CC BY
9УДК 27-45:57(410)(091) Б01: 10.24412/2414-9241-2022-8-278-287
НАУЧНАЯ СЕМЬЯ КАК СРЕДОТОЧИЕ ДОБРОДЕТЕЛИ: ЖИЗНЕОПИСАНИЕ БРИТАНСКОГО НАТУРАЛИСТА Т.Э. НАЙТА (1841)
Юлия Сергеевна Шипицына
Лаборант-исследователь Лаборатории эдиционной археографии Уральского федерального университета, Екатеринбург, Россия; e-mail: shipitsyna.phd@gmail.com
Британский натуралист и агроинженер Томас Эндрю Найт (1759-1838) внес значимый вклад в развитие селекции плодовых культур и овощей в Англии в конце ХУШ-Х1Х вв. С 1811 по 1838 г. Найт являлся президентом Королевского сельскохозяйственного общества. Необходимость поддерживать обширные научные контакты и публичность должности, по воспоминаниям его семьи, шла в разрез с убеждениями Найта о занятиях прикладной наукой. Обстоятельства преодоления этого внутреннего конфликта ученого отражены в жизнеописании, составленном детьми Найта с использованием писем и воспоминаний его коллег и друзей. Характерной особенностью биографии Найта является акцентирование семейных ценностей. В статье трансляция морально-ценностных установок посредством создания образцовой биографии ученого рассматривается в качестве одного из типичных проявлений общей для европейского сообщества этого времени тенденции натурализации морали. На примере жизнеописания Т.Э. Найта показано, как в указанный период источником ценностных представлений выступает не только природа и знание о природе, но и аккумуляция этого знания в личности ученого.
Ключевые слова: Томас Эндрю Найт, научная семья, эпистемическая добродетель, научный этос, натурализация.
Благодарность
Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда (РНФ) в рамках научного проекта № 22-18-00488 «Кризис ценностей и стратегии преодоления: Идея "Общего блага" в интеллектуальном дискурсе Британии и России (1650-1750)»).
В 1793 г. Джозеф Бэнкс (1743-1820), ботаник, натуралист и президент Лондонского королевского общества, обратился к Ричарду Пейну Найту (1751-1824), знатоку живописи и античной культуры, с которым, вероятно, был знаком по Британскому музею, куда они оба передавали в дар ценные коллекции, с просьбой порекомендовать кого-либо сведущего в агрономических технологиях в родном графстве Найта — Херефордшире. Просьба была продиктована нехваткой информации об этом регионе в Сельскохозяйственном совете (англ. Board ofAgriculture), только что созданном с целью развития британских агрокультурных технологий общественном объединении (просуществует до 1822 г.). Мистер Пейн Найт с готовностью ответил, что таким специалистом является его младший брат Томас Эндрю Найт (1759-1838), натуралист, живший в Херефордшире, в особняке Илтон Холл, где он разбил теплицы и парники, чтобы проводить различные опыты по селекции плодовых культур и овощей и изучению физических свойств растений. На момент знакомства с Бэнк-сом Т.Э. Найт имел семью, но на выдающегося администратора британской науки, виртуозно владевшего искусством находить и связывать между собой талантливых исследователей по всему миру, Найт произвел впечатление ученого-одиночки. В тот период жизни он редко покидал свой дом, не состоял ни в одном ученом обществе и даже избегал знакомства с новейшей научной литературой, полагая, что «изучая природу, не искаженную мнениями других, он с большей вероятностью познает истину» (A Selection, 1841: 11). Это любопытное замечание выдает высокомерие молодого исследователя.
О надменности и строгости натуралистов в Англии XIX в. писал Ян Джеймс Кидд. По его мнению, высокомерие становится характерной чертой английских исследователей природы в ответ на относительно длительную невозможность представить убедительные доказательства «натуралистической картины мира» (Kidd, 2017: 20-21). Глубокая убежденность в правильности методов и подходов к изучению мира, выработанных естествоиспытателями, вступала в противоречие с отсутствием строгих доказательств и очевидных примеров торжества естественной истории над физикой, математикой и даже философией и религией. Наиболее ярко этот «натуралистический снобизм» проявится позднее, в 1870-1890-е гг.
Столетием раньше, когда произошло знакомство Бэнкса с Найтом, второму пришлось изменить свое отношение к обмену опытом и результатами работы с коллегами. Причем изменить под влиянием Бэнкса, который получил развернутые ответы на свои вопросы и оценил Найта как высококлассного специалиста. Вот как в жизнеописании описан этот момент: «[Бэнкс] нашел, что он не только исключительно профессионально и быстро оценивает явленный перед ним объект, но затем, исходя из этой [первоначальной] оценки проводит развернутое наблюдение и выдвигает гипотезы, что в совокупности проливает свет на еще не вполне изученные области физиологии растений; и [поэтому] он настойчиво убеждал [Найта] представить результаты своих исследований публично» (A Selection, 1841: 10). C тех пор Найт стал частым гостем в лондонском особняке Бэнкса на Сохо сквер, где познакомился со многими выдающимися умами как науки, так и литературы.
30 апреля 1795 г. Найт прочел свой первый доклад в Лондонском королевском обществе, посвященный яблоням и грушевым деревьям в фруктовых рощах Херефордшира. Ученый заметил, что несмотря на различные мероприятия по мелиорации почвы, жизненный цикл этих кустарников (как и всех растений вообще) включает в себя период, когда они не плодоносят, и эти
наблюдения стоит учесть производителям сидра и грушовника (A Selection, 1841: 12). В 1797 г. текст доклада был опубликован в Философских изысканиях Лондонского королевского общества.
Прославили Найта не столько десятки новых сортов яблонь, вишни, клубники, сливы, персиков, нектаринов и картофеля, которые он выводил на протяжении всей жизни, сколько опыты по гравитропности — проверке гипотезы о способности корневой системы растений расти под действием силы тяжести к центру земного шара. В 1806 г. при помощи своего «старого плотника, пожелавшего остаться анонимным в силу своей скромности» сконструировал из дерева специальный механизм, подтверждавший гипотезу. В жизнеописании подчеркивается, что Найт смоделировал и сделал механизм «своими собственными руками» (A Selection, 1841: 15). Этот пассаж особенно интересен. Механическое подтверждение выдвинутой гипотезы, а также непосредственное участие в создании этого механизма коррелируют с таким типом научной самости, который Л. Дастон и П. Галисон определили как «механическая объективность». Этот режим вступает в свои права, по мнению историков, примерно в 1820-е гг. и активно продуцируется до 20-х гг. ХХ в., хотя полностью не изживает себя и по сей день. Для этого научного этоса характерен практик или «работник» как тип исследователя, «механический» образ его труда, партикулярные объекты исследования и практики автоматического переноса при осмыслении результатов (Дастон, Галисон, 2018: 527).
В 1811 г. Найт стал вторым по счету президентом Королевского сельскохозяйственного общества (англ. Royal Horticultural Society of London). В этой должности он активно способствовал практической реализации стратегии экономически выгодного для империи освоения природных ресурсов, зачинателем и проводником которой на уровне описательной ботаники и систематики ранее стал его соратник и покровитель Дж. Бэнкс. Найт возглавлял общества до момента своей смерти 11 мая 1838 г.
Помимо научного руководства и активной исследовательской деятельности в этой институции он вошел в состав еще двух десятков различных академий и обществ Англии, Германии, России, Швеции, Австралии, Португалии, Канады и США.
Сразу после смерти Т.Э. Найта начался громкий судебный процесс о разделе наследства, а именно семейного поместья Найтов Даунтаун Касл (англ. Downtown Castle), в которое Найт, его супруга Френсис, сын Томас Эндрю младший и дочери Фрэнсис, Элизабет и Шарлотта, перебрались после смерти Ричарда Пейна Найта. О своем преимущественном праве на наследство заявил один из кузенов детей Найта Джон Найт из Ли Касла, графства Сомерсет.
Четырехлетнее судебное разбирательство «Найт против Найта» завершилось в пользу одной из дочерей Найта Шарлотты. Дело имело широкую огласку и стало прецедентом для многих других споров о наследстве. Мы считаем, именно поэтому жизнеописание Т.Э. Найта, напомним, вышедшее в 1841 г., начинается с пространного описания родословной и обстоятельств приобретения и обживания земель в Херефордшире — оно должно было еще раз закрепить в глазах общественности законных собственников в их правах (A Selection, 1841: 1-6.)
Практичность и прикладной характер трудов становится лейтмотивом описания исследовательской работы Найта: «на что он всегда обращал пристальное внимание [в работе], и что положено было целью всей его долгой жизни, так это польза» (A Selection, 1841: 14). Надо отметить, что характеристика научной повседневности Найта довольно статична. Как будто интересное, самое главное случилось с ним в детском и молодом возрасте, когда данный природой потенциал был проявлен, а его реализация — уже дело естественное: читайте доклады. По сути, из этой биографии мы узнаем не столько об ученомя. сколько о человеке, жизнь которого была исполнена добродетели. Занятия наукой, естественной историей — лишний раз эту добродетель подтверждает.
Ученый, гражданин и примерный семьянин Т.Э. Найт в этом сочинении предстает как воплощение идеалов английской добродетели эпохи Регентства. Особое внимание уделено описанию детства и юности. Авторы — как полагает Джеймс Бриттен, дочь Найта (Britten, 1931: 77) — словно стремятся показать, что необходимые для карьеры ученого «эпистемические добродетели» проявляются уже в детском возрасте. Самые первые такие добродетели — активность и любознательность: «Неутомимый спортсмен и превосходный стрелок», мальчик много времени проводит на улице, изучая природу, и именно эти «ранние впечатления и наблюдения закладывают фундамент для всех его будущих открытий» (A Selection, 1841: 7). В юности эти качества требуют тренировки: «болезненно застенчивый, ему трудно было выразить свои чувства», но уже в юношеском возрасте «заметной чертой его характера становится упорство, которым сопровождаются все его старания в университете» (A Selection, 1841: 7). Каникулы молодой Найт обычно проводит с братом в Лондоне или с матерью, которая жила одна после смерти мужа и дочерей. Привязанность Найта к матери описывается как трогательная и достойная похвалы (A Selection, 1841: 8-9). Возможно, акцент на детстве обсуловлен именно тем, что его писали дети ученого. Старшая и младшая дочери, Фрэнсис и Шарлотта, пошли по стопам отца и занимались агротехнологиями. В семье Найта все было подчинено его работе, девочки оказывали посильную помощь, например, выполняя агроботанические иллюстрации (Britten, 1931: 77). Возможно, отчасти они проецировали собственный ранний профессиональный опыт на своего отца.
Однокурсник Найта по Оксфорду и близкий товарищ, декан Эксетера доктор Ландон, описывает склонности и способности Найта: «читающий понемногу, одаренный экстраординарной памятью и исключительными природными способностями (англ. great natural talents), он далеко продвинулся в совершенствовании возможностей своего разума (англ. powers of mind)» (A Selection, 1841: 9). А также значительное внимание уделено любви
к сельской жизни: «По вечерам мы обычно имели дискуссию на философские темы, в которых, однако ни он, ни я не были достаточно сильны <...> но мы имели удовольствие познакомиться с авторами, которые стали нашими проводниками в мир минералогии и химии, ботаники, сельского хозяйства и различных ветвей естественной и экспериментальной философии» (A Selection, 1841: 9).
Во многом определили исследовательский интерес Найта ландшафт Херефордшира, в котором Найт проводил свое детство и юность: «холмы, равнины, реки, урожаи, геологические породы и смена сезонов стали его объектами для изучения и пищей для философских рассуждений» (A Selection, 1841: 9).
Трансляция морально-ценностных установок посредством создания образцовой биографии ученого представляется одним из типичных проявлений общей для европейского сообщества этого времени тенденции натурализации морали.
О натурализации как стратегии аргументации при обсуждении моральных и законодательных норм замечательно писала Лоррейн Дастон в работе «Против природы» (Daston, 2019). Натурализация может быть определена как перенос культурных ценностей на мир природы, чей авторитет при этом провозглашается моральным основанием. Властные отношения, равно как и семейные подвергаются «оестествлению», а социальные порядки устанавливаются с продуманной дискурсивной опорой на природное устройство. По мнению Дастон, мы обращаемся к природе не за ответами, а за примерами — иллюстрациями наших собственных умозаключений. Природа выступает доступной и наглядной площадкой для демонстрации рационального. В отличие от всех видов материального искусства и стройных математических построений, она не требует столь больших временных и интеллектуальных затрат. Достаточно лишь выявить в ходе наблюдения те эмпирические факты, что подтверждают нашу теорию, или еще проще — воспользоваться уже готовыми описаниями природы (Daston, 2019: 59). Один из самых известных
(и спорных) примеров такой манипуляции с натуралистическим знанием — аргументация Джона Локка в пользу права собственности колонистов на землю, приведенная во «Втором трактате о правлении» (1690). Так называемый принцип гомстеда, согласно которому человек имеет тем больше прав на землю, чем больше усилий он приложил к ее возделыванию, в основании своем имеет убеждение в несомненном благе освоения природных ресурсов и широко известных натуралистических познаниях доктора Локка.
Стивен Шейпин в своей работе «Научная жизнь: моральная история призвания в позднее новое время» выделяет три подхода к пониманию личности ученого: через непосредственное знание о природе, «добытое» субъектом; через метод, которым пользовался субъект; через тщательное исследование, к какому типу людей относится ученый и в каких обстоятельствах он работает (БЬарт, 2008: 24). Само издание как сборник текстов докладов, которым предпосылается описание жизни ученого, состоящий в основном из воспоминаний его детей, друзей и цитат писем, представляет собой некую смешанную форму представления личности Т.Э. Найта. Опираясь на концепцию натурализации, мы попытались дать анализ биографического очерка натуралиста.
На примере жизнеописания Т.Э. Найта мы видим, как в указанный период источником ценностных представлений выступает не только природа и знание о природе, но и аккумуляция этого знания в личности ученого-экспериментатора. Одаренный «природными талантами», любознательный, скромный, склонный к созерцательности той природной среды, в которой он рос, Найт становится примерным семьянином (в браке с супругой они счастливо прожили 46 лет), трудящимся на пользу общества гражданином и, конечно, неутомимым исследователем, уверенным в том, что возможно не только постичь природу, но и подчинить ее человеку. Из текста жизнеописания мы не узнаем ни об одном человеческом недостатке (кроме некоторого
высокомерия, что впоследствии преодолевается), ни о семейных разногласиях. Его «научная семья» предстает средоточием добродетели, которая в свою очередь формирует разные эпистемиче-ские добродетели — качества, способствовавшие его активной и эффективной научной карьере.
Список литературы
Дастон Л., Галисон П. Объективность. М.: Новое литературное обозрение, 2018. 584 с.
A Selection from the Physiological and Horticultural papers, published in the Transactions of the Royal and Horticultural Societies by the late Thomas Andrew Knight, to which is prefixed a sketch of his life. London, 1841. 379 p.
Britten J. Thomas Andrew Knight (1759-1838) // The Journal of Botany. 1931. Vol. LXIX. P. 77.
Daston L. Against nature. Cambridge, MA: MIT Press, 2019. 96 p.
Kidd I.J. Confidence, Humility, and Hubris in Victorian Scientific Naturalism // Epistemic Virtues in the Sciences and Humanities / Eds. Jeroen van Dongen, Hernan Paul. Boston: Springer, 2017. P. 11-25.
Shapin S. The scientific life: a moral history of a late modern vocation. Chicago and London: The University of Chicago Press, 2008. 468 p.
A SCIENTIFIC FAMILY AS CENTER OF VIRTUE: THE BIOGRAPHY OF BRITISH NATURALIST THOMAS ANDREW KNIGHT (1841)
Yulia S. Shipitsyna
Laboratory researcher,
Laboratory for Studying Primary Sources
of Ural Federal University,
Ekaterinburg, Russia;
e-mail: shipitsyna.phd@gmail.com
British naturalist and agriculturalist Thomas Andrew Knight (1759-1838) contributed to developing of selection of horticultural crops and vegetables in England in the end of 18th century and the 19th century. Since 1811 to 1838, Knight was president of the Royal Horticultural society. As his family remembered, the need to communicate excessively and publicity of his post controverted with Knight' opinions about scientific practices. The circumstances of coping with this inner conflict of scientist were illustrated in his biography, written by his children using letters and memoir of his colleges and friends. The prominent nature of Knight' biography has an emphasis of family values. In the article the exposure of ethical values through making the ideal scientist' biography is analyzed as one of typical traits common for European community. This trait was manifested in the tendency of naturalization of morality. Through the example of Knight' biography it is demonstrated how in that time the source of ethical ideas was located not only in the knowledge of nature, but also in the accumulation of this knowledge in a personality of scientist. The special attention was paid to the case of Knight' meeting with Joseph Banks and his influence on the agriculturist. The methodological base of the research were the works of Lorraine Daston, Peter Galison, Steven Shapin and Yan James Kidd.
Keywords: Thomas Andrew Knight, scientific family, epistemic virtue, scientific ethos, naturalization.
