CC BY
73А. Т. Аверченко
Нечто вроде лекции О юморе4
1[Я, господа, очень смущён, выступая в первый раз в жизни — с лекцией да ещё на такую тему — как юмор. Рассказывать мне об юморе это всё равно что любящему мужу разоблачать перед посторонними свою интимную жизнь с любимой женой].
Юмор — это дар Богов.
Самое замечательное, что даром этим награждаются люди лишь со спокойной совестью и чистым сердцем... Чувство юмора никогда не может быть свойственно поджигателю или убийце — прикончившему даже самую небольшую семью.
Из этого видно, что юмор — одно из самых положительных, одно из самых благородных свойств человека.
Определить — что такое юмор? — чрезвычайно трудно.
Сатира поддаётся определению гораздо легче, и нынче любой гимназист третьего класса так ловко и быстро отхватает вам точное определение сатиры, 2[будто опытный барабанщик вечернюю зорю! Вот какая простая штука — сатира!].
А юмор. чёрт его знает, что оно такое!..
Будь он ещё полезен, а то ведь одно из главных свойств юмора — именно его беспредметность, его бесполезность, бесцельность, ненужность. А, впрочем, он, может быть, потому так и прекрасен, так и нравится людям, что из него шубы не сошьёшь и супу не сваришь.
Так же бесполезен, и душистый цветок в хрустальной вазе, так же бесполезен и бриллиант, сверкающий в мочке уха красавицы — почему же и то и другое так восхищает нас?
Юмор душист, как цветок, и сверкающ, как бриллиант. Он ласкает слух, как хорошая игра на скрипке и поднимает настроение, подобно эфиру или кокаину, но безо всяких дурных последствий, безо всякого осадка.
- Позвольте, — возразите вы. — Что вы там расхваливаете юмор, как цыган лошадь?! Вы лучше определите нам — что такое юмор?
Что такое юмор?..
Юмор — это <прежде всего> неожиданность!
4 Для цитирования: Аверченко, А. Т. Нечто вроде лекции о юморе [Текст] / Публикация, вступ. статья и примечания В. Д. Миленко // Гуманитарная парадигма. 2018.
№ 4 (7). С. 51-63.
Гуманитарная парадигма
www.humparadigma.ru № 4 (7) — декабрь 2018
Гм!.. Вот, например, тёмной безлунной ночью вы идёте по гладкой дороге и — вдруг!! Сваливаетесь неожиданно в вырытую кем-то глубокую яму. Это — неожиданность. Но есть ли в этом юмор?.. Не думаю. Значит, юмор — не только неожиданность...
Титульный лист рукописи А. Т. Аверченко «Нечто вроде лекции о юморе». РГАЛИ. Ф. 32. Оп. 2. Ед. хр. 17. Л. 1. Публикуется впервые.
Точнее, юмор можно определить так: приятная неожиданность. Скажем, вот: дядя перед смертью составляет в вашу пользу духовное завещание.
Для вас это приятная неожиданность, а для него?.. Не думаю.
Это не юмор, когда одному хорошо только потому, что другой должен протянуть ноги. Приятная неожиданность для одного — неприятная ожиданность для другого.
Тогда определим юмор так: юмором называется приятная неожиданность, от которой всем хорошо и которая вызывает смех.
Здесь — 12 слов.
Если кто-нибудь управится с этим определением в пяти-шести словах — поздравляю его!.. Пожалуйста!
К пониманию юмора нужен известный вкус, склонность — более того талант. Это также от Бога, как хороший слух. 2[Все животные не понимают юмора и только два сорта умнейших из них: слон и соб.<ака> иногда улыбаются].
Мне приходилось сталкиваться с людьми, в которых человеческого было только анатомическое строение тела и членораздельная речь. В остальном же — это были не люди, потому что они не понимали юмора.
Один такой 2[не пох.<ожий> ни на сл.<она> ни на с.<обаку>] просил
меня:
- Расскажите что-нибудь смешное! Говорят — вы мастер на это1.
- Извольте. На берегу реки стоит человек с удочкой в руке. Вдруг подбегает сторож. «Эй! — кричит сторож. — Разве ты не знаешь, что тут нельзя удить рыбу?». Незнакомец поднял голову и, сплюнув в сторону, ответил очень хладнокровно: «Я и не ужу рыбу!». — «А что ж ты 2[тут] делаешь?». — «Учу червячка плавать.».
Кончив эту маленькую историю, я надеялся хоть на какой-нибудь знак внимания со стороны слушателя. Вместо этого, он поднял на меня вялые, сонные глаза и спросил:
- Ну?..
- Что «ну»?
- Что ж ему сторож 2[после этого] сделал?
- (Вздох) Ничего!!
- Неужели, он, действительно, учил червяка плавать?
- Нет!! Он удил рыбу.
- Я тоже так думаю. А сторож, по-моему, дурак. Раз человек стоит с удочкой в руке — какие могут быть отговорки? Взял бы за шиворот да и отвёл в участок. (Пауза). Что ж он, всё-таки, много рыбы наловил?
- А чёрт его знает!
- Да. Грустно, грустно. Это где было-то? На какой реке?
- На Днепре!!!
- А разве там, серьёзно, нельзя ловить рыбу? 2[Грустно, грустно. Вообще, знаете, нужно много терпения, чтобы удить рыбу. (Во всяком случае меньше терпения, чем с тобой, дураком, разгов.<аривать>, — подумал я].
Этот же господин показывал однажды своей жене только что купленные им дрянные карманные часы.
- Знаешь что? — иронически сказала жена. — Приделай к этим часам ручку.
- Зачем?
- И выбрось их.
- Почему? Я их лучше кому-нибудь продам. А зачем ты говоришь, чтобы ручку приделать?
- Чтоб удобнее было выбросить.
- Да для чего же ручка, всё-таки? Что ж, если бы я, действительно, захотел их выбросить — разве без ручки нельзя этого сделать?..
- Ну, поехал!..
- Да, действительно. Стоит ли стараться, приделывать ручку — и для чего? Только для того, чтобы выбросить. Вот она, ваша женская логика!
И он же ещё, этот каналья, этот мешок с отрубями — сожалительно покачал головой по адресу жены и, мне кажется, даже в этот момент втайне немного презирал её!
Правда, она тоже не осталась в долгу — в том же месяце изменила ему!
Вот, господа, как ужасно не иметь чувства юмора!
Кстати, могу категорически удостоверить, что теперешний глава Советской России — Владимир Ильич Ленин — совершенно не понимает, что такое юмор и почему люди, вообще, смеются!.. Это один из самых сухих, педантичных и угрюмо-мрачных людей, которых мне приходилось когда-либо встречать2. Например, мой журнал «Сатирикон» он закрыл3 не потому, что там печатались против него насмешливые и жестокие выпады, а, как он сам говорил: «За полной бесполезностью этого журнала».
Если бы изо всех номеров «Сатирикона» можно было свить верёвку и повесить на ней хоть одного контрреволюционера, я уверен, что «Сатирикон» был бы Лениным признан, как учреждение, самое полезное для блага 2[планетарной] революции!..
А у других людей, наоборот, чувство юмора не только проявляется часто, но проявляется даже в самые неподходящие моменты.
В особенности, этим свойством страдает ваш покорнейший слуга.
Вот вам иллюстрация:
Несколько лет тому назад один приятель учил меня ездить на своём велосипеде. Усадив, он бережно поддерживал меня за талию, но я, будучи по природе полон отваги и предприимчивости, вырвался от него, пролетел 2[как
стрела, как] птица, шагов пятьдесят и, налетев на куст, росший у края оврага — вместе с машиной покатился вниз по крутому откосу.
Лежу, разбитый вдребезги, а сверху вижу склонённую фигуру моего обеспокоенного, испуганного приятеля.
Вам, впрочем, известно, что для настоящего 2[спортсмена-] велосипедиста самое ценное — не целость жизни друга, а целость велосипеда, а в велосипеде самое ценное и хрупкое — рама.
Итак, склонившись над пропастью, приятель мой трепетным, замирающим голосом спрашивает:
- Рама-то. Рама цела?
И пролепетал я снизу, сплёвывая кровь из разбитой губы:
- Рама цела. Портрет вдребезги.
Существует определённая скала юмора от самого тонкого, благоуханного, до грубого, примитивного и жёсткого, как кожа старого носорога.
Самый примитивный, дикариный юмор, это юмор кинематографический.
Вспомните, сколько лет подряд кинематографщики кормили нас такими тонкими штучками: идёт баба с корзинкой яиц, на неё налетает близорукий господин, сбивает с ног. На эту кучу набегает и спотыкается старая дама, воскресный охотник, 2[рыболов], и мальчишка из булочной с пирожными. И все начинают гнаться за близоруким господином. Он лезет через забор — все лезут через забор, он вскакивает в трамвай — все вскакивают в трамвай, он бросается в реку, все бросаются в реку. Поймав — бьют его!
Поистине — вот самый типичный юмор для дураков!
Сотни тысяч метров изводились на то, что изображался солдат, попавший в барабан (?) и застрявший там. Хороший тон кинематографа требовал, чтобы барабанщик бил того солдата по голове палками. Или показывали свадебный обед, участникам которого шутник насыпает за ворот «порошок для чесания». В другом месте, молодой господин, объясняясь в любви невесте, вдруг начинал, бегая по комнате, ловить 2[укусившую его блоху] для каковой цели раздевался догола!.. Или пьяного человека зашили, по ошибке (хороша ошибка?.. ) в матрац — и вот по улице катится живой матрац, наталкиваясь на прохожих. Как в старом романе, где конец, обязательно — брак, так в кинемо-юмореске в конце — шутника бьют.
Недалеко от кинематографа ушёл юмор французского фарса.
Элементы его: блудливый старый дядюшка, 2[дама полусвета]4, бонвиван племянник, добродетельная дочь дядюшки, комическая старуха жена, в третьем акте — полицейский комиссариат. Начинается тем, что
55
дядюшка приезжает из провинции к племяннику, тот в растерянности выдаёт присутствующую 2[в его квартире даму ¥2 света] за свою жену, после чего дядюшка убегает в шантан. Второй акт — комната 2[дамы полусвета], кровать. Все — дядюшка, племянник, дочь дядюшки, неизвестный старик 2[и дама полусвета] — раздеваются до белья и ложатся — кто на кровать, кто под кровать. Прибегает старая жена дядюшки — бьёт кое-кого по физиономии, кое-кого — целует.
Третий акт — в участке, где разобрав всё дело, французский околоточный женит племянника на дочери дядюшки, и все пляшут канкан. Дочь — с племянником, дядя — 2[с дамой полусвета], тётя — с околоточным.
Невзыскательные зрители хватаются за животики — отчасти от смеха, отчасти из опасения, не срезал ли 2[весёлый] сосед по креслу золотые часы?..
Русский юмор гораздо тоньше и глубже, но и мы после Гоголя — долго брели по выжженной солнцем унылой полосе, где не было ни настоящего смеха, ни настоящей радости — пока не добрели до Антона Чехова.
Но и Чехов — чудесно сверкнув на солнце, словно золотая рыбка, выпрыгнувшая из стоячей воды — опять скрылся в глубь печальных тёмных вод — и не смех, а 2[грусть] и тихая жалоба робко зарокотала на струнах его кроткой тихой арфы.
А в это время царили бесконкурентно и безраздельно — по всему пространству матушки Руси — Лейкин5 и Мясницкий6 — два московских мага и чародея, на которых воспитывались отцы и матери наши, да даже кое-кто и из нас в детстве.
И ведь, представьте, казалось смешно! Вызывало улыбку!! Впрочем, тогда вызывали улыбку и остроты «Стрекозы»7 и «Будильника»8, в которых после ухода Чехова, самыми желанными юмористами были 2[кладбищенские сторожа и аптекарские мальчики], а самыми тонкими остротами считались такие:
На катке:
- Барышня, позвольте вам предложить руку.
- Ах, ах. Поговорите с мамашей.
Или:
- Что это не видно Иван Иваныча.
- У него семейное горе.
- Что такое?
- Тёща приехала.
Это было время, когда журнал с пятитысячным тиражом имел розницу в 150—200 номеров на всю Россию.
А подписчиками были — парикмахерские, рестораны и портерные.
Революция 1905 года немного встряхнула русский юмор и сатиру, но уже к 1908 году, снова во всех «Шутах»9, «Осколках»10, «Стрекозах» и «Будильниках» началось унылое пережёвывание Лейкинской и Мясницкой жвачки для портерных11 и цирюлен.
И в это время, в декабре 1908 года12 южный поезд, которому решительно было всё равно — кого тащить на себе — привёз в суровый Петербург молодого 25-летнего13 провинциала, прибывшего с огромным багажом чисто южной жизнерадостности и с маленьким узелком белья и десятка книг.
Вот буквальный разговор между застенчивым приезжим и издателем журнала «Стрекоза» Мих. Герм. Корнфельдом14.
- Зачем вы приехали в Петербург?
- Меня в Харькове со службы уволили. Я был плохим служащим и прекрасным лентяем. Последнее время я буквально умирал с голоду.
- А что вы будете делать в Петербурге?
- Если ничего лучшего не встретится — тоже буду умирать с голоду. Лучше уж здесь, чем там.
Пауза.
- Как вам нравится наш журнал «Стрекоза»?
- Не особенно. Ему не хватает двух вещей.
- Именно?
- Другого названия и меня.
- Чем же название 2[«Стрекоза»] не нравится? Этому названию 35 лет.
- 2[Названию] «чума» тысяча лет, а никто от этого удовольствия не получает. Наоборот: все от чумы шарахаются. Так же всякий развитой человек шарахается и от «Стрекозы». Все привыкли к тому, что ваш журнал только и издаётся исключительно для портерных и парикмахерских.
- Что же мне делать?
- Измените название журнала и возьмите меня. Если ничего из того и другого не получится — через три месяца прогоните меня и вернитесь к старому названию.
Издатель задумчиво пососал кончик карандаша и — согласился!
Так — маленькие разговоры кончаются большими делами.
Через две недели вышел первый номер журнала «Сатирикон»15, через три недели застенчивый приезжий провинциал был секретарём журнала, а через месяц 2[застенчивый приезжий] сделался главным и неограниченным редактором16.
Новый журнал раскрутился, по своеобразному выражению издателя, как булка, а подписчики, вначале удивленные тем, что вместо привычной 2[старой] «Стрекозы» получают 1[какой-то дикий бешенный] диковинный «Сатирикон» — к концу года привыкли и автоматически возобновили подписку17.
Собственно, моя скромность должна бы обязать меня скрыть — кто был приезжий застенчивый провинциал, но т. к. всё мною рассказанное имеет уже десятилетнюю давность, так как это уже история, то позвольте быть нескромным.
Застенчивый приезжий провинциал — был я!!
Только давайте, господа, прежде всего условимся: я категорически заявляю, что не хочу, ни в коем случае не хочу — одному себе приписывать успех «Сатирикона», и вы, пожалуйста, тоже этого не думайте. Иначе это свяжет и меня, и вас.
С чувством гордости и тихого умиления могу сказать: успех «Сатирикона» — это успех каждого отдельного сотрудника и всех вместе! Успех его был в непрестанном горении творчества всех писателей и художников «Сат.<ирикона>», в горячей любви к русской литературе и 2[к русскому] искусству.
Сатириконцы непрестанно кипели в горячке коллективного творчества, как в котле. Они сделали из «Сатирикона» маяк, на приветливый огонёк которого слетались многие неведомые, чьё имя потом сверкало ясной звёздочкой.
Моими товарищами по работе, ближайшими сотрудниками были: Тэффи18, Арк. Бухов19, Саша Чёрный20, художники Радаков21, Юнгер22, изумительный художник-график и живописец Александр Яковлев23, темпераментный, яркий, неожиданный, как ракета, карикатурист Ре-Ми24 — с такой блестящей гвардией можно было завоевать не только Россию, но и весь мир.
Никто иной, как мои товарищи сатириконцы, подняли упавший, скитавшийся до того по задворкам портерных 2[русский] юмор — на недосягаемую высоту!
Был период (до нашей горе-революции), когда слово «Сатирикон» стало нарицательным, когда наши политические карикатуры и остроты цитировали с трибуны не только Госуд.<арственной> Думы, но даже солидные престарелые члены Государственного Совета, отвечая интерпеллянтам на сухой деловой вопрос! 2[В Госуд.<арственном> Совете цитировали подписи под нашими кар.<икатурами>].
Не за себя, а за своих товарищей могу я с гордостью ответить, что от «Сатирикона» началась блестящая страница возрождения русского юмора.
Мы проявили неслыханную деятельность. Еженедельно десятки тысяч нашего журнала птицами разлетались по всей России и Сибири, чуть не ежедневно выходили новые издания наших книг — сатириконцы смехом засыпали Россию! Большие книги мы выбрасывали на рынок сотнями тысяч, а дешёвую библиотеку25, по нашей терминологии — «семечки» — печатали буквально миллионами. 2[Мы сочиняли новую всемирную историю26, новую географию27, энцик.<лопедические> словари28. Наши книги] переводили на все европейские и даже два азиатских языка, мы написали десятки пьес, открыли два театра смеха, у нас был огромный книжный склад, большая собственная типография, агентурные конторы по всей России.
Но пришли большевики и — где это всё?
Тэффи — в Париже29, Сашу Чёрного, по слухам, расстреляли 2[Чёрный в Берлине30, Гумилева расстреляли], Ре-Ми скрывался где-то на юге 2[и только недавно вынырнул в Париже]31, Радаков голодает в Петербурге32, Александр Яковлев 2[этим размахом чёртова колеса был забр.<ошен>] — в Японии33 и только два бывших сатириконца34, два ренегата, память о которых я хотел бы вырвать из дорогих нашему сердцу страниц журнала — два наших бывших сотрудника блаженствуют под эгидой и попечительством 2[Льва] Троцкого и 2[Анатолия] Луначарского.
Нас, сатириконцев, переводили на все европейские языки и теперь наши книги тоже есть на всех европейских языках, кроме одного — русского!
1[Последние 2 года наших книг на русском языке нет35. Я — в Севаст.<ополе>, Тэффи в Париже и даже <2 сл. нрзб. >].
Пришла кучка беззастенчивых негодяев и, задушив всю Россию, задушила заодно и русский юмор — кость от кости и плоть от плоти русского народа.
Когда мы были в России — вся Россия смеялась, потому что жизнь — есть смех и творчество. Теперь — разве Петербург смеётся? Разве Москва смеётся? Рубиновые, кровавые слёзы сливаются в широкие ручьи, и вся Россия залита ими.
Убийцы сами не умеют смеяться и не переносят чужого смеха. Вопреки пословице, они захватили квартиру повешенного или, и у них только и разговору что о верёвке!
Это — юмор висельника, это хриплый смех палача, это весёлое карканье воронья над полусгнившим трупом!
2[Но, господа, после смерти наступит воскресенье, а всякое воскресенье это — радость, это праздник, улыбка и смех.
Кровь высохнет, рыданья утихнут, и снова миллионами весенних дождевых капель засверкает на родимых клейких листочках — русская улыбка, русский светлый юмор!].
Впрочем, что же это я, господа. Это не лекция о юморе, а похоронный марш Шопена.
Прошу прощения.
Все мы, господа, собравшиеся здесь — люди со спокойной совестью, значит, нечто вроде взрослых детей, а дети 1[как известно] любят, чтобы «книжка была с картинками».
Поэтому, разрешите мне иллюстрировать мою лекцию рядом таких картинок, где, вместо сухой классификации юмора — будет живое его воплощение в слове.
Первая картинка, это — еврейский юмор.
Я отвожу еврею в русском юморе очень почётное место, начиная от симпатичного гоголевского Янкеля в «Тарасе Бульбе»36, до. вплоть до рассказов нашего талантливого темпераментного Волошина37, вплоть до знаменитого, так называемого «еврейского анекдота»!
Всякий анекдот, а тем более еврейский должен быть краток, рельефен и душист38, в его нескольких словах должна зачастую заключаться целая драма, поэма или роман.
Вот вам, наудачу два еврейских анекдота:
Первый — разговор по телефону:
- Соломон Абрамыч! Поздравьте: у моей жены родился ребёнок!
- А-а. Поздравляю, поздравляю. Слушайте, а кто отец?
- Что вы спрашиваете? Что вы спрашиваете, идиёт паршивый?!!
- Чего вы ругаетесь? Я только так спросил. Я думал — вы знаете.
И второй анекдот из 15 слов, но в котором целая огромная драма загнанного, униженного мужа.
- Слушайте, Мойша! Это прямо таки неудобно: весь город говорит, что Соловейчик живёт с вашей женой.
- Подумаешь, какое счастье: захочу — я тоже буду жить с ней!
По вашим лицам я вижу, что еврейский юмор вам, как и мне — очень по душе, поэтому первой иллюстрацией к своей «лекции о юморе» я покажу мой диалог «Рыцарь индустрии» — это крохотная пьеска, шедшая в России буквально тысячи раз39!.. Я не мог удержаться от соблазна показать вам её, потому что у нас на роль коммивояжёра Цацкина есть такой ценный актёр, как Волошин!.. Роль хозяина в руках опытного столичного актёра Шатова40.
Итак — первая иллюстрация — диалог Арк. Аверченко «Рыцарь индустрии».
Вторая моя иллюстрация это — вековечная, неиссякаемая тема о взбалмошной женщине, скажу более — о глупой женщине.
Должен оговориться: когда глуп мужчина — это грубо, некрасиво и отталкивает, но глупая молодая женщина — это так изящно, так очаровательно, как яркоцветный цветок с сильным запахом!..
Диалог называется: «Птичья головка»41 — написан он мной специально для этой лекции о юморе, как легкомысленная иллюстрация к серьёзной книжке.
Роль жены — в руках нашей очаровательной малиновки гнезда — Л. В. Мансветовой42.
Роль мужа исполнит дрозд-пересмешник Арк. Аверченко!43
Третьей и последней иллюстрацией я преподношу, на закуску, как некий душистый плод, как драгоценный сосуд, наполненный дорогим старым вином — преподношу отрывок из Гоголя — «Мёртвые души» — разговор дамы просто приятной и дамы приятной во всех отношениях.
Ах, господа! У всех народов мира есть одна книга — утешительница и целительница скорби — святое Евангелие Я не кощунствую, если скажу, что кроме этого общего Евангелия, у нас 1[русских] есть своё русское Евангелие, где мы можем всегда почерпнуть бодрость, веселье, смех, утешение и веру в будущее. Это — Гоголь.
В минуты тоски, сомнения и уныния, я открываю эти ароматные страницы и с них льётся в измученную душу ласка, утешение и целый океан любви к нашей измученной Руси.
Как и в Евангелии, мы у Гоголя можем на всё найти ответ.
Вот, например, я недавно перелистывал его и стал выбирать места, подходящие к нашему времени. Посмотрите, что получилось44.
1 Аверченко варьирует ситуацию, намеченную в его рассказе «Юмор для дураков»
(1913).
2 О личной встрече писателя с В. И. Лениным ничего не известно. Об их заочной полемике см.: Хлебина, А. Е., Миленко В. Д. Беженские и эмигрантские годы Аркадия Аверченко (1918-1925). М.: Дмитрий Сечин, 2013. С. 301-306.
3 Журнал «Новый Сатирикон» был закрыт 18 июля 1918 г. (см.: Аверченко Аркадий. Безглазое, безротое лицо / / Юг России. 1920. 21 июля (3 августа)).
4 Здесь и ниже «дама полусвета» заменяет вычеркнутое «кокотка».
5 Лейкин Николай Александрович (1841-1906) — русский писатель и журналист. В 1882-1906 гг. издавал юмористический еженедельник «Осколки», с которым сотрудничал
А. П. Чехов. Фамилия Лейкина стала символом обильной, низкопробной юмористики. Аверченко ошибочно называет его «московским»: Лейкин работал в Санкт-Петербурге.
6 Мясницкий Иван Ильич (наст. фам. Барышев, 1852-1911) — русский писатель-сатирик и фарсовый драматург. Прослыл «московским Лейкиным».
7 «Стрекоза» — петербургский сатирико-юмористический еженедельник (1875-1908). Был первым местом службы Аверченко в столице; при участии писателя в апреле 1908 года реорганизован в журнал «Сатирикон».
8 «Будильник» — сатирико-юмористический еженедельник, издававшийся в 18651871 гг. в Санкт-Петербурге, в 1873-1917 — в Москве.
9 «Шут» — сатирико-юмористический еженедельник, издававшийся в 1879-1914 гг. в Санкт-Петербурге.
10 См. Лейкин.
11 Портерная (устар.) — пивная.
12 Явная описка. Нужно: в декабре 1907 г. См.: «В декабре 1907 г. ко мне явился один малоизвестный господин и предложил ехать с ним в П<етер>бург, обещая мне комнату на один месяц и содержание, и уверял, что скоро я выбьюсь. 24 декабря я приехал с ним в Петербург» (А. Т. Аверченко. Автобиография / Публ. А. Д. Алексеева / / Ежегодник рукописного отдела Пушкинского Дома на 1973 год. Л.: Наука, Ленинградское отд-е, 1976. С. 155).
13 На самом деле в декабре 1907 года Аркадию Аверченко было 27 лет.
14 Корнфельд Михаил Германович (1884-1973) — издатель журнала «Стрекоза» в 1904-1908 гг., «Сатирикона» — в 1908-1914 гг. Эмигрант. См.: Корнфельд, М. Г. Воспоминания / Публ. Л. А. Спиридоновой / / Вопросы литературы. 1990. № 2. С. 268-280.
15 Первый номер журнала «Сатирикон» вышел 1 (13) апреля 1908 года.
16 Аверченко стал редактором «Сатирикона» с № 9 (июнь) за 1908 год.
17 См. также: Аверченко. Мы за пять лет // Новый Сатирикон. 1913. № 28.
18 Тэффи (наст. имя: Надежда Александровна Лохвицкая, 1872-1952) — русская писательница, автор сатирико-юмористической прозы. Печаталась в «Сатириконе», позднее в «Новом Сатириконе» в 1908-1918 гг.
19 Бухов Аркадий Сергеевич (1889-1937) — русский писатель-юморист. Близкий друг Аркадия Аверченко.
20 Саша Чёрный (наст. имя Александр Михайлович Гликберг, 1880-1932) — поэт-сатирик, детский писатель. Работал в «Сатириконе» в 1908-1911 г. Эмигрант. О его сотрудничестве с Аверченко см.: Миленко, В. Д. Саша Чёрный: Печальный рыцарь смеха. М.: Молодая гвардия, 2014. С. 77-151.
21 Радаков Алексей Александрович (1877-1942) — русский и советский художник-карикатурист, плакатист, живописец, иллюстратор. Ведущий художник «Сатирикона» и «Нового Сатирикона». Близкий друг Аркадия Аверченко.
22 Юнгер Александр Александрович (1883-1948) — русский и советский художник-график; архитектор.
23 Яковлев Александр Евгеньевич (1887—1938) — русский живописец и график. Эмигрант.
24Ре-Ми (наст. имя Николай Владимирович Ремизов-Васильев, 1887-1975) — русский
художник-карикатурист, плакатист, иллюстратор. Ведущий художник «Сатирикона» и «Нового Сатирикона». Близкий друг Аркадия Аверченко. См.: Вульфина, Л. Неизвестный Ре-Ми: Художник Николай Ремизов. Жизнь, творчество, судьба. М.: Кучково поле, 2017. С. 12-76.
25 Дешёвая юмористическая библиотека «Сатирикона» — серия книг карманного формата и малого объёма (1910-1913).
26 «Всеобщая история, обработанная "Сатириконом"» (1910).
27 «Экспедиция в Западную Европу сатириконцев: Южакина, Сандерса, Мифасова и Крысакова» (1911).
28 «Энциклопедический словарь» — вторая часть коллективного сборника «Вестник знания "Нового Сатирикона"» (1917).
29 Тэффи приехала в Париж в 1920 году. В архиве А. Т. Аверченко в РГАЛИ представлено её письмо из Парижа за 1920 год. (Ф. 32. Оп. 1. Ед. хр. 158. Л. 1). Опубликовано: Миленко, В. Д. Аркадий Аверченко. М.: Молодая гвардия, 2010. С. 208.
30 Саша Чёрный приехал в Берлин весной 1920 года.
31 Ре-Ми пережидал Гражданскую войну в Херсоне и Одессе; летом 1920 г. прибыл в Париж.
32 А. А. Радаков остался в Советской России.
33 А. Е. Яковлев в 1917 году на стипендию Академии художеств выехал в командировку на Дальний Восток. Посетил Монголию, Китай, Японию. Там узнал о революционных событиях в России; не вернулся.
34 Аверченко имеет в виду В. В. Князева и О. Л. Д'Ора (И. Л. Оршера), сотрудничавших с большевистской печатью.
35 Книги Аверченко на русском языке выйдут вскоре после написания лекции. В июне 1920 г. — «Дюжина ножей в спину революции» (Симферополь: «Таврический голос»), в сентябре 1920 г. — «Нечистая сила» (Севастополь: «Новый Сатирикон»). Финансовую поддержку окажет штаб Русской армии генерала П. Н. Врангеля.
36 Предприимчивый еврей, торговавший в предместье Запорожской Сечи.
37 Волошин Александр Александрович (1892-1960) — актёр, литератор, участник Белого движения. Эмигрант. Автор мемуаров «На путях и перепутьях» (Сан-Франциско, 1953).
38 Размышления о природе анекдота писатель продолжит в юмористическом эссе «Искусство рассказывать анекдоты», где вновь приведёт анекдот о Мойше и его жене. Эссе вошло в сборник «Пантеон советов молодым людям, или Вернейшие способы, как иметь успех в жизни» (1924).
39 Инсценированный одноимённый рассказ Аверченко 1909 года. Одноактная пьеса впервые была опубликована в сборнике писателя «8 одноактных пьес и инсценированных рассказов» (1911).
40 Личность установить не удалось.
41 Писатель лукавит. На самом деле он изменил название старой одноактной пьесы «Когда женщина захочет», опубликованной в его сборнике «Без суфлёра. Пьесы и монологи» (1916). Под названием «Птичья головка» пьеса была опубликована в сборнике эмигрантского периода «Чудаки на подмостках. Новая книга пьес и скетчей для сцены и чтения» (1924).
42 Мансветова Лидия Васильевна (? - 1963) — театральная актриса. До революции служила в харьковской труппе Н. Н. Синельникова, затем в одесской труппе А. Т. Сибирякова, ставшего её мужем. С 1920 года — в Королевстве сербов, хорватов и словенцев (будущей Югославии). Стала первой русской актрисой в труппе Белградского Народного театра. Играла на сербском языке. Успешно пробовала себя в режиссуре.
43 В беженские и эмигрантские годы Аркадий Аверченко вынужденно стал актёром, но играл только в собственных пьесах. См.: Хлебина, А. Е., Миленко В. Д. Беженские и эмигрантские годы Аркадия Аверченко (1918-1925). М.: Дмитрий Сечин, 2013.
44 Финальные 4 абзаца являются вольной цитатой из фельетона Аверченко «Дядя Митяй и дядя Минай», впервые опубликованного в симферопольской газете «Таврический голос» № 123 (273) за 25 декабря 1919 года (7 января 1920 года). Вероятнее всего, после фразы «Посмотрите, что получилось» писатель полностью зачитывал фельетон, поэтому рукопись выглядит оборванной. Вероятно и то, что он мог зачитывать фельетон «Николай Васильич уходит.», опубликованный в севастопольской газете «Юг» № 90 за 13 ноября 1919 года. В фельетоне обильно цитировалась поэма «Мёртвые души» Гоголя.
