CC BY
2520. Инкарбеков Ж.Б. Совершенствование хирургического лечения травматического остеомиелита нижней челюсти / Ж.Б. Инкарбеков // Стоматология. - 2008. - № 3, Т. 87. - С. 46 - 50.
21. Комский М.П. Влияние лимфотропной терапии на очаг поражения в послеоперационный период хронического травматического остеомиелита нижней челюсти / М.П. Комский // Украшський стоматолопчний альманах. - 2011.-№1.- С. 53-57.
22. Абрамова Е.И., Красный плоский лишай в полости рта: Автореф. дис. канд. мед. наук. -Москва, 1966. - С.21
23. Трунина Л.П., Лимфотропная медикаментозная терапия в комплексном лечении красного плоского лишая (КПЛ) полости рта: Автореф. дис. канд. мед. наук. - Самара, 2005. - С.148.
24. Железняк В.А., Антиоксидантная терапия в комплексном лечении кандидоза полости рта: Автореф. дис. канд. мед. наук, - Москва-2011.
25. Авдиенко Н.Д. Поиск биологических средств против грибов рода Candida / Н.Д. Авдиенко, Н.Ф. Рябченко, Г.М. Волгарева / / Журнал микробиологии, эпидемиологии и иммунологии. -2000. — № 6. — С. 79-80.
26. Саидов А.С. Лимфотропная таргетная терапия острых воспалительных заболеваний яичка и его придатка: Автореф. дис. канд. мед. наук. -Москва, 2014.
27. Зубарев П.Н. Эндолимфатическая и лимфотропная лекарственная терапия в абдоминальной хирургии/ П.Н. Зубарев, Г.П. Синченко, А.А. Куры-гин. - Спб: Фолиант.- 2005. - С. 224.
НЕФРОТИЧЕСКИЕ И ЦЕРЕБРОВАСКУЛЯРНЫЕ РИСКИ ПРИ НЕАЛКОГОЛЬНОЙ ЖИРОВОЙ
БОЛЕЗНИ ПЕЧЕНИ
Шелиховская П.А.
Преподаватель кафедры терапии №2 КРСУ, г. Бишкек, Кыргызстан Сабирова А.И.
Преподаватель кафедры хирургической стоматологии КРСУ,
г. Бишкек, Кыргызстан Мамытова А.Б.
Заведующий кафедрой хирургической стоматологии КРСУ,
г. Бишкек, Кыргызстан Умурзаков Ш.Э.
Врач-кардиолог отдела интенсивной терапии Национального центра кардиологии
и терапии имени академика Мирсаида Миррахимова,
г. Бишкек, Кыргызстан Юлдашев А.А.
Аспирант кафедры неврологии, нейрохирургии и психиатрии
медицинского факультета ОшГУ, г. Ош, Кыргызстан
NEPHROTIC AND CEREBROVASCULAR RISKS IN NON-ALCOHOLIC FATAL LIVER DISEASE
Shelikhovskaya P.
Lecturer in the Department of Therapy No. 2 of KRSU,
Bishkek, Kyrgyzstan Sabirova A.
Lecturer, Department of Surgical Dentistry, KRSU,
Bishkek, Kyrgyzstan Mamytova A.
Head of the Department of Surgical Dentistry of KRSU,
Bishkek, Kyrgyzstan Umurzakov Sh.
Cardiologist, Intensive Care Unit National Center for Cardiology and Therapy
named after academician Mirsaid Mirrahimov, Bishkek, Kyrgyzstan Yuldashev A.
Postgraduate student, Department of Neurology, Neurosurgery and Psychiatry,
Faculty of Medicine, Osh State University, Osh, Kyrgyzstan
Аннотация
В этой статье представлено взаимовлияние неалкогольной жировой болезни печени и хронической болезни почек. Представлены данные по риску развития нефротических и цереброваскулярных осложнений при неалкогольной жировой болезни печени. При изучении литературных материалов найдены данные, определяющие актуальность раннего скрининга хронической болезни почек и выявления поражения сосудов цереброваскулярного русла с исследованием липидного спектр, определением уровня эндотоксина и оксида азота при неалкогольной жировой болезни печени.
Abstract
This article presents the interaction of non-alcoholic fatty liver disease and chronic kidney disease. Data are presented on the risk of developing nephrotic and cerebrovascular complications in non-alcoholic fatty liver disease. In the study of literary materials, data were found that determine the relevance of early screening of chronic kidney disease and the detection of cerebrovascular blood vessels with the study of the lipid spectrum, determination of the level of endotoxin and nitric oxide in non-alcoholic fatty liver disease.
Ключевые слова: неалкогольная жировая болезнь печени, неалкогольный стеатогепатит, осложнения, хроническая болезнь почек, цереброваскулярные заболевания.
Keywords: non-alcoholic fatty liver disease, non-alcoholic steatohepatitis, complications, chronic kidney disease, cerebrovascular disease.
Неалкогольная жировая болезнь печени (НАЖБП) - это состояние, описываемое как избыточное накопление жира в форме триглицеридов (стеатоз) в печени (гистологически в более чем 5% гепатоцитов). У подгруппы пациентов с НАЖБП имеется повреждение клеток печени и воспаление в дополнению к избыточному накоплению жира (стеатогепатит). Последнее состояние, носящее название неалкогольного стеатогепатита (НАСГ), буквально неотличимо гистологически от алкогольного стеатогепатита (АСГ). В то время как простой стеатоз, наблюдаемый при НАЖБП не коррелирует с ростом кратковременной заболеваемости и смертности, прогрессирование заболевания до НАСГ резко увеличивает риск развития цирроза, печеночной недостаточности и гепатоцеллюлярной карциномы. Цирроз, вызванный НАСГ, является частой причиной трансплантации печени. Заболеваемость и смертность пациентов с НАСГ значительно возрастают, они еще сильнее коррелируют заболеваемостью и смертностью от сердечно-сосудистых нарушений [7,9].
В последние годы НАЖБП уже стал привычным клиническим диагнозом, и его распространенность и заболеваемость резко и последовательно увеличиваются в общей популяции [3]. НАЖБП поражает около 25-30% взрослого населения в западных странах, но его распространенность увеличивается также в развивающихся странах, в частности в Южной Америке и Восточной Азии [42]. Распространенность НАЖБП удвоилась за прошедшие 20 лет, в то время как распространенность других хронических заболеваний печени не изменилась, или даже снизилась [4]. По данным отечественных исследователей в возникновении сердечно-сосудистых осложнений (ССО) и дисфункции почек ате-росклеротического генеза играет роль дислипиде-мия, артериальная гипертензия (АГ) и жесткость сосудов [45,49]. Наличие и тяжесть НАЖБП были связаны с частотой и стадией хронической болезни почек (ХБП) [19] независимо от традиционных факторов риска ХБП; и наоборот, наличие ХБП увеличивает общую смертность у пациентов с НАЖБП по сравнению с общей популяцией [29]. При НАЖБП заболевание печени само по себе способствует повреждению почек через несколько механизмов. Печень содержит до 80% всех макрофагов организма, и стеатозная печень может представлять собой более значимый источник провоспалительных цитокинов, чем жировая ткань [20]. Кроме того, печень является центральным регулятором метаболизма липопротеинов и секрети-рует гепатокины, такие как фактор роста фибробла-стов 21 (FGF21), который может модулировать метаболизм всего тела и воспаление.
Кроме того, подтверждая патогенную связь между НАЖБП и ХБП, цирроз печени, связанный с НАСГ, несет в себе более высокий риск почечной недостаточности, чем другие этиологии цирроза печени, является возрастающим показателем одновременной трансплантации печени и почек и является независимым фактором риска для почек [17,27].
Данные, накопленные за последние несколько лет, свидетельствуют о прямой связи между НАЖБП и ХБП. Показано, что частота выявления ХБП у пациентов с морфологически верифицированной НАЖБП колеблется от 20% до 55%, а у пациентов без НАЖБП - с 5-30%. Патофизиологические механизмы, лежащие в основе взаимосвязи НАЖБП и ХБП, включают инсулинорезистент-ность, атерогенную дислипидемию, активацию ре-нин-ангиотензиновой системы (РААС), нарушение антиоксидантной защиты.
Установлено также, что низкий уровень витамина Д, избыточное употребление фруктозы и продуктов, богатых пуриновыми основаниями, коррелируют с повышенным риском развития как НАЖБП, так и ХБП [42]. Витамин D вызвал значительный интерес из-за его плейотропных функций, особенно с его ролью в регуляции клеточной пролиферации, дифференцировки, иммунитета, воспаления, фиброгенеза [41]. НАЖБП и ХБП характеризуются резистентностью к витамину D, которая частично определяется нарушением гидроксилиро-вания в печени и повышенной потерей в почечных канальцах 25 гидроксивитамина D, и может потребовать более высоких доз добавок агонистов рецепторов витамина D, кальцитриола или витамина D (например, парикальцитола) [5,23]. За последнее десятилетие потребление фруктозы, основной составляющей сахарозаменителей, увеличилось в два раза [30]. Фруктоза может способствовать повреждению печени и почек благодаря нескольким механизмам, включая перепроизводство мочевой кислоты, и, следовательно, агенты, снижающие уровень мочевой кислоты, улучшили экспериментальные НАЖБП и ХБП, вызванные фруктозой [8,13].
По данным Musso G., с соавторами, патогенетическая связь НАЖБП и ХБП является взаимоотя-гощающей. С одной стороны, наличие НАЖБП может ускорить развитие ХБП независимо от традиционных факторов риска, с другой стороны, ХБП может способствовать прогрессированию НАЖБП. В метаанализе, объединившем данные 20 рандомизированных клинических исследований (11 поперечных и 9 продольных), продемонстрирован повышенный риск развития ХБП у пациентов с НАЖБП,
даже после корректировки других значимых факторов риска. При этом наблюдалась прямая корреляционная связь между выраженностью фиброза печени и стадией ХБП [19].
В нескольких работах есть доводы о том, что инсулинорезистентность в сочетании с атерогенной дислипидемией, характерные для пациентов с НАЖБП, приводят к развитию эндотелиальной дисфункции и атеросклеротическому поражению не только коронарных или церебральных сосудов, но и сосудов почек. Атерогенная дислипидемия является наиболее распространенной липидной аномалией при ХБП, и служить независимым предиктором прогрессирования ренальной дисфункции, сердечно-сосудистых и церебральных нарушений [46-48]. Атерогенная дислипидемия способствует ХБП за счет рецептор-опосредованного поглощения качественно аномальных липопротеинов гло-мерулярными и тубулоинтерстициальными клетками [21]. НАЖБП может способствовать атероген-ной дислипидемии через несколько механизмов, которые представляют потенциальные терапевтические мишени. Само по себе накопление жира в печени пропорционально увеличивает печеночную секрецию большого ЛПОНП [43]. Кроме того, поражению сосудов почек, а следовательно, прогрес-сированию ХБП, могут способствовать характерные для НАЖБП активация РААС, увеличение содержания провоспалительных цитокинов, активных форм кислорода, протромботических и прокоагулянтных фактров. Экспериментальные данные свидетельствуют о вкладе НАЖБП в про-грессирование ХБП посредством нарушения секреции синдекана-1, инсулиноподобного фактора ро-ста-1, фетуина-А и фактора роста фибробластов-21 [32].
Ливзан М. А., Гаус О. В. в своей работе отметили, что уже сегодня становится очевидной необходимость раннего скрининга ХБП среди лиц с НАЖБП даже при отсутствии в анамнезе сахарного диабета (СД) 2 типа и других традиционных факторов риска [43].
Та^ег G. с соавторами, проведя обследование у пациентов с гистологически верифицированным НАСГ, показали, что степень снижения скорости клубочковой фильтрации и значения альбуминурии значимо коррелировали с выраженностью гистологических изменений, нарастая по мере формирования фибротических изменений в печени, максимально при стадии F3 [32].
Раскрывая специфическое влияние НАЖБП на формирование ХБП, следует указать, что печень выступает как источник выработки медиаторов -гепатокинов, способных самостоятельно вызывать повреждение почек или усиливать уже имеющееся повреждение, в том числе за счет гормонов, свободных жирных кислот, интерлейкина (ИЛ) -6, фактора некроза опухолей альфа и другие провоспалитель-ные цитокины. Среди этих белков - ^реактивный белок, ингибитор активатора плазминогена (РА1-1). Обсуждается роль FGF21, который представляет собой 181 аминокислотный белок, секретируемый преимущественно печенью, где его транскрипция стимулируется эндоплазматическим стрессом, сир-туином-1 и несколькими факторами транскрипции,
включая PPAR- / PPAR-g. FGF21 можно рассматривать как метаболический гормон с многократным положительным эффектом на энергетический баланс, метаболизм глюкозы и липидов: введение FGF21 улучшает чувствительность жиров и печени к инсулину, стимулируя экспрессию GLUTI и усиливая передачу сигналов инсулина, а также подавляет печеночный глюконеогенез и регуляцию сте-рол-связывающего белка (SREBP)-lc, опосредованного липогенезом [37]. Роль FGF как самостоятельного фактора сердечно-сосудистого и церебрального риска при ХБП исследуется активно, в том числе в Кыргызстане [44].
У пациентов с НАЖБП и ХБП уровень циркулирующего и тканевого FGF21 увеличивается, коррелирует с тяжестью НАЖБП и является предиктором диабетической нефропатии [12,25,28,41].
Помимо того, один из возможных патогенетических механизмов формирования ХБП у пациентов с НАЖБП может быть связан со снижением уровня адипонектина и параллельным увеличением продукции печенью белка фетуина-А у этой категории пациентов. Показано, что уровень плазменного адипонектина прямо пропорционален гистологической тяжести поражения печени, независимо от наличия ожирения и других метаболических факторов. Низкие уровни адипонектина ассоциированы с нарушением энергетического баланса как гепато-цитов, так и подоцитов, что может сопровождаться воспалительным и профибротическим каскадом повреждения обоих органов [34].
Пациенты с НАЖБП и ХБП демонстрируют измененную композицию микробиоты кишечника с относительным уменьшением здоровых семейств Bacteroidetes, Lactobacillaceae и Prevotellaceae и нарушением нормального желудочно-кишечного барьера [36,50].
Черкашова Е. А., в своей диссертационной работе, подчеркивает, что одной из главных причин развития атеросклероза является нарушение липид-ного обмена, которое рассматривается с позиции липидного дистресс-синдрома (ЛДС) [50]. Данная концепция заключается в том, что заболевания, ассоциированные с атеросклерозом (ишемическая болезнь сердца, цереброваскулярная болезнь, атеросклероз периферических артерий, а также болезни органов пищеварения - НАЖБП, холестероз желчного пузыря, хроническая ишемическая болезнь органов пищеварения, липогенный панкреатит), являются, по сути, различными в клиническом плане проявлениями единого патологического процесса -атерогенной ДЛП. НАЖБП и ХБП характеризуются эктопическим накоплением токсичных липи-дов, которое определяется обширным нарушением метаболизма липидов в печени и почках и вызывает липопероксидативный стресс, апоптоз клеток, воспаление и фиброз [10,39-40]. В основе этих нарушений лежит обширная дерегуляция ядерных транскрипционных факторов, которые регулируют ли-пидный обмен, воспаление и фиброгенез, включая рецептор, активируемый пролифератором перокси-сом (PPAR) -а, PPAR-5 и PPAR-y; SREBP-2; и фарнезоидный X-рецептор (FXR), который представляет собой привлекательную мишень для лечения НАЖБП и ХБП [24,28]. НАЖБП влияет на по-
чечное повреждение через дисметаболизм липо-протеинов и измененную секрецию фактора роста фибробластов гепатокинов-21, фетуина-А, инсули-ноподобного фактора роста-1 и синдекана-1. ХБП в свою очередь может усугублять НАЖБП и связанные с этим нарушения обмена веществ через изменение барьерной функции кишечника и состава микробиоты, накопление уремических токсических метаболитов, и изменения в пре-рецепторном метаболизме глюкокортикоидов [50].
Пациенты с НАЖБП и ХБП имеют измененный состав микробиоты кишечника, с относительным уменьшением количества здоровых семейств Bacteroidetes, LactobatiИaceae и Prevotellaceae и нарушением нормального желудочно-кишечного барьера [34,36]. В результате накопление токсинов из кишечника вызывает воспаление [35], инсулино-резистентность и эктопическое отложение жира в печени и мышцах через несколько механизмов). Некоторые из этих молекул, включая эндотоксин, индоксилсульфат, п-крезилсульфат и тримети-ламин-Ы-оксид (ТМАО), имеют документально подтвержденную клиническую значимость для развития и прогрессирования ХБП [2,15,38]. ХБП может также усугублять дисбактериоз кишечника и системное воспаление за счет накопления уремических токсических метаболитов (иКМ), которые обычно выводятся почками, включая мочевину и п-крезилсульфат. Накопление мочевины может привести к попаданию в просвет желудочно-кишечного тракта, где она гидролизуется до аммиака микробной уреазой и затем превращается в гидроксид аммония. Аммиак и гидроксид аммония способствуют росту бактерий, метаболизирующих мочевину, за счет штаммов, ферментирующих углеводы, и разрушают плотные соединения кишечного эпителия, улучшая прохождение ЛДС и других токсичных соединений просвета в циркуляцию [22].
НАЖБП сама по себе влияет на ХБП через метаболизм липопротеинов и секрецию гепатокинов, и наоборот, воздействие на почечные канальцы ингибиторами котранспортера 2 натрия-глюкозы может улучшить как ХБП, так и НАЖБП. Актуальным также является роль эпигенетической регуляции микроРНК21 в патогенезе НАЖБП и ХБП, а его модуляция является многообещающей терапевтической мишенью. Другие новые терапевтические подходы направлены на ключевые медиаторы воспаления: хемокины, регулирующие миграцию лейкоцитов в ткани и последующее воспаление, ре-моделирование тканей и фиброз [31], галектин-3, дисфункция кишечника через манипулирование кишечной микробиотой и терапию на основе инкре-тина [35].
Влияние НАЖБП на развитие сердечно-сосудистых осложнений привлекает пристальное внимание в течение последних нескольких лет. Хотя в некоторых исследованиях изучалась связь между НАЖБП и риском сердечно-сосудистых заболеваний (ССЗ), имеющиеся в настоящее время данные дали противоречивые и неубедительные результаты. Два проспективных когортных исследования показали, что НАЖБП является предиктором ССЗ и связан с развитием сердечно-сосудистых собы-
тий, включая ишемический инсульт и кровоизлияние в мозг, что позволяет предположить, что НАЖБП играет важную роль при ССЗ [16,20].
И наоборот, Moshayedi Н и соавторы продемонстрировали, что корреляции между НАЖБП и более высоким риском ишемического инсульта не было обнаружено [18]. РюкИаЛ РХ и соавторы пояснили, что стеатоз печени является биомаркером кардиоваскулярных событий, таких как ССЗ, тран-зиторная ишемическая атака и инфаркт миокарда, но он не носит признаки независимого фактора риска [26].
Непоследовательные результаты предыдущих исследований могут быть объяснены разнообразным дизайном исследования, этнической принадлежностью и типами методов диагностики НАЖБП. Domanski J.P. обнаружил, что не было повышенного риска ССЗ среди пациентов с НАСГ по сравнению с пациентами с НАЖБП без НАСГ [6]. В целом, связь цереброваскулярных заболеваний с НАЖБП до сих пор не выяснена, вероятно, из-за различных групп населения и разнообразного дизайна исследования. Метаанализ может пролить свет на противоречивые результаты независимых исследований. Поэтому мы проводим этот метаанализ и проводим стратифицированный анализ по этнической принадлежности, дизайну исследования и классификации CVA соответственно. Обобщенные результаты позволяют предположить, что НАЖБП в значительной степени влияет на риск развития ССЗ, а влияние НАЖБП на восприимчивость к ССЗ было дополнительно подтверждено в стратифицированных анализах по расе, дизайну исследования и классификации CVA. Повышенный риск цереброваскулярных заболеваний был обнаружен у пациентов с НАЖБП. Метаанализ выявил повышенный риск ишемического (ОШ = 2,51, 95% ДИ 1,92-3,28,р <0,001) и геморрагического инсульта (ОШ = 1,85, 95% ДИ 1,05-3,27, р = 0,034) среди пациентов с НАЖБП [11], а выраженная тяжесть заболевания печени увеличивала риск развития цереброваскулярных заболеваний. Степень фиброза печени, оцениваемая как жесткость печени по данным эласто-графии, была независимо связана с риском ишемического инсульта (ОР в диапазоне от 3,655 до 4,577 для легкого фиброза и от 6,160 до 13,184 для значительного фиброза; все р <0,05) [14].
Кроме того, наличие НАЖБП, по-видимому, влияет на клинический статус пациентов с церебро-васкулярной патологией, подтверждая его отрицательную роль в исходе пораженных субъектов. Abdeldyem 8.М. и соавторы проспективно оценили 200 пациентов с ишемическим инсультом, и они обнаружили, что НАЖБП была связана с более отрицательным баллом по шкале инсульта Национального института здоровья (№Н^) при поступлении в больницу и более высокой инвалидностью при выписке, как оценивали по шкале модифицированной шкалы Ранкина ( р <0,05 для каждого сравнения) [1]. Эти результаты подтверждают тесную связь между НАЖБП и цереброваскулярной системой [33].
Таким образом, существует тесная взаимосвязь между наличием и тяжестью НАЖБП и ХБП с нарушением клеточного метаболизма; эктопиче-
ское отложение жира, которое вызывает окислительный стресс; воспалительные и профибротиче-ские реакции, которые стимулируют прогрессиро-вание поражения обоих органов. НАЖБП вносит важный вклад в развитие и прогрессирование ХБП независимо от традиционных факторов риска. Общность патофизиологической основы ассоциации НАЖБП и ХБП определяет потенциальные терапевтические цели. Наличие НАЖБП влияет на клинический статус пациентов с цереброваскуляр-ной патологией, подтверждая его отрицательную роль в исходе сердечно-сосудистыми событий, включая транзиторную ишемическую атаку, ише-мический инсульт и кровоизлияние в мозг.
Список литературы
1. Abdeldyem S.M., Goda T., Khodeir S.A., et al. Nonalcoholic fatty liver disease in patients with acute ischemic stroke is associated with more severe stroke and worse outcome // J. Clin. Lipidol. 2017;11:915-919. DOI: 10.1016/j.jacl.2017.04.115.
2. Adesso S., Popolo A., Bianco G., et al. The uremic toxin indoxyl sulphate enhances macrophage response to LPS // PLoS One. 2013;8:e76778 pmid:24098806.
3. Bellentani S., Scaglioni F., Marino M., Be-dogni G. Epidemiology of non-alcoholic fatty liver disease // Dig Dis. 2010; 28:155-161. DOI: 10.1159/000282080.
4. Cheungpasitporn W., Ongprayoon C.T., O'Corragain O.A., et al. Associations of sugar-sweetened and artificially sweetened soda with chronic kidney disease: a systematic review and meta-analysis // Nephrology (Carlton). 2014;19:12:791-797. DOI: 10.1111/nep.12343.
5. Dasarathy J., Varghese R., Kalinina I., et al. McCullough A.J. Hypovitaminosis D in NAFLD requires high dose supplementation to reverse deficiency // Hepatology. 2015;62:1273A.
6. Domanski J.P., Park S.J., Harrison S.A. Cardiovascular disease and nonalcoholic fatty liver disease: does histologic severity matter? // J Clin Gastroenterol. 2012;46: 427-430. DOI: 10.1097/MCG.0b013e31822fb3f7.
7. El Azeem H.A., Khalek el S.A., El-Akabawy H., et al. Association between nonalcoholic fatty liver disease and the incidence of cardiovascular and renal events // J Saudi Heart Assoc. 2013; 25: 239-246. DOI: 10.1016/j.jsha.2013.07.004.
8. Fan C.Y., Wang M.X., Ge C.X., et al. Betaine supplementation protects against high-fructose-induced renal injury in rats // J Nutr Biochem. 2014;25:353-362 pmid:24456735.
9. Hamaguchi M., Kojima T., Takeda N., et al. Nonalcoholic fatty liver disease is a novel predictor of cardiovascular disease // World J Gastroenterology. 2007; 13:1579-1584. DOI: 10.3748/wjg.v13.i10.1579
10. Herman-Edelstein M., Scherzer P., Tobar A., et al. Altered renal lipid metabolism and renal lipid accumulation in human diabetic nephropathy // J Lipid Res. 2014; 55: 561-572 pmid:24371263.
11. Hu J., Xu Y., He Z., et al. Increased risk of cerebrovascular accident related to non-alcoholic fatty liver disease: A meta-analysis // Oncotarget. 2017;9:2752-2760. DOI:10.18632/oncotarget.22755.
12. Jiang S., Yan C., Fang Q.C., Shao M.L., et al. Fibroblast growth factor 21 is regulated by the IRE1/-XBP1 branch of the unf olded protein response and counteracts endoplasmic reticulum stress-induced hepatic steatosis // J. Biol. Chem. 2014;289:43:29751-2965. DOI: 10.1074/jbc.M114.565960.
13. Johnson R.J., Nakagawa T., Sanchez-Lozada L.G., et al. Sugar, uric acid, and the etiology of diabetes and obesity // Diabetes 2013;62:3307-3315 pmid:24065788.
14. Kim S.U., Song D., Heo J.H., et al. Liver fibrosis assessed with transient elastography is an independent risk factor for ischemic stroke // Atherosclerosis. 2017;260:156-162. DOI: 10.1016/j.atherosclero-sis.2017.02.005.
15. Koppe L., Pillon N.J., Vella R.E., et al. p-Cre-syl sulfate promotes insulin resistance associated with CKD // J Am Soc Nephrol.2013; 24: 88-99 pmid:23274953.
16. Kufareva I., Salanga C.L., Handel T.M. Chemokine and chemokine receptor structure and interactions: implications for therapeutic strategies // Immunol Cell Biol. 2015;93:372-383pmid:25708536.
17. Mikolasevic I., Racki S., Zaputovic L., et al. Nonalcoholic fatty liver disease (NAFLD) and cardiovascular risk in renal transplant recipients // Kidney Blood Press Res. 2014;39:308-314 pmid:25300437
18. Moshayedi H., Ahrabi R., Mardani A., et al. Association between non-alcoholic fatty liver disease and ischemic stroke // Iran J Neurol. 2014; 13: 144148. PMCID: PMC4240931
19. Musso G., Gambino R., Tabibian J.H., et al. Association of non-alcoholic fatty liver disease with chronic kidney disease: a systematic review and meta-analysis // PLoS Med. 2014;11:7. 1001680 p. DOI: 10.1371/journal.pmed. 1001680.
20. Musso G., Cassader M., Cohney S., Pinach S., Saba F., Gambino R. Emerging liver-kidney interactions in nonalcoholic fatty liver disease // Trends in Molecular Medicine. 2015;21:10:645-662. DOI: 10.1016/j.molmed.2015.08.005.
21. Musso G., Gambino R., Cassader M. Cholesterol metabolism and the pathogenesis of non-alcoholic steatohepatitis // Prog Lipid Res.2013;52:175-191. pmid: 23206728.
22. Nymark M., Pussinen P.J., Tuomainen A.M., Forsblom C., Groop P.H., Lehto M.; FinnDiane Study Group. Serum lipopolysaccharide activity is associated with the progression of kidney disease in Finnish patients with type 1 diabetes // Diabetes Care 2009; 32: 1689-1693 pmid:19502539.
23. Parikh A., Chase H.S., Vernocchi L. et al. Vitamin D resistance in chronic kidney disease (CKD) // BMC.2014;47.15. https://doi.org/10.1186/ 1471-236915-47
24. Pawlak M., Bauge E., Bourguet W., et al. The transrepressive activity of peroxisome proliferator-ac-tivated receptor alpha is necessary and sufficient to prevent liver fibrosis in mice // Hepatol-ogy.2014;60:5:1593-1606. DOI: 10.1002/hep.27297.
25. Pelletier C.C., Koppe L., Croze M.L., et al. White adipose tissue overproduces the lipid-mobilizing factor zinc a2-glycoprotein in chronic kidney disease // Kidney Int. 2013;83:5:878-886. DOI: 10.1038/ki.2013.9.
26. Pickhardt P.J., Hahn L., Munoz del Rio A., et al. Natural history of hepatic steatosis: observed outcomes for subsequent liver and cardiovascular complications // Am J Roentgenol. 2014;202:752-758. DOI: 10.2214/AJR.13.11367.
27. Singal A.K., Salameh H., Kuo Y.F., Wiesner R.H. Evolving frequency and outcomes of simultaneous liver kidney transplants based on liver disease etiology // Transplantation 2014;98:216-221 pmid:24621538.
28. Souza-Mello V. Peroxisome proliferator- activated receptors as targets to treat non- alcoholic fatty liver disease // World J Hepatol. 2015;7:1012-1019. DOI: 10.4254/wjh.v7.i8.1012.
29. Stepanova M., de Avila L., Birerdinc A., et al. In female patients with non-alcoholic fatty liver disease (NAFLD) presence, of type 2 diabetes (DM) and chronic kidney disease (CKD) are independently associated with the risk of mortality // Hepatology. 2015; 62(Suppl.): 2205
30. Sugar and Sweeteners Team, Market and Trade Economics, Economic Research Service, US Department of Agriculture. US per capita caloric sweeteners estimated deliveries for domestic food and beverage use, by calendar year. http://www.ers.usda.gov/data-products/sugar-and-sweeteners-yearbook-tables.aspx.
31. Tang W.H., Wang Z., Kennedy D.J., et al. Gut Microbiota-Dependent Trimethylamine. Gut microbi-ota-dependent trimethylamine N-oxide (TMAO) pathway contributes to both development of renal insufficiency and mortality risk in chronic kidney disease // Circ Res. 2015; 116: 448-455. pmid:25599331.
32. Targher G., Chonchol M., Bertolini L., et al. Relationship between kidney function and liver histology in subjects with nonalcoholic steatohepatitis // Clin. J. Am. Soc. Nephrol. 2010;5:12:2166-2171. DOI: 10.2215/CJN.05050610.
33. Tziomalos K., Giampatzis V., Bouziana S.D., et al. Association between nonalcoholic fatty liver disease and acute ischemic stroke severity and outcome. World J. Hepatol. 2013;5:621-626. DOI: 10.4254/wjh.v5.i11.621.
34. Vaziri N.D., Yuan J., Nazertehrani S., et al. Chronic kidney disease causes disruption of gastric and small intestinal epithelial tight junction // American Journal of Nephrology. 2013;38:2:99-103. DOI:10.1159/000353764
35. Vaziri N.D., Yuan J., Khazaeli M., et al. Oral activated charcoal adsorbent (AST-120) ameliorates chronic kidney disease-induced intestinal epithelial barrier disruption. Am J Nephrol.2013; 37: 518-525 pmid:23689670.
36. Wong J., Piceno Y.M., Desantis T.Z., et al. Expansion of urease- and uricase-containing, indole-and p-cresol- forming and contraction of short-chain fatty acid-producing intestinal microbiota in ESRD // American Journal of Nephrology. 2014;39:3:230-237. DOI: 10.1159/000360010.
37. Woo Y.C., Xu A., Wang Y., et al. Fibroblast growth factor 21 as an emerging metabolic regulator: clinical perspectives // Clin Endocrinol (Oxf). 2013;78:4:489-496. DOI: 10.1111/cen.12095.
38. Wu I.W., Hsu K.H., Lee C.C., et al. p-Cresyl sulphate and indoxyl sulphate predict progression of
chronic kidney disease // Nephrol Dial Trans-plant.2011;26:938-947 pmid:20884620.
39. Xin W., Zhao X., Liu L., et al. Acetyl-CoA carboxylase 2 suppression rescues human proximal tubular cells from palmitic acid induced lipotoxicity via autophagy // Biochem Biophys Res Commun. 2015; 463: 364-369 pmid:26022126.
40. Xu Y., Huang J., Xin W., et al. Lipid accumulation is ahead of epithelial-to-mesenchymal transition and therapeutic intervention by acetyl-CoA carboxylase 2 silence in diabetic nephropathy. Metabolism 2014;63:716-726pmid:24650564.
41. Yetley E.A. Assessing the vitamin D status of the US population. Am J Clin Nutr 2008; 88: 558S-564S pmid:18689402.
42. Глобальные Практические Рекомендации Всемирной Гастроэнтерологической Организации. 2012.
[https://www.worldgastroenterology.org/guidelines/gl obal-guidelines/nafld-nash/nafld-nash-russian].
43. Ливзан М.А., Гаус О.В., Николаев Н.А., и др. НАЖБП: коморбидность и ассоциированные заболевания // Экспериментальная и клиническая гастроэнтерология. 2019;170:10:57-65. D0I:10.31146/1682-8658-ecg-170-10-57-65.
44. Муркамилов И.Т. Взаимосвязь между концентрацией фактора роста фибробластов-23 и показателями центральной гемодинамики у больных с хронической болезнью почек // Клиническая нефрология.2020;1:12:33-38. DOI: 10.18565/nephroiogy.2020.1.33-38
45. Муркамилов И.Т., Айтбаев К.А., Сабиров И.С. и др. Хроническая болезнь почек и церебро-васкулярная патология. Дневник Казанской медицинской школы. 2017. № 3. С. 75-80. https://readera.ru/140225359.
46. Муркамилов И.Т., Сабиров И.С., Фомин В.В., и др. Взаимосвязь гипертриглицеридемии и типов ремоделирования левого желудочка у больных хронической болезнью почек // Терапевтический архив. 2019;6:93-99. DOI: 10.26442/00403660.2019.06.000047.
47. Муркамилов И.Т., Сабиров И.С., Фомин В.В., и др. Двусторонние кардиоренальные взаимоотношения в организме пациентов при нефротиче-ском синдроме // Клиническая лабораторная диагностика. 2019; 64: 4: 196-203.
48. Муркамилов И.Т., Сабиров И.С., Фомин В.В., Юсупов Ф.А. Дисфункция эндотелия и жесткость артериальной стенки: новые мишени при диабетической нефропатии // Терапевтический архив. 2017;89:10:87-94. DOI: 10.17116/terarkh2017891087-94.
49. Сабирова А.И., Мамытова А.Б., Мурками-лов И.Т., и др. Минерализация костной ткани у больных генерализованным пародонтитом на фоне метаболического синдрома // Российский медицинский журнал. 2018;1:24:45-49. DOI: 10.188221/0869-2106-2018-21-1-45-49.
50. Черкашова Е.А. Метаболиты кишечной микрофлоры и их значение в патогенезе неалкогольной жировой болезни печени и оценке гиполи-пидемической терапии // Автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата медицинских наук. Москва 2011.
