CC BY
31
ххжжхжжхжэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
Научная статья УДК 331.101.262
Б01: 10.24412/2227-9407-2022-2-86-100
Нестандартная занятость трудовых ресурсов в сельской местности: масштаб, причины, последствия
Евгений Александрович Югов
Воронежский государственный аграрный университет имени императора Петра I, Воронеж, Россия, eugene_68@mail.т, http://orcid.org/0000-0003-2729-3221
Аннотация
Введение. Нестандартная занятость в сельской местности очень тесно вплетена в жизнь её жителей, но научных публикаций по данной теме недостаточно. Слабо изучены её масштаб и формы, региональные особенности и другие аспекты. Целью исследования является оценка состояния и масштаба вовлечения сельских трудовых ресурсов в нестандартные формы занятости.
Материалы и методы. Эмпирической базой исследования послужили данные выборочных обследований рабочей силы, осуществляемых Росстатом, и составляемые Управлением социальной политики Липецкой области балансы трудовых ресурсов. Они были подвергнуты экономическому и абстрактно-логическому анализу, что позволило выявить некоторые тенденции и взаимосвязи.
Результаты. Исследованием установлено, что почти каждый третий трудоспособный сельский житель России вовлечён в неформальный сектор экономики. Для города и села отмечены разнонаправленные тенденции изменения масштаба нестандартной занятости: в городе идёт устойчивое увеличение доли занятых в неформальной экономике, а на сельских территориях - снижение. Существенно изменилась в сельской местности структура нестандартной занятости по отраслям экономики: до 2013 г. основной была сельскохозяйственная деятельность, с 2014 г. стали преобладать несельскохозяйственные виды экономической деятельности, доля которых в 2020 г. составила 61,6 %. Выявлены большие различия в масштабах и структуре нестандартной занятости по регионам.
Обсуждение. На основании полученных результатов были выделены специфические причины развития нестандартных форм занятости в сельской местности. Ключевым фактором, влияющим на масштаб нестандартной занятости в регионах, определена возможность официального трудоустройства на квалифицированные высокооплачиваемые рабочие места. Главным достоинством нестандартной занятости признана её гибкость и адаптивность к изменениям на рынке труда.
Заключение. Нестандартные формы занятости в сельской местности позволяют трудоспособным сельским жителям при отсутствии возможности официального трудоустройства получать некриминальный доход. На уменьшение распространения нестандартной занятости может повлиять создание на сельских территориях новых высокооплачиваемых рабочих мест.
Ключевые слова: личные подсобные хозяйства, нестандартная занятость, неформальная занятость в регионах, неформальный сектор экономики, трудовые ресурсы, сельские территории, региональная дифференциация
Для цитирования: Югов Е. А. Нестандартная занятость трудовых ресурсов в сельской местности: масштаб, причины, последствия // Вестник НГИЭИ. 2022. № 2 (129). С. 86-100. БОТ: 10.24412/2227-9407-2022-2-86-100
© Югов Е. А., 2022
Контент доступен под лицензией Creative Commons Attribution 4.0 License. The content is available under Creative Commons Attribution 4.0 License.
86
ххжжхжжхжэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
Non-standard employment of labor resources in rural areas: scale, causes, consequences
Evgeny A. Yugov
Voronezh State Agrarian University named after Emperor Peter the Great, Voronezh, Russia, eugene_68@mail.ru, http://orcid.org/0000-0003-2729-3221
Abstract
Introduction. Precarious work in rural areas is very closely intertwined with the lives of its inhabitants, but there are not enough scientific publications on this topic. Its scale and shape, regional features and other aspects are poorly studied. The aim of the present research is to assess the state and scale of the involvement of rural labor resources in nonstandard forms of employment.
Materials and methods. The empirical basis of the research as the data of sample surveys of the labor force carried out by Rosstat and the balance of labor resources compiled by the Social Policy Department of the Lipetsk Region. They were subjected to economic and abstract logical analysis, which made it possible to identify some trends and relationships.
Results. The study found that nearly every third able-bodied rural resident of Russia is involved in the informal sector of the economy. For the city area and the countryside, there are multidirectional trends in the change in the scale of precarious employment: in the city there is a steady increase in the share of those employed in the informal economy, and in rural areas -similar decrease. In rural areas, the structure of precarious employment by sectors of the economy has changed significantly: until 2013, agricultural activity was the main one; since 2014, non-agricultural types of economic activity began to dominate, and their share in 2020 amounted to 61,6 %. Great differences in the scale and structure of precarious employment by region were revealed.
Discussion. Based on the results obtained, specific reasons for the development of non-standard forms of employment in rural areas were identified. The key factor affecting the scale of precarious work in the regions is the possibility of formal employment in qualified high-paying jobs. The main advantage of precarious work is its flexibility and adaptability to changes in the labor market.
Conclusion. Non-standard forms of employment in rural areas allow able-bodied rural residents, in the absence of the possibility of official employment, to receive non-criminal income. The creation of new high-paying jobs in rural areas can reduce the spread of precarious employment.
Keywords: non-standard employment, labor resources, rural areas, informal employment in the regions, regional differentiation, the informal sector of the economy, personal subsidiary plots
For citation: Yugov E. A. Non-standard employment of labor resources in rural areas: scale, causes, consequences // Bulletin NGIEI. 2022. № 2 (129). P. 86-100. (In Russ.). DOI: 10.24412/2227-9407-2022-2-86-100
Введение
Чтобы осуществлять на сельских территориях воспроизводство человеческого капитала в расширенном масштабе, важно обеспечить комфортную социальную инфраструктуру [1], но, по нашему мнению, только одного этого не достаточно. Для целей воспроизводства (и не только человеческого капитала) сельские жители должны располагать соответствующим уровнем доходов, который обеспечивается через занятость. Экономические реформы, начавшиеся в 1990-х годах, привели к тому, что в сельской местности значительная часть трудоспособного населения потеряла стабильно
оплачиваемую работу. Появившаяся проблема сужения на сельских территориях сферы традиционной занятости её жителей (в сельскохозяйственных предприятиях и в личных подсобных хозяйствах (ЛПХ)) стала объектом внимания многих учёных [2; 3].
Приход в сельское хозяйство крупного бизнеса с большими инвестициями сложившуюся ситуацию не поменял. Как отметил Золин И. Е. [4], с одной стороны, агрохолдинги положительно повлияли на рост производства отдельных видов сельхозпродукции, но с другой - принесли с собой немало новых проблем, одной из которых является ещё боль-
xxxxxxxxxxeconomics and national economymanagement-хжхжхжхжжх
шее сокращение числа занятых в сельхозпроизвод-стве. Поэтому сельским жителям, которые и могут, и хотят работать, пришлось в срочном порядке менять своё трудовое поведение.
Динамичное развитие современного российского рынка труда привело к существенным изменениям всех его элементов, включая и вопросы занятости. Как совершенно верно подметила Дульзон С. В. [2], в этой сфере на рынке труда в настоящее время довольно отчётливо проявляются тенденции увеличения: доли временной, неполной, удалённой, внештатной занятости; занятости на мелких предприятиях, в представительствах и филиалах; работы на условиях подряда и по совместительству одновременно в нескольких организациях. Многие из этих трендов прослеживаются и в сельской местности, где широкое распространение получили разнообразные формы неформальной занятости. И, по прогнозам, такие тенденции на перспективу не только сохранятся, но могут даже усилиться.
Распространение и широкое использование в экономике неформальных форм занятости, по мнению ряда учёных [5], вызвано, в первую очередь, тем, что они оказываются выгодными как для работодателей, так и для наёмных работников. На более активное использование нестандартных видов занятости могут влиять различные чрезвычайные ситуации или события, случающиеся в обществе, как, например, это происходит в условиях пандемии COVID-19 [6]. По мнению Decker A. [7], в нестандартной занятости присутствует в значительной степени гендерный аспект: например, женщины, имеющие детей, чаще мужчин являются участниками альтернативных форм занятости. Неформальные формы занятости, как отмечает Орлова Н. А. [8], часто характерны для трудовых мигрантов, прибывающих в Россию на заработки.
Таким образом, нестандартная занятость прочно вплетена в текущую официальную деятельность человека, что требует от учёных более пристального внимания к ней. Несмотря на наличие довольно большого числа публикаций на тему нестандартной занятости, её научное осмысление пока ещё далеко до завершения. В частности, не так много работ затрагивают участие сельских трудовых ресурсов в нестандартной занятости, не достаточно исследован её масштаб в сельской местности, региональные особенности и другие аспекты. Поэтому в качестве цели данной работы была определена оценка состояния и масштаба вовлечения сельских
трудовых ресурсов в нестандартные виды занятости.
Материалы и методы
В своём пояснении к разделу «3. Занятые в неформальном секторе»1 Росстат чётко отделяет неформальную занятость от теневой экономики и считает деятельность неформально занятых, которых он учитывает, вполне легальной, а их нежелание официально её регистрировать объясняет стремлением сэкономить на издержках.
По методологии Росстата1 к числу занятых в неформальном секторе экономики относят: 1) индивидуальных предпринимателей; 2) наёмных работников, неофициально работающих у индивидуальных предпринимателей, и других физических лиц; 3) родственников предпринимателя, помогающих ему в бизнесе; 4) работающих без регистрации самозанятых; 5) занимающихся производством какой-либо продукции для продажи в своём домашнем хозяйстве.
Фактически все занятые в неформальном секторе экономики, по методологии Росстата, применяют для своей деятельности различные виды нестандартной занятости. Поэтому для оценки масштаба распространения нестандартной занятости можно использовать результаты обследований рабочей си-лы2, поскольку другой достоверной и всеобъемлющей информации по этому вопросу нет.
Ещё одним источником информации о нестандартной занятости на региональном уровне служат балансы трудовых ресурсов, которые были предоставлены по запросу Управлением социальной политики Липецкой области. В них все лица, отнесённые по методологии Росстата к неформально занятым, сгруппированы в две категории: «индивидуальные предприниматели, включая наёмных работников; самозанятые» и «занятые в домашнем хозяйстве производством товаров и услуг для реализации и лица, работающие по найму у отдельных граждан без оформления трудовых договоров».
В ходе выполнения данной работы было использовано несколько различных методов научных исследований. В первую очередь для обобщения и анализа обширного эмпирического и теоретического материала был применён аналитический метод. Для обработки статистической информации был использован статистико-экономический метод. Также был применён абстрактно-логический метод, включающий в себя совокупность нескольких научных приёмов: анализа и синтеза, индукции и дедукции, восхождения от абстрактного к конкретному и
экономика и управление народным хозяйством]
других. Помимо этого в работе использовались методы сравнения и интерпретации.
Результаты исследования Изучение официальных статистических данных свидетельствует о значительном вовлечении
трудовых ресурсов в деятельность с использованием нестандартных форм занятости (рис. 1), а их удельный вес в общей численности занятых колеблется в пределах 18-21 % (табл. 1).
16000,0
11000,0
6000,0
1000,0
-4000,0
2601,0
13950,6
13599,8
14386,6 15369,9 14581,4 14121 9
11582,3
2006 2007 2008 2009 2010 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
> Занято в неформальном секторе экономики, тыс. чел. / Employed in the informal sector of the economy,
thousand people ■мужчины / men
•женщины / women
Рис. 1. Динамика занятых в неформальном секторе экономики РФ Fig. 1. Dynamics of employed in the informal sector of the Russian economy Источник: составлено на основании данных Росстата «Обследование рабочей силы»: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13265
35,0
30,0
25,0
20,0
15,0
10,0
5,0
0,0
Рис. 2. Fig. 2.
д.—Д
_W
1 _ Центральный федеральный округ / Central Federal District
_ Белгородская область / Belgorod region
■А* • Воронежская область / Voronezh region
Курская область / Kursk region
Липецкая область / Lipetsk region
Московская область / Moscow region
■ + ■ Тамбовская область / Tambov region
- — г. Москва / Moscow
2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
Масштаб неформальной занятости в регионах, % от всех занятых в экономике соответствующего региона The scale of informal employment in the regions, % of all employed in the economy of the corresponding region Источник: составлено на основании данных Росстата «Обследование рабочей силы»: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13265
!economics and national economy management
Как не трудно заметить, на протяжении длительного периода (2006-2020 гг.) наблюдается общий тренд на увеличение численности занятых в неформальном секторе экономики - в среднем на 108,6 тыс. в год. Также можно говорить и о влиянии экономических кризисов, так как на 2008 г. и на 2014-2016 гг. приходятся всплески максимальных приростов новых участников нестандартных форм занятости.
Конечно, влияние экономических кризисов имеет место быть, но, на наш взгляд, более существенным фактором является возможность трудоустроиться на высококвалифицированные рабочие места, что наглядно продемонстрировано на рисунке 2. Лишь в Москве и Московской области, где
сосредоточена основная их масса, масштаб неформальной занятости ниже средней величины (около 13 %) в целом по Центральному федеральному округу. Во всех остальных регионах (для примера представлены пять областей Центрального Черноземья) - он существенно, нередко в 1,5-2 раза, выше среднего значения по округу, а если сравнивать с Москвой - то в 4-7 раз превышает её уровень.
Недостаток квалифицированных высокооплачиваемых рабочих мест на сельских территориях приводит к тому, что среди сельских трудовых ресурсов число занятых в неформальной экономике почти в 2 раза превосходит городской уровень (табл. 1).
Таблица 1. Участие трудовых ресурсов сельской местности РФ в неформальном секторе экономики Table 1. Participation of labor resources of rural areas of the Russian Federation in the informal sector of the economy
Наименование показателей / Indicators 2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Численность трудоспособного сельского населения, тыс. чел. / The number of able-bodied rural population, thousand people
21780 21424 21031 21192 20826 20507 20149 19818 20142 19875
Сельское население, занятое в экономике, тыс. чел. / Rural population employed in the economy, thousand people
16592 16561 16579 16484 16694 16651 16407 16390 16047 15686
Всего занято в неформальном секторе экономики, тыс. чел. /
The total of the employed in the 5157,8 5344,4 5376,0 5411,8 5522,3 5689,4 4944,5 4994,7 4865,1 4630,3 informal sector of the economy, thousand people
2927,4 3021,5 3049,7 3091,4 3191,8 3326,2 2940,8 2980,7 2883,8 2761,6 2230,4 2322,9 2326,2 2320,4 2330,5 2363,1 2003,7 2014,0 1981,4 1868,7 Удельный вес участников неформального сектора в общей численности занятых, % / Share of 31,1 32,3 32,4 32,8 33,1 34,2 30,1 30,5 30,3 29,5 participants in the informal sector in the total number of employed, %
Из общей численности участников неформального сектора экономики, тыс. чел. / Of the total number of participants in the informal sector of the economy, thousand people занято только в неформальном
секторе / employed only in the in- 4297,7 4483,7 4582,8 4614,9 4785,9 4842,7 4525,7 4560,6 4462,4 4252,8 formal sector
из них / including мужчины / men женщины / women
занято одновременно в формальном и неформальном секторах / simultaneously employed in the formal and in formal sectors
860,1 860,6 793,1 796,9 736,4 846,7 418,8 434,1 402,7 377,5
ХХЖЖХЖЖХЖэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
Окончание таблицы 1 / End of table 1
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11
Для сравнения: / For comparison :
Удельный вес городских трудо-
вых ресурсов, занятых в нефор-
мальном секторе, % / Share of ur- 14,3 15,0 15,9 16,3 16,7 17,4 16,8 17,1 17,8 17,3
ban labor resources employed in the
informal sector, %
Удельный вес всех занятых в неформальном секторе в общей численности занятого населениях РФ, % / Share of all people employed in the informal sector in the total number of employed population of the Russian Federation, %
18,2 19,0 19,7 20,1 20,5 21,2 19,8 20,1 20,6 20,0
Источник: составлено на основании данных Росстата «Обследование рабочей силы»: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13265
ную и неформальную работу демонстрирует устойчивую тенденцию к сокращению.
Претерпело изменение и соотношение между занятыми сельскохозяйственным и несельскохозяйственным трудом: с 2014 г. число занимающихся производством сельхозпродукции стало меньше тех, кто нашёл для себя применение в других сферах экономики (рис. 3). Это связано с постоянно снижающейся доходностью от реализации продукции, произведённой в личных подсобных хозяйствах, трудностями её сбыта, конкуренцией со стороны более крупных фермерских хозяйств, агрохолдин-тов и другими аспектами.
3009,1 3019,8 3027,2 2877,7 2906,2 _._» 2850,2
Как свидетельствуют данные статистики, практически каждый третий трудоспособный сельский житель в той или иной степени связан с нестандартной занятостью. И, несмотря на увеличение в 2014-2016 гг., общий тренд в сельской местности - постепенное уменьшение числа занятых в неформальном секторе, что является отличием от тенденции, складывающейся в городских условиях. При этом хотелось бы обратить внимание на одну особенность сельской нестандартной занятости: при относительно стабильной (с небольшими колебаниями) численности занятых только в неформальном секторе экономики число совмещающих официаль-
3500,0 3000,0 2500,0 2000,0
1500,0
2011 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020 ^Занятые сельскохозяйственной деятельностью, тыс. чел. / Employed in agriculture, thousand people ^Занятые несельскохозяйственной деятельностью, тыс. чел. / Employed outside agriculture, thousand people
Рис. 3. Распределение сельских трудовых ресурсов РФ, занятых в неформальном секторе
экономики, между сельскохозяйственной и несельскохозяйственной деятельностью Fig. 3. Distribution of rural labor resources of the Russian Federation employed in the informal sector of the economy between agricultural and non-agricultural activities Источник: составлено на основании данных Росстата «Обследование рабочей силы»: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13265
xxxxxxxxxxeconomics and national economymanagement-хжхжхжхжжх
Сельские жители, отказавшиеся от товарного производства в ЛПХ, нашли для себя применение по большей части в оказании различного рода неформальных услуг: в сферах образования, здравоохранения и других социальных услуг; в гостиничном и ресторанном бизнесе; на транспортных
перевозках и других (табл. 2). Чаще всего неформальная деятельность в несельскохозяйственных отраслях осуществляется не в своём родном селе, а с выездом в районный центр или в столицу региона, и нередко - за пределы родного региона.
Таблица 2. Распределение сельских трудовых ресурсов РФ, занятых в неформальном секторе экономики, по видам экономической деятельности
Table 2. Distribution of rural labor resources of the Russian Federation employed in the informal sector of the economy, by type of economic activity
2011 г. 2015 г. 2020 г.
Виды экономической деятельности / Types of economic activity тыс. чел. / thousand people % тыс. чел. / thousand people % тыс. чел. / thousand people % 2020 г. к 2011 г., %
Всего / Total 5356,9 100 5522,3 100 4630,3 100 86,4
Сельское, лесное хозяйство, охота,
рыболовство и рыбоводство / Agriculture, 2991,7 55,85 2644,7 47,89 1780,1 38,44 59,5
forestry, hunting, fishing and fish farming
Добыча полезных ископаемых / Mining 6,8 0,13 9,1 0,16 11,8 0,25 172,5
Обрабатывающие производства / Manufacturing industries 341,7 6,38 400,0 7,24 409,2 8,84 119,7
Производство и распределение
электроэнергии, газа и воды / Production 8,3 0,16 12,1 0,22 16,2 0,35 195,2
and distribution of electricity, gas and water
Строительство / Construction 424,2 7,92 555,3 10,06 442,8 9,56 104,4
Оптовая и розничная торговля; ремонт
автотранспортных средств, мотоциклов,
бытовых изделий и предметов личного пользования / Wholesale and retail trade; 1060,2 19,79 1151,0 20,84 1041,3 22,49 98,2
repair of motor vehicles, motorcycles,
household goods and personal items
Гостиницы и рестораны / Hotels and restaurants 71,7 1,34 110,2 2,00 128,1 2,77 178,7
Транспорт и связь / Transport and communications 245,4 4,58 344,1 6,23 393,8 8,51 160,5
Финансовая деятельность / Finance 3,3 0,06 6,1 0,11 7,5 0,16 231,2
Операции с недвижимым имуществом,
аренда и предоставление услуг / Real es- 59,2 1,10 90,9 1,65 16,9 0,36 28,5
tate operations, rental and service provision
Образование / Education 17,3 0,32 22,9 0,42 30,0 0,65 173,8
Здравоохранение и предоставление
социальных услуг / 23,2 0,43 30,5 0,55 51,3 1,11 221,1
Health care and social services
Предоставление прочих коммунальных,
социальных, персональных и других услуг / Provision of other utilities, social, 104,0 1,94 145,5 2,63 301,4 6,51 289,7
personal and other services
Источник: составлено на основании данных Росстата «Обследование рабочей силы»: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13265
ХХЖЖХЖЖХЖэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
В то же время в каждом регионе могут тости трудовых ресурсов, как, например, в Липец-наблюдаться свои особенности неформальной заня- кой области (табл. 3).
Таблица 3. Трудовые ресурсы, занятые в неформальном секторе экономики Липецкой области Table 3. Labor resources employed in the informal sector of the economy of the Lipetsk region
Показатель / Indicator 2012 2013 2014 2015 2016 2017 2018 2019 2020
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Трудовые ресурсы, всего тыс. чел. / Labor resources, total thousand people 717,5 723,0 708,3 706,1 687,1 683,5 677,8 675,9 676,0
в т. ч. в сельской местности / including those of the rural area 228,0 231,0 227,8 228,0 225,7 224,9 222,9 221,9 229,2
Занятые в экономике, всего тыс. чел. /
Employed in the economy, total thousand 543,7 554,6 545,9 552,3 549,8 551,9 549,0 545,3 535,9
people
в т. ч. в сельской местности / including those of the rural area 162,7 163,6 165,9 163,9 166,0 167,4 166,5 165,4 161,5
Занято в неформальном секторе Липецкой
области, всего тыс. чел. / Employed in the 154,5 156,9 150,8 148,7 144,4 140,9 139,7 149,4 141,8
informal sector of the economy on the Lipetsk
region, total thousand people
из них индивидуальные предприниматели
(включая самозанятых) и работающие у
них наёмные работники / including 99,8 97,9 97,6 99,6 98,5 95,9 96,1 100,9 95,8
individual entrepreneurs (including
self-employed) and their employees
занятые производством продукции в до-
машнем хозяйстве для реализации и лица,
работающие по найму без оформления
трудовых отношений / employed in the 54,7 58,9 53,3 49,0 46,0 45,0 43,6 48,5 46,0
production of products in the household
for sale and persons employed without
formalizing an employment relationship
Сельские трудовые ресурсы, занятые
в неформальном секторе, всего тыс. чел. /
Rural labor resources, employed in the 56,3 55,4 54,4 51,2 48,5 48,6 47,5 46,8 46,3
informal sector of the economy, total thousand
people
из них индивидуальные предприниматели
(включая самозанятых) и работающие у
них наёмные работники / including 17,5 17,2 17,9 16,7 16,6 17,2 17,0 17,0 17,3
individual entrepreneurs (including
self-employed) and their employees
занятые производством продукции в ЛПХ
для реализации и лица, работающие
по найму без оформления трудовых
отношений / employed in the production 38,8 38,2 36,5 34,4 31,9 31,4 30,5 29,8 28,9
of products in the household farms for sale and persons employed without formalizing an employment relationship
XXXXXXXXXXeconomics and national economymanagement-ХЖХЖХЖХЖЖХ
Окончание таблицы 3 / End of table 3
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10
Удельный вес занятых в неформальном секторе в численности трудовых ресурсов, % / Share of the employed in the informal sector in the number of labor resources, %
в среднем по области / regional average 21,53 21,70 21,30 21,05 21,02 20,61 20,61 22,10 20,98
в сельской местности / in rural area 24,70 23,96 23,88 22,44 21,47 21,61 21,29 21,10 20,18
в городах / in urban area 20,06 20,63 20,08 20,39 20,80 20,12 20,28 22,60 21,39
Удельный вес занятых в неформальном секторе в численности занятых в экономике, % / Share of people employed in the informal sector in the number of people employed in the economy, %
в среднем по области / regional average 28,41 28,29 27,63 26,92 26,27 25,53 25,44 27,40 26,47
в сельской местности / in rural area 34,62 33,83 32,78 31,22 29,19 29,04 28,51 28,29 28,64
в городах / in urban area 25,77 25,97 25,39 25,10 25,01 24,00 24,11 27,01 25,53
Источник: составлено на основании Балансов трудовых ресурсов, предоставленных по запросу Управлением социальной политики Липецкой области
Часть тенденций в сельской местности региона согласуется с общероссийским трендом: сокращение общего числа занятых неформальной деятельностью в основном за счёт тех, кто занимался в ЛПХ производством продукции для продажи. Это ещё раз доказывает, что мелкотоварному производству в домашних хозяйствах населения трудно конкурировать с крупными фермерами и агрохолдин-гами.
Особенностью Липецкой области является то, что при относительно стабильной доле занятых в неформальном секторе в общей численности трудовых ресурсов в регионе в целом (21-22 %) прослеживается чёткая тенденция сокращения их удельного веса в трудовых ресурсах сельской местности. Именно село внесло наибольшую лепту в сокращение масштаба неформальной занятости в Липецкой области: из общего уменьшения на 12,7 тыс. человек на сельские территории приходится 10,0 тыс.
Обсуждение
Неформальная занятость в сельской местности России, как свидетельствуют данные статистики (табл. 1), имеет очень широкое распространение: в целом по стране охватывает почти треть трудоспособного населения. Но в разрезе регионов наблюдаются очень большие колебания. Причин, по которым сельские жители используют нестандартные формы занятости, довольно много, как общих, выделенных Глинской М. И. [9], так и специфичных, характерных для сельской местности, к числу которых, по нашему мнению, относятся:
- ограниченное число предприятий и организаций, на которые можно устроиться официально;
- низкий уровень оплаты на большинстве рабочих мест, имеющихся в сельской местности;
- ограниченные возможности для создания и развития предпринимательства в несельскохозяйственных сферах из-за низкой численности потребителей такой продукции и услуг;
- наличие возможности развития ЛПХ;
- высокий уровень конкуренции и конкурентного давления со стороны крупных производителей сельскохозяйственной продукции (например, лоббирование владельцами свиноводческих комплексов запрета на выращивание свиней в ЛПХ населения в окрестных сельских поселениях; реализация фермерскими хозяйствами овощной продукции по сравнительно низким, невыгодным для ЛПХ, ценам и др.).
Именно такие причины, в первую очередь, заставляют сельских жителей искать способы для увеличения своих доходов и соглашаться на неформальные отношения с работодателем или, наоборот, отказываться от низкооплачиваемой работы в пользу занятости в ЛПХ.
Также обращает на себя внимание наметившаяся на сельских территориях тенденция уменьшения числа участников неформальной занятости. Она является следствием того, что у проживающих на сельских территориях, как заявляют некоторые учёные [10; 11], отсутствует интерес к нестандартным формам занятости. Так Калинина И. В. и Со-ловченков С. А. делают вывод о проблематичности развития, а часто и о нежелании сельских жителей развивать нестандартную занятость в сельской местности [10]. А по результатам исследований Пашининой Е. И. и Ручина А. В. нестандартные формы занятости не пользуются популярностью среди сельской молодёжи [11]. И в целом мы согласны с их мнением, поскольку в ходе проведённого в 2021 г. опроса сами сельские жители указывали
ХХЖЖХЖЖХЖэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
на высокий уровень их пассивности, нежелание проявлять инициативу [12].
И всё же, по нашему мнению, несмотря на наметившуюся тенденцию уменьшения масштаба неформальной занятости, не стоит ожидать большого сокращения числа её участников. В первую очередь это связано с тем, что численность трудоспособного населения в сельской местности высокая и обвального её падения пока не предвидится (табл. 1).
Огромное влияние на масштаб неформальной занятости оказывает возможность официального трудоустройства на высокооплачиваемые рабочие места, как, например, в г. Москва и Московской области (рис. 2). Подавляющее большинство российских регионов не способно обеспечить официальную занятость с высоким уровнем оплаты труда, поэтому в них более широкое распространение получили различные формы нестандартной, неформальной занятости. В то же время необходимо признать, что новые рабочие места для сельских жителей в регионах всё-таки создаются, но их количества не достаточно, чтобы обеспечить всех желающих трудиться официально.
Что касается сфер деятельности для развития нестандартной занятости, то здесь в сельской местности возможны разные варианты: от производства продукции в ЛПХ до реализации своих способностей в несельскохозяйственных отраслях. Конечно, основной сферой нестандартной занятости для сельских жителей останется сельскохозяйственная деятельность в ЛПХ, несмотря на снижение её доли в общей численности занятых (рис. 3). Но при этом в каждом регионе может сложиться своя структура распределения по отраслям, как, например, в Липецкой области, где занятость в ЛПХ по-прежнему существенно выше, чем в других видах деятельности (табл. 3).
Хотелось бы обратить внимание на очень интересную трансформацию, произошедшую за последние 30 лет с восприятием «занятости в ЛПХ». До реформ 1990-х гг. она вообще не считалась занятостью, в статистической отчётности «занятость в ЛПХ» не учитывалась, занятым считался человек, который трудился на общественном производстве, в государственных организациях и предприятиях. В 1990-е гг. многие сельские жители по разным причинам лишились официальной работы, и производство в ЛПХ продукции для реализации стало для них основным источником выживания. Для государства это явилось основанием учитывать таких
сельских жителей не как безработных, а как «занятых», и относить их к неформальному сектору экономики. А учёные «занятость в ЛПХ» стали рассматривать как одну их форм нестандартной занятости.
Одним из направлений цивилизованного развития нестандартных форм занятости в сельской местности может стать потребительская кооперация. Липецкая область является как раз примером эффективной реализации такой модели обеспечения занятости сельских жителей [12].
Учёные по-разному относятся к неформальным формам занятости: часть из них положительно воспринимают такую занятость [13; 14; 15], а другие в ней видят негативные аспекты [8; 9; 16; 17; 18; 19].
На наш взгляд, есть все основания согласиться с мнением тех учёных, которые говорят о необходимости государственного участия в решении проблем любых форм занятости [14; 15]. Мы считаем, что нестандартную занятость государство должно поддерживать на уровне стандартной, так как она позволяет вовлекать в общественное производство незадей-ствованные в формальном секторе экономики трудовые ресурсы. А по мнению группы казахстанских учёных [15], содействие нестандартной занятости со стороны государства должно стать частью поддержки развития сельских территорий. В результате будет возможен постепенный переход отдельных видов нестандартной занятости в число стандартных. Это полностью совпадает и с нашим видением перспектив её развития.
И наконец, главное достоинство нестандартной занятости - её высокая гибкость и адаптивность к любым изменениям на рынке труда (такого же мнения придерживаются многие ученые [2; 5; 6; 7; 8 и др.]). Именно это обстоятельство способствует столь широкому распространению нетипичных форм занятости, отклоняющихся от принятых стандартов. Кроме того для любого работодателя всегда являются привлекательными простота, минимальный формализм в установлении социально-трудовых отношений с такими наёмными работниками. Да и возможность сэкономить на оплате труда или социальных отчислениях также играет немаловажную роль. А потому неформальные формы занятости по-прежнему будут активно использоваться.
В то же время некоторые предложения по развитию нестандартной занятости, по нашему мнению, выглядят сомнительно [13]: сбор дикоро-сов и сельский туризм едва ли смогут реально обес-
xxxxxxxxxxeconomics and national economymanagement-хжхжхжхжжх
печить занятостью многих сельских жителей. Но и это предложение отбрасывать ни в коем случае нельзя: любое, даже незначительное количество новых рабочих мест в сельской местности будет положительно влиять на социально-экономическое состояние её жителей.
Естественно, необходимо анализировать и учитывать практический опыт и теоретические наработки зарубежных учёных [7; 17; 15; 20; 21; 22], поскольку и в других странах сельские жители нередко сталкиваются с похожими проблемами занятости. В США, например, для многих фермеров (в первую очередь из мелких и средних хозяйств) характерно совмещение работы как у себя на ферме, так и вне её в несельскохозяйственном секторе. А многие мелкие фермеры вообще как основную указывают занятость на других предприятиях, поскольку там они получают основной доход [21]. Также зарубежные учёные обратили внимание на то, что научно-технический прогресс практически не воздействует на нестандартную занятость. Ими отмечено незначительное влияние инвестиций и внедрения инноваций на альтернативные формы занятости: они способствуют сокращению безработицы, но почти не влияют на работников, связанных с нестандартной занятостью [22]. Это говорит о том, что сфера применения альтернативных видов занятости будет существовать, несмотря ни на какие изменения в технико-технологическом укладе жизни и деятельности человека.
В то же время нестандартная занятость приносит с собой и негативные последствия. В первую очередь, многие её формы не имеют законодательного оформления, а потому не всегда может быть обеспечена правовая и социальная защищённость работников [16]. В результате, несмотря на наличие ряда положительных моментов, могут возникать проблемы во взаимоотношениях между ними и работодателями. По данным зарубежных учёных [17], в большинстве стран нестандартно занятые также не обеспечены законодательно, хотя Международная организация труда в своих Конвенциях требует установить равную защищённость наёмных работников в условиях любой занятости.
В то же время и официальное трудоустройство не гарантирует абсолютной защищённости наёмных работников, хотя возможности для отстаивания их интересов в сфере труда будут существенно выше. Примером являются задержки и невыплата зарплаты в 1990-е и 2000-е годы банкротившимися сельскохозяйственными предприятиями.
Богатырева М. Р. и Мухаметлатыпов Ф. У. вообще настаивают на том, что нестандартная занятость содержит в себе угрозу для трудовых ресурсов в вопросе их социальной безопасности [18]. А по мнению Орловой Н. А., преобладание нестандартных форм занятости при использовании трудовых мигрантов в качестве неквалифицированной рабочей силы ведёт к тому, что не только трудовой потенциал таких работников не полностью реализуется, но и это отрицательно сказывается на развитии человеческого капитала в России в целом [8]. С такими выводами указанных учёных мы не можем согласиться в полной мере, так как, по нашему мнению, данная проблема обусловлена более широким комплексом причин, и нестандартная занятость среди них не является определяющей.
И необходимо обозначить ещё один негативный аспект нестандартной занятости. Беляев В. И. и Кузнецова О. В. указывают на формирование в России в среде занятого населения опасного с социально-экономической точки зрения слоя, называемого прекариатом. Основной его источник, по их мнению, - неформальная, нестандартная занятость. Причина опасности прекариата для общества - неудовлетворённость своим положением и нестабильность получаемых доходов [19].
Сельская местность также является хорошей питательной средой для появления прекариев. Но при этом источником их появления, по нашему мнению, в большей степени являются государственные, бюджетные организации (учреждения культуры, образования, здравоохранения и др.), в которых уровень оплаты труда большинства работников в реальности существенно ниже средней по экономике региона. Нестандартная занятость в меньшей степени продуцирует социально-экономическую неудовлетворённость (так как человек осознанно занимается такой деятельностью), чем несправедливое занижение зарплат в бюджетной сфере. Наоборот, нестандартная занятость снижает социально-экономическую напряжённость в обществе, так как способствует удовлетворению основных потребностей человека.
Заключение
Результаты, полученные в ходе данного исследования, позволяют сделать ряд выводов. В первую очередь, нестандартная занятость в сельской местности - это легальная деятельность, приносящая неофициальный, но честно заработанный доход. Во-вторых, важнейшим фактором, создающим привлекательность нестандартным формам
ххжжхжжхжэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
занятости, является их гибкость и адаптивность на постоянно меняющемся рынке рабочей силы. В-третьих, масштаб распространения нестандартной занятости меньше в тех регионах, где имеется больше квалифицированных, высокооплачиваемых рабочих мест. В-четвёртых, на фоне общероссийской тенденции увеличения занятых в неформальном секторе экономики в сельской местности сложился противоположный тренд на уменьшение доли сельских жителей, включённых в нестандартную занятость.
Более масштабному распространению нестандартной занятости в сельской местности помимо общих с городом способствовал ряд специфичных причин, таких как: возможность развивать ЛПХ; сложности для развития предпринимательской деятельности; ограниченные возможности официального трудоустройства; низкая оплата труда на многих предлагаемых рабочих местах.
Сопоставляя между собой положительные и негативные последствия нестандартной занятости в
сельской местности, можно в целом сделать вывод о преобладании положительных её аспектов над отрицательными. Самым главным положительным следствием, на наш взгляд, является то, что при отсутствии возможности официального трудоустройства сельские жители могут иметь некриминальный основной заработок или дополнительный приработок к невысокой официальной зарплате.
Сокращению масштаба нестандартной занятости будет способствовать появление квалифицированных высокооплачиваемых рабочих мест, имеющих транспортную доступность для сельских жителей, чтобы они могли трудиться без отрыва от дома, от семьи. Решить эту проблему в некоторой степени помогает государственная программа РФ «Содействие занятости населения»3, рассчитанная на период до 2024 г. В то же время нестандартные формы занятости будут и дальше активно использоваться сельскими жителями, так как альтернативы им во многих случаях не будет, хотя масштаб их распространения может существенно уменьшиться.
Примечания:
1 Рабочая сила, занятость и безработица в России (по результатам выборочных обследований рабочей силы). 2020: Стат.сб./Росстат. M., 2020. 88 с. Режим доступа: https://rosstat.gov.ru/storage/mediabank/2EfrJGVJ/Rab_sila_2020.pdf
2 Итоги выборочного обследования рабочей силы: Росстат [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://rosstat. gov. ru/compendium/document/13265
3 Государственная программа Российской Федерации «Содействие занятости населения»: Постановление Правительства РФ от 15 апреля 2014 г. № 298 (с изменениями и дополнениями) [Электронный ресурс]. Режим доступа: https://base.garant.ru/70643476/#friends.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Проваленова Н. В., Касимов А. А. Ключевые проблемы и основные направления развития социальной инфраструктуры сельских территорий // Вестник НГИЭИ. 2021. № 3 (118). С. 93-104. DOI: 10.24412/22279407-2021-3-93-104
2. Дульзон С. В. Современные формы и виды занятости при формировании ее новой парадигмы в сельском хозяйстве // Агропродовольственная политика России. 2017. № 1 (61). С. 17-22.
3. Ториков В. Е., Васькин В. Ф., Подольникова Е. М., Потворов А. И. Динамика численности населения и занятости в сельской местности // Вестник Курской государственной сельскохозяйственной академии. 2019. № 2. С. 110-117.
4. Золин И. Е. Рынок труда в национальной экономике (теоретико-методологические аспекты) // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. 2014. Т. 10. № 38 (275). С. 45-55
5. Таранова Т. С., Ясинская-Казаченко А. В. Нестандартные формы занятости: мобильность рабочих мест и защита трудовых прав работников // Экономический рост Республики Беларусь: глобализация, иннова-ционность, устойчивость. Материалы XII Междунар. науч.-практич. конф. Минск, 2019. С. 296-298.
6. Шишкина Н. В., Мамистова Е. А., Сабетова Т. В. Взаимное влияние развития рынка труда и течения пандемии КОВИД-19 // Вестник ВГУИТ. 2021. Т. 83. № 1. С. 421-428. D0I:10.20914/2310- 1202-2021-1-421-428
7. Decker A. The ambiguous experience of motherhood in the Western Bohemian countryside: Exploring rural gender inequalities through the framework of precarity // Sociologia ruralis. 2019. Vol. 59. № 3. P. 517-539. doi.org/10.1111/soru.12257
XXXXXXXXXXeconomics and national economymanagementXXXЖXЖXЖЖXш
8. Орлова Н. А. Нестандартные формы занятости как фактор изменения человеческого капитала: анализ неквалифицированной трудовой миграции в Россию // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2017. № 1. С. 156-170.
9. Глинская М. И. Анализ распространения неформальной занятости в России: причины, формы и сферы сосредоточения // Вестник РЭУ им. Г.В. Плеханова. 2018. № 4 (100). С. 123-134. DOI: 10.21686/2413-28292018-4-123-134
10. Калинина И. В., Соловченков С. А. Нестандартная занятость в сельской местности Еврейской автономной области // Региональные проблемы. 2017. Т. 20. № 1. С. 46-54.
11. Пашинина Е. И., Ручин А. В. Нестандартные формы занятости молодежи в системе стратифицирующих факторов сельской местности // Вестник Поволжского института управления. 2017. Т. 17. № 1. С. 97-104. DOI 10.22394/1682-2358-2017-1-97-104
12. Югов Е. А. Сельская кооперация и занятость населения в Липецкой области: вопросы развития и взаимосвязи // Социально-трудовые исследования. 2021. № 4 (45). С. 62-74. DOI: 10.34022/2658-3712-2021-45-462-74
13. Хромова Т. Альтернативная занятость в сельской местности // Актуальные научно-технические средства и сельскохозяйственные проблемы. Кемерово, 2020. С. 346-350.
14. Рахимов Ж. Б. К вопросу о необходимости развития альтернативной занятости в сельской местности // Закономерности развития региональных агропродовольственных систем. 2018. № 1. С. 79-81.
15. Bespalyy S. V., Abuov K. K., Kashuk L. I. Non-standard employment in rural areas of Pavlodar region of the republic of Kazakhstan // Problems of AgriMarket. 2020. № 2. P. 163-170.
16. Телятникова Т. В., Полянская С. Г. Особенности регулирования социально-трудовых отношений в условиях развития нестандартной занятости // Экономика труда. 2019. Том 6. № 4. С. 1387-1396. doi: 10.18334/et.6.4.41262
17. Sychenko E., Laruccia M., Cusciano D., Chikireva I., Wang J., Smit P. Non-Standard Employment in the BRICS Countries // BRICS Law Journal. 2020. Vol. 7. №. 4. С. 4-44. doi.org/10.21684/2412-2343-2020-7-4-4-44
18. Богатырева М. Р., Мухаметлатыпов Ф. У. Нестандартные формы занятости как угроза социальной безопасности трудовых ресурсов // Экономические исследования и разработки. 2018. № 12. С. 28-32.
19. Беляев В. И., Кузнецова О. В. Неформальная занятость как источник формирования прекариата в России: методология исследования и оценка потенциала // Вестник Томского государственного университета. Экономика. 2020. № 52. С. 308-324. DOI: 10.17223/19988648/52/19
20. Федонина О. В. Опыт Евросоюза в решении проблем занятости в контексте развития нестандартных форм занятости в регионе // Контентус. 2020. № 1. С. 25-33. DOI: 10.24411/2658-6932-2020-10004
21. Пашкевич О. А. Становление и развитие форм занятости трудовых ресурсов в сельском хозяйстве США // Вестник Белорусской государственной сельскохозяйственной академии. 2021. № 1. С. 14-19.
22. Ciarli T., Di Ubaldo M., Savona M. Innovation and self-employment // GLO Discussion Paper. 2019. № 449. doi.org/10.2139/ssrn.3436707
Информация об авторах:
Е. А. Югов - кандидат экономических наук, доцент, доцент кафедры экономики АПК, Spin-код: 2540-2501.
REFERENCES
1. Provalenova N. V., Kasimov A. A. Klyuchevy'e problemy' i osnovny'e napravleniya razvitiya social'noj in-frastruktury' sel'skix territorij [Key problems and main directions of development of social infrastructure in rural areas], VestnikNGIEI [Bulletin NGIEI], 2021, No. 3 (118), pp. 93-104. DOI: 10.24412/2227-9407-2021-3-93-104
2. Dulzon S. V. Sovremenny'e formy' i vidy' zanyatosti pri formirovanii ee novoj paradigmy' v sel'skom xo-zyajstve [Modern forms and types of employment in the formation of its new paradigm in agriculture], Agroprodo-voFstvennayapolitika Rossii [Agro-foodpolicy in Russia], 2017, No. 1 (61), pp. 17-22.
3. Torikov V. E., Vaskin V. F., Podolnikova E. M., Potvorov A. I. Dinamika chislennosti naseleniya i zanyatosti v sel'skoj mestnosti [Dynamics of population and employment in rural areas], Vestnik Kurskoj gosudarstvennoj seTskoxozyajstvennoj akademii [Bulletin of the Kursk State Agricultural Academy], 2019, No. 2, pp. 110-117.
ххжжхжжхжэкономика и управление народным хозяйством^ХХЖХЖХХХ
4. Zolin I. E. Rynok truda v nacional'noj ekonomike (teoretiko-metodologicheskie aspekty) [The labor market in the national economy (theoretical and methodological aspects)], Nacional'nye interesy: prioritety i bezopasnost' [National interests: priorities and security], 2014, Vol. 10, No. 38 (275), pp. 45-55.
5. Taranova T. S., Yasinskaya-Kazachenko A. V. Nestandartny'e formy' zanyatosti: mobil'nost' rabochix mest i zashhita trudovy'x prav rabotnikov [Non-standard forms of employment: job mobility and protection of workers' labor rights], E'konomicheskij rost Respubliki Belarus': globalizaciya, innovacionnost\ ustojchivost\ Materialy' XII Mezhdunar. nauch.-praktich. konf. [Economic growth of the Republic of Belarus: globalization, innovation, sustaina-bility. Proc. conf], Minsk, 2019, pp. 296-298.
6. Shishkina N. V., Mamistova E. A., Sabetova T. V. Vzaimnoe vliyanie razvitiya ry'nka truda i techeniya pan-demii KOVID 19 [Mutual effect of labour market development and COVID-19 pandemic progression], Vestnik VGUIT [Proceedings of VSUET], 2021, vol. 83, No. 1, pp. 421-428. doi: 10.20914/2310-1202-2021-1-421-428
7. Decker A. The ambiguous experience of motherhood in the Western Bohemian countryside: Exploring rural gender inequalities through the framework of precarity, Sociologia ruralis, 2019, Vol. 59, No. 3, pp. 517-539. doi.org/10.1111/soru.12257
8. Orlova N. A. Nestandartny'e formy' zanyatosti kak faktor izmeneniya chelovecheskogo kapitala: analiz nekvalificirovannoj trudovoj migracii v Rossiyu [Non-standard forms of employment and changes in human capital: analysis of the unskilled labor migration to Russia], Monitoring obshhestvennogo mneniya: E'konomicheskie i so-ciaFny'e peremeny' [Monitoring of Public Opinion: Economic and Social Changes], 2017, No. 1, pp. 156-170.
9. Glinskaya M. I. Analiz rasprostraneniya neformal'noj zanyatosti v Rossii: prichiny', formy' i sfery' sosredotocheniya [Analyzing the Spread of Informal Employment in Russia: Reasons, Forms and Spheres of Concentration], Vestnik REU im. G.V. Plexanova [Vestnik of the Plekhanov Russian University of Economics], 2018, No. 4 (100), pp. 123-134. DOI: 10.21686/2413-2829-2018-4-123-134
10. Kalinina I. V., Solovchenkov S. A. Nestandartnaya zanyatost' v sel'skoj mestnosti Evrejskoj avtonomnoj oblasti [Non-standard rural employment in Jewish autonomous region], RegionaFny'eproblemy' [Regionalproblems], 2017, Vol. 20, No. 1, pp. 46-54.
11. Pashinina E. I., Ruchin A. V. Nestandartny'e formy' zanyatosti molodezhi v sisteme stratificiruyushhix faktorov sel' skoj mestnosti [On-standard employment practices of youth in the system of stratifying factors of rural areas], Vestnik Povolzhskogo instituta upravleniya [Bulletin of the Volga region Institute of Administration], 2017, Vol. 17, No. 1, pp. 97-104. DOI 10.22394/1682-2358-2017-1-97-104
12. Yugov E. A. Sel'skaya kooperaciya i zanyatost' naseleniya v Lipeczkoj oblasti: voprosy' razvitiya i vzai-mosvyazi [Rural cooperation and employment in the Lipetsk region: issues of development and interrelation], So-ciaFno-trudovy'e issledovaniya [Social and labor research], 2021, No. 4 (45), pp. 62-74. DOI: 10.34022/2658-37122021-45-4-62-74
13. Khromova T. Al'ternativnaya zanyatost' v sel'skoj mestnosti [Alternative employment in rural areas], Ak-tual 'ny e nauchno-texnicheskie sredstva i sel'skoxozyajstvenny e problemy \ Materialy' VNacz. nauch. -praktich. konf. [Actual scientific and technical means and agricultural problems. Proc. conf.], Kemerovo, 2020, pp. 346-350.
14. Rakhimov J. B. K voprosu o neobxodimosti razvitiya al'ternativnoj zanyatosti v sel'skoj mestnosti [Concerning the need to develop alternative employment in rural areas], Zakonomernosti razvitiya regionaFny'x agroprod-ovoFstvenny'x sistem [Regularities in the development of regional agro-food systems], 2018, No. 1, pp. 79-81.
15. Bespalyy S. V., Abuov K. K., Kashuk L. I. Non-standard employment in rural areas of Pavlodar region of the republic of Kazakhstan, Problems of AgriMarket, 2020, No. 2, pp. 163-170.
16. Telyatnikova T. V., Polyanskaya S. G. Osobennosti regulirovaniya sotsialno-trudovyh otnosheniy v usloviyakh razvitiya nestandartnoy zanyatosti [Peculiarities of regulation of social-labour relations in terms of precarious employment development], Ekonomika truda [Russian Journal of Labor Economics], 2019, Vol. 6, No. 4, pp. 1387-1396. DOI: 10.18334/et.6.4.41262
17. Sychenko E., Laruccia M., Cusciano D., Chikireva I., Wang J., Smit P. Non-Standard Employment in the BRICS Countries, BRICSLaw Journal, 2020, Vol. 7, No. 4, pp. 4-44. doi.org/10.21684/2412-2343-2020-7-4-4-44
18. Bogatyreva M. R., Mukhametlatypov F. U. Nestandartny'e formy' zanyatosti kak ugroza social'noj be-zopasnosti trudovy'x resursov [Non-standard forms of employment as a hazard to social safety of labor resources], E'konomicheskie issledovaniya i razrabotki [Economic development research journal], 2018, No. 12, pp. 28-32.
XXXXXXXXXXeconomics and national economymanagementXXXЖXЖXЖЖXш
19. Belyaev V. I., Kuznetsova O. V. Neformal'naya zanyatost' kak istochnik formirovaniya prekariata v Rossii: metodologiya issledovaniya i ocenka potenciala [Informal Employment as a Source of Formation of the Precariat in Russia: Research Methodology and Potential Assessment], Vestnik Tomskogo gosudarstvennogo universiteta. Ekonomika [Tomsk State University Journal of Economics], 2020, No. 52, pp. 308-324. DOI: 10.17223/19988648/52/19
20. Fedonina O. V. Opy't Evrosoyuza v reshenii problem zanyatosti v kontekste razvitiya nestandartny'x form zanyatosti v regione [Experience of the European Union in solving employment problems in the context of development of non-standard employment forms in the region], Kontentus [Kontentus], 2020, No. 1, pp. 25-33. DOI: 10.24411/2658-6932-2020-10004
21. Pashkevich O. A. Stanovlenie i razvitie form zanyatosti trudovy'x resursov v sel'skom xozyajstve SShA [Formation and development of labour resources employment forms in the USA agriculture], Vestnik Belorusskoj gosudarstvennoj seFskoxozyajstvennoj akademii [Bulletin of the Belarusian state agricultural academy], 2021, No. 1, pp.14-19.
22. Ciarli T., Di Ubaldo M., Savona M. Innovation and self-employment, GLO Discussion Paper, 2019, No. 449. doi.org/10.2139/ssrn.3436707
Information about the author: E. A. Yugov - Ph. D. (Economy), associate professor, associate professor of the chair of agrarian economy, Spincode: 2540-2501.
