CC BY
61
УДК 82
Л. Ф. Кацис
Неизвестный «Список Мальро» 1934 года и разговор Б. Пастернака с И. Сталиным
об Осипе Мандельштаме
В статье представлен анализ реакции О. Мандельштама на рассказ Н. Я. Мандельштам, посвященный разговору Б. Л. Пастернака с И. В. Сталиным о судьбе попавшего в беду автора «Мы живем, под собою не чуя страны...». В ответе О. Мандельштама на этот рассказ жены было употреблено выражение «нашаманить» применительно к «боязни» И. В. Сталина. Автор показывает, что источником этого выражения является терминология, связанная с писателями оппозиционного к И. В. Сталину направления, среди которых был и О. Мандельштам. Список 6 советских писателей-«шаманов» и одного их французского собрата сохранился в записях французского писателя А. Мальро о посещении СССР во время работы Первого съезда советских писателей в 1934 году, опубликованных по-французски только в 2007 году. В этом контексте дается анализ семантики словоупотребления «нашаманить», оценивается достоверность сведений Н. Я. Мандельштам об этой ситуации и степень ее включенности в реальный политический контекст того времени.
Ключевые слова: О. Мандельштам, А. Мальро, Б. Пастернак, И. Сталин, писатели-«шаманы»,
H. Я. Мандельштам.
L. F. KATSYS
Unknown 1934 «Malraux"list» and the conversation between B. Pasternak and I. Stalin
about Osip Mandelshtam
The article analyses O. Mandelshtam"s reaction to the story by N. Mandelshtam about the conversation between B. L. Pasternak and I. V. Stalin concerning the fate of Mandelshtam who was in trouble. In the answer to his wifes story, O.Mandelshtam used the expression «practise shamanism» referring to I.Stalin"s «fear» of poets who can do it. The author shows that the source of this expression is the terminology connected with the writers in opposition to
I. V. Stalin, Mandelshtam being one of them. The list of 6 Soviet writers-«shamans» and one French writer can be found in the notes of A. Malraux about his visit to the USSR during The First Congress of Soviet Writers in 1934 which were published in French only in 2007. The author gives semantic analysis of the expression and evaluates the accuracy of N.Mandelshtam"s description of the situation and its correspondence to the actual political context of the time.
Key words: O. Mandelshtam, A. Malraux, B. Pasternak, I. Stalin, writers-«shamans», N. Mandelshtam.
В связи с разговором об О. Э. Мандельштаме до недавних пор ничего подобного названию нашей статьи и быть не могло, не говоря уже о поисках связей между Мандельштамом, Пастернаком, Сталиным и французским писателем Андре Мальро. Но все связал воедино разговор о телефонной беседе Сталина с Пастернаком, донесенный до нас его вдовой. Хотя сама она, похоже, этого не поняла, так как не знала скрытых пружин событий.
Разговор Пастернака со Сталиным о судьбе Осипа Мандельштама в 1934 году давно оброс грандиозной мифологией, восходящей к трем
участникам событий - Б. Л. Пастернаку, Н. Я. Мандельштам и А. А. Ахматовой.
Между тем именно текст вдовы Мандельштама представляется вовсе не таким ясным, как кажется на первый взгляд. И эта «непростота», или, скажем прямо, полная его непонятность, привела к удивительному факту: в комментированном с виду двухтомнике Н. Я. Мандельштам 2014 года глава «Истоки чуда» [8] не прокомментирована вообще! На всю главу лишь сообщение о том, кто такие Сырцов и Ломинадзе, и немотивированное упоминание Н. С. Тихонова, чье имя отсутствует в тексте главы.
© Кацис Л. Ф., 2016
Более того, в том же двухтомнике опубликована тезисная канва биографии [7] Мандельштама, написанная в середине 1960-х гг. для американского слависта Кларенса Брауна, содержащая сведения, противоречащие «Истокам чуда», но и этому факту объяснения не дается.
Наконец, в 2013 году Р. Д. Тименчик опубликовал письма Н. Я. Мандельштам мужу в Воронеж, содержащие сведения, соответствующие материалам для К. Брауна, но решительно противоречащие «Истокам чуда» [11].
В 2015 году П. Нерлер и М. Михеев опубликовали в «Новой газете» в качестве неизвестного и новооткрытого давным-давно известное, опубликованное, хотя и не отправленное в 1960 г., письмо Н. Я. Мандельштам к Е. Б. Пастернаку1, соответствующее будущим беседам с К. Брауном и канве биографии поэта, написанной для американского исследователя, но вновь противоречащее «Истокам чуда» [9].
Этот важнейший документ мы комментируем в специальной работе [2].
Наконец, в 2012 году мы уже опубликовали работу, где сопоставили две версии разговора Сталина с Пастернаком [4]. Одну - которую мы назвали пространной - где есть и рассуждения о том, «мастер» ли Мандельштам, и предложение Сталину поговорить «о жизни и смерти» и т. д., то есть все, что нам известно от Б. Л. Пастернака, Н. Я. Мандельштам, Л. К. Чуковской и т. д.; и вторую - которую мы назвали по аналогии с древними редакциями житий краткой, то есть содержащей буквально пару фраз Сталина, реплику Пастернака о Мандельштаме и -брошенную Вождем трубку.
Особенность всех вариантов краткой редакции разговора в том, что все подобные записи относятся к периоду до 1946 года, но опубликованы уже после того, как все главные мемуары и документы вошли в классику мемуаристики и литературоведения. Это и письмо М. Корякова (сотрудника СП СССР, попавшего в немецкий плен, работавшего в советских посольских газетах, затем перебежчика), дневниковые записи С. Спасского, обедавшего у Пастернака назавтра после разговора, дневники М. М. Пришвина 1937 года, воспоминания сестры Марии Петровых, запомнившей старый рассказ Марии Петровых и удивленной чтением «Записок об Анне Ахматовой» Л. К. Чуковской и т. д., и, наконец, опубликованные в самом конце 1980-х гг. вос-
поминания Н. Вильям-Вильмонта - единственного свидетеля разговора с пастернаковской стороны. Комментируя вариант Спасского, Р. Д. Тименчик назвал его «осторожным».
И, наконец, неизвестное всем мемуаристам письмо Пастернака Сталину 1 ноября 1935 года, опубликованное лишь в 1999 году, где читаем: «Дорогой Иосиф Виссарионович, 23 октября в Ленинграде задержали мужа Анны Андреевны, Николая Николаевича Пунина, и ее сына, Льва Николаевича Гумилева. Однажды Вы упрекнули меня в безразличии к судьбе товарища» [10].
Характерно, что фамилия Ахматовой появится лишь в следующем абзаце. Это немаловажное свидетельство и короткости отношений поэта и Вождя, и знания Сталиным той, кого зовут Анна Андреевна без фамилии. И, одновременно, это полное подтверждение именно краткой версии разговора при обращении собеседника к собеседнику.
Итак, «Истоки чуда»: «Разговор состоялся в конце июня, когда дело уже было пересмот-рено»2.
«Пастернак широко о нем рассказывал».
Эти сведения противоречат известным историкам литературы сообщениям и давно подвергнуты критике, например, Л. Флейшманом и А. Галушкиным.
«В тот же день он был у Эренбурга, находившегося в Москве...».
Эти сведения давно опровергнуты Л. Флейшманом, который указал: «На самом деле встреча их не могла состояться до 17 июня, когда Эренбург прибыл из Ленинграда в Москву» [12].
Это и есть причина отнесения вдовой поэта разговора со Сталиным на конец месяца, а не на его начало, когда данное событие имело место.
Дальнейшее соответствует или не противоречит известным сведениям: «Но никому из заинтересованных лиц, то есть ни мне, ни Евгению Яковлевичу, ни Анне Андреевне, он почему-то не обмолвился о нем ни словом. Правда, он в тот же день позвонил по телефону Евгению Яковлевичу, уже знавшему о пересмотре дела, и заверил его, что все будет хорошо, но этим заверением и ограничился. Женя счел эти слова просто за оптимистический прогноз и никакого значения им не придал».
Еще интереснее следующее: «Сама я узнала о сталинском звонке только через несколько ме-
сяцев, когда, уже переболев тифом и дизентерией, вторично приехала из Воронежа в Москву. В случайном разговоре Шенгели спросил у меня, дошли ли до нас слухи о звонке Сталина Пастернаку и соответствуют ли эти слухи действительности... Шенгели не усумнился, что все это вымысел досужего воображения, раз Пастернак ничего мне не сообщил. Но я все же решила съездить на Волхонку: ведь дыма-то, да еще такого, без огня не бывает... Рассказ Шен-гели подтвердился до малейшей детали - Пастернак, передавая мне разговор, употреблял прямую речь, то есть цитировал и себя, и своего собеседника. Точно так рассказывал мне и Шен-гели: очевидно, всем Пастернак передавал это в одинаковом виде, и по Москве он распространился в точном варианте. Я передаю его рассказ текстуально».
Как мы знаем, Вильмонту ничего не надо было рассказывать, он сам рассказал о разговоре уже тогда, когда никакой необходимости в «осторожности» не было, а рассказ Спасского был в «осторожной» версии [1].
Следующая фраза предусмотрительно исключает того, кто подошел к телефону и передал трубку Мандельштаму. Для этого применены чисто синтаксические приемы. Действительно, секретарский вызов Пастернака можно было передать этой безличной формой, но она же позволяла не назвать Вильмонта!
Читаем дальше: «С первых же слов Пастернак начал жаловаться, что плохо слышно, потому что он говорит из коммунальной квартиры, а в коридоре шумят дети». Пусть так, но не они сняли трубку...
Теперь сам разговор: «Со Сталиным он разговаривал, как со всеми нами».
Сталин сообщил Пастернаку, что дело Мандельштама пересматривается и что с ним все будет хорошо. Затем последовал неожиданный упрек: почему Пастернак не обратился в писательские организации или ко мне и не хлопотал о Мандельштаме. «Если бы я был поэтом и мой друг поэт попал в беду, я бы на стены лез, чтобы ему помочь»...
Ответ Пастернака: «Писательские организации этим не занимаются с 27 года, а если б я не хлопотал, вы бы, вероятно, ничего бы не узнали...». Затем Пастернак прибавил что-то по поводу слова «друг», желая уточнить характер отношений с О. М., которые в понятие дружбы,
разумеется, не укладывались. Эта ремарка была очень в стиле Пастернака и никакого отношения к делу не имела. Сталин прервал его вопросом: «Но ведь он же мастер, мастер?» Пастернак ответил: «Да дело не в этом...» «А в чем же?» -спросил Сталин. Пастернак сказал, что хотел бы с ним встретиться и поговорить. - «О чем?» -«О жизни и смерти», - ответил Пастернак. Сталин повесил трубку; Пастернак попробовал снова с ним соединиться, но попал на секретаря. Сталин к телефону больше не подошел. Пастернак спросил секретаря, может ли он рассказывать об этом разговоре или следует о нем молчать. Его неожиданно поощрили на болтовню - никаких секретов из этого разговора делать не надо... Собеседник, очевидно, желал самого широкого резонанса. Чудо ведь не чудо, если им не восхищаются».
Далее Н. Я. Мандельштам говорит, что не будет приводить одну фразу, которая для тех, кто не знает Пастернака, может прозвучать как повод к осуждению поэта. Но ее «пересказал» сам Пастернак в письме Сталину и на нее резко реагировала Н. Я. Мандельштам в разговорах с Пастернаком и в позднейших беседах.
На таком фоне можно подумать, что мемуары Н. Я. Мандельштам являются вымыслом или просто художественной литературой. Но первый случай требует комментария, а вот второй -который выбрали конструкторы двухтомника П. Нерлер и С. Василенко (комментаторами их назвать невозможно!) - требует лишь эстетико-критической оценки.
Комментарии и рассуждения Н. Я. Мандельштам к разговору мы оставим до другого случая, а вот переданную ей реакцию Мандельштама на разговор приведем: «О. М., выслушав подробный отчет, остался вполне доволен Пастернаком, особенно его фразой о писательских организациях, которые "этим не занимаются с 27 года"... "Дал точную справку", -смеялся он. Он был недоволен самим фактом разговора: "Зачем запутали Пастернака? Я сам должен выпутываться - он здесь ни при чем..."» И еще: «Он совершенно прав, что дело не в мастерстве... Почему Сталин так боится "мастерства"? Это у него вроде суеверия. Думает, что мы можем нашаманить...» И наконец: «А стишки, верно, произвели впечатление, если он так раструбил3 про пересмотр...».
Еще раз скажем, что в конце июня 1934 года,
когда Н. Я. Мандельштам могла рассказать Мандельштаму о разговоре, уже можно было «трубить» о пересмотре дела. И это соответствует не столько хронологии разговора, сколько времени, когда она о звонке узнала. Это же касается и О. Э. Мандельштама, который не мог узнать о событии ранее своей жены. Поэтому все рассуждения о «пересмотре» и «раструбле-нии» к разговору Сталина с Пастернаком отношения не имеют вообще. Это уже реакция, действительно, на реальный пересмотр дела, о котором и впрямь узнали хотя бы те, кто был с Мандельштамом на пересадке из Перми в Воронеж в Москве.
Но нас сейчас интересует не это, а то единственное слово, смысл которого, похоже, не был и не мог быть понятен Н. Я. Мандельштам. До 2007-2013 гг. не мог он быть понятен и нам. Это странное слово «нашаманить» в связи с навязшим в зубах «мастерством».
Из дальнейшего будет следовать, что окказиональный, но реальный смысл этого слова в тогдашнем тайном языке ей известен не был. И это делает данный фрагмент ее текста предельно важным и, опять же, настоятельно взывающим к комментарию.
В 2013 году С. Л. Фокин опубликовал статью о записках Андре Мальро времени его пребывания в СССР в 1934 году. Автор писал: «<...> в упорном стремлении понять Россию Мальро приходит к еще одной формуле, которая помогает ему понять и своеобразно классифицировать советских писателей и политических деятелей. Эту формулу он находит в понятии "сибирского шамана": "Шаманом № 1 был А. Белый - он мертв. № 2 - Пастернак. № 3 - Мандельштам - он не существует. № 4 - Мейерхольд. № 5 - пропуск в рукописи (С. Ф.). № 6 -Олеша и т. д. Вне этого ряда есть один шаман иностранный, импортированный - А. М.» [13, с. 81]. В этой записи интересно не только то, что через понятие «шамана» Мальро идентифицирует себя с самыми сильными советскими писателями той поры, словно бы занося себя в список писателей-оппозиционеров, чье внутреннее сопротивление режиму грозит, как в случае с Мандельштамом, полным исчезновением из действительности. Не менее примечательно то, какое развитие эта отрывочная заметка получает в поздних произведениях писателя» [13].
Эта заметка куда серьезнее, чем можно подумать. Это не просто список оппозиционной
режиму интеллигенции, это список тех больших писателей, которые так или иначе включались в проекты сталинского режима, несмотря на внутреннюю оппозиционность.
Андрей Белый, разумеется, пережил арест своего так полностью и не возвращенного архива; арест и частичное возвращение своих друзей-антропософов, проходивших по одноименному делу. Однако он делал единственный доклад на организационном пленуме ССП 1932 года. Мы уверены, что названный № 2 Пастернак занял место Белого в президиуме 1 Съезда писателей, до которого автор «Петербурга» не дожил. Некролог Белому, подписанный Пастернаком, Пильняком и Санниковым, начал писаться в первый день работы Пленума уже оргкомитета съезда 1934 года, когда пришла траурная новость.
Мандельштам имеет прямое отношение к этой же проблематике. В том же 1932 году Сталин и Каганович готовили список кандидатов в оргкомитет Союза писателей. Под № 45 там числился Мандельштам. Поэтому вероятность его появления в разного рода президиумах была не столь низкой [6].
О Пастернаке говорить не стоит. Достаточно увидеть его в президиуме съезда писателей 1934 года. Мейерхольд, в 1934-1935 гг. еще очень важный режиссер революции, ставит спектакль по роману Мальро. Олеша же не только читает на съезде писателей русский текст выступления Мальро, но и сам выступает с речью, где говорит и о праве на молчание, и о том, что ему не влезть в душу комсомольца, но им по пути и т. д. То есть Олеша говорит примерно то, что скажет пропущенный в списке Бабель. Тот самый Бабель, который по требованию Мальро приедет вместе с Пастернаком в 1935 г. в Париж на конгресс в защиту культуры. Все эти сведения есть в книге Л. Флейшмана о Пастернаке в 1930-е годы и в протоколах Съезда писателей.
Таким образом, попасть в «шаманы» Мальро было не так уж и просто, надо было быть членом «оппозиции ее величества». И никак иначе!
Не будем развивать здесь тему Мальро и Сталина, хотя трудно не увидеть параллелизм между книгой Лиона Фейхтвангера «Москва 1937», написанной уже после всех скандалов с Андре Жидом и его «Путешествием по СССР», и естественно, уже после книги Фейхтвангера [5]. Скажем лишь, что идея Фейхтвангера считать причиной неудачи и поражения Троцкого тот факт, что он был писателем, а Сталин им не был,
поразительно напоминает то, что пишет С. Л. Фокин: «Не менее примечательно то, какое развитие эта отрывочная заметка получает в поздних произведениях писателя. Действительно, в романе "Орешники Альтенбурга" понятие "шамана" представлено несколько определеннее: "Ты знаешь, что такое шаман? - спросил меня как-то один из моих русских друзей. - Сибирский колдун, разве нет? - Да, конечно, но и кое-что другое: Ленин был великим человеком, но не был шаманом. Пушкин, Робеспьер, Гете? Не шаманы! Но Достоевский, Мирабо, Гельдерлин, По - величайшие шаманы!.. Шаман сидит в гениях, но так же, само собой, в идиотах». Отнюдь не случайно, что ряд писателей-шаманов открывается у Мальро Достоевским. Действительно, автор «Идиота» был постоянным спутником писателя, а в «Записках из СССР» он становится своего рода мерилом, которым французский писатель оценивает советскую литературу» [13].
Итак, «шаманы» - это и писатели, и (что важнее для нас сейчас) крупнейшие политики: Троцкий, Ленин, Робеспьер. Не забудем, что и Гете был государственным советником. В этом контексте, особенно в связи со ссылкой на «одного из моих русских друзей» в 1934 г., году съезда писателей, слова Мандельштама о том, что писатели могут «нашаманить» и их боится Сталин, приобретают статус политического жаргона определенных кругов, которые и очертил Мальро. К тому же Достоевский вызывал неподдельную ненависть у главного советского писателя Горького. И это не могло не броситься в глаза французскому гостю.
Таким образом, мы можем вернуться к целостному анализу изложения Надеждой Мандельштам разговора с мужем о Пастернаке и Сталине. Разумеется, раз информация исходит от Пастернака, редакция разговора со Сталиным здесь будет «пространная». Следовательно, особой источниковедческой роли она играть не может [3].
Сам по себе этот разговор идет на фоне свершившегося чуда - перевода Мандельштама из Чердыни в Воронеж, то есть отстоит минимум на месяц от самого разговора. Отсюда и настроение поэта. А вот то, о чем стоит говорить, это нежелание Мандельштама «вмешивать» в дело, за которое ему придется отвечать, Пастернака, который тут ни при чем.
Действительно, сближение Пастернака с Бухариным и Сталиным произошло уже после
ареста Мандельштама и продлилось оно совсем недолго. А до этого Пастернак, в отличие от Мандельштама, ни в каких политических и оппозиционных делах замечен не был. К моменту же приезда Мальро в СССР Пастернак уже был автором письма Бухарину, сообщенного последним Сталину, о Мандельштаме. Автором письма, возымевшего действие. Так, «шаман» № 3 оказался автором некролога «шаману» № 1, вступился за «шамана» № 3, выступил с «шаманами» № 2, 5, 6 и с «шаманом импортированным» на съезде писателей, а затем и с «шаманом» № 5, молчальником Бабелем, побывал на Конгрессе в 1935 году Поэтому никаких комментариев «шаман» № 3 не заслужил.
А вот характеристика Мандельштама «он не существует» очень интересна. Так, подобная формулировка встречается как раз в записках Мальро о поездке 1934 г. в СССР и именно в связи с размышлениями французского писателя о причинах неприятия Достоевского в послереволюционном СССР. Еще более важно, что формулировка эта встречается в разговоре с очередным «из моих русских друзей», на сей раз с Ильей Эренбургом.
Цитируем: «Э.: Неоднократно замечали, и это правда, что в русском романе не встречаются по-настоящему умные люди, почти сплошь идиоты. Достоевский (которого я не люблю) любит Дмитрия, но не любит Ивана, который, впрочем, не существует. - М.: Но которым Достоевский хотел бы быть. - Э.: Да, конечно, но это другой вопрос. Иван не существует, это точно, Достоевский твердо знает, что это лишь подручное средство для выражения его идей. Во французской литературе, напротив, всегда выводятся умные люди. По крайней мере, это касается мужчин.».
Если учесть, что эта запись разговора с Эренбургом находится в той же тетради о поездке в СССР 1934 года, то есть соблазн сопоставить ее с определением, данным Мальро в списке «шаману» № 2 Осипу Мандельштаму. Который, кстати, как раз «существует» именно благодаря «Истокам чуда»4.
Нет смысла указывать, что имени Мальро нет в Именном указателе двухтомных сочинений Н. Я. Мандельштам, изданном в 2014 году Нерлером и Василенко5. В словник их «мандельштамовской энциклопедии» такие имена не попадают.
Итак, если мы правы, то именно «шаман» № 2 является выразителем идей Мальро. И этого достаточно для того, чтобы имя французского писателя навсегда вошло в круг интересов мандельштамоведения и историков русской литературы.
Библиографический список
1. Вильмонт, Н. О Борисе Пастернаке. Воспоминания и мысли [Текст] / Н. Вильмонт. - М. : Советский писатель, 1989.
2. Кацис, Л. Ф. Из источниковедческих комментариев к недописанному письму Н. Я. Мандельштам Е. Б. Пастернаку 1960 г. [Текст] // Сборник памяти А. Ю. Галушкина. -М. : Имли, 2016.
3. Кацис, Л. Ф. К поэтическим взаимоотношениям Б. Пастернака и О. Мандельштама [Текст] // Пастернаковские чтения. Вып. 2. - М. : ИМОИ РАН, 1998. - С. 267-287.
4. Кацис, Л. Ф. О двух версиях разговора Б. Пастернака с И. Сталиным об О. Мандельштаме [Текст] // Kesarevo Kesarju. Scritti in onore di Cesare G. De Michelis. - Firen-ze: Firenze University Press, 2014. - С. 241-248; Festschrift to Cezare de Mikelis, 2014. - С. 181187.
5. Кацис, Л. Ф. Прагматика и поэтика писательских обращений к советским вождям 1930-х гг. (О. Мандельштам, Б. Пастернак, И. Сельвин-ский, Л. Фейхвангер, Демьян Бедный) [Текст] // Кацис Л. Ф. Смена парадигм и смена Парадигмы. Очерки русской литературы, искусства и науки ХХ века. - М. : РГГУ, 2012. - С. 145-185.
6. Максименков, Л. От опеки до опалы. Теперь, через 125 лет после рождения Мандельштама, по его судьбе можно изучать борьбу за власть и логику внутрипартийного людоедства [Текст] // Огонек. - № 1-2. 18 января 2016 г. -С.32-33.
7. Мандельштам, Н. Я. Биографическая канва [Текст] // Мандельштам Н. Я. Собрание сочинений в 2-х томах : Т.2. «Вторая книга» и другие произведения / Н. Я. Мандельштам. - Екатеринбург, 2014. - С. 953-963.
8. Мандельштам, Н. Я. Собрание сочинений в 2-х томах : Т.1. «Воспоминания» и другие произведения [Текст] / Н. Я. Мандельштам. - Екатеринбург, 2014.- С. 224-228, 536.
9. Н. Я. Мандельштам - Пастернаку Е. Б. 3 июня 1961 г. [Текст] // Гладков А. К. Встречи с Пастернаком. - М. : Фрт-Флекс, 2002. - С. 45-48.
10. Пастернак, Б. Полное собрание сочинений и писем в 11 т. : T.IX. Письма 1935-1953 [Текст] / Б. Пастернак. - М., 2005. - С. 55.
11. Timenchik, Roman. Об одном эпизоде биографии Мандельштама [Текст] // Toronto Slavic Quarterly. Vol. 47. - Toronto, 2014. - Pp. 223-226.
12. Флейшман, Л. Борис Пастернак и литературное движение 1930-х гг. [Текст] / Л. Флейшман. - СПб. - С. 238.
13. Фокин, С. «Советский роман» Андре Мальро [Текст] // ХХ век. Тридцатые годы. Из истории международных связей русской литературы. - СПб., 2013. - С. 155.
Bibliograficheskij spisok
1. Vil'mont, N. O Borise Pasternake. Vospo-minanija i mysli [Tekst] / N. Vil'mont. - M. : So-vetskij pisatel', 1989.
2. Kacis, L. F. Iz istochnikovedcheskih kom-mentariev k nedopisannomu pis'mu N. Ja. Mandel'shtam E. B. Pasternaku 1960 g. [Tekst] // Sbornik pamjati A. Ju. Galushkina. - M. : Imli, 2016.
3. Kacis, L. F. K pojeticheskim vzaimootnoshe-nijam B. Pasternaka i O. Mandel'shtama [Tekst] // Pasternakovskie chtenija. Vyp. 2. - M. : IMOI RAN, 1998.- S. 267-287.
4. Kacis, L. F. O dvuh versijah razgovora B. Pasternaka s I. Stalinym ob O. Mandel'shtame [Tekst] // Kesarevo Kesarju. Scritti in onore di Cesare G. De Michelis. - Firenze: Firenze University Press, 2014. - S. 241-248; Festschrift to Cezare de Mikelis, 2014. - S. 181-187.
5. Kacis, L. F. Pragmatika i pojetika pisa-tel'skih obrashhenij k sovetskim vozhdjam 1930-h gg. (O. Mandel'shtam, B. Pasternak, I. Sel'vin-skij, L. Fejhvanger, Dem'jan Bednyj) [Tekst] // Kacis L. F. Smena paradigm i smena Paradigmy. Ocherki russkoj literatury, iskusstva i nauki HH veka. - M. : RGGU, 2012. - S. 145-185.
6. Maksimenkov, L. Ot opeki do opaly. Te-per', cherez 125 let posle rozhdenija Mandel'-shtama, po ego sud'be mozhno izuchat' bor'bu za vlast' i logiku vnutripartijnogo ljudoedstva [Tekst] // Ogonek. -№ 1-2. 18 janvarja 2016 g. - S. 32-33.
7. Mandel'shtam, N. Ja. Biograficheskaja kanva [Tekst] // Mandel'shtam N. Ja. Sobranie sochine-nij v 2-h tomah : T.2. «Vtoraja kniga» i drugie proizvedenija / N. Ja. Mandel'shtam. - Ekaterinburg, 2014. - S. 953-963.
8. Mandel'shtam, N. Ja. Sobranie sochinenij v 2-h tomah : T.1. «Vospominanija» i drugie pro-
izvedenija [Tekst] / N. Ja. Mandel'shtam. - Ekaterinburg, 2014. - S. 224-228, 536.
9. N. Ja. Mandel'shtam - Pasternaku E. B. 3 ijunja 1961 g. [Tekst] // Gladkov A. K. Vstrechi s Pasternakom. - M. : Frt-Fleks, 2002. - S. 45-48.
10. Pasternak, B. Polnoe sobranie sochinenij i pisem v 11 t. : T.IX. Pis'ma 1935-1953 [Tekst] / B. Pasternak. - M., 2005. - S. 55.
11. Timenchik, Roman. Ob odnom jepizode bio-grafii Mandel'shtama [Tekst] // Toronto Slavic Quarterly. Vol. 47. - Toronto, 2014. - Pp. 223-226.
12. Flejshman, L. Boris Pasternak i litera-turnoe dvizhenie 1930-h gg. [Tekst] / L. Flejsh-man. -SPb. - S. 238.
13. Fokin, S. «Sovetskij roman» Andre Mal'ro [Tekst] // HH vek. Tridcatye gody. Iz istorii mezhdunarodnyh svjazej russkoj litera-tury. - SPb., 2013.- S. 155.
Дата поступления статьи в редакцию: 10.09.2016 Дата принятия статьи к печати: 29.09.2016
1 Письмо Н. Я. Мандельштам было в качестве «неизвестного» неожиданно перепечатано П. Нерлером и Н. Михеевым в «Новой газете» от 20.02.2015 г. гг. П. Нерлером и М. Михеевым с уведомлением: «Специально для Новой»! А «Новый мир» отметил это происществие на голубом глазу среди важнейших публикаций месяца http://magazines.russ.rU/novyi_mi/2015/5/23vas.html. Неудивительно, что эти два органа предоставили немереное
пространство для юбилейных мандельштамовских публикаций Нерлера. Вот здесь, действительно, «комментарии излишни».
2 Это замечание противоречит даже сведениям, содержащимся в работе Е. Б. и Е. В. Пастернаков 1981 г., опубликованной в парижском сборнике «Память»: разговор состоялся в начале июня. Сообщение об этом находится в комм. к письму.
3 Не будем в очередной раз приводить противоположные мнения Л. Флейшмана и А. Галушкина.
4 Вот здесь бы и пригодилось одно из двух примечаний Нерлера-Василенко к «Истокам чуда» о цитировании Н. С. Тихоновым Мандельштама с трибуны съезда писателей. От себя заметим, что и «сталинская» часть «Воронежских стихов» Мандельштама восходит к речи на съезде Демьяна Бедного, неожиданно прощенного Сталиным в 1936 году. Подробнее об этом в цитированной главе из нашей книги «Смена парадигм и смена Парадигмы...»
5 См. Именной указатель к собранию сочинений Н. Я. Мандельштам
http://morebo.ru/tema/segodnja/item/1442073136558, существующий в интернете и отсутствующий и в прискорбно плохо подготовленном двухтомнике. Достаточно указать, что в т. 1 отсутствует содержание «Воспоминаний» по главам, а для «Второй книги» оно приведено, что характеризует предельно любительский уровень работы составителей. Это в очень «осторожной» версии, сдерживаясь, отметил и проф. Н. А. Богомолов в рецензии «Уходя в историю» в «Новом мире» № 1, 2016 г. С. 187-191.
