CC BY
18
Александр Кокшаров,
журналист
НЕФТЯНАЯ ОТРАСЛЬ АЗЕРБАЙДЖАНА
ПОСЛЕ УХОДА ГЕЙДАРА АЛИЕВА
"После ухода Гейдара Алиева инвестиционные риски в Азербайджане возрастут", — сказала в беседе с корреспондентом "Эксперта" Лейла Батт, экономист исследовательского центра Economist Intelligence Unit (EIU). Главным образом это может сказаться на важнейшей отрасли азербайджанской экономики — нефтегазовой (на нефть сегодня приходится 70% экспортных поступлений и около 50% всех доходов азербайджанского бюджета). Последнее десятилетие развитие ТЭК страны происходило преимущественно за счет иностранных инвестиций. В страну пришли ведущие западные компании — британская ВР, американские "ExxonMobil" и "Chevron Texaco", норвежская "Statoil", французская "TotalFinaElf", итальянская "Agip", решившие участвовать в разработке месторождений на азербайджанском шельфе Каспия. В начале 90-х полагали, что запасы нефти южной части Каспийского моря сопоставимы с запасами Персидского залива. Был создан миф о несметных нефтяных богатствах Каспия.
В ожидании нефтяного бума западные компании с готовностью заключали проекты на разработку нефтяных месторождений. За прошедшее десятилетие сумма инвестиций в нефтяной сектор Азербайджана превысила 6 млрд. долл. Благодаря этому добыча нефти в стране увеличилась с минимального уровня в 9 млн. т нефти в 1997 г. до 15,5 млн. т в 2002 г. Однако второго Персидского залива не получилось. "Прогнозы о предполагаемых запасах оказались преувеличенными — серьезные запасы нефти были обнаружены лишь на двух месторождениях, где сегодня ведется добыча международными консор-
циумами. Они дают 80% азербайджанской добычи, и в краткосрочной перспективе серьезного роста не предвидится", — сказал "Эксперту" Лорент Русекас, директор отдела Средней Азии и Кавказа консалтинговой компании "Cambridge Energy Research Associates". Согласно статистическому отчету ВР, суммарные запасы нефти составляют в Азербайджане 1,1 млрд. т. Из них 90% приходится на месторождения Азери—Чираг—Гюнешли и Араз—Алов—Шарг. В результате геологических изысканий в конце 90-х на азербайджанском шельфе нашли куда больше природного газа (850 трлн. куб. м, крупнейшее месторождение — Шах-Дениз), нежели нефти.
Еще одна проблема — неурегулированность морской границы с Ираном, который претендует на пятую часть каспийского шельфа, в частности на ряд месторождений Азербайджана и Туркменистана. Свои требования Тегеран отстаивает весьма жесткими методами: например, в июле 2001 г. иранские патрульные катера оттеснили исследовательское судно компании ВР, которое занималось геологоразведкой в районе месторождения Араз—Алов. Подобные инциденты, естественно, не добавляют инвестиционной привлекательности югу Каспия. Так, ВР заявила, что разработка месторождения будет зависеть от урегулирования территориального спора. Проблемы возникают с проектами не только по добыче, но и по транспортировке нефти. Даже если Азербайджану все-таки удастся увеличить объемы нефтедобычи, потребуются дополнительные маршруты ее транспортировки на мировой рынок. Сейчас отгрузка "ранней нефти" идет на терминал в грузинском порту Супса, но предполагается рост добычи, и это потребует больших мощностей. В 2002 г. при поддержке США и Турции началось строительство нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан, соединяющего месторождения Южного Каспия и турецкий терминал на Средиземном море. Нефтепровод длиной 1500 км, который должен быть завершен к концу 2004 г., обойдется в 2,5 млрд. долл. Существующей азербайджанской добычи недостаточно для того, чтобы окупить эту сумму, но власти Азербайджана пошли на реализацию проекта (крупнейшие акционеры — Государственная нефтяная компания Азербайджана, ГНКАР, и ВР), как полагают, по политическим мотивам — чтобы снизить зависимость от России по транзиту энергоресурсов. Однако из-за проблем со здоровьем Гейдара Алиева и этот проект оказался в подвешенном состоянии — международные кредиторы заявили, что финансирование строительства трубопровода Баку— Джейхан откладывается на полгода.
Ильхам Алиев — как президент Азербайджана — западных инвесторов устраивает. Западные компании строили свои отношения с ГНКАР прежде всего на политической основе — это ведь государственная компания — и сумели выстроить рабочие отношения с Ильха-мом Алиевым, занимавшим тогда рост президента ГНКАР. Для западных нефтяных компаний перемещение Ильхама на высший государственный пост становится определенной гарантией как стабильности в стране, так и сохранения достигнутых ранее договоренностей. Выстроенная в Азербайджане политическая система, а значит, и интересы нефтяных компаний, оказались слишком зависимы от фигуры Гейдара Алиева. Иначе говоря, соглашения с Азербайджаном — это по сути личные договоренности с членами семьи Алиевых, хотя юридически они оформлены в виде соглашений о разделе продукции. Для западных нефтяных компаний чрезвычайно важно, чтобы сохранил преемственность в ориентации на Запад. "Не секрет, что Азербайджан видит ВР как британскую компанию, через которую можно лоббировать интересы в Лондоне, a "ExxonMobil" — как американскую, через которую можно устанавливать политические контакты в Вашингтоне", — полагает научный сотрудник Оксфордского университета Пол Домьян. Для Азербайджана это важно, потому что таким образом Баку пытается получить союзников, которые ему нужны, чтобы не оказаться в сфере влияния России или Ирана. Прозападную позицию Гейдара Алиева скорее всего сохранит и его сын Ильхам. Несмотря на то что он учился в МГИМО и занимался бизнесом в России, с 1994 г. основная часть его профессиональной деятельности была связана именно с западными нефтяными компаниями.
Сегодня российский бизнес практически не участвует в развитии нефтегазового сектора Азербайджана. В 2002 г. "ЛУКойл" продал свой пакет в консорциуме AIOC и отказался от участия в строительстве нефтепровода Баку—Тбилиси—Джейхан. От предложения подключиться к проекту отказался и ЮКОС. "Российские компании реально не представлены в Азербайджане прежде всего потому, что у них хватает забот в России, где их запасы существенно перспективнее и требуют меньших инвестиций", — полагает Лейла Батт.
"Эксперт", М., 2003г., №219, с. 14.
