CC BY
104
ФИЛОЛОГИЧЕСКИЕ НАУКИ
УДК 8РФ
ББК 82.3(2Рос=Рус)
И.А. Голованов, И.Г. Казачук
национальные ценности в фольклорном тексте1
В статье утверждается, что фольклорные произведения выступают особой формой выражения коллективных оценок и осмысления действительности, как средство сохранения и трансляции важнейших духовных ценностей и приоритетов. В центре внимания авторов находятся разнообразные тексты русского фольклора (предания, пословицы, частушки), в которых представлена такая ценностная доминанта русского сознания, как красота.
Ключевые слова: русский фольклор, фольклорный текст, национальная ценность, софий-ность, концепт.
I.A. Golovanov, I.G. Kazachuk national values in the folklore text
The article argues that folklore can be considered as a special form of expression of collective assessments and interpretation of reality, as a means of transferring the most important spiritual values. In the center of author's attention are various texts of Russian folklore (legend, proverbs, folk song), which represented such value dominant Russian consciousness as beauty.
Key words: Russian folklore, folklore text, national value, wisdom, concept.
Для полноценного бытия любого этноса необходимо осознание им своей специфической общности, этнического самосознания, а для отдельного члена этой общности - ощущение собственной национальной идентичности. Исторически наилучшим способом выражения этнической самобытности, инструментом национального самопознания был и остается фольклор как важнейшая часть народной духовной культуры. Суть национальной идентичности раскрывается в нем на уровне ценностных ориентаций, установок, предпочтений и стереотипов, которые влияют на чувства, желания и поведение человека.
Ценностью в широком смысле является всё то, что люди ценят, что приносит им пользу, отвечает их потребностям. Как показал проведенный нами анализ, к важнейшим духовным ценностям, зафиксированным в русском фольклоре, относится стремление к равноединству, доброта, любовь, красота и справедливость. Эти смыслы можно объединить в три аксиологические константы русской традиционной культуры, русского фольклорного сознания: соборность, софийность и справедливость (подробнее см. [1]).
Возможно, названные аксиологические константы являются актуальными и для других этносов, однако представ-
1 Исследование выполнено в рамках базовой части государственного задания Минобр-науки России (проект «Методологическое значение теории ценностей в прикладных социо-гуманитарных исследованиях»).
>
т го
со ГО
ляется значимым заострить внимание на ключевых особенностях их реализации в русском фольклоре и, в частности, в текстах региональной несказочной прозы. Сравнение с фольклорным материалом иных культур в будущем поможет обнаружить сходства и различия в коллективном осмыслении действительности, а также в художественном и языковом выражении данных констант.
Центральным объектом современной когнитивной парадигмы выступают процедуры формирования, концептуализации, преобразования и трансляции тех или иных структур знания (о базовых когнитивных терминах см. [2, с. 20-35]).
Рассмотрим проявления механизма концептуального профилирования в фольклорных текстах применительно к константе софийности, для чего проанализируем в них вербальные средства фокусировки внимания на такой ценностной доминанте, как Красота.
Красота составляет важную часть константы софийности, которая выступает как сложный комплекс трех взаимосвязанных сущностей: Любовь, Красота и Добро. Эти сущности взаимозависимы и взаимообусловлены, их единство соответствует народному пониманию Мудрости (отсюда софийность). Выделен-ность Красоты как ценностной доминанты соотносится с созерцательным типом мышления носителей русской культуры.
Все составляющие константы софий-ности выражают типичное для русского человека представление о нормальном бытии, соответствующем принятому людьми порядку. В фольклорных произведениях данные смыслы согласованы друг с другом, что подчеркивается цельностью образов, которые их воплощают.
В понимании носителя русского фольклорного сознания средоточием чувства красоты является душа. Человек, который умеет разглядеть красоту, может полюбить весь мир и обладает способностью прощать. «Так красота порождает мудрость... Красота есть космос <...> и есть объективное воплощение "идеи организации", то есть системы и даже порядка» [5, с. 288-289].
В фольклорных произведениях Красота как ценностная доминанта чаще все-
го выражается с помощью прилагательных «удалый», «сильный», «могутный» и подобных единиц - при характеристике человека, а посредством слов «чистый», «прозрачный», «светлый» и других - при характеристике природных объектов и артефактов. Приведем в качестве примера текст записанного на Урале топонимического предания:
«Видели вы лог, что отделяет старую часть деревни от новой - Менеевки? В этом логу раньше дед жил. Фамилия -Лепихин. Да такой дед удалый! Вся деревня его любила: дети - за сказки да побывальщину, взрослые - за мудрые советы. А когда помер старик, осиротела деревня. И как память деду - Лепихин лог» (Записано в 1991 году в д. Айлино Саткин-ского района Челябинской области от В.Н. Мошкина, 1911 г.р.).
Удалый в русском сознании соотносится с персонифицированным представлением об удали - «безудержной, лихой смелости, соединенной с бойкостью, ухарством» [7, с. 463]. Такой, как говорится, и блоху подкует, и часы топором смастерит, если нужно - на обухе рожь смолотит и зерна не уронит, у него даже шило бреет, одним словом, любому нос утрет. Однако в данном контексте акцентируется внимание на душевной щедрости человека, его умении поддержать односельчан разумным словом, выразить народную мудрость в сказках и побывальщинах, способность жить творчески, весело, красиво.
Неоднозначный, многогранный образ удалого человека предстает в русских пословицах. Народ подмечает в нем не только смелость, отвагу (Плохому по уши, удалому по колена), но и решимость (Удалой долго не думает), мастерство, «умельство», сноровку (Удалой на все руки не знает ни в чем муки; Удалого по приему знать), социальную значимость (Стар, да удал: за двоих стал), удачливость (Малому да удалому и радость в руки), возможно и бесшабашность, легкомысленность (Сколько удальства, столько и дурости). В любом случае это привлекательный человек, пример для подражания. Не случайно в лексическом значении слова удалый исследователи выделяют важный семантический компонент, связанный с идеей (само)лю-бования [11, с. 321]. Кроме того, в древнерусском языке, по данным словаря
И.И. Срезневского, это слово имело еще одно значение: «достойный уважешя» [8, с. 1145]. В фольклоре такое понимание закреплено пословицей: Хоть весь в заплатках, зато с ухваткой (ухватка понимается здесь как «ловкость, сноровка» [4, с. 7]).
В частушках с помощью лексемы «удалый» и ее производных создаются исполненные самоиронии образы разбитных, озорных парней и девчат: А я маленькая, Да удаленькая! Что ни есть на мне, Пристает ко мне; Голубые, алые, Цветочки не завялые. Почему не погулять, Как выросли удалые? Я мальчишка удалец, Упал с тальянкой под крылец. Моя тальянка-дребезда Согнала курицу с гнезда.
Аналогичная семантика выражается и фразеологизмами, которые, в отличие от пословиц, являющихся формой проявления мысли, суждения, представляют собой номинативные единицы и функционируют подобно слову, обозначая понятие и подчиняясь грамматическим законам национального языка. Фразеологизмы точно и ярко выражают специфику русского характера, являются одним из способов передачи национальных стереотипов, исторически сложившихся представлений о моральных, умственных, физических и других качествах русского человека. Семантический компонент «удалой, отважный» присутствует в структуре значений фразеологических единиц разных классов: призначных, предметных, процессуальных (Море по колено, Сам черт не брат, идти/пойти в огонь и в воду).
Красоту русский народ видел и в окружающем мире: красках и звуках природы, домашней утвари, предметах и орудиях труда и т.д. Прилагательные удалый, удаленький, удал используется в загадках для характеристики предметов: Маленький, удаленький, сквозь землю прошел, красну шапочку нашел (гриб, маков цвет); Маленький, удаленький, громко кричит (гудок) и др.
Рассмотрим другой пример текста несказочной прозы: «Озеро Светленькое, лежащее у подошвы Вишневой горы. Озеро имеет дно, состоящее из лечебной грязи. И в любую погоду оно ясное и светлое, так как видно почти всё дно на многие метры» (Записано К. Силиной в 1998 году в пос. Вишневогорске
Каслинского района Челябинской области от Н.А. Коллодий, 1943 г.р.). Ясный, светлый - типичные эпитеты для положительно воспринимаемых предметов и явлений не только в фольклоре (ясно солнышко, ясный сокол), но и в повседневной речи, ср. ясный ум, светлая голова, светлое прошлое. В приведенном тексте обращает на себя внимание характерная для народного сознания устойчивая связь между красотой и пользой: озеро не только светлое, но и лечебное, целительное.
Думается, вовсе не случайно, что лексемы светлый, светло передают в пословицах отношение русского человека к своей родине: За морем светло, а у нас светлее (За морем теплее, а у нас светлее).
Тексты, подобные отмеченному выше, записываются фольклорными экспедициями из года в год. К примеру, уральское топонимическое предание «об образовании Канашей» ярко иллюстрирует мысль, что полезное уравнивается, отождествляется в народном сознании с красивым. Внутренне красивый человек, по эстетическим представлениям носителей фольклора, становится красивым и внешне, сравните: Не по-хорошему мил, а по милу хорош; Не ладно скроен, да крепко сшит; И ряб, да люб; Сам воробей, а поет как соловей и др. И наоборот, внешняя красота, лишенная духовности, в народном понимании никчемна, пуста: С лица воду не пить; Не ищи красоты, ищи доброты; И гладок, да гадок; Рогожный парусок лучше крашеных весел; Не кидается девица на красное платье, кидается девица на ясного сокола.
Целый ряд русских преданий, бытующих на Урале, организуется мотивом красоты труда и человека труда. В подобных текстах часто подчеркивается красота и сила предков, о чем можно судить по комментариям вроде «красивый был», «вот какие сильные люди были», «подолгу жили очень, по сто лет» и т.п. Иными словами, в преданиях воспроизводятся идеализированные образы, которые, выступая художественным обобщением, помогают выявить комплекс качеств, хаа-рактеристик, свойств человека, дающих ему ощутить полноту бытия, гармонию с миром. Например: «Он был мастер на все руки, столяр, кузнец, мог одежду шить, сапоги» [10, с. 51].
ф
I-
о ф
I-
О X
о
-О
с; о
ь
о
X
X
ф
^
ф
_й X -О
с; го
X
0 ^
го
1
В большинстве устных рассказов и преданий о мастерах отражен типичный для сознания уральцев культ физической силы: «Был силач такой, Паля Лебедев. Он под доменной печью робил, на молоте обжимал куски каленые. Сильный и ловкий на работе был. Прикатят ему кусок из сварочной печи. Вот он его с боку на бок ворочает. Если тачка не успеет подкатить к наковальне, он берет клещи и бросает его к самым валам. А в куске пудов пять, не меньше. Вот какая масса. Тачки с железом таскает - успевай ноги убирай» [6, с. 208-209].
Для фольклорных повествований о силачах характерно упоминание о работе на заводе: «Был у нас на Шайтанском заводе кричный мастер Пономарев Яков Потапович. Силенка была все-таки у него. Ну и робил он ломовую работу»; «Костя Бирюзовский был силач, великан выше двух метров. Он на заводе работал»; «Слышал я об одном силаче. Работал он в прокатном цеху»; о Кипре Копылове рассказывают: «Лом на полочку забросил. Трое не могли этот лом снять. А Кипра один проще простого лом снял. Такой-то он богатырь был! Он у Демидова робил на заводе» [6,с. 210-214].
Профилируемая здесь физическая сила мастера традиционно отождествляется с красотой человека и при этом ценится выше, чем, например, высокий рост. Рассказчики чаще всего отмечают: «Сам он был не так шибко корпусный, ростом не шибко чтоб, но могутный мужчина был»; «Росту он был небольшого, среднего росту, но красивый был». Следовательно, для фольклорного сознания Красота - это, скорее, внутреннее свойство человека, чем внешнее. Судя по устным рассказам, именно силачей (и непременно добрых нравом) особенно выделяли и любили в народной среде: «А любили
его все, начальство и караванные. Такого силяка не любить!» [6, с. 218]. Типичные словесные формулы для выражения восхищения мужской физической силой зафиксировал в своем собрании В.И. Даль: «Плеча могучие, широкие, молодецкие, богатырские» [3, с. 270].
Во многих произведениях устного народного творчества поэтизируется не только мастер, но и то, что им произведено, творения рук человеческих. О работе хорошего мастера скажут: Любо-дорого посмотреть; Людям на загляденье. Главная мысль, которая закрепляется в подобных текстах: Человек живет век, а дела его - два. Не случайно в одной из пословиц говорится: Красна птица пеньем, а человек уменьем.
Как справедливо указывает В.В. Ко-лесов, «народная традиция в своих постоянных эпитетах сохраняет равенство предикатов красоты и пользы: красна девица и добрый молодец выражают один и тот же признак, но с разной его стороны <...> красота - доброта представлены как внешняя и внутренняя характеристика молодого человека в соответствии с общим пониманием пользы для всего общества» [5, с. 59]. Таким образом, в традиционном сознании Красота профилируется как польза, при этом Красота оказывается важнее пользы, так как польза - всего лишь один из компонентов красоты.
По выражению В.Н. Телия, «основная функция культуры - выполнять роль ориентира» во всех сферах социального и духовного бытия [9, с. 776]. В соответствии с таким пониманием путем изучения фольклорных текстов, концентрирующих и воплощающих константы традиционной духовной культуры на эстетическом и вербальном уровнях, мы можем глубже осмыслить ориентиры этнической ментальности и национального мировидения.
>
т го
со ГО
ш О X
го ей о с; .о
Библиографический список
1. Голованов, И.А. Константы фольклорного сознания в устной народной прозе Урала (XX-XXI вв.) [Текст]: монография / И.А. Голованов. - М.: Флинта; Наука, 2014. - 296 с.
2. Голованова, Е.И. Введение в когнитивное терминоведение [Текст]: учеб. пособие / Е.И. Голованова. - М.: Флинта; Наука, 2014. - 224 с.
3. Даль, В.И. Пословицы русского народа [Текст]: сб. в 2 т. Т. 1 / В.И. Даль. - М.: Терра, 1996. -432 с.
4. Зимин, В.И. Словарь-тезаурус русских пословиц, поговорок и метких выражений [Текст] / В.И. Зимин. - М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2015. - 736 с.
5. Колесов, В.В. Русская ментальность в языке и тексте [Текст] / В.В. Колесов. - СПб.: Петербургское Востоковедение, 2006. - 624 с.
6. Предания и легенды Урала: Фольклорные рассказы [Текст] / сост. вступ. ст. и коммент. В.П. Кругляшовой. - Свердловск: Сред.-Урал. кн. изд-во, 1991. - 288 с.
7. Словарь русского языка [Текст]: в 4 т. Т. IV / под ред. А.П. Евгеньевой. - М.: Русский язык, 1984. - 794 с.
8. Срезневский, И.И. Материалы для Словаря древнерусского языка [Текст]: в 3 т. Т. III / И.И. Срезневский. - М.: Гос. изд-во иностр. и нац. словарей, 1958. - 1468 с.
9. Телия, В.Н. Послесловие. Замысел, цели и задачи фразеологического словаря нового типа [Текст] / В.Н. Телия // Большой фразеологический словарь русского языка / отв. ред. В.Н. Телия. -М.: АСТ-ПРЕСС КНИГА, 2014. - С. 776-782.
10. Фольклор на родине Мамина-Сибиряка (В уральском горнозаводском поселке Висим) [Текст] / сост. В.П. Кругляшова. - Свердловск: ОГИЗ, 1967. - 302 с.
11. Шеулин, В.В. Удаль в самосознании русского народа [Текст] / В.В. Шеулин, Е.А. Попова // Дело всей жизни...: сб. науч. трудов. - М.; Берлин: Директ-Медиа, 2014. - С. 310-326.
References
1. Golovanov I.A. Constants of folk consciousness in oral folk literature of the Urals (XX-XXI centuries). M.: Flinta: Nauka, 2014. P. 296. [in Russian].
2. Golovanova E.I. Introduction to cognitive terminology. M.: Flinta; Nauka, 2014. P. 224. [in Russian].
3. Dal V.I. Proverbs of the Russian people. Collect. of 2 vols. M.: Terra, 1996. V. I. P. 432. [in Russian].
4. Zimin V.I. The dictionary-thesaurus Russian proverbs and apt expressions. M.: AST-PRESS KNIGA, 2015. P. 736. [in Russian].
5. Kolesov V.V. Russian mentality in language and text. Sankt-Peterburg: Peterburgskoe Vostokovedenie, 2006. P. 624. [in Russian].
6. Stories and legends of the Urals: Folk stories. Sverdlovsk: Sredne-Uralskoye knizhnoe izdatelstvo, 1991. P. 288. [in Russian].
7. Dictionary ofthe Russian language: of 4 vols. M.: Russkiy yazyk, 1984. V. 4. P. 794 [in Russian].
8. Sreznevskiy I.I. Materials for the Dictionary ofthe old Russian language. Collect. of 3 vols. V. 3. Moscow, 1958. P. 1468. [in Russian].
9. Teliya V.N. Afterword. Vision, goals and objectives of the phraseological dictionary of a new type. Big phraseological dictionary of Russian language. M.: AST-PRESS KNIGA, 2014. P. 776-782. [in Russian].
10. Folklore at home of Mamin-Sibiryak (in the Ural industrial mining village Visim). Sverdlovsk, 1967. P. 302. [in Russian].
11. Sheulin V.V., Popova E.A. Prowess in the consciousness of the Russian people. The business of life... M.; Berlin: Direkt-Media, 2014. P. 310-326. [in Russian].
Сведения об авторах: Голованов Игорь Анатольевич,
доктор филологических наук, доцент, профессор, кафедра литературы и методики обучения литературе, Челябинский государственный педагогический университет, г. Челябинск, Российская Федерация. Ктай: ligol@csu.ru
Information about the authors: Golovanov Igor Anatolyevich,
Doctor of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Professor, Department of Literature and Methods of Teaching Literature, Chelyabinsk State Pedagogical University, Chelyabinsk, Russia. E-mail: ligol@csu.ru
Казачук Ирина Георгиевна,
доктор филологических наук, доцент, профессор, кафедра русского языка и методики обучения русскому языку, Челябинский государственный педагогический университет, г. Челябинск, Российская Федерация. Ктай: kazachukig@cspu.ru
Kazachuk Irina Georgievna,
Doctor of Sciences (Philology), Academic Title of Associate Professor, Professor, Department of the Russian Language and Methods of Russian Language Teaching, Chelyabinsk State Pedagogical University, Chelyabinsk, Russia. E-mail: kazachukig@cspu.ru
