CC BY
15
УДК 340 DOI: 10.24420/KUI.2019.41.39.002
Ю.В. Оспенников
НЕИСПОЛНЕНИЕ ДОЛЖНОСТНЫХ ОБЯЗАННОСТЕЙ КАК ФОРМА КОРРУПЦИИ В МОСКОВСКОМ ПРАВЕ XVI В. *
BREACH OF DUTY AS A FORM OF CORRUPTION IN MOSCOW LAW OF THE 16TH CENTURY *
Благодарности: статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Самарской области в рамках проекта проведения научных исследований по проекту №18-411-630004 «Конкретно-исторические формы коррупции в Московском государстве (XV-XVI вв.)».
Gratitude: the article is prepared with the financial support of RFBR and the Government of the Samara region in the framework of the research project № 18-411-630004 "Specific historical forms of corruption in the Moscow state (XV-XVI centuries)".
Введение: в статье предпринята попытка обосновать общее направление для квалификации отказов административно-судебных должностных лиц Московского государства XVI в. от выполнения своих функций.
Материалы и методы: в статье представлены результаты анализа жалоб на отказ московских и польских административно-судебных должностных лиц от выполнения своих функций, которые позволили квалифицировать неисполнение должностных обязанностей в качестве разновидности коррупционных правонарушений. Исследование выполнено в рамках исторического материализма, на основе материалистического диалектического метода, сравнительного и формально-юридического методов. Коррупционные правонарушения рассматриваются в качестве действия или бездействия должностного лица как представителя власти, в результате которой он преследует не общественный (или государственный), а личный интерес. Источниковой основой послужили актовый материал из русско-польских дипломатических сношений, а также внутренние акты управления Московского государства.
Результаты исследования: обосновывается утверждение, что факты неисполнения должностных обязанностей в ряде случаев имеют прямую связь с корыстным интересом должностного лица, пренебрежением общественным интересом ради личного, в связи с этим должны трактоваться в качестве разновидности коррупционных правонарушений. В свою очередь, выявление этой разновидности коррупционных правонарушений влечет за собой выявление других групп, обладающих конкретно-историческим своеобразием.
Обсуждение и заключения: предложено разрешение нескольких дискуссионных вопросов. Утверждается, что группа правонарушений, связанных с бездействием должностных лиц, должна трактоваться в качестве коррупционных правонарушений. Взимание «подарков» в правосознании московского периода отличалось от уплаты установленных законом сборов и рассматривалось в качестве вымогательства со стороны должностного лица за правильное исполнение своих обязанностей. Среди конкретно-исторических форм коррупции на основе рассмотренной группы источников информации были выявлены бездействие должностных лиц, незаконное задержание и содержание в тюрьме, навязывание услуг, вымогательство «подарков» и взимание сборов сверх установленной меры.
Ключевые слова: право Московского государства, коррупция, неисполнение должностных обязанностей
Для цитирования: Оспенников Ю.В. Неисполнение должностных обязанностей как форма коррупции в Московском праве XVI в. // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2019. Т. 10, No 4. С. 420-425. DOI: 10.24420/KUI.2019.41.39.002
Introduction: the article attempts to justify the general direction for the qualification of refusals of administrative and judicial officials of the Moscow State of the 16th century to perform their functions.
* Статья подготовлена при финансовой поддержке РФФИ и Правительства Самарской области в рамках проекта проведения научных исследований по проекту №18-411-630004 «Конкретно-исторические формы коррупции в Московском государстве (XV-XVI вв.)».
* The article was prepared with the financial support of RFBR and the Government of the Samara region in the framework of the research project № 18-411-630004 "Specific historical forms of corruption in the Moscow state (XV-XVI centuries)".
Materials and Methods: the article presents the results of the analysis of complaints on refusal of Moscow and Polish administrative and judicial officials to perform their functions, which made it possible to qualify non-performance of official duties as corruption offences. The study is carried out within the framework of historical materialism, based on a materialist dialectical method, comparative and formal-legal methods. Corruption offences are considered as an act or omission of an official as a representative of the authority, as a result of which the official is pursuing not a public (or state) interest, but a personal interest. The source basis was the act material from Russian-Polish diplomatic relations, as well as internal acts of administration of the Moscow state.
Results: it is justified that the facts of non-performance of official duties in some cases have a direct connection with the vested interest of the official, disregard of the public interest for the sake of personal interest, therefore should be interpreted as a form of corruption offences. In turn, the identification of this type of corruption offences leads to the identification of other groups of cases with a specific historical identity.
Discussion and Conclusions: the author offers solutions of several discussion issues. It is alleged that a group of offences involving the inaction of officials should be treated as corruption offences. The collection of "gifts" in the legal awareness of the Moscow period was different from the payment of legal fees and was considered as extortion by an official for the correct performance of his duties. Among the specific and historical forms of corruption, on the basis of the group of sources examined, the inaction of officials, unlawful detention and detention in prison, imposition of services, extortion of "gifts" and collection of fees beyond the established measure were identified.
Key words: law of the Moscow state, corruption, non-execution offunctions
For citation: Ospennikov Y.V. Breach of Duty as a Form of Corruption in Moscow Law of the 16th Century // Bulletin of the Kazan Law Institute of MIA of Russia. 2019. V. 10, N 4. P. 420-425. DOI: 10.24420/ KUI.2019.41.39.002
Введение
Изучение историко-юридической наукой конкретно-исторических форм права и государства, из которых состоит последовательное развитие отечественной правовой традиции, испытывает сильное влияние современных теоретико-правовых представлений, которые нередко затмевают для исследователя реальное своеобразие правовых институтов. В полной мере это применимо к изучению своеобразия системы преступлений и наказаний, присущих московскому праву XV-XVI вв., а также отдельных ее подсистем. В рамках данной статьи ставится проблема выявления этого своеобразия на примере некоторых коррупционных правонарушений.
Применительно к целям историко-правового исследования предлагается использовать достаточно общее понимание коррупционного правонарушения, предполагающее «действия должностного лица как представителя власти, в результате которых он преследует не общественный (или государственный), а личный интерес, получая определенные выгоды для себя или близких ему людей» [1, с. 12].
В различных актах, относящихся к московскому периоду, часто встречаются жалобы на отказ административно-судебных должностных лиц выполнять свои функции. Но нередко возникают сложности с тем, как классифицировать эти действия должностных лиц. В рамках данной статьи предпринята попытка обосновать общее направление для квалификации этих деяний.
Материалы и методы
Исследование основывается на принципе исторического материализма, предполагающего, что своеобразие правовой системы в конкретно-исторических условиях определяется социально-экономическими отношениями. Взаимодействие правовых институтов рассматривается с позиций материалистического диалектического метода, для решения конкретных задач используются сравнительный метод и формально-юридический.
Источниковая основа носит комплексный характер и включает опыты систематизации правовых норм (московские судебники), публично-правовые грамоты (уставные грамоты), жалобы польских послов на московских должностных лиц и, напротив, жалобы русских купцов на польских должностных лиц из дипломатической переписки, нарративные источники. Основное внимание уделено анализу жалоб на отказ московских и польских административно-судебных должностных лиц выполнять свои функции.
Обзор литературы
Выявление системы преступлений в московском праве и способов противодействия преступной деятельности в целом имеет давнюю историю в отечественной историографии и ведет свое начало с первых изданий и попыток толкования текста Судебника 1550 г. В.Н. Татищевым, Г.Ф. Миллером, С. Башиловым, П.М. Строевым и К.Ф. Калайдовичем. Общая картина эволюции системы преступлений в московский период и места в ней той группы
преступных деяний, которые можно обозначить как «коррупционные преступления», была определена в работах дореволюционных, советских и современных историков права [2; 3; 4 и др.].
При этом рано выявился сложный проблемный характер многих аспектов рассматриваемой тематики. В частности, уже дореволюционные исследователи подчеркивали острый кризис системы управления в связи с ухудшающейся ситуацией с преступностью, однако связь с последующими реформами Ивана IV ими не была раскрыта [5; с. 65-66]. Оценивая губные реформы, многие исследователи указывали на их значение для борьбы с преступностью, но предметом споров остается вопрос об их востребованности самими общинами [6, с. 67; 7, с. 280-318; 8, с. 17-18]. Наконец, совершенно не разработаны такие вопросы, как разграничение должностных правонарушений и коррупционных деяний, выявление групп коррупционных правонарушений.
Результаты исследования
В качестве яркого примера сложного для квалификации случая можно привести жалобы на бездействие должностных лиц в случае обнаружения кражи товара с воза («А приставов просили же бы межи сыны боярскими и сторожи, которые у дворе посольском, на тот час суть о тое сукно опытали, и они того зыскати не хотели»), а затем по факту кражи у одного из купцов («О который шкоде тот Иван жаловал боярину Федору Потемкину, который у пана Халецкого в тот час был приставом, жебы было зыскано. И он того зыскати не хотел»), с которыми обращались к московским властям польские послы Я. Кротошевского1.
Данный случай нельзя трактовать однозначно: по ряду других документов известно, что сопровождению послов и следовавших с ними купцов всегда уделялось большое внимание, процедура встречи посольств приставами и их сопровождения была устоявшейся, функции приставов, надо полагать, тоже были хорошо известны всем участникам. Поэтому вполне вероятно, что претензии купцов не были удовлетворены приставами по какой-то объективной причине, о которой послы в своей жалобе предпочли не упоминать.
При этом мы знаем немало аналогичных случаев неисполнения или недостаточно усердного исполнения должностных обязанностей (жалоба польского гонца Н. Бурбы и др.)2. Жалобы поступали не только на московских должностных лиц -на польской стороне была аналогичная ситуация,
сохранились жалобы русских купцов на бездействие польских должностных лиц, например, на бездействие витебского воеводы в случае убийства «торгового человека» Г. Микулина3, бездействие по фактам грабежа торговых людей4 и т.п.
Эти отказы сами по себе являются должностными правонарушениями, сложным является вопрос, можно ли отнести эти действия к конкретно-историческим формам коррупции.
Конфликт между интересами общества и должностного лица в данном случае очевиден.
Важным является наличие личной выгоды должностного лица, но этот мотив виден далеко не во всех документах, где упоминаются похожие ситуации. Однако все-таки в некоторых документах содержатся прямые указания на мотив корыстной заинтересованности должностных лиц, не выполняющих свои обязанности.
В частности, достаточно подробно причинно-следственная связь между бездействием должностных лиц (или неправильным исполнением своих обязанностей) и получением имущественных выгод раскрывается в описании «обид», которые московские купцы потерпели от польских должностных лиц: «Ездят они торговати в Литву Смоленскою дорогою. И с них емлют державцы и урядники поборы, и головщины, и мостовщины, и явки, и перевозы, по всем городом и большим селом до Вильмы. Да с них же емлют по городом подарки великие. А в котором городе они торгуют или не торгуют, а тамги с них в тех городех емлют. А где им не довететца ни часу стоять, и урядники и мытники и поборцы держат их по многим местом по неделе и по 2 для своей корысти, и они им подарки от неволи дают. А в Вильне им и с приезжими людьми торговати не дают, а велят торговати с тутошними людьми. И извощиков им под товар самим наймовать по воле не дадут, а наймуют из-вощиков литовские люди. А провоз с московских с торговых людей емлют вдвое»5.
Здесь интерес представляют несколько моментов. Во-первых, должностными лицами осуществляется взимание «подарков» с тех, кто обращается к ним как к представителям власти - следует понимать, что «подарки» взимаются за то, чтобы они должным образом осуществляли свои функции.
Упоминание «подарков» немедленно отсылает нас к более известному для предшествующего периода термину «посул», под которым тоже, как правило, понимались подарки, передаваемые должностному лицу для того, чтобы повлиять на
1 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). Минск: Высшая школа, 1963. С. 8-9.
2 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 14.
3 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 27.
4 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 28.
5 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 29.
исход рассматриваемого дела. О широком распространении этого социального порока свидетельствуют иностранцы, побывавшие в Московском государстве (свидетельства которых, конечно, должны рассматриваться с учетом их значительной пристрастности). Общую картину, в частности, давал С. Герберштейн, указывавший, что в Московии «всякое правосудие продажно, причем [почти] открыто» [9, с. 261]. Конечно, это русофобское обобщение не следует принимать за истину, но само свидетельство говорит о широком распространении практики подкупа судей. Гораздо более интересно другое наблюдение Герберштей-на, указывающее на связь коррумпированности с имущественным расслоением, а также на то, что коррупция является одним из инструментов защиты интересов эксплуататорских классов, наряду с законными средствами: «Я слышал, как некий советник, [начальствовавший над судами, был уличен в том, что он] в одном деле взял дары и с той, и с другой стороны и решил в пользу того, кто дал больше. Этого поступка он не отрицал и перед государем, объяснив, что тот, в чью пользу он решил, человек богатый, с высоким положением, а потому более достоин доверия, чем другой, бедный и презренный» [9, с. 261].
Другой иностранец, Г. Штаден, рассуждая о причинах, побудивших Ивана IV ввести опричнину, указывает на повсеместную практику «подарков, дач и приносов» как на самое яркое свидетельство коррумпированности системы управления, исправить которое и была призвана опричнина: «Он хотел устроить так, чтобы новые правители, которых он посадит [на соответствующие должности -Ю.О.], судили бы по судебникам без подарков, дач и приносов...» [10, с. 415]. Соответственно, в Судебнике 1550 г. несколько статей упоминают «посул» как наказуемое деяние, имея под ним в виду подарки должностному лицу для решения дела в свою пользу (ст. 1, 3, 4, 5 и др.)1. В частности, в ст.3 эта связь наглядно представлена: «А которой боярин, или дворецкой, или казначей, или дьяк в суде посул возмет и обвинит не по суду.»2.
Во-вторых, возвращаясь к рассматриваемой цитате из запиской книги о поездке А.Д. Резанова, должностные лица, как видно из текста, специально задерживают торговцев в тех местах, где они не собирались останавливаться, должное исполнение их обязанностей увязывается с получением от торговцев «подарков».
В-третьих, необходимо обратить внимание на то обстоятельство, что вымогание «подарков» имеет корыстный мотив, направлено на получение имущественных выгод должностным лицом. На корыстный мотив должностных лиц авторы жалоб указывают прямо: «держат их по многим местом по неделе и по 2 для своей корысти».
Следующий важный момент - «подарки» носят не добровольный, а вынужденный характер, на что указывает фраза «им подарки от неволи дают».
Дальше в том же тексте упоминается случай незаконного, без объявления вины, задержания и содержания в тюрьме в течение десяти дней, при этом отдельной статьей убытков указываются «подарки», которые купец дал (должностным лицам), чтобы его «ис тюрьмы выпустили»3.
В свою очередь, эта выявленная разновидность коррупционных правонарушений влечет за собой выявление и более полное раскрытие других разновидностей. В частности, следует заметить, что невыполнение функций вменялось в вину и церковным иерархам («в город не выезжает»)4, то есть может рассматриваться как в системе светских правоотношений, так и церковных.
Невыполнению должностных обязанностей, судя по жалобам московских купцов, нередко сопутствовало то, что мы могли бы сейчас назвать навязыванием услуг. Например, купцы жаловались на невозможность самим нанимать извозчиков: «И волно б им было торговати с приезжими людьми и извощиков наймовать по своей воле по тому ж, как повольно с приезжими людьми торго-вати и извощиков наймовати литовским торговым людем на Москве и в Смоленске»5.
Еще одно, связанное с неисполнением должностных обязанностей нарушение, на которое указывали московские купцы, жалуясь на польских должностных лиц, это взимание пошлин сверх установленных норм и «подарков»: «.а лишних бы мытов, первозов, мостовщин и подарков с них не имали, и нигде бы их по местом не задерживали. . И по городом бы с них явок и перевозов и подарков урядники и мытники не имали»6. Взимание «лишка», сборов и пошлин сверх установленной меры хорошо известно по источникам московского права XVI в. В частности, в Судебнике статья 8 посвящена определению судебных сборов и установлению штрафных санкций в отношении чиновника, взявшего «лишек»7. Жалобы
1 Судебник 1550 г. // Российское законодательство Х-ХХ вв. Т.2. М., 1985. С. 97.
2 Судебник 1550 г. С. 97.
3 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 28-29.
4 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 28.
5 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 30.
6 Русско-белорусские связи: сб. документов (1570-1667 гг.). С. 30.
7 Судебник 1550 г. С. 98.
на превышение установленных сборов и пошлин нередко встречаются в уставных грамотах1.
Обсуждение и заключения
К дискуссионным вопросам можно отнести проблему соотношения должностных правонарушений и конкретно-исторических форм коррупции. В частности, выявленная выше отдельная группа фактов, зафиксированных и на московской, и на польской стороне, связанная с бездействием должностных лиц. Эти должностные, на первый взгляд, преступления следует трактовать в качестве коррупционных правонарушений, поскольку расширение источниковой базы позволяет раскрыть лежащий в основе этого бездействия конфликт между интересами общества и конкретного должностного лица.
В исследовательской литературе распространено мнение, что в московский период взимание «подарков» должностными лицами являлось чем-то вполне приемлемым и не рассматривалось в качестве правонарушения. Правоприменительный материал и нарративные источники показывают,
что взимание «подарков» в правосознании московского периода отличалось от уплаты установленных законом сборов и рассматривалось в качестве вымогательства со стороны должностного лица за правильное исполнение своих обязанностей. При этом очевидная противоправность данной группы деяний не отменяет их широкое распространение и на территориях московского государства, и на землях сопредельных государственных образований.
Среди конкретно-исторических форм коррупции на основе рассмотренной группы источников информации были выявлены бездействие должностных лиц, незаконное задержание и содержание в тюрьме, навязывание услуг, вымогательство «подарков» и взимание сборов сверх установленной меры.
Особо следует заметить, что эта группа правонарушений в это время отражается и в сфере церковного регулирования общественных отношений, где аналогичные деяния должностных лиц рассматриваются в качестве подлежащих наказанию.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Оспенников Ю.В. О разнообразии форм коррупционных правонарушений в Московском государстве XVI в. // Вестник Казанского юридического института МВД России. 2017. № 2 (28). С. 12-15.
2. Загоскин КП. История права Московского государства. T.I. Казань, 1877. 519 с.
3. Зимин А.А. Реформы Ивана Грозного: Очерки социально-экономической истории России середины XVI в. М., 1960. 511 с.
4. Рожнов А.А. История государства и права России. Уголовное право Московского государства. М., 2017. 310 с.
5. Латкин ВЛ. Земские соборы Древней Руси, их история и организация сравнительно с западноевропейскими представительными учреждениями. СПб., 1885. 440 с.
6. Tальберг Д. Hасильственное похищение имущества по русскому праву (разбой и грабеж). СПб., 1880. 206 с.
7. Курдиновский В.И. Губные учреждения Московского государства // Журнал министерства народного просвещения. Ч. CCCI. 1895. Октябрь. СПб., 1895. С. 280-318.
8. Ананьева H.E Правонарушения и юридическая ответственность по Судебнику 1550 года. Tольятти, 2011. 152 с.
9. Герберштейн С. Записки о Московии: В 2 т. / под ред. А.Л. Хорошкевич. T.I: Латинский и немецкий тексты, русские переводы с латинского А.И. Малеина и А.В. ^заренко, с ранненововерхненемецкого А.В. ^заренко. М.: Памятники исторической мысли, 2008. 776 с.
10. Штаден Г. Страна и правление московитов (записки немца-опричника) // Россия XVI века. Воспоминания иностранцев. Смоленск, 2003. С. 380-430.
REFERENCES
1. Ospennikov YU.V. O raznoobrazii form korrupcionnyh pravonarushenij v Moskovskom gosudarstve XVI v. // Vestnik Kazanskogo yuridicheskogo instituta MVD Rossii. 2017. № 2 (28). S. 12-15.
2. Zagoskin N.P. Istoriya prava Moskovskogo gosudarstva. T.I. Kazan', 1877. 519 s.
3. Zimin A.A. Reformy Ivana Groznogo: Ocherki social'no-ekonomicheskoj istorii Rossii serediny XVI v. M., 1960. 511 s.
4. Rozhnov A.A. Istoriya gosudarstva i prava Rossii. Ugolovnoe pravo Moskovskogo gosudarstva. M., 2017. 310 s.
5. Latkin V.N. Zemskie sobory Drevnej Rusi, ih istoriya i organizaciya sravnitel'no s zapadnoevropejskimi pred-stavitel'nymi uchrezhdeniyami. SPb., 1885. 440 s.
6. Tal'berg D. Nasil'stvennoe pohishchenie imushchestva po russkomu pravu (razboj i grabezh). SPb., 1880. 206 s.
7. Kurdinovskij V.I. Gubnye uchrezhdeniya Moskovskogo gosudarstva // ZHurnal ministerstva narodnogo prosveshcheniya. CH. CCCI. 1895. Oktyabr'. SPb., 1895. S. 280-318.
1 Уставная грамота переяславским рыболовам 1555 г. // Акты, собранные в библиотеках и архивах Российской империи Археографической экспедицией императорской академии наук. T. I. СПб., 1836. № 242. С. 261-264.
8. Anan'eva N.G. Pravonarusheniya i yuridicheskaya otvetstvennost' po Sudebniku 1550 goda. Tolyatti, 2011. 152 s.
9. Gerbershtejn S. Zapiski o Moskovii: V 2 t. / pod red. A.L. Horoshkevich. T.I: Latinskij i nemeckij teksty, russkie perevody s latinskogo A.I. Maleina i A.V. Nazarenko, s rannenovoverhnenemeckogo A.V. Nazarenko. M.: Pamyatniki istoricheskoj mysli, 2008. 776 s.
10. SHtaden G. Strana i pravlenie moskovitov (zapiski nemca-oprichnika) // Rossiya XVI veka. Vospominaniya inostrancev. Smolensk, 2003. S. 380-430.
Об авторе: Оспенников Юрий Владимирович, доктор юридических наук, профессор кафедры теории и истории государства и права и международного права Самарского национального исследовательского университета имени академика С.П. Королева e-mail: desmandado@yandex.ru © Оспенников Ю.В., 2019
Статья получена: 28.08.2019. Статья принята к публикации: 25.12.2019. Статья опубликована онлайн: 26.12.2019.
About the author: Ospennikov Yuri V, Doctor of Law (Doctor habilitatus), Professor of the Theory and History of State and Law and International Law, Samara National Research University Named after Academician S.P. Korolev e-mail: desmandado@yandex.ru
Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The author has read and approved the final manuscript.
