CC BY
251Общество вчера, сегодня, завтра
Г.А. АВАНЕСОВА доктор философских наук, профессор, профессор кафедры культурологии МПГУ
О.Н. АСТАФЬЕВА доктор философских наук, профессор, директор Научно-образовательного центра «Гражданское общество и социальные коммуникации» РАНХиГС при Президенте РФ, член Совета по государственной культурной политике при Председателе Совета Федерации Федерального Собрания РФ'
Национальная культура и культурная политика современной России
Пути российской культуры и модели культурной политики в постсоветский период. Для российской культуры постсоветский период стал временем новых испытаний. Во-первых, общество столкнулось с давлением рыночного контекста, что усилило духовный кризис, начавшийся еще в советский период. Во-вторых, в ситуации утраты обществом устойчивых ценностных и смысловых ориентиров отсутствует консолидированная стратегия государственного строительства и культурной политики. В-третьих, развернулось массовое обсуждение проблем, связанных с пониманием отечественной культуры как ведущего фактора национального развития.
Упразднение союзного министерства культуры открыло перед аналогичным ведомством РФ1 возможности не столько вырабатывать новые цели деятельности, сколько расширять практики и технологии культурной политики - разгра-
* Аванесова Галина Алексеевна, e-mail: gal-09@list.ru; Астафьева Ольга Николаевна, e-mail: onastafieva@mail.ru
1 Структура и название министерства не раз менялись: в 1991 г. было Министерство культуры РФ, но уже в 1992 г. оно стало Министерством культуры и туризма, в конце года вернулись к прежнему названию. В 2004 г. на базе ряда ведомств было создано Министерство культуры и массовых коммуникаций, с 2008 г. - снова Министерство культуры РФ.
ничивать компетенции между государственным и региональным уровнями, разрабатывать федеральные и региональные программы как новый инструмент управления отраслью и др. Этот процесс осложнился слабостью нормативно-правового поля, отсутствием стратегии государства по адаптации культуры к рыночной экономике, спонтанными формами самоорганизации населения, среди которых далеко не все приобретали социально и морально приемлемый характер.
Последнее десятилетие ХХ в. показало, что «обвала отрасли» (по всей стране закрывались библиотеки и клубы, кинотеатры перепрофилировались в торговые центры, директора театров сдавали помещения в аренду коммерческим структурам, чтобы получить средства для продолжения работы и пр.) не удалось избежать несмотря на законодательно закрепленные властью обязательные объемы финансирования. Хотя в Законе Российской Федерации от 9 октября 1992 г. № 3512-1 «Основы законодательства Российской Федерации о культуре» в ст. 45 устанавливались размеры ежегодных ассигнований на культуру (в федеральном бюджете выделялось 2%, а в бюджетах субъектов РФ -не менее 6% консолидированных средств), к исполнению этой нормы представители разных уровней власти относились безответственно.
Конструктивные трансформации в управленческой деятельности культурного ведомства постсоветского периода также имели место. Так, в подведомственных учреждениях в это время интенсивно анализировались и обсуждались проблемы, связанные с культурным развитием общества, с законопроектной и правоприменительной деятельностью в отраслевой сфере культуры, а также с национальной культурой в целом. Отраслевые структуры, занимающиеся теоретическими исследованиями, смогли выработать ряд новых содержательных аспектов культурной политики, которые публично раскрывались в материалах разного характера, хотя порой в весьма обобщенном виде1. В управленческую практику вводились новые объекты государственно-правового воздействия, такие как «культурные ценности», «культур-
1 См.: Культурная политика России. История и современность / Отв. ред. К.Э. Разлогов, И.А. Бутенко. Серия: Ориентиры культурной политики. Вып. 2-3. М., 1996.
ное достояние», «национальное и региональное культурное наследие», «единое культурное пространство страны» и др.1. Но при этом смысловой и терминологический разнобой между теоретическими исследованиями культуры и прикладным анализом культурной отрасли сохраняется вплоть до сегодняшнего дня, серьезно затрудняя коммуникацию как внутри отрасли, так и между ведомством и обществом.
Парадоксально, но только в 2006 г. была сформулирована концепция и определены обобщенные цели культурной политики государства, которые после критики и неоднократного обсуждения на заседаниях Правительства Российской Федерации были утверждены как «Основные направления государственной политики по развитию сферы культуры и массовых коммуникаций в Российской Федерации до 2015 года и план действий по их реализации»(Постановление Правительства РФ от 01 июня 2006 г. № МФ-П-44-2462). Главными ориентирами культурной политики выступали с конца 90-х гг. федеральные программы «Культура Рос-сии»2, к которым в связи с расширением полномочий Мин-культа РФ добавилась государственная программа «Развитие культуры и туризма на 2013-2020 гг.».
Вместе с тем в официальных документах и программах обозначены именно направления и некоторые ориентиры, но отсутствуют долговременные цели, а также внятная семантическая база культурной политики. К объявленному Году культуры в России (2014 г.)3 культурная политика государства практически балансировала между разными содержательными полюсами, формируя порой трудносовместимые содержательные векторы своей деятельности, которые к тому же постоянно изменялись.
Первый вектор условно обозначим как консервативный; он по существу остался от советского времени. В этом случае продолжает сохраняться совокупный объект отраслевого управления Министерства культуры РФ. Он состоит из следующих направлений и сегментов: охрана, реставрация и ис-
1 См.: Аванесова Г.А., Астафьева О.Н., Барциц И.Н. и др. Право и культура: Коллективная монография. М., 2009.
См., например: Федеральная целевая программа «Культура России (2012-2018 годы)». Постановление Правительства РФ от 03 марта 2012 г. № 186.
3 Указ Президента РФ «О проведении Года культуры в Российской Федерации» от 22 апреля 2014 г.
пользование памятников истории и культуры; художественная литература, сценическое, музыкальное искусство, кинематография, художественные народные промыслы и ремесла; музейное дело и коллекционирование; книгоиздание, библиотечное дело, а также иная деятельность, связанная с созданием произведений печати, их распространением и использованием; эстетическое воспитание, художественное образование, педагогическая деятельность, научные исследования в сфере культуры и т.п.; производство материалов, оборудования и других средств, необходимых для осуществления некоторых форм культурной деятельности и т.п. Следует признать, что структура таких направлений в деятельности ведомства формировалась на протяжении ХХ в.; ныне она продолжает аккумулировать немалые возможности для поддержания отрасли в надлежащем состоянии. Другое дело, что в изменившихся условиях у культурного ведомства крайне узкими остаются возможности решать прежние, а также новые задачи привычными средствами1.
Следующий вектор культурной политики РФ - назовем его экспериментаторским - явно и неявно связан с целями неолиберальных преобразований, с принципами культуры постмодерна, с коммерциализацией всех сфер деятельности, включая духовные, со своеобразным пониманием свободы творчества и критическим настроем к отечественной культуре. Данный вектор проявляется в различных формах, транслируется через многие каналы информации, через искусство и псевдохудожественные перформансы, за которыми нередко стоит государственное и региональное финансирование. Сторонники этого вектора отстаивают принципы свободы экспериментирования, право на новую авторскую интерпретацию первоисточников, что не всегда является успешным решением. В итоге в российских городах появляются артпродукты и дизайн, искажающие облик исторических городов и придающие эклектизм культурной среде; на театральных сценах ставятся спорные по художественно-эстетическому решению постановки, разрушающие драматургическую классику, противоречащие общественной морали и религиозным убеждениям граждан; соз-
1 См. об этом: Культура и культурная политика. Культурные потребности молодежи: динамика в условиях социокультурных изменений. Вып. 8. М., 2010.
даются фильмы, литературные произведения, искажающие нашу историю, типические качества российских народов.
Примечательно, что ни руководящие органы ведомства, ни профессиональная среда работников культуры и искусства не выработали адекватных позиций в оценке социальных эффектов от творчества авторов, пытающихся убедить публику, что главное в современной жизни связано с разрушением инертных художественных форм, что российская культура несостоятельна и др. Деятельность Министерства культуры в такой ситуации нередко выглядит двусмысленной. С одной стороны, руководители отрасли не раз давали нелицеприятные оценки результатам подобного творчества; с другой - подчеркивали, что ведомство не может выполнять функции цензуры по отношению к творцам. В этой связи опасным предстает отсутствие у культурной политики РФ внятных, долгосрочных целей, что позволяет ведомству помнить о «свободе творчества» отдельных художников, но забывать об ответственности перед миллионами граждан, игнорировать национальные идеалы, духовные святыни нашей культуры.
Третий вектор культурной политики - «инновационный», который только начинает оформляться; он связан с поиском конструктивной семантики, способной определять деятельность ведомства в развитии российской национальной культуры ближайшего будущего, открыто обсуждать и вырабатывать адекватные способы решения проблем социокультурной практики, в том числе в кризисных условиях. Подобные стратегии и задачи свободного, самостоятельного развития отечественной культуры встают перед государственной политикой впервые начиная с эпохи Петра I. Неудивительно, что данный вектор остается пока наиболее размытым и неопределенным.
Место культурной политики в структуре государственного управления: проблемы и перспективы. Говоря о затянувшемся отсутствии адекватных стратегических ориентиров и смысловых координат российской культурной политики, следует учитывать ее интегрированность в государственные институты власти и управления. В этой связи немаловажное значение имеют те целевые векторы развития, которые властные круги РФ провозглашали ведущими. В 90-е гг. либеральная стратегия по существу нацеливала Россию на вхождение в общемировое пространство
через «рынок и демократию», в то время как в новой Конституции был наложен запрет на разработку государственной идеологии. Путем стремительного разрушения хозяйственной основы и обесценивания всего советского наследия эта стратегия зашла в тупик, вызвав массовое отторжение у граждан. Ответной реакцией на разрушительные реформы стали спонтанные проявления в обществе патриотизма, консолидация основной части населения по жизненно важным проблемам, обращение граждан к образцам отечественной культуры. В нулевые годы властная элита и общество стали активно переоценивать возможности РФ к самостоятельному развитию в глобальном мире. Примечательно, что представители высшей власти в своей риторике также начинают обращаться к символам исторической государственности, говорят о православной цивилизации, апеллируют к русскому менталитету.
Вместе с тем в бизнес-среде, в информационном и художественном пространстве не менее сильны толерантность неолиберального плана, стремление опираться на ценности культуры постмодерна. В целом такой плюрализм и семантический хаос усиливают духовный разброд в общественной динамике. Те, кто видят в этой ситуации демократические принципы, скорее всего ошибаются. «Демократия - прежде всего культурная проблема, которая не решается принадлежностью к определенной партии, словесными уверениями в преданности ей и даже приверженностью курсу экономических реформ. <...> Дефицит демократической культуры - возможно, самый большой дефицит,
который сегодня испытывает наша страна. Он отчетливо
1
ощутим во всех ветвях власти и на всех ее уровнях» .
В сложившейся ситуации государство (но конечно, не только оно) призвано сформировать ценностно-смысловое пространство для социокультурных взаимодействий, обеспечивая условия для коммуникации как тех, кто нацелен на развитие родной традиции, так и тех, кто придерживается альтернативных ценностей, идей, взглядов. Но это может быть основано только на согласовании типологически значимых интересов с общенациональной перспективой культурного развития. Властвующая элита призвана
1 Даль Р. Демократия и ее критики. М., 2003, с. 126.
сделать важный шаг к гражданской консолидации разных социальных сил и этнокультурных объединений.
Ее авторитетные представители совместно с ведущими деятелями российской культуры должны сформулировать те высшие ценности, стратегические смыслы общественного развития, основа которых соотнесена с кодами отечественной культуры/цивилизации. Эти высшие культурные ценности и смыслы не обязательно представлять в жестких политико-идеологических формах (хотя идеологические параллели неизбежны). Тем более недопустимо подобную культурную семантику замалчивать, делать вид, что она в нашей стране не существует или устарела. Новый после советского периода виток борьбы с ней приведет к ослаблению государства, к утрате гражданской поддержки национальных лидеров.
Признают это власти или нет, но в понимании граждан РФ эти высшие культурно-семантические основы остаются устойчивыми; только с их помощью можно будет выработать смысложизненные принципы национального и личного существования, иерархическое соотношение разных видов общественных ресурсов и благ, форм собственности, поддержку традиционной семьи и многодетности и т.п. На основе базовых культурных ценностей можно будет определять смыслы и стратегии государственного развития: обоснование суверенитета, целостности страны, национальной безопасности, военного строительства, принципов
1
межэтнических отношений и др. .
Тем самым будет создана платформа для высшего уровня-контура культурной политики. Формирование данного уровня позволит вплотную подойти к обоснованию так называемой государственной культурной политики широкого диапазона2. В настоящее время культурная политика не обладает разветвленной системой иерархических уровней, которые находились бы во взаимодействии между собой, что спонтанно складывалось в советский период. В «Основах государственной культурной политики» для реализации кон-
1 См.: Иванова Е.В. Кризисы духовной культуры и их влияние на безопасность государства.: Монография. М., 2014.
2 Об уровнях расширенной культурной политики государства см.: Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Национальная культура и культурная политика в Российской империи и СССР // Социально-гуманитарные знания, 2016, № 1.
цептуальных положений этого уровня политики и управления предлагается создание координационного органа, чьи полномочия в целом обозначены достаточно широко. Так, они включают в себя разработку проекта стратегии государственной культурной политики; межведомственную координацию в ее осуществлении; необходимость уточнения полномочий, функций и сфер ответственности федеральных органов государственной власти с учетом целей и принципов культурной политики; создание нормативно-правовой базы для реализации государственной культурной политики; формирование механизмов координации деятельности субъектов культурной политики; мониторинг достижения ее целей; обеспечение постоянной обратной связи субъектов и объектов государственной культурной политики и др.1.
Следующий шаг связан с преобразованием ведущих целей и стратегий развития самого культурного ведомства, формирующим второй уровень-контур культурной политики. Сохраняя часть параметров деятельности советского периода, нынешнее ведомство культуры должно четко определиться с высшими целями и национальной стратегией своей деятельности, с профессиональными и общекультурными компетенциями. Сегодня эти аспекты государственного управления сферой культуры активно дебатируются в аналитическом пространстве, где представлен широкий диапазон мнений2. На наш взгляд, данному ведомству должен быть придан высокий государственный статус, расширяющий его управленческие, координирующие, экспертно-диаг-ностирующие возможности3. Все это позволит наделить отраслевую практику более высокой ответственностью, повысит меру сотрудничества с другими ведомствами, укрепит обратную связь с населением. При этом важно признать, что работа ведомства по-прежнему не сможет вместить в себя всю полноту управленческого регулирования национально-
1 См.: Указ Президента РФ «Об утверждении Основ государственной культурной политики» № 808 от 24.12.2014 г. http://www.consultant.ru/docu-ment/cons_doc_LAW_172706/d872bf5740c10eb56cd05984210fba54a590e707/
2 См.: Савинков В.И. Коммуникативные стратегии становления и развития современной культурной политики России: социологический анализ. Автореф.дисс. ... д-ра соц. наук. М., 2011.
3 См.: Культура и культурная политика. Экспертно-аналитическая деятельность в структуре профессиональных компетенций. Материалы XXVIII науч-но-методич. семинара / Под ред. В.К. Егорова, О.Н. Астафьевой. Вып. 6-7. М., 2009.
культурного развития РФ. Необходимо выстраивать дополнительные уровни-контуры, придающие культурной политике целостный и результативный характер.
Предстоит обратить внимание на создание третьего уровня-контура, который через деятельность ряда смежных отраслей сможет влиять на созидательный потенциал общества, поддерживая спонтанные механизмы социокультурного воспроизводства в рамках своих ведомств. Речь идет о политике в сфере образования и науки, социальных, а также межэтнических отношений, об информационной политике, политике в сфере туризма, работы с молодежью, а также семьи, материнства и детства и др.1.
Ныне каждая из указанных ведомственных единиц, сталкиваясь с культурными проблемами в рамках собственных компетенций, в значительной мере действует сама по себе, зачастую в отрыве от объективных потребностей культурного строительства и вне рамок межведомственного сотрудничества. Между тем в ходе социокультурного проектирования и внедрения инноваций в подразделениях этого уровня необходимо учитывать эффект «критического порога культурной модификации» объекта управления. В деятельности каждой отраслевой структуры необходимо поддерживать оптимальную ориентацию на сохранение ее духовной основы и принцип культурной органичности, на соразмерность проектируемых перемен по отношению к базовым традициям и т.п. . Во всех этих случаях работники Министерства культуры призваны сотрудничать с сопредельными структурами, выполняя диагностические, экспертные функции.
Скажем об уровне культурной политики, который может быть представлен любым иным из оставшихся векторов правительственной деятельности - ведомством экономического развития, финансов, межгосударственных отношений, военного строительства, миграционной службы и т.п. Поскольку любой вид человеческой деятельности содержит специфические культурные комплексы и свойства, все направления политического регулирования так или
1 О связи указанных видов политики со сферой культуры и национальной культурой в целом см.: Костина А.В., Гудима Т.М. Культурная политика современной России: соотношение этнического и национального. М., 2007.
2 См.: Востряков Л.Е. Региональная культурная политика пореформенной России: субъектное измерение. СПб., 2005.
иначе способны в разном ключе влиять на состояние национальной культуры. Специалисты по культурному развитию могут здесь также осуществлять экспертизу ведомственных проблем, объективно приобретающих культуротвор-ческий или культуроэнтропийный характер.
Современная культурная политика выработала новый уровень, который по существу отсутствовал в советский период. Речь идет о политике в масштабе региональных культур и муниципальных образований. Данный управленческий уровень отображает локальное культурное многообразие, регулирует процессы развития на местах. Он не всегда совпадает по параметрам с контурами государственно-отраслевого уровня, хотя частично пересекается с ними по направлениям, формам, структуре1. В компетенцию данного уровня входят функции, аналогичные общефедеральному ведомству: эстетическое воспитание подрастающих поколений, стимулирование художественно-творческих процессов; развитие инфраструктуры досуга и организация отдыха населения; сохранность памятников локального наследия, поддержание местной культурной среды и др. Особенности региональной политики, на наш взгляд, ныне связаны с большей конкретизацией форм, разнообразием подходов к решению культурных проблем, нежели политика центра.
Культуротворческая активность населения Российской Федерации. Изложенное выше прогностическое видение культурной политики не сводит ее сущность и результаты к институциональному регулированию, к ведомственной и межведомственной деятельности. В имперской России, а также в современной культурной практике зарубежных стран немалое значение принадлежало и принадлежит таким субъектам культурных начинаний, как бизнес-структуры, общественные организации, самодеятельные движения, выступающие консолидированными носителями самобытных видов творческой активности. В РФ подобные субъекты только начинают искать свои ниши и формы участия в этих процессах.
1 См. об этом: Востряков Л.Е. Государственная культурная политика современной России: региональное измерение. Дисс. ... д-ра полит. наук. М., 2007; и др.
Ныне участие общественных организаций, инициативных коллективов в культурном развитии нередко анализируется в ключе тех факторов, которые уменьшают охват населения разными видами отраслевой деятельности: недостаточные ресурсные возможности отрасли, снижение доходов или отсутствие свободного времени у подавляющей части социальных слоев и др. Однако глубокий анализ фиксирует более сложную картину. В то время, как одни социальные группы подчиняются неблагоприятным обстоятельствам, другие пытаются их понять и преодолеть. В России формируются конструктивные силы, которые рождают новые духовные запросы, вырабатывают социальные практики, заключающие в себе созидательное начало и (неожиданно для многих) спонтанно оппонирующие тем, кто не видит в отечественной культуре конструктивных импульсов. В течение последних десятилетий на многих каналах СМИ агрессивно убеждали аудиторию в том, что российская история - цепь бесконечных ошибок и преступлений, что русская культура выпадает из русла мирового развития, что российские этносы мало пригодны к творчеству и т.п. Но в жизни происходят процессы, опровергающие эту картину. Так, среди горожан дает о себе знать интерес к отечественной истории; в центре и в провинции немало попыток возродить элементы традиционного уклада - народное хоровое пение, этнические танцы, одежду, кухню народов страны и т.п.
Рассмотрим одну из таких тенденций на примере крупных городов Сибири. У инициаторов молодежного флешмо-ба родилась идея провести танцевальную акцию «Сибирский хоровод», в которой были бы слиты народно-этническое и современное начала. Организаторы объединили усилия бизнес-структур, любительских и профессиональных творческих коллективов Новосибирска, Красноярска, Омска, Кемерово, Кызыла и других городов. Каждая городская группа исполнителей выступала по месту жительства с собственной или общей программой. В фиксированный летний день на открытых площадках городов местные жители могли видеть необычное яркое зрелище: десятки, а то и сотни парней и девушек в джинсах, футболках или в народных костюмах синхронно исполняли под народную музыку хореографические постановки, в которых органично переплетались элементы спортивно-акробатических движе-
ний, пластика русской пляски (в городах с преобладающим русским населением), энергетика тувинского танца (в Кызыле)1. Молодежную акцию поддержали власти других городов Сибири, расширив ее географию и превратив в программу культурной политики.
Более серьезные повороты в общественном сознании происходят в родительской среде. Воспитательный и духовный потенциал семьи сегодня испытывает немалые перегрузки, что связано с занятостью родителей, с низким объемом семейных ресурсов и др. Многие родители, имеющие детей дошкольного, школьного возраста, преодолевают излишек иждивенческих настроений советского периода, стремясь повысить свою воспитательную культуру и гражданскую ответственность2. Родительская среда осознает важность реформирования образования на отечественных традициях с учетом новых реалий жизни. В то время как отраслевое руководство на протяжении постсоветского периода осуществляло школьные реформы, урезая время на изучение русского языка, отечественной истории, литературы, вводя предметы, конфликтующие с моральной основой воспитания детей и подростков, родительские организации пытались вести диалог с ведомством, направив преобразования в школе в конструктивное русло.
Кратко рассмотрим сложный и малоизученный феномен общинного движения в России3. В постсоветский период среди русских людей (в этнических средах других народов страны жизненные проблемы чаще решаются путем се-мейно-родственных и клановых связей) спонтанно возрождаются древнейшие виды коллективно-общинных взаимодействий, объединяющие сторонников того или иного способа выживания, взаимопомощи, организации жизни. Отличительной чертой нынешнего общинного движения высту-
1 См.: С русским размахом. «Сибирский хоровод». http://www.youtu-be.com/watch?v=N70Tu8sRx9g (Дата доступа 25.08.2015).
2 См.: Абрамова А.А. Феномен «культуры родительства»: теоретические определения и практические формы оказания помощи семье // Инновационные формы деятельности в сфере культуры, образования и досуга в современной России / Отв. ред. Аванесова Г.А., Купцова И.А. Сб. научных трудов. М., 2011.
3 В разработке данного аналитического материала учитывались позиции авторов Рунета, систематически обращающихся к этой тематике (А. Жуч-ковский, А. Кравченко, С. Резниченко и др.).
пает многообразие его целей, функций, а также разные по характеру задачи, которые оно решает.
На одном направлении можно видеть семьи, живущие по соседству и помогающие друг другу в труде, быту, осуществляющие совместное воспитание и образование детей. На другом векторе рождаются общинные коллективы с меньшим числом функций, с более конкретными целями. Так, различные группы молодых родителей ставят перед собой более узкие задачи - преимущественно воспитательного, оздоровительного, досугового характера. Еще более своеобразны общинные принципы в развитии таких сообществ, как автомобилисты, байкеры, футбольные фанаты. Здесь людей объединяют общие досуговые интересы. Хотя, например, байкеры и любители футбола через общинные связи вырабатывают внутри себя полноценную, полифункциональную консолидацию. Это проявляется во взаимной поддержке в сложных ситуациях, в совместных бизнес-проектах, в сходных культурных и общественных ценностях и пр. Наиболее сложный характер приобретают общины, изначально ставящие масштабные цели хозяйственно-трудового, бытового, этносоциального плана, например, попытки возрождения целостных компонентов казачьего или старообрядческого уклада жизни.
В духовном пространстве постсоветской России наиболее заметным стал интерес растущего числа граждан к религиозно-духовному фактору, а также активизация вероиспове-дальной практики и приходской жизни при православных храмах. Причину таких процессов нельзя свести лишь к проповеднической активности церкви. Скорее всего интуиция подсказывала множеству людей, что возрождение православия укрепит общество, даст верующему возможность обрести глубокий смысл существования1. Нередко к вере обращались молодые родители, многих из которых, будучи до того равнодушными к религии, крестились, чтобы воспитать детей в отечественных традициях и моральной строгости.
В оживлении религиозного фактора в российской жизни примечательным является растущая степень активности православных общин. Приходы организуют паломнические поездки для желающих посетить исторические духовные центры; при храмах действуют воскресные школы для де-
1 См.: Рогозянский А. Наш современник в Церкви и в мире. М., 2004.
тей. В обществе порой складываются ситуации, когда священнослужители и рядовые верующие обращаются в судебную инстанцию, обвиняя конкретный творческий коллектив или автора в оскорблении религиозных чувств, полагая, что их произведения дают основания для судебного разбирательства. Подобный запрос со стороны православных верующих стимулирует активность специалистов в сфере культурно-лингвистической и религиозной экспертизы1, что на наш взгляд, позволяет обществу выйти из тупика односторонней защиты «свободы творчества» отдельных художников при игнорировании оскорбленных чувств и убеждений тысяч православных граждан.
Ныне также отрабатываются особые виды социальной активности монастырских общин. В постсоветское время имели место случаи, когда монастырские насельники были вынуждены брать на себя не свойственные им обязанности, например, интегрироваться с распадающимся трудовым коллективом на селе и совместно с рабочими восстанавливать колхозное производство2. Ныне на разных территориях России возрождаются известные еще с древних времен полифункциональные монастырские общины с целым рядом трудовых, социально-попечительских, духовных и воспитательных функций. Особенно интересны попытки монахов, воспитывающих детей-сирот, совместить духовное развитие учеников (сформировать у них веру, духовный опыт и др.) с некоторыми видами светского образования и обучения, а также с комплексной социализацией подростков, чему в нашей истории нет прецедентов. Подобные практики используются в мужском монастыре Свято-Алексеевской Пустыни3, а также в женском Среднеуральском монастыре4. В этом случае у детей формируются устойчивые трудовые навыки,
1 Сошлемся на психолого-культуролого-лингвистическую экспертизу постановки оперы «Тангейзер», проведенную 10 апреля 2015 г.
http://ruskline.ru/analitika/2015/08/20/spektakl_tangejzer_napravlen_na_formiro vanie_oskorbitelnogo_dlya_veruyuwih_hristian_obraza_iisusa_hrista/ (Дата доступа 20.08.2015).
2 См. об этом: Архимандрит Тихон (Шевкунов). Несвятые святые и другие рассказы. М., 2011.
3 Аналитический материал собран на основе обращения к следующим сайтам: http://аллексий.рф/index.php; http://www.tvc.ru/ANNews.aspx?id=54f7-74d5-ec0f-4fe4-a535-f68941fe911 e&date=08.08.2009; http://samoderzhav-naya.ru/pages/ostrov_spaseniya
4 http://www.astrea74.ru/russia/7-sparitelnica.html
ориентации на нормальные роли в традиционной семье и деторождение, убеждения, позволяющие различать добро и зло, самостоятельные жизненные позиции в контексте информационно-техногенной культуры.
Монастырские общины демонстрируют, что в наше время в кризисных условиях они способны выработать оригинальный сплав уклада монашеской жизни с новыми формами социального и духовного служения. Отечественные традиции позволяют им интегрировать такие малосовместимые в техногенной культуре формы, как светское образование, духовно-религиозное воспитание, социализация детей и подростков. Вопрос о синтезе столь разных культурных практик приобретает, на наш взгляд, особую важность для образовательной политики РФ. В ходе реформ образования вопрос о стратегических целях обучения, о духовных критериях национального воспитания детей и молодежи серьезно не поднимался; создавалось впечатление, что руководство отрасли его скорее игнорирует.
Выше перечислены далеко не все самодеятельные виды культурной активности граждан, развивающиеся в современной России. Вопрос об источниках инновационной деятельности один из самых сложных, поскольку социокультурные процессы в целом эволюционируют через самоорганизацию, дополненную управленческими решениями, направленными на достижение стратегических целей культурной политики. Поскольку их реализация связана с деятельностью разных субъектов, то согласование действий субъектов культурной политики осуществляется посредством регулирования сложнейшей по своей структуре системы коммуникаций - между производителями и потребителями культурных услуг, экспертной средой и общественными институциями, между государственными структурами и бизнесом и т.д. Вместе с тем следует признать, что сама по себе культурная активность и самоорганизация широких кругов населения не в состоянии преодолеть кризисные тенденции российского общества. Для этого необходима интеграция субъектов, способных осуществлять стратегическую деятельность, поддерживать в нужном режиме социокультурное развитие страны.
Многоуровневая культурная политика российского государства. В заключение попытаемся сжато обосновать сущность и назначение культурной политики РФ широкого
масштаба. Подчеркнем, что представленная модель такой политики покоится не только на авторских убеждениях, но и на позициях других исследователей, а также учитывает ведущие тенденции, характеризовавшие на протяжении 100-200 лет российскую политику и практику культурных преобразований.
Широко понятая, многоуровневая культурная политика государства в нынешних условиях по существу должна охватывать ведущие пространства и направления национального развития, не ограничиваясь сферой компетенции культурных отраслей. Это обусловлено сложным строением и своеобразием отечественной культуры/цивилизации, чего властные элиты длительное время не могли понять, пытаясь радикально ее трансформировать, изменить ее природу, навязать чужую судьбу. Теперь же ставится другая цель - сберечь и многократно усилить жизненный потенциал российской культуры. Однако развитие национальной культуры остается весьма уязвимым в условиях деструктивных глобальных тенденций, в контексте внутреннего системного кризиса, когда в стране растет число субъектов проектно-управленческой деятельности, но отсутствует гражданский консенсус и разные силы ставят зачастую противоположные цели, пытаясь их воплотить любой ценой. В итоге социальный организм испытывает перегрузки, ткань культурной жизни демонстрирует разрывы и деградацию в важнейших своих локусах.
Важной проблемой при многоуровневом регулировании культурного строительства становится выбор государством приемлемой стратегии национального развития. Реализация этой стратегии обеспечивается грамотной координацией многообразных социальных усилий, а также отлаженным взаимодействием между властями всех уровней, между властью и населением. Ныне, как показывает практика, не исключено дублирование либо «сбрасывание» культурных функций федерального уровня на регионы. Не менее деструктивным является отсутствие понимания границ своей свободы, зон ответственности как субъектами политики, так и участниками культурных движений и духовных инициатив.
В отличие от управления в сфере культуры как институционально-отраслевой деятельности разных направлений, реализующих конкретные цели и задачи, культурная политика по отношению к целостной национальной куль-
туре не может быть столь жестко рационализирована (если смотреть на нее с культурологических и управленческих позиций). В последнем случае действия разных коллективных субъектов создают более широкие горизонты творчества и групповых инициатив в пределах национально-смысловых координат. Поэтому разработка концепции культурной политики широкого диапазона и особенно ее реализация на высших уровнях политического управления -сложнейший процесс, разворачивающийся во времени, включающий иерархию согласований культурных смыслов, творческих ориентаций, мировоззренческих интересов разных социальных сил.
Многоуровневая культурная политика не может быть односторонне ориентирована лишь на восстановление тех или иных традиций, что невозможно в принципе. Когда говорят о верности традиции, во-первых, часто имеют в виду не столько восстановление конкретных форм культуры далекого прошлого (они будут конфликтовать с актуальной реальностью), сколько опору на определенные смысловые принципы, алгоритмы действия; во-вторых, речь идет о поиске и достижении через политику органичного сплава традиций и инноваций. Так, бессмысленно ныне восстанавливать, например, доспехи воина времен Киевской Руси. Но при разработке снаряжения солдата российской армии можно в упрощенном виде воссоздать важные детали или символические элементы одежды русского воина других эпох, оправданные в наших геоприродных и культурных условиях. Это подчеркнет преемственность с традициями, тогда как копирование военной формы, стилистики обмундирования другого государства может вызвать в армейской среде духовное отторжение или прагматическую дисфункцию в боевых условиях.
В культурной политике широкого диапазона важно отслеживать как позитивные, так и отрицательные тенденции общественного развития, видеть проблемные пространства, где хаотично перемешиваются устаревшие традиции, ложные ценности, сомнительные для нашей культуры образцы. По отношению к целостным и массовым процессам культурной самоорганизации нежелательны произвольные запреты, малопродуманные действия или грубое администрирование. Результативность культурной политики тесно коррелируется со стратегическим анализом, воплощена во
взвешенных административных усилиях, направленных на важные механизмы, ключевые точки массовой самоорганизации с целью поддержать созидательную энергию и снизить инерцию разрушительных процессов в культуре.
Формирование многоуровневой культурной политики неизбежно станет сложным процессом, в котором, как отмечено выше, должны участвовать ведущие консолидированные субъекты стратегического действия и национального развития: во-первых, российская нация и институты государства; во-вторых, представители власти и гражданских сил, в том числе научной, педагогической, профессионально-творческой среды; в-третьих, представители регионов, крупных городов, а также жители провинции, отдаленных или малообжитых территорий. Между этими субъектами важно поддерживать единое понимание сущности отечественной культуры и основных целей культурной политики. Важно наладить между ними диалоговый режим относительно тех трансформаций, которые имеют место в национальной российской культуре сегодня и будут происходить в дальнейшем.
Стратегические цели, смыслы, организационные механизмы культурной политики будут определяться не столько через медийное пространство или в публичных дискуссиях. В этих процессах особое значение приобретают ответственная управленческая деятельность властей разных уровней, а также жизненная практика, конструктивные начинания и духовные запросы ведущих социальных сил. В массовых взаимодействиях, в диалоговых коммуникациях между властью и обществом будет отрабатываться сложный синтез конструктивных культурных форм, в которые органично войдут исторические традиции, достижения имперского и советского периодов, выдержавшие испытание временем, а также современные инновации, не конфликтующие с кодами отечественной культуры.
Аванесова Г.А., Астафьева О.Н. Национальная культура и культурная политика современной России. В статье анализируются состояние национальной культуры, а также особенности культурной политики современной России. Для нашей культурной отрасли характерна ситуация целевой и семантической неопределенности, сложного перехода к регулированию культурного строительства на основе адекватного понимания российской циви-
лизации. Авторы предлагают модель многоуровневой культурной политики, которая, по их мнению, позволит преодолеть кризисный период в общественном развитии.
Ключевые слова: национальная культура России, современная культурная политика РФ, векторы культурной политики, модель многоуровневой культурной политики. .
Avanesova G.A., Astafieva O.N. National culture and cultural policy of modern Russia. The article analyzes the state of the national culture and the cultural policy of modern Russia.Our cultural sector is characterized by the situation of aimed and semantic uncertainty, as well as complicated transition to the regulation of cultural development based on an adequate understanding of the Russian civilization. The authors propose a model of multi-level cultural policy, which, in their opinion, helps to overcome crisis in social development.
Key words: Russian national culture, modern cultural policy of the Russian Federation, the vectors of cultural policy, the model of multilevel cultural policy.
