CC BY
14Д. Е. КАЛЮЖНАЯ аспирантка кафедры глобалистики факультета глобальных процессов МГУ имени М.В. Ломоносова*
Национальная безопасность и глобальный переход к устойчивому развитию: политический ракурс
Становление понятия национальной безопасности как политологического (политтехнологического - в сущности) относят к послевоенному периоду, когда США выдвинули его в качестве базового принципа государственной внешней политики, направленной на устранение внешних и внутренних угроз. В годы «холодной войны» это понятие, еще достаточно абстрактное, но уже вошедшее в политический лексикон на Западе, использовалось в качестве синонима обороноспособности государства, под которой понимались исключительно военная и политическая безопасность, что было в духе доминировавшей в этот период парадигмы реализма/неореализма. Однако очевидный рост взаимозависимости глобальных акторов, глобализационные процессы, осознание их реальности и угроз, которые они за собой влекут, неизбежно привели к трансформации традиционной концепции безопасности, в том числе - национальной, способствуя возникновению новых подходов к определению ее содержания.
Между тем и по сей день не существует консенсуса по поводу факторов «национальной безопасности». Основная дискуссия разворачивается вокруг вопросов об объекте безопасности, т. е. о том, что должно быть защищено, и о характере угроз. Некоторые исследователи расширяют этот список, добавляя в него «ценности», которые подлежат защите, искомую «степень» безопасности, «средства» ее достижения, «издержки» ее поддержания и нормативный временной период1.
Как справедливо замечает А.Д. Урсул, последовательный переход всех стран к устойчивому развитию способствует появлению новой общей основы для формирования национальной безопасности каждого государства2. Согласно этой позиции, которую ученый последовательно раскрывает в ряде своих работ, под новой стратегией безопасности для устойчивого развития (далее - УР) следует понимать комплекс мер, основанный на интегральной концепции постепенного соединения в
* Калюжная Дарья Евгеньевна, e-mail: [email protected]
1 См.: Baldwin A. D. The concept of security// Review of International Studies, 1997, № 23.
2 См.: Урсул А.Д. Контуры безопасно-устойчивого развития: размышления после саммита Рио+20 // Безопасность Евразии, 2012, № 2.
единую самоорганизующуюся систему как минимум экономической, экологической и социальной сфер деятельности. Это ведет к тому, что УР объединяется с обеспечением безопасности и такой тип развития становится наиболее безопасным из всех существующих. УР при его реализации должно характеризоваться (опять-таки как минимум) экономической эффективностью, социальной справедливостью и биосферосовместимостью при общем снижении антропогенного пресса на биосферу3.
Принципиально важным условием обеспечения безопасности через УР является последовательная и системная реализация двух взаимосвязанных установок-функций - прогрессивного развития и собственно безопасности, понимаемой как состояние сохранности объекта, его природы и целостности. В терминах государственного управления данная «формула» будет, очевидно, соответствовать взаимосвязанному и единовременному обеспечению социально-экономического развития и защиты от внешних и внутренних угроз. В этом принципиальное отличие данного подхода от реалистского, для которого безопасность носит прежде всего охранительный характер и
4
рассматривается как неугрожаемое состояние.
Возвращаясь к проблеме конкретизации содержания понятия «национальная безопасность» как необходимого условия претворения его в рациональную политическую стратегию, попробуем (в самых общих чертах) ответить на упомянутые вопросы с позиций концепции УР, или концепции «национальной безопасности через УР». Что в данном ракурсе предстает объектом обеспечения безопасности? Как справедливо отмечает один из видных западных ученых в области безопасности Б. Бузан, поиск объекта обеспечения безопасности только тогда имеет смысл, когда осуществляется в привязке к определению необходимых условий достижения безопасности5. Коль скоро безопасность через УР реализуется не иначе, как в условиях коэволюции систем «человек-общество» и «человек-общество-природа», то в данном случае объектом обеспечения национальной безопасности можно считать целостную систему «индивид-государство-природа». Причем стоит отметить, что признание «природы», или «экологии», в качестве объекта обеспечения национальной безопасности, а не просто одного из факторов угроз (как это имеет место быть даже в «новых» концепциях безопасности) имеет принципиальное концептуальное и операциональное значение, так как, с одной стороны, лишает почвы пресловутый конфликт между так называемыми геополитическими интересами и природоохранными
3 См.: Урсул А.Д. Обеспечение национальной безопасности через приоритеты устойчивого развития // NB: Национальная безопасность, 2013, №1. URL: http://e-notabene.ru/nb/article_325.html
4 См.: Цыганков П.А. Теория международных отношений: Учебник. М., 2007, с. 321.
5 См.: Buzan B. People, States and Fear: An Agenda for International Security Studies in the Post-Cold War Era. L., 1991, p. 26.
установками, с другой - делает акцент на системной целостности человеческой общности и единосущной человеку биосферы.
Другим ключевым вопросом при определении содержания национальной безопасности является характер самих угроз. Он традиционно является предметом наиболее острых дискуссий в политологической науке. Так, например, Д. Додни, выступая против расширения списка потенциальных угроз, пишет: «Если мы начнем говорить обо всех силах и событиях, угрожающих жизни, собственности или благосостоянию...мы скоро потеряем саму суть понятия. Все большие проблемы станут представлять угрозы национальной безопасности»6.
Между тем сегодня все больше ученых из разных областей знания все же признают как минимум многоуровневость и многоаспектность современного характера угроз. Концепция УР в принятой интерпретации исходит из предпосылки об общепланетарном характере и масштабе современных угроз человечеству, которые оно должно предотвратить, в связи с чем, хотя речь и идет о национальной безопасности, бессмысленно говорить о ней в отрыве от глобальной. В итоге возникает следующий как бы оксюморон: угрозы национальной безопасности стали глобальными, т. е. актуальными для всей человеческой цивилизации как единого целого. При всей противоречивости этого утверждения оно в той или иной формулировке является с некоторых пор предметом осмысления политиками и учеными разных стран. Б. Бузан настаивал на неразрывной взаимозависимости между индивидуальным, национальным и международным уровнями безопасности.
Речь, конечно, идет не только и не столько о «классических» геополитических угрозах, которые существуют столько же, сколько существуют международные отношения, а о новых типах угроз, которые могли возникнуть только в глобализированном мире. Глобальные угрозы являются объектом внимания политиков и академического сообщества еще со времен первых докладов созданного в 1968 г. Римского клуба. Фактически глобальные угрозы - это и есть тот самый новый, «нетрадиционный» тип угроз, который привел к ослаблению разделительной линии между внутренней и внешней безопасностью государства.
Концепция УР нацелена, в первую очередь, на оперирование на глобальном уровне, так как её основные нормативные установки связаны с предотвращением глобальной антропо-экологической катастрофы, однако было бы странно, если бы она игнорировала уровень национального государства. Неслучайно создание Национальных советов по УР и разработка Национальных повесток дня
6 Цит. по: Калиева Д.А. Теория безопасности: традиционный и новые подходы. URL: http://www.kisi.kz/img/docs/1251 .pdf
на XXI век были определены как одно из основных обязательств стран по переходу к УР на Всемирной конференции ООН по вопросам охраны окружающей среды и развития в Рио-де-Жанейро в 1992 г. Однако, к сожалению, следует констатировать, что принятые с тех пор нормативные документы (планы, стратегии и концепции) даже в самых продвинутых в этом отношении странах либо вообще не коррелируют с основными государственными документами в области национальной безопасности, либо коррелируют частично и весьма опосредованно. Как отмечает А.Д. Урсул, «существенное значение в этом процессе переосмысления природы безопасности (по крайней мере, в России) сыграло принятие такого основополагающего государственного документа, как Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года, которая положила в свою концептуальную основу взаимосвязь безопасности и устойчивого развития, а также обеспечение национальной безопасности через приоритеты устойчивого развития»7.
Объективной потребностью государства, с точки зрения концепции УР, является не что иное, как само это устойчивое, темпорально-перманентное и прогрессивное развитие социума, который проживает на территории данного государства. В сущности об этом и говорится в определении «национальных интересов», которое используется в Стратегии национальной безопасности РФ: «Национальные интересы Российской Федерации - совокупность внутренних и внешних потребностей государства в обеспечении защищенности и устойчивого развития личности, общества и государства»8.
В Стратегии также проводится разделение категорий «государственный суверенитет» и «национальные интересы», понимаемые в духе «этической теории» УР. Стратегия таким образом «разводит» «геополитический» суверенитет и национальные интересы «через УР». Примечательно, что нечто подобное присутствует и в Стратегии национальной безопасности США, принятой в мае 2010 г. Только там фигурирует гораздо более опасный «геополитический пережиток», а именно - безапелляционная установка на мировое лидерство, которая красной нитью проходит через весь документ9. Хотя, отдавая должное США, следует констатировать, что глобальная повестка и проблематика УР в их Стратегии артикулированы существенно шире и глубже, чем в российской (отчасти это связано с тем, что и свои национальные интересы США фактически распространяют на весь мир). Сочетание элементов политических
7 Урсул А.Д. Обеспечение национальной безопасности через приоритеты устойчивого развития// NB: Национальная безопасность, 2013, №1. URL: http://e-notabene.ru/nb/article_325.html
8 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации до 2020 года. URL: http://www.scrf.gov.ru/documents/99.html
9 См.: National Security Strategy. May 2010. URL: http://www.whitehouse.-gov/sites/default/files/rss_viewer/national_security_strategy.pdf
моделей «устойчивого» и «неустойчивого» развития в нормативных документах по безопасности, с одной стороны, является позитивным признаком перемен в политическом сознании отдельных государств, но с другой - несет в себе зерно опасного конфликта (в том числе -когнитивного) и требует дополнительных усилий по гармонизации этих элементов.
Достаточно спорным, даже с точки зрения УР, предстает вопрос об искомой «степени» безопасности. Так, например, Б. Броуди настаивал на том, что «состояние безопасности либо есть, либо его нет. Если нечто безопасно лишь наполовину, то оно не безопасно в принципе»10. Коль скоро мы определяем УР как безопасное развитие, мы должны пояснить, в какой степени именно такой путь развития является безопасным и почему. Дело в том, что УР - это, в первую очередь, коэволюционное биосферосовместимое развитие. Каково условие этой биосферосовместимости? «Освоение природных ресурсов не должно превышать естественных пределов, обусловленных характеристиками и параметрами нашей планеты или естественными ограничениями (к которым надо адаптироваться), и в этой связи вводится, в частности, понятие «несущая емкость экосистем»11. В осознании этих ограничений и успешной адаптации к ним и состоит фундаментальное условие выживания человеческой цивилизации. Однако отдельные глобальные
Л о
проблемы, как справедливо замечает А.Н. Чумаков12, вряд ли оставят глобализированное человечество, и каждое отдельное национальное государство всегда будет уязвимо по отношению к ним. В данном случае наилучшим способом достижения удовлетворительной степени безопасности в глобальном мире является максимальная адаптация национальных стратегических императивов к глобальной нормативной концепции УР.
Весьма актуальна и проблема «средств» обеспечения национальной безопасности с позиций концепции УР. Те средства, которые предлагает для ее достижения и поддержания концепция безопасности через УР, лежат большей частью в экономической и социокультурной плоскостях. Следует, однако, выделить отдельные «средства», которые являются специфическими именно для УР-подхода. Во-первых, это исключительный приоритет несилового, консенсусного подхода к урегулированию возникающих конфликтов. Во-вторых, это опережающий характер принимаемых мер во всех сферах деятельности, нацеленных на недопущение чрезвычайных ситуаций и кризисов, а не на устранение их негативных последствий, как это имеет место в модели неустойчивого развития. В-третьих, это системность и многовекторность, под которыми подразумевается включение нормативных установок УР в весь комплекс социально-экономических, культурных и политических подсистем
10
Цит. по: Baldwin A.D. The concept of security // Review of International Studies, 1997, № 23.
11 Лосев К.С. Несущая емкость экосистем // Глобалистика. Энциклопедия. М., 2003, с. 692.
12 Чумаков А.Н. Глобализация. Контуры целостного мира. Монография. М., 2009, с. 42.
государства. Развитые страны уже начали переход к подобной практике в
1 ^
сфере национальной экологической политики .
Это, не в последнюю очередь, означает вовлеченность гражданского общества, разных типов акторов (чиновников, бизнес и НПО) в процесс построения устойчивого будущего, чему, на наш взгляд, не уделено должного внимания в Стратегии национальной безопасности РФ. В ней гражданское общество хоть и присутствует, но предстает неким пассивным элементом, который является скорее объектом обеспечения национальной безопасности, чем ее субъектом. А ведь переход к УР предполагает наличие мощного инновационно-деятельностного импульса у всех его сознательных участников. Четвертым «столпом» национальной безопасности через УР является формирование интеллектуального, «ноосферного» общества, способного совершить мировоззренческий прорыв масштаба неолитической революции. В связи с этим сложно переоценить ту роль, которую концепция УР отводит образованию и воспитанию.
Подводя итог, отметим, что изложенное выше - это лишь отдельные и достаточно грубые штрихи того, что мы подразумеваем под инновационной концепцией национальной безопасности через УР. Мы ставили целью продемонстрировать, что конвергенция концепции УР и вопросов глобальной безопасности может создать то концептуальное ядро, которое способно стать основой реального изменения содержания принципа национальной безопасности, который пока что служит барьером на пути кооперации для УР и является анахронизмом. Ведь глобальная стратегия УР, сближая интересы в области национальной безопасности государств, уже сегодня может дать тот «общий знаменатель», в котором нуждается современная мирополитическая система, движущаяся пока по пути стихийного неустойчивого развития. Формирование единой глобальной безопасности как системы гармонизированных национальных безопасностей, единых не общей настороженностью по отношению друг к другу, а общим концептуальным фундаментом, решит реалистские «головоломки» о том, как выигравшему в международно-политическом состязании лидеру выжить в окружении проигравших неустойчивых соседей и как «игра с нулевой суммой» коррелирует с необходимостью решения глобальных проблем, стоящих перед человечеством.
Калюжная Д.Е. Национальная безопасность и глобальный переход к устойчивому развитию: политический ракурс. В статье рассматривается переход к устойчивому развитию как политическая задача, подразумевающая модернизацию государственных институтов. Предлагаются концептуальные основы для обеспечения государственной безопасности через приоритеты устойчивого развития и создание инновационной концепции национальной безопасности.
13
Cm.: Meadowcroft J. The Politics of Sustainable Development: Emergent Arenas and Challenges for Political Science // International Political Science Review, 1999, vol. 20, № 2.
Ключевые слова: устойчивое развитие, национальная безопасность, глобальные угрозы, экологическая политика, национальная стратегия.
Kalyuzhnaya D.Ye. National security and global transition to sustainable development: a political perspective. This article regards the transition to sustainable development as a political challenge, which involves the modernization of state institutions. It proposes a conceptual framework for the provision of national security through the sustainable development priorities and the creation of the innovative national security concept.
Key words: sustainable development, national security, global threats, environmental policy, national strategy.
