CC BY
76
Главная Наука Общество Оборона Блог Научное издание ВАК Контакты Наши авторы Энциклопедия
2013-1(1) 2014-1(2) 2014-2(3) 2015-1(4) 2015-2(5) 2016-1(6) 2016-2(7) 2016-3(8) 2016-4(9) 2017-1(10) 2017-2(11) 2017-3(12) 2017-4(13) 2018-1(14) 2018-2(15) 2018-3(16) 2018-4(17) 2019-1(18) 2019-2(19) 2019-3(20)
НАУКА. ОБЩЕСТВО. ОБОРОНА
КШ7Е&&
ОБЩЕСТВО ОБОРОНА noo-journdl
ПОЖЕРТВОВАТЬ
f
Популярное
Российская
государственность:
становление
Россия
в революциях ХХ века
Россия на пути
укрепления
государственности
Россия в развитии многополярного мира
Госуправление в России:
заблуждения
реформаторов
Япония: роль и место в развязывании Второй мировой войны и политика СССР
"Навигацкая школа" Набор - 2019 New
Наука. Общество. Оборона (noo-journal.ru). - 2019. - № 2 (19)
Fomov Sergey Vladimirovich,
Research Center of the Military Academy of Strategic Missile Forces named after Peter the Great, Senior Researcher Russia, Balashikha E-mail: [email protected]
Yudin Vyacheslav Nikolaevich,
Doctor of Military Sciences, Research Center of the Military Academy of Strategic Missile Forces named after Peter the Great,
^ief,
Permanent member of the Military Sciences Academy, Russia, Balashikha E-mail: [email protected]
Фомов Сергей Владимирович,
НИЦ Военной академии РВСН им. Петра Великого, научный сотрудник Россия, г. Балашиха E-mail: [email protected]
Юдин Вячеслав Николаевич,
доктор военных наук, НИЦ Военной академии РВСН им. Петра Великого, начальник,
действительный член Академии военных наук, Россия, г. Балашиха E-mail: [email protected]
Неклассическая сущность войны The non-class essence of War
DOI: 10.24411/2311-1763-2019-10186
Аннотация
Рассмотрены некоторые общепринятые взгляды на войну. Осуществлен краткий анализ становления науки нового времени, выявивший принципиальную невозможность классического рационализма постигнуть сущность войны. Установлено, что позитивизм, как основа современной науки, не способен на это в силу присущих ему инфинитезимальных тенденций. Отечественная военная наука, приняв в качестве основного метода познания диалектический материализм, обрекла себя на беспомощность в вопросе формулирования определения войны без нарушения принципов формальной логики.
Показано, что проблема нивелируется, в случае перехода на иной, неклассический тип рациональности. Новая парадигма обнажает хищническую сущность войны, характеризуя ее как дезорганизующее, разрушительное действие, изначально свойственное экстенсивно развивающимся социальным системам. Сформулирована дефиниция справедливая как для войн любой природы.
Ключевые слова:
война, герметизм, позитивизм, марксизм, наука, классический рационализм, неклассический рационализм
Summary
Some generally accepted views on war are considered. A brief analysis of the formation of modern science, which revealed the fundamental impossibility of classical rationalism to comprehend the essence of war. It is established that positivism, as the basis of modern science, is not capable of this because of its inherent infinitesimal tendencies. The Russian military science, having accepted dialectical materialism as the main method of cognition, doomed itself to helplessness in the question of formulating the definition of war without violating the principles of formal logic.
It is shown that the problem is leveled in the case of transition to a different, non-classical type of rationality. The new paradigm reveals the predatory nature of war, characterizing it as a disorganizing,
Без знания прошлого нет будущего
Военно-историческая наука действительно Вупадке
Патриотические сводки от Владимира Кикнадзе
Рубрики
Противодействие фальсификациям отечественной истории
Кадры и наука ОПК России
Миграционные и демографические риски
Олимпиада по военной истории
Наши партнеры
destructive action, initially peculiar to the extensively developing social systems. The definition just as for wars of any nature is formulated.
Keywords:
war, hermeticism, positivism, Marxism, science, classical rationalism, non-classical rationalism
В последнее время в военно-научном сообществе наблюдается повышенный интерес к исследованию войны касательно формулирования ее дефиниции и уяснения сущности. На страницах печатных изданий, особенно специализирующихся на военной тематике, развернулась полемика, направленная на поиск обобщенного определения этого специфического вида общественных отношений. Пока, увы, постижение природы данного явления, сопровождающего человечество на протяжении всей его истории, остается неразрешимой задачей. Как отметил в своем докладе начальник Генерального штаба ВС РФ Валерий Герасимов: «Активная дискуссия по вопросам уточнения самого понятия продолжается», и, хотя «Генеральный штаб уделяет должное внимание обсуждению данной проблемы», приходится констатировать, что «...вопрос с определением сущности войны не закрыт, он актуален и требует постоянного изучения и тщательной проработки» [1].
Существо проблемы
Все ранее предпринимаемые попытки придать многоликой ипостаси войны единый образ не увенчались успехом. На сегодня существует огромное количество дефиниций войны. Например, В.Ю. Микрюков в монографии «Война: наука и искусство» приводит список из 16 определений [2]. И это далеко не полный перечень, при желании он легко может быть расширен до сколь угодно больших размеров. При этом не составит особого труда подобрать определения к нему таким образом, что все они будут по-своему верны и в то же время ни повторяли, ни отрицали друг друга.
На сегодня отсутствует общая точка зрения не только на понимание сущности войны, но и на видение причин, приводящих к бесконечному многообразию. Как правило у каждого исследователя имеется на этот счет свои объяснения. Например, упомянутый В.Ю. Микрюков полагает, что «Различные определения категории «война» обусловлены сложностью этого явления и трудностью охвата одним определением всего его содержания». Признанный в военно-научных кругах классик теории войны К. Клаузевиц, описывал войну как «подлинного хамелеона» и выделял в ней три элемента («суть странная троица»): насилие - как первоначальный ее элемент, творчество стратегов и рациональность политиков, принимающих решения [3]. Отделение военной истории и права Российской академии естественных наук (РАЕН), ставя в своем фундаментальном труде «Военная история России» научную задачу определения «войны», обратило внимание на то, что:
• во-первых, война признается историческим явлением;
• во-вторых, социально-политическим явлением;
• в-третьих - формой функционирования и развития общества [4].
И т. д. и т. п.
Нисколько не способствует устранению неопределенности в понимании сущности войны и классификация войн, поскольку, во-первых, процедура проводится не по одному, а как правило, сразу по нескольким основаниям. Во-вторых, различные исследователи прибегают к использованию собственного набора классификационных признаков. В-третьих, сами основания в зависимости от предпочтений автора наполняются индивидуальным содержанием.
Таким образом, в пору задаться вопросом: в чем кроется причина неоднозначности понимания сущности войны, почему теоретикам никак не удается нащупать единый подход к решению данного вопроса? Чтобы распознать первооснову проблемы, следует выяснить обстоятельства, при которых стало возможным нынешнее мультипликативное описание войны и появление множественных вариаций ее интерпретации. Для этого, будет продуктивным обратиться к истории науки, осуществить ретроспективный анализ становления научного рационализма.
Зарождение западноевропейского рационализма
Новоевропейская наука начала складываться в эпоху Возрождения на рубеже ХУ1-ХУМ веков, когда антично-средневековый рационализм перипатетического типа сменился экспериментально-математическим естествознанием [5]. Любопытно, что пространственно-временные границы научного переворота коррелируют с распространением протестантизма в Европе. Это совпадение вряд ли можно считать случайным, если иметь в виду, что
СМЕШЕИШ
и
147» 91 Э
86 I
А
п
парадигмальная революция периода ренессанса состоялась, пройдя этап увлечения герметизмом. Почитателями магического оккультизма в разное время были ярчайшие представители западноевропейской культуры того времени: Леонардо да Винчи, Джордано Бруно [6], Исаак Ньютон и многие другие.
Начиная с XIX века научная мысль развивалась в основном по лекалам позитивизма, основоположником которого считается О. Конт. Данное гносеологическое направление было не единственным. Параллельно ему на Западе в середине того же XIX столетия возникло еще одно течение - диалектический материализм, основатель которого, К. Маркс, предложил материалистическое прочтение идеалистической диалектики Г.В.Ф. Гегеля.
Несмотря на ряд принципиальных различий межу позитивизмом и марксизмом, они имели одни и те же генеалогические корни - герметическое кредо: человек сам себе бог. Эта идейная установка снимала с исследователей табу на возможность вмешиваться в естественный ход событий. В рамках данного мировоззренческого подхода окружающая действительность лишалась какой бы то ни было святости и одухотворенности, бережного и трепетного к ней отношения, характерного для так называемых традиционных цивилизаций, и стала восприниматься не более чем поле для экспериментов, пассивный источник ресурсов, средство для удовлетворения личных потребностей.
Особенности отечественной военной мысли
В силу ряда политико-идеологических особенностей, на протяжении почти всего ХХ века, в нашей стране привилегированный статус и гипертрофированное распространение получил диалектический материализм. Пустив глубокие корни, марксизм до сих пор эксплуатируется некоторыми отечественными мыслителями. Среди авторитетных военных теоретиков диалектико-материалистическое учение по-прежнему считается наиболее адекватной методологией военного познания: «Всеобщий (философский) метод образует основу всей системы методов военно-научного познания. Из истории философии известны несколько методов — метафизический, диалектико-идеалистический и диалектико-материалистический. В отечественной военной науке наиболее принятым является последний.» [7].
Увы, надо признать тот нелицеприятный факт, что многим адептам диамата присуще резонерство - выстраивание умозаключений с нарушением принципов формальной логики. Яркий пример тому - определение войны в следующей интерпретации: «Война - социально-политическое явление, представляющее собой одну из форм разрешения противоречий между государствами, народами, нациями и социальными группами средствами военного насилия для достижения политических целей» [8].
Отличительная особенностью всех определений войны в русле диамата - обязательное включение фразы, предложенной еще ее основателями: «разрешение противоречий между.». Классики марксизма-ленинизма, безусловно, являлись незаурядными личностями. Но данное обстоятельство не может считаться веским основанием наделять этих исторических персоналий сверхгениальными способностями, как это практиковалось на протяжении всего советского периода. Пора наконец начать относится к их творческому наследию, как к деятельности реальных людей, коим присущи как яркие озарения, так и глубокие заблуждения [9]. Один из таких неоднозначных моментов - чрезмерно вольное толкование понятия противоречия.
Противоречие - это чисто логическая категория, означающая контрадикторные (взаимоисключающие) отношения между двумя утверждениями. Поскольку противоречие, даже с позиции этимологии - сугубо абстрактное понятие, то к процессам, происходящим в естественной среде, оно не может иметь никакого отношения. Следовательно, с формальной точки зрения утверждать, будто бы источником всякого развития в природе служит противоречие, как это предписывается диаматом, означает отказывать природе в ее естественном, независимом от сознания бытии. Точно также с научной точки зрения бессмысленно говорить о наличии противоречий в социальной среде. В ней может наблюдаться конфликт интересов, но никак не противоречия в строгом смысле этого слова.
Панлогизм Гегеля, кратко описываемый идиомой: «мыслимо только то, что возможно», марксизм попытался адаптировать к диалектико-материалистической утопии, что выразилось в известной фразе «.теория становится материальной силой, как только она овладевает массами» [10]. Последователи К. Маркса на этом не остановились. Используя методологический инструментарий Гегеля они «диалектически» [11] развили исходную мысль до уровня: «что мыслимо, то и возможно».
За время своего существования марксизм подвергся существенной трансформации: из попытки создать конкурентную позитивизму научную методологию он переродился в идеологический
догмат, заряженный на слепое отстаивание устоявшихся стереотипов и абсолютно импотентный в деле генерирования эвристики. Неомарксисты проигнорировали напутствие своих идейных вождей - относиться к марксизму не как к догме, а как к руководству к действию, и превратили диалектический материализм в культ. Не удивительно, что науке не известно ни одного сколь-нибудь значимого открытия, состоявшегося благодаря применению диалектико-материалистического подхода. Зато предостаточно примеров невероятных превращений вчерашних бескомпромиссных борцов за светлое коммунистическое будущее в сторонников либеральных ценностей или кротких прихожан.
Некоторые проблемы позитивизма
Позитивизм, особенно ранний, как и любая другая научная концепция, был далек от совершенства. Безусловно, критические замечания Ф. Энгельса в адрес одного из его сторонников, Е. Дюринга [12], имели под собой веские основания. Однако позитивизм, в отличие от марксизма, зиждился не на «диалектической», а на формальной логике, что позволяло позитивизму оставаться индифферентным (невосприимчивым, безразличным) к изменениям политической конъюнктуры и идеологическому влиянию.
Начиная с XIX века в науке наметился кризис. Стало очевидным - механистическая парадигма мало пригодна для описания исторических и социальных процессов. Как возможный вариант выхода из сложившегося положения дел, неокантианцы предложили, не изменяя традициям картезианского детерминизма, разделить науку на две сферы: знания о природе и знания о духе. Решение по большей своей части паллиативное, так как снимая с повестки дня одну проблему, оно порождало целый ряд других. Естественным следствием разделения наук явилось умножение смыслов. Не застала себя ждать ситуация, когда различные науки начали понимать и интерпретировать сущность одного и того же реально существующего предмета, явления или события по-своему, так сказать, с различных точек зрения.
Со временем дифференциация оснований науки только усугублялась. Помимо естественных и социально-гуманитарных сегодня научное знание официально включает в себя еще и технические науки. Более того, внутри каждого из направлений проводится своя отдельная детализация, причем на столько глубокая, что представителям даже смежных дисциплин порой бывает сложно понять друг друга. Научное знание атомизировалось, целостная картина мира дефрагментировалась - распалась хоть и на яркие, но все же отдельные осколки, для каждого из которых сложилась своя узкоспециализированная, независимая от других частей достоверность. Поэтому нет ничего удивительного в том, что западные научные школы пестрят бесконечным разнообразием военных теорий. Тут и геополитические теории (Маккиндер в Англии, Хаусхофер в Германии, Дж. Киффер в США и др.), объясняющие причины войн различным географическим положением стран; и психологические теории (например, Л.Л.Бернард в США и др.), видящие источник войн в человеческой психике, в агрессивности человеческого интеллекта; и космополитические теории (Н. Эйнджелл и С. Стрейчи в Великобритании, Дж. Дьюи в США и др.), усматривающие главную причину военных столкновений в антагонизме между нациями и общечеловеческими интересами, и т. д. [13].
Совершенно очевидно, что для позитивистского типа рациональности, одновременное сосуществование различных толкований сущности войны отнюдь не казус и не временное затруднение, а норма, естественное положение дел.
Вердикт классической науке
На поставленный в начале статьи вопрос: «Возможно ли дать единое общенаучное определение понятию войны?», очевидно следует дать отрицательный ответ - ни позитивизм, ни тем более марксизм не способны решить проблему и устранить неопределенность. Причины кроются в следующем.
Диалектико-материалистический подход не в состоянии это сделать поскольку в нынешнем своем виде пригоден только для оправдания субъективного и ангажированного мнения, а это автоматически исключает его из списка научных методов, где эталоном поведения ученого является беспристрастность и объективность. Сегодняшний марксизм умеет лишь «убедительно» объяснять своим адептам все что угодно, но только де-факто. А вот априори его рекомендации, неэффективны.
Позитивизм запрограммирован на инфинитезимацию - поиск и установление бесконечного количества актуально малых научных истин, обратный же процесс - постижение сущности вещей - ему недоступен. Для науки объекты природы всегда будут оставаться непознаваемыми до конца «вещами в себе». И лишь артефакты, то есть рукотворные предметы и системы, созданные одним человеком в рамках технологического цикла, могут быть воспроизведены
другим с достаточной степенью точностью. Отличительная черта научного знания -возможность своего неограниченного клонирования (создание точных копий).
Установочная программа герметизма - общая как для позитивизма, так и для марксизма, выражающаяся в амбициозном стремлении человека выстроить величественное здание науки с целью поставить под контроль силы природы и социальные процессы, привела к парадоксальной ситуации: чем больше наука познает - тем глубже она погружается в бездну технократизма и тем дальше она отстраняется от природного естества. Это ахиллесова пята науки, не устранимая в рамках классического рационализма.
Предпосылки смены парадигм
Научные революции происходят вследствие невозможности научной концепцией рационально объяснить имеющиеся и вновь обнаруживаемые факты, и как следствие, невыполнением ею одной из своих главных функций - предсказательной.
Традиционное естествознание позитивистского толка зиждется на восприятии изучаемого объекта как закрытой, изолированной системы. Согласно таким представлениям, весь мир подобен огромному часовому механизму, процессы и события которого можно наперед просчитать, если только иметь необходимый набор исходных данных. Существуя в рамках классического миропонимания, военная наука воспринимает войну в виде уникального, самодостаточного феномена. Однако, как было показано выше, подобный подход к постижению сущности войны неизбежно упирается в непреодолимые методологические препоны, обойти которые, на данном мировоззренческом уровне не представляется возможным. Решение проблемы видится в переходе на иной тип рациональности - неклассический, под которой понимается наука, строящаяся на нелаплассовской детерминации. Дальнейшее повествование будет ограничено этим уровнем, хотя уже сегодня многими философами поднимается вопрос о переходе на следующую - постнеклассическую стадию рациональности [14].
Классическая наука имеет дело с простыми системами. Их условно можно изобразить в виде «черного ящика» (Р), воздействуя на который определенным образом (х), получаем некоторую ответную реакцию, отклик (у) (рис. 1).
Классическая схема выстраивания причинно-следственных связей (элементарная ячейка системы в традиционной науке)
Рис. 1. Классическая схема выстраивания причинно-следственных связей (элементарная ячейка системы в традиционной науке)
Наука традиционного типа в самом общем виде занимается тем, что ищет функциональную зависимость между входом и выходом «черного ящика»: у = F (х). Все законы естествознания и функционирования технических систем в явном или неявном виде формулируются именно по отмеченному общему принципу.
В неклассике независимый аргумент х сам выступает некоторой функцией и от стороннего аргумента, скажем z. Таким образом, здесь мы уже имеем дело со сложной функцией, или функцией от функции: у = F [и ф]. Схематично данную ситуация можно представить следующим образом (рис. 2).
Неклассическая схема выстраивания причинно-следственных связей
Рис. 2. Неклассическая схема выстраивания причинно-следственных связей
В случае со сложной функцией получаем ситуацию, к которой аподиктические (неопровержимые, абсолютно верные) утверждения более не применимы, а значит, отсутствует сама возможность формулирования научных законов.
Легко заметить, что неклассическая схема трансформируется в классическую при «остационаривании» одной из ее переменных, т. е. превращении переменной в константу: у = Р
(x + cons) или y = U (z) + cons. Другими словами, механизм реализации классической рациональности представляет собой частный случай механизма неклассического типа. Для полноты картины следует отметить, что холистический подход также допускает, и обратную ситуацию - неклассическая матрица сама может рассматриваться как процедура эманации (упрощения) постнеклассического типа рациональности. Однако, для раскрытия нашего вопроса - понимания сущности войны, постнеклассический подход избыточен, в силу чего, как уже ранее и оговаривалось, рассматриваться не будет.
Представим рис. 2 в несколько ином виде. Если уравнять параметры у и z, т. е. замкнуть выходной параметр у на элемент и, то получим принципиальную схему гомеостаза (рис. 3).
Принципиальная схема гомеостаза
Рис. 3. Принципиальная схема гомеостаза
Важно отметить следующий момент. В гомеостазе параметры у и z находятся в отношениях контрарности (противоположности). Не следует контрарность путать с контрадикторностью (противоречивостью), допускать ошибку, свойственную гегельянцам.
Дальнейшие рассуждения будут строиться на гипотезе, согласно которой гомеостаз - это нормальное, мирное состояние системы. Тогда как война - это противоположное состояние, характеризующееся отсутствием гармоничных отношений между субъектами.
Отечественной военно-научной мысли присущ существенный изъян, заключающийся в том, что с одной стороны оставаясь на традиционалистских позициях, военные теоретики пытаются представить войну как элемент объективной реальности F (рис. 1). С другой - война определяется ими как социальное явление, то есть как производная от деятельности субъектов взаимодействия - как параметры х или у. Понимать войну как объект исследования необходимо военной науке для оправдания своего существования. Однако, такая позиция изначально ущербна, поскольку неизбежно вводят сознание в состояние когнитивного диссонанса. Ведь, с одной стороны, военно-научная теория требует воспринимать войну как объект исследования, а с другой, - констатирует, что война должна рассматриваться как особой вид социальных отношений. Налицо очевидное гипостазирование - логическая ошибка, заключающаяся в овеществлении абстрактных сущностей и приписывание им предметного существования.
Традиционный подход военной науки бессилен в непротиворечивом описании сущности войны. Очевидно, что для устранения проблемы военным теоретикам необходимо отказаться от прежних стереотипов. Неклассическая рациональность предоставляет такую возможность.
Пролегомены неклассического подхода к пониманию войны
Детерминизм отличный от лаплассовского позволяет взглянуть на войну более широко и объемно, дает возможность устранить однобокую паллиативность в постижении сущности войны свойственную классическому рационализму.
Неклассическая мировоззренческая позиция предполагает учитывать следующие моменты.
Во-первых, для понимания сущности войны, это социальное явление должно рассматриваться как системное отношение, то есть война должна анализироваться в рамках системного подхода. Согласно системным принципам любая система состоит из более элементарных частей, равно как и сама являться частью системы более высокого организационного уровня. С учетом сказанного и отталкиваясь от схемы, представленной на рис. 3, структуру элементарной системы S можно изобразить следующим образом (рис. 4).
Фрактальный сегмент (элементарная ячейка) в системе неклассической науки
Рис. 4. Фрактальный сегмент (элементарная ячейка) в системе неклассической науки
Данный рисунок представляет собой простейший элемент системы неклассического типа -своего рода фрактальный сегмент, повторяющийся на любом иерархическом уровне. Систему любой сложности и общности всегда можно свести к указанному виду. Более того, для понимания сущности вещей и явлений, такое изображение является наиболее предпочтительным. На рис. 4, стрелка р символизирует продукт (сброс во внешнюю среду результатов жизнедеятельности), а стрелка г - поступающий в систему S извне ресурс. Под ресурсами понимается все, что обеспечивает нормальное функционирование системы. Применительно к социальным системам, таковыми являются как материальные блага (природные ископаемые, финансовые средства и т. п.), так и нематериальные ценности (идейные нарративы, морально-нравственные устои и т. п.). Материальные блага и нематериальные ценности образуют контрарную (взаимообусловленную и взаимодополняемую) пару.
Стоит сказать, что марксистское учение о войне и армии также обращает внимание на важность не только материального аспекта, но и духовных качеств воинов. Однако, материалистическая доктрина не уравнивает эти факторы между собой по важности. В этом проявляется лукавство диамата, поскольку хоть он и отмечает необходимость достижения морального превосходства над противником, в тоже время провозглашает доминант материального над идеальным.
Во-вторых, социум, живущий в гармонии с окружающей средой не имеет поводов воевать. К войне потенциально готово общество, в культурных генах которого закодирована экспансия. Не существование государства с его репрессивными органами само по себе, не частная форма владения средствами производства закладывают основы для возникновения войн - все это эпифеномены. Главными предпосылками, программирующими тот или иной социум на войну, являются: 1) нацеленность его на экстенсивный путь развития и 2) возложение на себя мессианских функций. Первый служит материальным основанием для развязывания войны, второй - идеальным. Как не трудно догадаться, материальное и идеальное - контрарная пара.
Обращаясь к учению диамата о войне и армии, можно отметить в нем правильное указание на неразрывную связь агрессивного поведения государства во внешних делах с проводимой внутренней политикой. Однако классовая ангажированность марксизма игнорирует то обстоятельство, что алчность и враждебное поведение присуще не только патрициям, но и плебсу.
В-третьих, экстенсивно развивающаяся социальная система постоянно нуждается в увеличении потребляемых ресурсов, что неминуемо выталкивает ее за пределы собственной ойкумены. Однако, внешняя территория может оказаться под контролем другой такой же системы. Ситуация порождает конфликт интересов, один из возможных способов разрешения которого - насильственное устранение конкурента. При этом, не всякое действие подобного рода можно назвать войной. Вести речь о войне уместно только в случае, когда у агрессора появляется оппонент, способный бросить ему вызов. Если противоборствующие стороны не уравнены в возможностях отстаивать свои интересы, не имеют возможности оказывать друг другу сопротивление, то и нет оснований говорить о войне. Конкистадоры не вели боевые действия с индейцами, они просто истребляли местное население и брали себе все, что считали нужным.
В-четвертых, войны, на чем уже раньше концентрировалось внимание, характеризуются не гармоничными, а дезорганизационными отношениями. Для пояснения сказанного, еще раз обратимся к рис. 3. В гармоничных отношениях, понятия ресурса и продукта относительны. Так, если для элемента и поступающий ресурс символизируется стрелкой у, а вырабатываемый продукт - х; то для элемента Р все в точности наоборот: у - это продукт, а х - ресурс. Во время войны характеристики исходящих стрелок подбираются таким образом, чтобы: а) обезопасить себя от действий противника; б) разложить противостоящую систему на подсистемы, то есть на
системы более низкого организационного уровня. Средства, с помощью которых продуцируются такого рода воздействия, называют оружием.
В-пятых, в самоорганизующихся системах происходит вертикальное разделение функциональных обязанностей. Выделяется подсистема, берущая на себя управленческие функции, а на остальную часть системы возлагаются функции исполнителя. Также имеет место горизонтальная дифференциации. Подсистемы, специализирующиеся на применении оружия, поначалу назывались армиями, в последствии, с легкой руки Ф. Энгельса, их еще стали именовать вооруженными силами.
В-шестых, хотя экстенсивно развивающаяся социальная система предрасположена к захватническим действиям, тем не менее, наличие в ней субъекта управления, наделенного интеллектом, предполагает, что конкретное начало войны - это не стихийное, а преднамеренное, спланированное действие. Иначе, война - своеобразный кентавр, в котором наличествуют как объективные возможности ее осуществления, так и субъективное желание ее развязать.
С учетом вышеизложенного, можно утверждать, что война представляет собой «... прагматичный насильственный способ вытеснения конкурентов из ареала дефицитных ресурсов посредством применения специально создаваемых для этого структур» [15].
В чем преимущество данной дефиниции? Определения войны, формулируемые позитивистами или диалектическими материалистами всегда в той или иной степени страдают узостью и пригодны только для употребления в конкретных обстоятельствах. В науке такие одноразовые объяснения обычно называют ad choc (для одного случая). Предложенная дефиниция примечательна тем, что может служить общим каркасом как для понимания традиционных войн, главным содержанием которых является вооруженная борьба (т. н. горячие войны), так и войн не являющимися таковыми: холодной, информационной, финансовой, преэмптивной т. п. Классовое деление общества, геополитические особенности размещения государств, принадлежность к различным конфессиям и т. д. - все, то что в классическом типе рациональности являлось самостоятельной основой для определения войны, в неклассической парадигме выступает как одно из частных проявлений ее сущности.
Некоторые выводы
Классическая наука в лице позитивизма и его разновидностей (эмпириокритицизм, неопозитивизм) лишена возможности постижения сущности войны. Беспомощность в этом вопросе проявляет и диалектический материализм, уходящий своими корнями в гегельянство (диалектический идеализм). Проблема нивелируется при переходе к неклассическому рационализму. Одна из особенностей науки на новой парадигмальной основе - отсутствие аподиктических утверждений. Потуги классической науки в установлении законов войны бессмысленны и носят спекулятивный характер. Более того, в войнах нельзя обнаружить не только объективных законов, но даже когда говорят о принципах или правилах ее ведения, к этим заявлениям следует относиться с большой долей скептицизма. Действительно, если действия каждой из противоборствующих сторон направлены на уничтожение друг друга, если в случае фиаско проигравшая сторона теряет субъектность - то какой смысл сторонам соблюдать правила? В войне противники все время пытается «удивить» своего визави. Чем более неожиданными и нестандартными оказываются действия одной из сторон, тем больше у нее шансов победить. Коварство, блеф и обман - неизменные спутники всякой войны. Между воюющими нет рефери, беспристрастно следящим за соблюдением ранее установленных договоренностей или норм приличия. А если таковая ситуация все же наблюдается, то ее правильное будет назвать поединком. Так гладиаторские бои нередко заканчивались смертным исходом, но эти состязания не именуются войнами. Ведение войны, это по большей части искусство, творческий процесс не приемлющий стандартов, шаблонов, клише и повторений. Каждая война по-своему уникальна, но ее хищническая сущность всегда остается неизменной.
Переход к неклассической рациональности позволяет сформулировать обобщенное непротиворечивое определение сущности войны. В предложенном варианте обращает на себя внимание следующий момент: в нем обнаруживается одна примечательная особенность, принципиально недопустимая в позитивизме и всегда в той или иной степени проявляющаяся в марксизме - нагруженность дефиниции потребительской коннотацией, то есть латентное наличие оценочного нарратива, аксиологической парсики. Данное обстоятельство нужно интерпретировать не как прозорливость диамата, с таким же успехом можно объявить легенду об Икаре за изобретение самолета, а как показ возможностей неклассического рационализма, справляться с задачами, непосильные позитивизму.
Фомов С., Юдин В. Война: сущность - Сайт Наука. Общество. Оборона Список литературы и источников
1. Герасимов В. Mир на гранях войны. - ВПК. № 10 (674), 2017.
2. Микрюков В.Ю. Война: наука и искусство. В 4 кн. Кн. 1. Война: монография. — M.: РУСАЙНС, 2016. — С. 41.
3. Клаузевиц К. О войне, пер. с нем. — M.: Эксмо; СПб.: Terra Fantastica, 2003. — 860 с.
4. Владимиров А.И. Концептуальные основы Национальной стратегии России: политологический аспект. — M.: Наука, 2007. — С. 24.
5. Более детально о становлении классического типа рациональности в науке см.: Гайденко П.П. Научная рациональность и философский разум. — M.: Прогресс-Традиция, 2003. — 528 с.
6. См.: Йейтс Ф.А. Джордано Бруно и герметическая традиция. — M.: ООО «Новое литературное обозрение», 1997. — 532 с.
7. История и философия военной науки: учебное пособие. Под общ. ред. Б.И. Каверина и С.А. Тюшкевича. — M.: Военное издательство, 2007. — С. 21.
8. Более детальный разбор этого определения на наличие в нем алогизмов см.: Фомов С. Война большинством голосов. - ВПК, 2018, № 1(714).
9. О том, на сколько они были неудачными провидцами см.: Фомов С. Убить дракона. -ВПК, 2014, № 36(554).
10. Маркс К. К критике гегелевской философии права. Ведение, Mаркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 1. — С. 422.
11. Диалектика взята в кавычки, поскольку Гегелевский смысл этого термина существенно отличается от заложенного в него изначально. Более подробно об этом см.: Фомов С.В. Размышления «диалектического» дилетанта, Знание - сила. 2017, № 4.
12. См.: Энгельс Ф. Анти-Дюринг, Mаркс К. и Энгельс Ф. Сочинения. Т. 20.
13. Большая Советская Энциклопедия в 30 томах, 3-е изд., т. 5. - Война, с. 282-284.
14. Постнеклассика: философия, наука, культура: коллективная монография, Отв. ред. Л.П. Киященко и В.С. Степин. — СПб.: Издательский дом <^ръ», 2009. — 672 с.
15. Фомов С.В. Прагматичный подход к пониманию войны и способов ее предотвращения. -Военная мысль, 2013, № 3.
References
1. Gerasimov V., 2017, Mir na granyakh voyny. - VPK № 10 (674), 2017.
2. Mikryukov V.YU., 2016, Voyna: nauka i iskusstvo. V 4 kn. Kn. 1. Voyna: monografiya. — M.: RUSAYNS, 2016. — S. 41.
3. Klauzevits K., 2003, O voyne, per. s nem. — M.: Eksmo; SPb.: Terra Fantastica, 2003. — 860 s.
4. Vladimirov A.I., 2007, Kontseptual'nyye osnovy Natsional'noy strategii Rossii: politologicheskiy aspekt. — M.: Nauka, 2007. — S. 24.
5. Boleye detal'no o stanovlenii klassicheskogo tipa ratsional'nosti v nauke sm.: Gaydenko P.P., 2003, Nauchnaya ratsional'nost' i filosofskiy razum. — M.: Progress-Traditsiya, 2003. — 528 s.
6. Sm.: Yyeyts F.A., 1997, Dzhordano Bruno i germeticheskaya traditsiya. — M.: OOO «Novoye literaturnoye obozreniye», 1997. — 532 s.
7. Istoriya i filosofiya voyennoy nauki: uchebnoye posobiye. Pod obshch. red. B.I. Kaverina i S.A. Tyushkevicha. — M.: Voyennoye izdatel'stvo, 2007. — S. 21.
8. Boleye detal'nyy razbor etogo opredeleniya na nalichiye v nem alogizmov sm.: Fomov S., 2018, Voyna bol'shinstvom golosov. - VPK, 2018, № 1(714).
9. O tom, na skol'ko oni byli neudachnymi providtsami sm.: Fomov S., 2014, Ubit' drakona. -VPK, 2014, № 36(554).
10. Marks K. K kritike gegelevskoy filosofii prava. Vedeniye, Marks K. i Engel's F. Sochineniya. T. 1. — S. 422.
11. Dialektika vzyata v kavychki, poskol'ku Gegelevskiy smysl etogo termina sushchestvenno otlichayetsya ot zalozhennogo v nego iznachal'no. Boleye podrobno ob etom sm.: Fomov S.V. , 2017, Razmyshleniya «dialekticheskogo» diletanta, Znaniye - sila. 2017, № 4.
12. Sm.: Engel's F. Anti-Dyuring, Marks K. i Engel's F. Sochineniya. T. 20.
13. Bol'shaya Sovetskaya Entsiklopediya v 30 tomakh, 3-ye izd., t. 5. - Voyna, s. 282-284.
14. Postneklassika: filosofiya, nauka, kultura: kollektivnaya monografiya, Otv. red. L.P. Kiyashchenko i V.S. Stepin. — SPb.: Izdatel'skiy dom «Mir"», 2009. — 672 s.
15. Fomov S.V., 2013, Pragmatichnyy podkhod k ponimaniyu voyny i sposobov yeye predotvrashcheniya. - Voyennaya mysl', 2013, № 3.
Наука. Общество. Оборона (noo-journal.ru). - 2019. - № 2 (19)
