CC BY
88
№ 2(27), 2013 г.
БАДМАЕВ В. Н.
НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕНТИЧНОСТЬ КАК ФАКТОР РАЗВИТИЯ ГРАЖДАНСКОГО
ОБЩЕСТВА
NATIONAL IDENTITY AS A FACTOR IN THE DEVELOPMENT
OF CIVIL SOCIETY
Аннотация: Статья посвящена рассмотрению национальной идентичности российского государства как фактора развития гражданского общества. Отмечается, что полиэтничность, многоконфессиональность, «культурное многоголосие» выступают специфическими особенностями российского государства. Духовное единение народов России должно основываться на общих культурных ценностях, созданных на протяжении их многовековой истории и вместе с тем вобравших в себя богатство и самобытность культуры каждого из них. Евразийское «месторазвитие», «modus vivendi» (образ жизни, условия существования) должны определять совместный «modus operandi» (способ действия) евразийских народов. Евразийство российской культуры, евразийство как принцип цивилизованной открытости диалога, симфонизма и комплиментарности разных по своей природе культур Запада и Востока является постоянно действующим фактором, который предотвращает столкновение цивилизаций и способствует их соразвитию.
Ключевые слова: национальная идентичность, гражданское общество, Россия.
Abstract: The article is devoted to the national identity of the Russian state as a factor in the development of civil society. It is noted that multi-ethnicity, multi-confessional, “cultural polyphony” are the specific features of the Russian state. The spiritual unity of the peoples of Russia should be based on common cultural values created over their long history and yet absorbed the richness of culture and identity of each. Eurasian «mestorasvitie», «modus vivendi» (lifestyle, living conditions ) should define a joint «modus operandi» ( modus operandi ) of Eurasian peoples. Eurasianism Russian culture, Eurasianism as a principle of openness civilized dialogue, symphonic and complementarity of different nature cultures of East and West is a permanent factor that prevents a clash of civilizations and promote their common development.
Keywords: national identity, civil society, Russia.
Дискуссии о гражданском обществе вновь востребованы в научном и общественном дискурсе. Это является свидетельством его актуальной значимости, с одной стороны, а с другой это говорит о том, что и сама идея гражданского общества, и возможные пути ее реализации до сих пор не получили надлежащего концептуального оформления. Как известно, понятие гражданского общества (англ. civil society) имеет долгую и сложную историю и неоднозначную трактовку и расшифровку. Один из главных его смыслов заключается в том, что сообщество граждан должно иметь свои законы и не зависеть от грубого произвола со стороны государства. В данной статье мы хотели бы обратиться к проблематике национальной идентичности как одному из факторов формирования гражданского общества, поскольку национальная проблематика является комплексной и объединяет в себе и политико-правовые, и экономические, и культурные, и собственно этнические аспекты. Словом, все сферы общественного бытия.
Современные дискуссии о нациях, перспективах национальных государств не случайно выдвинулись на первое место в поисках модели будущего развития России. Сохранит ли Россия, как единое государство, свою традиционную многонациональную структуру или возьмут верх процессы этнического самоутверждения и суверенитизации с их центробежной направленностью на создание отдельных унитарных мононациональных государств? Известно, что в этнически гетерогенной среде взаимодействие между этническими группами носит двойственный характер, включая в себя и сотрудничество, и практически неизбежные конфликты. В этом плане Россия - Евразия подобна другим крупным социокультурным регионам, однако ее отличает высокая степень «симбиозности» и диффузности этнических и конфессиональных групп. В дискуссиях, связанных с поиском основ национальной цивилизационной идентичности России, присутствуют как «архетипические социокультурные слои», так и сегодняшняя злободневная экономическая и политическая проблематика.
Открытие границ социокультурного пространства России вследствие распада СССР стимулировало рост возможностей культурного выбора, обусловленный включением в глобальные сети обмена информацией и интеллектуальными ресурсами. Активно возрождались и приспосабливались к современным потребностям и собственные культурно-исторические традиции. В итоге существенно расширилась база
79
ВЕСТНИК ИНСТИТУТА
культурно ориентированных форм социального опыта. Российское общество встраивается в мировую рыночную систему в ходе модернизации своих экономических и политических институтов. «Модернизации в условиях глобализации» присущ ряд особенностей, необъяснимых с точки зрения рационального выбора или экономической целесообразности. Ключевое значение для осмысления этих особенностей имеет вопрос о влиянии на приоритеты и темпы трансформации культурных факторов. Действительно, какова роль традиции в социальной и политической идентификации и поведении граждан? Как идут поиски идентичности в период радикальной ломки привычных культурных моделей?
Центральным вопросом дискуссии об отечественной версии модернизации остается так называемая проблема «особого российского пути». Она вновь и вновь воспроизводится в идейно-политическом размежевании «западников» и «почвенников», «европейцев» и «евразийцев», «модернизаторов» и «традиционалистов». С особым путем связано представление об успехах России как национальногосударственной общности с четко выстроенной системой интересов.
Конечно, необходимо понимать, что «полной истины» не содержится ни в западничестве, ни в почвенничестве, взятых порознь, а в диалоге между ними, заключающем в себе как момент сближения, так и конфликт взаимопонимания. Продолжение их споров в конце XX - начале XXI вв. свидетельствует уже об осознании опасности шаблонизации западного опыта, подгонки под него существенно иной мозаичной действительности. Сегодня Россия не может соизмерять свое историческое движение только с западным типом развития, она вынуждена учитывать всемирный опыт, внутри которого гигантские противоречия и разломы сочетаются с тенденциями к универсальности и интеграции.
Действительно, актуальность диалога - не борьбы, а именно диалога западничества и почвенничества обусловлена в России, прежде всего, потребностью политико-культурной консолидации нашего общества, которая возможна на почве перемен, затрагивающих коренные начала всей прежней жизнедеятельности. Однако характер этих перемен, как и ритм, в поликультурном, поликонфессиональном обществе различен для разных социальных слоев, разных этносов и разных культур, к тому же он определяется на каждом историческом этапе развития страны заново и по-новому. Опознать собственные культурные различия, их генезис, их природу - задача большой сложности. В этих условиях одно-единственное решение (западническое или почвенническое) не подходит: ассимиляция одной культуры культурой другого региона или наоборот - «консервирование» данной культуры внутри самой себя не выражают главной задачи современности и будущего - интеграции культурных различий. С другой стороны, сегодня мир становится теснее (растут связи стран и регионов) и в то же самое время неподатливее к единству. То, что казалось «только» различием в сроках и формах развития, вырастает ныне до проблемы, решение которой предстоит еще найти.
Национально-цивилизационная идентичность российского социума оказалась размытой. Особое положение российского социума (промежуточное между Западом и Востоком, между традиционным и современным обществом) дополнительно усложняет проблему самоидентификации, выработку критериев и признаков государственно-национального устройства. В настоящее время в российском массовом сознании существуют различные, порой противоречащие друг другу образы идентичности. Они обладают, как правило, многомерной внутренней структурой, что предполагает использование при их анализе различных измерений - исторического, географического, геополитического, геокультурного и т.д. Наиболее значимые линии размежевания: советская - российская идентичность, западная - восточная идентичность, европейская - азиатская идентичность, современная - традиционалистская идентичность. При этом ни один из перечисленных аналитических типов идентичности, как правило, не существует сам по себе «в чистом виде» в сознании конкретного россиянина. Имеет место наличие своего рода гибридных, смешанных образов. Например, советская идентичность в сознании одних и тех же людей при определенных условиях может сочетаться с евразийской или восточной идентичностью.
При анализе национальной самоидентификации России появляется ряд сложностей и противоречий. Наличие у России (как и у любого другого государства) своих особых интересов не вызывает никакого сомнения. Смысл возникающего здесь вопроса очевиден: может ли существовать Россия в качестве национального государства, обладающего своей собственной национальной идентичностью, среди других государств? Как вообще трактовать понятие «национальное» применительно к современной России? На какой же основе возможна национальная самоидентификация России, ее сохранение как целостного (но не унитарного) демократического государства?
По этим вопросам можно выделить следующие основные версии.
Интересы России нельзя идентифицировать с интересами ни одной из образующих ее наций: они наднациональны и целиком предопределены особыми - прежде всего историко-культурными, природно-
80
№ 2(27), 2013 г.
климатическими и хозяйственно-географическими - факторами в ее развитии. Поэтому они могут быть реализованы в рамках не столько национальной политики, сколько геополитики.
Национальная идентичность России признается, но трактуется не по этническому, а государственноправовому принципу. Здесь также возможны разные варианты.
Согласно одному из них, национальная идентичность России определяется не этническим родством, а гражданством. С этой точки зрения, все граждане России, независимо от своей этнической принадлежности, могут считаться представителями одной нации, коль скоро они живут в условиях одного государства.
Само понятие «нации», несомненно, заключает в себе совершенно определенное реальное содержание
- одновременно социально-этническое, культурно-историческое и политическое, то есть представляет собой сложный и многоплановый феномен современной действительности. Видимо поэтому высказываются мнения, предлагающие уйти от данной трактовки нации и заменить его сугубо политическим определением
- «суверенное согражданство». При этом население России предстает формирующейся российской нацией-государством, включающей множество этнических групп. При всех внешне привлекательных сторонах такого подхода, выдвигаемого в противовес всевозможным попыткам этнократов, сепаратистов расколоть страну по национальному признаку, он не учитывает особенностей российского федеративного государства, существования в нем национально-государственных образований.
Обратимся в этой связи к мыслям И. А. Ильина, высказанным им в его работе с символическим названием «О путях России». Ни один народ в мире, по мнению Ильина, не имел такого бремени и такого задания, как русский народ. Первое бремя - это бремя земли - необъятного, непокорного, разбегающегося пространства. Второе - бремя суровой природы, ставшей нашей судьбой. И, наконец, «третье наше бремя есть бремя народности», разноплеменной, разноязыковой, составленной из представителей различных культур и верований. Русский народ, по мысли И. А. Ильина, должен был принять и это бремя: не искоренить, не подавить, не поработить чужую кровь; не задушить иноплеменную и инославную жизнь, а дать всем жизнь, дыхание и великую родину. С этим историческим заданием Россия справилась, создав единое великое государство и единую великую духовную культуру [1].
В мировой научной литературе и международной политической практике нация все чаще трактуется вне этнического содержания и подразумевает лишь совокупность граждан одного государства. Вместе с тем современные социальные процессы выдвигают новые вопросы о будущем национальных государств. Например, в ходе европейской интеграции возникает ряд политических по своей природе проблем, выходящих, однако, далеко за пределы повседневной политики. Идея европейского единства вступает в противоречие с концепцией национального государства. С одной стороны, оказывается, что история не знала примеров образования федераций, поглощавших национальные государства с долгой собственной историей. С другой стороны, на протяжении веков именно нации-государства (nation-state), или национальные государства, были единственной известной формой воплощения демократического гражданского общества. Следовательно, Европейский союз в нынешнем его виде не воспринимается как социальная структура, адекватная демократическому устройству, но и превращение его в федеративное сверхгосударство встречает сопротивление существующих государственных национальных систем. Уникальность Европейского союза в значительной мере состоит в том, что возникающее государственное образование является скорее не сверхнациональным государством, каким его сегодня многие считают, а своего рода постнациональным государством доселе неизвестным и основанным на «постнациональном гражданстве» (postnational citizenship) [2]. Формирующееся европейское государство - совершенно новое явление в истории национальных государств и мировой практике, которое требует своего глубокого научного осмысления.
Устойчивость любой складывающейся общности поддерживается не только институциональной структурой, но и способом именования новой реальности. Это в полной мере относится и к такой организации, как Европейский Союз (ЕС). Даже самый поверхностный анализ показывает, что на уровне политических институтов интеграционные достижения европейских государств не очень значительны, и становление ЕС сопряжено со многими противоречиями. Однако идеологическую экспансию понятия общеевропейская идентичность трудно подвергнуть сомнению, что свидетельствует об успехе «общеевропейской идеи» как центрального концепта, создающего новую идентичность и структурирующего социальное пространство.
С подобных позиций можно взглянуть и на перспективы российской национально-государственной идентичности. В данном контексте можно выделить следующие основные модели цивилизационной организации евразийского пространства России.
Модель гегемонии той или иной «сердцевинной» цивилизации, стремящейся распространить свое влияние на различные части региона. Присущее классическому евразийству представление о преимуществе России
81
ВЕСТНИК ИНСТИТУТА
как наиболее развитой, обладающей духовными и имперскими потенциями, оказывается под большим вопросом.
Модель промежуточных («лимитрофных») этнокультурных образований, способных менять ориентации и оказывать предпочтение то одной, то другой из входящих в «ядро» цивилизаций, сохраняя при этом свое периферийное положение. Очевидно, что всякий выбор так или иначе соотносится с цивилизационной обстановкой в регионе и корректируется возможной перспективой «поглощения» периферийных культур более сильной «большой традицией».
Модель общего цивилизационного поля, основанная на признании равных прав за различными цивилизационными и периферийными образованиями. Она обеспечивает максимальное сохранение самобытности и возможность структурной адаптации народов к процессам глобализации. Данная модель межцивилизационных отношений в «промежуточном» геокультурном пространстве предполагает выявление конструктивных принципов взаимодействия различных этнонациональных, конфессиональных и социокультурных групп, в ходе которого и возникает определенная степень взаимопонимания и принятия другого.
Духовное единение народов России должно основываться на общих культурных ценностях, созданных на протяжении их многовековой истории и вместе с тем вобравших в себя богатство и самобытность культуры каждого из них. Евразийское «месторазвитие» «modus vivendi» (образ жизни, условия существования) должны определять совместный «modus operandi» (способ действия) евразийских народов. Евразийство российской культуры, евразийство как принцип цивилизованной открытости диалога, симфонизма и комплиментарности разных по своей природе культур Запада и Востока является постоянно действующим фактором, который предотвращает столкновение цивилизаций и способствует их соразвитию. Современное евразийство должно опираться и на прагматичный тезис о целесообразности и неизбежности укрепления связей между народами огромного нераздельного региона, освоить который невозможно без скоординированных действий. Создание и расширение сети коммуникаций, функциональное согласование различных природно-технологических комплексов и укладов - грандиозная задача, стоящая сегодня перед Россией.
Ведь, как обоснованно утверждал И. А. Ильин, Россия - не случайное нагромождение территорий и племен, но живой, исторически выросший и культурно оправдавшийся организм. Этот организм есть географическое единство, части которого связаны хозяйственным взаимопитанием, этот организм есть духовное, языковое и культурное единство. Оно есть государственное и стратегическое единство, оно есть сущий оплот европейско-азиатского, а потому и вселенского мира и равновесия. Расчленение этого союза, предостерегал И. А. Ильин, будет иметь гибельные последствия и для России, и для человечества.
Однако, твердо заявлял он, Россия не погибнет, Россия возродится и явится в еще большей материальной и духовной силе [3].
Действительно, полиэтничность, многоконфессиональность, «культурное многоголосие» - вот те специфические особенности российского государства, которые важно учитывать в поиске ответов на вызовы глобализации.
Процессы глобализации в перспективе могут создать условия и новые каналы для взаимодействия различных политических, экономических, культурных систем. Но это зависит от того, как будет в дальнейшем развиваться процесс глобализаци, и насколько в этом процессе будут учтены интересы ведущих стран мира. Главная проблема, как представляется, состоит в том, чтобы выявить новые мировые тренды и воспользоваться ими, не упустив благоприятный момент. Наиболее адекватной в современных условиях представляется стратегия, направленная на поиск Россией своего места в формирующихся между различными регионами мира геоэкономических связях, в мировых технологиях, информационных, транспортных, финансовых потоках, используя свои интеллектуальные и природные ресурсы, выгоды своего географического положения и т.д. Речь идет не о том, чтобы раствориться в унифицированных ценностях глобальной экономики или пожертвовать своей национальной культурой исключительно ради обеспечения высокоэффективного производства. В то же время нельзя и отказываться от современных технологий и поисков своей «экономической ниши» в мировом хозяйстве в целях сохранения традиций и культурного быта страны. Только синтез современности и традиций, поиск их гармоничных соотношений помогут России занять достойное положение в мировом сообществе.
Действительно, выстроить шкалу национальных приоритетов и тем самым определить общие контуры национальной идентичности помогут обращение к дискурсу прошлого, изучение истории России в периоды тех или иных внутренних или внешних «вызовов» времени.
82
№ 2(27), 2013 г.
Главным, с точки зрения национально-цивилизационого позиционирования России, остается вопрос о модели развития. Устойчивые приоритеты национальной идентичности формируются на общем социокультурном поле. Для современной России характерны разнонаправленные социокультурные процессы. Но если будущее за большими социокультурными сообществами, к которым, безусловно, относится Россия, то их консолидация невозможна без позитивно окрашенной идентичности. Такая идентичность предполагает поддержание широкого консенсуса по вопросу о модели общественного развития. В ее основании должны находиться общие культурные ориентиры, логика культурного единства в многообразии. Формирование такой идентичности выступает ключевой проблемой национальноцивилизационного выбора.
Необходима новая парадигма развития, которая, с одной стороны, четко указала бы, что мы хотим построить в нашей стране, и каковы будут роль и место России в мире XXI в., а с другой стороны - была понятна и близка всем народам России.
Глобальные мировые изменения требуют обращения ко многим извечным вопросам. К ним относятся и вопросы национальной идентичности России. Они всегда были предметом активных дискуссий. На эти «вечные» вопросы не может быть «вечных» ответов. Дискурс продолжается. И от того, насколько плодотворными окажутся его результаты, в определенной степени будет зависеть и будущее России.
1. Ильин И. А. О путях России // Русская идея. В кругу писателей и мыслителей русского зарубежья. В 2 т. М., 1994.
2. Иноземцев В., Кузнецова Е. Возвращение Европы. Объединенная Европа на пути к лидерству в мировой политике. // МЭиМО. 2002. N° 4.
3. Ильин И. А. Россия есть живой организм // Наши задачи. М., 1992.
БОБРИЦКИХ И. В.
К ВОПРОСУ О СРЕДСТВАХ ЗАЩИТЫ ПРАВ ЧЕЛОВЕКА ON THE ISSUE OF THE PROTECTION OF HUMAN RIGHTS
Аннотация: В данной статье анализируется понятие «средства защиты прав человека», исследуется понятие «процессуальные средства защиты прав человека».
Ключевые слова: средства защиты прав человека, правовые средства защиты прав человека, способ защиты прав человека, процессуальные средства защиты прав человека.
Abstract: This article analyzes the concept of «human rights protections» and studies the notion of «procedural protections of human rights».
Keywords: human rights protections, legal means of protection of human rights, way of protecting human rights, procedural protections of human rights.
Вопрос о средствах защиты прав человека может и должен рассматриваться в рамках так называемого инструментального подхода к праву. Не предрешая вопроса о собственной ценности права, этот подход основывается на выделении в составе правовой реальности таких фундаментальных аспектов, как цели и средства, которые в различных конфигурациях образуют специфические правовые механизмы. Цель при этом понимается как предполагаемая идеальная модель какого-либо социального явления, состояния или процесса, к которой стремятся субъекты правотворческой и правореализационной деятельности [1, с.44]. Будучи образом желаемого результата, цель определяет весь ход юридически значимой деятельности; в случае же, если действия совершаются бесцельно, невозможно определить их эффективность и правильность избираемых средств и способов.
Что касается правовых средств, то, по мнению С. С. Алексеева, это «объективированные субстанционные правовые явления, обладающие фиксированными свойствами, которые позволяют реализовать потенциал права, его силу» [2, с. 14]. Он подчеркивал также, что к правовым средствам можно отнести весь диапазон
83
