CC BY
1114
УДК 325.1
А.Н. Агаларханова*
национальная политика российской империи и советской россии в отношении коренных малочисленных народов севера, сибири и дальнего востока
В статье рассматривается государственная политика Российской империи и советской России в отношении коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока. Несмотря на то, что Россия обладает уникальным историческим опытом взаимоотношений государства с данной группой народов, автор отмечает, что длительное время в стране не уделялось должного внимания интересам коренных малочисленных народов, а национальная политика царской России и советского государства в отношении аборигенных народов характеризовалась комплексом проблем.
Ключевые слова: национальная политика, коренные народы, законодательство, Север, Сибирь, Дальний Восток.
National policy of the Russian Empire and the Soviet Russia towards the indigenous peoples of the North, Siberia and the Russian Far East. ANNA N. AGALARKHANOVA (Vladivostok branch of the Far Eastern Law Institute of the Ministry of Internal Affairs).
The article explores the state policy of the Russian Empire and the Soviet Russia towards the indigenous peoples of the North, Siberia and the Russian Far East. Despite the fact that Russia has a unique historical experience of rather long relations between the state and the named group of peoples, the author notes that the government for a long time tended to neglect the interests of indigenous peoples, and the nationalities policy of Tsarist Russia and the Soviet Union was characterized by a set of problems.
Keywords: nationalities policy, indigenous peoples, legislation, the North, Siberia, Russian Far East.
В России, согласно «Единому перечню коренных малочисленных народов Российской Федерации», проживают сорок пять коренных малочисленных народов. [30] В соответствии с законодательством РФ к коренным малочисленным относятся народы, живущие на территориях традиционного проживания своих предков, сохраняющие самобытный уклад жизни и осознающие себя самостоятельными этническими общностями. К малочисленным в нашей стране относятся народы, насчитывающие менее 50 тыс.
человек. Наряду с социальными характеристиками и специфическим культурным обликомих главная отличительная особенность - сохранение традиционных систем жизнеобеспечения, прежде всего форм хозяйственной деятельности (оленеводство, охота, рыболовство и собирательство). Уникальной особенностью народов Севера, Сибири и Дальнего Востока является и то, что они не создали классовых обществ. Это наложило отпечаток на все формы их социальной и культурной жизни.
* АГАЛАРХАНОВА Анна Николаевна, преподаватель кафедры государственно-правовых и гражданско-правовых дисциплин Владивостокского филиала Дальневосточного юридического института МВД России.
E-mail: [email protected] © Агаларханова А.Н., 2013
В особую группу народы Севера были выделены в середине 1920-х гг. В законодательно закрепленный список тогда вошло двадцать шесть народов, которые вначале именовались в официальных документах как «туземцы, племена, населяющие северные окраины», «народности и племена северных окраин» и т.п. Позднее за ними на долгие годы закрепилось название «малые народности Севера». На иерархической лестнице в национальной структуре «малые народности Севера» стояли за «просто народностями», после них шли национальные группы и этнические меньшинства. Столь высокое статусное положение этой весьма немногочисленной группы народов объяснялось особенностями их этнического происхождения. В отличие от национальных групп и этнических меньшинств, все они формировались как этнические общности на местной аборигенной основе, были исконными, коренными жителями на своей территории.
Рассмотрим основные вехи истории малочисленных народов Севера в составе Российской империи. До 20-х гг. Х1Хв. страна проводила в отношении северных «инородцев» политику косвенного управления. В царской России государство относилось к ним как к колонизированным народам и решало вопросы их жизнедеятельности фактически с позиции силы, диктата, давления. Властно-императивные методы были основными в регулировании взаимоотношений государства и малых народностей. По Положению 1763 г., коренным народам Сибири вменялось в обязанность вносить в казну государственную подать - ясак, который, по сути дела, ничем не отличался от дани. Ясачный сбор состоял из собственно ясака - обязательного платежа - и добровольных приношений, «поминков», которые со временем стали такими же обязательными. Ясак принимали преимущественно пушниной. Размер ясачного оклада колебался от одной до десяти-двенадцати собольих шкурок. По мере истребления соболей и других пушных зверей его стали уплачивать деньгами. В обыденную жизнь северных народов власти, как правило, не вмешивались. Их внутреннее управление осуществлялось на основе обычного права.
В 1822 г. царское правительство провело реформу управления Сибирью. Сибирским генерал-губернатором графом М.М. Сперанским специально для аборигенов был разработан «Устав об управлении инородцев» [3, с. 394-417], в соответствии с которым народы Сибири делились по хозяйственно-культурному типу на три группы: бродячие, кочевые и оседлые. Устав ограничивал опеку над аборигенами со стороны русской администрации, которая должна была отныне осуществлять
«общий надзор». Разрешалась свободная торговля с аборигенами, упорядочивалось налоговое обложение. Авторы реформ рассматривали «Устав» как первый шаг на пути преобразования всей жизни народов Сибири. Стремясь к федеративной форме управления государством, они считали необходимым разработать для каждого народа свои особые законы. Таким образом, «Устав» пресекал попытки местных властей изолировать коренное население Сибири от русского, открывая аборигенам свободный и беспошлинный сбыт своей продукции и разрешая всем торговцам беспрепятственный доступ на их территорию.
«Устав» лежал в основе «Положения об инородцах» 1892 г. [16, с. 1-44], который являлся комплексным нормативно-правовым актом, содержащим общие нормы, регулирующие взаимоотношения органов государственной власти Российской империи с инородческим населением. «Положение» закрепляло следующее: права инородцев (ч. 1 «Положения»); порядок создания и функционирования органов самоуправления (ч. 2); основные обязанности родовых управлений, инородных прав, степных дум и процесс судопроизводства (ч. 3); а также предусматривало порядок сбора податей и повинностей инородцев (ч. 4).
Так же, как «Устав об управлении инородцев», «Положение об инородцах» 1892 г. закрепляло дифференцированный подход к определению правового статуса различных групп малочисленных народов, в его основе лежало два фактора: территория проживания и образ жизни. «Положение» делило инородцев на три разряда: оседлые, кочевые и бродячие. Принадлежность рода, племени или семьи к определенному разряду устанавливалась при проведении переписи или ревизии (ст.4). Оседлыми признавались имевшие постоянное место жительства лица, которые проживали в деревнях и занимались земледелием либо проживали в городах и занимались торговлей или иными городскими промыслами. Эти инородцы были уравнены в правах с остальными российскими подданными, принадлежащими к одному с ними сословию (ст.16). Безусловно, «Положение» предоставляло обширный круг прав, а именно то, что территория проживания инородцев охранялась государством, за племенами закреплялись земли, на которых русским запрещено было селиться (ст. 31). Основой управления инородцев признавалось родовое самоуправление (ст.34); вводился упрощенный порядок судопроизводства по большинству дел (ст.37); утверждалось право заниматься традиционной деятельностью и промыслами (ст. 29). Они также получали освобождение от рекрутской по-
винности и ряда налогов (ст.42,44); имели право на государственную защиту и право «приносить жалобы на стеснение и обиды» (ст.59).
Можно утверждать, что данное «Положение» являлось эффективным регулятором отношений между коренными народами и органами государственной власти Российской империи. Оно включало в себя механизмы, защищающие инородческое население в случае возникновения стихийных бедствий, эпидемий, неурожаев и других чрезвычайных ситуацийи действовало вплоть до революции 1917г.
Несмотря на позитивные тенденции в развитии политики Российской империи по отношению к малочисленным народам, проблема их выживания в то время оставалась острой. В отчете за 18841891 гг. приамурский генерал-губернатор Андрей Николаевич Корф писал императору о том, что инородцы, проживающие в Приамурье, находятся в полудиком состоянии. По его мнению, на них мало обращалось внимание властей, они оставались в забвении. Отношение администрации к инородцам ограничивалось лишь сбором нало-гов.«Охота и рыбная ловля составляют их единственный источник средств к существованию. При этом они жестоко эксплуатируются купцами, торгующими с ними посредством водки. Торговля с ними ведется в основном меновая. При этом эксплуатацию ведут не только русские купцы, но и китайские. В целях ограничения эксплуатации инородцев были устроены специализированные ярмарки предметов первой необходимости и специальные склады товаров, необходимых инородцам». (Государственный архив Хабаровского края, далее - ГАХК. НСБ. Инв. № 2708. С. 8-12)
Генерал-губернатор Приамурья Сергей Михайлович Духовской в своем отчете за 1893-1895 гг. отмечал, что упадок жизни инородцев происходит под влиянием распространения цивилизации, из-за чего они потревожены на своих заповедных местах. Подчеркивалось, что на их жизни сказывается влияние приграничного Китая, пытающегося установить свою юрисдикцию.(ГАХК, НСБ. Инв. №2711. С. 20-22) Кроме того, возникли такие явления, как алкоголизм и наркомания: водка и опиум прочно вошли в обиход коренного населения. Спиртные напитки поставлялись русскими, китайскими, корейскими торговцами, наркотики - в основном китайцами.
Как отмечают некоторые ученые, царская Россия была классической многонациональной империей, в которой доминирующее положение русского народа было закреплено фактически, а отчасти и юридически. Национальные мень-
шинства - «инородцы» - в той или иной степени подвергались различным ограничениям и были объектами насильственной ассимиляции (русификации). В то же время национальные окраины и меньшинства обладали особым правовым статусом и элементами самоуправления, политика ассимиляции в целом не носила систематического всеобъемлющего характера и имела ограниченные результаты.[11]
Подводя итог вышесказанному, следует отметить, что в отношении малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока в Российской империи в период с конца XIX в. до 1917 г.сложи-лась политика особого управления. С одной стороны, она определила особое правовое положение северных народов, с другой - породила политическую изолированность этих групп населения. Охранительные государственные меры ставили своей целью обеспечение развития малых народов в составе Российской империи. Необходимость сохранения и развития коренных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока, определения их правового статуса и принятие мер для защиты их прав осознавалось уже в то время. Многие государственные и общественные деятели говорили о том, что равнодушное отношение к проблемам малочисленных народов противоречит идеям развитого общества и принципам гуманизма;ими осознавалась специфика жизни и быта инородцев. особенности мировоззрения, их отличие от пришлого русского населения.
Октябрьская революция 1917 г.открыла следующий этап в развитии законодательного оформления прав и свобод коренных малочисленных народов России. Характерной особенностью этого исторического этапа можно считать процесс формирования органов государственной власти и управления малочисленных народов, сопровождаемый учреждением специальных органов общероссийского и местного значения, осуществляющих государственную защиту.
Необходимо отметить, что после Октябрьской революции 1917 г. государство ликвидировало особый статус инородцев, и представители коренных народов были уравнены в правах с другими гражданами России. В ст. 22 Конституции РСФСР 1918 г. декларировалось, что установление или допущение каких-либо привилегий или преимуществ на основании расовой и национальной принадлежности, угнетение национальных меньшинств и ограничение их равноправия противоречат основным законам республики.
В первые годы советской власти вопросы самоуправления коренных народов, как правило,
регулировались на региональном уровне. Можно выделить ряд причин, обусловивших такой подход. Во-первых, в годы Гражданской войны и интервенции центральные органы власти контролировали не всю территорию страны. Во-вторых, шел поиск форм административного устройства и самоуправления с учетом особенностей жизни и быта малочисленных народов.
Ярким примером, заслуживающим особого внимания, является рассмотрение государственной политики Дальневосточной республики (ДВР) в отношении национальных меньшинств, проживающих на дальневосточной территории. Специфичность государственной политики ДВР (1920-1922 гг.) в этом направлении во многом обусловлена остротой национального вопроса. Дальневосточная республика была образована в 1920 г. в качестве буферного государства. Учредительное собрание ДВР 27 апреля 1921 г. приняло «Конституцию Дальневосточной республики», которая включала в себя раздел о гражданах и их правах, провозглашавших равенство всех граждан перед законом и право национальных меньшинств на самоопределение.[10, с. 1- 23]
В основном законе ДВР были сформулированы общие положения, предоставляющие туземным племенам, населяющим территорию ДВР, право на обширное самоуправление. Контроль за деятельностью самоуправления был возложен на Министерство по национальным делам. Однако некоторые политические деятели считали, что в развитие основного закона должен приниматься закон «органический, провозглашающий автономию туземных племен и создание на основании этого закона туземных органов самоуправления». (ГАХК Ф. 18. О. 4. Ед. хр.1 С. 39-42)
«Политико-правовое положение малых народов осложнялось еще и тем, что революция отменила старые законы о туземных землях и взамен не дала нового». [13, с. 41] Правительство ДВР предпринимало немало усилий по устранению этого «белого пятна».
Одним из первых актов советской России, посвященных статусу коренных народов, было «Временное положение об управлении туземных племен, проживающих на территории Дальневосточной Республики», введенное в действие 31 октября 1922 г.. [13, с. 70-73] Согласно этому положению, туземные племена признавались особой группой народонаселения, равной в правах с остальными гражданами Дальневосточной республики, но отличающейся порядком управления (ст.1). Им предоставлялось право на самоуправление на основании обычаев (ст.5), и эти
обычаи должны были учитывать все учреждения республики при рассмотрении дел туземцев (ст.6). Представители туземных племен освобождались от воинской повинности и уплаты общегосударственных налогов (ст.8). Органами самоуправления туземных племен являлись родовые Советы, туземные управы и съезды родовых Советов (ст.9). В данном документе прослеживается влияние отмененного «Положения об инородцах», что явилось прогрессивным шагом Советского госу-дарствав отношении малочисленных этносов.
Национальный вопрос в государственной политике ДВР занимал важное место, но при решении многих проблем, как и сейчас, существовали трудности - экономические, социальные, культур-ные.Отмечая этот факт, министр по национальным делам ДВР К.Я. Лукс в записке заместителю народного комиссара по делам национальностей Карклину и заведующему восточным отделом Наркомата по иностранным делам Духовскому указывал на то, что в своей деятельности Министерство национальных дел ДВР во многом способствовало улучшению положения туземных народностей Дальневосточной республики. Вместе с тем он обращал внимание на необходимость выработки принципиально нового положения о туземцах, отсутствие которого снижало эффективность государственной политики в национальном вопросе (ГАХК. Ф. 18. О. 4. Ед. хр. 1. С. 108-111). Положительный опыт Дальневосточной республики в области национальной политики представляет ценность и сегодня, когда остро стоит вопрос о создании регионального комплексного нормативного акта, регулирующего статус коренных малочисленных народов Приморья.
В советские времена превалирующей схемой политики национальной идентичности была модель «матрешки», в которой несколько уровней идентичности вкладывались один в другой. [18, с. 174]Самый верхний уровень представлял «советский народ», выходящий за пределы этнично-сти. Ниже советского народа находились нации пятнадцати союзных республик, затем - меньшие этнические группыи, наконец, малочисленные народы.
По мнению П.Ратленда, советская национальная политика сочетала в себе некоторые отличительные элементы:
а) признание укорененности этнической идентичности в культуре и языке, содержащих в себе исконную этнографическую модель человеческого поведения;
б) этнотерриториальный федерализм, основанный на ленинском политическом прагматизме,
нацеленном на превращение этничности в источник легитимности и в фактор опоры для нового государства, при одновременном обеспечении государственного управления и контроля над ней. [18, с.174]
Всероссийским органом, ведающим вопросами государственной национальной политики, являлся Народный комиссариат по делам национальностей РСФСР, созданный в соответствии с Конституцией 1918 г. В отделе национальных меньшинств Комиссариата в 1922 г. был создан Полярный подотдел управления туземными народами Севера, на который возлагались задачи изучения быта, образа жизни малочисленных народов Севера и организация управления ими, а также снабжения их необходимыми средствами производства, продовольствием, одеждой. Главной целью подотдела являлось «изыскание всех возможностей к улучшению юридического положения и экономического состояния» этих народов [32, с.253].
Наркомнац был ликвидирован в 1924 г., а в 1925 г. создан Комитет содействия народностям северных окраин при Президиуме ВЦИК, или Комитет Севера[31]. Специализированный, «имеющей своей задачей содействие планомерному устроению малых народностей Севера в хозяйственно-экономическом, административно-судебном и культурно-санитарном отношениях» (п.1), Комитет Севера, несомненно, был единственным советским органом, с деятельностью которого связывается значительный вклад в экономическое, политическое и культурное становление коренных малочисленных народов. Он выступал также «органом проведения национальной политики в отношении народностей Севера» [17, с.163].
Комитет Севера существовал с 1924 г. по 1935 г. и начал свою деятельность с организации экспедиций с участием медиков для обследования быта народов Севера и проведения работ по охране их здоровья. Он содействовал созданию местных органов советской власти и культурно-просветительских организаций.
Ликвидация в 1953 г. Комитета Севера ознаменовала собой более чем 50-летний перерыв (до образования в ноябре 1989 г. Государственного комитета РСФСР по национальным вопросам) [2, с.179] в существовании и функционировании органов, занимающихся проблемами национальных меньшинств и северных малочисленных народов. Одной из основных задач государства в отношении коренных малочисленных народов являлось определение оптимальных форм управления этими народами. Возник вопрос о создании органов государственной власти, с одной стороны, обе-
спечивающих включенность этой группы населения в государственное строительство, а с другой- адаптированных к специфическим условиям жизни.
Определенный интерес представляет правовое регулирование вопросов землепользования у коренных малочисленных народов, которое осуществлялось в соответствии с общими тенденциями социально-экономического и политического развития страны. Декретом 1917 г. о земле[4] было не только ликвидировано помещичье землевладение, но и вообще отменено право частной собственности на землю. Несколько позже, в феврале 1918 г.. ВЦИК принял Декрет о социализации земли[5], в котором было сказано: «Всякая собственность на землю, недра, воды, леса и живые силы природы в пределах Российской Федеративной Республики отменяется навсегда... Право пользования землей принадлежит лишь тем, кто обрабатывает ее собственным трудом». На практике это означало переход всей земли в собственность государства, которое предоставляло ее в пользование гражданам или их объединениям. Право пользования землей получили все граждане, независимо от пола и национальности, желающие обрабатывать ее своим трудом. Законодательно закрепилось, что в исключительную собственность государства переходили все недра, земли, руда, нефть, уголь, соль, а также леса и воды, имевшие общегосударственное значение. Таким образом, в положении инородцев ничего формально не изменилось. Земля, которой они пользовались, и до революции считалась государственной собственностью. Таковой она осталась и после революции.
Следующим этапом в развитии правового регулирования земельных отношений стали Декрет о недрах земли 1920 г.[6] и принятый в 1922 г. Земельный кодекс РСФСР[7]. В Декрете о недрах земли признавались утратившими силу все акты и договоры о правах на недра земли частных лиц и обществ. В соответствии с положениями текста декрета эксплуатация недр и распределение добытых полезных ископаемых находились в ведении Горного совета ВСНХ и его органов, а перспективные участки земли передавались последнему в порядке отчуждения. Земельный кодекс состоял из трех частей, в которых регулировались вопросы трудового землепользования, трудовой аренды, положение обществ крестьян-землепользовате-лей, порядок трудового землепользования, а также правовой режим городских земель и государственных земельных имуществ (земель совхозов и государственного запаса) и вопросы землеустройства, в т.ч. порядок государственной регистрации
землепользования и рассмотрения земельных споров, а также сельскохозяйственное переселение.
Вслед за упомянутыми выше законами были изданы акты об особенностях землепользования на территории автономных республик, областей и округов. Интерес представляет ряд важнейших правовых актов в отношении «трудового землепользователя» - «туземца Севера». Необходимо отметить, что в их основе лежали положения Декларации прав народов России, принятой в 1917 г. и провозгласившей право всех национальных групп России на свободное развитие. Наиболее значимым среди упомянутых актов было «Положение о первоначальном земельно-водном устройстве трудового промыслового и земледельческого населения северных окраин РСФСР» 1930 г.[14]. В нем предусматривалось выделение цельных и хозяйственно жизнеспособных территорий для образования национальных районов, закрепление соответствующих охотничьих, рыболовных, пастбищных угодий за туземным населением. Крайне важно отметить то, что основанием для наделения местного трудового населения охотничьими, рыболовными, пастбищными и другими угодьями следовало считать наличие фактически освоенных этим населением площадей. Земельно-водное устройство должно было производиться при участии трудового населения (ст.9).Важным моментом являлось то, что устанавливалась очередность: первыми угодья должны были получать народности Крайнего Севера и трудовое пришлое население. Однако в рамках названной категории граждан, к сожалению, приоритет отдавался колхозам и производственным кооперативным организациям.
В рассматриваемый период действовала система налоговых льгот племенам, населяющим северные районы. Так, в соответствии с Постановлением ЦИК и СНК СССР «О налоговых льготах племенам, населяющим северные окраины Союза ССР» 1928 г.[15] в пределах своих территорий они не облагались государственным промысловым налогом, единым сельскохозяйственным налогом, частично освобождались от гербового сбора и т.д.
Законодательные акты 1920-30-х гг. были посвящены преимущественно правовому режиму использования земель сельскохозяйственногона-значения, на что в значительной степени влиял тот факт, что использовались земли в социалистическом (общественном) или частном секторе. Однако уже к середине 1930-х гг. это деление практически исчезло в связи с полным переходом к социалистической организации системы землепользования. Происходило расширение землепользования совхозов.
Ускоренное послевоенное промышленное развитие, в т.ч. строительство предприятий горнодобывающей и обрабатывающей промышленности, энергетики, появление новых городов, вели к неизбежному интенсивному использованию всех видов природных богатств. В декабре 1968 г. были приняты «Основы земельного законодательства Союза ССР и союзных республик»[12], в которых, как и прежде, закреплялась государственная собственность на землю и прослеживалась преемственность положений Декрета №1 Всероссийского съезда Советов о земле, отменившего частную собственность на землю навсегда. Колхозам, совхозам, транспортным и другим несельскохозяйственным организациям, учреждениям и предприятиям, а также гражданам земля предоставлялась в бесплатное пользование. Никаких специальных норм о земельных правоотношениях коренных народов данные «Основы земельного законодательства» не содержали.
В Земельном кодексе РСФСР[8], принятом в 1970 г., отразились национальные, географические, климатические особенности землепользования и содержались только упоминания о землях для отгонного животноводства и оленьих пастбищах, которые могли предоставляться в долгосрочное пользование колхозам, совхозам и другим сельскохозяйственным предприятиям, организациям и учреждениям на срок до 25 лет (ст.11). Коренные малочисленные народы не выделялись в качестве самостоятельного субъекта земельных отношений. На общих основаниях их права землепользователей могли быть ограничены законом в государственных интересах, а также в интересах других землепользователей(ст.21).
Необходимо отметить, что убытки, причиненные землепользователям, подлежали возмещению (ст. 22), однако в должной мере эта правовая норма не могла быть реализована именно применительно к районам Севера, Сибири и Дальнего Востока, поскольку она вошла в противоречие с логикой экстенсивного индустриального развития, чье разрушительное воздействие на природу приняло в последние десятилетия угрожающие масштабы.
В то же время нельзя не обратить внимания на тот факт, что в советский период многое было сделано для сохранения коренных малочисленных народов - блага цивилизации дошли до юрты, улучшились жилищные условия, были созданы транспортная инфраструктура, система медицинского обслуживания и школьного образования. Представители многих народов стали читать и даже печататься на национальных языках, появилась национальная интеллигенция. Индикатором
благополучия этих народов стал прирост населения. С другой стороны, такая система опеки породила у коренных северян чувство иждивенчества, уверенность в том, что все проблемы должны решать центральные власти[1, с. 48].
Негативным явлением, разрушающим в социально-экономическом и культурном плане развитие коренных малочисленных народов Се-вера,стала организация интернатов и вытекающий из этого отрыв детей от родителей. Дети не перенимали накопленные их предками навыки и обычаи. Не получив традиционного воспитания, молодежь устремилась в город, однако большинство не могло там прижиться. Возвращаясь в свои села, они с большим трудомпривыкали и к работе своих предков, т.к. лес и река для них стали чужими. [9, с. 6-8]
Хозяйственная жизнь народов Севера была нарушена в ходе интенсивного промышленного освоения их территорий вне всякой зависимости от наличия или отсутствия территориальной автономии. Оказались невозможными или затруднительными традиционные формы хозяйствования, более того, была разрушена или сильно деформирована природная среда, с которой они теснейшим образом связаны. В новых отраслях производства народы Севера не смогли найти себе места.
За годы советской власти правовой статус коренных малочисленных народов подвергся наибольшей нормативной регламентации в государственной, финансовой и экологической отраслях советского права.
Налоговые и иные льготы северным малочисленным народностям предусматривались в Постановлении ЦИК и СНК от 16 октября 1925 г. «О налоговых льготах племенам, населяющим северные окраины Союза ССР»[21], в Постановлении СНК Союза ССР от 2 марта 1926 г. «О порядке льготного снабжения товарами Камчатского округа и Охотского района Дальневосточного края» [22], в упомянутом ранее Постановлении ЦИК и СНК от 28 марта 1928 г. «О налоговых льготах племенам, населяющим северные окраины Союза ССР» [23], Положение о государственном промысловом налоге, утвержденное Постановлением ЦИК и СНК СССР от 10 августа
1928 г. [24], Постановлении СНК СССР от 29 августа
1929 г. «О разрешении беспошлинного, безакцизно-го и безлицензионного ввоза товаров из-за границы в некоторые местности Дальневосточного края и Якутской АССР» [25], Указе Президиума Верховного Совета СССР от 19 января 1970 г. «О повышении не облагаемого подоходным налогом минимума доходов граждан, занимающихся кустарно-ремесленным промыслом» [19, с.43].
О детальном правовом регулировании традиционных отраслей хозяйства коренных малочисленных народов (особенно таких, как охота, пушной промысел, северное оленеводство, собирательство) свидетельствуют следующие нормативные акты: Положение об охотничьем хозяйстве РСФСР, утвержденное Постановлением ВЦИК и СНК от 10 февраля 1930 г. [26], Постановление Совета Министров РСФСР от 11 апреля 1958 г. «О мерах по улучшению состояния охотничьего хозяйства РСФСР» [29], Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 6 января 1942 г. «О развитии рыбных промыслов в бассейнах рек Сибири и на Дальнем Востоке» [20, с.61], Постановление Совета РСФСР от 3 февраля 1964 г. «О мерах по дальнейшему увеличению производства пушнины в звероводческих хозяйствах потребительской кооперации для экспорта» [27, с. 127], Постановление Совета Министров РСФСР от 6 сентября 1958 г. «О мерах по дальнейшему развитию северного оленеводства» [36, с. 407], Постановление Совета Министров РСФСР от 30 октября 1962 г. «О порядке отстрела диких северных оленей» [36, с. 409], Постановление Совета Министров РСФСР от 26 октября 1957г. «О мерах по улучшению использования кедровых насаждений, развитию промыслов и увеличению заготовок кедровых орехов, пушнины, боровой дичи и дикорастущих ягод в таежных районах Сибири, Дальнего Востока и Севера европейской части РСФСР» [28, с. 183] и др. Проанализировав вышеуказанные правовые акты, можно сделать вывод о подзаконном характере регулирования отношений, связанных с жизнью и деятельностью коренных малочисленных народов РСФСР
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Бабай А.Н., Кисилев Е.А. Конституционно-правовое положение коренных малочисленных народов Приамурья. Хабаровск, 2005.
2. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1989. № 3/4.
3. Полное собрание законов Российской империи. Т. 38. СПб., 1830. С. 394-417.
4. Собрание узаконений РСФСР (далее - СУ РСФСР). 1917.№1. Ст.3.
5. СУ РСФСР. 1918. №25. Ст.346.
6. СУ РСФСР. 1920. №36. Ст.171.
7. СУ РСФСР. 1922. №68. Ст.901.
8. Ведомости Верховного Совета РСФСР. 1970. № 28. Ст. 581.
9. Ким А.С., Кныш А.В. и др. Малочисленные этносы Приамурья. Хабаровск, 1993.
10. Основной закон (Конституция) Дальневосточной Республики. Владивосток,1921.
11. Перепелкин Л.С., Руденский Н.Е. Национальный вопрос и права народов в СССР: опыт социально-политического анализа. М., 1990.
12. Ведомости Верховного Совета СССР, 1968. № 51. Ст.485.
13. Вестник Дальневосточной Республики. 1922. №5,6. С. 70-73.
14. СУ РСФСР. 1930. №46. Ст.547.
15. Свод законов СССР (далее - СЗ СССР). 1928. №21. Ст.186.
16. Свод законов Российской Империи. Т. 2.
Ч. 7. СПб., 1903.
17. Попков Ю.В. Процесс интернационализации у народностей Севера. Новосибирск, 1990.
18. Ратленд П. Присутствие отсутствия: об этнической политике в России // Полис. Политические исследования. 2011.№2. С. 172-189.
19. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т.8. М., 1972.
20. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. Т.3. М., 1968.
21.СЗ СССР. 1925. №74. Ст.543.
22. СЗ СССР. 1926. №14. Ст.101.
23. СЗ СССР. 1928. №21. Ст.186.
24. СЗ СССР. 1928. №50. Ст.443.
25. СЗ СССР. 1929. №54. Ст.507.
26. СУ РСФСР. 1930. №9. Ст.109.
27. Систематическое собрание законов РСФСР, Указов Президиума Верховного Совета РСФСР и решений правительства РСФСР. Т.7.
28. Систематическое собрание законов РСФСР, Указов Президиума Верховного Совета РСФСР и решений правительства РСФСР. Т.7. С. 469-471; Т.8. С.183.
29. Собрание постановлений РСФСР. 1958. №10. Ст.106.
30. Собрание законодательства Российской Фе-дерации.2000. №14. Ст.1493.
31. СУ РСФСР. 1925. №12. Ст.79.
32. Янович Д. Северные туземцы // Жизнь национальностей. 1923. № 1.
REFERENCES
1. Babayj, A.N. and Kisilev, E.A., 2005. Konstitutsionno-pravovoe polozhenie korennih malochislennih narodov Priamuijya [Constitutional and legal status of the indigenous peoples of Priamurye]. Khabarovsk. (in Russ.)
2. Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR [Records of the Supreme Soviet of the Russian Soviet Federative Socialist Republic (RSFSR)], 1989, no. 3/4. (in Russ.)
3. Polnoe sobranie zakonov Rossijskoj imperii [Compelte collection of laws of Russian Empire], 1830, Vol. 38. Sankt-Peterburg, pp. 394-417. (in Russ.)
4. Sobranie uzakonenii RSFSR [Collection of statutes of the RSFSR- hereinafter referred to as CS RSFSR], 1917, no. 1. St. 3. (in Russ.)
5. CS RSFSR, 1918,no. 25, St. 346. (in Russ.)
6. CS RSFSR, 1920,no. 36, St. 171. (in Russ.)
7. CS RSFSR, 1922,no.68, St. 901. (inRuss.)
8. Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR [Records of the Supreme Soviet of the RSFSR], 1970, no. 28. (in Russ.)
9. Kim, A.S. and Knihsh, A.V., 1993.
Malochislennie etnosi Priamuijya [Small ethnic groups of Priamurye], Khabarovsk. (in Russ.)
10. Konstitutsiya Dalnevostochnoi Respubliki [Constitution of the Far Eastern Republic], 1921, Vladivostok. (in Russ.)
11. Perepelkin, L.S. and Rudenskii, N.E., 1990. Natsional’nii vopros i prava narodov v SSSR: opit social’no-politicheskogo analiza [Ethnic problem and the rightes of peoples in the USSR], Moskva. (in Russ.)
12. Vedomosti Verkhovnogo Soveta RSFSR [Records of the Supreme Soviet of the RSFSR], 1968, no. 51, St. 485. (inRuss.)
13. Vestnik Dalnevostochoi Rspubliki [Bulletin of the Far Eastern Republic], 1922, no. № 5,6, pp. 70-73. (inRuss.)
14. CS RSFSR, 1930, no. 46, St. 547. (in Russ.)
15. Svod zakonovSSSR [Code of laws of USSR -hereinafter referred to as CL USSR], 1928, no. 21, St. 186. (in Russ.)
16. Svod zakonov Rossiiskoi Imperii [Code of laws of Russian Empire], 1903, Vol. 2, P. 7, Sankt-Peterburg. (in Russ.)
17. Popkov, Yu.V., 1990. Protsess
internacionalizacii u narodnostej Severa [The process of internationalization among indigenous peoples of the North], Novosibirsk. (in Russ.)
18. Ratlend, P., 2011. Prisutstvie otsutstvija:
ob etnicheskoi politike v Rossii [The presence of
absence: toward the ethnic policy in Russia], Polis. Politicheskieissledovaniya, no. 2, pp.172-189. (in Russ.)
19. Resheniya partii i pravitel’stva po
hozyaistvennim voprosam [Decisions of the Party and the government on economic matters.], 1972, Vol. 8, Moskva. (in Russ.)
20. Resheniya partii i pravitel’stva po
hozyaistvennim voprosam [Decisions of the Party and the government on economic matters.], 1968, Vol. 3, Moskva. (in Russ.)
21. CL USSR, 1925, no. 74, St. 543. (in Russ.)
22. CL USSR, 1926, no. 14, St. 101. (in Russ.)
23. CL USSR, 1928, no. 21, St. 186. (in Russ.)
24. CL USSR, 1928, no. 50, St. 443. (in Russ.)
25. CL USSR, 1929, no. 54, St. 507. (in Russ.)
26. CS RSFSR, 1930, no. 9, St. 109. (inRuss.)
27. Sistematicheskoe sobranie zakonov RSFSR. Ukazov Prezidiuma Verhovnogo Soveta RSFSR i reshenii pravitel’stva RSFSR [Systematic collection of the laws of the RSFSR, the Decrees of the Presidium of the Supreme Soviet of the RSFSR and government decisions], Vol. 7. (in Russ.)
28. Sistematicheskoe sobranie zakonov RSFSR. Ukazov Prezidiuma Verhovnogo Soveta RSFSR i
reshenii pravitel’stva RSFSR [Systematic collection of the laws of the RSFSR, the Decrees of the Presidium of the Supreme Soviet of the RSFSR and government decisions], Vol. 7, pp. 469-471; Vol. 8. p. 183. (in Russ.)
29. Sobranie postanovlenii RSFSR [Collection of Decrees of the RSFSR], 1958, no. 10, St. 106. (in Russ.)
30. Sobranie zakonodatel’stva Rossiiskoi Federatsii [Collection of Laws of the Russian Federation], 2000. no. 14, St. 1493. (in Russ.)
31. CSRSFSR, 1925, no. 12, St. 79. (in Russ.)
32. Yanovich, D., 1923. Severnietuzemtsi [Northern aboriginals], Zhizn natsionalnostei, no. 1. (in Russ.)
