CC BY
19
А.В. Мошков,
кандидат географических наук, ведущий научный сотрудник ТИГ ДВО РАН
НАЦИОНАЛЬНЫЕ ОСНОВЫ РЕФОРМИРОВАНИЯ СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ В РОССИИ*
Рассматриваются вопросы проведения реформ в России. Показываются примеры достижений наиболее оптимальных результатов реформ в России, что возможно при активизации кооперативных начал в обществе за счет развития коллективных форм производственной деятельности. На примере исторического быта России показывается, что будущее страны зависит от возрождения трудовых ценностей русского народа.
Важнейшим вопросом при проведении социально-экономических реформ является определение цели и направления развития страны. В начале XXI в. целью социально-экономических реформ должно быть достижение устойчивого развития. Центральной темой стратегии устойчивого развития выступает понимание необходимости взаимоувязки экономических, экологических и социальных аспектов развития в процессе принятия управленческого решения [4]. Задача государства заключается в выработке и принятии такой политики, которая обеспечивала бы посредством применения регулирующих мер целесообразность учета экологических и социальных факторов при определении вариантов экономического развития. Поскольку экономическая эффективность, характерная для либеральной рыночной экономики, постоянно входит в противоречие с понятием социальной справедливости, в современном мире уже сложился диспаритет между промышленно развитыми и развивающимися странами во владении и распоряжении материальными, интеллектуальными и информационными ресурсами [3].
Мировой опыт структурного преобразования экономики позволяет выделить следующие виды реформ (с точки зрения преобладающей роли либо рынка, либо государства):
1) переход к экономике свободного рынка и совершенной конку-
ренции;
2) переход к полностью централизованной административно-
плановой экономике;
3) движение к децентрализованной системе планирования и ра-
бочему самоуправлению. Как правило, первый вид реформ связывают с приходом к власти "правых" партий, которые служат интересам частных привилегированных групп; второй - с приходом к власти "левых" партий, что неизбежно влечет за собой привилегированное положение избранных слоев государ-
* Работа выполнена при поддержке РФФИ (проект № 00-06-80346).
ства (бюрократии или партийных чиновников) [1]. Достижение результатов третьего, наиболее оптимального, на наш взгляд, вида реформ возможно при активном развитии кооперативных начал в обществе. Для этого необходимо провести ряд общественных преобразований: установление рабочего самоуправления, развитие коллективных форм производственной деятельности в промышленности и сельском хозяйстве, преодоление разрушительных нравственных ценностей "свободного" рынка, где основной принцип человеческих отношений - эгоизм, а цель любой деятельности - прибыль.
Устойчивое развитие нашей страны во многом зависит от возрождения утраченных трудовых и нравственных ценностей русского народа. В первую очередь это касается общинной формы организации социально-экономической жизни, удивительной устойчивости и жизненности её основополагающих принципов, к которым в первую очередь относятся: неприятие частной собственности на землю, дух коллективизма, нестяжательства. Следует отметить, что основные принципы подобных отношений сложились еще в доклассовых обществах. Уже в праобщине шла острая борьба между эгоистическими (животными) и коллективистскими (человеческими) формами поведения. На самых ранних этапах антропогенеза в общине происходило подавление животного эгоизма при добывании и распределении пищи, в упорядочении половой жизни и т.д. Выделение человека из животного мира стало возможно благодаря труду и культуре, которые сами по себе представляют коллективную форму воздействия человека на природную среду, а также творческое осмысление места и роли человека в окружающем мире. Остатки первобытнообщинных (патриархальных, мелкотоварных) отношений отмечены у разных народов, в разных обществах и составляли один из укладов общественно-экономических формаций. Во второй половине XIX в. в Западной Европе в различных секторах экономики широкое распространение получили кооперативные отношения. Кооперативы возникали в торговле, сельском хозяйстве, в промышленной переработке сельскохозяйственных продуктов и даже в такой сугубо рыночной сфере экономики, как кредитно-финансовые отношения [10]. В настоящее время кооперативное движение активно действует в странах Латинской Америки, Европы и Азии. Еще в начале 20 в. в валовой продукции народного хозяйства СССР доля патриархального (общинного) уклада в 1923-1924 гг. составляла 0,6% [7].
Одной из форм общинной организации являлась русская артель, которая представляла собой добровольное товарищество равноправных работников. Труд, организованный на основе взаимопомощи и взаимовыручки, позволял артели успешно решать практически любые хозяйственные и производственные задачи. Высокая производительность труда обеспечивалась тем, что объединение людей в артель не только не ограничивало дух самостоятельности и предприимчивости каждого артельщика, а напротив, поощряло его. Артель позволяла сочетать природную склонность русского человека к самостоятельному труду с более производительными коллективными усилиями.
Отличительной чертой артели было отсутствие эксплуатации человека человеком, т.е. равноправие, что делало ее по своей сути антикапиталистической. При этом равноправие не означало уравниловки - распределение дохода осуществлялось по труду. Чисто русской особенностью этой формы труда было также то, что члены артели связывались круговой порукой. Эта ответственность друг за друга - отличительный признак артели, что подчеркивает ее общинное происхождение. Наиболее привлекательные черты артели заключались в равноправии, справедливом вознаграждении, товарищеской поддержке. Артели были не только хозяйственными объединениями, но и общественными организациями.
Русские артели возникали с различными целями. Существовали хозяйственные артели (земледельческие, промысловые, ремесленные, торговые) и религиозные (братства), образовательные и воспитательные, общежитские и политические. Артельное движение пронизывало все социально-экономические сферы России и активно противостояло системе люмпелизации и капитализации общества. Все российские артели распределялись на следующие основные группы [6]:
I. Бытовые артели духовного характера: а) религиозные; б) развлечений и увеселений; в) удовлетворения умственных потребностей (совместная выписка газет, книг, совместный наем учителя).
II. Бытовые артели правового характера, предназначенные для контроля за уровнем заработной платы, условий труда (выполняют функцию рабочих профессиональных союзов).
III. Бытовые артели с хозяйственными экономическими задачами. Это самая большая группа российских артелей (промысловые и сельскохозяйственные). Промысловыми артелями и товариществами назывались обычно артельные объединения в области обрабатывающей промышленности.
IV. Общежительские товарищества и артели объединяли лиц, как занятых производительной трудовой деятельностью, так и не занятых ею.
V. Артельные формы организации труда и производства на государственных и частных предприятиях.
Принципиальные отличия русской артели от западноевропейских ремесленных объединений отмечались профессором Шульц-Геверницом, который посетил Россию в конце XIX в. [6]. Во-первых, западноевропейские ремесленные объединения основаны на индивидуалистических началах, а русская артель охватывает производственные отношения между человеком и обществом. Каждый член связан с остальными членами артели, заказчиком и государством круговой порукой. Во-вторых, русская артель, в отличие от западного кооперативного движения, ставит на первое место не только материальный интерес (получение прибыли тоже не отрицается), но также и духовно-нравственные потребности личности. Нравственный характер артели заключался в том, что целью ее развития была не погоня за прибылью и наживой, а труд, организованный на основе высоких духовно-нравственных отношений взаимопомощи и взаимоподдержки, справедливости в распределении благ, древней склонности к самоуправлению и трудовой демократии.
Своеобразной идеологией трудового человека в России всегда было нестяжательство. Суть нестяжательства заключалась в преобладании духовно-нравственных мотивов жизненного поведения и труда над материальными интересами. Человек не должен стремиться ни к богатству, ни к накопительству, а должен довольствоваться малым. До сих пор у большинства населения России деньги не являются основным мотивом труда. Люди готовы потерять в заработке, но иметь возможность работать самостоятельно, заниматься любимым делом, где вознаграждение за труд осуществляется по принципам, близким к идеалам справедливости [6]. Бюрократическая система России в прошлом активно использовала эти черты национального характера. В современной жизни это выражается, например, в том, что сохраняются многие трудовые коллективы на предприятиях, где существует многомесячная задолженность по заработной плате и производство свертывается.
Трудовой человек отвергал стяжательство и накопительство и выдвигал свой идеал - идеал скромного достатка, при котором можно и самому жить достойно, и помогать своим близким. По мнению Ф.М. Достоевского, русский народ оказался единственным великим европейским народом, который устоял перед властью денег. Стяжание богатства выше своей потребности, накопительство всяких благ выше меры не вписывалось в шкалу жизненных ценностей русского человека.
Нравственная гарантия благополучной жизни человека заключена в добросовестном труде. Именно она лежит в основе трудовой системы жизненных ценностей, где труд занимает первое место, а богатство находиться на втором плане. Народное сознание всегда считало, что единственно справедливым источником приобретения имущественных прав может быть только труд. Поэтому земля, которая не является продуктом труда, не должна находиться в индивидуальной собственности, а только во временном пользовании, право на которое может дать только труд. Отсюда древний "социалистический" идеал крестьянина, враждебно относившегося к частной собственности на землю. Земля в крестьянских общинах распределяется между теми, кто её обрабатывает. Формированию подобного принципа способствовал богатейший при-родно-ресурсный потенциал России. Страна располагала значительными земельными и лесными площадями, разнообразными минеральными природными ресурсами, которые в большинстве были малоосвоенными. В этих условиях владение ресурсами зависело в первую очередь от возможности человека освоить их своим трудом или трудом своих домашних. Затрата труда на месте заимки неосвоенных земель в большинстве случаев служила определяющим фактором владения этой землей.
В Западной Европе имущественные отношения строились на принципах завоевания, насильственного захвата одной части общества прав другой. В России все было иначе: для большей части общества имущественные отношения носили трудовой характер. Сложившийся общинный принцип ставился в России выше принципа частной собственности.
Все события новой истории России по существу разворачивались вокруг попыток реформирования господствующего в стране общинного
принципа организации труда. При этом общинные принципы организации труда и всей жизни демонстрируют удивительную устойчивость и живучесть.
Попытки реформировать русскую общину по образцу европейских государств отмечались еще в XVIII в. Главным недостатком общины считалась невозможность внедрить в нее новейшие достижения агрономической науки и прогрессивные европейские методы организации сельскохозяйственного труда. Опыт перенесения в Россию приемов организации труда, заимствованных из опыта английских фермеров, оказался неудачным. Указ 1803 г. о свободных хлебопашцах был по своей сути либерально-западническим и не отражал общественные и хозяйственные условия жизни населения страны. Крестьяне по добровольному договору с помещиком получали свободу, но не на правах общинной собственности, а на правах частной собственности. Раздел земли осуществлялся с выдачей каждому плана его участка с подписью уездного землемера. Крестьянин получал право свободно распоряжаться землей (с единственным ограничением: не дробить участки менее 8 десятин), а также право залога недвижимости. Свободные хлебопашцы, полностью выходя из общины, становились административно и юридически подчиненными местным властям. Это неизбежно вызывало противоречия между индивидуальным и общинным началом в деревне: постоянно возникали конфликты по поводу разверстки повинностей, уплаты налогов и поставки рекрутов. Главное недовольство крестьян было связано с нарушением общинного принципа уравнительности в пользовании землей. К 1840 г. Указ о свободных хлебопашцах фактически перестал действовать. Западноевропейский принцип индивидуальной хозяйственной деятельности не выдержал конкуренции с общинным порядком крестьянских хозяйств.
По мнению О.А. Платонова [6], разрушение общинных форм хозяйства принесло массу бедствий всей России. В России успешно может существовать только то хозяйство, которое организовано сообразно местным условиям. Механический перенос самых лучших западноевропейских образцов ведения хозяйства на российскую почву никогда не приводил к положительному результату.
Следующая попытка ограничить крестьянское самоуправление была отмечена в 1889 г., когда Министерство внутренних дел и Государственный совет приказали ввести в деревне должность земского начальника. Уезд разбивался на участки, где земский начальник осуществлял надзор над теми сторонами жизни крестьян, которые раньше не подвергались вмешательству центральной власти (крестьянское общественное управление, волостной суд, хозяйственное благоустройство и др.). Земские начальники были частью государственной бюрократической машины и совсем не зависели от населения, что обусловило многочисленные злоупотребления властью с их стороны.
В 1903 г. специальным законом был отменен один из основополагающих принципов общины - круговая порука, что значительно ослабило крестьянское самоуправление. Крестьяне, ранее отвечавшие за свои долги перед миром, теперь остались одни перед государственной властью, властью бюрократического аппарата, который и принимал решение
о ликвидации хозяйства недоимщика. За общиной признавалось только преимущественное право аренды полевого надела недоимщика.
Правительственный Указ от 9 ноября 1906 г. фактически объявил о начале земельной реформы в России. По этому указу крестьяне получили право не только выходить из общины с земельным наделом, но и самостоятельно им распоряжаться. Эта земля становилась не семейными владениями как ранее, а личной собственностью домохозяина с правом полного распоряжения. При этом действовали некоторые ограничения:
1) продавать землю крестьянин мог только лицам, приписанным к общине;
2) закладывать только в крестьянском банке;
3) завещать земельный участок по обычному праву (ближайшим родственникам).
Передача земли в личную (а не в частную) собственность, отмена переделов не означали разрушения основных принципов общины. Она оставалась, хотя и со многими ограничениями, демократическим союзом местного самоуправления и взаимопомощи. После начала реформы из общины вышли многие крестьяне (в большинстве бедняки), которые продавали полученную землю и переселялись в город (или переходили в батраки). Выход из общины ломал привычный уклад жизни и все общинное мировоззрение крестьян. Община страховала крестьянина от полного разорения, что было вызвано особыми агроклиматическими условиями ведения сельского хозяйства. Для этой цели служила, например, система "чересполосицы", когда каждая крестьянская семья имела несколько разрозненных полос земли: одну в низине, другую на возвышенности. В засуху лучший урожай собирали в низинах, а в дождливое лето - на возвышенности. После выхода крестьянина из общины подобная страховка от неурожая исчезала. Поэтому для вышедших из общины крестьян стали нарезать лучшие земли, что не могло не вызвать возмущение и вражду остальных общинников. Число крестьян, которые покинули общину, стало постепенно уменьшаться. Так, за 11 лет реформы из общины вышло 26% крестьян, однако 85% крестьянских земель осталось за общиной. Это означало полный провал крестьянской реформы П.А. Столыпина [2]. Община в очередной раз устояла в столкновении с частной земельной собственностью.
В начале 1918 г. в России была введена всеобщая трудовая повинность, организованы трудовые лагеря. В 1919-1920 гг. вольный наём, как форма привлечения рабочей силы, ликвидировался и заменился распределением по нарядам и трудовым мобилизациям. Всё это привело к катастрофическому снижению производительности труда в промышленности, бегству наиболее квалифицированных, самостоятельных и предприимчивых работников из города в деревню, где были лучше условия выживания. Однако попытка насаждения принудительного труда в государственном масштабе, введение продразверстки для изъятия у крестьян сельскохозяйственных продуктов привели страну на грань социально-экономического краха. Началось широкое повстанческое движение за возвращение к народным основам, традициям и идеалам.
С марта 1919 г. началась работа по объединению кустарей и кустарных артелей в производственные кооперативы, чтобы обеспечить на основе этих форм производства переход к крупной машинной индустрии. Крупные промышленные предприятия всех форм собственности были обязаны включать заявки кустарей, артелей, кооперативов на свою продукцию (сырье, материалы, оборудование) в свои производственные планы. Опрос частных мануфактурных фирм в 1924-1925 гг. показал наличие постоянных связей с кустарями у 50% фирм. Они закупали у кустарей в среднем от 15 до 20% нужного им товара. Еще более тесные связи отмечались между мелкими производителями и торговлей: торговцы трикотажем, галантереей, обувью закупали у кустарей до 100% товаров
[9].
В октябре 1921 г. ВЦИК принимает решение о прекращении трудовых мобилизаций и переходе к методам добровольного привлечения рабочей силы через биржи труда. В стране началась реализация новой экономической политики. В первую очередь стали оживать и развиваться общинные и артельные формы труда. Быстро восстановился широкий слой мелких производителей (различных артелей и кустарных мастерских) в городе и сельской местности, характерный для промышленности дореволюционной России. Например, на долю мелкой промышленности в 1925 г. приходилось 67% всех занятых рабочих и 33% выпускаемой в стране продукции. В мелкой кустарно-ремесленной промышленности было занято более 5 млн человек [9]. Общинные и артельные предприятия производили основную массу товаров народного потребления.
Большую помощь со стороны государства получала промысловая кооперация. Это были и налоговые льготы (например, освобождение от промыслового налога членов артели, работавших в общей мастерской; был освобожден от этого налога и внутрикооперативный оборот и др.), предоставлялся льготный банковский кредит, льготы по сбыту продукции. Кооперативное движение успешно развивалось. Значительно укрепилась материальная и финансовая база кооперативов (доля заемных средств в бюджете кооперативов постоянно снижалась). В это время особенно активно развивалось артельное движение. Многие артели уже не ограничивались мелким и кустарным производством и приобретали характер средних и крупных предприятий. Объединения (союзы) производительных артелей арендовали у Совета народного хозяйства государственные фабрики и заводы. При этом производительность труда во многих артелях и кооперативах в 1920-х годах была выше, чем на мелких предприятиях государственной промышленности.
Не менее интенсивно развивалась и сельскохозяйственная кооперация. Продразверстка была заменена более низким продовольственным налогом. Крестьянам было разрешено свободно продавать результаты своего труда. Отменялась применявшаяся при разверстке круговая ответственность за уплату продналога. Каждое земельное общество (община) получило право избрать любой способ землепользования по постановлению большинства его членов:
1) общинный (с уравнительными переделами земли между дворами);
2) участковый (с правом каждого двора на землю в виде "чреспо-лосных", "отрубных" или хуторских участков);
3) товарищеский (с совместным пользованием землей членами общества, составляющими артель или товарищество с общественной обработкой земли);
4) смешанный (с различными способами землепользования по разным хозяйственным угодьям).
Крестьяне получили возможность аренды земли и применения наемного труда. Закон о трудовом землепользовании 1922 г. ставил обязательным условием полное и постоянное использование земли домохозяином. Прекращение землепользования автоматически лишало его права на владение землей, хотя она и была выделена из общественных земель к одному месту. В сравнении с реформой 1910 г. домохозяин мог землю продать, зарастить лесом или просто запустить в пустырь.
По мнению А.В. Чаянова [10], сельскохозяйственная кооперация являлась наилучшей формой производства в деревне, когда в каждом отдельном случае надо гибко приспосабливаться к местным условиям, учитывать мельчайшие особенности каждого участка земли и каждого месяца работы. При этом сельскохозяйственная кооперация в лице своих финансовых и торговых центров, а также местных союзов подключалась к системе государственных органов власти. В 1927 г. общее число кооперативов (включая кооперативы, не охваченные союзами кооперации) составило 79,3 тыс. с 10,1 млн членов. В том числе в системе сельскохозяйственной кооперации насчитывалось 64,4 тыс. кооперативов, в которых состояло 9,5 млн членов [9]. Кооперация играла господствующую роль в организации снабжения деревни орудиями и средствами производства, семенами и удобрениями, мануфактурой, керосином, солью и прочими потребительскими товарами. В целом отмечалась тенденция возрастания роли производственных объединений. Одновременно снижался вес сбыто-посреднических кооперативов и кредитных товариществ.
Наряду с развитием форм общинной трудовой деятельности (артелей, производственных, потребительских, сельскохозяйственных кооперативов, кредитных товариществ), трансформировалось отношение человека к труду, менялась трудовая этика. В конечном счете, изменялось мировоззрение всего населения страны. Широкое распространение получили взгляды, отрицавшие ценности традиционной крестьянской культуры, отмечалась их непригодность для социалистического строительства. На первое место выходит пропаганда американской техники и организации труда. Например, возникали идеи превращения сельского хозяйства России в ряд гигантских фабрик с тейлоризированной организацией труда, в которых, конечно же, не оставалось места для традиционной крестьянской культуры.
Политика государства в деревне строилась на двух основах:
1) создание посредством налогов, цен и кредита условий для полной (экономической и политической) зависимости крестьян от государства;
2) ставка на пролетарские, полупролетарские, люмпенизированные слои сельского населения как на опору государства.
Местные органы власти - советы депутатов - формировались преимущественно из пролетарских и полупролетарских слоев населения, поэтому большая часть крестьянства избегала участвовать в выборах в местные советы. Государство фактически ликвидировало общинную форму крестьянского самоуправления.
Сходные процессы происходили и в артельном движении. Артели лишались самостоятельности путем создания различных союзов и советов, которые использовали чисто административные методы управления. Например, в 1927 г. все промысловые артели были объединены по производственному или территориальному признаку в Центральный совет промысловой кооперации. Его руководство, как и руководители многих артелей, уже не избиралось демократическим путем, а "рекомендовалось" собранию партийными органами. В конце 1920-х гг. по всей стране начался возврат к принудительным методам регулирования сферы труда:
1) обязательное привлечение населения к трудовой и транспортной повинности;
2) организованный набор рабочих для промышленности из колхозов;
3) проводились мероприятия по борьбе с текучестью кадров (принудительное закрепление рабочей силы).
Организуемые в это время новые хозяйственные объекты (колхозы и совхозы), получали от государства значительную материальную поддержку. Им предоставляли налоговые и финансовые льготы, создавали благоприятные условия для аренды механизмов, нарезались лучшие земли. Такая экономическая и административная политика значительно осложняла трудовую деятельность единоличных крестьян и кооперативов.
Именно в это время в хозяйственную практику страны прочно входит пресловутый "остаточный" принцип распределения ресурсов, идущих на потребление населения. Основная масса ресурсов направлялась на развитие производства (в первую очередь, тяжелой индустрии, отраслей оборонного комплекса) и расширение государственного и партийного аппарата. Ценовая и кредитная политика государства поддерживала неэквивалентный обмен, когда цены на промышленные товары во много раз превосходили их настоящую стоимость, а цены на сельхозпродукцию искусственно занижались. Централизованное планирование колхозного хозяйства практически без учета местных агроклиматических и социально-экономических условий приводило к неизбежным убыткам, которые покрывались за счет полного изъятия сельхозпродукции у колхозов, снижения уровня жизни колхозников и всего населения страны.
В этих условиях кооперация, основанная на выборности руководства, инициатива которой не связана административными распоряжениями из центра, просто не могла существовать в своем наиболее совершенном виде.
Российские реформы 90-х годов характеризуются резким переходом от административно-плановой модели экономики к либеральной рыночной экономике. В стране была проведена обвальная приватизация
государственной собственности, в результате чего 95,6% предприятий перешли в руки акционеров и частных лиц. При этом принципы организации работы были заимствованы из экономик развитых стран. Уставы акционерных обществ и частных компаний были заимствованы из опыта зарубежных стран. При выборе данной модели развития практически не принимался во внимание тот факт, что принципы организации производства и хозяйственная этика в развитых странах Запада формировались в отличных от России природно-хозяйственных и общественно-политических условиях, на основе протестантской деловой этики.
В результате проводимых в стране социально-экономических реформ объём промышленного производства сократился на 53% (мировой опыт показывает, что деиндустриализация страны происходит при сокращении промышленного производства на 30-40%), доля населения, живущего за чертой бедности, достигла 40% (уже при 10% происходит люмпенизация населения), уровень доверия населения к центральным органам власти составлял всего 14% (при уровне доверия в 25% происходит отторжение власти народом) [8].
В основу социально-экономических преобразований экономики России, на наш взгляд, должны быть положены народные традиции, идеалы, накопленные поколениями наших предков, духовно-нравственные ценности. В первую очередь это касается необходимости восстановить утраченные трудовые ценности, традиционную трудовую демократию, самоуправление, которые, как показывает исторический опыт реформ, проводимых в России, не могут исчезнуть полностью. В промышленности трудовая демократия проявляется, прежде всего, в переходе от жестких административных принципов управления трудом к гибким коллективным, кооперативным, артельным формам участия работников в управлении производством. В духовной сфере необходимо оказывать активное противодействие пропаганде наживы и накопительству, которая формирует хищническое отношение к природе, как источнику богатства. Следует поддерживать традиционные приоритеты жизненных ценностей населения - достойное вознаграждение за труд, социальную справедливость при распределении результатов труда и дух нестяжательства.
Именно сохранение национальных основ позволит установить равновесие социальных, экономических и экологических сторон жизни общества. Кооперативные начала в организации производства ограничивают условия формирования в России общества потребления. Создание в нашей стране подобного общества приведет к нерациональному использованию ресурсов общества, к экономическим, социальным и экологическим кризисам.
Литература
1. Ван дер Вее Г. История мировой экономики. 1945-1980. - М.: Наука, 1994.
2. История России. XX век // Энциклопедия / Сост. С.Т. Исмаилова. Т. 3. -М.: Аванта+, 1996.
3. Коптюг В.А., Матросов В.М., Левашов В.К., Демянко Ю.Г. Устойчивое развитие цивилизации и место в ней России: проблемы формирования национальной стратегии. - Владивосток: Дальнаука, 1997.
4. Наше общее будущее. Доклад международной комиссии по окружающей среде и развитию (МКОСР) / Под ред. С.А. Евтеева, Р.А. Перелета. - М.: Прогресс, 1987.
5. Першиц А.И., Монгайт А.Л., Алексеев В.П. История первобытного общества. - М.: Высшая школа, 1982.
6. Платонов О. А. Русский труд. - М.: Современник, 1991.
7. Политическая экономия / Под ред. В.Г. Лопаткина. - М.: Политиздат, 1971.
8. Россия за красной чертой // Труд. 1988. 18 ноября.
9. История социалистической экономики. Т. 3. Построение фундамента социалистической экономики в СССР. 1926-1932 гг. / Отв. ред. Н.А. Гладков. - М.: Изд-во АН СССР, 1977.
10. Чаянов А.В. Краткий курс кооперации. - М.: Кооперативное изд-во, 1925.
