CC BY
12
УДК 947(571.53)3
НАСЕЛЕНИЕ ПРИАНГАРЬЯ И МЕЖДУНАРОДНАЯ МИГРАЦИЯ В 1990-Е ГГ.
Т. П. Урожаева
Иркутский государственный университет
Миграционные процессы в Иркутской области в 1990-е гг. протекали довольно активно и противоречиво. С одной стороны, постоянная потребность в рабочей силе вызвала приток трудовых ресурсов из ближнего зарубежья, с другой — из региона шёл постоянный отток жителей. Отрицательное сальдо миграции осложняло и без того неблагоприятную демографическую ситуацию, снижало возможности естественного воспроизводства населения, ухудшало качественный состав трудовых ресурсов.
Ключевые слова: международная миграция, беженцы, вынужденные переселенцы, ближнее и дальнее зарубежье.
В 1990-е гг. совокупность негативных социально-экономических и политических явлений привела к трансформации миграционных процессов как по всей стране, так и в пределах Иркутской области. Процессы территориального перемещения населения стали непредсказуемыми и слабоуправляемыми, в то время как миграции советского периода были относительно регулируемы и прогнозируемы.
С начала 1990-х гг., в результате распада Советского Союза и образования суверенных республик, наблюдался приток внешних мигрантов в регион. Геополитические и главным образом психологические последствия этого процесса выразились в межнациональных и социальных конфликтах, в проявлениях национализма, в различных формах социально-экономической нестабильности и фрустрированного состояния населения. Кроме того, к следствиям сложившейся алармистской ситуации можно отнести появление таких категорий населения, как «беженцы» и «вынужденные переселенцы».
Высшая степень положительного сальдо внешней миграции в Иркутскую область была зафиксирована в нестабильный период (1990-1992, 1995 гг.) [1, с. 2]. Ежегодно с момента начала регистрации мигрантов (июль 1992 г.) в областной миграционной службе на учёте состояло 9-10 тыс. человек, проживавших ранее на территории Казахстана (54,7 %), Узбекистана (15,9 %), Таджикистана (12,6 %). В августе 1992 года появились первые беженцы из Таджикистана, затем Азербайджана, Чечни, Молдавии, Абхазии и Грузии. На Таджикистан приходилось 46,5 %, Азербайджан - 12 %; столько же на Абхазию, по 7 и 6 % соответственно на Грузию и Молдавию. Причём до июня 1993 года беженцами не признавались мигранты из Киргизии и Узбекистана, так как тогда были ограничения, установленные федеральными органами. На начало мая 1994 года в области значился 2 131 мигрант. Только за четыре месяца (июнь-октябрь 1994 г.) прирост составил 623 человека. Мигранты приезжали в основном в города. Наибольшую нагрузку испытывал Иркутск - 27 % от всех прибывших, Братск -22 %, Ангарск - 7 %, чуть меньше - Шелехов, Усть-Илимск (5 и 6 %). Прибывали люди городских профессий, преобладающей частью к родственникам [2, с. 2].
По состоянию на начало 1999 года в органах миграционной службы состояли на учёте 9,4 тыс. человек. Каждый второй из них (53,6 %) ранее проживал в Казахстане, 15,9 % - в Узбекистане, 13 % - в Таджикистане. Основную долю переселенцев (80,6 %) составляли русские, 5 % - украинцы. Более половины из них находились в трудоспособном возрасте (58,8 %) и имели высшее, незаконченное высшее и среднее специальное образование (53,3 %). В 1996 году в Приангарье прибыло 1 604 чел., их них большинство казахи (818 чел.), таджики (247 чел.), узбеки (202 чел.). Бывшие жители Казахстана составили в 1999 году около двух третей миграционного прироста из ближнего зарубежья. Более половины из них были в трудоспособном возрасте (58,8 %) и имели высшее, незаконченное высшее и среднее специальное образование (53,3 %) [3, с. 116]. Миграция из Таджикистана проходила в два этапа. В первой половине 1990-х гг. в область приехали беженцы, которые уезжали из Таджикистана из-за идущей там гражданской войны. Во второй половине десятилетия оформилась уже совершенно иная иммиграционная волна, которая была связана с очень низким уровнем жизни в Таджикистане, самой маленькой заработной платой среди бывших советских республик. Жители этой республики наравне с узбеками часто брались за самую тяжёлую и низкооплачиваемую работу, главным образом в строительстве.
Благополучие миграционного итога 1995 году в Иркутской области было обеспечено значительным притоком из стран ближнего зарубежья, когда в результате недальновидной политики новых суверенных государств происходил массовый возврат русскоязычного населения на историческую родину. С постепенной стабилизацией межнациональных отношений этот источник пополнения населения уменьшился, и в 1999 году прибавка мигрантов из ближнего зарубежья составила лишь 0,8 тыс. чел. против 6,2 тыс. в 1995 году [4, с. 2-3].
Так, миграционный прирост в 1999 году сократился в 2,5 раза по сравнению с 1998 годом и почти в 10 раз -с 1994 годом, когда он был наибольшим. В 1999 году, как и в прежние годы, в Иркутскую область в основном прибывало население из Казахстана и Средней Азии. Бывшие жители Казахстана составляли около двух третей миграционного прироста из ближнего зарубежья. При положительном миграционном балансе с бывшими республиками Средней Азии всё более заметным становилось отрицательное сальдо в обмене населением с Украиной и Белоруссией. В 1999 году численность уехавших в эти страны превысила количество прибывших оттуда соответственно на 204 и 220 чел. [5, с. 9-10]. Для граждан, впервые прибывших, выбор Приангарья в качестве нового места жительства в большей степени был обусловлен состоянием региональной экономики: Иркутская область являлась экономически развитым регионом со средним уровнем оплаты труда.
Международная миграция, прежде дававшая приток жителей за счёт покинувших свои дома в бывших союзных республиках, по итогам 2000 года имела отрицательный результат: прибыли 1 174 чел., выбыли 1 459 (- 285 чел.) [6, с. 24-25]. Поток мигрантов из ближнего зарубежья, прежде «полноводный» из-за недальновидной политики новых независимых государств, к концу 1990-х гг. почти иссяк.
Распределение мигрантов по странам их исхода показывает, что в Иркутской области преобладали уроженцы Украины и Белоруссии (в 2002 году на эти страны приходилось более половины уроженцев стран СНГ, проживающих в Иркутской области), а также Казахстана (23 %). В структуре мигрантов было относительно много выходцев из Узбекистана, Киргизии и Таджикистана. Доля мигрантов из стран Закавказья, увеличившаяся в 1990-е гг., к концу десятилетия сократилась [1, с. 2]. По данным переписи населения 2002 года, среди выходцев из Казахстана, Узбекистана, Киргизии, Туркмении и стран Балтии преобладали русские, среди выходцев из стран Закавказья, Таджикистана, Украины и Белоруссии - представители коренных народов этих стран [7, с. 16].
Поток мигрантов из братских республик постепенно к концу 1990-х гг. превратился в «ручеёк», а именно они обеспечивали положительный итог миграции. В 1999 году прибавка из-за ближнего зарубежья составила лишь 0,8 тыс. чел. против 6,2 тыс. чел. в 1995 году [6, с. 25]. Прибавку обеспечивал поток русскоязычного населения, вынужденно покидавшего бывшие союзные республики. Волна суверенитетов и недальновидная политика властей по отношению к специалистам, обеспечившим в былые времена экономический подъём нового зарубежья, «гнала» их на историческую родину. К середине 1990-х гг. например, поток мигрантов из СНГ и Прибалтики лишь немногим превышал число выбывших в этом направлении [8, с. 3].
Структура внешней миграции Иркутской области в 1990-е гг. была достаточно стабильна, подавляющую часть (78 %) внешнего миграционного оборота составили связи с российскими регионами, обмен с ближним зарубежьем постепенно терял свою прежнюю роль. Масштабы миграционных связей области со странами дальнего зарубежья были невелики, их доля не превышала 1 % от числа переселенцев [9, с. 76].
Параллельно с этим в 1990-е гг. наблюдался прогрессирующий приток мигрантов из Китая, законным и незаконным способом расселяющихся на временное и постоянное проживание в регионе. Приезжие граждане из стран СНГ и КНР зачастую пополняли армию безработных. Кроме того, они со своей культурой, образом жизни, устоями и традициями, приезжая в другую местность, сталкивались с трудностями этического и культурного плана. Естественно, это оказывало отрицательное влияние на социальное равновесие в регионе.
Приангарье как часть Восточной Сибири значительно уступало регионам Западной Сибири, на которые приходилась большая часть мигрантов из стран Средней Азии. С другой стороны, Иркутская область оставалась в некоторой степени притягательной для мигрантов из стран ближнего и дальнего зарубежья. Она обладала достаточным потенциалом для того, чтобы стать одним из самых главных реципиентов миграции в РФ вследствие наличия природных ресурсов, развитой экономической инфраструктуры, относительно высокой заработной платы по сравнению с другими сибирскими регионами, дешёвой электроэнергией, значительной, но слабозаселённой территорией. Иркутская область, хотя и не являлась пограничной, была связана железнодорожным сообщением со всеми главными азиатскими соседями России. Стоимость билетов на железнодорожный транспорт оставалась небольшой, что делало путь до Иркутска и других городов Приангарья доступным для большинства бедных жителей сопредельных государств. Выбор мигрантов места проживания тесно коррелировал с такими критериями, как уровень дохода, стоимость потребительской корзины, состояние рынка труда, качество социальной среды, не в последнюю очередь определялся также возрастом и уровнем образования.
О реальном спаде миграционной активности населения области в 1990-е гг. свидетельствуют данные о распределении её жителей по месту рождения. Видно, что за период 1989-2002 гг. в населении области существенно сократилась доля уроженцев как других регионов страны, так и других стран. Это произошло, помимо сокращения прибытия в область, в результате возвратной миграции уроженцев других регионов к месту своего рождения или выезда их в другие регионы страны и другие страны. По данным переписи населения 2002 года, выезд из Иркутской области осуществлялся в основном на Украину (43 % в 1992-2002 гг.), в Белоруссию (10 %) и Казахстан (14 %), а также страны дальнего зарубежья (16 %) [7, с. 18].
В 1992-1993 гг. из области выехали на этническую родину 3 387 украинцев и 525 белорусов. Отток русских в разные регионы только в 1993 году составил около 6 тыс. чел. Для сравнения: узбеков в этот период уехало 136 чел., татар - 434. Однако среди прибывших из бывших республик Средней Азии, Прибалтики, а также из других регионов РФ преобладали русские [10, с. 1]. Постепенно миграция поменяла знак плюс на минус. Так в 1996 году Приангарье покинуло на 1 251 чел. больше, чем приехало. Из уехавших 2 908 чел. отправились в государства СНГ, а 429 чел. - в дальнее зарубежье [9, с. 3].
Недовольство низким уровнем жизни и появление возможности для выезда в другие страны в начале 1990-х гг. стало главной причиной переселения этнических меньшинств, проживающих на территории области: лиц еврейской национальности - в Израиль, США, российских немцев - в Германию. Некоторые граждане Приангарья смогли воспользоваться специальными миграционными программами (прежде всего Канады и Новой Зеландии), основанными на балльной системе. Возросло число людей, которые трудоустраивались за рубежом по своей специальности, в большей мере это были программисты. Стремительный рост числа эмигрантов, достигнув своего пика к середине 1990-х гг., постепенно снизился и стабилизировался. Покинуть Родину и отправиться за пределы бывшего СССР решались немногие. Так, за полгода 1999 года таких оказалось всего 314 жителей области. Прибыло из дальнего зарубежья и того меньше - 39 чел. Миграционный обмен с дальним зарубежьем был самым неэквивалентным. В результате всех прибытий и выбытий население Приангарья в 1999 году
уменьшилось на 1,5 тыс. чел. Однако в дальнейшем возрастания потерь не произошло. Охота к перемене мест понемногу угасала. В сравнении с 1998 годом миграция снизилась на 13 % [3, с. 118].
Отрицательный результат дал также обмен населения со странами дальнего зарубежья. За 1999 год из Иркутской области выбыло в страны дальнего зарубежья 834 чел., что на 36 % больше, чем в 1998 году. Большинство эмигрантов выезжали на постоянное место жительства в Израиль, Германию и США. В основном это были лица трудоспособного возраста (64,4 %) с детьми до 16 лет (22,2 %). Около 60 % эмигрантов составляли русские, 19 % - немцы, 12 % - евреи, 5 % - украинцы, 4 % - представители других национальностей [11, с. 2-3].
Выезд в дальнее зарубежье, хотя и не столь значительный, сохранял свои масштабы и в дальнейшем. В 2000 году прибыли из дальнего зарубежья 67 чел., а отправились в такой далёкий путь, решившись кардинально сменить свой адрес, 480 чел., в итоге Иркутская область потеряла 413 жителей. Общие потери в результате смены места жительства составили 4 тыс. чел. [12, с. 1].
Положительным следствием изменений на образовавшемся постсоветском пространстве можно назвать демократизацию и появление условий для реализации принципа свободы передвижения. Следует отметить, что данный аспект способен также и отрицательно воздействовать на сальдо миграции: в период с 1996 по 2002 гг. выбывших из региона Приангарья было на четверть больше, чем прибывших. Жители Иркутской области выезжали в другие регионы России и за границу. Массовый характер приобрёл отток на историческую родину евреев и немцев. Смена идеологических представлений позволила людям выбирать место и страну проживания; к примеру, представители названных национальностей составили 24 и 10 % эмигрантов соответственно [7, с. 19].
Что же заставляло людей тронуться с насиженного места? Причины могли быть разными. Достаточно редко, но всё же случалось, что толчком к переезду служило экологическое неблагополучие или несоответствие природно-климатических условий, обострение криминогенной обстановки или межнациональных отношений (в 2000 году эти причины составляли менее 1 % в общем объёме миграции). Более весомой причиной являлся отъезд к месту учебы (14 % перемещений). Примерно в каждом пятом случае побудительным фактором становилась ностальгия «местного характера» (возврат к прежнему месту жительства). В целом же преобладали причины личного и семейного хараткера (31,5 %). Несколько уступал им такой серьёзный мотив, как переезд к месту работы (30,7 %) [4, с. 2].
Несмотря на то, что миграционный отток из промышленных городов Приангарья был высок, некоторые из них были привлекательны для мигрантов из других регионов и выходцев из сельской местности самой Иркутской области. Нужно отметить, что по результативности миграции между отдельными городами региона наблюдались десятикратные различия. Самые высокие показатели результативности в Иркутской области в 1995 году имели города Шелехов (1 059 чел.) и Саянск (263 чел.) [13, с. 40-42]. Например, г. Шелехов отличался постоянным притоком мигрантов: их величина в 1990-е гг. находилась на уровне 2,2-2,5 тыс. чел. В 1995 году 16,3 % от общего количества прибыло из стран ближнего и 0,7 % - дальнего зарубежья. Выбытие населения в этот период колебалось в больших пределах - от 1 171 до 1 382 чел. В 1995 году 54,5 % уехало в другие районы области, 34,5 % - за пределы области, 5,8 % - в государства ближнего зарубежья и 1,4 % - в страны дальнего зарубежья [14, с. 124].
Период экстремальной вынужденной миграции, вызванной национальными конфликтами и политическими причинами, практически, как свидетельствует статистика, завершился в 1999 году. Наступил период, когда на смену стихийному характеру миграционных процессов пришёл регулируемый характер перемещений. Потенциальные переселенцы заранее могли получить объективную информацию о состоянии рынков труда и о возможностях решения жилищных проблем на территории вселения и принять взвешенное решение о перемещении в тот или иной регион России. До начала же 2000-х гг. всё это происходило стихийно, с большими издержками как для территорий выезда и вселения, так и для самих мигрантов.
Таким образом, миграционные процессы в Иркутской области протекали довольно активно и противоречиво. С одной стороны, постоянная потребность в рабочей силе вызывала приток трудовых ресурсов из ближнего зарубежья, с другой, - из региона шёл постоянный отток коренных жителей. Отрицательное сальдо миграции осложняло и без того неблагоприятную демографическую ситуацию, снижало возможности естественного воспроизводства населения, ухудшало качественный состав трудовых ресурсов.
Библиографический список
1. Смирнова, Е. Переселенцы и беженцы переполняют Приангарье: О проблемах федеральной миграционной службы / Е. Смирнова // СМ-номер один. - 1998. - 26 марта.- С. 2.
2. Кез, С. Дай мне руку, помоги подняться: Беседа с начальником отдела миграции Иркутской области. Л. Борисевич по проблемам беженцев в области / С. Кез // Восточно-Сибирская правда. -1994. 31 мая. - С. 2.
3. Дятлов, В. И. Восточная Сибирь в системе внешних миграций / В. И. Дятлов // Россия и Восток: взгляд из Сибири в конце столетия: мат-лы Междунар. конф. (24-27 мая 2000 г., Иркутск). В 2-х т. Т. 2. - Иркутск, 2000. - С. 114-119.
4. Овсянникова, И. Далеко ли держим путь? / И. Овсянникова // Восточно-Сибирская правда. - 2000. - № 154. - 3 августа. - С. 2-3.
5. Огнева, Е. Как уезжают из Иркутска: сведения об эмиграции за рубеж жителей Иркутской области / Е. Огнева // Аргументы и факты. -1999. - (№ 15. - Апрель.- С. 9-10.
6. Дятлов, В. Байкальская Сибирь: внешние миграции как фактор стабильности и конфликта в регионе / В. Дятлов // Иркутская губерния. - 2002. - № 5. - С. 24-25.
7. Миграция населения Иркутской области в 2002 году / Госкомстат РФ; Иркутский областной комитет. гос. статистики. - Иркутск, 2003.- С. 16.
8. Овсянникова, И. Что ищет он в стране далёкой?: О миграционных процессах в Иркутской области в 1996-1997 гг. / И. Овсянникова // Восточно-Сибирская правда. - 1997. - 23 апреля.- С. 3.
9. Трофимов, Е. А. Миграция и региональный рынок труда / Е. А. Трофимова. - СПб.: Изд-во СПб УЭФ, 1996. - С. 76.
10. Филиппова, В. Один - надежда и опора (данные микропереписи населения, проведённой в 1994 г.) / В. Филиппова // ВосточноСибирская правда. - 1995. - № 49. - 10 марта. - С. 1.
11. Ротенфельд, Б. «Прощай, немытая Россия...»: Об эмиграции жителей Иркутской области за пределы РФ / Б. Ротенфельд // СМ-номер один. - 1999. 3 февраля. - С. 2-3.
12. Приангарье теряет жителей // СМ-номер один. - 2002. - 5 марта. - С. 1.
13. Архив Иркутского областного комитета государственной статистики. Динамические ряды 08-03-08. - С. 40-42.
14. Головина, А. Демографическая ситуация в Шелехове / А. Головина // География: теория и практика: тез. докл. научной конференции. -Иркутск: ИГУ, 1998. - С. 124.
© Урожаева Т. П., 2016
