CC BY
56
Terra Humana
УДК 94(57)+364.29 ББК 63(2Р53)+65.272
А.С. Ковалев
нарушение прав и основные типы жалоб нетрудоспособных граждан в инвалидных домах СИБИРИ в 1920-1930-Х гг.
Представлена первая попытка изучения проблем, связанных с нарушением прав инвалидов и пожилых людей в инвалидных домах Сибири в 20-30-х гг. ХХ в. Документальную базу исследования составили ранее не публиковавшиеся архивные материалы. Классифицируется пять типов жалоб обитателей инвалидных учреждений, которые рассматриваются на конкретных примерах. Подробный анализ обращений инвалидов и пожилых людей позволяет сделать вывод о степени эффективности самозащиты проживающими своих прав и интересов.
Ключевые слова:
жалоба, инвалидный дом, инвалиды, нарушение прав, пожилые люди, пренебрежительное отношение, социальное обеспечение
Современная отечественная наука все чаще обращает свое внимание на изучение истории советской социальной политики, социальной защиты и обеспечения, где ключевая роль отведена самим участникам процесса социальной помощи, в том числе - инвалидам и пожилым людям. Вопросы натурального обеспечения инвалидов войны, врачебно-трудовой экспертизы рассматриваются О.А. Росляковой [13]; Н.П. Крюков [10] исследует становление и методики социально-правовой реабилитации инвалидов. В работах О.В. Капустиной [8], А.В. Некрасова [11], А.А. Новикова [12] интерес представляет подробная характеристика изучения проблем пенсионного обеспечения и социального страхования инвалидов и престарелых в 20-30-х гг. ХХ в.; А.С. Галискарова [4] и Г.А. Хорохорина [14] исследовали проблемы социальной и медицинской помощи пожилым людям и инвалидам, становление и развитие государственной системы профессиональной реабилитации инвалидов войны и труда. Д.С. Кошкин [9] первым постарался определить сущность и содержание социальной работы с инвалидами в 1920-1930-х гг., проанализировав законодательную базу политики государства в области социальной работы с инвалидами, раскрыв специфику развития пенсионного обеспечения, медико-социального обслуживания инвалидов, культурно-просветительной работа с инвалидами.
Однако ни в одной из вышеперечисленных работ не уделяется внимание проблемам защиты прав инвалидов и пожилых людей в условиях социального обеспечения в инвалидных домах, которое в 19201930-х гг. стало основным видом заботы о
нетрудоспособном населении. Между тем, проблема нарушения прав и интересов пожилых граждан и лиц с инвалидностью, вынужденных коротать свой век в учреждении интернатного типа, и до сих пор остается крайне актуальной, их защита считается в развитых обществах ведущим направлением социальной работы. Исходя из того, что на сегодняшний день в отечественной науке отсутствуют исторические исследования по проблемам нарушения и защиты прав инвалидов и пожилых людям, цель настоящей статьи - восстановить целостную картину. Вместе с этим стоит обратить внимание, что проблемы реализации нетрудоспособными обитателями инвалидных домов своих прав в 2030-х гг. ХХ в. рассматриваются автором статьи в контексте самозащиты инвалидов и пожилых людей через изучение различных типов жалоб, с которыми те обычно обращались в вышестоящие инстанции.
Указанные хронологические рамки связаны с тем, что в первые десятилетия советской власти были заложены принципы социального обслуживания нетрудоспособного населения, которые с небольшими изменениями дошли до наших дней. Среди них - полупрофессиональное отношение работников учреждения к своим обязанностям по защите прав инвалидов и стариков, проживающих в нем, и неспособность правильно распорядиться своей «властью» над стариками и инвалидами.
Прежде всего, стоит напомнить, что режим «закрытого» учреждения предполагает активное участие администрации и работников учреждения в реализации прав и отстаивании интересов проживающих. Инвалиды и пожилые люди должны
быть уверены в том, что руководство надлежащим образом рассмотрит их жалобы и примет по ним необходимые меры. Руководство учреждения должно охранять законные права проживающих и поощрять их в осуществлении этих прав, обеспечивая защиту инвалидов и пожилых людей от притеснений, унижения, дискриминации, жестокого и бесчеловечного обращения в результате умышленных действий, небрежности или халатности работников.
Впрочем, применительно к исследуемому периоду следует сразу оговориться, что из-за низкого уровня профессионализма управляющего и обслуживающего персонала, неспособного защищать права и интересы инвалидов и пожилых людей, последние были вынуждены отстаивать их самостоятельно. Тем самым защита превратилась в самозащиту, причем зачастую от тех, кто должен был ее осуществлять. Она выражалась в жалобах проживающих в вышестоящие инстанции, которыми были органы социального обеспечения, а при невозможности эффективно разрешить проблему - в местные подразделения Рабкрина, отвечавшие за рассмотрение жалоб.
Все жалобы инвалидов можно классифицировать по 5 группам. Первую группу составляли жалобы на администрацию и работников учреждения. Инвалиды могли выражать недовольство морально-этическими качествами персонала учреждения. Например, в 1924 г. инвалид труда Петр Екимов из инвалидного дома им. Милютина писал заведующему Иркутским СОБЕСом Стефанному о недостойном поведении завскладом Винокурова, который приобретал «недоброкачественные продукты, идущие в пищу». Инвалид призывал власти: «Удаляйте... этих коршунов со своего служебного поста, и наградой вам будет всеобщее уважение со стороны инвалидов» [1, л. 109].
Другой причиной, по которой жалобщики обращались в СОБЕС, могло быть некорректное и грубое отношение к ним со стороны обслуживающего персонала. В том же Иркутском доме инвалиды подали подобную жалобу на конюха-водовоза Михаила Рыбина, и общее собрание инвалидов постановило заменить его другим лицом. При этом все было официально оформлено и зафиксировано в протоколе от 17 декабря 1924 г.: «Ввиду массы имеющихся заявлений на сотрудника... как на человека особо грубого с окружающими его людьми, не признающего другого языка, кроме площадной брани... отказываю-
щегося от выполнения своих обязанностей, уволить» [1, л. 172].
Также основанием для подачи заявления от недовольных инвалидов могло стать невыполнение работниками инвалидного дома своих служебных обязанностей. Скажем, вслед за Рыбиным уволили истопника Антона Сихтера, отказавшегося выйти на работу в середине декабря, в результате чего инвалидный дом остался без отопления [1, л. 172].
Редко, но случалось, что инвалиды подавали жалобы даже на органы социального обеспечения. Показательна история в Иркутске, где в 1922 г. в местное Бюро Жалоб при Рабкрине подала заявление бывшая медсестра, инвалид гражданской войны Марта Андресюк, просившая «обратить внимание на произвол советских работников Бесеневича и Дадера», которые не дали ей устроить в инвалидный дом слепого и психически больного мальчика [2, л. 30]. По словам женщины, чиновники заявили: «Какое вам дело до всяких шатающихся и на кой черт вы их собираете, пусть шатаются и подыхают, какое нам дело до них», что «недостойно советского работника» [2, л. 30об]. Бороться с СОБЕСом оказалось трудно - Андресюк саму чуть не выселили из инвалидного дома в деревню подальше от Иркутска, но в результате оба упомянутых чиновника в 1923 г. были сняты со своих должностей.
Далеко не каждый инвалид осмеливался дойти в защите своих прав до конца, многие или сдавались, или шли на компромисс. Для долгой тяжбы нужно было терпение и умение привлекать на свою сторону тех, кто может выступить в поддержку. В этом отношении из многочисленных жалоб, поступавших ежемесячно в окружные СОБЕСы на рубеже 1920-1930-х гг., интересна история Андрея Васильевича Стародубцева [6, л. 83].
Все началось с того, что пожилой человек, инвалид труда А.В. Стародубцев обратился с жалобой на действия заведующего инвалидным домом за то, что тот несправедливо исключил его из учреждения, мотивируя свой поступок тем, что «Стародубцев находился несколько дней в самовольной отлучке... и пьянствует» [6, л. 85]. Однако в дальнейшем оказалось, что Стародубцев был членом комиссии по улучшению быта пенсионеров при местной страхкассе и во время отсутствия выполнял свои обязанности, не сумев вовремя вернуться из-за весенней распутицы [6, л. 84]. Но больше всего инвалида возмутила «чистейшая кривда»: что он, выполняв-
Общество
Terra Humana
ший многочисленные общественные поручения, оказался пьяницей, и что «пьянки эти не первые». Стародубцев потребовал поднять все протоколы общих собраний, которые могли подтвердить, что он «не имел ни одного замечания - ни выговоров с предупреждениями за пьянку». Окончательно осмелев, старик призвал ОкрСО-БЕС произвести дознание «в пределах опроса инвалидов... как женщин так и мужчин», «и этим самым снять... незаслуженно возводимое на меня обвинение и восстановить меня в праве для помещения меня в инвалидном доме» [6, л. 84]. Руководство ОкрСОБЕСа посчитало, что правильнее всего будет не доводить дело до разбирательства и рекомендовало Попову восстановить Стародубцева в инвалидном доме. И хотя это была всего лишь маленькая победа маленького человека, но она доказывает, что благополучие инвалида или пожилого человека во многом зависело не только от органов социального обеспечения, но и от самого человека.
Вторая группа жалоб включала в себя недовольство качеством питания, обеспечения и обслуживания. Причем даже если качество пищи было вполне приемлемым для 20-х гг., инвалиды жаловались: «за все время его проживания... получаем плохой обед, как помои», «кормят г...ном и завдомом забирает инвалидные куски» [5, л. 80об]. В этом случае разбирать жалобы приходилось медицинскому работнику, который был приставлен к кухне, чтобы контролировать процесс приготовления пищи с соблюдением необходимых санитарных норм. В Томском инвалидном доме в 1926 г. врач Готовецкий, рассматривая жалобу инвалидов на некачественные продукты, из которых готовят обед, помимо пробы приготовленной пищи стал дополнительно производить осмотр продуктов, находящихся на складе, давая аргументированное заключение, что «выдаваемая пища удовлетворительна, при осмотре плохого продукта замечено не было» [5, л. 80].
Жаловались инвалиды и на бытовые проблемы: на неисправность печей и окон, уборных и коридоров, на то, что «давно не было бани», на скверные условия проживания, на отсутствие обмундирования. В 1930 г. в Томске инвалида Щербинско-го переводили из одного дома в другой, при этом кастелянша заведения отобрала у него все вещи. Друг Щербинского, инвалид Акимов вмешался в ситуацию, пытаясь «физическими препятствиями и угрозами» воспрепятствовать кастелянше. Только при помощи заведующего и
работников инвалидного дома этот перевод удалось завершить. Однако Акимову «за вмешательство и отказ подчиниться законным требованиям администрации» объявили «второй строгий выговор с последним предупреждением» [6, л. 80].
Подобную акцию иначе, как фарсом, не назовешь. Один инвалид заступился за другого, и ему за это объявили выговор. Конечно, Щербинский и в новом инвалидном доме получил обмундирование в полном объеме, но можно ли осуждать инвалида лишь за то, что он вмешался? Акимов, давно поступивший в учреждение, помнил, что прежде после перевода в новое учреждение инвалид оставался без белья и одежды, вот и выступил против незаконного, с его точки зрения, «отбирания имущества». Но заведующий занял жесткую позицию и «наказал» инвалида, поскольку и в этом нелепом наказании был свой смысл: испугать инвалида «вторым строгим выговором с последним предупреждением», проявить свой управленческий характер и дать понять инвалидам, как будут «защищаться» их права.
В третьей группе оказались жалобы на бесправное положение инвалидов-»беспризорников» (не имевших трудового стажа, чаще всего инвалидов старости) по сравнению с инвалидами войны и труда. Хотя здесь сами инвалиды редко выражали свое недовольство открыто, чаще они потихоньку жаловались тем, кто проверял инвалидный дом. Так случилось в Иркутске зимой 1925 г., когда врач Ливинский, пользовавший местный инвалидный дом № 1, нарисовал на редкость страшную картину, когда после переезда инвалидного дома на новое место в старом здании остались 40 беспомощных инвалидов. Переговорив с оставленными на произвол судьбы инвалидами старости, врач узнал, что «при переходе дома был отбор беспризорных, более крепкие и молодые беспризорные были взяты, старики же были оставлены» [3, л. 9]. Заведующий инвалидным домом Соловьев ничего страшного в этом не увидел: «По свидетельству медкомиссии, все 100% живущих в инвалидном доме признаны хрониками». И, к сожалению, вышел в этом споре победителем, поскольку у ИргубСОБЕСа не было возможности перевести всех инвалидов в новое здание. Инвалидам-старикам оставалось только надеяться, что когда-нибудь и для них наступят лучшие времена.
Особую группу составляли жалобы не самих инвалидов, а жалобы на них со стороны работников инвалидного дома.
Комитет инвалидов часто рассматривал заявления работников инвалидного дома, недовольных поведением инвалидов. Так, из протокола заседания комитета инвалидов Томского окружного инвалидного дома известно о случае с инвалидом Бен-ковским, ставшим достоянием общественности из-за своего «идеологического» подтекста. На очередном заседании месткома инвалидов рассматривалось заявление сиделки Байчук, которая рассказала о том, что ей приходится часто слышать «угрозы инвалида Бенковского... ты красная, скоро всем [красным] пулю в лоб» [6, л. 40]. Обвиняемый ответил, что он «только шутил и считает Байчук нервнобольной». Однако «шутка» привела к тому, что далее был поставлен на обсуждение вопрос, «нету ли у Бенковского классовой вражды». Из его автобиографии выяснилось, что до революции он был управляющим, и хотя сама по себе принадлежность Бенковского к «чуждому» классу не была доказана, инвалиды единогласно проголосовали за то, что Бенковский «виновен в классовой вражде» и исключили из заведения [6, л. 40].
Нисколько не снимая вину с Бенков-ского за оскорбление персонала, следует обратить внимание на ряд обстоятельств. Во-первых, несмотря на то, что сфера социального обеспечения в 1920-1930-х гг. была самой «аполитичной», это не означало, что про классовый подход здесь забыли. Даже из-за подозрения в принадлежности к «чуждой» социальной группе инвалид мог оказаться за бортом социального обеспечения. Во-вторых, нужно помнить про «антагонизм» между инвалидами войны, труда и «беспризорными». И в случае, когда рассматривались вопросы идеологического характера, военные инвалиды (как защищавшие советскую власть) и трудовики (как те, чьи интересы эта власть выражает) всегда были готовы обвинить «беспризорных» в их «неклассовости» (поскольку последние в их глазах и права-то на социальное обеспечение не имели). А если учесть, что в местком инвалидного дома выбирали преимущественно военных и трудовиков, то участь тех, кто не принадлежал к привилегированному классу трудящихся, была очевидной. В-третьих, при всей виновности Бенковского, ни о каком соблюдении его прав и интересов в учреждении говорить не приходится. Впрочем, это касается, в основном, тех, кто был неудобен советской власти.
Пятую группу жалоб составляли взаимные претензии инвалидов друг другу. Инвалиды чуть ли не ежедневно писали заявления, обвиняя друг друга в оскорб-
лениях, «нанесении оскорблений действием», обращались с этими заявлениями в комитет инвалидов, которому обычно удавалось разрядить напряженность. Но это могло быть и выражение недовольства инвалидов соседством с теми, кто осложнял и без того не слишком комфортное проживание из-за проблем, вызванных тяжелым состоянием здоровья. Например, в марте 1925 г. заведующему Иркутским ГубСО-БЕСом инвалиды жаловались: «В доме находится беспризорный Цибульский, который страдает водянкой и старческим маразмом... требует специального ухода... вызывая жалобы и нарекания со стороны здоровых инвалидов» [3, л. 21].
Увы, но в большинстве случаев инвалиды солидарности не проявляли, и порой вели себя очень жестоко по отношению к своим товарищам по инвалидному дому, особенно когда речь заходила об улучшении материально-бытовых условий в ущерб кому-то из инвалидов. Вот яркий пример из Томского инвалидного дома № 1. На заседании комитета призреваемых обсуждался вопрос о выселении инвалидки М., которая «не хочет подчиняться правилам инвалидного дома и не желает отдать своего мальчика в приют». Мать по закону должна была отдать своего ребенка в детский дом, поскольку в случае, когда она сама находится на иждивении СОБЕСа, но М. долгое время разрешали проживание вместе с сыном. Вспомнили о «правилах» только когда появилась возможность расширить внутреннее пространство инвалидного дома. И вот уже вчерашние «друзья», снисходительно относившиеся к материнским чувствам, не просто отказали мальчику в проживании, а заявляли: «просим исключить из инвалидного дома». Женщине не удалось оказать достойного сопротивления комитету и заведующему, и ее вместе с сыном фактически выгнали из учреждения [7, л. 181].
Итак, практически все жалобы инвалидов и пожилых людей в инвалидных домах Сибири в 1920-1930-х гг. в контексте нарушения их прав и реализации интересов были связаны либо с проблемой достаточного бытового и социального обслуживания, либо с обеспечением морально-психологического климата в учреждении. В первом случае речь шла о пренебрежении нуждами инвалидов и стариков, которое проявлялось в отсутствии должного внимания, обеспечения инвалидов пищей, одеждой и обувью, в неоказании помощи маломобильным инвалидам. Вторая -была связана с созданием психологически
Общество
Terra Humana
10б
комфортной окружающей среды в инвалидном доме.
К сожалению, нужно констатировать, что политика руководства инвалидных домов говорит о преобладавшем неуважительном отношении к инвалидам и их проблемам. Источником нарушений становились сами служащие и представители администрации, которые вместо защиты нетрудоспособных от притеснения фактически порождали его и способствовали эскалации напряженности среди проживающих. В то же время на протяжении 1920-х гг. сами инвалиды и пожилые люди проявляли на редкость повышенную активность в самозащите, используя единственно возможный для них источник - направление жалоб со своими претензиями в вышестоящие инстанции. Это было связано с тем, что руководство учреждений для инвалидов надлежащим образом их жалобы не рассматривало и никаких мер по ним не принимало. Порядок подачи жалоб был настолько неэффективным, а сроки их рассмотрения неопределенными, что инвалидам приходилось обращаться со своими претензиями «через голову» администрации учреждения.
Среди пяти оснований для предъявления претензий самым популярным было
обращение с недовольством по поводу несправедливых действий заведующего и персонала. Порой неудовлетворенность качеством материально-бытового обеспечения и обслуживания и другие проблемы уступали место стремлению инвалидов защитить свою репутацию и право выбирать способ жизнеосуществления в закрытом помещении. В то же время в большинстве случаев их борьба за правду проходила в одиночестве, поскольку солидарности в вопросах защиты своих прав и интересов обитатели инвалидных домов не проявляли. Возможно, именно это стало причиной того, что в 30-х гг. органы социального обеспечения практически перестали рассматривать жалобы от инвалидов. Во-первых, голос одиночки перестал быть достаточным для того, чтобы из-за него затевалось целое разбирательство. Во-вторых, обычным последствием обращения инвалида с жалобой на сотрудника инвалидного дома становилось отстранение его от деятельности, что теперь, в условиях политики максимальной занятости было практически невозможно. К сожалению, в работе о сохранности кадров власти забыли о том, что инвалидов и пожилых людей тоже есть права, требующие защиты.
Список литературы:
[1] ГАИО (Государственный архив Иркутской области). - Ф.Р-558. Оп. 1. Д. 60.
[2] ГАИО. - Ф.Р-558. Оп. 1. Д. 27.
[3] ГАИО. - Ф.Р-558. Оп. 1. Д.90.
[4] Галискарова А.С. Исторический опыт деятельности государственных органов России и Кабардино-Балкарии по социальной защите пожилых людей и инвалидов: 1850-2000 гг. / Дисс. ... канд. ист. наук. - Пятигорск, 2004. - 194 с.
[5] ГАТО (Государственный архив Томской области). - Ф.Р-198. Оп. 1. Д. 8.
[6] ГАТО. - Ф.Р-198. Оп. 1. Д. 72.
[7] ГАТО. - Ф.Р-252. Оп. 1. Д. 120.
[8] Капустина О.В. Пенсионное обеспечение инвалидов войны и приравненных к ним лиц, определенное постановлениями ВЦИК и СНК в 30-х годах XX в. // Гражданственность и патриотизм. Всероссийская научно- практическая конференция ЛГОУ им. А.С. Пушкина. - СПб., 2007. - С. 120-122.
[9] Кошкин Д.С. Государственная политика и практика социальной работы с инвалидами в 20-30-е годы XX века: На материалах РСФСР / Дисс. ... канд. ист. наук. - М., 2001. - 266 с.
[10] Крюков Н.П. Исторический опыт социальной поддержки населения России и его использование в 90-е гг. XX в. (На материалах Нижнего Поволжья) / Дисс. ... д-ра ист. наук. - Саратов, 2003. - 459 с.
[11] Некрасов А.В. Система социального обеспечения в РСФСР в 1920-е годы: на примере Дона, Кубани и Ставрополья / Дис... канд. ист. наук. - Новочеркасск, 2009. - 227 с.
[12] Новиков А.А. Эволюция пенсионной системы России / Дисс. ... докт. экон. наук. - М., 2008. - 380 с.
[13] Рослякова О.А. Деятельность органов социального обеспечения Южного Урала по реализации социальной политики правительства с октября 1917 года по май 1941 года / Дисс. ... канд. ист. наук. -Оренбург, 2006. - 190 с.
[14] Хорохорина Г. А. Политика государства в области социального обеспечения и реабилитации инвалидов войны и труда в период 1941-1945 гг.: на материалах РСФСР / Дисс. ... канд. ист. наук. - М., 2005. - 275 с.
