CC BY
43
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
недостойные наследники в нормах советского и российского гражданского права
К.В. МАКСЮТИНА
Аннотация. В статье рассмотрено соотношение норм советского и российского гражданского законодательства о недостойных наследниках, выявлены их сходство и различия.
Ключевые слова: недостойный наследник, противоправные действия, суд, советское гражданское право.
Понятие «недостойный наследник» впервые стало известно советскому гражданскому праву. Так, в 1926 г. Пленум Верховного Суда РСФСР разъяснил, что умышленно совершенное и уголовно наказуемое убийство наследодателя лишает виновного в этом права наследования в имуществе убитого1.
Свое легальное закрепление анализируемое понятие получило в ГК РСФСР 1964 г. В соответствии со ст. 531 не могли наследовать ни по закону, ни по завещанию граждане, которые своими противозаконными действиями, направленными против наследодателя или наследника либо против осуществления последней воли завещателя, способствовали призванию их к наследованию. Такое правило распространялось и на завещательный отказ. Кроме этого, к данной категории относились лица, лишенные родительских прав по отношению к своим детям, а также родители, злостно уклонявшиеся от прямых обязанностей по содержанию своих несовершеннолетних детей. Перечисленные основания лишения права на участие в наследственном правопреемстве устанавливались в судебном порядке, что гарантировало законность и обоснованность отстранения от наследования2. Не менее значимым являлось и положение об умышленном характере содеянного, поскольку действия по неосторожности либо в состоянии невменяемости не приводили к признанию виновного недостойным наследником3.
Согласно ст. 1117 Гражданского кодекса РФ недостойных наследников условно можно разделить на две группы: не имеющих права наследовать и отстраненных судом от преемства. Первую образуют лица, совершившие незаконные действия против наследодателя, осуществления его воли, выраженной в завещании, или кого-либо из наследников, а также родители, лишенные родительских прав и не восстановленные в них к дню открытия наследства (только в отношении преемства на основании закона). Вторая группа включает граждан, злостно уклонявшихся от выполнения возложенных на них законом обязанностей по содержанию наследодателя. Вполне очевидно, что норма о составе лиц, которые могут быть признаны недостойными преемниками, практически не изменилась по сравнению
с действовавшим в прошлом положением ст. 531 ГК РСФСР 1964 г.
Согласно Постановлению Пленума Верховного Суда РСФСР от 23 апреля 1991 г. № 2 «О некоторых вопросах, возникающих у судов по делам о наследовании» при рассмотрении споров о наследовании лиц, которые могли быть признаны не имеющими права наследовать, судам необходимо было иметь в виду, что противозаконные действия, способствовавшие призванию к наследованию, устанавливаются приговором суда4. Однако вынесением приговора по делу заканчивается только уголовное судопроизводство.
В связи с этим под противоправными действиями ранее понимались, прежде всего, преступления, посягающие на здоровье и жизнь завещателя или кого-либо из наследников, наказуемые в уголовном порядке. Тем не менее данное обстоятельство представляется не совсем верным, поскольку в настоящее время законодатель не конкретизирует характер совершенного нарушения, приводящего к отстранению от наследования. Правоприменителю под противоправными действиями следует понимать любое неисполнение диспозитивных предписаний гражданского права, несоблюдение императивных требований норм административного законодательства, нарушение уголовных запретов и др. При этом лишение права наследования не должно исчерпываться привлечением лица лишь к уголовной ответственности. В настоящее время достаточно распространенными нарушениями являются такие, как предоставление поддельного завещания либо воспрепятствование его составлению.
Таким образом, следует констатировать расширение круга лиц, которые при наличии достаточных к тому оснований могут быть отстранены от участия в наследственных отношениях в качестве преемников ввиду совершения ими противоправных действий.
В п. 1 ст. 1117 ГК РФ используется формулировка «способствовали либо пытались способствовать». Неоконченность действий в этом случае не может служить оправданием и также влечет лишение права на участие в наследственном правопреемстве.
Современное гражданское законодательство содержит тождественную закрепленной в ГК РСФСР 1964 г. норму, касающуюся вины недостойного пре-
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
емника. Только умышленно совершенное противоправное деяние влечет лишение права наследовать. Вместе с тем для квалификации не имеет значения, какой именно умысел (прямой или косвенный) присутствовал в действиях лица.
Помимо умышленной вины лица субъективная сторона правонарушения включает также мотив и цель. Однако следует подчеркнуть, что мотив содеянного не влияет на отнесение наследника к категории недостойных. Он может быть различным: месть, ревность, корысть и др.
Установление преследуемой гражданином цели по смыслу п. 1 ст. 1117 ГК РФ имеет большое значение для решения вопроса о признании его недостойным наследником. Законодатель закрепил исчерпывающий перечень целей совершения противоправных
действий виновным против наследодателя, а именно: содействие призванию его самого к преемству либо иных лиц или увеличение его доли либо доли иных лиц в наследственной массе.
1 См.: Заседание Пленума Верховного Суда РСФСР от 7 июня 1926 г. Протокол № 6 // Гражданский кодекс 1922 г. с постатейно-систематизированными материалами. — М., 1928. С. 956.
2 См.: Огнев В.Н. Институт недостойных наследников в российском гражданском праве: прошлое и настоящее // История государства и права. 2007. № 5.
3 См.: Никитюк П.С. Наследственное право и наследственный процесс. — Кишинев, 1973. С. 55.
4 См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1991. № 7. С. 10.
история отечественной и зарубежной ответственности за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях
Е.В. МАСЛОВ
Аннотация. В статье дается историко-правовой анализ отдельным положениям норм российского и зарубежного законодательства, регулирующих вопросы ответственности за преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях.
Ключевые слова: уголовная ответственность, преступления против интересов службы, уголовное законодательство России, европейских стран.
Для решения вопроса о том, имеет ли глава 23 УК РФ право на самостоятельное существование, и что надо понимать под интересами службы в коммерческих и иных организациях как видовым объектом уголовно-правовой охраны, обратимся к историческим памятникам и действующему зарубежному законодательству.
Интересы службы в коммерческих и иных организациях в отечественном уголовном законе стали самостоятельным объектом правовой охраны отнюдь не в конце ХХ в. По мнению ряда исследователей, капиталистическое развитие России в XIX в. потребовало введения уголовно-правовых санкций за целый ряд нарушений в сфере управления «коммерческими и иными организациями» (в современном значении этого термина).
Например, впервые в российском уголовном законодательстве злоупотребление полномочиями со стороны лиц, осуществляющих управленческие функции в коммерческих организациях, в качестве уголовного преступления было предусмотрено Уложением о наказаниях уголовных и исправительных
1845 г. в виде злоупотребления полномочиями должностными лицами частных и общественных банков (ст. 1572, 1573) и злоупотребления полномочиями членами торговых обществ, товариществ и компаний (ст. 1637)1, которые в науке уголовного права рассматривались как «специальные формы злоупотребления доверием»2.
Самостоятельная криминализация деяний подобного рода объясняется потребностями развития России в буржуазный (досоветский) период: преступлениями начинают признаваться посягательства на порядок управления в хозяйствующих субъектах экономически и социально сложноорганизованного общества, которое сложилось в России ко второй половине XIX в.
Нормативная регламентация уголовной ответственности за злоупотребление полномочиями в промышленных, торговых и кредитных организациях осуществлялась Уложением 1845 г. казуистично, если оценивать его качество с позиции сегодняшнего уровня развития законодательной техники. Однако задача стабилизации кредитного рынка и промыш-
