CC BY
63■
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
DOI: 10.34022/2658-3712-2023-51-2-59-70 УДК 331.52; 331.57 JEL J2; J4; J32
НЕФОРМАЛЬНАЯ ЗАНЯТОСТЬ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ СОВРЕМЕННОГО РЫНКА ТРУДА
Е.Н. Синдяшкина
Национальный исследовательский институт мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова Российской академии наук,
Москва, Россия
АННОТАЦИЯ
Предметом исследования являются различные виды неформальной занятости в развивающихся, экономически развитых странах и на российском рынке труда. Цель - анализ эволюции традиционных форм неформальной занятости и возникающих новых форматов, выявление связанных с ними вызовов и рисков. В процессе исследования использованы общенаучные методы, статистической обработки информации, графические, сравнительного анализа. Информационной базой исследования послужили статистические данные и материалы международных организаций (ООН, МОТ, Евростата, ОЭСР) и Росстата. Результаты исследования показывают, что Россия находится в начале пути формирования платформенной занятости и фриланса как самостоятельных сегментов рынка труда и существуют значительные риски прекаризации этих форм занятости. В контексте эволюции неформального сектора и развития новых нестандартных и неформальных видов занятости автор пришёл к выводу, что ключевыми задачами социальной политики становятся урегулирование вопросов социального и пенсионного страхования, а также распространение трудовых и социальных гарантий на сферу нестандартной занятости. Полученные результаты могут быть использованы федеральными и региональными органами исполнительной власти при разработке и реализации государственной политики в социально-трудовой сфере.
Ключевые слова: неформальная занятость; неформальный сектор; самозанятость; фриланс; рынок труда; социально-трудовые отношения; прекаризация; пенсионное страхование.
Для цитирования: Синдяшкина Е.Н. Неформальная занятость в условиях трансформации современного рынка труда. Социально-трудовые исследования. 2023;51(2):59-70. DOI: 10.34022/2658-3712-2023-51-2-59-70.
ORIGINAL PAPER
INFORMAL EMPLOYMENT IN THE CONDITIONS OF TRANSFORMATION OF THE MODERN LABOR MARKET
E.N. Sindyashkina
Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations
of the Russian Academy of Sciences, Moscow, Russia
ABSTRACT
The subject of the study is various types of informal employment in developing, economically developed countries and in the Russian labor market. The purpose of the paper is to analyze the evolution of traditional forms of informal employment and the emergence of new formats, to identify the challenges and risks associated with them. In the course of the study, general scientific methods, statistical processing of information, and graphic and comparative analysis were used. The information base of the study was statistical data and materials from international organizations (UN, ILO, Eurostat, OECD) and Rosstat. The results of the study show that Russia is at the beginning of the formation of platform employment and freelancing as independent segments of the labor market, and there are significant risks of precarization of these forms of employment. In the context of the evolution of the informal sector and the development of new non-standard and informal types of employment, the author concluded that the key tasks of social policy are the solution of issues of social and pension insurance, as well as the extension of labor and social guarantees to the sphere of non-standard employment. The research results can be used by federal and regional executive authorities in the development and implementation of state policy in the social and labor sphere.
Keywords: informal employment; informal sector; self-employment; freelance; labor market; social and labor relations; precarization, pension insurance.
For citation: Sindyashkina E.N. Informal employment in the conditions of transformation of the modern labor market. Social and labor research. 2023;51(2):59-70. DOI: 10.34022/2658-3712-2023-51-2-59-70.
© Синдяшкина Е.Н., 2023
ВВЕДЕНИЕ
Появление новых типов и форм занятости, трансформация традиционных трудовых отношений в значительной степени связаны с процессами цифровизации экономики. При этом классические трудовые отношения все чаще заменяются гражданско-правовыми, что порождает фрагментарность и неустойчивость первых [1]. Под влиянием цифровизации расширяется индивидуализация трудовых отношений, когда значительная часть занятых работает вне трудового коллектива, самостоятельно взаимодействуя с заказчиками, клиентами, цифровыми платформами, работодателями [2]. Изменения коснулись и сегмента традиционной неформальной занятости, присутствующей как в развивающихся, так и в развитых (в значительно меньшей степени) странах [3], [4].
Изначально концепция занятости в неформальном секторе возникла в научном дискурсе применительно к развивающимся странам. Термин «неформальный сектор» был предложен К. Хартом в 1973 г. в докладе «Городская безработица в Африке» [5] и в дальнейшем стал активно использоваться экспертами Международной организации труда. В Резолюции 15-й Международной конференции статистиков труда неформальный сектор определяется как «совокупность единиц, занятых производством товаров и услуг с целью обеспечения работой и доходами участвовавших в них лиц и обладающих характерными чертами предприятий домашних хозяйств».1 Подход МОТ, использующий понятие неформального сектора, принято называть производственным, поскольку он основывается на характеристиках производственных единиц. В дальнейшем определение неформального сектора и неформальной занятости и подходы к их измерению неоднократно уточнялись.
Более поздний подход МОТ, сложившийся в 2000-е гг. (его принято называть легалистским, поскольку ключевым критерием является соблюдение либо несоблюдение требований трудового законодательства в отношении занятых), сформулировал понятие неформальной занятости, а в научных исследованиях и материалах международных организаций этот подход все чаще используют вместо производственного.
В настоящее время, согласно рекомендациям МОТ, предприятие неформального сектора - это
1 Resolution concerning the International Classification of Status in Employment (ICSE), adopted by the Fifteenth International Conference of Labour Statisticians (January 1993). 1993. URL: A:\4Res.icse.wpd (ilo.org) (дата обращения: 02.02.2023)
некорпоративное и рыночное предприятие, т.е. не являющееся юридическим лицом, отдельным от своих владельцев, и реализующее, по крайней мере, часть товаров или услуг, которое оно производит. Дополнительно должен соблюдаться хотя бы один из следующих критериев: количество нанятых лиц, работающих на постоянной основе, не должно быть ниже порога, установленного страной (МОТ рекомендует в качестве порогового значения 5 человек); само предприятие либо его работники не должны быть заре-гистрированы.2
Неформальная занятость включает всю оплачиваемую работу (как самозанятость, так по найму), которая не зарегистрирована, не регулируется или не защищена существующими правовыми или нормативными рамками, а также неоплачиваемую работу, выполняемую на приносящих доход предприятиях.3 Таким образом, к неформально занятым МОТ относит работников, не защищенных национальным трудовым законодательством. Рабочие критерии МОТ для определения неформальной занятости включают отсутствие охвата системой социального обеспечения, права на оплачиваемый ежегодный отпуск или отпуск по болезни, письменного трудового договора.
НЕФОРМАЛЬНАЯ ЗАНЯТОСТЬ В МИРЕ
В исследованиях рынка труда концепция неформального сектора, как правило, используется применительно к развивающимся странам и странам с переходной экономикой, что связано как с историей этого понятия, так и со специфическим характером экономики стран «третьего мира», порождающей неформальный сектор. В экономически развитых странах разнообразные нестандартные формы занятости исследуются, как правило, не как составная часть неформального сектора, а в рамках теорий сегментации рынка труда. Акцент в исследованиях смещается от неформально занятых как таковых к различным аспектам самозанятости и новым формам нестандартной занятости, которые по критериям МОТ в большинстве случаев могут быть отнесены к неформальным.
Так, база ОЭСР «Ключевые показатели неформальной занятости на основе данных о лицах и их домохозяйствах» содержит информацию только по развивающимся странам и странам
2 Labour Force Statistics (LFS, STLFS, RURBAN) - ILOSTAT (дата обращения: 04.02.2023)
3 https://metadata.ilo.org/thesaurus/936921656 (дата обращения: 06.02.2023)
с переходной экономикой. Здесь представлены сопоставимые показатели и согласованные данные о неформальной занятости, благополучии неформальных работников и их иждивенцев по 42 странам Северной Африки и Африки к югу от Сахары, Восточной Европы и Центральной Азии, Азии и Тихоокеанского региона, Латинской Америки и Карибского бассейна.4 Применительно к экономически развитым странам ОЭСР рассматривает самозанятость (Self-employment) как занятость работодателей, работников, работающих на себя, членов производственных кооперативов и неоплачиваемых семейных работников.5 Аналогично и Евростат не приводит данных по неформальной занятости, рассматривая только самозанятых (Self-employed persons), в число которых входят самозанятые лица с наемными работниками (работодатели) и самозанятые лица без наемных работников (занятые лица, работающие не по найму - самозанятые работники -own-account workers).
В аналитических целях МОТ разработала серию сопоставимых данных по неформальному сектору и неформальной занятости, в том числе и по тем странам, где национальные статистические службы предоставляют данные только по самозанятости (табл. 1, рис. 1, рис. 2).
4 Key indicators of Informality based on Individuals and their Households (KIIblH). OECD International Development Statistics. URL: Key Indicators of Informality based on Individuals and their Household (KIIbIH) - OECD (дата обращения: 22.02.2023)
5 Employment - Self-employment rate - OECD Data (дата обращения: 22.02.2023)
Таблица 1 / Table 1 Уровень неформальной занятости по оценке МОТ, 2022 г. / Informal employment rate according to the ILO, 2022
Регионы и группы стран / Regions and groups of countries Уровень неформальной занятости, % / Informal employment rate, %
Весь мир 58,4
Регионы и субрегионы МОТ
Африка 85,0
Северная Африка 70,7
Африка к югу от Сахары 87,3
Америка 36,6
Латинская Америка и Карибский бассейн 53,7
Северная Америка 9,6
Арабские государства 55,2
Азия и бассейн Тихого океана 65,6
Южная Азия 86,8
Юго-Восточная Азия и бассейн Тихого океана 67,6
Восточная Азия 48,3
Европа и Центральная Азия 19,4
Северная, Южная и Западная Европа 13,0
Восточная Европа 19,5
Россия 18,6
Центральная и Западная Азия 37,9
Группы стран по уровню доходов
Низкий доход 89,1
Ниже среднего 81,7
Выше среднего 49,4
Высокий 15,7
Источник/Source: составлено по данным: Statistics on the informal economy - ILOSTAT (дата обращения: 28.02.2023) / compiled according to Statistics on the informal economy - ILOSTAT (accessed on 28.02.2023).
Рис. 1 / Fig. 1. Уровень неформальной занятости в 2022 г. по группам стран (по оценке МОТ), % / Informal employment rate in 2022 by country groups (according to the ILO), %.
Источник/Source: составлено по данным: Statistics on the informal economy - ILOSTAT (дата обращения: 28.02.2023) / compiled according to Statistics on the informal economy - ILOSTAT (accessed on 28.02.2023).
Рис. 2/ Fig. 2. Уровень неформальной занятости в 2022 г. по регионам и субрегионам МОТ, % / Informal employment rate in 2022 by regions and subregions of the ILO, %.
Источник/Source: составлено по данным Statistics on the informal economy - ILOSTAT (дата обращения: 28.02.2023) / compiled according to Statistics on the informal economy - ILOSTAT (accessed on 28.02.2023).
Анализ данных о неформальной занятости в разрезе регионов мира и групп стран по уровню доходов демонстрирует явно выраженное преобладание неформальной занятости в более бедных странах с менее развитой экономикой. Уровень неформальной занятости в слаборазвитых странах в среднем в 5,7 раз выше чем в развитых, где государство более активно регулирует рынок труда, где более высокие расходы на социальную защиту. Например, в странах Южной Азии и Африки (южнее Сахары) этот показатель составляет 86-87%. Тем не менее, и в экономически развитых странах с высоким уровнем дохода неформальная занятость составляет весьма заметный сегмент рынка труда (в Европе, за исключением Восточной - до 13% и в Северной Америке - 9,6%), присутствуя как в традиционных формах (хотя и в очень ограниченных масштабах), так и в качестве ряда новых и нестандартных форм занятости.
НЕФОРМАЛЬНАЯ ЗАНЯТОСТЬ В РОССИИ
В российской статистике в отличие от международной используется производственный подход к определению и анализу неформальности на рынке труда, т.е. оценивается занятость в неформальном секторе. Критерием определения единицы неформального сектора является отсутствие государственной регистрации в
качестве юридического лица.6 Таким образом, в состав неформального сектора включаются все предприятия, работающие без образования юридического лица, в том числе официально зарегистрированные, и не являющиеся предприятиями домашних хозяйств. При этом, в соответствии с методологией Росстата среди индивидуальных предпринимателей выделяются субъекты, относящиеся к малому и среднему предпринимательству, на которые распространяются критерии численности занятых для малых предприятий: микропредприятие - до 15 человек, малое предприятие - до 100 человек, среднее предприятие - от 101 до 250 человек. В результате в состав неформального сектора попадают производственные единицы, зарегистрированные как ИП, с численностью наемных работников, в десятки раз превышающей рекомендованный МОТ порог. Поэтому ряд исследователей называет определение неформального сектора, используемое Росстатом, расширенным производственным подходом, поскольку дополнительные ограничения, о которых говорится в документах МОТ (число наемных работников или официальная регистрация бизнеса), в нем не используются [6], [7].
6 Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам вы-
борочных обследований рабочей силы). 2022 Стат.сб./Росстат. M., 2022. 151 c. URL: Статистические издания (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 02.03.2023)
Рис. 3/ Fig. 3. Уровень занятости в неформальном секторе в России в 2001-2022 гг., % / Employment rate in the informal sector in Russia in 2001-2022, %
Источник/Source: составлено по данным Росстат. Индикаторы достойного труда. URL: ind_dtr_07- 2022.xlsx (live.com) (дата обращения: 12.03.2023) / compiled according to Rosstat. Indicators decent work. URL: ind_dtr_07- 2022.xlsx (live.com) (accessed on 12.03.2023)
При этом из поля зрения Росстата выпадают неформально занятые в формальном секторе, т.е. те лица, которых МОТ определяет следующим образом: «Работники считаются имеющими неформальную работу, если их трудовые отношения по закону или на практике не регулируются национальным трудовым законодательством, подоходным налогом, социальной защитой или правом на определенные трудовые льготы (оплачиваемый ежегодный отпуск или отпуск по болезни)».7 На российском рынке труда все еще присутствуют рабочие места с частичной выплатой зарплаты «в конвертах» и, соответственно, заниженными выплатами по болезни и отпускам, урезанными социальными и пенсионными отчислениями, неофициальными запретами на отсутствие по болезни, сокращенными отпусками, что по критериям МОТ позволяет относить такую занятость к неформальной. Значительная часть занятых на таких рабочих местах - работники по найму у индивидуальных предпринимателей, т.е. в неформальном секторе, но они встречаются и в формальном секторе. Причем, в подавляющем большинстве случаев работники участвуют в «серых» схемах оплаты труда вынужденно, по инициативе работодателя.
Концепция неформального сектора в российских реалиях от его появления и бурного роста в 90-е годы до настоящего времени детально изучена в экономических и социологических исследованиях [6], [7], [8], [9], [10], [11]. Развитие неформальной занятости в 90-е годы стало практически основным механизмом адаптации
7 Labour Force Statistics (LFS, STLFS, RURBAN) - ILOSTAT (дата обращения: 02.03.2023)
населения к экономическим шокам в период трансформационного кризиса. После взрывного роста в период начала рыночных реформ неформальная занятость продолжает устойчиво присутствовать на российском рынке труда. По данным официальной статистики в России численность занятых в неформальном секторе в 2022 г. составляла 13,4 млн человек, уровень занятости - 18,6%.8 Несмотря на значительные колебания уровня занятости в неформальном секторе в отдельные годы, в целом можно говорить о его росте в первой половине 20-летнего периода и стабилизации в последние 10 лет (рис. 3).
На протяжении последних 20 лет остается устойчивым возрастной профиль неформальной занятости - максимумы отмечаются в возрастах до 20 лет и старше 60 лет, с 20 до 60 лет участие в неформальной занятости постепенно снижается. Меньший подъем уровня неформальной занятости в старших возрастах в 2021-2022 гг. связан со статистическими эффектами - до 2017 г. учитывалась занятость населения 60-72 лет, затем верхняя возрастная граница была удалена (табл. 2).
При анализе занятости в неформальном секторе в зависимости от образования прослеживается устойчивая тенденция - ее уровень снижается по мере повышения образовательного уровня (табл. 3). Так, разрыв в уровне неформальной занятости между лицами с высшим образованием и не имеющими основного общего образования в 2022 г. составлял 5 раз. При
8 Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 12.03.2023)
Таблица 2/ Table 2
Уровень занятости в неформальном секторе по возрастным группам, % / Employment rate in the informal sector by age group, %
15-19 20-24 25-29 30-34 35-39 40-44 45-49 50-54 55-59 60-72
2001 23 13,3 12,5 14,5 14,2 12,2 10,4 7,7 8,3 19,3
2006 40,5 21,8 18,7 18,3 19,3 17,6 16,2 14,3 12,7 27,5
2021 45,8 25,7 21,1 20,8 20,7 20,3 19,4 18,8 17,4 21,6*
2022** 49,7 21,6 18,9 17,6 16,5 19,6*
* 60 лет и старше.
" данные приводятся по укрупненным возрастным группам.
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 15.03.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 15.03.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL: Information and analytical materials (rosstat.gov.ru) (accessed on 15.03.2023); Federal State Statistics Service. Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018 URL: GDG - Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018 (gks.ru) (accessed on 15.03.2023).
Таблица 3/ Table 3
Уровень занятости в неформальном секторе по образованию, % / Employment rate in the informal sector by education, %
высшее / higher среднее профессиональное / secondary vocational среднее общее / secondary general основное общее / basic general не имеют основного общего / no basic general
специалисты среднего звена / mid-level specialists квалифицированные рабочие (служащие)*/ skilled workers (employees)
2001 6,3 11,0 13,2 17,0 23,0 41,7
2006 9,0 14,5 21,0 25,5 34,9 57,6
2022 10,1 15,9 23,1 31,0 38,2 52,2
* Включая начальное профессиональное образование.
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 20.03.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 20.03.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL: Information and analytical materials (rosstat.gov.ru) (accessed on 20.03.2023); Federal State Statistics Service. Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018 URL: GDG - Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018 (gks.ru) (accessed on 20.03.2023).
этом наблюдается сокращение разрыва в уровне неформальной занятости между группами по уровню образования - с 6,6 раз в 2021 г. до 5 раз в 2022. Такая тенденция может быть связана с развитием новых форм занятости в неформальном сегменте рынка труда под влиянием процессов цифровизации, участие в которых требует в основном высшего образования.
В структуре занятости в неформальном секторе по видам экономической деятельности в 2010-2022 гг. отмечается сокращение занятости в сельском хозяйстве и увеличение занятости по предоставлению различных видов услуг (табл. 4, рис. 4). В неформальном секторе доля занятых в сельском хозяйстве с 2010 г. сократилась в 1,8 раза, в сфере услуг - выросла в два раза, в том числе отмечался рост по таким видам деятельности, как профессиональная, научная и техническая деятельность, образование, информация и связь, а таже прочие виды услуг. Торговля по-прежнему остается основным видом деятельности в неформальном секторе, но ее доля немного сократилась. Такое изменение отраслевой структуры неформального сектора в значительной степени также является отражением про-
цессов цифровизации и развития платформенной занятости.
Самые значительные изменения произошли в распределении неформально занятых по статусу занятости (рис. 5, табл. 5). За 20 лет соотношение работающих по найму и не по найму поменялось практически зеркально: 35,7% и 64,3%, соответственно, в 2001 г. и 63,5% и 36,5%
- в 2021 г. На протяжении 20 лет численность неформально занятых не по найму практически не изменилась, составив 5,2 млн в 2001 г. и 5,3 млн
- в 2021 г. При этом численность работающих по найму устойчиво росла - более, чем в 3 раза за 20 лет, и именно она определила рост занятости в неформальном секторе.
Занятость по найму растет в основном за счет малых предприятий, оформленных в статусе индивидуального предпринимательства. В этой сфере особенно важным является соблюдение трудовых прав и мер социальной защиты работников, которые более уязвимы, чем на крупных предприятиях. Сегмент занятости не по найму в российском неформальном секторе остается достаточно стабильным, но при этом меняется его внутреннее содержание.
120,0
100,0
80,0
60,0
40,0
20,0
0,0
Рис. 4 / Fig. 4. Структура занятости в неформальном секторе по видам экономической деятельности / Structure of employment in the informal sector by type of economic activity
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 25.03.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 25.03.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL: Information and analytical materials (rosstat.gov.ru) (accessed on 25.03.2023); Federal State Statistics Service. Labor force, employment and unemployment in Russia 2018. URL: GD - Labor force, employment and unemployment in Russia -2018 (gks.ru) (accessed on 25.03.2023).
Таблица 4/ Table 4
Структура занятых в неформальном секторе по видам экономической деятельности, % / Structure of people employed
in the informal sector by type of economic activity, %
Виды экономической деятельности / Types of economic activity 2010 2022
100 100
Сельское, лесное хозяйство, охота, рыболовство и рыбоводство 29,1 16,4
Добыча полезных ископаемых 0,1 0,2
Обрабатывающие производства 8,0 10,1
Обеспечение электрической энергией, газом и паром; кондиционирование воздуха 0,2 0,2
Водоснабжение; водоотведение, организация сбора и утилизация отходов, деятельность по ликвидации загрязнений 0,2 0,2
Строительство 10,2 10,1
Торговля оптовая и розничная; ремонт автотранспортных средств и мотоциклов 32,4 29,4
Транспортировка и хранение 7,9 10,8
Деятельность гостиниц и предприятий общественного питания 1,9 4,0
Деятельность в области информации и связи 0,6 0,9
Деятельность финансовая и страховая 0,2 0,3
Деятельность по операциям с недвижимым имуществом 0,6 0,6
Деятельность профессиональная, научная и техническая; деятельность административная и сопутствующие дополнительные услуги 2,4 3,9
Образование 0,6 1,4
Деятельность в области здравоохранения и социальных услуг 0,8 1,5
Деятельность в области культуры, спорта, организации досуга и развлечений 0,5 0,9
Предоставление прочих видов услуг 4,0 9,0
Другие виды экономической деятельности 0,3 0,1
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 02.04.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 02.04.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL: Information and analytical materials (rosstat.gov.ru) (accessed on 02.04.2023); Federal State Statistics Service. Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018. URL: GDG - Labor Force, Employment and Unemployment in Russia - 2018 (gks.ru) (accessed on 02.04.2023).
□ Предоставление услуг
□ Обрабатывающие производства
□ Строительство
Н Транспортировка и хранение
■ Сельское, лесное хозяйство
■ Торговля; ремонт автотрансп. средств
2010
2022
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 02.04.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 02.04.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL: Information and analytical materials (rosstat.gov.ru) (accessed on 02.04.2023); Federal State Statistics Service. Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018. URL: GDG - Labor Force, Employment and Unemployment in Russia - 2018 (gks.ru) (accessed on 02.04.2023).
Таблица 5/ Table 5
Занятые в неформальном секторе по статусу занятости / Employed in the informal sector by employment status
Удельный вес, % / Share, % Численность, тыс. человек / Number, thousand people
работающие по найму / employed работающие не по найму / self-employed работающие по найму / employed работающие не по найму / self-employed
2001 35,7 64,3 2,9 5,2
2021 63,5 36,5 9,2 5,3
2001 год 2021 год
■ по найму | не по найму
Рис. 5 / Fig. 5. Занятость в неформальном секторе по статусу занятости, % / Employment in the informal sector by employment status, %
Источник/Source: Федеральная служба государственной статистики. Итоги выборочного обследования рабочей силы. 2022 год. М. 2022. URL: Информационно-аналитические материалы (rosstat.gov.ru) (дата обращения: 02.04.2023); Федеральная служба государственной статистики. Рабочая сила, занятость и безработица в России 2018 г. URL: БГД - Рабочая сила, занятость и безработица в России - 2018 г. (gks.ru) (дата обращения: 02.04.2023) / Federal State Statistics Service. Results of a sample labor force survey. 2022 M. 2022. URL:Information and analytical materials (rosstat. gov.ru) (accessed on 02.04.2023); Federal State Statistics Service. Labor Force, Employment and Unemployment in Russia 2018. URL: GDG - Labor Force, Employment and Unemployment in Russia - 2018 (gks.ru) (accessed on 02.04.2023).)
ФРИЛАНС
Традиционные виды неформальной занятости на российском рынке труда постепенно уходят в прошлое или эволюционируют. На смену им приходят различные новые формы, такие как платформенная занятость, фриланс и др., которые привносят на рынок труда как свои преимущества, так и проблемы. В ряде случаев эти форматы занятости фактически являются завуалированными трудовыми отношениями или так называемой зависимой (ложной) самозанятостью, которая сочетает незащищенность, присущую самозанятым, и экономическую зависимость, присущую наемным работникам.9
Фриланс - одна из разновидностей новой неформальной занятости. Если в России о фри-
9 Серия рабочих документов ЕЭК ООН по статистике, выпуск 8, июнь 2021 г. Новые формы занятости и качество занятости: последствия для официальной статистики. Статистическое управление Канады. URL: New forms of employment RUS.pdf (unece.org) (дата обращения: 05.04.2023).
лансе заговорили только в последнее десятилетие, то в западных странах это явление на рынке труда изучается уже давно. Однако фри-ланс все еще не стал официально признанным статистическим и научным термином и применяется достаточно произвольно. В зарубежных исследованиях фрилансеров называют самозанятыми, независимыми профессионалами, независимыми подрядчиками, временными менеджерами, внештатными работниками [12]. Отмечается, что фрилансеры имеют некоторые общие характеристики как с самозанятыми, так и с наемными работниками, и по мнению ряда исследователей, составляют уникальную категорию рабочей силы [13]. Академические исследователи обычно используют термин фриланс для обозначения самостоятельных работников в определенных профессиях или секторах, в частности, в творческих и медийных профессиях, включая журналистику, телевидение и радио, кино, издательское дело, фотографию, связи с общественностью, переводческие услуги, дизайн, искусство и музыку [14].
Однако, самостоятельные работники в широком диапазоне управленческих, профессиональных, научных и технических профессий также могут рассматриваться как фрилансеры. Так, в британском исследовании к фрилансерам предлагается относить самозанятых без наемных работников, работающих в одиночку или с партнерами, которые входят в первые три профессиональные группы стандартной классификации занятий: «управляющие, директора и старшие должностные лица», «профессиональные занятия» и «младшие профессиональные и технические занятия» (в российской статистике - руководители, специалисты высшего уровня квалификации, специалисты среднего уровня квалификации). Эти три группы могут представлять собой критерий, отделяющий фрилансеров от самостоятельных работников, занимающихся менее квалифицированными видами деятель-
ности, не связанными с физическим трудом, и от тех, кто занимается физическим трудом [14].
Учитывая многообразие трактовок и определений фриланса, Европейская экономическая комиссия ООН в докладе о новых формах занятости в качестве основы для будущего консенсуса предложила принять следующее определение: «фрилансеры - это индивидуальные работники, которые не являются наемными работниками на зарплате, не имеют долгосрочного контракта с работодателем, не имеют предсказуемого графика работы за вознаграждение и, как правило, являются неинкорпорированными»10.
За последние три десятилетия на рынках труда экономически развитых стран произошла трансформация фриланса от преимущественно прекаризованной рабочей силы, служащей заменой наемным работникам, к гораздо более разнообразной рабочей силе, включающей высокооплачиваемых и высококвалифицированных работников, которые играют динамичную роль в бизнесе и внедрении инноваций. Эта трансформация сопровождалась быстрым ростом числа фрилансеров в составе рабочей силы и все более широким использованием бизнес-моделей гибкой работы и аутсорсинга предприятиями. В этих новых условиях традиционная характеристика фрилансеров как однородной группы, которая служит дешевой заменой наемным работникам, была поставлена под сомнение. Такие характеристики фрилансеров, как содействие инновациям и предпринимательству, оказались более заметными. При этом высококвалифицированные фрилансеры обычно получают значительно более высокий доход, чем наемные работники [13]. Результаты ряда исследований показывают, что фрилансеры — это квалифицированная специализированная рабочая сила, которая позволяет предприятиям снижать барьеры для входа на рынок и риски, одновременно повышая динамичность, гибкость и эффективность бизнеса [15].
Тем не менее, проблемы прекаризации и уязвимости все еще актуальны в сегменте фри-ланса на рынках труда экономически развитых стран. Эксперты отмечают ситуации, когда работодатели стремятся перевести постоянных сотрудников в категорию фрилансеров, пытаясь избежать уплаты налогов и взносов [13]. Анали-
10 Серия рабочих документов ЕЭК ООН по статистике, выпуск 8, июнь 2021 г. Новые формы занятости и качество занятости: последствия для официальной статистики. Статистическое управление Канады. URL: New forms of employment RUS.pdf (unece.org) (дата обращения: 05.04.2023)
зируя эту форму занятости, необходимо различать сегменты уязвимого, высокоэффективного и ложного (завуалированные трудовые отношения) фриланса.
Таким образом, фриланс на рынке труда экономически развитых стран постепенно трансформируется от незащищенной уязвимой занятости в направлении роста оплаты, квалификации, статуса фрилансеров. Соответственно, в научном дискурсе фриланс в меньшей степени связывается с прекаризацией занятости и в большей - с гибкостью, инновационностью, эффективностью. При этом растет сегментация фрилансеров, и по-прежнему сохраняются сектора с уязвимой занятостью, вытеснение работников из наемной занятости во фриланс.
Особенно актуальны эти вопросы для российского рынка труда. Россия сейчас находится в начале пути формирования фриланса как самостоятельного сегмента рынка труда и существуют значительные риски его развития по пути прекаризации.
Складывающееся в российских исследованиях понимание фриланса в качестве существенного критерия часто выделяет профессиональную принадлежность. При таком подходе фрилансер - это независимый профессионал, занятый интеллектуальным трудом в сфере нематериального производства с высокой ролью информации, не являющийся сотрудником организации, не включенный в традиционные трудовые отношения, самостоятельно реализующий услуги на рынке различным клиентам [16]. Таким образом, при определении фрилан-сера выделяют три ключевых аспекта: с юридической точки зрения - самозанятость, с организационной - автономия, с профессиональной - интеллектуальный характер труда. Часто при определении фриланса в качестве основной характеристики выделяют работу в виртуальной среде и использование цифровых платформ [17]. Ряд специалистов разграничивает самозанятых и фрилансеров, относя последних в рамках классификации МОТ к категории «случайных работников» - работников, у которых есть явный или неявный трудовой договор, рассчитанный на короткий промежуток времени. Они могут быть также классифицированы как «работники по найму» или «работники за свой счет», в зависимости от формулировки трудового договора [18].
На российском рынке труда фриланс, как правило, отождествляют с платформенной занятостью интеллектуальным трудом. В качестве
примера можно рассмотреть один из рекомендательных сервисов по подбору частных специалистов - сайт «Профи» (ранее Profi.ru).11 По состоянию на 2022 г. в базе платформы насчитывается 10 млн клиентов и 2,3 млн специалистов разных профессий. Здесь представлена разбивка по видам услуг/профессий, в числе основных выделяются репетиторы, мастера по ремонту, бухгалтеры, юристы и др. При этом фрилансеры выделены в самостоятельную группу, включающую следующие виды услуг: 1Т-аутсорсинг, верстка, дизайн, маркетинг, перевод, программирование, работа с текстами, системный администратор и др.12 Одна из крупнейших русскоязычных бирж удаленной работы Freelance.ru, где зарегистрировано более 850.000 фрилансеров также предлагает услуги по следующим направлениям: веб-разработка, Интернет-продвижение и реклама, графический дизайн, 3D графика, программирование и 1Т, тексты, видео, консалтинг, менеджмент, инженерия, музыка, переводы, фотография и др.13 При этом с правовой точки зрения фриланс может представлять собой как самозанятость, так и скрытые трудовые отношения.
ВЫВОДЫ
Таким образом, неформальный сектор и неформальная занятость в современной экономике представляют собой сложный конгломерат неоднородных явлений - от мелкого предпринимательства и независимых квалифицированных профессионалов с высокими доходами до случайных заработков на неквалифицированной работе. Поэтому говорить о каких-либо поддерживающих или регулирующих мерах применительно к неформальной занятости, а также о социальных дисбалансах, связанных с неформальным сектором в целом, не представляется возможным. Все разноплановые элементы неформальной занятости требуют дифференцированного подхода.
Разнообразные формы неформальной занятости могут рассматриваться как стратегия адаптации; как проявление процесса прекаризации; как путь к предпринимательству; как образ жизни, то есть в различных ракурсах в зависимости от добровольности или вынужденности выбора, временного или устойчивого пребывания в такой занятости. При этом ось «стратегия адаптации -
11 Профи — сервис поиска специалистов (profi.ru) (дата обращения: 06.04.2023).
12 Все услуги ГГ-фрилансеров Москвы по рубрикам на Профи (profi.ru) (дата обращения: 06.04.2023)..
13 https://freelance.ru/freelancers/ (дата обращения: 06.04.2023).
путь к предпринимательству» более характерна для классического рынка труда и традиционного неформального сектора, ось «проявление прека-ризации - стиль жизни» - новое явление, более характерное для периода трансформации социально-трудовых отношений.
Применительно к экономически развитым странам концепция неформальной занятости как таковая все больше распадается на изучение отдельных видов нестандартной занятости, таких как фриланс, платформенная занятость и других форм занятости, складывающихся вне сферы классического найма и вне трудовых коллективов. Как отмечается в материалах Европейской экономической комиссии, посвященных новым формам занятости, существует пересечение между термином «новые формы занятости» и соответствующими понятиями «нестандартная занятость», «ненадежная занятость», «неформальная работа», «фрилансерство».14 Также в этом контексте повышается внимание к процессам прекаризации занятости. Прекаризация отражает трансформацию социально-экономического содержания занятости, проявляющуюся в вынужденной утрате работниками трудовых и социальных гарантий в результате деформации стандартной модели трудовых отношений и развития нестандартных форм занятости15 [19], [20].
Акцент в социальной политике экономически развитых стран все больше смещается с неформальной занятости на самозанятость, прежде всего, на вопросы охвата самозанятых социальными гарантиями и участия их в социальном и пенсионном страховании.
Процессы цифровизации приводят к росту платформенной занятости, фриланса, других нестандартных форм и трансформации отношений найма в различные формы самозанятости, для которых характерны отсутствие стабильной работы, неустойчивость заработков. В результате размывается база социального и пенсионного страхования. В российских условиях эти проблемы особенно актуальны. Участие в пенсионном страховании не является обязательным ни для платформенных работников (и других категорий самозанятых), ни для их заказчиков, которые де-юре не являются работодателями.
14 Серия рабочих документов ЕЭК ООН по статистике... (дата обращения: 12.04.2023)
15 From precarious work to decent work: outcome document to the workers' symposium on policies and regulations to combat precarious employment / International Labour Office, Bureau for Workers' Activities. Geneva: ILO, 2012. URL: http://www.ilo.org/wcmsp5/groups/public/---ed_dialogue/---actrav/documents/meetingdocument/wcms_179787.pdf (дата обращения: 12.04.2023)
Таким образом, в контексте эволюции неформального сектора и развития новых нестандартных и неформальных видов занятости ключевыми задачами социальной политики становятся урегулирование вопросов социального и пенсионного страхования, а также распространение трудовых и социальных гарантий на сферу нестандартной занятости.
В качестве рекомендаций для более точного отражения специфики различных элементов неформального сектора представляется целесообразным сузить его определение, применяемое в российской статистике, введя ограничения по численности занятых, а также дополнить про-
изводственный подход Росстата все шире применяемым в международной практике легалистским подходом. На практике осуществлять учет неформально занятых в формальном секторе весьма сложно. Возможно, стоит ввести в рамках ежеквартальных обследований рабочей силы вопросы относительно наличия трудового договора, порядка предоставления и оплаты ежегодных отпусков и пропусков по болезни, выплаты заработной платы наличными для занятых в формальном секторе. При этом необходимо учитывать, что респонденты склонны скрывать такого рода информацию.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Садовая Е.С. Рынок труда в цифровой экономике - перспективы регулирования. Мировая экономика и международные отношения, 2022; 66(10):102-111. DOI: 10.20542/0131-2227-2022-66-10-102-111
2. Локтюхина Н.В., Черных Е.А. Индивидуализация трудовых отношений: тенденции развития и вопросы регулирования. Социально-трудовые исследования. 2021;45(4):42-52. DOI: 10.34022/2658-3712-2021-45-4-51-61
3. Williams C. Informal Sector Entrepreneurship. A background paper for the OECD Centre for Entrepreneurship. 38 p. URL: Background-Paper-PB-Informal-Entrepreneurship-final.pdf (oecd.org)
4. Williams Colin, Lansky Mark. (2013). Informal employment in developed and developing economies: Perspectives and policy responses. International Labour Review. 152. http://dx.doi.org/10.1111/j.1564-913X.2013.00196.x
5. Hart K. Informal economy opportunities and the urban employment in Ghana // Journal of Modern Africa Studies. 1973. Vol. 11. No. 1.
6. Вишневская Н.Т., Гимпельсон В.Е., Зудина А.А., Капелюшников Р.И. и др. В тени регулирования: неформальность на российском рынке труда / Под ред. В.Е. Гимпельсона, Р.И. Капелюшникова. М.: Изд. Дом ВШЭ, 2014. 535 с.
7. Гимпельсон В.Е., Зудина А.А., Капелюшников Р.И. и др. Российский рынок труда: тенденции, институты, структурные изменения / Под общей редакцией: Гимпельсон В. Е., Капелюшников Р. И., Рощин С. Ю. М.: Центр стратегических разработок, 2017.
8. Барсукова С.Ю. Неформальная экономика: экономико-социологический анализ. Издательский дом ГУ ВШЭ. Москва. 2004. 449 с.
9. Синявская О.В. Неформальная занятость в России: измерение, масштабы, динамика. Экономическая социология. 2005;6(2):12-28.
10. Синдяшкина Е. Занятость в неформальном секторе экономики. Экономист. 1998;(6):51.
11. Синдяшкина Е.Н. Неформальная занятость. // Занятость и рынок труда: новые реалии, национальные приоритеты, перспективы. М.: Наука, 1998; 59-72.
12. Tui McKeown. What's in a Name? The Value of 'Entrepreneurs' Compared to 'Self-Employed'... But What about 'Freelancing' or 'IPro'? / The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 11: pp. 121-134.
13. The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. Edited by A. Burke. 2015. Senate Hall Ltd. Dublin, Ireland. 175 p.
14. Kitching John. Tracking UK Freelance Workforce. Trends 1992-2015 / The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 2: pp. 15-28.
15. Burke Andrew, Cowling Marc. The Use and Value of Freelancers: The Perspective of Managers. / The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 1: pp. 1-14.
16. Стребков Д.О., Шевчук А.В. Что мы знаем о фрилансерах? Социология свободной занятости. Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». М.: Изд. дом Высшей школы экономики, 2022; 527 с.
17. Сауткина В.А. Международный рынок фриланса: перспективы развития. Анализ и прогноз. Журнал ИМЭМО РАН, 2020;(3): 35-43. DOI: 10.20542/afij-2020-3-35-43
18. Разумова Т.О., Кирсанова Н.М. Самозанятость и фриланс как способы адаптации работника на современном рынке труда. Социально-трудовые исследования. 2022;47(2):56-68. DOI: 10.34022/2658-3712-2022-47-2-56-68
19. Wilson, S., & Ebert, N. (2013). Precarious work: Economic, sociological and political perspectives. The Economic and Labour Relations Review, 24(3), 263-278. URL: https://doi.org/10.1177/1035304613500434
20. В.Н. Бобков, Е.В. Одинцова, В.И. Рязанцев. Прекаризация занятости и ее особенности в поколенных группах работников в оценках профсоюзных экспертов. Социально-трудовые исследования, 2023;(1):31-40. DOI: 10.34022/2658-3712-2023-50-1-31-40.
REFERENCES
1. Sadovaya E. Labor Market in the Digital Economy - Prospects for Regulation. World Economy and International Relations. 2022;66(10):102-111. URL: https://doi.org/10.20542/0131-2227-2022-66-10-102-111. (In Russ.).
2. Loktyukhina N.V., Chernykh E.A. Individualization of labor relations: trends, problems and solutions. Social and Labor Research. 2021;45(4):51-61. DOI: 10.34022/2658-3712-2021-45-4-51-61. (In Russ.).
3. Williams C. Informal Sector Entrepreneurship. A background paper for the OECD Centre for Entrepreneurship. 38 p. URL: Background-Paper-PB-Informal-Entrepreneurship-final.pdf (oecd.org)
4. Williams Colin, Lansky Mark. (2013). Informal employment in developed and developing economies: Perspectives and policy responses. International Labour Review. 152. URL: http://dx.doi.org/10.1111/j.1564-913X.2013.00196.x
5. Hart K. Informal economy opportunities and the urban employment in Ghana. Journal of Modern Africa Studies. 1973;11(1).
6. Vishnevskaya N. T., Gimpelson V. E., Zudina A. A., Kapelyushnikov R. I. et al. In the shadow of regulation: informality in the Russian labor market / ed. V.E. Gimpelson, R.I. Kapelyushnikov. M.: Ed. HSE House, 2014. 535 p.
7. Gimpelson V. E., Zudina A. A., Kapelyushnikov R. I. et al. Russian labor market: trends, institutions, structural changes / Ed. Gimpelson V. E., Kapelyushnikov R. I., Roshchin S. M.: Center for Strategic Research, 2017.
8. Barsukova S.Yu. Informal economy: economic and sociological analysis. HSE Publishing House. Moscow. 2004. p. 449.
9. Sinyavskaya O.V. Informal employment in Russia: Measurement, scope, dynamics. Economic Sociology. 2005;6(2):12-28. (In Russ.).
10. Sindyashkina E. Employment in the informal sector of the economy. Economist. 1998;(6):51. (In Russ.).
11. Sindyashkina E.N. informal employment. Employment and the labor market: New realities, national priorities, prospects. - M.: Nauka. 1998. p. 59-72. (In Russ.).
12. Tui McKeown. What's in a Name? The Value of 'Entrepreneurs' Compared to 'Self-Employed'... But What about 'Freelancing' or 'IPro'? / The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 11: p. 121-134.
13. The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. Edited by A. Burke. 2015. Senate Hall Ltd. Dublin, Ireland. 175 p.
14. Kitching John. Tracking UK Freelance Workforce. Trends 1992-2015. The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 2: p. 15-28.
15. Burke Andrew, Cowling Marc. The Use and Value of Freelancers: The Perspective of Managers. The Handbook of Research on Freelancing and Self-Employment. 2015. Chapter 1: p. 1-14.
16. Strebkov, D.O., Shevchuk, A.V. What do we know about freelancers? Sociology of free employment. National research University "Higher School of Economics". — M.: Ed. house of the Higher School of Economics. 2022. p. 527. (In Russ.).
17. Sautkina V.A. International freelance market: Prospects for development. Analysis and Forecasting. IMEMO Journal. 2020;(3):35-43). (In Russ.).
18. Razumova T.O., Kirsanova N.M. Self-employment and freelance: Employees adapting to the modern labor market. Social and Labor Research. 2022;47(2):56-68. DOI: 10.34022/2658-3712-2022-47-2-56-68. (In Russ.).
19. Wilson S., Ebert N. Precarious work: Economic, sociological and political perspectives. The Economic and Labour Relations Review. 2013;24(3):263-278. URL: https://doi.org/10.1177/1035304613500434
20. Bobkov V.N., Odintsova E.V., Ryazantsev V.I. Precarization of employment and its features in generational groups of employees in the assessments of trade union experts. Social and Labor Research. 2023;50(1):31-40. DOI: 10.34022/2658-3712-2022-50-1-31-40. (In Russ.).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ / ABOUT THE AUTHOR
Евгения Николаевна Синдяшкина - кандидат экономических наук, старший научный сотрудник Центра сравнительных социально-экономических и политических исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова Российской академии наук (ИМЭМО), Москва, Россия
Evgeniya N. Sindyashkina - Cand. Sci. (Econ.), Senior Researcher, Center for Comparative Socio-Economic and
Political Studies, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations of the
Russian Academy of Sciences (IMEMO), Moscow, Russia
https://orcid.org/0000-0001-6410-5643
Syndyash@yandex.ru
Конфликт интересов: автор заявляет об отсутствии конфликта интересов. Conflicts of Interest Statement: The author has no conflicts of interest to declare.
Статья поступила в редакцию 28.04.2023; после рецензирования 05.05.2023, принята к публикации 06.05.2023. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи.
The article was submitted on 28.04.2023; revised on 05.05.2023 and accepted for publication on 06.05.2023. The author read and approved the final version of the manuscript.
