CC BY
15
КОНФЛИКТУ ЦИВИЛИЗАЦИЙ - НЕТ! ДИАЛОГУ И КУЛЬТУРНОМУ ОБМЕНУ МЕЖДУ ЦИВИЛИЗАЦИЯМИ - ДА!
Андрей Загорский,
ведущий научный сотрудник
Центра исследований проблем войны и мира,
профессор МГИМО
НАШЛА ЛИ РОССИЯ НОВОЕ МЕСТО
В МИРОВОЙ ПОЛИТИКЕ?
Нашла ли Россия за последние 15 лет свое место в мире? Сама постановка вопроса, мне кажется, настраивает на не совсем верный тон, потому что сразу хочется сформулировать, каким мы хотели бы видеть это место в идеале. Что-то вроде «лучше быть здоровым и богатым, чем бедным и больным». В стороне остается главное: каково объективное положение России в мире? Это очень напоминает мне дискуссию начала 90-х годов о том, по какой модели должен развиваться российский капитализм: по шведской модели сильного социального государства или по американской модели либерального капитализма? Этот спор мало общего имел и имеет с реальной действительностью, поскольку в России ни тогда, ни сейчас не могла быть в чистом виде реализована ни та, ни другая модель.
Постановка вопроса о том, каким должно быть место России в современном мире, таит в себе опасность самообмана: легко поддаться искушению выдать желаемое за действительное. Именно этим и занимаются сегодня официальные российские СМИ. Рисуя благостную картину встающей с колен России, возвращающей себе статус великой, если не мировой сверхдержавы, готовой жестко отстаивать свои национальные интересы, в том числе, если потребуется, вопреки стремящимся навязать ей свою волю США, - эти СМИ лукавят. Правда, это лукавство льстит нашему самолюбию, поэтому в него так охотно верится - до поры до времени.
В основе нового самосознания российских элит и россиян, безусловно, лежит экономический рост последних лет, избавление от довлевшего как дамоклов меч бремени внешнего долга, накопленного в конце 80-х - 90-е годы, и от страха перед новым финансовым обвалом и дефолтом. Существенно выросший российский бюджет позволяет больше средств тратить на зарплаты и пенсии, на оборону, безопасность, образование, науку, медицину, на государственные инвестиции. В основе нынешнего самовосприятия России тезис о том, что страна оставила далеко позади неурядицы 90-х годов и созрела для решения новых задач - коренной модернизации экономики и общества, что не может и дальше не повышать роль России на мировой арене. Без нее как постоянного члена Совета Безопасности ООН и «Большой восьмерки» не может и не должна решаться ни одна из острых проблем современности. Россия сегодня (по объему ВВП в 2007 г.) - седьмая по размерам экономика мира. Еще в 2006 г. она была десятой в этом списке. Так что не за горами и достижение иной цели - возвращение России в число пяти ведущих держав мира. Это существенная разница с концом 90-х годов, когда российский политический класс видел цель в том, чтобы вывести Россию в число пятнадцати, а не пяти ведущих государств мира.
Все это дало повод многим полагать, что возвращающаяся на мировую арену в качестве великой державы Россия сегодня превращается из страны, безуспешно пытавшейся в 90-е годы удержать статус-кво хотя бы вокруг своих границ (распад европейской «внешней империи» СССР - Организации Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи, уход из Восточной Европы, расширение НАТО и ЕС, ослабление позиций в СНГ), в ревизионистскую державу, которая может не просто отыграть часть из того, что она «сдала» в предыдущее десятилетие, но и диктовать новые правила миропорядка для XXI века. Россия сегодня все чаще видится как участница эксклюзивного клуба («концерта») мировых У1Р-держав, которые, как и в XIX веке, по договоренности друг с другом коллегиально вершат судьбы мира.
Справедливости ради следует отметить, что образ сильной России, возвращающейся в мировую политику, распространен не только среди россиян, но и достаточно широко в мире. Так, в октябре 2007 г. немецкий Фонд им. Бертельсмана представил результаты опроса, который он второй раз проводил в странах «Большой восьмерки», Китае и Бразилии. Результаты опроса показали, что
население стран, в которых он проводился, считает, что Россия вернулась даже не в пятерку, а в тройку великих мировых держав и уверенно заняла третье место в списке, правда в основном по экономическим показателям. Такое понимание места России в современном мире основано на ряде мифов и иллюзий, которые не просто настойчиво насаждаются особенно в последние два года, но в которые так охотно верится большинству россиян.
Во-первых, Россия никогда в 90-е годы не стояла на коленях. Несмотря на необходимость жить в долг, она отстаивала свои позиции (всегда ли они были оправданны или нет - это отдельный вопрос) и в том, что касается расширения НАТО, и по Косово, и при подготовке Соглашения о партнерстве и сотрудничестве с ЕС, которое Ельцин отказался подписывать в 1993 г. в предложенном Брюсселем виде, и по американской противоракетной обороне, и по многим другим вопросам, которые сегодня стоят в повестке дня. Ресурсов у Российского государства в то время было немного для того, чтобы по всем этим вопросам настоять на своей точке зрения. Но и сегодня, в условиях возросших ресурсов, Москва не добилась ни одной принципиальной уступки со стороны Запада. Наоборот, жесткая риторика и неуступчивость все больше отбивают на Западе охоту идти навстречу Москве. Ельцину, который не посылал стратегические бомбардировщики к берегам Америки, они шли навстречу гораздо охотнее, а, например, марш-бросок российских миротворцев из Боснии в косовскую Приштину в 1999 г. просто игнорировали.
Во-вторых, многие договоренности, на которые и сегодня опирается российское руководство и которые составляют часть позитивного имиджа России в мире (такие, как членство в «Большой восьмерке», урегулирование пограничных вопросов с Китаем, начало выстраивания партнерских отношений с НАТО, адаптация ряда базовых положений Договора 1990 года об обычных вооруженных силах в Европе с учетом распада Варшавского договора и многие другие), были достигнуты еще в 90-е годы. В нынешнем десятилетии Российское государство использовало этот капитал. Оно отчасти продвинулось вперед в развитии этих договоренностей, но никаких других серьезных вложений в строительство новых отношений с окружающим миром не сделало.
Большинство из нерешенных вопросов, доставшихся нынешним российским властям от ельцинской эпохи (например, вступление во Всемирную торговую организацию (ВТО), Организацию
экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) и другие), так и остались недорешенными. В то же время, несмотря на жесткую риторику, начиная с 2006 г. Москва так и не смогла добиться от Запада фундаментальных подвижек ни по одному из поставленных ею «ребром» вопросов - о дальнейшем расширении НАТО (Украина, Грузия), о размещении в Европе элементов американской противоракетной обороны или о пересмотре договоренностей об ограничении обычных вооруженных сил в Европе. Более того, Москва в последнее десятилетие так и не смогла противостоять продолжающемуся изменению статус-кво, и прежде всего - на постсоветском пространстве. Разгромленная Грузия - не в счет. Здесь Россия действительно сломала хрупкий статус-кво. Но изменился он совсем не так, как того хотела Москва.
Объективное положение России в мире как средней региональной державы, стремящейся прежде всего удержать меняющийся статус-кво (в основном безуспешно), принципиально не изменилось на протяжении последних 15 лет. В начале 90-х годов Россия была страной со скромным достатком (ВВП на душу населения, рассчитанный по паритету покупательной способности, учитывающий более низкий уровень цен в стране по сравнению с мировыми на ряд товаров и услуг, составлял в 1990 г. 8,4 тыс. долл. США, в 2000-м - 7 тыс.). При этом в начале прошлого десятилетия она была практически банкротом, взявшим на себя долги и другие обязательства СССР.
Россия была страной, весьма однобоко интегрированной в мировую экономику и в высокой степени зависимой от внешней экономической конъюнктуры. Она экспортирует энергетические и иные сырьевые ресурсы с низкой степенью переработки и при этом в возрастающих объемах импортирует машины и оборудование. При этом в 90-е годы Россия развивалась в весьма неблагоприятных внешнеэкономических условиях. Достаточно вспомнить, что мировые цены на нефть были на уровне 14 долл. за баррель, а в конце десятилетия даже упали ниже 10 долл. Природный газ мы продавали в Европу по 70 долл. за тысячу кубометров. Так что ресурсная база российской внешней (да и внутренней) политики в 90-е годы оставляла желать много лучшего, особенно если учитывать огромный масштаб социальных обязательств государства, унаследованных от СССР, а также коллапс медленно реформировавшейся государственной экономики. Страна была вынуждена жить в долг, хотя, конечно, целесообразность тех или иных внеш-
них заимствований и, главное, того, насколько эффективно заемные средства использовались, вызывает немало справедливых вопросов.
В то же время страна развивалась в довольно благоприятной внешней политической обстановке. Хотя с окончанием «холодной войны» Россия, в том числе в силу ограниченности своих ресурсов, переместилась из центра на периферию мировой политики и экономики, а российско-американское противостояние перестало быть центральной осью международной системы, страна осталась единственной ядерной наследницей СССР, постоянным членом Совета Безопасности ООН. Эти два элемента старого миропорядка продолжали и продолжают играть важную роль в российской политике, в формировании статуса страны и в определении ее имиджа за рубежом.
В 90-е годы Москва искала способы максимальной капитализации своего политического ресурса, добиваясь консолидации постоянных членов Совета Безопасности и его превращения в ведущий центр регулирования мировых процессов и в один из главных институтов мирового порядка. Более того, в 1997 г. Москва добилась полноценного участия в политической «восьмерке» ведущих стран мира, что выразилось в том, что Б.Н. Ельцин стал принимать участие во всех заседаниях этого клуба, на которых обсуждались политические аспекты мировой политики, а не только в тех, на которые его приглашали с 1992 г. (а Горбачёва - с 1990 г.) для решения вопросов отношений «семерки» с Россией (как сейчас к диалогу с этой группой ведущих государств мира приглашают Китай, Индию, Бразилию, некоторые страны Ближнего и Среднего Востока, Африки).
Нельзя сказать, что эта политика была успешной. В конце 1998 г. Москва впервые столкнулась с трудным выбором: или поддержать в Совете Безопасности авиационные удары США и Великобритании в Ираке, или смириться с тем, что Вашингтон будет действовать в обход ООН, тем самым девальвируя значение Совета Безопасности как элемента мирового порядка и вместе с этим девальвируя статус России в нем как постоянного члена с правом вето. Ситуация повторилась весной 1999 г. в Косово. Ни тогда, ни в 2003 г., когда в Совете Безопасности обсуждалось иракское досье, ни в 2008 г., когда в нем стоял вопрос о независимости Косово, -Москва так и не нашла адекватный ответ на эту дилемму.
Немаловажное значение имело и то обстоятельство, что Россия в 90-е годы (как и сейчас) развивалась в условиях отсутствия традиционных военных угроз для нее извне, и прежде всего со стороны Запада в Евро-Атлантическом регионе. Более того, на протяжении большей части 90-х годов Москву никто не пытался поставить на колени, в то же время она пользовалась значительным кредитом доверия на Западе, который стал главным донором России, остро нуждавшейся в ресурсах (но далеко не всегда оптимально распоряжавшейся ими). Эта политика объяснялась бытовавшим в то время на Западе ожиданием успеха экономической (рыночной) и политической (демократической) трансформации в России, которая позволила бы Москве со временем стать полноценным партнером и участником многосторонних институтов экономического, политического и военно-политического взаимодействия стран Евро-Атлантического региона и - шире - Северного полушария. Такая ситуация сохранялась вплоть до конца 90-х годов, пока дефолт, а также нараставшая риторика «холодного мира» (Ельцин на Стамбульской встрече ОБСЕ в ноябре 1999 г.) не породили мощный эффект разочарования итогами российской трансформации.
Что изменилось сегодня в международном положении и в политике России в сравнении с прошлым десятилетием?
Изменилось финансовое положение страны и российской элиты. Благодаря прежде всего высоким мировым ценам на энергоносители (от 80 до 100 долл. за баррель нефти против 14 в 90-е годы, более 300 долл. за 1 тыс. м3 природного газа против 70), Москва расплатилась с большей частью старого советского и с частью нового российского внешнего долга. За период с 1992 г. почти утроился валовый внутренний продукт, пересчитанный по курсу рубля к доллару. Он вырос с 460 млрд. долл. в 1992 (260 - в 2000) до 1291 млрд. долл. в 2007 г. Если пересчитать его по паритету покупательной способности, то рост тоже очевиден, хотя и менее значителен, - с 1725 млрд. долл. в 1990 (1085 - в 2000) до 2100 млрд. долл. в 2007 г. Правда, в постоянных ценах 2000 года этот рост выглядит более скромно (313 млрд. долл. в 1992 и 373 млрд. долл. в 2006), что отражает зависимость показателей российской экономики от цен на экспортируемое сырье. Но все
равно доля России в мировом ВВП выросла с 2,7% в 2000 до немногим более 3% в 2007 г. (в 1990 г. она составляла около 5,5%). Заметно выросли положительное сальдо торгового баланса и национальные резервы. Страна не только рассчитывается со своими старыми долгами, но и быстрыми темпами наращивает бюджетные расходы, сохраняя при этом бюджет профицитным.
В значительной мере отсюда происходит и сказавшееся на внешнеполитической самооценке и выразившееся в формуле «суверенной демократии», не нуждающейся ни в ВТО, ни в партнерстве с США, НАТО или ЕС, ощущение того, что страна преодолела трудности и что ей сегодня по плечу многое из того, о чем трудно было и подумать в 90-е годы. Однако более пристальный взгляд показывает, что в структурном плане объективное положение России изменилось по сравнению с 90-ми не так уж существенно и что это изменение не дает оснований для подобной эйфории. Более того, увлечение иллюзией необратимого роста значимости России на мировой арене сегодня чревато дорого обходящейся в политике болезнью авантюризма, а в будущем - глубоким разочарованием.
Как и в 90-е годы, Россия остается сегодня страной со скромным достатком. Дело даже не в том, что по абсолютному показателю ВВП, рассчитанному по обменному курсу, Россия находится сегодня на 11-м месте в мире, а не на 7-м (по объему ВВП, рассчитанному по паритету покупательной способности), и что по этому показателю Россия не «обогнала в 2007 году Францию», а продолжает существенно (примерно на 50%) отставать от нее, как и от Великобритании, Италии, Испании, Канады и Бразилии. В любом случае Россия остается в списке стран со скромным достатком по такому показателю, как ВВП на душу населения.
Экспортно-сырьевая ориентация российской экономики не только не сократилась, но даже усилилась за эти годы. Минеральные продукты составляют сегодня примерно две трети российского экспорта. Доминирование топливно-энергетического сектора очевидно и в экономике страны в целом. Так, если индекс добычи топливно-энергетических полезных ископаемых, по данным Федеральной службы государственной статистики («Россия в цифрах 2008»), в 2007 г. составил 116,6% (1991 г. взят здесь за 100%), то соответствующий показатель для обрабатывающих производств -всего 81,8%. Таким образом, зависимость российской экономики от сырьевого, и прежде всего топливно-энергетического экспорта за
прошедшие годы не только не сократилась, но даже возросла. Вместе с ней возросла и зависимость от внешней конъюнктуры.
Не уменьшилась, а возросла зависимость российской экономики и от внешних заимствований. Хотя объем государственного внешнего долга России действительно существенно сократился в последние годы (со 127,5 млрд. долл. в 2001 до 37,4 млрд. долл. в 2008), одновременно значительно вырос объем внешних заимствований так называемых суверенных (часто - квазисуверенных) частных заемщиков. В результате общий объем внешнего долга России вырос со 161,4 млрд. долл. в 2001 г. до 459,6 млрд. на начало 2008 г. («Россия в цифрах 2008»). Этот показатель практически идентичен объему золотовалютных резервов страны. Так что высокая степень зависимости экономики от внешнеэкономических факторов сохраняется и сегодня.
При этом на протяжении всего последнего десятилетия Российская Федерация развивалась в крайне благоприятных внешнеэкономических условиях. В начале десятилетия никто не прогнозировал столь значительный и столь устойчивый рост цен на топливно-энергетическое сырье (нефть и газ), как и на многие другие товары сырьевого российского экспорта. Правда, в последний год серьезные осложнения на мировых финансовых рынках не могли не сказаться на стабильности российских фондовых рынков. Привели они и к нарастанию сложностей в привлечении заемных средств на международных рынках ликвидности, что в перспективе ведет к отрицательному балансу текущих платежей (когда нам придется платить по счетам больше, чем мы сможем привлекать средств на международных рынках). Но накопленные за последние годы резервы позволяют в краткосрочном плане смягчить отрицательное воздействие этой тенденции. В долгосрочном же плане растущая зависимость от мировых цен и международных финансовых рынков ничего приятного Российской Федерации не сулит.
Как и в 90-е годы, Россия развивается сегодня в благоприятной в целом внешней политической обстановке. Это заключение относится прежде всего к отсутствию серьезных военных угроз для безопасности России как на Западе (в Европе и в евроатлантиче-ском регионе), так и на Востоке (со стороны Китая). Наиболее спокойной по-прежнему остается ситуация в Европе, где последние 18 лет были отмечены радикальным сокращением накопленного военного потенциала. Причем наиболее существенным сокращениям подверглись прежде всего американские вооруженные силы в
Европе и вооруженные силы, вооружения и военная техника государств, расположенных в Центральной Европе, т.е. на самом опасном участке противостояния в годы «холодной войны». Сегодня у 26 стран НАТО меньше вооружений и техники, чем 16 «старых» членов НАТО могли бы иметь и по условиям Договора 1990 г. об ограничении обычных вооруженных сил в Европе, и по условиям адаптированного Договора 1999 г., который понизил их соответствующие предельные уровни.
Однако менее благоприятно складывается взаимодействие России именно с западными государствами. После короткого подъема в начале десятилетия отношения с США до и особенно после войны России с Грузией в августе 2008 г. достигли самой низкой точки, начиная с конца 1980-х годов.
При этом политика жестких заявлений и требований остановить процесс дальнейшего расширения НАТО на Восток, в очередной раз пересмотреть условия Договора об обычных вооруженных силах в Европе не принесла видимого успеха. Более того, «мюнхенская» стратегия (отталкивающаяся от жесткого выступления В. Путина на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности в феврале 2007 г.), по сути, оказалась проваленной. По всем вопросам, поставленным Россией «ребром» к весне 2008 г., достигнут консенсус, не позволяющий более рассчитывать на возможность играть на противоречиях между европейскими членами Альянса и Вашингтоном. НАТО продолжит политику «открытых дверей». США готовы к сотрудничеству в сфере противоракетной обороны, но не ценой отказа от своих планов. США и страны НАТО готовы обсуждать взаимоприемлемые решения в том, что касается обычных вооруженных сил в Европе, но без ультиматумов и не поступаясь интересами других государств, в том числе Грузии.
Ни «мюнхенская» стратегия, ни победоносная пятидневная война с Грузией не вернули Россию в центр европейской и мировой политики. Не вернули ей статус великой державы. Последние годы продемонстрировали, что с Россией мало кто хочет ссориться, но уж коль скоро сотрудничество начинает буксовать, то придется как-то обходиться без него. У России не хватило ресурсов для того, чтобы стать эффективной ревизионистской державой, способной переиграть многие из договоренностей 90-х годов. Но она не выступила и в роли эффективной державы, способной сохранить и статус-кво таким, как он сложился к началу нынешнего десятилетия. Вооруженный конфликт с Грузией наиболее ярко продемонст-
рировал то одиночество, в котором оказалась Россия в отношениях не только с США и европейскими государствами, но и со своими ближайшими соседями по СНГ и с Китаем.
Возможно, такое одиночество и является идеалом с точки зрения концепции «суверенной демократии». Однако оно не только не прибавило России веса в решении международных дел, но, наоборот, затруднило решение насущных проблем со старыми и новыми партнерами, приобретенными на протяжении 90-х годов.
«Россия: Итоги трансформации.
Алтайский форум», М.-Барнаул, 2009, с. 101-116.
Дарья Халтурина,
кандидат исторических наук Светлана Кобзева, антрополог
ГЕОПОЛИТИЧЕСКИЕ ПЕРСПЕКТИВЫ РОССИИ В УСЛОВИЯХ СОЦИАЛЬНО-ДЕМОГРАФИЧЕСКОГО КРИЗИСА
В начале 1990-х годов Россия погрузилась в долговременный масштабный социально-экономический кризис, затронувший все сферы жизни; он не только не преодолен, но и усилился в связи с глобальными тенденциями. Новейшие статистические данные российских и международных структур свидетельствуют, что многие из показателей социального неблагополучия в современной России имеют экстремально высокие значения не только на фоне западных стран, но и по сравнению с более бедными государствами СНГ и «третьего мира». В наибольшей степени кризисные тенденции проявились в демографической сфере. Россия на протяжении 1990-х годов переживала демографическую катастрофу.
Согласно данным Всемирного банка с 1985 по 1999 г. в России наблюдалось резкое снижение рождаемости, сопровождавшееся (особенно с 1992 г.) катастрофическим ростом смертности. Эти две тенденции создали колоссальную естественную убыль населения, получившую впоследствии в научно-исследовательской среде название «русский крест». Анализируя факторы, предопределившие демографическую катастрофу в России, следует отметить, что уровень рождаемости гораздо в меньшей степени повлиял на демографическую ситуацию в России, нежели показатели смертности.
