CC BY
53
НАЦИОНАЛЬНАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ: ПОЛИТИКО-ПРАВОВЫЕ СРЕДСТВА ОБЕСПЕЧЕНИЯ
А. И. Овчинников, В. И. Фатхи
МИГРАЦИОННАЯ БЕЗОПАСНОСТЬ В ЭПОХУ ГЛОБАЛИЗАЦИИ И СЕТЕВЫХ ВОЙН
Статья посвящена анализу угроз национальной безопасности России со стороны миграционных процессов в условиях глобализации. Авторы описывают технологический аспект сетевой войны против России, рассматривают ее миграционный инструментарий, цели и формы. Разработка инструментария противодействия цветным революциям, полагают авторы, требует пересмотра влияния миграционных процессов на развитие экономики страны.
Ключевые слова: миграция, незаконная миграция, национальная безопасность, миграционная безопасность, сетевое государство, сетевое общество, сетевые войны, правовая политика в сфере миграции.
В последние годы в России и других странах массовые перемещения населения стали рассматриваться в определенных случаях как угроза национальной безопасности. В Концепции государственной миграционной политики Российской Федерации до 2025 года в качестве первоочередной задачи указывается «обеспечение национальной безопасности Российской Федерации, максимальная защищенность, комфортность и благополучие населения Российской Федерации» [1]. Между тем многие ученые считают, что в целом миграция, особенно протекающая в правовых рамках, - это нормальное, естественное явление. Угрозу национальной безопасности представляет только незаконная миграция, под которой, как правило, понимается въезд, выезд, пребывание (проживание) или транзитный проезд через территорию государства в целях оседания на постоянное жительство либо временного пребывания на территории той или иной страны, связанные с нарушением законодательства. Так, в Концепции государственной миграционной политики справедливо отмечается, что «незаконная миграция, питающая рабочей силой теневой сектор экономики, является одной из главных причин усиления негативного отношения к мигрантам со стороны части населения Российской Федерации» [1].
Миграция представляет угрозу в том случае, когда в ней заинтересованы транснациональный капитал, местные элиты и государства - лидеры глобализации, так как переселение с аграрного юга на промышленно развитый, индустриальный се-
вер огромных масс населения крайне выгодно крупному и среднему бизнесу. И дело здесь не только в прибыли, получаемой от использования дешевой рабочей силы. Ученые-демографы, пытающиеся анализировать причины сложившейся в странах Евросоюза ситуации, констатируют, что вследствие европейской интеграции происходит серьезная перестройка европейского политико-экономического и цивилизационного пространства, которую можно смело назвать геополитической революцией. Миграция изменяет геополитическую картину мира: «истинной целью ее является демонтаж национально-государственных образований и устранение политических границ для обеспечения свободного перемещения транснационального капитала и закрепления контроля с его стороны за ключевыми зонами континента. Однако эта геополитическая революция сопровождается не менее глубокой революцией в сфере демографии, которую ученые называют "демографической катастрофой"» [2].
В демонтаже национальных государств и их суверенитетов вместе с национальными системами налогообложения, социальных отчислений, правовых ограничений, экологического мониторинга заинтересованы не только владельцы крупных транснациональных корпораций, но и государства, стремящиеся к мировому лидерству. Речь идет, прежде всего, об элитах США и Великобритании, осознающих приближающийся «нефтяной голод» и неотвратимую «битву за ресурсы». Неоднократно первые лица этих госу-
дарств высказывались относительно «права всех народов» на Сибирь и ее недра, на северные месторождения нефтегазовых запасов России. Поэтому неудивительно, что миграция может быть использована как орудие разрушения суверенитета и целостности страны, как источник «управляемого хаоса». Посмотрим на миграционную безопасность России с этих позиций.
Во-первых, сложившаяся миграционная ситуация может быть выгодна местным элитам. С одной стороны, она позволит получить дополнительное финансирование из центра для противодействия экстремизму, сепаратизму, радикальному исламизму, с другой стороны, интеграция мигрантов и местного населения, имеющих одну этническую или религиозную идентичность, приведет к укреплению статуса местных элит в борьбе с центром за собственные интересы. Сепаратизм национальных элит - «косовский сценарий» - является вполне реальной угрозой для ряда регионов России. Исследования показывают, что массовые миграции из исламских регионов СНГ и Кавказа в нефтеносные районы Севера и Сибири поставили вопрос о сохранении народов, исконно проживающих в этих местах, русского этноса в первую очередь [3].
Во-вторых, огромной угрозой является распространение радикального ислама. Именно мигранты являются благоприятной почвой для распространения идеологических штампов исламизма. Традиционный ислам не сможет удержать радикалов. В качестве примера приведем одно из событий последнего времени. Абсолютное большинство мусульман России и СНГ -сунниты, с которыми традиционно сложились наиболее добрососедские отношения, как и между Россией и ближневосточными странами с превалирующим суннитским населением. Однако некоторое время назад, совершенно неожиданно даже для самих мусульман, духовный лидер суннитского ислама шейх Юсуф Карда-ви, ведущий в арабском мире теолог, руководитель «Международной ассоциации мусульманских ученых», объявил Россию «врагом номер один». По мнению известного израильского эксперта по борьбе с террором Шабака Амит Асса, заявление Кардави несет в себе прямую угрозу жизни россиян: «Когда такой авторитет, как Кардави, объявляет какую-то страну главным врагом, то его радикальные последователи воспринимают это как руководство к действию» [3]. Как справедливо подчеркивает Г. В. Старцев, стратегической задачей радикальных мусульманских движений по развитию ситуации на Северном Кавказе является стремление к созданию теократического сообщества путем слияния
«Кавказского Имарата» с территориями Астраханской области, Северного Казахстана, Татарстана и Башкирии, населенными преимущественно мусульманами-единоверцами [4, с. 12].
В-третьих, в условиях сетевой войны против России, развязанной США еще в период существования СССР, особую опасность представляют цветные революции, в которых активное участие принимают мусульмане-мигранты (Ливия, Египет, Тунис и другие страны). Майдан с опорой на мигрантов-мусульман является вполне реальной угрозой, так как «под ружье» можно в короткий срок поставить до двух миллионов человек. В своем исследовании «Рабство, терроризм и ислам: исторические корни и современная угроза» П. Хэммонд показывает, как увеличение мусульманского населения в стране меняет картину их требований: «Когда же мусульманское население достигает 10 %, они начинают прибегать к незаконным методам достижения своих привилегий. При достижении 20 % местным гражданам следует быть готовым к началу исламских рейдов на улицах, джихадистским патрулям, поджиганию церквей и синагог» [3]. Однако мы полагаем, что не следует относить его слова к мусульманам России, исповедующим традиционный ислам.
В-четвертых, следующей угрозой является удар по демографии страны. Рождаемость существенно снижается в тех регионах, где местное население лишено перспектив трудоустройства, растет уровень безработицы и при этом стремительно увеличивается число мигрантов. Возникает социальный пессимизм, что негативно сказывается на общей перспективе выживания и развития. На фоне этого наблюдается большой отток русского населения из ряда регионов России. Например, устойчивой тенденцией последнего десятилетия является резкое сокращение доли русских в Северо-Кавказском федеральном округе вследствие снижения рождаемости и активного их переселения в другие регионы страны [4, с. 31-33].
В-пятых, мигранты, как правило, не имеют высшего образования и могут выполнять только примитивную физическую работу. Деиндустриализация экономики способствует притоку мигрантов, а последние, в свою очередь, усиливают и усугубляют этот процесс, тормозя развитие индустриального производства. Так, европейские предприниматели вынуждены перемещать свои производственные мощности в страны Юго-Восточной Азии и искать более дешевую и квалифицированную рабочую силу, чем приезжие работники.
В-шестых, общеизвестным фактом является криминализация общества. Достаточно указать на то, что незаконная миграция выступает основным
криминальным вызовом во всех регионах России. Наличие тесной связи между теневой экономикой, криминалом, коррупцией и нелегальной трудовой миграцией признается большинством ученых-экономистов. Основными видами их деятельности являются: незаконный оборот наркотиков и оружия, подделка документов, похищение и торговля людьми, преступления против собственности и на потребительском рынке. На протяжении последнего десятилетия на долю иностранцев приходится около 2 % от общего числа регистрируемых в России преступлений (не более 50 тыс. в год). При этом латентность таких преступлений достигает 80 %. Высокий уровень преступности иностранцев наблюдается в Центральном, Приволжском, Северо-Западном и Уральском федеральных округах РФ [5].
Серьезная ситуация в этом плане сложилась в Приморье. В общероссийском рейтинге «иностранной преступности», подготовленном Центром изучения новых вызовов и угроз нацбезо-пасности, Приморье заняло 13-е место. Количество преступлений, совершенных иностранцами за семь лет, увеличилось в несколько раз. Около одной трети из них относится к тяжким и особо тяжким преступлениям. Эксперты подчеркивают низкую эффективность работы правоохранительных органов в противостоянии миграционной преступности. Между тем ранее полиэтнич-ное и толерантное Приморье актуализирует остроту национального вопроса. По мнению местных активистов, «большинство трудовых мигрантов приезжает на край России не работать, а воровать и грабить» [6].
Криминализации миграционных процессов способствуют следующие факторы: маргинализация населения, как мигрантов, так и коренных жителей, вследствие безработицы; развитие преступного бизнеса (незаконной торговли оружием, наркобизнеса и другое); формирование новых сегментов теневого оборота финансовых средств, источников и каналов финансирования коррупционной, экстремистской и террористической деятельности; пополнение террористических организаций новыми участниками - иностранцами и членами диаспор.
Нелегальная трудовая миграция является одним из серьезных негативных факторов, влияющих на состояние национальной безопасности Российской Федерации. Тем более, что масштабы такой миграции колоссальны. По данным К. О. Ромодановско-го, в России в 2010 году легально работало 5 млн человек, а нелегально - около 4 млн человек [7]. Большинство из них являются гражданами Узбекистана (почти 900 тыс.), Украины (более 500 тыс.) и Таджикистана (400 тыс.) [5].
Незаконная миграция становится источником формирования и дальнейшего существования транснациональных преступных формирований. При этом наибольшую общественную опасность представляют преступные сообщества, сформированные гражданами стран Закавказья (азербайджанские и грузинские) и Средней Азии (узбекские и таджикские). Учитывая легкую «догово-роспособность» данных преступных групп, а также имеющийся на них компромат спецслужб, из них в считанные дни можно сформировать управляемую массу «демократической молодежи», жаждущей свержения политического режима. Этномиграция приводит к изменению этнокультурного состава региона и несет угрозу вытеснения коренного населения, а также его дискриминации. Мигранты предпочитают создавать землячества, диаспоры, а не интегрироваться в местное сообщество. Продвижение во власть вчерашние мигранты используют для лоббирования интересов своих земляков.
Следует отметить, что транснациональными преступными группировками предпринимаются активные попытки создания на отдельных участках Государственной границы Российской Федерации, прежде всего на дальневосточном, юго-восточном и западном направлениях, устойчивых каналов незаконной миграции [8, с. 31-34]. Тем самым происходит взаимное усиление незаконной миграции и транснациональной преступности. Наиболее интенсивный трафик незаконной миграции при въезде в Россию отмечается на российско-китайском и российско-казахстанском участках государственной границы [9]. И китайское, и среднеазиатское направления миграционных потоков несут большую геополитическую нагрузку.
Между тем в Европе события развиваются не менее катастрофически. По данным Комиссии по демографии Совета Европы, если в 1960 году люди европейского происхождения составляли 25 % мирового населения, в 2000 году - 17 %, то через 40 лет эта цифра не превысит и 10 %. В 2000 году население Европы насчитывало 728 млн, к 2050 году при сохранении текущего уровня рождаемости и без учета иммиграции оно составит 600 млн. Европа потеряет к этому времени столько жителей, сколько населяют Германию, Польшу, Данию, Норвегию, Швецию и Финляндию. В последний раз столь значительное сокращение европейского населения наблюдалось только во время эпидемии чумы в 13471352 годах. Крайне серьезная ситуация сложилась в Германии, где к 20 50 году население может сократиться с 82 до 59 млн человек. А. Рар, директор отдела России и СНГ Германского совета внешней политики, высказался по этому
поводу совершенно определенно: «Мы на перепутье, и трудно сказать, куда это приведет... Да, можно сказать, что "белая раса" вымирает... В открытую вести такие обсуждения пока сложно, потому что есть электорат» [2].
Большинство мигрантов в странах ЕС являются выходцами из мусульманских стран. Общая численность мигрантов-мусульман в Европе уже к 2000 году резко возросла и, хотя точно определить ее невозможно, по данным различных организаций, составляет от 15 до 25 млн человек. Наибольшее число переселенцев проживает во Франции (до 8 млн человек, или 9 % населения), в Германии (от 3 до 3,5 млн, или 4 %), в Великобритании (3,3 млн, или 4 %), в Нидерландах (1 млн, или 5 %).
Для того чтобы ответить на вопрос о том, почему страны Европы не смогут в ближайшее время изменить ситуацию, необходимо определиться, выгодно ли элитам этих стран и транснациональной финансовой и промышленной элите ограничить миграционные потоки. Как пишет О. Четверикова, «ставка на мигрантов - это стратегическая линия транснационального класса, отвечающая его коренным интересам» [2].
Колонизация Америки осуществлялась наряду с насильственной миграцией: собственники плантаций замещали местное население африканцами и азиатами - китайскими и индийскими рабочими. То же самое происходит и сегодня: местное население вытесняется с рынка труда. В результате миграции изменяется этнический состав населения, тем самым снижается его сплоченность и солидарность, способность сообща противостоять несправедливым действиям работодателя. Кроме того, снижается себестоимость рабочей силы, так как приезжий рад любому труду. Как следствие, возникает состояние вражды между мигрантами и коренным населением, что выгодно для управления обществом посредством манипулирования очагами напряженности, повышается управляемость населения со стороны власти и бизнеса, снижается самоуправляемость территорий. Социально-экономические проблемы отходят на второй план в ситуации, когда мигранты занимают социальные ниши коренного населения. Поэтому ставка на мигрантов - это стратегия транснационального капитала, отвечающая его интересам.
В результате в Европе происходит постепенно демонтаж социального государства, так как требования трудящихся можно и проигнорировать - теперь есть, кем их заменить. Из мигрантов формируется «нация мигрантов», «цивилизация кочевников». При этом усиливается роль диаспор, из них и конфессиональных
структур создаются миграционные сети, с помощью которых можно решать проблемы в сфере управления.
В начале XXI века весьма популярной стала идея сетевого государства, основанного на деиерархеризации властного управления, децен-трализме и активности местной власти. Идея сетевого государства является стержневой для глобализма: для решения мировых проблем создается единое глобальное политическое пространство, для решения региональных и местных задач удобнее, по мысли разработчиков идеи, не национальное государство, а гражданское общество, неправительственные сети общественных организаций, профсоюзов, диаспор и так далее. Данная идея полностью отвечает интересам глобального бизнеса, испытывающего трудности с налогообложением и социальной функцией национальных государств, так как цель глобализма - уничтожение национальных государственных суверенитетов, границ и барьеров для движения капитала и рабочей силы.
Миграционные сети тесно связаны с криминальными сетями и их роль будет возрастать, в том числе и в России. Подобный вывод основан на существовании устойчивого процесса формирования криминальных сетей в сфере незаконного оборота наркотиков [10, с. 153161]. Нелегальная миграция, составляющая основу миграционных сетей, является частью теневой экономики наркобизнеса, нелегального бизнеса по трансплантологии, усыновлению, проституции и пр.
Возникает вопрос: насколько экономическая элита ЕС и России готова к исламизации своих стран, которая неизбежно сопровождается ростом миграционных потоков с Юга? Ответ кроется в близости ценностной вертикали программы построения глобального общества потребления и ценностей исламской культуры. Во-первых, элиты давно потеряли связь со своей национальной государственностью. К. Лэш в своей работе показал, насколько далеки традиционные, классические представления о связи элит с народом и национальным государством. Если ранее представители элит, как правило, не забывали о родине, отечестве, своей местной общине, в рамках которой ощущали себя такими же гражданами, как и все прочие, разве что «первыми среди равных», то сегодня люди, причастные к малопонятной рядовым гражданам «информационной экономике», ведут полукочевой образ жизни и даже селятся «колониями» среди подобных себе и более или менее изолированно от прочих. Как правило, у них отсутствует какой-либо патриотизм, они ощущают себя скорее гражданами мира, чем граждана-
ми своей страны [11]. Поэтому внутренние социокультурные и прочие сдвиги в ЕС, России или США их мало беспокоят. Во-вторых, консервативные, христианские традиционные ценности противоположны обществу потребления в силу христианской аскезы и устремленности к духовному миру. Ислам значительно мягче, чем христианство, относится к буржуазно-потребительскому образу жизни, идее материального благополучия, а европейский ислам демонстрирует высокую при-спосабливаемость к рыночной экономике. Кроме того, в силу своей общинности трансформируется сам подход к государству: традиционное централизованное государство сменяет сетевое государство, в котором центр управления локализуется на уровне различных местных и региональных структур, в том числе этноконфессиональных и профессиональных. Перенос социальной опеки на общины верующих позволяет упразднить идею социального государства: в исламе заботу о бедных берет на себя именно община, а не государство. Кроме того, исламизация европейского мира выгодна США с точки зрения управления ЕС и России, создания очагов напряженности.
В России либеральное законодательство в сфере обеспечения религиозных прав и свобод дает возможность исламистам-радикалам беспрепятственно проповедовать свои идеи. Как подчеркивают представители традиционного ислама, «не следует забывать, что Россия после разрушения Советского Союза стала следующей мишенью в сценарии ее геополитических противников. В сценариях, предусматривающих разрушение российской государственности, мусульманский фактор приобретает особо важное значение. Агенты влияния, работающие в мусульманском сообществе России под всевозможными масками, внедряют в сознание российских мусульман мысль о том, что они унижены, оскорблены, ущербны. Создать атмосферу ненависти к Российскому государству, заставить выйти на улицу толпы, посеять страх и хаос - как показывают последние события - вот, чего хотят заграничные координаторы и их местные пособники» [12].
В России также отмечен активный процесс создания мигрантских организаций, альтернативных уже существующим в России национально-культурным структурам. Однако, по мнению ряда специалистов, без трудовой миграции нам не обойтись. Сегодня часть экспертов-экономистов убеждена, что запланированный на ближайшую перспективу экономический рост, даже при реальном повышении производительности труда, невозможен без масштабного пополнения трудовых ресурсов за счет миграции [13, с. 26-32]. По оценкам специалистов, к 2015 году трудовые ре-
сурсы страны сократятся на 8 млн человек, а к 2025 году - на 18-19 млн. Максимальное сокращение численности населения трудоспособного возраста произойдет в 2009-2017 годах, когда среднегодовая убыль населения этой возрастной группы будет превышать 1 млн человек. Очевидно, что компенсировать провал за счет наметившегося повышения рождаемости невозможно. В связи с этим справедливы слова В. В. Путина: «Россия ведет линию на формирование цивилизованного рынка труда, в том числе и в части, которая касается привлечения иностранной рабочей силы. Мы с вами прекрасно знаем: для России это особенно актуально. Имею в виду наши особые отношения со странами СНГ, с которыми у нас нет визового режима, да и границ, по существу, нет. Это непростой и социально-политический, и трудовой вопрос, и вопрос международных отношений, и вопрос выбора баланса между различными направлениями наших национальных интересов» [14].
Другие ученые говорят о необходимости ограничения трудовой миграции [15]. Россия сегодня нуждается, прежде всего, в квалифицированной рабочей силе. В прошлом году 80 % всех заявленных вакансий пришлось именно на эту категорию работников.
В заключение необходимо сказать и о «китайской угрозе». Все чаще появляются высказывания о якобы мнимой опасности последней, особенно в связи с переориентацией с Запада на Восток. Между тем за последние 10 лет плотность населения в сопредельных с Россией территориях КНР увеличилась в несколько раз. Это связано с динамикой естественного прироста населения и проводимой в Китае политикой интенсивного заселения северных приграничных провинций. На этом фоне относительно немногочисленное население Сибирского и Дальневосточного федеральных округов за последние 20 лет, по результатам переписи 2010 года, сократилось более чем на 2 млн человек [8]. Не стоит забывать о сохраняющихся территориальных притязаниях Китайской Народной Республики (КНР) к Российской Федерации [16, с. 29-31].
Таким образом, развитие миграционной ситуации в России диктует необходимость изменения социально-экономического строя. В условиях капитализма, либеральной рыночной экономики проблему миграционной безопасности в России решить вряд ли возможно. Экономическая элита, обслуживающая глобальный бизнес, тесно сросшаяся с государственным аппаратом, не заинтересована в суверенизации России. В связи с этим предлагаем следующие тактические меры: создание предприятий на Кавказе с целью изме-
нения миграционных потоков; ужесточение законодательства в отношении проповедников радикального ислама, идей исламизации общества, построения халифата; поддержка русского языка как средства межнационального общения и развития межкультурного диалога; проведение мероприятий, направленных на гармонизацию межнациональных отношений, профилактику этнического и религиозно-политического экстремизма с привлечением и государственной поддержкой представителей традиционных конфессий; реиндустриализация экономики [5, с. 8].
Литература
1. Концепция государственной миграционной политики Российской Федерации на период до 2025 года (утв. Указом Президента РФ от 13 июня 2012 года). Ш.ЫМ1р://соши11ап1;.га
2. Четверикова О. Демографическая революция в Европе: миграция как орудие глобализации. URL//http://oko-planet.su/politik/politikmir/ 155448-olga-chetverikova-demograficheskaya-re volyutiya-v-evrope-migraciya-kak-oradie-globa-lizacii.html
3. Адливанкин И. Свои среди чужих // Русская народная линия. URL//h1;tp://ruskline.ru/anal-^^2013/09/05/svoi_sredi_chuzhih/
4. Старцев Г. В. Влияние незаконной миграции на террористическую активность в СевероКавказском федеральном округе // Миграционное право. 2011. № 4.
5. Сухаренко А. Миграция и преступность // ЭЖ-Юрист. 2013. № 16.
6. Двойнова Т. Преступность с акцентом // Независимая газета. 2014. 1 апреля.
7. Стенографический отчет о совещании по таможенной и миграционной проблематике в приграничных регионах. URL// Ь1р://прези-дент.рф
8. Никитенко И. В. Современные тенденции влияния миграционных процессов на криминогенный фон в Российской Федерации // Российский следователь. 2013. № 1.
9. Концепция формирования системы обеспечения интересов Российской Федерации в пограничной сфере. М., 2005.
10. Собольников В. В. Криминальные сети как системообразующий элемент глобализации миграционной преступности // Гуманитарные науки и образование в Сибири. 2011. № 7.
11. Лэш К. Восстание элит и предательство демократии. М., 2002.
12. Арабские революции негативно влияют на исламскую общину России. URL// http://inter-fax-religion.ru/islam/?act=interview&div=371 &do-main=3
13. Фирсов И. В. Международная трудовая миграция и ее влияние на обеспечение экономической безопасности Российской Федерации // Миграционное право. 2012. № 1.
14. Выступление В. В. Путина на заседании Генерального совета ФНПР 18 сентября 2010 года. URL //http://premier.gov.ru/ points/ 105/
15. Кривов Ю. В. Миграционные процессы как фактор национальной безопасности и объект управления // Миграционное право. 2011. № 2.
16. Магомедов А. А., Чирков Д. К. Незаконная миграция граждан Китайской Народной Республики на территорию Российской Федерации как угроза экономической безопасности // Миграционное право. 2011. № 4.
А. Ю. Круглова СЕТЕВЫЕ ВОЙНЫ И ГЕОПОЛИТИКА НА ЮГЕ РОССИИ
В статье исследуется одно их новейших направлений в геополитике - геополитика сетевых процессов. Автор подчеркивает, что частным случаем сетевых войн являются цветные революции, которые представляют угрозу для Российской Федерации. «Внешний игрок» в лице стран Запада, а также многоуровневая сеть западных неправительственных организаций являются главными акторами цветных революций.
Ключевые слова: геополитика, информационная война, сетевая война, цветные революции, неправительственные организации (НПО), «мягкая сила».
В 1648 году, после завершения 30-летней войны в Европе, были заключены Вестфальские соглашения, согласно которым главным актором международных отношений становятся суверен-
ные государства. Такая модель в различных модификациях успешно функционировала вплоть до ХХ века (в настоящее время в мире насчитывается более 200 государств, причем далеко не
