CC BY
48
ВОПРОСЫ ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ. МАКРОЭКОНОМИКА
НАЦИОНАЛЬНАЯ ЭКОНОМИЯ КАК СПОСОБ РЕАЛИЗАЦИИ СОЦИАЛЬНОГО ПОТЕНЦИАЛА ЭКОНОМИЧЕСКОЙ ТЕОРИИ
Л.В. Кусургашева,
профессор кафедры экономики Кузбасского государственного технического университета (г. Кемерово),
доктор экономических наук [email protected]
Л.У. Лубягина,
доцент кафедры/ экономики Кузбасского государственного технического университета (г. Кемерово),
кандидат экономических наук [email protected]
А.К. Муромцева,
доцент кафедры/ экономики Кузбасского государственного технического университета (г. Кемерово),
кандидат экономических наук
Статья посвящена реактуализации проблемы социальной роли экономической теории в условиях кризиса и выявлению новых ее ракурсов и возможностей в решении задач прогрессивного социально-экономического развития общества. Аргументируется необходимость формирования и анализируются направления реализации национальной экономии на современном этапе.
Ключевые слова: социальная роль экономической теории, социальная ограниченность экономикс, национальная политическая экономия
УДК 330.101 ББК 65.01
Введение. Мировая экономическая система последнего десятилетия находится в перманентном кризисе (Великая рецессия и последовавшая за ней стагнация), который особенно глубоко отразился на постсоветских странах и прежде всего России. В это же время отчетливо проявились регрессивные тенденции в мейнстрим Экономикс: сведение к нулю своего прогностического потенциала, связанного с нарастанием отрыва теории от практики (неспособность предсказать назревание кризисов, не говоря уже об объяснении их происхождения); бесплодность методологических дискуссий, обусловленная господством неоклассической парадигмы, позволяющей ее сторонникам не «замечать» критику оппонентами своих методологических оснований; усиление идеологического характера, все более направляющее ее на обслуживание узких интересов отдельных стран, транснационального капитала, что тормозит развитие самой науки и негативно влияет на ход социально-экономического развития мирового сообщества в целом. Названные тенденции однозначно можно квалифицировать как кризисные, на что обращают внимание как западные, так и российские ученые [1, 2, 3]. Типичным в этом плане является высказывание академика А. Д. Некипелова, который, указав на провал в предсказании кризиса 2008-2009 годов и общепризнанную неэффективность мероприятий, известных под названием «Вашингтонский консенсус», сделал вывод, что «такого рода провалы современной экономической науки могут рассматриваться как очевидные симптомы ее кризиса» [4]. В то же время, подобные проявления — свидетельство исчерпания социального потенциала экономической теории в ее нынешнем виде. В связи с этим возникает не просто острая необходимость возвращения к вопросу о социальном назначении экономической теории вообще и ее основного
направления, в частности, но и выдвижения на первый план проблемы формирования новой парадигмы, отвечающей на социальные вызовы современности.
Для России проблема смены парадигмы экономической теории сверхактуальна ввиду того состояния, в котором она оказалась под влиянием социально-политических обстоятельств и идеологии. Радикальные социально-политические и экономические преобразования российского общества 90-х годов прошлого века самым непосредственным образом отразились на состоянии и тенденциях развития отечественной экономической науки. Схематично эволюцию отечественной экономической теории можно представить такой цепочкой: кризис советской политической экономии ^ постановка вопроса о новой парадигме ^ отказ от марксизма ^ освоение mainstream economics ^ разочарование в mainstream economics ^ увлечение институциональным подходом. На сегодняшний день ситуация в отечественной экономической теории следующая: в учебных курсах господствует западный экономикс, крайне далекий от российских реалий и крайне усеченный для преподавания, в научных исследованиях преобладает институциональный подход. При этом российский институционализм — специфическое, отличное от своего западного аналога явление, характерной чертой которого выступает смешение разнородных, принципиально различающихся методологических подходов, которое некоторые исследователи называют «органическим синтезом» и видят в нем конкурентное преимущество по сравнению с западным институционализмом [5], другие же характеризуют как «синкретизм первоначального незрелого состояния» [6]. С учетом «краха неолиберальной модели» [7], являющейся идеологической основой mainstream economics, и того, что институционализм в своей основной части (неоинституционализм) входит в него, ситуация еще более
© ПСЭ, 2018
67
обостряется. Выделим в связи с этим некоторые методологические проблемы формирования новой парадигмы постсоветской экономической теории.
Функции и роль экономической теории в обществе. Следует отметить что, анализируя экономическое (общественное) явление, необходимо обращать внимание на такую важнейшую его характеристику (возможно и исходить из этого), как социальное качество. Связано это с тем, что всякое экономическое, следовательно, и общественное явление, в том числе и наука, не может рассматриваться как абстрактная схема вне его генетической, то есть историко-он-тологической предопределенности — объективной реальности, которая представляет собой органическое, противоречивое сочетание экономического и социального. Как справедливо пишет Н. Е. Тихонова «... к сожалению, понятие «социальное» прочно ассоциируется у многих российских экономистов с вытекающей, видимо, из их повседневного опыта связью с «собесом» и социальной помощью, на самом деле «социальное» означает в науке характеристику общества как особого, единого «социального организма» в отличие от биологического организма или популяции. Соответственно, это понятие обозначает все, что относится к обществу как единому целому» [8]. Сказанное в общих чертах означает, что если экономическая теория (в любой ее версии) претендует на объективность исследования этой самой реальности, то она не вправе абстрагироваться от ее социального содержания. Более того, она должна (обязана) выявлять онтологическое целеполагание социально-экономического развития, определяя тем самым свое предназначение и роль в обществе. Для того, чтобы понять, в чем последняя состоит, необходимо, хотя бы кратко, остановиться на традиционно выделяемых функциях «королевы наук» (П. Самуэльсон).
Познавательная функция. Экономическая теория, как минимум, призвана познавать, объяснять, описывать экономическую деятельность человека, то есть давать общие представления об экономической (социальной по своей природе!) среде его обитания, поведения в обществе. В учебниках эту функцию называют «позитивной экономикс», которая изучает то, что есть «на самом деле». Тот факт, что различные направления экономической теории пытаются описывать одну и ту же реальность, но при этом «рисуют» разные ее «картины», более чем настораживает. Достаточно сослаться на примеры школ, претендующих на универсальность, чтобы обнаружить дефекты познавательной функции экономической теории в целом. Неоклассики — представляют реальность в виде общей модели равновесия, где спрос равняется предложению. Однако, по их мнению, государство эту идиллию «постоянно нарушает». Поправки теоретиков рациональных ожиданий на то, что каждый индивид, который психологически, интуитивно, да ещё и рационально реагирует на все изменения в экономике и при этом принимает единственно правильное решение, вряд ли могут быть убедительными. Неоинституционалисты вовсе сложную социально-экономическую реальность упрощают до внеисторической «среды», в которой «вечные» институты, а это также и отдельные индивиды, словно «пешки», расставленные на шахматной доске, согласуют свои действия контрактами. Учитывая принципиальную опору неоинституционалистов на методологические основы неоклассики — свободу и рационализм институтов, вывод напрашивается сам собой: система умелого контрактирования между собой институтов без корректировки извне — это и есть, оказывается, вся богатая многообразная социально-экономическая реальность современного исторического этапа. Уже этого достаточно, чтобы, с одной стороны, указать на явную слабость реализации познавательной функции современной экономической теории, а, с другой стороны, обнаружить достаточно прозрачную ее связь с методологической и практической функциями и с их очевидными пробелами.
Методологическая функция. Общепризнанно, что экономическая теория является фундаментальной основой экономических наук. Она призвана исследовать (познавать) общие
закономерности развития человеческого общества. Все другие экономические науки анализируют частное в явлениях. Однако все они так или иначе должны опираться на выводы, которые делает экономическая теория, то есть на тот научно-исследовательский аппарат, который она разрабатывает для конкретно-прикладных экономических наук. Поэтому процессы познания экономической реальности и формирования методологии любой науки, в том числе, экономической — неразрывны, так как познание реальности осуществляется при помощи определенной методологии. С другой стороны, методы, с помощью которых происходит исследование того или иного объекта, вырабатываются не методологией, а в самом процессе познания, и «в этом смысле методология вторична по отношению к содержательной науке» [9].
На всем протяжении истории экономической науки ее сопровождали методологические дискуссии, продолжающиеся до сих пор. Согласимся с тем, что «современные методологические дискуссии, касающиеся прежде всего основы мейнстри-ма — методологического индивидуализма, характеризуются, как это ни парадоксально, тем, что дискуссии как таковой нет» [10]. Обусловлено это господством неоклассического мейн-стрима, который в силу своего положения в теории занимает такое же положение и в методологии. Следствием этого, преобладающей методологией современной экономической теории остается (нео)позитивистский метод, который как раз и обусловливает ее отрыв от реальной практики и отрыв предмета и метода.
Как видим, познавательная и методологическая функции экономической теории предопределяются самой практикой, то есть своим объектом и предметом исследования. Поэтому важнейшей проблемой теоретической экономической науки всегда была и остается ее связь с практикой, которая особенно актуализируется в условиях кризиса.
Практическая функция. В учебной литературе практическая функция экономической теории в основном сводится к выработке ею экономической политики государства. «Самой сильной связью между экономикой и реальным миром, — пишет Т. Бухгольц, — всегда была политика» [11]. Традиционным аргументом подобного вывода является тот факт, что в правительственные органы повсеместно приглашаются в качестве консультантов и экспертов экономисты-теоретики. В современной экономической теории такая функция носит название «нормативный экономикс», подвергаясь регулярной критике. М. Блауг, соглашаясь с оценкой Бенджамином Уордом современной теории, как нормативной, приводит его слова по этому поводу: «...экономическая теория в основе своей является нормативной, ориентированной на выдачу политических рекомендаций наукой, прикрывающейся «фиговым листом» расчетливого позитивизма» [12].
Такое понимание практической функции представляется узким, хотя и имеющим реальные основания. Экономическая политика, являясь системой экономических целей, мероприятий, которые государство осуществляет для решения стратегических задач развития общества, должна прежде всего, отражать интересы общества; следовательно, ей имманентно присуща социальная составляющая. Поэтому принципиальный вопрос о том, должно ли государство вмешиваться в реальные социально-экономические процессы, должен отпасть сам по себе. Однако в современных условиях государство чаще всего формально ставит консолидирующие общество цели (называя их макроэкономическими), не создавая механизма их реализации, что еще дальше отрывает теорию от практики.
Идеологическая функция. Традиционно в учебниках советского времени среди функций политической экономии выделялась и идеологическая. Смысл ее виделся в том, что эта наука сугубо классовая; производственные отношения, которые являются предметом политической экономии, складываются не между отдельными индивидами, а между классами, интересы которых находят отражение в тех или иных концепциях. С переходом к рыночной экономике и сменой парадигмы экономической теории появился негласный «запрет» на упо-
минание идеологической функции. Однако, «идеологическая нагруженность» экономической теории от этого не исчезла, поскольку она предопределяется самим фактом общественного (социального) характера экономической теории. Как правило, идеология и политика задают ученым основные цели и тематику их исследований, которые явно или неявно отражают экономические и политические интересы общества, его социальные и этические установки.
Учитывая объективный характер «идеологической нагру-женности» любой экономической теории, стоит указать и на основную субъективную причину этого. Каждый экономист, занимающийся исследованиями, не может быть полностью освобожден от своих мировоззренческих позиций. А.Г. Худо-кормов, возражая А.В. Белянину, который сравнивает экономистов с таким же человеческим сообществом, как, например сапожники и портные, иронично замечает, что «...если сами экономисты, как статусная группа, имеют те же черты, что и сапожники (портные), почему тогда Фридмен одаривал своими консультационными услугами исключительно правых и консервативных деятелей типа генералов Сухарто, Пиночета, «железной леди» Тэтчер и др.? И почему К. Гэлбрейт «обувал» и «обшивал» во время президентских гонок одних лишь левых либералов — Дж. Кеннеди и Мак Говерна? Не потому ли, что экономическая теория, как общественная наука, имеет все же специфическую социальную направленность, которая отличает ее от сапожного и швейного дела?» [13].
Неадекватность современной экономической теории практике, ее абстрактность, нереалистичность, «идеологическая нагруженность» и, в конечном итоге, несостоятельность с точки зрения выполнения ею практической функции является причиной неутихающих методологических дискуссий и периодически возникающих всплесков интереса к проблеме национальной специфики экономической теории.
Проблема национальной специфики экономической теории. Как известно, термин «национальная экономия» был введен Ф. Листом в противовес «космополитической» экономии А. Смита и его последователей. В немецкой литературе до настоящего времени национальная экономия считается синонимом экономической науки вообще. В данном разделе этот термин обозначает теорию национальной экономики, не тождественную «национальной экономике» как учебной дисциплине, появление которой было связано с выделением соответствующей специальности в системе высшего профессионального образования (1999 г.).
Очевидно, что экономическая теория как наука существует там и тогда, где и когда исследуются общие (всеобщие, универсальные) закономерности экономической деятельности. В то же время принцип универсализма, как показал В. М. Кульков, ограничен в своем действии тремя «барьерами»: научно-пара-дигмальным, стадиально-историческим и национально-пространственным [14]. Соглашаясь в целом с данной классификацией, дополним выделенные автором ограничения еще одним, которое можно определить как гносеологическое. Связано оно с отношением объекта и предмета науки. Подчеркнем, что, что отношение объекта и предмета науки не сводится к отношению целого и его части, как это обычно трактуется. Объект — это реальная действительность, подлежащая исследованию данной наукой. Предмет — это тот же объект, но теоретически преобразованный тем или иным способом (зависящим от методологии) в некую схему или модель, отражающую основные характеристики исследуемой реальности. Очевидно ведь, что наука имеет дело не с объектом как таковым, а с его отражением в определенных понятиях, категориях, законах и т.д. Иными словами, при переходе от объекта к предмету происходит то, что философы называют «идеализацией» объекта. При этом предмет, будучи идеализацией её объекта, существует объективно. Но не в том смысле, что он существует до, вне и независимо от человека, его воли и сознания. Предмет объективен как представитель реального объекта, воспроизводящий в общественном сознании его всеобщие, универсальные черты и закономерности.
Суммируя, можно сказать, что при формировании предмета экономической теории происходит «двойное абстрагирование». Первое связано с вычленением из всего многообразия общественных связей экономической деятельности, второе — с выделением ее существенных черт, которые придают ей единство и целостность. При этом на обоих этапах происходит исключение национальных особенностей отдельных стран, имеющих как экономическую, так и неэкономическую природу. В итоге мы получаем некую модель экономики, которая, как считается, позволяет выявить свойства, черты и закономерности, носящие универсальный характер. Отсюда ясно, что универсальность теории обеспечивается её методом, поскольку именно он определяет общие принципы изучения реального объекта и тем самым построения его теоретической схемы (предмета).
Не вдаваясь во все сложности и тонкости построения предмета современной западной экономической теории, отметим, что характерный для него гипотетико-дедуктивный метод не позволяет выявить всеобщую связь в экономике и, тем самым, построить предмет, адекватно отражающий ее универсальные закономерности.
Еще раз подчеркнем, что национальная экономика во всем богатстве своего содержания не является и не может являться непосредственно предметом экономической теории. В тоже время практика хозяйствования (в широком смысле слова) ждет от экономической теории прогнозов и рекомендаций, именно в этом видя ее смысл и предназначение.
Но из универсальной теории могут следовать лишь универсальные, одинаковые для всех стран и на все времена выводы, которые, будучи взяты за основу экономической политики, дают непредсказуемые результаты или наоборот — предсказуемые, но с обратным знаком.
Кроме того, в процессе развития экономической теории происходит постоянное усложнение ее структуры. Современная экономическая теория представлена множеством различных подходов, школ и направлений, для которых существенно не только различие предметных областей и используемых методов, но и принципиальная несводимость философских и идейных предпосылок. С одной стороны, это разнообразие можно рассматривать как конкуренцию научно-исследовательских программ, являющуюся (в потенции) источником прогрессивного развития экономической теории. С другой стороны, конкуренция научно-исследовательских программ не отменяет, а наоборот, предполагает установление на определенном этапе монополию одной из них, в качестве которой сегодня вступает неоклассический мейнстрим, абстрактность и формализм которого в академическом сообществе общепризнанны. Более того, по-нашему мнению, именно в его господстве кроются корни «умножения» различных подходов. Иначе говоря, многообразие школ и направлений современной экономической науки в известной мере выступает как форма разрешения имманентно присущего ему противоречия теории и практики.
Однако, следует подчеркнуть, что фундированность идеи национальной экономики в современных условиях предопределена не столько гносеологически, сколько онтологически: необходимость ее оправдывается сегодня не бедностью предмета экономической теории и не усложнением ее структуры (хотя и этим тоже), а обеспечением экономической безопасности России, занятием достойного места в мировой системе и, в конечном итоге, ее выживаемостью.
Речь идет о двух взаимосвязанных обстоятельствах. Во-первых, внимательное изучение истории экономической мысли позволяет сделать вывод, что любая теория, даже самая казалось бы абстрактная и «общечеловеческая», выражает и защищает интересы определенной нации (или наций в силу совпадения исторических условий существования и развития), то есть является «национальной нагруженной» или даже «национально ангажированной».
Обычно экономисты не задумываются об этом или же вообще отвергают мысль о «пятом пункте» своей науки. Однако существует и получает все больше сторонников другой подход, в той или иной степени признающий национальные интересы в качестве фактора эволюции экономической мысли.
«Национальный фактор, — пишет Ю.Я. Ольсевич, — далеко не единственный из детерминирующих теорию; однако если различные теории чем-то различаются, а в чем-то совпадают, то за этим следует искать прежде всего различие или совпадение национальных экономических интересов» [16]. Своеобразный подход к эволюции экономической мысли предлагается Ю.В. Латовым. Исходя из того, что главным содержанием экономической истории является институциональная конкуренция, проявляющаяся в том числе и как столкновение национальных школ экономической мысли, он утверждает: «Участники этого противоборства сами редко осознают свою национально-культурную ангажированность. Однако объективно за разным пониманием ценностей и смыслов хозяйственной жизни, задач и методов экономической модернизации скрываются именно разные национально-культурные традиции» [17].
Наиболее яркий пример «национальной нагруженности» экономической теории — английские классики-фритредеры, выразившие в своей теории интересы нации, добивающейся свободной торговли для установления мирового господства, или представители немецкой исторической школы — протекционисты, осознавшие невыгодность и пагубность для своей нации этой самой пресловутой свободы.
Во-вторых, современные тенденции развития мирового хозяйства, и прежде всего глобализация в ее нынешней модели, ведут к абстрагированию (онтологически!) от всего специфически национального; не только стирание экономических границ, игнорирование национальных интересов, но и конструирование новой, «глобальной» системы ценностей, норм поведения, традиций и пр. Это является основой углубления неравенства стран, возникновения национальных конфликтов и отторжения незападными цивилизациями действительно общечеловеческих, универсальных ценностей. Вместе с тем, как совершенно справедливо замечает В. Рязанов, «...нацио-нально-цивилизационные факторы фактически исключаются из числа тех, которые должны учитываться при изучении особенностей экономического развития и при разработке экономической политики» [18].
Таким образом, объективная «бедность» предмета экономической теории, закономерности ее экстенсивного развития, приведшие не только к ее математизации и формализации, но и к усложнению структуры экономической науки, а также тенденции развития современного мирового хозяйства делают необходимым специальное рассмотрение национальной экономики в качестве отдельного объекта исследования.
о реализации национально ориентированного подхода в отечественной экономической теории.
Национальная экономика как объект исследования представляет собой реальную экономику той или иной страны на данном этапе ее развития, взятую в совокупности всех условий и факторов, определяющих ее особенности и отличия от других национально-особенных экономик. Нельзя сказать, что в данном качестве экономика России никак не представлена в научном дискурсе. Во-первых, поскольку общее содержание экономической деятельности реализуется всегда в определенных, специфических для отдельных этапов развития человеческого общества отношениях, которые в свою очередь опосредуются правом, политикой, правилами, нормами и стереотипами поведения (всем тем, что образует институты общества), то национально ориентированный подход в современной отечественной экономической теории получает определенную реализацию в попытках «... осмыслить национальную экономику как один из курсов институциональной тематики» [19].
Однако, исследование специфики институциональной структуры национальной экономики в методологическом плане, на наш взгляд, ограничивается определенными пределами. Представляется, что пределы эти задаются, с одной стороны, тем, что от утверждения «институты имеют значение» легко перейти к формуле «только институты имеют значение». И в этом случае ставится под сомнение само существование экономической теории как самостоятельной науки. С другой стороны, институциональный подход в значительной своей части — это
все же не самостоятельная парадигма, а дополнение к господствующей неоклассике, призванный заполнить ее явные «пробелы». Как таковой, он в меньшей степени оторван от практики, но идеологически представляет собой особую версию неолиберализма. Именно поэтому в исследованиях российских ин-ституционалистов преобладающим мотивом было и остается до сих пор положение о том, что исторически сложившиеся, «укорененные» институты, такие, как традиция авторитаризма, бюрократизм, коррупция, правовой нигилизм, клиентелизм и т.п. являются препятствием для развития в России эффективной рыночной экономики [20]. В итоге нет целостной картины национальной экономики России и, следовательно, нет научно выверенных прогнозов и рекомендаций по модернизации российской экономики.
Во-вторых, в современной отечественной литературе отдельные элементы национальной экономии (по сути, а не по названию) развиваются, на наш взгляд, теми экономтеорети-ками, которые, признавая пагубные последствия проведенных в России в 90-е годы рыночных реформ, выразившиеся в разрушении основных элементов индустриального типа воспроизводства (деиндустриализации) и становлении ее устойчиво сырьевой ориентации в сочетании с тяжелыми социальными проблемами и тотальной коррупцией экономики, доказывают необходимость смены вектора дальнейшего развития. Теоретическое осмысление состояния и тенденций развития российской экономики привело, в частности, к формированию концепции неоиндустриализации, выдвинутой в программной статье С.Губанова [21] и получившей затем развернутое обоснования в публикациях данного и других авторов. Эта концепция: а) базируется на политической экономии, б) дает анализ реальных тенденций и закономерностей современного этапа развития капитализма, в) уточняет теоретические представления об эволюции и исторических границах капиталистического способа производства и его стадиях, г) выявляет место и путь России в базисных координатах современной эпохи. В целом концепция неоиндустриализации С. Губанова представляется логически безупречной, развивающей политическую экономию вширь и вглубь, подкрепленной неоспоримыми статистическими данными, имеющей ярко выраженную практическую направленность. Она объективно выражает и отстаивает национальные интересы, и именно поэтому она нуждается в дальнейшем развитии, выходе на новые рубежи и, в частности, сопряжении с закономерностями развития мирового хозяйства как целостной системы.
В-третьих, заметным явлением в экономических исследованиях в последнее время стала дискуссия о евразийской политической экономии, инициированная в 2015 году редакцией журнала «Проблемы современной экономики: Евразийский международный научно-аналитический журнал». Согласимся с той проблематизацией реального феномена евразийской экономической интеграции, как она определяется инициаторами и активными участниками дискуссии: «...перед научной экономической общественностью стоит очень серьезная задача по разработке теоретических основ евразийской экономической интеграции, которые: во-первых, должны адекватно отражать современные реалии и одновременно выполнять прогностические функции; во-вторых, стать методологическим базисом разработки экономической политики евразийской интеграции и ее реализации через всю систему отраслевых и прикладных экономических наук; в-третьих, внести существенный вклад в решение задачи создания политической экономии в широком смысле, включая обоснование разумного баланса между планом и рынком на современном этапе исторического развития» [22]. Поставленная задача не только четко и конкретно фиксирует необходимость евразийской политической экономии, но и показывает ее роль в развитии российской экономики и экономической науки. Представляется, что наиболее полно и аргументированно методологические аспекты данной тенденции в развитии отечественной экономической мысли изложены в статье профессора МГУ им. М.В. Ломоносова В.М. Кулькова, который указал на конкретные направления разработки евразийской политэкономии. Это: «... 1) евразий-
ское расширение пространства политэкономии в целом; 2) евразийская политэкономия как особая ветвь политэкономии в русле «национальной политэкономии», противопоставляемой «космополитической экономии»; 3) евразийская политэкономия через призму интеграционных процессов на евразийском пространстве [23]. Следует отметить, что все эти направления уже получили определенную разработку, о чем свидетельствуют публикации на страницах указанного журнала и изданный недавно учебник [24].
Заключение. Таким образом, говоря о реализации функций экономической теории, по большому счету мы говорим о социальной роли этой науки в развитии всего человечества, каждой отдельной страны, тем более, что первостепенной ее задачей, по нашему глубокому убеждению, должна выступать задача познания механизмов социального прогресса и прогнозирование его будущего. Социальный прогресс мы понимаем как форму поступательного экономического развития, отражающую степень гармонизации интересов людей, меру совершенствования и гуманизации всего общества. Поэтому
критериями социального прогресса выступают: 1) экономическая справедливость; 2) экономическое равенство; 3) экономическая свобода; 4) отражение национальных интересов. Следовательно, в экономической теории, претендующей на роль фундаментальной общественной науки, все вышеперечисленные сущностные признаки социально-экономического организма непременно должны присутствовать.
Ведется также и теоретический поиск решения проблем. Однако уже сейчас можно утверждать, что в рамках неолиберальных доктрин данные проблемы не могут быть решены. Необходима смена парадигмы социально-экономического развития и формирование национальной экономии, начало которого положено концепциями неоиндустриализации и евразийской политической экономии. Выразим надежду, что дальнейшее развитие их в конечном итоге все же даст те результаты, которые ждет и в которых нуждается сегодня практика хозяйствования (в широком смысле слова) — научно выверенные прогнозы и рекомендации по изменению вектора развития российской экономики.
литература
1. Krugman P. How Did Economists Get It So Wrong? [Electronic resource] //The New York Times Magazine. 2009. September 2. — Access mode: https://www.nytimes.com/2009/09/06/magazine/06Economic-t.html (date of the application 01.06.2018).
2. Lawson T. The Current Economic Crisis: its Nature and the Course of Academic Economics // Cambridge Journal of Economics. — 2009. — Vol. 33. — No 4. — P. 759-777.
3. Полтерович В.М. Становление общего экономического анализа // Общественные науки и современность. — 2011. — № 2. — С. 101-111.
4. Некипелов А.Д. «Новый прагматизм» профессора Г. Колодко: альтернатива или дополнение чистой экономической теории? // Вопрос теоретической экономики. — 2017. — № 1. — С. 24.
5. Фролов Д. Институциональная эволюция постсоветского институционализма // Вопросы экономики. — 2008. — № 4. — С. 140.
6. Московский А. Институционализм: теория, основа принятия решений, метод критики // Вопросы экономики. — 2009. — № 3.- С. 112.
7. Колодко Дж. Неолиберализм и мировой экономический кризис //Вопросы экономики. — 2010. — № 3. — С. 62.
8. Тихонова Н. Е. Социальный либерализм: есть ли альтернативы // Социальный либерализм: Сборник статей / под ред. А.Я. Рубинштейна, Н. М. Плискевич. — СПб.: Алетейя, 2016. — С. 76.
9. Тамбовцев В. Л. Методологический анализ и развитие экономической науки // Общественные науки и современность. — 2013. — № 4. — С. 43.
10. Курбатова М. В., Левин С. Н.. Методологические альтернативы экономического «мейнстрима»: сравнительная характеристика // Общественные науки и современность. — 2013. — № 5. — С. 77.
11. Buchholz T. G. New Ideas from Dead Economists: An Introduction to Modern Economic Thought. — New York: Penguin, 1989. — Р. 17.
12. Блауг М. Методология экономической науки, или Как экономисты объясняют. — М.: Журнал Вопросы экономики, 2004. — С. 358.
13. Худокормов А. Современная экономическая теория Запада // Вопросы экономики. — 2008. — № 6. — С. 25.
14. Кульков В.М. О координатах разработки евразийской политэкономии // Проблемы современной экономики. — 2016. — № 3. — С. 34.
15. Кусургашева Л.В., Лубягина Л.У. Глобализация и необходимость развития теории национальной экономики // Вестник Кемеровского государственного университета. — 2014. — № 4-1. — С. 232.
16. Ольсевич Ю.Я. Влияние хозяйственных реформ в России и КНР на экономическую мысль Запада. — М.: ИНФРА-М, 2007. — С. 141.
17. Латов Ю.В. История экономических учений как отражение конкуренции национальных экономических систем в «ядре» мир-экономики // Экономический вестник Ростовского государственного университета. — 2007. — Том 5. — № 3. — С. 50.
18. Рязанов В. Деглобализация, или регулирование вместо дерегулирования // Экономист. — 2010. — № 10. — С. 4.
19. Национальная экономика: учебник / под общ. ред. Р.М. Нуреева. — М.: ИНФРА-М, 2010. — С. 24.
20. Ясин Е., Снеговая М. Институциональные проблемы России в мировом контексте // Вопросы экономики. — 2010. — № 1. — С. 122-123.
21. Губанов С. Неоиндустриализация плюс вертикальная интеграция (о формуле развития России) // Экономист. — 2008. — № 9. — С. 3-27.
22. Газизуллин Н.Ф., Газизуллин Ф.Г., Ведин Н.В. Онтологические, гносеологические и аксиологические контуры евразийской политической экономии // Проблемы современной экономики. — № 4 (64). — 2017. — С. 41.
23. Кульков В.М. О координатах разработки евразийской политэкономии // Проблемы современной экономики. — 2016. — № 3. — С. 34.
24. Евразийская политическая экономия: учебник / Под ред. И.А. Максимцева, Д.Ю. Миропольского, Л.С. Тарасевича. — СПб.: СПбГЭУ, 2016. — 767 с.
