CC BY
313
УДК 343.9
насильственная преступность в войсках: причины и перспективные направления противодействия
© Коренев м. С., 2014
Военный следственный отдел по Абаканскому гарнизону ВСУ СК России по ЦВО, г. Абакан
Рассматриваются причины насильственной преступности в войсках, связанной с неуставными взаимоотношениями между военнослужащими. Выделяя две группы детерминирующих факторов, автор объясняет основные причины роста преступности в Российской армии после 2008 г., формулирует основные направления криминологической профилактики.
Ключевые слова: военная служба; преступность военнослужащих; военно-уголовное законодательство; причины преступности; профилактика преступности; неуставные взаимоотношения, насилие.
Неуставные взаимоотношения между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности, связанные с насилием, посягая на личность людей, отдающих свой конституционный долг и призванных защищать нашу Родину, чрезвычайно опасны для общества и государства и нуждаются в особом профилактическом воздействии. Как справедливо отметил Главный военный прокурор Российской Федерации С. Н. Фри-динский, именно неуставные отношения в войсках являются одной из основных причин уклонения от военной службы, дезертирства, а также суицидов в воинской среде [1].
Для решения этой наболевшей проблемы в России был предпринят комплекс мер, преимущественно связанных с реформированием порядка и условий прохождения военной службы. Многие общественные деятели и военные эксперты заявляли, что важнейшая задача на пути искоренения насилия в войсках — это отмена призыва на военную службу. Перевод всех Вооруженных Сил России на контрактный (добровольный) принцип комплектования в таком случае представляется как наиболее перспективный технологический путь создания новой российской армии — компактной, мобильной и профессиональной, в которой не будет места и так называемой дедовщине.
Утверждалось, что насилие в войсках связано с падением престижа военной службы и призывом на нее тех, кто не смог устроиться в обществе или откупиться, т. е. представителей далеко не лучших социаль-
ных слоев; что «дедовщина» порождена двухгодичным сроком службы и большим количеством военнослужащих по призыву, когда старослужащие солдаты издеваются над молодыми и т. д.
Необходимо заметить, что на официальном уровне многие из озвученных предложений профилактического характера были осмыслены и обозначены достаточно давно. Так, «снижение сложившейся в обществе неудовлетворенности существующей системой комплектования военнослужащими, проходящими военную службу по призыву» было обозначено в Постановлении Правительства от 25 августа 2003 г. № 523 в качестве одного из пяти результатов выполнения Федеральной целевой программы по переводу на контрактный способ комплектования ряда частей и соединений 2004—2007 гг. [2].
Реализуя избранную государством стратегию развития, Федеральное Собрание Российской Федерации в 2006 г. внесло поправки в Федеральный закон «О воинской обязанности и военной службе», в соответствии с которыми для военнослужащих, призванных на военную службу после 1 января 2008 г., был установлен сокращенный срок военной службы — 12 месяцев [3]. В 2008 г. Министерство обороны Российской Федерации приступило к реализации нового этапа преобразований Вооруженных Сил [4], стремясь выполнить одновременно 5 задач:
1) совершенствование организационно-штатной структуры и системы базирования войск;
2) повышение эффективности системы управления Вооруженными Силами;
3) совершенствование системы подготовки кадров, военного образования и военной науки;
4) оснащение Вооруженных Сил современными вооружением и техникой;
5) обеспечение военнослужащих достойным денежным содержанием и удовлетворение их потребностей в постоянном и служебном жилье, решение всего комплекса проблем социальной защищенности военнослужащих и членов их семей [5].
Как видим, решение поставленных задач предполагало не только повышение боеспособности Вооруженных Сил. Новый их облик должен повысить престиж военной службы, а с учетом уже предпринятых мер оказать позитивное влияние на уровень воинской преступности.
К сожалению, вследствие существенных недостатков при реализации названной выше федеральной целевой программы напряженность в обществе в связи с вопросами комплектования войск и прохождением службы, начиная с 2008 г., не просто не уменьшилась, а существенно возросла.
С одной стороны, этому способствовало сокращение ряда важных и значимых для призывников отсрочек от военной службы (с 2008 г.) и принятие ряда непопулярных решений. В частности, в 2009 г. (на фоне планового, но ощутимого сокращения количества офицеров, на фоне проведения организационно-штатных мероприятий, при демографической яме — резком снижении количества юношей, достигших 18-летнего возраста) в связи с проблемами набора военнослужащих-контрактников было принято решение о резком увеличении количества военнослужащих по призыву.
С другой стороны, именно с 2008 г. в войсках, вопреки всем ожиданиям, произошел рост насильственной преступности, продолжавшийся несколько лет подряд. И хотя сведения о ходе и результатах реформирования Вооруженных Сил РФ, а также о возникающих сложностях опубликованию не подлежат [6], общество столкнулось с такой проблемой, что замалчивать ее практически невозможно. В распоряжении общественности имеется достаточно информации, позволяющей судить о положении дел в масштабе всей страны.
Например, абсолютные показатели зарегистрированных преступлений в войсках по ряду позиций позволяют заявить о плавной отрицательной динамике — преступность
сокращается. Но в действительности с 1994 по 2008 г. штатная численность Вооруженных Сил РФ сократилась на 66,6 %, в то время как уровень преступности в войсках снизился только на 35,2 %. Об этом же свидетельствуют и расчеты коэффициента преступности в войсках (на 100 тыс. военнослужащих). Этот показатель вырос с 1217,4 преступления в 1996 г. до 1702 в 2008 г. При этом непосредственно перед реформированием (в 2007 г.) коэффициент преступности в войсках был равен 1664 преступлениям [7].
В результате в 2008 г. за неуставные взаимоотношения в войсках было осуждено 1239 военнослужащих. Позже председатель Верховного Суда Российской Федерации
В. М. Лебедев в интервью российским СМИ заявил, что в 2010 г. количество рассмотренных судами уголовных дел, связанных с неуставными отношениями, выросло более чем на 30 % по сравнению с 2009 г. [8].
В свою очередь начальник Главного военного следственного управления Следственного Комитета Российской Федерации А. С. Сорочкин, подводя итоги работы за 2010 г., отметил, что в результате проведенных реформ в войсках преступлений меньше не стало: «Сокращение срока службы с двух лет (до одного года) не уменьшило количества преступлений. Количество неуставных отношений и вымогательств, наоборот, выросло — 90 % вымогательств и неуставных отношений совершаются призывниками» [9].
Главный военный прокурор Российской Федерации С. Н. Фридинский так охарактеризовал итоги организационных мер по противодействию «дедовщине» и состояние законности в войсках: «Надеялись, что с сокращением сроков службы с двух лет до года, уйдут нездоровые традиции и неформальная система иерархии в воинских коллективах, с дедовщиной в армии будет покончено. Не случилось. Именно военнослужащие по призыву формируют неуставную статистику. При новой системе службы теперь уже те, кто прослужил полгода, считают себя “старичками”, и продолжают то же самое. Видимо, эта зараза “передается”» [10]. По его утверждению, «полтора года в войсках последовательно увеличивается количество насильственных преступлений. Только в минувшем году их количество возросло более чем на 16 %. От насилия пострадали тысячи военнослужащих, десят-
ки получили тяжкие увечья, есть и погибшие» [11].
Сложной криминогенная обстановка в войсках остается и сейчас [12], хотя для ее стабилизации уже реализуется ряд перспективных мер. Вместе с тем о выраженных результатах говорить пока рано, а потому проблема преступности в Вооруженных Силах Российской Федерации, иных войсках и воинских формированиях, и в первую очередь проблема неуставных отношений между военнослужащими, требует дальнейшего исследования и обсуждения.
Очевидно, что поиск путей минимизации или искоренения насильственной преступности в войсках возможен при выявлении и описании модели детерминирующих ее факторов. В частности, важным является объяснение феномена роста насильственной и корыстно-насильственной преступности среди призывников с 2008 г.
Исследование этих вопросов позволяет условно выделить две основные группы факторов: а) которые определяют существование такого явления, как насилие в коллективах военнослужащих; б) которые придают специфическое содержание мотивации и формам выражения такого насилия, а отсюда определяют текущий уровень, географию преступности в войсках.
В первую очередь следует обратить внимание на то, что насильственные неуставные отношения между военнослужащими являются достаточно старой проблемой для Российской армии и не обошли стороной армии всех зарубежных стран.
Например, в рабоче-крестьянской Красной Армии первый случай, связанный с неуставными отношениями, был официально зафиксирован в 1919 г. Трое старослужащих 1-го полка 30-й дивизии забили до смерти своего сослуживца — красноармейца Куприянова, уроженца Балаковского уезда Саратовской области, 1901 г. рождения, по причине того, что молодой боец отказался за «дедов» выполнить их работу. По законам военного времени виновные в смерти солдата были расстреляны [13].
Впоследствии Военная коллегия Верховного Суда в циркуляре 1924 г. № 2 отмечала опасность и необходимость искоренения подобных пережитков царской армии, которые были обозначены как «денщичество» и «солдатские присяги». С конца 1950-х гг. и далее проблема неуставных отношений в войсках СССР была злободневной и вызва-
ла принятие серии специальных законов и подзаконных актов об ответственности за воинские преступления [14].
Очевидно, что насильственная преступность в среде военнослужащих имеет объективные причины, и полностью искоренить ее навряд ли удастся. Полагаем, связано это с пятью основными факторами.
1. Воинский коллектив представляет собой концентрацию большого количества мужчин в условиях ограниченного пространства. Многолетние криминологические исследования убеждают, что возраст от 18 до 25 лет является одним из наиболее криминогенных, а криминальная активность мужчин (в первую очередь по коэффициентам насильственной преступности) примерно в 7 раз выше, чем у женщин [15]. Соответственно, чем меньше личное пространство каждого военнослужащего, тем выше вероятность возникновения межличностных конфликтов и их насильственного разрешения.
2. Военная служба по своему духу пронизана символами насилия и готовности к агрессии, причем даже при отсутствии личной неприязни к противнику. Так, одной из важнейших составляющих подготовки военнослужащего является его физическая подготовка, сила, ловкость, бесстрашие. В сочетании с другими символами насилия в воинских коллективах формируется специфическое знаковое пространство, коллективное бессознательное, предрасполагающее военнослужащих к агрессивности. Следует заметить, что это — необходимая функциональная особенность любых воинских формирований, связанная с социальной ролью армии как общественного института. Эксперименты и теоретические обобщения позволили выявить, что агрессивные формы поведения становятся более вероятными при деиндивидуализации и дегуманизации. Эти два эффекта обязательно обеспечиваются в армии и необходимы для нее. Первый достигается за счет однообразной стрижки, формы, правил обращения, когда военнослужащий становится одним из многих подобных. Ф. Зимбардо обнаружил, что к более жестокому насилию в войнах между древними и современными примитивными народами были склонны те, кто использовал такие средства обезличивания, как маски, специальные одеяния, раскрашивания лица. В условиях уличных конфликтов и в закрытых сообществах катали-
затором агрессии также служит деиндивидуализация — анонимность, диффузия ответственности, размер группы, наряду с новой неструктурированной ситуацией [16]. Отсюда известный эффект толпы, а наиболее жестокими являются групповые (массовые) драки. Второй эффект — дегуманизация — давно используется людьми, в том числе в процессе воинского воспитания, в политике, в криминальной субкультуре. Противник (внешний, т. е. военнослужащие других государств; либо обозначенная в качестве такового некоторая часть собственного воинского коллектива) обезличивается с помощью ряда клише. Примерами являются «фашисты», «диверсанты», «иноверцы», «выходцы из такого-то региона» и т. п. Представителям этих обобщенных групп приписываются стереотипные черты, которые в действительности могут быть характерны лишь для небольшой части «противников». В итоге противопоставленные индивиды утрачивают черты индивидуальности и человечности (дегуманизируются), что облегчает применение насилия к ним. На этот эффект и его использование в армии обращал внимание также Э. Фромм в своей работе «Анатомия человеческой деструктивности», касаясь вопросов межгрупповых конфликтов и способов снятия у человека природного инстинкта «Не убивай!» [17].
3. Для военнослужащих, проходящих службу по призыву, создаются условия, одновременно обеспечивающие исполнение ими своей конституционной обязанности (предотвращение дезертирства и самовольного оставления части), а также постоянное воспитательное воздействие с обучением. Условия ограничения личной свободы и стресс, вызванный специфическими условиями быта, ограничение возможностей удовлетворять целый ряд потребностей привычным образом и в привычном объеме вызывают состояние фрустрации. Это — мощный фактор развития конфликтности, крайних форм реакции на внешние раздражители.
4. Поддержание здорового морального духа в воинском коллективе в таких условиях — непростая задача, важность которой сложно переоценить. «Борьба с правонарушениями требует от командиров гораздо большей чуткости, выдержанности, политической сознательности и служебных качеств, чем применение методов простых распоряжений и взысканий. Но иного подхода у командиров армии быть не может»
[18]. Следует, однако, иметь в виду человеческий фактор: в любой армии все до единого командиры не могут быть талантливыми воспитателями, а потому определенные просчеты в работе с личным составом, ослабление контроля со стороны командиров неизбежны. Отсутствие постоянного контроля за соблюдением уставных правил взаимоотношения между военнослужащими, за поддержанием заданной иерархии и субординации, за возникновением и развитием межличностных конфликтов способно спровоцировать процессы самоорганизации в воинском коллективе, создание альтернативных социальных норм, системы ценностей, неформальных лидирующих групп. Большую опасность представляет как попустительство, так и использование неформальной иерархии, насилия для контроля за воинским коллективом, когда часть обязанностей командиров перекладывается, например, на старослужащих солдат.
С. Н. Фридинский связывает негативные тенденции преступности в войсках как с увеличением количества призывников вследствие сокращения срока службы до 12 месяцев, так и с недоработками командования воинских частей [19].
5. Важное значение имеют личностные особенности призывников. Армия — срез общества. Многие социально-психологические процессы внутри коллектива по своей форме зависят от установок составляющих его индивидов, от характера их притязаний, системы их ценностей, привычек, темперамента. Неслучайно молодых людей с криминальным прошлым или с соответствующими наклонностями стараются в войска не призывать. Например, в России результаты наблюдения за поведением представителей северо-кавказских республик в воинских коллективах послужили основанием для резкого сокращения лимитов призыва молодых людей в этих регионах [20]. Однако в периоды острой нехватки призывников, а также в отсутствие надежных методик выявления криминальной направленности у молодых людей в обществе возрастает вероятность набора в войска лиц, склонных к преступному поведению, к внедрению в воинский коллектив социальных норм криминальной субкультуры. По мнению ряда исследователей, именно эти факторы после 1967 г. в СССР вызвали развитие всевозможных форм унизительных солдатских неформальных ритуа-
лов, «присяг», связанных с глумлением старослужащих солдат над молодыми [21].
Следует, однако, обратить внимание на то обстоятельство, что при наличии перечисленных факторов преступность в войсках различается в разных странах, а также в любой стране на разных этапах ее существования. Одни и те же закономерные процессы в воинском коллективе могут приобретать разные формы, различные масштабы под воздействием ряда других факторов, которые заслуживают пристального внимания и объясняют особенности криминогенной обстановки в Вооруженных Силах Российской Федерации.
Военнослужащие, проходящие срочную службу по призыву, которыми и совершается подавляющее большинство насильственных и корыстно-насильственных преступлений, — это лица, исполняющие свою конституционную обязанность. С позиции мотивации лишь немногие из них связывают дальнейшую судьбу с армией. Соответственно, для большинства не имеет значения то, как пройдет служба, какими навыками они овладеют, какие отзывы, характеристики получат от командования части. Основная задача — просто отслужить.
При этом сама военная служба по призыву предусматривает целый ряд ограничений и требований, которые часто рассматриваются военнослужащими в качестве определенной разновидности насилия. Это распорядок дня, правила обращения к другим военнослужащим, порядок передвижения по территории части, учеба, физические нагрузки, несение службы в наряде.
Для современных гуманитарных наук считается аксиомой, что группа людей, оказавшаяся в таких условиях, начнет оказывать противодействие в процессе своей адаптации с тем, чтобы снизить силу влияния факторов дисциплины, обходить установленные ограничения и более эффективно удовлетворять свои потребности.
Неслучайно Ю. М. Антонян выделяет насилие в войсках в отдельную группу насильственной преступности — преступность в закрытых сообществах [22]. Механизм детерминации воинской преступности имеет много общего с преступностью в местах лишения свободы, в следственных изоляторах.
Такая самоорганизация включает в коллективе следующие процессы:
1. Создание иерархии. Общество дифференцируется, все тяготы и привилегии рас-
пределяются неравномерно по «пирамиде» от максимально комфортных условий до максимально обременительных и бесправных.
2. Формирование субкультуры. Она закрепляет в корпоративных нормах и ролевых ожиданиях складывающуюся иерархию коллектива, правила вертикальной социальной мобильности, рационализирует насилие к тем, кто нарушает иерархию и корпоративные нормы.
3. Управление протекающими социальными процессами по правилам сформированной субкультуры, чтобы новые члены коллектива ее принимали, становились в определенные ступени иерархии, усваивали предписанные им социальные нормы. Все это делает жизнедеятельность такого коллектива предсказуемой, создает класс неформальных управленцев и утверждает правила распределения всех благ между членами коллектива.
Однако такие процессы самоорганизации коллектива могут происходить далеко не при любых условиях. Их вероятность низка, если коллектив слишком мал по численности либо если контакты между членами коллектива сведены к минимуму. Оба этих условия используются в пенитенциарной практике некоторых стран (всемирно известная Оборнская система, особенности отбывания наказания в виде лишения свободы во Франции, в Японии), однако для армии они совершенно непригодны.
Зато созданию неформальной иерархии и субкультуры могут мешать уже существующие правила и имеющаяся иерархия, если действуют эффективные силы и средства их поддержания, претворения в жизнь.
Кроме того, характер иерархии зависит от актуальных потребностей в данном коллективе. Например, неформальная самоорганизация воинского коллектива произойдет по вполне ясным закономерностям в условиях постоянной необходимости производить какие-то работы по строительству или уборке территории. Однако в условиях, когда существует реальная угроза жизни военнослужащих, исходящая извне (в условиях постоянных боевых действий, при нахождении в окружении без командира и т. п.), самоорганизация произойдет совершенно иначе. Другие характеристики личности военнослужащих будут служить основанием для занятия лидирующих позиций, другие качества будут цениться. В этих условиях каждый член коллектива
дорог как боевая единица, и несправедливое назначение одних и тех же солдат много раз подряд в наряды, в секреты может оказаться чреватым для всего коллектива.
Нельзя не заметить, что современные нормы военно-служебного законодательства предполагают создание названных выше условий, препятствующих криминогенной самоорганизации в среде солдат-срочников. Так, в воинских уставах предусмотрены и иерархия военнослужащих (по должностям и званиям), и правила распределения прав, обязанностей, благ в коллективе, основания и порядок поощрений. Структуры для поддержания уставных правил взаимоотношения между военнослужащими и официальной воинской субкультуры также предусмотрены — это командиры, действующие в пределах своей компетенции.
Следовательно, высокий уровень неуставных отношений, существование такой структуры воинского коллектива, которая отличается от уставной, свидетельствуют о серьезных упущениях в работе командования воинских частей и отдельных подразделений. Это может быть вызвано некомпетентностью, недобросовестным отношением к службе и даже практикой использования таких неформальных структур для управления солдатами. В последнем случае речь идет об использовании старослужащих или иных лидирующих групп военнослужащих с перекладыванием на них части обязанностей командиров [23], поощрение насилия в квазивоспитательных целях.
Вне всякого сомнения, проблема неуставных отношений в войсках и высокий уровень насилия — проблема многогранная, предполагающая комплексный подход к ее решению. Вместе с тем ключом к пониманию многих сторон происходящего является социальная структура и действительные социальные нормы-регуляторы в Вооруженных Силах Р Ф. Многолетние наблюдения позволяют утверждать, что неформальные правила поведения и иерархические структуры, сложившиеся в войсках в советский период (с учетом их неизбежных видоизменений), до настоящего времени не изжиты. Правы те авторы, прокуроры, следователи и военные эксперты, которые утверждают, что «такая форма дедовщины, как диктат и принуждение новобранцев старослужащими, фактически развалилась... Но сам уровень насилия вырос, просто оно сейчас приобрело другие формы» [24].
Однако за изменением формы явления нельзя не замечать стабильного его содержания, прежней социальной и правовой природы.
Например, специалисты в сфере уголовно-исполнительного права, анализируя феномен криминальной субкультуры и иерархии осужденных в местах лишения свободы, описывая социальные функции этих явлений, утверждают, что эти самодеятельные корпоративные нормы способствуют регуляции отношений в среде заключенных. Правила внутреннего распорядка и уголовно-исполнительное законодательство не рассчитаны на те многие случаи, которые в реальности возникают в процессе длительного совместного проживания большого количества людей, а администрация на сегодняшний день не в силах (а порой, к сожалению, и не желает) урегулировать все те мелкие, на первый взгляд, вопросы и нюансы взаимоотношений между осужденными.
Существование тюремных традиций рассматривается как досадное свидетельство того, что образовался очевидный нормативный вакуум в регулировании правил общежития индивидов, находящихся в местах лишения свободы. Этот вакуум заполнен, отчего общественные отношения упорядочены и поведение осужденных является во многом понятным и предсказуемым друг для друга и для администрации [25]. Но этот порядок имеет негосударственное происхождение и создан преступниками, отчего носит заражающий, криминогенный потенциал и способствует утрате управления в исправительных учреждениях, препятствует достижению целей уголовного наказания.
Несомненно, разрушение сложившихся неформальных порядков, если им на смену не придут новые, создаст состояние аномии, которое описал Э. Дюркгейм [26]. Такое состояние характеризуется ростом девиаций, в том числе и высоким уровнем насильственной преступности. Именно этот феномен не учли разработчики реформ в Вооруженных Силах Р Ф. Прежняя иерархическая структура предполагала (обобщенно) следующие стадии прохождения солдата срочной службы по иерархической лестнице (стадии по 6 месяцев): «салага» (он же «дух»), «шнурок» (он же «скворец»), «черпак» (он же «лимон»), «дед» (он же «старик»). В день приказа о демобилизации и некоторое время после него — «дем-
бель» (он же «ветеран») [27]. Устоявшиеся правила накопления и вымещения агрессии на представителей низших страт солдатского коллектива, предсказуемые традиции неформальных «присяг», правила распределения обязанностей и привилегий делали процесс военной службы в целом предсказуемым (с учетом поправок на влияние командования и личности отдельных военнослужащих на эти традиции).
С сокращением срока службы по призыву, вне всякого сомнения, возникли конфликты между старослужащими, которые дослуживали двухлетний срок, и теми, кто подлежал демобилизации по истечении одного года. Но эти конфликты носили сезонный характер — до демобилизации так называемых двухгодичников. Тем не менее насильственная преступность в войсках после этого сохранила прежние позиции и продолжила расти (по коэффициентам на 100 тыс. военнослужащих).
Главная причина современной криминогенной обстановки в войсках (до 2012 г. включительно) — состояние аномии. Прежние правила формирования неформальной иерархической структуры в среде призванных на службу солдат были разрушены изменением срока службы, передача этих традиций оказалась невозможной, отчего возник хаос. В отсутствие заменяющих социальных норм, ввиду того, что общевоинские уставы во многих частях давно на деле не применялись, а использовались в основном для дисциплинарной практики и строевой подготовки, в воинских коллективах начались стихийные процессы социальной самоорганизации, построения иерархии, формирования субкультуры. Поскольку срок службы оказался коротким, передача сложившихся правил была чрезвычайно осложнена: контингент слишком быстро менялся. В этих условиях наиболее успешными качествами для занятия лидирующего положения являются сила и сплоченность. Этого может добиться небольшая по численности группа военнослужащих.
Конечно, этнический фактор показал себя в войсках с самой неблаговидной стороны, однако он не является основным. Следует приветствовать проводимую работу по созданию института личного поручительства и общественного контроля за службой призывников из регионов Северного Кавказа [28], но это не решит проблему. На смену этническому признаку способны при-
йти любые другие, которые объединят небольшие по численности группы, применяющие организованное насилие к другим военнослужащим в борьбе за лидирующее положение.
Очевидно, в этой ситуации возможно два наиболее вероятных выхода:
а) управление процессами самоорганизации в среде солдат-срочников. В первую очередь должны насаждаться и поддерживаться иерархия и социальные нормы-регуляторы, которые предусмотрены или соответствуют общевоинским уставам;
б) способствование скорейшему формированию неформальной субкультуры и иерархии в среде военнослужащих по призыву, а также способствование передаче этих традиций от призыва к призыву.
Второй вариант наименее предпочтителен, поскольку является «заигрыванием» с социальными силами и способен повлечь утрату управления, падение авторитета командиров.
Первый вариант является наиболее конструктивным. С учетом соблюдения требований законности, позиция командования может способствовать сплочению солдат между собой (против мнимого диктатора, поддерживающего уставные правила взаимоотношений).
Полагаем, нормы уставов требуют ревизии. По ряду позиций они оказались слабыми регуляторами, не учитывают потребности современных солдат и возможности их удовлетворения. Дисфункциональность норм уставов способствует рождению местных корпоративных норм, которые зачастую далеки от требований законности и не способствуют поддержанию дисциплины в среде военнослужащих.
Однако перспективной представляется и другая мера, способная выступить эффективным дополнением. Ее обозначил офицер внутренних войск во время дискуссии в рамках конференции «Преступность в регионах Российской Федерации: общее и особенное» в Казанском юридическом институте МВД России 4 мая 2013 г. Специфика его личного командирского опыта состояла в том, что он был направлен на службу в часть с выраженными конфликтами между военнослужащими, возникающими на этнической основе. Он обратил внимание на то, что личный состав вверенного ему подразделения имеет много свободного времени. Это — благодатная
почва для возникновения и насильственного разрешения межличностных конфликтов, для выяснения разного рода отношений и борьбы за лидерство. После того, как он ввел для солдат большое количество физической подготовки, занятия рукопашным боем и марш-броски, проблема неуставных взаимоотношений сошла на нет, вплоть до установления крепких дружеских межэтнических отношений.
Опыт этого офицера во многом учитывает те факторы, о которых мы говорили выше: отсутствие объектов для вымещения агрессии, излишки сил, безделье в условиях совместного проживания большого количества молодых людей экономически и криминогенно активного возраста закономерно вызывают процессы самоорганизации в коллективе. Отсутствие внешнего врага требует найти его в собственном коллективе. В этих условиях в основу дифференциации и деперсонификации может быть положен любой подходящий признак, среди которых землячество является самым старым и наиболее приемлемым для многих людей.
Проблема воинской насильственной преступности требует скорейшего разрешения, однако следует воздержаться от интуитивных решений и психологизаторст-ва. Полагаем, что современные положения криминологии, социологии и социальной психологии способны дать в руки командиров разных уровней иерархии серьезные рычаги для обеспечения дисциплины, законности в войсках, повышения их боевого духа и качества управления воинскими коллективами.
1. Более 20 солдат покалечены в армии РФ с начала года, двое погибли [Электронный ресурс] // Bоенновости.ру. URL: http://voennovosti.ru/2011/03/bolee-20-soldat-pokalecheny-v-armii-rf-s-nachala-goda-dvoe-pogibli /
2. Собр. законодательства РФ. 2003. № 35. Ст. 3440.
3. Рос. газ. 200б. 14 июля.
4. Гаврилов Ю. Генеральское сокращение. Bооруженные силы сократят и поменяют облик армии // Рос. газ. 2008. 15 окт.
5. О денежном довольствии военнослужащих и предоставлении им отдельных выплат : федер. закон от 7 нояб. 2011 г. № З06-ФЗ // Рос. газ. 2011. 9 нояб.
6. О директиве начальника Генерального штаба Bоору-женных Сил РФ от 11.11.2008 «О недопущении разглашения сведений о реформировании Bооруженных сил РФ» см.: Коновалов И. Перестройку армии проведут без гласности // Коммерсантъ. 2008. 29 нояб. № 218.
7. Лунеев В. В. Курс мировой и российской криминологии. B 2 т. Т. 2. Особенная часть. М., 2001. С. 814, 829.
8. Срок не помогает, число проявлений неуставных отношений и вымогательств в Российской армии выросло [Электронный ресурс] // Bзгляд : деловая газета. URL: http://www.vz.ru/ society/2011/4/22/485918.print.html
9. Там же.
10. B нынешнем году количество преступлений, связанных с неуставными отношениями, выросло на треть «Свободная пресса»
[Электронный ресурс]. URL: http://svpressa.ru/society/artic-1е/31803/
11. Прокуроры бьют тревогу, в армии резкий скачок дедовщины, «национальные банды» наводят свои порядки [Электронный ресурс] // Ньюсру.ком. URL: http://www.new-sru.com/russia/ 25таг2011/агту. ^т1
12. Закомолдин Р. В. К вопросу о духовно-нравственном воспитании военнослужащих // Вестн. Самар. гуманитар. акад. Сер. Право. 2012. № 2. С. 84-85.
13. Радов М. Полезная «дедовщина» // Слово. 1999. 26 нояб.
14. Моргуленко Е. А. Неуставные отношения военнослужащих: теория и практика антикриминального воздействия. М., 2009. С. 105-108.
15. Лунеев В. В. Курс мировой и российской ... С. 834.
16. Заражение насилием и деиндивидуализация // Социальная психология / Ш. Тейлор, Л. Пипло, Д. Сирс. 10-е изд. СПб., 2004. С. 601.
17. Он, однако, называл этот эффект иначе — «деперсонификация». См.: Фромм Э. Анатомия человеческой деструктивности. М., 2004. С. 78—79.
18. Цит. по: Лунеев В. В. Курс мировой и российской ... С. 799.
19. Прокуроры бьют тревогу ...
20. Закомолдин Р. В. Личное поручительство как средство предупреждения преступности в армии (по материалам Северного Кавказа) // Вестн. Казан. юрид. ин-та МВД России. 2013. Окт. С. 110. Спецвып. «Преступность в регионах Российской Федерации: общее и особенное».
21. Тутолмин С. Н. Дедовщина: ретроспектива : ист.-пси-хол. исслед. // Имперское возрождение. 2007. № 4(12); и др.
22. Антонян Ю. М. Актуальные проблемы насилия в российском обществе // Уголовное право. 2000. № 3. С. 25—26.
23. Лунеев В. В. Преступность XX века. М., 1997. С. 387.
24. Срок не помогает ...
25. Шакирьянов М. М. Преступные традиции и насильственная преступность среди осужденных в исправительных учреждениях // Вестн. Казан. юрид. ин-та МВД России. 2013. Окт. С. 290—291. Спецвып. «Преступность в регионах Российской Федерации: общее и особенное».
26. Комлев Ю. Ю. Теории девиантного поведения. Казань, 2013. С. 132—135.
27. См., напр.: Поляков Ю. М. Сто дней до приказа. М., 1988. С. 8.
28. См. об этом, напр.: Закомолдин Р. В. Личное поручительство как средство ...
список литературы
Конституция Российской Федерации : принята всенар. голосованием 12 дек. 1993 г. (в ред. федер. конституц. законов от 30 дек. 2008 г. № 6-ФКЗ и 7-ФКЗ) // Рос. газ. — 1993. — 25 дек.
Уголовный кодекс Российской Федерации : федер. закон № 63-ФЗ от 13 июня 1996 г. (с изм. и доп.) // Рос. газ. — 1996. — 18—19 июня.
О статусе военнослужащих : федер. закон от 27 мая 1998 г. № 76-ФЗ // Собр. законодательства РФ. — 1998. — № 22. — Ст. 2331.
О воинской обязанности и военной службе : федер. закон от 28 марта 1998 г. № 53-ФЗ // Рос. газ. — 1998. — 2 апр.
Об обороне : федер. закон от 31 мая 1996 г. № 61-ФЗ // Рос. газ. — 1996. — 6 июня.
Об утверждении Общевоинских уставов Вооруженных Сил Российской Федерации : указ Президента РФ от 23 окт. 2008 г. № 1517 // Собр. законодательства РФ. — 2008. — Ст. 8.
Об утверждении Устава внутренней службы Вооруженных Сил Российской Федерации : указ Президента РФ от 10 нояб. 2007 г. № 1495 // Собр. законодательства РФ. — 2007. — С. 5—18.
Об утверждении Дисциплинарного устава Вооруженных Сил Российской Федерации : указ Президента РФ от 10 нояб. 2007 г. № 1495 // Собр. законодательства РФ. — 2007. — Ст. 4.
Ахметшин Х. М. Совершенствование законодательства об уголовной ответственности за воинские преступления : учеб. пособие / Х. М. Ахметшин. — М. : Воен. ин-т, 1985. — 174 с.
Ахметшин Х. М. Военно-уголовное законодательство Российской Федерации : науч.-практ. коммент. / Х. М. Ахметшин. — М. : Юрлитинфом, 2011. — 447 с.
Барабанщиков А. В. Основные направления воспитательной работы в части по сплочению воинских коллективов / А. В. Барабанщиков. — М. : Воениздат, 2006. — 362 с.
Белявский В. Г. Правовые основы укрепления воинской дисциплины и предупреждения правонарушений в ВС СССР / В. Г. Белявский. — М. : Воениздат, 1983. — 197 с.
В нынешнем году количество преступлений, связанных с неуставными отношениями, выросло на треть. Свободная пресса [Электронный ресурс]. — URL: http: / / svpressa.ru/society/article/31803/
Дедовщина и землячество [Электронный ресурс] // Дедовщина.ру. — URL: http://dedovshchina.ru/ zemlyachestva.html
Долгова А. И. Криминология : учебник для вузов /
А. И. Долгова. — М. : Норма, 2001. — 784 с.
Зателепин О. К. Квалификация преступлений против военной безопасности государства : монография / О. К. Зателепин. — М. : За право военнослужащих, 2009. — 288 с.
Иншаков С. М. Военная криминология : учебник / С. М. Иншаков. — М. : Воен. ун-т, 2000. — 398 с
Лунеев В. В. Преступность XX века / В. В. Лунеев. — М. : Норма, 1997. — 525 с.
Моргуленко Е. А. Латентность нарушения уставных правил взаимоотношения между военнослужащими при отсутствии отношений подчиненности: сущность, структура и меры по ее нейтрализации // Право в Вооруженных Силах. — 2002. — № 1—2. — С. 13.
Моргуленко Е. А. Неуставные взаимоотношения военнослужащих: теория и практика антикриминаль-ного воздействия / Е. А. Моргуленко. — М., 2006. — 192 с.
Миронов О. О. Специальный доклад Уполномоченного по правам человека в РФ о нарушении уставных правил взаимоотношений между военнослужащими при отсутствии между ними отношений подчиненности / О. О. Миронов. — М. : Известия, 2000. - 99 с.
Панов В. П. Уставные отношения между военнослужащими и правовые средства их укрепления /
B. П. Панов, Н. И. Дебюев. — М. : [б. и.], 1988. — 288 с.
Смердов А. А. Борьба с преступлениями против уставного порядка взаимоотношений между военнослужащими : дис. ... канд. юрид. наук /
А. А. Смердов. — М., 1989. — 230 с.
Срок не помогает, число проявлений неуставных отношений и вымогательств в Российской армии выросло [Электронный ресурс] // Взгляд : деловая газета. — URL: http: // www.vz.ru/society/2011/ 4/22/485918. print. html
Солнышков А. Ю. Социальные причины армейской дедовщины // Социол. исслед. — 2007. — № 4. — С. 108—112.
Солнышков А. Ю. Искажение в понимании армейской дедовщины, их причины и практические следствия // Социол. исслед. — 2009. — № 12. —
C. 108—110.
Violent Crime in Military Forces: Causes and Prospects Counteraction
© Korenev M., 2014
This article discusses the causes for the existence and the modern state of violent crime in the military associated with hazing among servicemen. Separating the two groups of determining factors, the author explains the main reasons for the rise of crime in the Russian army after 2008, formulates the general trends of criminological prevention.
Key words: military service; criminality of military; military criminal law; the causes of crime; crime prevention; hazing; violence.
