CC BY
276
раздел ФИЛОСОФИЯ, СОЦИОЛОГИЯ, КУЛЬТУРОЛОГИЯ и ПОЛИТОЛОГИЯ
УДК 316.624:615.099
НАРКОМАНИЯ В КОНТЕКСТЕ ТЕОРИЙ ДЕВИАЦИИ © Н. Е. Хабибова
Уфимская государственная академия экономики и сервиса Россия, Республика Башкортостан, 450078 г. Уфа, ул. Чернышевского, 145.
Тел./факс: +7 (347) 252 08 06.
E-mail: khabibova@mail.ru
Как научная проблема наркомания стала осмысливаться только с середины ХХ века, когда феномен наркомании вышел за рамки медицины, психиатрии, наркологии и стал проблемой национального и международного масштаба, затрагивающей все сферы общественной жизни, начиная с экономической и заканчивая духовной. Постановка вопроса анализа проблем наркомании в контексте теорий девиаций приобретает сегодня важное значение. Фактически он поднимает проблему управления процессами профилактики наркомании (Как управлять? Чем управлять? Каков механизм управления? и др.). Существующие экономические концепции выдвигают на первый план денежные отношения, биологические стремятся объяснить проблему на основе физиологических факторов, социологические рассматривают влияние социальных условий. Каждая из них заслуживает внимания.
Ключевые слова: девиация, отклоняющееся поведение, аномия, наркомания, профилактика наркомании, управление.
Существуют различные методологические основания при изучении проблем наркомании: системный и комплексный подходы как традиционные в исследовании социальных проблем, социокультурный, деятельностный, подход с позиций теорий девиантного поведения, на котором мы остановимся подробнее.
Девиантное, или отклоняющееся (от лат. ёеуь айе) поведение всегда связано с несоответствием человеческих поступков, действий, видов деятельности распространенным в обществе или его группах нормам, правилам поведения, стереотипам, ожиданиям, установкам, ценностям [1].
За точку отсчета принимаются как («норма») ожидания соответствующего поведения, так и эталоны, образцы поведения, которые должны соотноситься с теоретическими основами подхода, в рамках которого они рассматриваются. Существуют следующие виды подходов к оценке поведенческой нормы: социальный, психологический, психиатрический, этнокультураль-ный, возрастной, гендерный, профессиональный.
С точки зрения предмета психологии, педагогики, психиатрии, девиантное поведение - это поступок, действия человека, не соответствующие официально установленным или же фактически сложившимся в данном обществе (социальной группе) нормам и ожиданиям.
Предметом социологии и социальной психологии выступает девиантное поведение как социальное явление, выражающееся в относительно массовых и устойчивых формах человеческой деятельности, не соответствующих официально установленным или же фактически сложившимся в данном обществе нормам и ожиданиям.
Отклоняющееся или девиантное поведение предполагает наличие трех основных компонентов:
1) человека, которому свойственен данный тип поведения;
2) нормы или ожидания общества (группы), являющиеся критерием оценки поведения, с точки зрения девиации;
3) некий орган, учреждение или личность, реагирующие на данное поведение, принимающие решение, нормально то или иное поведение или девиантно, и определяющие санкции.
Учитывая эти три компонента, девиантным является поведение, отклоняющееся от групповой нормы и влекущее за собой санкции: изоляцию, лечение, наказание, осуждение и другие виды порицания нарушителя [2].
Классическая социологическая классификация включает в себя следующие характеристики девиации:
- масштаб (индивидуальные - массовые);
- объект (экономические - бытовые - имущественные);
- последствия (негативные - позитивные);
- длительность (единовременные - длительные);
- субъект (конкретный индивид - официальные структуры - группы (неформальные - условные));
- тип нарушаемой нормы (например, преступность, делинквентное поведение и т.д.) [3].
Несмотря на разнообразие проявлений девиантного поведения, его сложно определить.
К молодежным видам (формам) девиантного поведения мы относим следующие: пьянство и алкоголизм, наркотизм, сексуальные девиации, суицидальное поведение, делинквентное и преступное виды поведения, молодежный экстремизм.
Биологические и психологические трактовки причин девиации были разработаны в конце XIX -начале XX в. и хорошо известны.
Т ак, Ц. Ломброзо полагал, что существует прямая связь между преступным поведением и биологическими (физическими) особенностями человека. «Криминальный тип» является результатом деградации к более ранним стадиям человеческой эволюции. Данный тип может определяться по таким характерным чертам, как выступающая нижняя челюсть, реденькая бородка и пониженная чувствительность к боли.
Теория Ломброзо получила широкое распространение и последователей, которые устанавлива-
ли связь между девиантным поведением и определенными физическими чертами людей.
Уильям X. Шелдон, американский психолог и врач, подчеркивал важность строения (конституцию) тела, определяющее черты характера. Эндоморфу (человеку умеренной полноты с мягким и несколько округлым телом) свойственны общительность, умение ладить с людьми и потворство своим желаниям. Мезоморфу, тело которого отличается силой и стройностью, присущи склонность к беспокойству, активность, не высокая чувствительность. Эктоморф отличается тонкостью и хрупкостью тела, склонен к самоанализу, наделен повышенной чувствительностью и нервозностью. Наиболее склонны к девиации, по мнению Шелдона, мезоморфы, хотя они и не всегда становятся преступниками.
Биологические концепции в последующем были вытеснены, как указывает Н. Смелзер, в силу того, что «биологические факторы лишь косвенно способствуют девиации, сочетаясь с социальными или психологическими. Поэтому при любом биологическом анализе девиации необходимо учитывать сложную совокупность многих факторов» [4].
В связи с этим хотелось бы подчеркнуть важность биологического объяснения причин девиации и их дальнейшее развитие, к примеру, с позиций аномалий половых хромосом (XY) девианта и др.
В основе психологических или психоаналитических теорий отклоняющегося поведения лежит изучение конфликтов, происходящих в сознании человеческой личности.
Первоначально, представляя личность в виде иерархии бессознательного, предсознательного и сознательного, З. Фрейд утверждал, что структуру человеческой личности составляют три ипостаси, инстанции или категории, обозначенные терминами «Ид» / Id /, или «Оно», «Эго»/ Ego /, или «Я», и «Супер-Эго» / Super-Egо /, или «Сверх-Я» [5]. Ид -наиболее примитивный компонент, носитель инстинктов. Будучи иррациональным и бессознательным, Ид подчиняется принципу удовольствия. Вынужденное служить требованиям Ид, Эго (Я) вместе с тем следует принципу реальности, а не удовольствия. Оно учитывает особенности внешнего мира, его свойства и отношения. Формирующееся Супер-Эго служит носителем моральных стандартов; это та часть личности, которая выполняет роль критика или цензора.
Сверх-Я - результат интроецирования («вкладывания») требований и предписаний общественной жизни. Этот процесс превращения внешних требований и предписаний в элементы внутреннего мира осуществляется под направляющим влиянием эмоциональных отношений с родителями, воспитателями, «лидерами» в широком смысле слова, включая политических лидеров. Сверх-Я, как правило, действует бессознательно, но у него есть «представители» в сознании - совесть, представление об идеальных личностях, которых почитает или
перед которыми преклоняется данный индивид. Совесть, самонаблюдение, формирование - функции «Супер-Эго».
От неизбежного пребывания Эго в ситуации конфликта, создающего невыносимое напряжение в силу несовместимости требований к нему со стороны Ид, Супер-Эго и реальности, личность спасается с помощью «защитных механизмов» - вытеснения, рационализации, регрессии, сублимации.
Непроизвольно устраняясь (вытесняясь) из сознания, чувства, мысли, стремления к действию перемещаются в область бессознательного, где продолжают мотивировать поведение, переживаются в виде чувства тревожности, прорываются в симптомах и. д. Соскальзывание на более примитивный уровень поведения и мышления представляет регрессию. С помощью рационализации («оправдания») сознание объясняет действия, вызванные недопустимыми с точки зрения общества желаниями. Посредством проекции собственные желания и импульсы приписываются внешнему объекту, другому человеку. С помощью сублимации энергия запретных побуждений реализуется способом, допустимым для индивида и общества.
Введя представление о психических механизмах, обслуживающих систему личности с целью ее сохранения, решения ее собственных задач, Фрейд доказал важность работы сознания для сохранения личности, человеческого Я, опровергая тем самым взгляды на работу, сводящуюся к «внутреннему восприятию» своих собственных содержаний, а также отождествляющих личность с ее самосознанием, господствовавшие в психологии до него.
Теория личности, называемая иногда концепцией мотивации человека, содержит в себе целый ряд уязвимых для критики пунктов.
Так, Р. Додельцев выделяет в качестве такого пункта следующее утверждение Фрейда, согласно которому «сущность нашей личности образуется скрытым Оно, которое не имеет непосредственных связей с внешним миром», что, по его мнению, свидетельствует о явной переоценке роли бессознательного, универсализации обособленности невротиков от социальной среды [6].
М. Ярошевский в этом плане отмечает, что «все ошибки и тупиковые ходы Фрейда возникли не из-за признания причинной роли психических явлений (мотивов, структуры личности), а из-за ее неправильной интерпретации» [7]. Продолжая эту мысль можно сказать, что реальная проблема многоплановости мотивационных структур человеческого поведения у Фрейда превратилась в мифологический образ борьбы трех различных существ (Ид, Эго и Супер-Эго); психическая энергия подменила биологические основания мотивации, а также выступила в роли главного регулятора социальных связей и отношений. Период детства, играющий важную роль в формировании мотивационной сферы и характера человека, свелся к раз-
личным стадиям сексуальных пертурбаций, якобы однозначно определяющих характер и установки взрослой личности.
Г. Дилигенский, опровергая в этом плане биоло-гизацию человеческих потребностей, указывает на социальную природу высших потребностей человека.
Используя трехчленную структуру, разработанную З. Фрейдом, и диспозиционную структуру личности, разработанную известным социологом и социальным психологом В. Ядовым, Г. Дилиген-ский определяет установки-ценности высшего уровня, как восходящие к «сверх-Я», низшие, как относящиеся к индивидуальному Я и представляющие собой результат аккультации («окультиро-вания») бессознательных стимулов, порожденных «Оно». Установки, выработанные таким образом, глубже, вернее выражают психологию личности, чем принятые ею из «сверх-Я» [8].
Как видим, на бессознательное не влияет культура, ценности. И хотя сознательное и сверх-сознательное ограничивают страсти, инстинкты, комплексы, существует возможность возникновения состояния внутренних конфликтов между Я и бессознательным, между сверх-Я и бессознательным. И при разрушении защиты вырывается внутренне состояние, которое по своему содержанию отклонено от культурных норм и правил, выработанных и принятых социальным окружением индивида.
«В этой точке зрения есть доля истины»,- замечает С. Фролов, «однако определение и диагностика возможных нарушений в структуре человеческого Я и возможных социальных отклонений крайне затруднены в связи со скрытностью объекта изучения. Кроме того, хотя каждой личности присущ конфликт между биологическими потребностями и запретами культуры, далеко не каждый человек становится девиантом» [9].
На современном этапе исследования проблем наркомании как биологический, так и психологический подходы (связь девиации с психологическими чертами (неустойчивостью психики, нарушением психологического равновесия и т. п.) используются, однако, лишь в анализе криминального поведения, хотя и с учетом совокупности многих факторов.
Как видим, биологические, психологические, психоаналитические теории пытаются выявить причины девиации, социокультурные теории социальных отклонений отвечают на вопрос, почему появляются девианты.
Социологическое объяснение девиации впервые дал Э. Дюркгейм, разработавший теорию аномии, раскрывающую значение социальных и культурных факторов. По сути своей, аномия представляет собой состояние дезорганизации общества, когда ценности, нормы, социальные связи либо отсутствуют, либо становятся неустойчивыми и противоречивыми. Личность чувствует себя ненадежно и нестабильно в выборе линии поведения. Все, что нарушает стабильность, приводит к неод-
нородности, неустойчивости социальных связей, разрушению коллективного сознания (кризис, смешение социальных групп, миграция и т.д.), порождает нарушения общественного порядка, дезорганизует людей, в результате чего появляются различные виды девиаций.
Э. Дюркгейм считал девиацию столь же естественной, как и конформизм. И более того, отклонение от норм несет не только отрицательное, но и положительное начало.
Девиация, по Дюркгейму, является подтверждением роли норм, ценностей и дает более полное представление о многообразии норм. Реакция общества, социальных групп на девиантное поведение уточняет границы социальных норм, укрепляет и обеспечивает социальное единство. И, наконец, девиация способствует социальному изменению, раскрывает альтернативу существующему положению дел, ведет к совершенствованию социальных норм.
Безусловно, подавляющее большинство социальных отклонений играет деструктивную роль в обществе, и лишь немногочисленные отклонения можно считать полезными, к которым никак нельзя отнести наркоманию.
По мнению Н. Смелзера, основная мысль теории Дюркгейма, что социальная дезорганизация является причиной девиантного поведения, в наши дни считается общепризнанной, несмотря на то, что сама теория подверглась критике.
Т. Парсонс в аномии видел состояние, когда значительное число индивидов в результате противоречивости нормативной системы не имеют связи со стабильными институтами общества. Действительно, в современных российских условиях многочисленные дисфункции института экономики (например, высокий уровень безработицы, прежде всего молодежной) существенно сужают возможности индивида в успешной экономической интеграции в общество. Резко снизился социализирующий потенциал семьи, школы, вуза, что затрудняет процесс социальной адаптации, решение им специфических задач взросления, адекватного усвоения социальных норм. Социальные отношения отличаются напряженностью, социальные нормы, регламентирующие поведение людей, вступают в противоречие с требованиями реальной действительности.
Подобная ситуация наиболее остро переживается молодежью, т.к. она только вступает в жизнь и не имеет еще достаточного социального опыта. По сути, значительная часть молодежи (и не только выходцы из асоциальных семей) является социально дезадаптированной и дезориентированной. Отсюда отсутствие идеалов, крайний прагматизм, неразвитость потребностно-мотивационной сферы и т.п.
В дальнейшем теория аномии получила развитие в работах Р. Мертона. Главная причина девиации по Мертону - это разрыв между целями общества и социально одобряемыми средствами осуществления этих целей или дисгармония между куль-
турными целями и легальными (институциональными) средствами, с помощью которых эти цели осуществляются. Аномия появляется не от свободы выбора, а от невозможности многих индивидов следовать нормам, которые они полностью принимают. Так, отклонения во многом зависят от культурных целей и институциональных средств, которых придерживается и которые использует та или иная личность. В соответствии с которыми Мертон и выделил типы поведения (отношения к целям и средствам), которые, с его точки зрения, являются вместе с тем и типами приспособления к обществу (конформность - принятие как культурных целей, так и институциональных средств, одобряемых в обществе, инновация - достижение культурных целей неинституциональными средствами, ритуа-лизм - не признание целей и ценностей сообщества, но соблюдение «правил игры», ретритизм - модель «параллельного существования» и бунт - активное противостояние и опровержение норм общественной организации).
Естественно, это условное разграничение, т.к. каждому человеку присущи все типы. Речь идет о проявлениях в большей или меньшей мере (степени).
Так, российское общество 90-х гг. провозгласило равенство возможностей и приоритет личных целей успеха. Резко усиливающееся социальное неравенство вызвало у многих фрустрацию, «подогреваемую» провоцирующим поведением новой «элиты», массированной рекламой товаров и услуг, недоступных большинству и т. п.
Одним из ключевых типов адаптивного поведения в той ситуации стал ретреатизм, т.е. уход от действительности. Сюда можно отнести в т. ч. и наркотизм. Многие молодые люди обнаруживают завышенные притязания в плане потребления, не подкрепляемые в сознании соответствующей трудовой мотивацией. Такие установки, вступая в противоречие с реальной жизнью, тяжело переживаются. В подобных ситуациях многие люди испытывают комплекс неполноценности, что в индивидуальном плане порождает инфантилизм, а в социальной перспективе -состояние фрустрации и переориентацию на сферу досуга, которая нередко подвержена проникновению субкультуры потребления наркотиков.
Принимая во внимание то, что молодежная субкультура в целом - это попытка коллективного решения молодежью совместно переживаемых проблем (самоутверждение, поиск своего «Я», выбор жизненных ориентиров), очевидной становится распространенность выбора значительной частью молодежи такого варианта решения проблем, который основывается на стремлении к удовольствию как важнейшей смысложизненной ценности и, прежде всего, на наиболее «быстрых» способах его достижения.
Однако видеть в наркомании лишь следствие ретреатизма и нисходящей социальной мобильности, на наш взгляд, есть значительное упрощение, ведущее к «люмпенизации» образа наркомана.
Многие социологи указывают, что одним из главных следствий маргинализации социума является снижение уровня и примитивизация потребностей. В этом плане наркотики могут рассматриваться как способ получения «быстрых» удовольствий.
Можно говорить и о ситуации, когда в российском обществе, подверженном аномии, акцентирование целей материального успеха зачастую трансформируется в культ потребительства и жажду удовольствий.
Объединяющим эти три социологические концепции является наличие связи между возрастанием поведенческих отклонений в обществе и распространением социальной аномии.
К сожалению, ни одна из указанных теорий не объясняет, почему, например, в сходных условиях аномии одни люди выбирают девиантный, а другие -нормативный тип поведения, как происходит выбор того или иного вида девиации (в частности, потребления наркотиков).
Объяснение может быть получено, если принять во внимание, какой ценностный смысл индивиды находят в девиации. Анализ многочисленной литературы о мотивах наркотизации позволяет заключить, что все они определяются базирующимися на гедоническом свойстве наркотиков стремлении преодолеть негативные эмоциональные переживания вследствие нереализации определенных значимых потребностей (потребность в достижении, признании и т.п.).
В этом свете потребление наркотиков - это не просто индивидуальная патология или же отклонение от социальных, правовых норм, а вариант психологической защиты индивида при дезорганизации его отношений с окружающей социальной средой, что, в свою очередь, может приводить к заболеванию (в форме зависимости), отклонениям в поведении, конфликтам с законом и т.п.
На современном этапе положения теории девиации об увеличении численности поведенческих отклонений в период быстрых культурных и социально-экономических изменений разработаны
В. Кудрявцевым, Я. Гилинским и др.
По справедливому замечанию В. Кудрявцева, в период кризиса «возникают такие условия, которые существенно и резко изменяют поведение людей» [10].
Рассматривая деформации (сущность, причины, последствия) социальных институтов, социальных норм, ценностных ориентаций, социальных отношений и используя в своем исследовании такие разновидности (типы) личности как:
- инициативная личность (легко адаптируется, находит правильную линию поведения «Я», свою жизненную стратегию);
- пассивная личность (не адаптирующаяся к новым реальностям, не привержена и к старым порядкам);
- неустойчивая личность (постоянные колебания и непредсказуемые поступки).
В. Кудрявцев указывает на опасность последнего типа и задачу общественного развития в обес-
печении социально-психологической стабильности, устойчивости общественных настроений, достижения гражданского согласия [11].
В свете сказанного, на наш взгляд, настоятельно требуют разработки вопросы о выделении и систематизации индикаторов аномии основных сфер российского общества в условиях трансформации. И в первом приближении возможно использование социальных индикаторов аномии, разработанных А. Панфиловой на основании классификации видов аномии, выделенных в трудах Э. Дюркгейма, и разграничении источников информации об аномии по условно-объективному и условно-субъективному основаниям (табл.) [12].
Согласно культурологическим объяснениям, девиация возникает в результате конфликтов между нормами культуры или, другими словами, когда индивид идентифицирует себя с субкультурой, нормы которой противоречат нормам доминирующей культуры. У. Миллер утверждал, что существует ярко выраженная субкультура низшего слоя общества, одним из проявлений которой является групповая преступность. Эта субкультура придает огромное значение таким качествам, как готовность
к риску, выносливость, стремление к острым ощущениям и везение.
Отвергая психологические и социологические объяснения девиации, как не учитывающие политического аспекта, Беккер считал, что девиация обусловлена способностью влиятельных групп общества (законодатели, судьи, врачи и пр.) навязывать другим определенные стандарты поведения. Концепция Беккера названа теорией стигматизации, или наклеивания ярлыков.
Конфликтологический подход к девиации представлен группой социологов, определяющих себя «радикальными криминологами» и считающими, что создание законов и подчинение им является частью конфликта, происходящего в обществе между различными группами. Так, когда возникает конфликт между властями и некоторыми категориями граждан, власти обычно избирают вариант принудительных мер.
Другие конфликтологи, разделяющие марксистскую точку зрения, утверждают, что законы и деятельность правоохранительных органов - это орудие, которое правящие классы (владеющие средствами производства) используют против тех, кто лишен власти.
Таблица
Социальные индикаторы аномии
Сфера проявлений социальной аномии
Объективные индикаторы
Субъективные индикаторы
Социально-
экономическая
Социально-
политическая
1. Нормативно-правовая неопределенность экономической жизни
1. Показатели социально-экономических изменений (падение объемов производства, резко возросший уровень инфляции, нестабильность ситуации на финансовом рынке, социальная поляризация, высокий уровень бедности)
2. Высокая доля теневой экономики
3. Социальная поляризация и значительное увеличение уровня бедности населения
1. Низкий уровень политической и социальной активности граждан
1. Высокий уровень недоверия к органам власти
2. Неопределенность гражданской и политической позиции
3. Низкий уровень интереса к социально-политическим событиям
1. Девальвация прежних культурных норм, ценностей, правил
„ 2. Элементы «культурного шока»
Социокультурная
3. Общая слабость нормативно-правового поля 4. Элементы фрустрации, целевой неопределенности, дезориентированности
Девиантная 1. Г отовность к принятию и усвоению социально неодобряемых моделей поведения
1. Значительное увеличение количества самоубийств
2. Высокий уровень преступности и правонарушений
3. Высокий уровень употребления алкоголя, наркотиков
4. Высокий показатель заболеваемости алкоголизмом
и наркоманией
Как видим, «радикальная криминология» не интересуется, почему люди нарушают законы, а проводит анализ сущности самой законодательной системы. Сторонники этой теории рассматривают «девиантов» не как нарушителей общепринятых правил, а, как бунтарей, выступающих против капиталистического общества.
Строго говоря, как научная проблема наркомания стала осмысливаться только с середины ХХ века, когда феномен наркомании вышел за рамки медицины, психиатрии, наркологии и стал проблемой национального и международного масштаба, затрагивающей все сферы общественной жизни, начиная с экономической и заканчивая духовной. Так, Р. Миронов указывает: «Явления наркомании в настоящее время превратились в глобальную транснациональную проблему и стали реальной угрозой безопасности всего человечества. В связи с этим необходимы новые, смелые, неординарные решения, чтобы обуздать наркоманию, поставить надежные и эффективные преграды дальнейшему распространению наркотиков в мире и в каждом отдельном государстве» [12]. Постановка вопроса анализа проблем наркомании в контексте теорий девиации приобретает сегодня важное значение. Фактически он поднимает проблему управления процессами профилактики наркомании (Как управлять? Чем управлять? Каков механизм управления? и др.). Существующие экономические концепции выдвигают на первый план денежные отношения, биологические стремятся объяснить проблему на основе физиологических факторов, социологические рассматривают влияние социальных условий. Каждая из них сегодня заслуживает внимания. И, по мнению Я. Гилинского, требуется развитие девианто-логии, так: «К частным задачам относится выявление конкретных механизмов конструирования различных видов девиантных проявлений и последствий такого конструирования. Отдаленной перспек-
тивой остается создание общей теории девиантности - в физическом (флуктации), биологическом (мутации) и социальном (девиации) мирах» [13].
Вместе с тем существенно и другое. Существует ли взаимосвязь теории девиаций? И в какой форме, возможно, их существование? Подобное рассмотрение, как нам представляется, открывает достаточно широкие возможности для исследования и решения проблем наркомании. Большое внимание в данном контексте должно быть уделено и интеграции различных наук не только для объяснения, понимания и описания проблем наркомании, но и для поиска эффективных способов решения этих проблем.
ЛИТЕРАТУРА
1. Социология молодежи / Отв. ред. проф. В. Т. Лисовский. СПб.: изд-во СПбГУ, 1996. С. 279.
2. Психология и педагогика / Под ред. К. А. Абульхановой, Н. В. Васиной, Л. Г. Лаптева, В. А. Сластенина. М.: Совершенство, 1998. С. 268-269.
3. Самыгин П. С. Девиантное поведение молодежи. Рн/Д: Феникс, 2006. С. 167.
4. Смелзер Н. Социология / Пер. с англ. М.: Феникс, 1994. С. 204.
5. Фрейд З. Психология бессознательного. М.: Просвещение, 1990. 446 с.
6. Додельцев Р. Ф. Концепция культуры З. Фрейда. М.: Знание, 1989. С. 11-12.
7. Ярошевский М. Г. История психологии. М.: Мысль, 1986. С. 370.
8. Дилигенский Г. Г. Социально-политическая психология. М.: Новая школа, 1996. С. 167.
9. Фролов С. С. Социология. М.: Логос, 1996. С. 119.
10. Кудрявцев В. Н. Социальные деформации. М.: Институт государства и права РАН, 1992. С. 110.
11. Панфилова А. О. Социальные индикаторы аномии в
трансформирующемся российском обществе: автореф.
дисс. ... канд. социол. наук. Владивосток, 2007. 24 с.
12. Миронов Р. Г. Наркомания - реальная угроза национальной безопасности // Социально-гуманитарные знания. 2005. №3. С. 176.
13. Гилинский Я. И. Социология девиантности (новеллы и перспективы) // Социологические исследования. 2009. №8. С. 73.
Поступила в редакцию 22.10.2010 г.
