CC BY
12Небесные светила и атмосферные явления в языковой картине мира иранских народов Памиро-Гиндукушского региона
Celestial bodies and atmospheric phenomena in the linguistic worldview of the Iranian peoples of the Pamir-Hindu Kush region
Л. Р. Додыхудоева L. R. Dodykhudoeva
В статье рассматривается лексико-семантическая группа небесных светил и атмосферных явлений в картине мира народов Памиро-Гиндукушского региона. Прослеживается их роль при определении календарно-сезонных и суточных временных циклов сельскохозяйственного календаря и формирование их деноминаций в традиционном сообществе. Выявляется лингвокультурное своеобразие представлений об этих небесных телах и явлениях у народов региона, а также особенности формирования устойчивых фразеологических единиц с этими терминами-астронимами в качестве опорных.
Ключевые слова: иранские языки, памирские языки, шугнан-ский язык, ваханский язык, таджикский язык, Памиро-Гинду-кушский регион, астроним
The present article examines the lexical-semantic group of terms encompassing celestial bodies and atmospheric phenomena in the languages of the Pamir-Hindu Kush peoples. It deals with the role of these bodies and phenomena in determining seasonal and daily time cycles in the agricultural calendar, as well as the formation of their names in these traditional societies. The article shows distinctive linguacultural elements in the way these celestial bodies and atmospheric phenomena are envisioned by the peoples of the region, as well as specific idiomatic expressions that use these astronyms as key elements.
Keywords: Iranian languages, Pamir languages, Shughnani, Wa-khi, Tajik, Pamir-Hindu Kush region, astronym DOI: 10.37892/2313-5816-2022-2-198-219
Как отмечала А. И. Кузнецова, «внимательное прочтение календарных названий в самодийских языках знакомит нас ... с жизнью этих народов, с их "видением мира", позволяет найти общие черты, связывающие различные языки в одну языковую общность» [Кузнецова 1976: 45-49].
Это верно и для культурной информации, воплощенной в календарной лексике, названиях небесных светил и явлений ираноязычных народов широкого центрально-азиатского ареала. Ряд представлений древних иранцев до настоящего времени сохранился в современных диалектах и бесписьменных языках региона. Этот материал особенно значим при отсутствии зафиксированных письменно текстов конкретных языков на фоне активного участия этих народов в процессе глобализации.
1. Лексико-семантическая группа небесных светил
Миноритарные народы широкого ираноязычного Па-миро-Гиндукушского региона (современные Таджикистан, Афганистан, Пакистан) не обладают астрометеоро-логическими текстами, посвященными описанию календаря, положению светил и их годовых циклов, однако эти сведения дошли до нас в живых языках и фольклорной традиции, которые содержат ценные сведения о том, как на более ранних этапах люди воспринимали мир и свое место в нем.
Выявление языкового материала иранских языков этого региона и анализ представлений о связи погодных условий и сезонных работ с положением небесных светил позволяет выявить представления населения региона о небесных телах, календаре, ходе времени, его членении на отрезки, значимые в хозяйственной деятельности.
Лексико-семантическая группа небесных светил широко представлена в языке и картине мира народов этого региона.
Солнце:
ш. xir, р., х. xör 'солнце, лучи солнца', вах. yir 'солнце', хэгбырп 'солнцепек', язг. хэшйг 'солнце(пек)', ягн., ос. xur, т. хур(шед), дари, перс. xor(sid) 'солнце, лучи солнца',
ишк. remozd, сангл. ormözd, мундж. miro, ванеци mir, орм. mesr, парачи ru(')c,
(из т.) вах., ишк., ягн. oftob, ш.-р. öftöb.
Луна:
ш. mest, р., х. mest, б., рош. möst, cap. most; язг. mast 'луна, месяц; месяц (календарный)',
вах. mak (календ. месяц mbiy), мундж. ниж. yümäyeka, верх. yümagika, йидга imog/yo, сангл. wulme/i/ik, пар. mahök 'луна, месяц, свет луны',
(из т.) ш.-р. mö(h), язг., ишк., вах. то, сгл. ma 'луна; месяц (период времени)', мундж. mö/о 'месяц (период времени)', ш.-р. matöb, зебаки, ишк. matow 'луна, лунный свет'.
Звезда, созвездие:
ш. xiferj, р., х. Шёгз, барт., рош. xitör], cap. xci/utur]; язг. x(a)tarag 'звезда, падающая звезда, метеор', ш. xitir^ak, р., х. xiter^ak 'звездочка' (об утренней и вечерней звезде),
(из т.) ш.-р. sitörä, вах. s(a)tor, мундж. stormy, йд. stare 'звезда'; пшт. storay 'звезда', ишк. strük 'звезда', т. ситора 'звезда, звездочка (как украшение), и.с.ж.', ш. также 'звездочка/мурашки', т. также 'знаменитость', ситораи руз/ сах,арй 'утренняя звезда, Венера', ситораи думдор 'комета', ситорабор 'звездный дождь', ситорапарй 'звездопад', ситоратуда 'скопление звезд', осмони ситоразор 'звездное небо',
т., дари axtar 'звезда, судьба, счастье, знамя', т. диал. Лахш axtar 'удивленный'.
Представления о небесных светилах — солнце, луне и звездах — в картине мира ираноязычных народов региона в первую очередь связаны с ведущей ролью небесных тел при определении календарных явлений и суточных временных циклов в хозяйственной деятельности, земледельческом и скотоводческом календаре.
1.1. Календарные явления: Навруз
С древних времен в иранской культуре особую роль играл солнечный календарь, связанный с движением солнца, положение которого фиксировалось на рельефе местности в момент важных календарных дат, таких как весеннее и осеннее равноденствие, зимнее и летнее солнцестояние. Археологами и астрономами выявлено, что найденные на Восточном Памире древние обсерватории (долина реки Шоролю и район озера Каракуль, Мургабский район, Горно-Бадахшанская АО) были созданы для наблюдения и поклонения солнцу, которое считалось божеством. Эти обсерватории связываются с древними народами иранского происхождения, жившими на Памире в XIII-IX вв. до н. э. и позднее. Археологическими данными зафиксировано активное функционирование обсерваторий в VI-II вв. до н. э. В ходе расшифровки культово-ритуальных особенностей памятника астрономами было установлено, что по ориентации фигур, выложенных на плоскости, определялся на местности восход солнца в дни летнего и зимнего солнцестояний, по оси — дни весенне-осен-него равноденствия [Бубнова, Коновалова 2006: 170-209].
Особую роль у иранских народов играл Навруз, Новый год, который отмечался весной в день равноденствия, 2021 марта, по солнечному календарю, что определяли по положению солнца в момент его вхождения в созвездие Овна.
На Западном Памире для определения даты Навруза применяли ориентирование на местности, а также устройство из камней, известное как «камень — знак месяца Хамала (Овна)» (т.вах. sang-i т§оп4 ата1 'камень — знак (месяца) амал', вах. ата1уаг 'амала (месяца) камень', т.бад.
санги офтоббин 'камень, (при помощи которого можно) видеть солнце'). Такое устройство с отверстием посередине до сих пор существует в кишлаке Ямг (Вранг) в Вахане, где оно было установлено известным просветителем Му-бораккадамом Вахони (1843-1910). Ранее такое приспособление имелось и в долине Хуф. До настоящего времени каменный «календарь» сохранился в селении Рын, в Иш-кашиме. Здесь камни сложены в виде буквы «П», а отверстие ориентировано на развилку между двумя горными вершинами на соседней летовке. В день весеннего равноденствия на рассвете через него можно наблюдать восход солнца в определенном месте [Андреев, Половцев 1911: 27; Назарова 2022: 254-255]. Кроме того, точный час наступления Нового года определяли по солнечному лучу, который попадал в дом через потолочное отверстие и приходился на специальную метку на одном из несущих столбов перекрытия.
1.2. Определение времени
по расположению небесных светил
Аграрно-временные циклы и сезоны и расчет времени суток осуществлялись по месту восхода и захода солнца и луны, появления звезд, положению солнца в то или иное время года или период суток, по установленным отметкам на горном рельефе и панорамном контуре (т. офтоб ни-шон). Примерно на момент равноденствия, Навруза, приходится и начало календарного периода сельскохозяйственных работ очистки каналов, подготовки полей к земледельческой деятельности, посадки саженцев' (т. д. оф-тобниол букв. 'солнце' + 'саженец', дари Rйz-i niha.lnisa.ni 'День посадки саженцев', перен. Навруз).
Время в целом также определяли по месту восхода и захода солнца и луны, появления звезд в определенное время года. Устанавливали метки на линии горизонта, горных пиках и внутри жилого дома, отмечая положение солнца или луны в особые дни. В ряде районов Припами-рья существует предание, что в древние времена люди верили, что солнце не взойдет, если на рассвете не обойти
селение с особым камнем на плечах, который называли «камнем дня» (т. д. санги руз)1.
Суточный временной цикл также еще до второй половины ХХ в. определялся населением региона по восходу и заходу небесных светил, в силу чего в памирских языках присутствуют выражения, обозначающие определенное положение солнца на протяжении суток:
ш. xir-cirax 'восход солнца, раннее утро': ш. as xir-cirax-and cow cud, to maSorec '(мы) косили с восхода солнца до полудня' [Карамшоев 1999: 211], ш. cirax 'зарница; заря; первые лучи солнца (из-за горы)2; восход', 'первые лучи солнца из-за горы'; cirax cidow 'восходить, появляться (о солнце)', вах. ir carax 'восход солнца', ir Craxtay 'солнце взошло', irak cirax kartay 'солнышко блеснуло (т. е. встало)' (из ваханских бульбуликов) (carax 'искра, блеск, уголек'), а также вах. Ло-ример: yir yatay 'солнце взошло (лучи коснулись долина, а не только вершин)' [ЭСВЯ: 107, 117, 187], мундж. mirów 'восход солнца' [Грюнберг 1972, 325-326]. Ср. также название одной из первых публикаций сборников памирской поэзии «Xlr-cirax» 'Восход солнца' (1992);
ш. xir-pal 'восход солнца; восток', вах. yirak bal-bal 'солнышко сверкает' [ЭСВЯ: 257], а также ишк., сангл. palaftuk 'восход (солнца)';
См. т. дар як де^аи ку^истон щр нимашаб цавонеро лозим буд санги калонеро бардошта то як цои муайяне мебурд ва боз ба де%а меоварду дар назди щвлии щмсоя, ки фардо навбати иц-рои ин амал ба душаш буд, мегузошт. Агар мардуми де%а ин корро ба анцом намерасониданд, руз намеомад. Барои щмин он сангро «санги руз» мегуфтанд 'в некоем горном селении каждую полночь было принято, чтобы юноша относил большой камень в определенное место и снова возвращал его в селение и оставлял перед двором того соседа, очередь которого совершать то же действие наступала завтра. Жители деревни (верили, что) если бы они не осуществляли эту работу, день бы не наступил. Именно поэтому тот камень называли «камнем дня»' (https://millat.tj/farhangvaadab/3523-sangi-ruz.html). О восприятии солнечного луча как стебля, см.: [Кузнецова 2004: 306].
ш. Х1Г miSend(ej) 'полдень', вах. хаг^Шэрп, хагбэрп 'время от утра до полудня', первая часть из *куаг-, xvan- 'солнце' [ЭСВЯ: 415];
ш. xlr-nist 'заход солнца, закат', х!г аг Иг 'закат', букв. 'солнце в камне', вах. w/vis- : w/vist- 'закатываться, садиться' (о солнце), мундж. тггауэу 'заход солнца' [Грюнберг 1972: 325-326].
Как обозначение временного отрезка середины дня, начинающегося в полдень, время пика жары и зноя, можно рассматривать также и вах. хагбМэрп 'время от утра до полудня', если первая часть из др-ир. *^аг-'сол-нце'. Ср. также хэгбМырп 'солнце-пек'. Возможно, здесь же можно привести вах. §ипйгНу/к) 'жара, теплота', которое сопоставляется с вершик. ¿Ш 'лето', коми sondi 'солнце', sonid 'теплый', удм. sundi 'солнце', §ипй 'теплый' [ЭСВЯ: 415, 426, 334-335].
язг. xэwйr 'солнце(пек)', ягн. хи/уг, талыш. hesi 'солнце' [ЭСВЯ: 415, 426, 336].
Для ночного неба отмечались также периоды появления либо исчезновения луны:
ш. mëst-mst 'заход луны', р^б as mëst 'до (появления) луны', pi mëst 'при луне, под луной, с появлением луны'.
Для таджикского языка отмечены следующие лунные фазы: т. мох,и нав 'молодой месяц', мох,и нима 'полумесяц', мох,и пурра 'полнолуние'.
В силу необходимости определения времени суток или сезона по звездам применялись устойчивые сочетания с опорой на термин «звезда»3, так как время (или сезон) было важно учитывать при хозяйственной деятельности или отправлении в путь: ш. pi хйёг$-ав 'при звездах', р^б as Хъ tërз 'до (появления) звезд', ср. также pi гих па nйst 'не дождался (рас)света'. Среди календарных периодов (вслед за выходом солнца из тела человека) имеются периоды торик ситора 'темная звезда', и от ситора 'звезда, стоящая
О сходных приемах ориентации см. также [Кузнецова 2004: 170].
отдельно' [Рахимов 1956: 65-66]. Отмечается и период так называемой «черной луны» и лунные ночи (т.б. ma(h)tousav).
При начале земледельческих видов работ следовало учитывать не только день начала года, положение солнца в зодиаке (т. (Юата1 (из ар). 'Овен (зодиакальное созвездие), название месяца'), но также и положение солнца на плане долины: ш.-р. pitбv-plc 'солнечная сторона', бftбbrйyй, т. оф-тобрас 'солнечный, расположенный на солнечной стороне' (в противоположность теневой).
1.2.1. «Счастливый час»
Горцы верховьев реки Пянджа верят в удачу и счастье, что отражено в представлении о «добром, счастливом» дне или часе. Считается, что особую удачу и благополучие несет день Навруза, букв. 'новый день'. Существует много примет и ритуалов, связанных с положением солнца и звезд при наступлении этого первого весеннего месяца. Согласно традиционному укладу духовный руководитель общины рассчитывал, руководствуясь специальным трактатом («Исоб-нома»), особый благоприятный час, для чего опирался в своих расчетах на положение небесных тел, их проекции на рельефе местности и ряд астрономических наблюдений.
Среди убеждений, связанных с благополучием хозяйства и личной удачей в жизни, важным считалось определение «счастливого часа», «счастливой звезды» для начала любого дела:
ш.-р. sбt, т. со(а)т) '(добрый) час', соати саъд 'добрый час; благоприятное сочетание звезд', ср. Саади — псевдоним известного персоязычного поэта, т.-перс. саъдй 'счастливый, родившийся под счастливой звездой';
ш.-р. sitбrayi nëk, т.б. ситораи нек '(несущая) благо звезда'.
Ср. противопоставленное понятие о звезде, несущей несчастье: ш.-р. sitбrayi nйs, т. ситораи нах,с 'несчастливая звезда'.
По традиции считается, что каждый человек рождается, уже изначально неся на себе печать удачи или злополу-
чия, что обозначается как т. ситорагарм 'привлекательный' или ситорахунук 'неприятный' и ситорасухта 'злополучный'.
«(Добрый) час» определялся для проведения обрядов перехода (жизненного цикла), начала проведения сельскохозяйственных работ, первой весенней ритуальной запашки, начала пахоты, жатвы, переноса зерна с гумна и др. Им руководствовались женщины в начале сезонной переработки молочных продуктов на масло. До сих пор определяется такой «(счастливый) час» и для свадебного торжества, а также при первом укладывании ребенка в колыбель. Его следы присутствуют в сказках, где говорится об установлении «(счастливого) часа» для свадьбы.
Кроме того, в таджикском литературном языке представлена лексема axtar с широким кругом значений: кн. 'звезда', перен. 'предзнаменование, судьба, счастье'. Этот термин также широко употребляется при обозначении родившегося под «счастливой звездой» или «несчастного, невезучего» человека: т. некахтар, хушахтар, баландахтар, пирузахтар, фаррухахтар, хуцастаахтар 'удачливый, счастливый; мощный', ахтари бахт 'звезда счастья' и ахтари бад 'несчастливая звезда', девахтар 'несчастливый, страшный', осеби ахтар 'ущерб от (отрицательного влияния неблагоприятного расположения) звезд' [ТРС].
1.2.2. Различные виды счета
времени по солнцу, луне, Плеядам
Среди земледельцев Западного Памира был широко распространен счет дней «по ходу солнца в теле», основанный на годовом движении солнца привязанный к вертикально расположенному силуэту фигуры человека, так называемый «счет на части тела человека» (ш. xlr pi сбг 'солнце в человеке', xlr pi zйn 'солнце в колене (человека)', т. хисоби мард 'счет человека'). Он начинался в день зимнего солнцестояния с периода «ногти ноги» (т.б. нохун) и шел по фигуре вверх до макушки, а затем по кругу вниз [Бобринской 1908: 97-102; Андреев 1953: 153; Кис-ляков 1947: 112].
В дополнение в Средней Азии издавна применялся счет, основанный на солнечном календаре и созвездии Плеяды (т. Парвин, т.бух. (из узб.) хуркар, ш. Parwin, вах. ydus-satora 'Плеяды (созвездие)', букв. 'собранные вместе звезды'), он применялся в быту, где требовались точные даты. Счет по Плеядам, составлявший основу скотоводческого года у кочевников, был передан и соседнему земледельческому населению, например, в Фергане. В Хуфе такой счет не применялся. «Хуфцы смутно говорили, что о нем знают только большие муллы» [Андреев 1958: 153]. Однако им пользовались в Вахане. Здесь существовали специальные термины, обозначавшие особые дни: т. MonapwuH 'месяц-Плеяды', время, когда молодой месяц соединяется с Плеядами на 3, 5 и 7 дни лунных месяцев (вах. truy-toqis '3й', pan^-toqis '5й', ыЬ-toqis '7й' (Lorimer D.L.R. The Wakhi language. Vol. I, II. L., 1958), см. подробнее [ЭСВЯ: 357-358; Андреев 1958: 174].
Для религиозных целей применялся мусульманский календарный счет, основанный на 12 лунных месяцах, подробнее см., например, [Бобринской 1908: 97-102; Андреев 1953: 151].
1.3. Астрономические и атмосферные
явления: затмение, радуга, гало
Известно, что в древние времена люди опасались солнечных и лунных затмений, считая, что светило «украли, схватили», что отразилось в выражениях, связанных с данным явлением: ш. xir pic-en anjuvd 'затмение солнца', букв. 'солнца лик схватили', mist-en anjuvd 'затмение луны', букв. 'луну схватили', ишк. remRzd-on nad 'затмение солнца', букв. 'солнце схватили', matob-on nad 'затмение луны', букв. 'луну схватили', т. гирифти мох, 'затмение луны', букв. 'захват, взятие луны'. В прежние времена считали, что в случае затмения солнце уже не возвратится на небо и может наступить вечная темнота.
В иранских названиях радуги можно отметить широкий разброс лексем и значений, начиная с таджикского «лук Рустама/Бахмана/Сама» (герои таджикско-персидс-
кого эпоса «Шахнаме»)4, «весенняя дуга» и «(небесная) дуга (ангела по имени) Кузах» до мунджанского «рукав/подол Солнца» и «пояса» у осетин5:
ш. kamüni Ristam 'лук Рустама', rangin kamün 'разноцветный лук' (ш. kamün 'лук; ружье; дуга'), т. рангинкамон, камони Рустам, камони Бауман, камони Сом, т. диал. тир(и)камон 'стрела лука' -> 'радуга';
вах. narawn 'радуга', йидга drun 'лук' (из кхов. dron, ср. вайг. indrün, кал. indra, шина naron 'радуга', кати dro 'лук', кхов. dron 'лук' [ЭСВЯ: 249]);
т. токи бауор 'радуга', букв. ток, 'изгиб, арка, ниша' + бауор 'весна';
т. кавси кузау 'радуга', букв. кавс 'дуга, скобка, астр. Стрелец' + кузау, вероятно, из перс.-ар. quzah 'ангел, в чьем ведении находятся облака' [Steingass];
мундж. mazaya 'радуга' из 'рукав Солнца', йидга mira-avlasto 'радуга', букв. 'солнца рукав', мундж. mira-lamdo 'радуга', букв. 'солнца пола, подол', ср. орм. me(r)s/s, афган. диал. myer 'солнце' [ЭСВЯ: 426; Эдельман 2015: 369-370];
ос. xürardyn (< xür+rdyn) 'радуга', букв. 'солнца лук', а также arvyrdyn (< arvy 'rdyn) 'радуга', букв. 'небесный лук', arvy ron 'радуга', букв. 'пояс неба' [Абаев 1989: 248; 1958: 71, 72; 1973: 403].
Восприятие радуги у ираноязычных народов широкого центральноазиатского ареала как лука находит параллель у селькупов, народа, населяющего значительно более северную зону Евразии6. Так, «по преданию, записанному
Ср. «лук Индры» в индийской мифологии. Ср. также арм. «небесный пояс» солярного божества. Ср. толкования образа радуги у селькупов, связанного с мифами, объясняющими явления природы, приведенные в [Кузнецова 2004: 216, 224, 299], куда включены и полевые материалы А. И. Кузнецовой (ПМ 2002): арх. нун таукы, букв. 'неба дуга'; арх. (Кастрен) — пит роМаг 'небо + окрестности', ее еще называют нар$ы вэттыля 'красная дорожка' и утты вэтты — букв. 'весенняя дорога' (шаман поднимается по лестнице до
4
в 1920-е годы, на одной из туч лежит лук Ия (й, йй), сына бога Нома; тень от лука (ынтыт т!ка) — радуга, которую видят люди» или «радуга — это мост, соединяющий землю и небо, на котором находятся тучи. На одной из них лежит лук Ия. Тень от лука с земли и воспринимается как радуга» [Кузнецова 2004: 324, 299].
ш. xir-and nur 'солнечный луч, свет солнца', xîr-cirax, xlr sulwä 'солнца луч, отблеск', ср. восприятие солнечного луча у селькупов как стебля [Кузнецова 2004: 306].
В регионе как Восточного, так и Западного Памира отмечается также такое атмосферное явление, как гало, ореол или «круговая радуга», формирующаяся при определенных погодных условиях в силу преломления света в кристаллах льда вокруг солнца/луны: ш. sirum(b) 'ореол', букв. 'гумно', т. хирмани мох, 'лунный ореол', т. диал. хирманча 'лунный ореол (в полнолуние)', например, ш. xir-at mêst-ta yigùn sirum Siyën 'солнце и луна иногда образуют ореол, ш. mêst sirum Sod 'вокруг луны появился ореол' [Карамшоев 1999: 426].
Кроме того, при определенных атмосферных условиях можно наблюдать более интенсивное, чем обычно, лунное свечение: ш. yalast mêst 'яркая луна' (букв. 'сверкающая луна') или тусклую луну в условиях тумана: kùr-mêst(ak).
1.4. Образные выражения, эпитеты
и метафоры, фразеологические единицы с опорными словами-астронимами
Обозначения солнца в ишкашимском, сангличском и зебаки переосмыслены из имени верховного божества зороастрийского пантеона — Ахурамазды: ишк. rémùzd, сангл. armä/özd, зебаки örmözd 'солнце'. В мунджанском и йидга названия солнца опираются на имя Митры, индо-иранского божества, олицетворяющего договор, дружбу, верность договору: мундж. miro, йидга mira 'солнце', а также кн. дари mehr, т. мехр 'солнце; сердечная привя-
радуги, которая, расступаясь, дает возможность войти через нее на небо)».
занность, расположение' [ЭСВЯ; Расторгуева, Эдельман 2000:102; Эдельман 2015: 304, 368-370].
«Лунное сияние» (т. ма/оутоб 'луна, лунный свет') понимается в памирских языках как «луна»: ш. (из т.) matбb 'луна', а также служит как женским, так и мужским именем (от этого термина образованы: ш. тМбЬ-хйЬ, т.б. ma(h)tousav 'лунная ночь', обычно ночь полнолуния), ишк. таО za vйni, тьх sdb-mъs §ъоп dъгayйk 'как будет луна (т. е. ночь полнолуния), мы и ночью пойдем жать'. За счет присоединения суффикса происходит дальнейшее расширение значения: т.б. ма/о(х)тобй бот. 'род абрикоса', 'род бенгальских огней', применяемых при игре «оташ-бози». Ср. также т. офтоб, хуршед 'солнце' из 'солнечный свет, сияние'.
Расширение значения можно наблюдать во всех памирских языках: ш.-р. (из т.) sitбгa, вах., ишк. sitoг(a) 'звезда, звездочка (как украшение), и.с.ж.', а также в таджикском ахтар 'звезда', которое имеет перен. значение 'звезда, знаменитость': ахтари адаб, букв. 'светоч культуры', ср. собрание литературных сочинений классической поэзии в 50-и томах, книжная серия: «Ахтарони адаб» («Звезды культуры»), оригинальное развитие получил данный термин в таджикском диалекте Лахша — axtaг 'удивленный'.
Небесные тела (солнце, лута, звезды) входят в состав идиоматического компонента восприятия картины мира. Среди фразеологических единиц, связанных с опорными словами-астронимами, можно выделить «солярные», «лу-нарные» и «астральные».
Так, образец стертой метафоры дает следующий пример: (из т.) ш.-р. бftбbpaгast, вах., ишк. oftobpaгast 'подсолнечник', название фитонима, применяется также в значении «солнцепоклонник» (зороастриец). Ср. т.б. мехрпа-раст перен. 'солнцепоклонник', обозначение, применяемое к жителям Бадахшана — исмаилитам — окружающим суннитским населением.
В этой же категории можно рассматривать образное описание заката, вошедшее в шугнанский язык: хТг аг Иг 'закат', букв. 'солнце (уходит) в камень'.
В традиционном календаре при счете дней по ходу солнца по телу человека выделяется день зимнего солнцестояния, который называется в шугнанском букв. хТг pi сбг 'солнце в человеке'. Ср. таджикско-ваханское tamus 'лето, день летнего солнцестояния', и приспособление для определения этого дня: sang-i nison-i tamus 'камень — знак (начала) лета' [ЭСВЯ: 82], т. лит. кн. тамуз 'лето, середина лета; жара'.
Еще одно небесное явление — затмение луны или солнца — передается в шугнанском языке сложноименным глаголом (mëst-en anjйvd букв. 'луну схватили'). По поверью, затмение насылалось свыше в наказание людям за грехи и в прежние времена относилось за счет происков дивов, активизировавшихся в силу прегрешений человека. В другой интерпретации причиной затмений было осквернение огня волосами, что считалось большим грехом [Андреев, Половцев 1911: 34-35].
Примером метафорического переноса с расширением значения служат случаи передачи особых примет животного через обозначение луны или звезды: ш. mëst-jйmс 'пятнистый, с пятнами на холке' (о животном) (из mëst 'луна' + ]йmс 'задняя часть (туши и т. п.)', вах. s(э)toг-saг 'белоголовый (о мелком скоте)', букв. 'звездно-головый'.
Тусклое лунное свечение понимается образно как «слепая луна»: ш. kйг-mëst(ak) 'род тусклого лунного свечения при тумане', букв. 'слепая' + 'луна' (+ суф. -ак), ср. т. курмахтоб 'тусклый свет луны' [ТРС], букв. кур 'слепой, тусклый' + махтоб 'луна, свет луны'. Здесь же можно привести описательные выражения в ваханском языке: s(э)toг-pud/S 'кристалл кварца, кварц', букв. 'след звезды' — согласно поверью, кристаллы кварца — это отколовшиеся куски упавших на землю звезд [ЭСВЯ].
Двойная метафоризация термина отмечена в случаях: т. мохпарвин, буквально означающем 'луна' + 'Плеяды', а в переносном значении — бот. 'цитварный корень' (который упоминается как лекарственное средство синонимичное т.-перс. цадвор в «Каноне врачебной науки» Ибн Сины) и мед. 'лунатизм'. С особым моментом стечения луны/месяца и созвездия Плеяд связан и упомянутый выше счет по Плеядам [ЭСВЯ: 357-358; Андреев 1958: 174].
т.-перс. axtar sumurdan букв. 'считать звезды', в переносном значении применяется в поэзии в значении 'бодрствовать всю ночь', а в таджикских диалектах ахтар шу-мурдан 'витать в облаках, бездельничать'.
В одном из примеров устойчивых выражений физические ощущения человека передаются через астроним «звезда»: ш. sitora tur kiXt 'мурашки по телу бегают' (tur с. 'пугаться, вздрагивать, испытывать неприятное чувство') [Карамшоев 1991: 584; 1999: 118], букв. 'звезды пугаться'.
Астронимы выступают как опорный термин в ряде устойчивых фразеологических выражений:
ш. xir as-ka. pal cud букв. 'солнце откуда воссияло', пе-рен. (иронич. о неожиданном госте) 'каким ветром занесло', ср. т. офтоб аз куцо баромад? букв. 'солнце откуда взошло', 'как так!?', 'какими судьбами?'.
т. мохи бедог 'невинный, без греха (о человеке)', букв. 'луна без пятен', пер. 'без недостатков', погов. мохи хам дог дорад 'нет человека без недостатков, греха', букв. 'и на луне есть пятна', ср. рус. и на солнце есть пятна,
т. Самарканд мохи беайбу ситораи бедум 'незапятнанный, невинный, без греха (о человеке)', букв. 'луна без греха, звезда без хвоста',
т. мохи беайб букв. 'луна без греха'. Последний фразеологизм получил в таджикском языке и дальнейшее развитие - 'беззаботный, не знающий горя, печали' (о человеке).
ш. as osmün Xitér^ xambentow 'преуспевать: проявлять исключительные способности, хватать звезды с неба', букв. 'спускать звезды с неба': б. tu-nd tu cor as osmün xitér^
xambent 'твой муж преуспевает' [Карамшоев 1999: 272], ср. т. аз осмон ситораро бе нардбон канда гирифтан 'совершить невероятное, трудное дело', 'плутовать, жульничать', букв. 'хватать звезды с неба без лестницы';
перс. dar haft âsmân yek setäre nadäshtan 'На семи небесах не иметь ни одной звезды', соотв. рус. не иметь ни кола, ни двора.
Луна выступает в качестве опорного слова и в одной из широко распространенных таджикских поговорок: т. бо мох, шинй, мох, шавй, бо дег шинй, сиёх, шавй 'у хороших (людей) уму учись, у плохих злу', букв. 'с луной (рядом) сядешь, станешь луной, с котлом сядешь, станешь черным', ср. рус. с кем поведешься, от того и наберешься.
Единицы природно-ландшафтного культурного кода отражают в иранской лингвокультуре региона положительные качества.
Так, солнце и его свет символизируют благополучие, блеск, физическую красоту, являются символами счастья и радости. Выглядеть, как солнце, означает выглядеть хорошо, сиять красотой. С луной и звездами сравнивается красота лица, внешности и недоступность прекрасных юношей и девушек, эпитеты красавиц (в памирских языках из таджикского, например, мохпайкар 'луноподобная, луноликая' (пайкар 'наружность, вид'), мохру(й) (ру(й) 'лицо, щека'), мохрух(сор) (рух(сора) 'ланиты'), махцабин (ца-бин 'чело') 'луноликая').
Небесные светила и явления были наделены в иранской культуре возвышенными поэтическими чертами и эпитетами и вошли в традиционные формулы фольклора и классической литературы, став олицетворением красоты, изящества и счастливой судьбы. Так, с небесными телами связан поэтический образ красоты в шугнанском фольклоре: mêst wi-rd as pöSev-at, xlr as käl 'луна у него в ногах, солнце над головой' (о прекрасном юноше-герое), ср. применение сходных формул описания красоты героя (или героини) в таджикских сказках: «так красив, что правая сторона его лица была подобна солнцу, а левая луне».
В сказочном фольклоре широко принято также и описание красавицы/красавца через описание полной луны, представленное в классической персидской литературе: ш.-р. (из т.) mбyi сбrda букв. 'луна 14-ой (ночи)', перен. 'полная луна' -> 'красавица'.
В свадебном фольклоре народов Бадахшана представлены метафорические обозначения молодых — «невеста и жених»: (из т.-перс.) ш.-р. тб(Юы §б(Ю, вах., ишк. тоЫ §о(Ю, т.б. моху шох букв. 'луна-и-шах'.
С солнцем связан эпитет красавицы, а также города Бухары: т.бух. книжн. хуршедпора букв. 'солнца-частица', перен. 'прекрасная, подобная солнцу'.
2. Заключение
Наименования небесных светил и периодов годового и суточного цикла их движения несут значительную информационную нагрузку.
Примеры показывают, что в разных языках региона (и даже в одном языке) одно и то же небесное тело на разных этапах развития языка могло обозначаться по-разному. Причем отдельные лексемы, расширяя значение (в ряде случаев за счет введения в свой состав новых компонентов), включают целый спектр дополнительных понятий от «сияния, света» до «временного периода» (календарный месяц, периоды суточного цикла движения небесных светил), «судьбы» и «состояния удивления».
В настоящее время представления о небесных светилах — солнце, луне и звездах — в картине мира ираноязычных народов Памиро-Гиндукушского региона и их языках в первую очередь связаны с сезонной сельскохозяйственной деятельностью и календарно-временной лексикой. Астронимы выступают в ряде устойчивых фразеологических выражений, народных примет и поговорок.
Эти единицы природного культурного кода несут в иранской лингвокультуре региона положительные качества. Небесные светила и их свет олицетворяют благо-
получие, красоту и удачу, они употребляются в качестве эпитетов прекрасных юношей и девушек.
Передача лингвокультурного наследия, включающего элементы древних народных представлений, новым поколениям способствует сохранению самосознания, этнокультурной идентичности, языка и его словаря, а также становлению письменной литературной традиции на языках малочисленных народов.
Литература
Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Т. I: Москва-Ленинград, 1958; Т. III: Москва, 1979.
Андреев М. С. Таджики долины Хуф. Вып. I—II. Сталина-бад, 1953; 1958.
Андреев М. С., Половцев А. А. Материалы по этнографии иранских племен Средней Азии. Ишкашим и Вахан. Сборник Музея по антропологии и этнографии. Т. IX. Санкт-Петербург, 1911.
Бобринской А. А. Горцы верховьев Пянджа. Москва, 1908.
Бубнова М. А., Коновалова Н. А. Древние солнечные календари Памира // Памирские экспедиции. Москва, 2006, 170— 209.
Грюнберг А. Л. Языки Восточного Гиндукуша. Мунджанс-кий язык (тексты, словарь, грамматический очерк). Москва, 1972.
Грюнберг А. Л., Стеблин-Каменский И. М. Языки Восточного Гиндукуша. Ваханский язык (тексты, словарь, грамматический очерк). Москва, 1976.
Карамшоев Д. Шугнанско-русский словарь. Т. I: 1988, II: 1991, III: 1999. Москва.
Кисляков Н. А. Старинные приемы земледельческой техники и обряды, связанные с земледелием, у таджиков бассейна реки Хингоу // Советская этнография, 1947, 1: 108— 125.
Кузнецова А. И. Звезда // Мифология селькупов. Томск, 2004, 169—170.
Кузнецова А. И. Календарные названия в самодийских языках // Языки и топонимия. Томск, 1976, 45-49.
Кузнецова А. И. Луч солнца, букв. «Солнечный стебель» // Мифология селькупов. Томск, 2004, 306.
Кузнецова А. И. Традиционное мировоззрение, религиозно-мифологические представления селькупов. Северные селькупы // Мифология селькупов. Томск, 2004: 85-100.
Назарова З. О. Шогун — календарный праздник земледельцев Памира (этнолингвистическое исследование лексики ишкашимского языка) // Армянский гуманитарный вестник. Памяти Валентина Александровича Ефимова. Специальный выпуск. Москва-Ереван, 2022, 8: 254-267.
Расторгуева В. С., Эдельман Д. И. Этимологический словарь иранских языков. Москва. Т. 1: 2000; Т. 2: 2003; Т. 3: 2007.
Рахимов М. Р. Некоторые результаты работы во время Гармской этнографической экспедиции 1954 // ИООН АН Таджикской ССР. Сталинабад, 1956, 61-72.
ТРС — Таджикско-русский словарь. Фарханги тоцикй ба русй. Под ред. Д. Саймиддинова, С. Д. Холматовой, С. Каримова. Изд. 2-е, доп. Душанбе, 2006.
ФГЧ^ЗТ — Фарханги гуишхои цанубии забони тоцикй (Словарь южных говоров таджикского языка). Сост. М. Махмудов, Г. Джураев, Б. Бердиев. 2-е изд. Душанбе, 2017. (На тадж. яз.)
ФЗТ — Фарханги забони тоцикй (аз асри X то ибтидои асри XX) (Словарь таджикского языка (X - начало XX века). Ред. М. Ш. Шукуров, В. А. Капранов, Р. Хашим, Н. А. Масуми. Т. I. Москва, 1969. (На тадж. яз.)
Эдельман Д. И. Этимологический словарь иранских языков. Москва, Т. 4: 2011; Т. 5: 2015; Т. 6: 2020.
ЭСВЯ — Стеблин-Каменский И. М. Этимологический словарь ваханского языка. Санкт-Петербург, 1999.
Steingass F. J. A Comprehensive Persian-English Dictionary, Including the Arabic Words and Phrases to be Met with in Persian Literature. London, 1892.
References
Abaev V. I. Istoriko-etimologicheskiy slovar' osetinskogo yazyka [Historical and etymological dictionary of the Ossetian language]. T. I: Moskva-Leningrad, 1958; T. III: Moskva, 1979. (In Russ.)
Andreev M. S. Tadzhiki doliny Khuf [Tajiks of the Khuf valley]. I—II. Stalinabad. 1953; 1958. (In Russ.)
Andreev M. S., Polovtsev A. A. Materialy po etnografii irans-kikh plemen Sredney Azii. Ishkashim i Wakhan [Materials on the ethnography of the Iranian tribes of Central Asia]. Sankt Peterburg, 1911. (In Russ.)
Bobrinskiy A. A. Gortsy verkhov'ev Pyandzha (vakhantsy i ishkashimtsy). Ocherki byta po putevym zametkam grafa A. A. Bobrinskogo [Highlanders of the upper reaches of the Panj river]. Moskva, 1908. (In Russ.)
Bubnova M. A., Konovalova N. A. Drevnie solnechnye kalen-dari Pamira [Ancient solar calendars of the Pamirs] // Pamirskie ekspeditsii. Moskva, 2006, 170-209. (In Russ.)
Edel'man D. I. Etimologicheskiy slovar' iranskikh yazykov [Etymological Dictionary of Iranian Languages]. T. 4. Moskva, 2011. (In Russ.)
ESVYa - Steblin-Kamensky I. M. Etimologicheskiy slovar' vakhanskogo yazyka [Etymological Dictionary of the Wakhi Language]. Sankt-Peterburg, 1999. (In Russ.)
FGJZT - Farhangi guishoi janubii zaboni tojiki [Dictionary of southern dialects of the Tajik Language]. Compiled by M. Mahmudov, Gh. Juraev, B. Berdiev. Dushanbe, 2017. (In Tajik)
FZT - Farhangi zaboni tojiki [Dictionary of the Tajik language]. 1-2. Ed. M. Shukurov et al. Moskva, 1969. (In Tajik)
Gryunberg A. L. Yazyki Vostochnogo Gindukusha. Mund-zhanskiy yazyk [Languages of the Eastern Hindu Kush. The Munji language]. Moskva, 1972. (In Russ.)
Gryunberg A. L., Steblin-Kamensky I. M. Yazyki Vostochnogo Gindukusha. Vakhanskiy yazyk (teksty, slovar', grammaticheskiy ocherk [Languages of the Eastern Hindu Kush. The Wakhi language: texts, dictionary, grammar overview]. Moskva, 1976. (In Russ.)
Karamshoev D. Shugnansko-russkiy slovar' [Shughnani-Russian Dictionary]. Moskva: Nauka, GRVL. Vol. T. I: 1988; II: 1991; III: 1999. (In Russ.)
Kislyakov N. A. Starinnye priemy zemledel'cheskoy tekhniki i obryady, svyazannye s zemledeliem, u tadzhikov basseyna re-ki Khingou [Old techniques of agricultural machinery and rituals related to agriculture, among the Tajiks of the Hingou River basin] // Sovetskaya etnografiya, 1947, 1: 108-125. (In Russ.)
Kuznetsova A. I. Kalendarnye nazvaniya v samodiyskikh yazykakh [Calendar names in Samoedic languages] // Yazyki i toponimiya. Tomsk, 1976, 45-49. (In Russ.)
Kuznetsova A. I. Luch solntsa, bukv. «Solnechnyy stebel'» [Ray of the Sun, lit. "Sunny stem"] // Mifologiya sel'kupov. Tomsk, 2004, 306. (In Russ.)
Kuznetsova A. I. Traditsionnoe mirovozzrenie, religioz-no-mifologiskie predstavleniya sel'kupov. Severnye sel'kupy [A traditional worldview, religious and mythological representations of Selkups. Northern Selkups] // Mifologiya sel'kupov. Tomsk, 2004, 85-100. (In Russ.)
Kuznetsova A. I. Zvezda [Star] // Mifologiya sel'kupov. Tomsk, 2004, 169-170. (In Russ.)
Nazarova Z. O. Shogun — kalendarnyy prazdnik zemledel'-tsev Pamira (etnolingvisticheskoe issledovanie leksiki ishka-shimskogo yazyka) [Shogun — Calendar Festival of Pamir farmers (ethnolinguistic study of the vocabulary of the Ishkashi-mi language)] // Armyanskiy gumanitarnyy vestnik. Pamyati Valentina Aleksandrovicha Efimova. Spetsial'nyy vypusk. Moskva-Yerevan, 2022, 8: 254-267. (In Russ.)
Rahimov M. R. Nekotorye rezul'taty raboty vo vremya Garms-koy etnograficheskoy ekspeditsii 1954 // IOON AN Tadzhikskoy SSR. Stalinabad, 1956: 61-72. (In Russ.)
Rastorgueva V. S., Edel'man D. I. Etimologicheskiy slovar' iranskikh yazykov [Etymological Dictionary of Iranian languages]. Moskva. T. 1: 2000; T. 2: 2003; T. 3: 2007. (In Russ.)
Steingass F. J. A Comprehensive Persian-English Dictionary, Including the Arabic Words and Phrases to be Met with in Persian Literature. London, 1892.
Tadzhiksko-russkiy slovar'. Farhangi tojiki ba rusi. Pod red. D. Saimiddinova, S. D. Kholmatovoy, S. Karimova. 2nd ed. Dushanbe, 2006. (In Russ./Tajik)
Додыхудоева Лейли Рахимовна Институт языкознания РАН Москва, Россия
Dodykhudoeva Leyli Rahimovna Institute of Linguistics of the Russian Academy of Sciences Moscow, Russia leiladod@yahoo.com
