CC BY
0УДК 572
DOI: 10.31250/2658-3828-2023-2-116-129
в.г. МОИСЕЕВ
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Университетская наб., 3, Санкт-Петербург, 199034, Россия E-mail: vmoiseyev@mail.ru ORCID: 0000-0003-1748-2686
А.В. ЗУБОВА
Музей антропологии и этнографии им. Петра Великого (Кунсткамера) РАН, Университетская наб., 3, Санкт-Петербург, 199034, Россия E-mail: zubova_al@mail.ru ORCID: 0000-0002-7981-161X
НАПРАВЛЕНИЕ И ДИНАМИКА ПОПУЛЯЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ НА ТЕРРИТОРИИ СИБИРИ И ДАЛЬНЕГО ВОСТОКА В ЭПОХУ НЕОЛИТА-БРОНЗЫ И РАННЕГО ЖЕЛЕЗА ПО ДАННЫМ КРАНИОМЕТРИИ
Целью данного исследования является оценка направлений и динамики попу-ляционных процессов на обширной территории, включающей Сибирь и Дальний Восток, от неолита до близкого к современности времени. Для этого краниометрические данные по 62 древним и 40 близким к современности сериям были подвергнуты каноническому анализу с использованием усредненной внутригрупповой корреляционной матрицы. Полученные результаты позволяют говорить о существовании на материковой части изучаемой территории в эпоху неолита трех базовых популяций, взаимодействие между которыми в более поздние эпохи определяло по-пуляционную структуру населения вплоть до близкого к современности времени. Первая из них, представленная неолитической серией из Барабинской лесостепи, вероятно, представляет собой потомков древнего верхнепалеолитического населения Западной Сибири. Представителем второй группы является население, пред-
ставленное на памятнике Бойсмана-2 в Южном Приморье. Краниологические и генетические особенности, характерные для этой группы, прослеживаются в неолите от Приморья до Байкала. Третья группа представлена серией из могильника ымыяхтахской культуры Диринг-Юрях, с территории Якутии. Ее роль особенно велика в формировании современного населения Центральной Азии. На территории Западной Сибири в эпоху энеолита и особенно бронзы наблюдается интенсивный приток населения с Запада, связанный с племенами афанасьевской и андроновской культур. В конце раннего железного века наблюдается смена западного вектора миграционных связей на восточный. Результаты канонического анализа демонстрируют высокий уровень сходства древнего населения Японского архипелага культур дзёмон и эпидзёмон с неолитическим населением Барабинской лесостепи. Его причины нуждаются в дальнейшем изучении на основании независимых источников информации.
АННОТАЦИЯ
Ключевые слова: популяционная история, краниометрия, Сибирь, Дальний Восток, канонический анализ.
Для цитирования: Моисеев В.Г., Зубова А.В. Направление и динамика популяционных процессов на территории Сибири и Дальнего Востока в эпоху неолита-бронзы и раннего железа по данным краниометрии // Camera praehistorica. 2023. № 2 (11). С. 116-129. DOI: 10.31250/2658-3828-2023-2116-129.
V.G. MOISEYEV
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography
(the Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences,
Universitetskaya nab., 3, St. Petersburg,
199034, Russian Federation
E-mail: vmoiseyev@mail.ru
ORCID: 0000-0003-1748-2686
A.V. ZUBOVA
Peter the Great Museum of Anthropology and Ethnography
(the Kunstkamera) of the Russian Academy of Sciences,
Universitetskaya nab., 3, St. Petersburg,
199034, Russian Federation
E-mail: zubova_al@mail.ru
ORCID: 0000-0002-7981-161X
DIRECTIONS AND DYNAMICS OF POPULATION PROCESSES IN SIBERIA AND THE FAR EAST DURING THE NEOLITHIC-BRONZE AND EARLY IRON AGES: CRANIAL METRIC EVIDENCE
The purpose of the study is estimation of direction and dynamics of population processes from Neolithic to historical times on the vast territories of Northern Eurasia including Siberia, Russian Far East and Japanese archipelago. To achieve this cranial metric data on 62 ancient and 40 historical samples were analyzed by means of canonical variate analysis using mean intra-group correlation matrix. The obtained results reveal that in Neolithic three basal group of population can be detected in Siberia and Far East mainland. Basically the interaction of these groups explains morphological population landscape in post-Neolithic times. The first group, represented by the Baraba Neolithic series, is obviously the descendants of the Upper Paleolithic tribes of Western and Central Siberia. The second group is related to Boisman-2 sample from Primorye. The
cranial characteristics of this series can be detected in Neolithic from Primorye to Baikal region. The third group is represented by a cranial series from the Di-ring-Yuryakh burial ground of the Ymyakhtakh culture located in Yakutia (Sakha). Although this sample is not closely related to other ancient series used in the analyses it contributed to historical ethnic groups adjacent to Tuva and Mongolia. In Western Siberia massive gene flow related to Afanasievo in Eneolithic and especially Andronovo people in Bronze Age is detected. At the end of the Early Iron Age, the western migration vector changed to the eastern one. The results of canonical variate analysis reveal high level of morphological similarity between Baraba Neolithic sample, Jomon, and Ep-jomon. This result needs to be verified by other independent sources including morphologic and genetic studies.
Key words: population history, cranial metrics, Siberia, Far East, canonical variate analysis.
For citation: Moiseyev V.G., Zubova A.V. Directions and dynamics of population processes in Siberia and the Far East during the Neolithic-Bronze and Early Iron Ages: cranial metric evidence. Camera praehistorica. 2023, no. 2 (11), pp. 116-129. DOI: 10.31250/2658-3828-2023-2-116-129 (in Russian).
ВВЕДЕНИЕ
Сибирь и Российский Дальний Восток, занимают более четверти всей территории Евразии и включают в себя крайне разнообразные ландшафтно-климатические зоны. Это не могло не оказать существенное влияние на процессы их заселения человеком и характер последующих контактов различных по происхождению и по-
пуляционной истории групп населения. В данной работе сделана попытка дать оценку направлений и динамики основных популяционных процессов, происходивших на данной территории с эпохи неолита до исторического времени. ранее популяционная история западносибирского и дальневосточного региона рассматривалась преимущественно изолированно друг от
друга, однако последние исследования показали, что в различные исторические периоды степень их изоляции друг от друга была разной, и по па-леогенетическим и краниологическим данным прослеживается ряд связывающих их миграционных импульсов [Wang et al. 2023; Moiseyev et al. 2023]. В качестве прокси-источника для реконструкции родства человеческих популяций нами были использованы краниометрические данные, которые демонстрируют достаточно высокий уровень соответствия с генетическими данными [Моисеев, Фуенте 2016; Rathmann et al. 2023], при этом наиболее высокий уровень корреляции наблюдается между аутосомными SNPs
и лицевыми характеристиками скелета [Евтеев 2021].
материалы и методы
Материалом для исследования послужили характеристики 62 древних и 40 близких к современности серий с территории Сибири, Российского Дальнего Востока и Японского архипелага (табл. 1). Данные по единичным находкам не использовались. В качестве основного метода межгруппового сопоставления был применен канонический анализ с использованием усредненной (стандартной) внутригрупповой корреляционной матрицы по 14 краниометрическим
таблица 1. Серии, привлеченные для анализа Table 1. Samples used in analysis
Название Источник данных Обозначение на рисунках
Большемысская культура (Иткуль) Чикишева 2012 Itkul
Кузнецко-алтайская культура то же KuznAlt
Неолит Барабинской лесостепи то же NeolBar
Усть-тартасская культура то же UstTar
Бойсманская культура Попов и др.1997 Boysman
Китойская культура Забайкалья (Фофаново) Алексеев, Гохман, 1984 KitoyF
Китойская культура Лены то же KitoyL
Китойская культура Ангары то же KitoyA
Серовская культура Ангары то же SerA
Серовская культура Лены то же SerL
Глазковская культура Лены то же GlazL
Глазковская культура Ангары то же GlazA
Ымыяхтахская культура (Диринг-Юрях) Гохман, Томтосова 1992 Dir-Yur
Афанасьевская культура Горного Алтая Чикишева 2012 AfAlt
Афанасьевская культура Минусинской котловины то же AfM
Еловская культура то же Elov
Корчажкинская культура Зубова 2014 Kor
Восточный вариант пахомовской культуры (Старый Сад) Чикишева 2012 StarSad
Окуневская культура то же Okun
Черноозерский вариант поздне-кротовской культуры (Черноозерье I) Дремов1997 LKrotCh
Название Источник данных Обозначение на рисунках
Андроновское население Барабинской лесостепи Чикишева 2012 AndBar
Андроновское население Новосибирского Приобья Дремов1997 AndOb
Андроновское население лесостепного Алтая Чикишева 2012 AndAlt
Андроновское население Минусинской котловины Алексеев, Гохман 1984 AndMin
Население Томского Приобья андроновского времени Дремов1997 AndrEl
Янковская культура Южного Приморья (Черепаха 13) Громов и др. 2017 Yank
Ирменская культура Новосибирского Приобья Чикишева 2012 IrOb
Ирменская культура Томского Приобья (Еловский) Дремов1997 IrEl
Ирменская культура Барабинской лесостепи Чикишева 2012 IrBar
Одиновская культура Барабинской лесостепи то же Odin
Кротовская культура Барабинской лесостепи то же Krot
Позднекротовская культура Барабинской лесостепи то же LKrotS
Андроновское население Западного Казахстана (Тасты-Бутак) Алексеев, Гохман 1984 Tasty-Butak
Андроновское население Южного Урала (Хабарное) то же Khabarnoye
таблица 1. Продолжение Table 1. Continued
Название Источник данных Обозначение на рисунках
Культура плиточных могил Забайкалья то же SlabTB
Карасукская культура, суммарно Громов 1997 Karas
Пазырыкская культура, суммарно Чикишева 2012 Paz
Каракобинская культура то же Kar
Кулайская культура Багашев 2000 Kulaj
Большереченская культура, суммарно Кишкурно 2022 Bolsh
Каменская культура, суммарно Рыкун 2013 Kamen
Алды-бельская культура Чикишева 2012 Aldyb
Уюкско-саглынская культура то же UySag
Древнеберингоморская культура (Уэлен) Попов и др.1997 Uelen
Древнеберингоморская культура (Эквен) то же Ekven
Мохэ (Троицкий) Алексеев, Гохман 1984 Mohe
Дзёмон Неопубликованные данные И.И. Гохмана Jomon
Эпидзёмон то же E-Jomon
Яёй см.: Moiseyev 2009 Yayoi
Кофун то же Kofun
Японцы периода Эдо то же Edo
Охотская культура (Мойоро) Moiseyev 2008 Moyoro
Охотская культура (Хаманака) то же Haman
Охотская культура (Омисаки) то же Omis
Манси см.: Моисеев 1999: 1
табл.1
Ханты Оби то же 2
Ханты Халас-Погор то же 3
Ненцы то же 4
Селькупы то же 5
Барабинскиетатары то же 6
Томские татары то же 7
Название Источник данных Обозначение на рисунках
Тоболо-иртышские татары то же 8
Чулымцы то же 9
Кумандинцы то же 10
Телеуты то же 11
Тубалары то же 12
Кызыльцы то же 13
Сагайцы то же 14
Бельтыры то же 15
Койбалы то же 16
Качинцы то же 17
Шорцы горные то же 18
Кеты то же 19
Казахи то же 20
Киргизы то же 21
Теленгеты то же 22
Тувинцы то же 23
Монголы то же 24
Калмыки то же 25
Якуты то же 26
Буряты то же 27
Негидальцы то же 28
Ульчи то же 29
Нанайцы то же 30
Орочи то же 31
Нивхи то же 32
Тунгусы то же 33
Юкагиры то же 34
Чукчи то же 35
Эскимосы то же 36
Айны Сахалина то же 37
Айны Хоккайдо то же 38
Рюкюсцы см.: Moiseyev 2009 39
Японцы то же 40
признакам, включая длину, ширину и высоту черепной коробки, ширину и высоту лица, минимальную ширину лба, ширину и высоту глазниц и носового отверстия, назомалярный и зи-гомаксиллярный углы, симотический указатель и угол носа. Расчеты выполнялись в программе Canon, реализованной Б.А. Козинцевым.
результаты и интерпретация
На первом этапе работы анализировался массив данных по древним сериям с территории Сибири и Дальнего Востока, без населения Японского архипелага. Методом канонического анализа были сопоставлены характеристики 56
серий. Наиболее информативными, как обычно, являются два первых канонических вектора (КВ). Первый из них описывает 38,7% общей изменчивости. Коэффициенты корреляции значений 1КВ отражают связь изменчивости ряда признаков с морфологическими особенностями популяций европейского и азиатского происхождения. Так, с запада на восток, от афанасьевцев, андронов-цев Западного Казахстана и Южного Урала до восточносибирских и дальневосточных групп увеличивается уплощенность лицевого скелета, увеличивается высота лица и высота носа. Одновременно уменьшаются ширина лобных костей, симотический указатель и угол выступания носа (табл. 2). На отрицательном полюсе данного вектора находятся серии андроновской культуры (Тасты-Бутак и Хабарное), положительный полюс занимают дальневосточные группы. Автохтонное население Западной Сибири в целом
таблица 2. Коэффициенты корреляции значений первых двух КВ с исходными признаками при сравнении всех древних серий с территории Сибири и Российского Дальнего Востока
Table 2. Correlation coefficients between measurements and scores of the first two CVs in the analysis of the Siberian and Russian Far East ancient samples
№ и признак по Мартину и др. 1КВ 2КВ
1. Продольный диаметр -0.09 -0.50
8. Поперечный диаметр 0.12 0.43
17. Высотный диаметр от Ьа$юп -0.24 -0.48
9. Наименьшая ширина лба -0.57 0.35
45. Скуловой диаметр 0.55 0.16
48. Верхняя высота лица 0.69 -0.32
55. Высота носа 0.56 -0.32
54. Ширина носа 0.05 -0.14
51. Ширина орбиты от т! -0.18 0.72
52. Высота орбиты 0.64 -0.06
77. Назомалярный угол 0.87 -0.18
7т. Зигомаксиллярный угол 0.84 0.18
ББгБС. Симотический указатель -0.82 0.27
75(1). Угол выступания носа -0.87 -0.24
Доля общей изменчивости, % 38.70 17.00
1КВ
рис. 1. Положение древних серий* с территории Сибири и Российского Дальнего Востока в пространстве первых двух канонических векторов. Условные обозначения: 1 — Западная Сибирь; 2 — Восточная Сибирь; 3 — Российский Дальний Восток; 4 — Центральная Азия; 4 — Тува; 5 — Южный Урал и Западный Казахстан Fig. 1. The distribution of the Siberian and Russian Far East ancient samples* on the bi-plot of the first two CV. Legend: 1 — Western Siberia; 2 — Eastern Siberia; 3 — Russian Far East; 4 — Tuva; 5 — Southern Ural and Western Kazakhstan
характеризуется промежуточными значениями данных признаков и располагается в центре оси абсцисс. Их морфологическую специфику описывает 2KB (17 % общей изменчивости). Основное значение для нее имеют относительно большая ширина орбит, широкая, короткая и низкая черепная коробка (табл. 2).
При общей оценке расположения сравниваемых серий в пространстве данных двух KB необходимо отметить несколько моментов. прежде всего, обращают на себя внимание заметные отличия друг от друга андроновских серий (рис. 1). Если выборки из Тасты-Бутака и Хабарного демонстрируют самый высокий уровень европейской специфики, то серии из Приобья и Мину-
* Здесь и далее на рисунках / Here and further in the figures — название серий см. табл. 1 / See the names of the samples in Table 1.
синской котловины ощутимо ближе к автохтонным западносибирским группам. Андроновцы южнотаежной зоны и позднебронзовые потомки андроновских племен уже практически от них не отличаются. При этом взаимное расположение андроновских серий (от Хабарного до ан-дроновцев Барабы) в пространстве первых двух КВ близко к прямой линии. Это говорит о том, что метисация заняла сравнительно небольшой промежуток времени, которого было явно недостаточно, чтобы группы разошлись вследствие стохастических процессов.
Иная, менее линейная картина наблюдается на территории Дальнего Востока и Восточной Сибири. В пространстве 1КВ население этих регионов разбилось на две группы (рис. 1). В первую из них, расположенную на положительном полюсе, вошло население приморья, приамурья и Забайкалья, к которому примкнули ымы-яхтахцы из Диринг-Юряха. Во вторую группу, локализованную ближе к центру графика, — население прибайкалья и серии древнеберин-гоморской культуры из Уэлена и Эквена. При этом большинство серий из прибайкалья расположены очень близко к западносибирским популяциям, по 2КВ располагаясь между ними и дальневосточными сериями из Эквена и Уэлена. На графике между этими двумя совокупностями серий наблюдается значительный хиатус. Вероятнее всего, он свидетельствует о малой интенсивности в эпоху неолита, бронзы и раннего железного века биологических контактов населения Прибайкалья, с одной стороны, и Забайкалья, Приморья и Приамурья — с другой.
Для получения более детальной картины взаимоотношения древних сибирских и дальневосточных популяций на следующем этапе анализа мы исключили из анализа андроновские группы, положение которых демонстрировало результаты влияния на изучаемое население миграции с запада, и добавили 5 серий с территории Японского архипелага (дзёмон, эпидзёмон, яёй, кофун и эпохи Эдо). В результате в составе 1кВ при сохранении или незначительном увеличении нагрузок на те же дифференцирующие
таблица 3. Коэффициенты корреляции значений первых двух КВ с исходными признаками при сравнении древних серий с территории Сибири (без афанасьевских и андроновских групп), Российского Дальнего Востока и Японского архипелага Table 3. Correlation coefficients between measurements and scores of the first two CVs in the analysis of the Siberian (without Afanasievo and Andronovo samples), Russian Far East and Japanese archipelago ancient samples
№ и признак по Мартину и др. 1КВ 2КВ
1. Продольный диаметр 0.22 0.45
8. Поперечный диаметр -0.26 0.68
17. Высотный диаметр от Ьа$юп 0.37 -0.52
9. Наименьшая ширина лба -0.70 -0.05
45. Скуловой диаметр 0.37 0.10
48. Верхняя высота лица 0.75 0.14
55. Высота носа 0.61 0.22
54. Ширина носа 0.17 0.36
51. Ширина орбиты от т! -0.54 -0.50
52. Высота орбиты 0.60 -0.29
77. Назомалярный угол 0.85 0.08
7т. Зигомаксиллярный угол 0.61 0.31
ББгБС. Симотический указатель -0.83 0.15
75(1). Угол выступания носа -0.59 0.44
Доля общей изменчивости, % 33.5 14.30
признаки, что и в первом варианте анализа, резко уменьшилась нагрузка на угол выступания носа (табл. 2; 3). В составе 2КВ резко снизилась нагрузка на ширину орбиты и увеличилась на поперечный диаметр черепа.
В данном варианте анализа наблюдается более выраженное, чем в предыдущем, соответствие между морфологической дифференциацией серий в пространстве первых двух кВ с их территориальной локализацией в пределах трех крупных регионов (Западной Сибири, Восточной сибири и Дальнего Востока). 1кВ теперь имеет ключевое значение для дифференциации западносибирских серий (отрицательные значения координат) от восточносибирских и дальневосточных выборок (положительные значения). Внутри западносибирской
<ч
1КВ
Рис. 2. Положение древних серий с территории Сибири (без афанасьевских и андроновских групп), Российского Дальнего Востока и Японского архипелага в пространстве первых двух канонических векторов. Условные обозначения: 1 — Западная Сибирь; 2 — Восточная Сибирь; 3 — Тува; 4 — Российский Дальний Восток; 5 — Японский архипелаг
Fig. 2. The distribution of the Siberian (without Afanasievo and Andronovo series), Russian Far East and Japanese ancient samples on the bi-plot of the first two CVs. Legend: 1 — Western Siberia; 2 — Eastern Siberia; 3 — Russian Far East; 4 — Tuva; 5 — Japanese archipelago
совокупности после исключения андроновцев стали более отчетливо просматриваться некоторые закономерности в распределении до-андроновских групп (рис. 2). В пространстве 1КВ консолидировались серии из Барабинской лесостепи. Их координаты по 2КВ при этом изменяются практически в строгом соответствии с хронологическими позициями серий. В основании линии находится неолитическая серия, которая демонстрирует максимум морфологической специфичности, а завершает ее выборка позднекротовской культуры, которая сближается с населением Тувы и Алтае-Саянского нагорья (рис. 2). Вероятнее всего, это объясняется постепенной инфильтрацией населения из сопредельных регионов. Поскольку на про-
тивоположном Барабе полюсе 2кВ находится неолитическое население Алтае-саянского нагорья, то можно говорить о том, что приток населения происходил именно из этого района.
Одним из наиболее интригующих результатов данного варианта анализа является положение древних серий с территории Японского архипелага. Выборки периода дзёмон и культуры эпи-дзёмон не являются аутлайерами на фоне континентальных групп, чего можно было бы ожидать с учетом их географической изолированности, а демонстрируют выраженное морфологическое сходство с древним населением Барабин-ской лесостепи. Более поздние японские серии удаляются в «дальневосточном» направлении. Выборка культуры яёй максимально удалена от дзёмона, серия периода кофун занимает промежуточное положение между этими экстремумами, а население эпохи Эдо демонстрирует еще больший сдвиг в сторону более раннего населения Японии.
Носители охотской культуры острова Хоккайдо не являются автохтонным населением Японии, и это подтверждается их положением на графике (рис. 2). Они занимают абсолютно промежуточное положение между арктическими дальневосточными группами (Эквен, Уэлен), населением Приморья и населением Забайкалья и Приамурья. Вероятнее всего, это свидетельствует об их гетерогенном составе.
На заключительном этапе работы в анализ были добавлены близкие к современности серии. При этом нагрузки на признаки в составе векторов и паттерн распределения древних серий в их пространстве, по сравнению с предыдущим вариантом анализа, практически не изменились (табл. 4; рис. 3). Единственно, произошло снижение величины общей изменчивости, описываемой 1КВ, и, наоборот, небольшое увеличение значимости 2кВ (табл. 4). снижение значимости 1КВ, который в известной мере связан с различиями в рамках европеоидно-монголоидной морфологии, может свидетельствовать о том, что в историческое время не фиксируется значительных миграций населе-
4
0
4
ния с территории Европы в Сибирь. Напротив, положение западносибирских серий на графике позволяет предполагать заметное усиление восточных компонентов в составе населения Западной и Южной Сибири, вследствие миграций с территории Восточной Сибири и Центральной Азии на запад.
Это подтверждается тем, что у всех близких к современности групп с территории западной Сибири фиксируется определенный сдвиг в восточном направлении относительно древнего населения этого региона. Наиболее заметные изменения в популяционной структуре населения происходят на территории Тувы. Если древние тувинские выборки алды-бельской и уюкско-саглынской культур явно находятся
таблица 4. Коэффициенты корреляции значений первых двух КВ с исходными признаками при сравнении древних и близких к современности серий с территории Сибири (без афанасьевских и андроновских групп), Российского Дальнего Востока и Японского архипелага Table 4. Correlation coefficients between measurements and scores of the first two CVs in the analysis of the Siberian (without Afanasievo and Andronovo series), Russian Far East and Japanese archipelago ancient and historical samples
№ и признак по Мартину и др. 1КВ 2КВ
1. Продольный диаметр 0.06 -0.24
8. Поперечный диаметр 0.19 0.85
17. Высотный диаметр от Ьа$юп -0.08 -0.72
9. Наименьшая ширина лба -0.65 0.12
45. Скуловой диаметр 0.42 0.23
48. Верхняя высота лица 0.77 0.02
55. Высота носа 0.73 0.19
54. Ширина носа 0.40 0.36
51. Ширина орбиты от т! -0.42 0.12
52. Высота орбиты 0.62 -0.15
77. Назомалярный угол 0.81 -0.19
7т. Зигомаксиллярный угол 0.73 0.24
ББгБС. Симотический указатель -0.75 0.29
75(1). Угол выступания носа -0.55 0.23
Доля общей изменчивости, % 29.50 17.70
3 2 1 0
-1
-2
-3
-44 -3 -2 -1 0 1 2 3 4
1КВ
рис. 3. Положение древних и близких к современности серий с территории Сибири (без афанасьевских и андроновских групп), Российского Дальнего Востока и Японского архипелага в пространстве первых двух канонических векторов. Условные обозначения: A — древние серии; B — близкие к современности группы; 1 — Западная Сибирь; 2 — Восточная Сибирь; 3 — Российский Дальний Восток; 4 — Центральная Азия; 5 — Японский архипелаг
Fig. 3. The distribution of the Siberian (without Afanasievo and Andronovo series), Russian Far East and Japanese ancient and historical samples on the bi-plot of the first two CVs. Legend: A — ancient samples; B — historical samples; 1 — Western Siberia; Eastern Siberia; 3 — Russian Far East; 4 — Central Asia; 5 — Japanese archipelago
в зоне влияния западносибирских популяций, то серия близких к современности тувинцев от них удалена и входит в достаточно компактную группу центральноазиатского населения. Западносибирская краниологическая специфика в наибольшей степени сохраняется у сибирских татар и кумандинцев.
Следует отметить, что изолированные в предыдущем варианте анализа древние группы носителей культуры плиточных могил забайкалья и ымыяхтахской культуры Якутии (Диринг-Юрях), по всей видимости, представляют население, внесшее очень весомый вклад в формирование близкого к современности населения Восточной и Центральной Сибири, поскольку
вокруг них консолидируется значительное количество близких к современности популяций. К группе из Диринг-Юряха тяготеют, с одной стороны, современные буряты, тунгусы и монголы, с другой — орочи и негидальцы, которые расположены между ней и серией плиточников. Ближе к последним находятся юкагиры и якуты. Интересно, что последние расположены на графике дальше от диринг-Юряха, чем централь-ноазиатские группы, и по 2кВ демонстрируют сдвиг в сторону дальневосточных серий. это свидетельствует в пользу многокомпонентного состава современных якутов, в котором неолитический компонент был существенно разбавлен более поздними.
древнее население Приморья выглядит по результатам анализа практически изолированным от современных дальневосточных популяций, большая часть которых, как уже было сказано выше, близка к центральноазиатским плиточниками. древние дальневосточные компоненты в наибольшей степени сохранились у ульчей и нанайцев, демонстрирующих сходство с ки-тойцами, мохэ и, более отдаленное, носителями охотской культуры. с последними сближаются также современные эскимосы и чукчи. Древние серии из уэлена и эквена, атрибутируемые как древнеэскимосские, и приморское население эпохи неолита — раннего металла остаются в изоляции (рис. 3).
Что касается взаимоотношения древних и близких к современности серий с территории Японского архипелага, то наибольшее сходство с дзёмонской и эпидзёмонскими выборками демонстрируют айны сахалина и население островов Рюкю. Все эти группы, так же как и древние популяции Японии, по-прежнему остаются близкими древним группам из Барабинской лесостепи (рис. 3).
ОБСУЖДЕНИЕ
Поскольку в данном исследовании мы использовали только одну систему морфологических признаков, полученные результаты не мо-
гут во всей полноте отражать популяционные процессы и очевидно нуждаются в дополнительной верификации результатами, полученными с использованием других систем антропологических признаков, а также генетическими данными. Ниже мы попытались отметить некоторые интересные моменты популяционной истории севера Евразии, следующие из результатов анализа краниометрических показателей, и оценить, в какой степени они соответствуют другим исследованиям. Первый вывод, который можно сделать, состоит в том, что начиная с андроновского времени эпизодов, связанных с миграциями с запада на территорию Сибири и Дальнего Востока, не наблюдается. Вопросам происхождения и стратегиям популяционно-го взаимодействия андроновцев с местным населением уже посвящена настолько обширная историография (см., например: [Зубова 2012; 2014; Козинцев 2010; 2017; Солодовников 2005; Чикишева, Поздняков 2003; Zubova 2011]), что добавить в нее что-то существенное наши результаты не могут, и обсуждать их здесь не имеет смысла.
Второе интересное наблюдение состоит в том, что три неолитические серии — из Барабинской лесостепи, Южного Приморья (Бойсмана-2) и Якутии (Диринг-Юрях) — демонстрируют максимальное несходство между собой. Однако, судя по расположению более поздних серий на графиках, иллюстрирующих результаты анализа, большинство популяционных процессов более позднего времени, с небольшим количеством исключений, происходило с участием их потомков. Частично эти процессы уже обсуждались выше, здесь мы бы хотели еще раз отметить, что уже в неолитическую эпоху наблюдаются контакты между западносибирским и дальневосточным населением. Неолитическое население Алтая сдвигается в восточном направлении, относительно барабинских групп, и, согласно генетическим данным, помимо местной основы, в его составе присутствует древний североазиатский компонент (Ancient Northern Asians,
ANA), который был выделен на основе неолитических образцов с территории Приморья [Wang et al. 2023].
Тот же компонент, но значительно в большем объеме входил в состав населения Прибайкалья. По результатам нашего анализа, население этого региона во всех вариантах анализа тяготеет к западносибирскому, точнее, к алтае-саянскому, но восточная краниологическая специфика выражена у него гораздо сильнее, чем на Алтае. Согласно данным генетики, в сложении неолитических популяций Прибайкалья, так же как на Алтае, участвовали как древние североевразийские группы (Ancient Northern Eurasians, ANE), так и более поздние мигранты с территории Приморья [Yu et al. 2020].
Источником проникновения дальневосточных компонентов в состав восточносибирского, а затем и западносибирского населения теоретически могли стать носители китойской культуры, часть которых на графиках тяготеет к дальневосточным группам, а часть — к прибайкальским.
Еще один интересный вопрос, возникающий по результатам анализа краниометрических показателей, касается популяционной истории древнего западносибирского населения. В их морфологии сочетается промежуточное положение между европейскими и дальневосточными группами в пределах первых векторов, дифференцирующих серии по направлению запад-восток. Однако высокий уровень специфичности по признакам, определяющим дифференциацию в пределах 2KB, не позволяет говорить о метисации населения Европы и Азии как о единственном факторе формирования их морфологических особенностей. Это вновь дает аргумент в пользу существования в составе населения Евразии протоморфных морфологических вариантов, обозначаемых исследователями как северная [Бунак 1956: 101] и южная [Чикишева 2012] евразийские формации. Генетической параллелью антропологическим наблюдениям о морфологической специфично-
сти западносибирских групп в известной мере является наличие в составе постпалеолитического населения Западной Сибири специфической генетической линии, восходящей к верхнепалеолитическому населению, оставившему стоянки Мальта и Афонтова гора. В литературе он получил уже упоминаемое название ANE [Willerslev, Meitzer 2021]. К сожалению, данные о степени генетического сходства образца Мальта-1 и неолитического населения Барабы на сегодняшний день отсутствуют. Некоторую информацию о степени сходства между верхнепалеолитическими и неолитическими сериями дают одонтологические данные, по которым наблюдается сходство между западносибирскими неолитическими группами и верхнепалеолитическими находками со стоянок Афонтова гора и Лиственка [Zubova, Chikisheva 2015]. При этом в неолитическую эпоху одонтологические признаки, специфичные для верхнепалеолитических находок, в значительно большем объеме представлены в Барабинской лесостепи, чем у населения Алтае-саянского нагорья. при этом у последнего значительно ярче представлен комплекс «восточных» маркеров. Это свидетельствует о неполной преемственности между палеолитическим и неолитическим населением Алтае-Саян, еще раз подтверждая частичное замещение автохтонных антропологических компонентов на этой территории мигрантами с востока.
Отдельного внимания заслуживает факт близкого краниометрического сходства между неолитическим населением Барабы и населением культур дзёмон и эпидзёмон. Этот результат может показаться неожиданным исходя из географической удаленности данных регионов. Хотя существуют археологические данные, на основании которых предполагается наличие миграционных контактов между хоккайдо и Забайкальем в верхнем палеолите [Buvit et al. 2016], мы не знаем, каковы были морфологические характеристики забайкальского населения и могли ли эти контакты обусловить настолько
выраженный морфологический сдвиг в сторону западной Сибири. заметим, однако, что на настоящий момент генетики сходятся во мнении относительно связи генетических линий носителей данной культуры, для которых был выполнен полногеномный анализ, прежде всего, с древним населением Юго-Восточной Азии [Кап2а-№а-Кшуаша е! а1. 2019].
тем не менее, исходя из общей структуры межпопуляционных связей на исследуемой территории, в большинстве своем имеющих прямые аналогии в результатах генетических исследований, сходство серий дзёмона и неолита Барабы вряд ли случайно. Однако на данный момент объяснить его можно только наличием в составе обеих групп компонента, восходящего ко времени до разделения линии Мальты-1 и линии, ведущей к древним популяциям Юго-Восточной Азии. На данном этапе исследования мы не можем определить степень родства данных серий, так как в нашем распоряжении имеются лишь результаты краниометрического анализа. Вполне возможно, что анализ других систем морфологических признаков, а также появление новых генетических данных, характеризующих полный геном древнего барабинского населения, позволит эффективно дифференцировать данные серии и оценить время расхождения их базовых компонентов.
Возможным результатом миграции населения из внешнего по отношению Сибири и Дальнего Востока региона является изолированное, особенно на фоне близких к современности групп, положение серий из Уэлена и Эквена. Так, согласно генетическим данным [81кога е! а1. 2019], в составе населения, оставившего захоронения в данных могильниках, помимо палеосибирского присутствует и примерно 30 % палеоиндей-ского компонента, что свидетельствует в пользу обратной миграции некоторых групп с территории Америки на Чукотку. Сильный сдвиг современных эскимосов и чукчей в сторону континентальных восточносибирских групп может объясняться существенным сокращением па-леоиндейского компонента вследствие интен-
сификации контактов потомков берингоморцев с восточносибирскими популяциями.
ВЫВОДЫ
результаты анализа краниометрических показателей демонстрируют, что большая часть морфологической изменчивости постнеолитического населения Сибири и Дальнего Востока определяется взаимодействием как минимум трех базальных популяций, сформировавшихся на данной территории к эпохе неолита. Первая из них, представленная в анализе неолитической серией из Барабинской лесостепи, это, вероятно, потомки древнего верхнепалеолитического населения западной Сибири. Представителем второй является население, родственное носителям бойсманской археологической культуры Южного Приморья. краниологические и генетические особенности, характерные для этой группы, прослеживаются в неолите от Приморья до Байкала. Третья группа представлена серией из могильника ымыяхтахской культуры Диринг-Юрях. Ее роль особенно велика в формировании современного населения Центральной Азии. Приток групп европейского происхождения на территорию в эпоху энеолита-бронзы, связанный прежде всего с носителями афанасьевской и андроновской культур, затронул лишь небольшую территорию лесостепной зоны западной Сибири, и вклад его в состав близкого к современности населения Сибири и Дальнего Востока крайне незначителен.
Население Японского архипелага эпохи дзё-мон и культуры эпидзёмон демонстрирует высокую степень морфологического сходства с неолитическим населением Барабинской лесостепи. Его причины нуждаются в дальнейшем изучении на основании независимых источников информации. Пока мы исходим из предположения о том, что у этих групп существовал общий субстрат, но он относится к глубокой древности. Вероятнее всего, его представители появились на территории Японии в додзёмонское время и позднее их генетические характеристики были размыты миграциями из Юго-Восточной Азии.
список литературы
Алексеев, Гохман 1984. Алексеев В.П., Гохман И.И. Aнтpопология азиатской части СССР. — М.: Наука, 1984. — 207 с.
Бунак 1956. Бунак В. В. Человеческие расы и пути их образования // СЭ. — 1956. — № 1. — С. 86-105.
Багашев 2000. Багашев А.Н. Палеоантропология Западной Сибири: Лесостепь в эпоху раннего железа. — Новосибирск: Наука, 2000. — 374 с.
Гохман, Томтосова 1992. Гохман И.И., Томтосова Л.Ф. Антропологические исследования могильников Диринг-Юрях и Родинка // Археологические исследования в Якутии. — Новосибирск: Наука, 1992. — С. 105-124.
Дремов 1997. Дремов В.А. Население верхнего Приобья в эпоху бронзы.— Томск: Изд-во ТГУУ 1997. — 261 с.
Громов 1997. Громов А.В. Происхождение и связи окуневского населения минусинской котловины // Окуневский сборник. Культура. Искусство. Антропология. — СПб.: Петро-РИФ, 1997. — С. 301-345.
Громов и др. 2017. Громов А.В., Зубова А.В., Моисеев В.Г. Антропологические материалы с поселения Черепаха 13 в Южном Приморье // Археология CIRCUM-PACIFIC: памяти Игоря Яковлевича Шевкомуда. — Владивосток: Рубеж, 2017. — С. 76-101.
Евтеев 2021. Евтеев А.А. Факторы изменчивости черепа человека по материалам Северной Евразии. Дисс. ... доктор биол. наук. — Москва: МГУ 2021. — 389 с.
Зубова 2012. Зубова А.В. Происхождение андроновской (федоровской) культуры Западной Сибири по одонтологическим данным // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 2012. — № 2 (17). — С. 70-78.
Зубова 2014. Зубова А.В. Население Западной Сибири во II тысячелетии до н. э. (по антропологическим данным). — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2014. — 228 с.
Кишкурно 2022. Кишкурно М.С. Внутригрупповая дифференциация носителей большереченской культуры Новосибирского Приобья раннего железного века // Camera praehistorica. — 2022. — № 1 (8). — С. 118-137.
Козинцев 2010. Козинцев А.Г. Происхождение андроновцев (по краниометрическим данным) // Человек: его биологическая и социальная история. Труды Международной конференции, посвященной 80-летию академика РАН В.П. Алексеева. Четвертые Алексеевские чтения (Москва, 9-12 ноября 2009. — 2010. — С. 119-123.
Козинцев 2017. Козинцев А.Г. Происхождение западных ала-кульцев по данным антропологии: об одной затянувшейся дискуссии // Радловский сборник. Научные исследования и музейные проекты МАЭ РАН в 2016 г. — СПб.: МАЭ РАН, 2017. — С. 277—287.
Моисеев 1999. Моисеев В.Г. Происхождение уралоязычных народов по данным краниологии. — СПб.: Наука, 1999. — 134 с.
Моисеев, Фуенте 2016. Моисеев В.Г., Фуенте К., де ла. Попу-ляционная история коренного населения Сибири: опыт интеграции антропологических и генетических данных // Вестник Томского государственного университета. История. — 2016. — № 5 (43). — С. 158-163.
Попов и др. 1997. Попов А.Н., Чикишева Т.А., Шпако-ва Е.Г. Бойсманская археологическая культура Южного Приморья (по материалам многослойного памятника
Бойсмана-2). — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 1997. — 96 с.
Рыкун 2013. Рыкун М.П. Палеоантропология Верхнего Приобья эпохи раннего железа. — Барнаул: Изд-во АГУ, 2013. — 284 с.
Солодовников 2005. Солодовников К.Н. Антропологические материалы из могильника Фирсово-Х к проблеме формирования населения Верхнего Приобья в эпоху бронзы // Вестник археологии, антропологии и этнографии. — 2005. — № 6. — С. 127-147
Чикишева 2012. Чикишева Т.А. Динамика антропологической дифференциации населения юга Западной Сибири в эпохи неолита — раннего железа. — Новосибирск: Изд-во ИАЭТ СО РАН, 2012. — 468 с.
Чикишева, Поздняков 2003. Чикишева Т.А., Поздняков Д.В. Население западно-сибирского ареала андроновской культурной общности по антропологическим данным // АЭАЕ. — 2003. — № 3 (15). — С. 132-148.
Buvit et al. 2016. Buvit I., Izuho M., Terry K., Konstantinov M.V., Konstantinov A.V. Radiocarbon dates, microblades and Late Pleistocene human migrations in the Transbaikal, Russia and the Paleo-Sakhalin-Hokkaido-Kuril Peninsula // Quaternary International. — 2016. — Vol. 425. — P. 100-119.
Gakuhari et al. 2020. Gakuhari T., Nakagome S., Rasmussen S., Allentoft M.E., Sato T., Korneliussen T., Chuinneagain B.N., Matsumae H., Koganebuchi K., Schmidt R., Mizushima S., Kondo O., Shigehara N., Yoneda M., Kimura R., Ishida H., Ma-suyama T., Yamada Y., Tajima A., Shibata H., Toyoda A., Tsu-rumoto T., Wakebe T., Shitara H., Hanihara T., Willerslev E., Sikora M., Oota H. Ancient Jomon genome sequence analysis sheds light on migration patterns of early East Asian populations // Communication Biology. — 2020. — Vol. 3. — Article number: 437. DOI: 10.1038/s42003-020-01162-2.
Kanzawa-Kiriyama et al. 2019. Kanzawa-Kiriyama H., Jinam T.A. Kawai Y., Sato T., Hosomichi K., Tajima A., Adachi N., Mat-sumura H., Kryukov K., Saitou N., Shinoda K.-I. Late Jomon male and female genome sequences from the Funadomari site in Hokkaido, Japan // Anthropological Sciences. — 2019. — Vol. 127 (2). — P. 83-108.
Moiseyev 2008. Moiseyev V.G. On the origin of the okhotsk population of northern and eastern hokkaido: cranial evidence // Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia. — 2008. — Vol. 33. —No. 1. — С. 134-141.
Moiseyev 2009. Moiseyev V.G. on the origin of the ryukyu islanders: the integration of craniometric and cranial nonmetric data // Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia. — 2009. — Vol. 37. — No. 4. — P. 146-152.
Moiseyev et al. 2023. Moiseyev V.G., Zubova A.V., Boeskorov G.G., Takase K., Stepanov A.D., Chikisheva T.A., Dyakonov V.M., Alekseyev A.N., Shchelchkova M.V., Tomshin M.D., Kerbs E.A. A Metric Analysis of a Human Cranium from the Khatystyr Cave, Republic of Sakha (Yakutia) // Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia. — 2023. — Vol. 51. — No. 2. — P. 142-152.
Sikora et al. 2019. Sikora M., Pitulko V.V., Sousa V., ,Allentoft M.E., Vinner L., Rasmussen S., Margaryan A., de Barros Damgaard P., de la Fuente C., Renaud G., Yang M.A., Fu Q., Dupanloup I., Gi-ampoudakis K., Nogues-Bravo D., Rahbek C., Kroonen G., Peyrot
M., McColl H., Vasilyev S.V., Veselovskaya E., Gerasimova M., Pavlova E.Y., Chasnyk V.G., Nikolskiy P.A., Gromov A.V., Khar-tanovich V.I., Moiseyev V., Grebenyuk P.S., Fedorchenko A.Yu., Lebedintsev A.I., Slobodin S.B., Malyarchuk B.A., Martiniano R., Meldgaard M., Arppe L., Palo J.U., Sundell T., Mannermaa K., Putkonen M., Alexandersen V., Primeau C., Baimukhanov N., Malhi R.S., Sjögren K.-G., Kristiansen K., Wessman A., Sajanti-la A., Lahr M.M., Durbin R., Nielsen R., Meltzer D.J., Excoffier L., Willerslev E. The population history of northeastern Siberia since the Pleistocene // Nature. — 2019. — Vol. 570. — P. 182-188.
Rathmann et al. 2023. Rathmann H., Perretti S., Porcu V., Hanihara T., Scott G.R., Irish J.D., Reyes-Centeno H., Ghirotto S., Harvati K. Inferring human neutral genetic variation from craniodental phenotypes // PNAS Nexus. — 2023. — Vol. 2. — No. 7. — 11 p. DOI: 10.1093/pnasnexus/pgad217.
Yu et al. 2020. Yu H., Spyrou M., Karapetian M., Shnaider S., Radzeviciüte R., Nägele K., Neumann G.U., Penske S., Zech J., Lucas Petrus M., Le Roux, Roberts P., Pavlenok G., Buzhilova A., Posth C., Jeong C., Krause J. Paleolithic to Bronze Age Siberians
Reveal Connections with First Americans and across Eurasia // Cell. — 2020. — No. 181. — Vol. 6. — P. 1232-1245.
Wang et al. 2023. Wang K., Yu H., Radzeviciute R., Kirushin Y.F., Tishkin A.A., Frolov Y.V., Stepanova N.F., Kirushin K.Y. Kun-gurov A.L., Shnaider S.V., Tur S.S., Tiunov M.P., Zubova A.V., Pevzner M., Karimov T., Buzhilova A., Slon V., Jeong Ch., Krause J., Posth C. Middle Holocene Siberian genomes reveal highly connected gene pool throughout North Asia // Current Biology. — 2023. — Vol. 33. — No. 3. — P. 423-433.
Willerslev, Meltzer 2021. Willerslev E., Meltzer D.J. Peopling of the Americas as inferred from ancient genomics // Nature. — 2021. — Vol. 594. — P. 356-364.
Zubova 2011. Zubova A.V. The Dentition of the Alakul People with Reference to their Origin // Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia. — 2011. — Vol. 39 (3). — P. 143-153.
Zubova, Chikisheva 2015. Zubova A.V., Chikisheva T.A. Nonmetric Dental Trait Distribution in the Neolithic Populations of Southwestern Siberia // Archaeology Ethnology and Anthropology of Eurasia. — 2015. — Vol. 43 (3). — P. 116-127.
references
Alekseev, V.P., Gokhman, I.I., Antpopologiia aziatskoi chasti SSSR [Anthropology of the Asian part of the USSR], Moscow: Nauka Publ., 1984, 207 p., (in Russian).
Bagashev, A.N., Paleoantropologiia Zapadnoi Sibiri: Lesostep' v epo-khu rannego zheleza [Paleoanthropology of Western Siberia: Forest-Steppe in the Early Iron Age], Novosibirsk: Nauka Publ., 2000, 374 p., (in Russian).
Bunak, V.V., Chelovecheskie rasy i puti ikh obrazovaniia [Human Races and the Ways of their Formation], Sovetskaia etnografiia, 1956, no. 1, pp. 86-105, (in Russian).
Buvit, I., Izuho, M., Terry, K., Konstantinov, M.V., Konstantinov, A.V., Radiocarbon Dates, Microblades and Late Pleistocene Human Migrations in the Transbaikal, Russia and the Paleo-Sakha-lin-Hokkaido-Kuril Peninsula, Quaternary International, 2016, vol. 425, pp. 100-119.
Cikisheva, T.A., Dinamika antropologicheskoi differenciacii nase-leniya yuga Zapadnoi Sibiri v epohi neolita — rannego zheleza [Dynamics of Anthropological Differentiation of the Peoples of the South of Western Siberia from the Neolithic to the Early Iron Age], Novosibirsk: IAET SO RAN Publ., 2012, 468 p. (in Russian).
Chikisheva, T.A., Pozdnyakov, D.V., Naselenie zapadno-sibirskogo areala andronovskoi kul'turnoi obshchnosti po antropolo-gicheskim dannym [The Heritage of the West Siberian Area of the Andronovo Culture According to Anthropological Data], Arheologiya, etnografiya i antropologiya Evrazii, 2003, no. 3 (15), pp. 132-148, (in Russian).
Dryomov, V.A., Naselenie verkhnego Priob'ia v epokhu bronzy [The Population of the Upper Ob Region in the Bronze Age], Tomsk: TGU Publ., 1997, 261 p., (in Russian).
Evteev, A.A., Faktory izmenchivosti cherepa cheloveka po materia-lam Severnoi Evrazii [Factors of Variability of the Human Skull Based on Materials from Northern Eurasia], Dissertatsiia na soiskanie uchenoi stepeni doktora biologicheskikh nauk, Moscow: MGU Publ., 2021, 389 p., (in Russian).
Gakuhari, T., Nakagome, S., Rasmussen, S., Allentoft, M.E., Sato, T., Korneliussen, T., B.N., Chuinneagain, Matsumae, H., Kogane-
buchi, K., Schmidt, R., Mizushima, S., Kondo, O., Shigehara, N., Yoneda, M., Kimura, R., Ishida, H., Masuyama, T., Yamada, Y., Tajima, A., Shibata, H., Toyoda, A., Tsurumoto, T., Wakebe, T., Shitara, H., Hanihara, T., Willerslev, E., Sikora, M., Oota, H. Ancient Jomon Genome Sequence Analysis Sheds Light on Migration Patterns of Early East Asian Populations, Communication Biology, 2020, vol. 3, Article number: 437. DOI: 10.1038/s42003-020-01162-2.
Gokhman, I.I., Tomtosova, L.F., Antropologicheskie issledovaniia mogil'nikov Diring-Iuriakh i Rodinka [Anthropological Study of the Diring-Yuryah and Rodinka Burial Grounds], in: Arkheo-logicheskie issledovaniia v Iakutii, Novosibirsk: Nauka Publ., 1992, pp. 105-124, (in Russian).
Gromov, A.V., Proiskhozhdenie i sviazi okunevskogo naseleniia minusinskoi kotloviny [Origin and Relations of the Okunevo People of the Minusinsk Basin], in: Okunevskii sbornik. Kul'tura. Iskusstvo. Antropologiia, St. Petersburg, 1997, pp. 301-345, (in Russian).
Gromov, A.V., Zubova, A.V., Moiseev, V.G., Antropologicheskie materialy s poseleniia Cherepakha 13 v Iuzhnom Primor'e [Anthropological Materials of the Cherepaha 13 Settlement of the Southern Primoye], in: Arkheologiia CIRCUM-PACIFIC:pamia-ti Igoria Iakovlevicha Shevkomuda, Vladivostok: Rubezh Publ., 2017, pp. 76-101, (in Russian).
Kanzawa-Kiriyama, H., Jinam, T.A. Kawai, Y., Sato, T., Hosomi-chi, K., Tajima, A., Adachi, N., Matsumura, H., Kryukov, K., Sai-tou, N., Shinoda, K.-I., Late Jomon Male and Female Genome Sequences from the Funadomari Site in Hokkaido, Japan, Anthropological Sciences, 2019, vol. 127 (2), pp. 83-108.
Kishkurno, M.S., Vnutrigruppovaia differentsiatsiia nositelei bol'sherechenskoi kul'tury Novosibirskogo Priob'ia rannego zheleznogo veka [Within-Group Differentiation of the Early Iron Age Bolshaya Rechka Culture Population (Novosibirsk Ob River Region)], Camera praehistorica, 2022, no. 1 (8), pp. 118137, (in Russian).
Kozintsev, A.G., Proiskhozhdenie andronovtsev (po kraniomet-richeskim dannym) [Origin of the Andronovo People (Cranial
Data)], in: Chelovek: ego biologicheskaia i sotsial'naia istoriia. Trudy Mezhdunarodnoi konferentsii, posviashchennoi 80-letiiu akademika RAN V.P. Alekseeva. Chetvertye Alekseevskie chte-niia (Moskva, 9-12 noiabria 2009), Moscow, 2010, pp. 119-123, (in Russian).
Kozintsev, A.G., Proiskhozhdenie zapadnykh alakul'tsev po dan-nym antropologii: ob odnoi zatianuvsheisia diskussii [Origin of the Western Alakul People According to Anthropological Data: About one Protracted Discussion], in: Radlovskii sbornik. Nauch-nye issledovaniia i muzeinye proekty MAE RAN v 2016 g., St. Petersburg: MAE RAN Publ., 2017, pp. 277-287, (in Russian).
Moiseyev, V.G., Proiskhozhdenie uraloiazychnykh narodov po dan-nym kraniologii [Origin of the Uralic Speaking Peoples According to Cranial Data], St. Petersburg: Nauka Publ., 1999, 134 p., (in Russian).
Moiseyev, V.G., On the Origin of the Okhotsk Population of Northern and Eastern Hokkaido: Cranial Evidence, Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia, 2008, vol. 33, no. 1, pp. 134-141.
Moiseyev, V.G., On the Origin of the Ryukyu Islanders: the Integration of Craniometric and Cranial Nonmetric Data, Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia, 2009, vol. 37, no. 4, pp. 146-152.
Moiseyev, V.G., De La Fuente, K., Populyacionnaya istoriya koren-nogo naseleniya Sibiri: opyt integracii antropologicheskih i ge-neticheskih dannyh [Population History of the Native Siberian Populations: an Attempt of Integration of Anthropological and Genetic Data], Vestnik Tomskogogosudarstvennogo universiteta. Istoriya, 2016, no. 5 (43), pp. 158-163, (in Russian).
Moiseyev, V.G., Zubova, A.V., Boeskorov, G.G., Takase, K., Stepanov, A.D., Chikisheva, T.A., Dyakonov V.M., Alekseyev, A.N., Sh-chelchkova, M.V., Tomshin, M.D., Kerbs, E.A., A Metric Analysis of a Human Cranium from the Khatystyr Cave, Republic of Sakha (Yakutia), Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia, 2023, vol. 51, no. 2, pp. 142-152.
Popov, A.N., Chikisheva, T.A., Shpakova, E.G., Boismanskaia arkhe-ologicheskaia kul'tura Iuzhnogo Primor'ia (po materialam mnogo-sloinogo pamiatnika Boismana-2) [The Boisman Archaeological Culture of Southern Primorie (on Materials from the Multilayer Site of Boisman-2)], Novosibirsk: IAET SO RAN Publ., 1997, 96 p. (in Russian).
Rathmann, H, Perretti, S, Porcu, V, Hanihara, T, Scott, GR, Irish, JD, Reyes-Centeno, H, Ghirotto, S, Harvati, K., Inferring Human Neutral Genetic Variation from Craniodental Phenotypes, PNAS Nexus, 2023, vol. 2, no. 7, 11 p., DOI: 10.1093/pnasnexus/ pgad217.
Rykun, M.P., Paleoantropologiia Verkhnego Priob'ia epokhi rannego zheleza [Paleoanthropology of the Upper Ob in the Early Iron Age], Barnaul: AGU Publ., 2013, 284 p., (in Russian).
Sikora, M., Pitulko, V.V., Sousa, V., Allentoft, M.E., Vinner, L., Rasmussen, S., Margaryan, A., de Barros Damgaard, P., de la
Fuente, C., Renaud, G., Yang, M.A., Fu, Q., Dupanloup, I., Giam-poudakis, K., Nogues-Bravo, D., Rahbek, C., Kroonen, G., Pey-rot, M., McColl, H., Vasilyev, S.V., Veselovskaya, E., Gerasi-mova, M., Pavlova, E.Y., Chasnyk, V.G., Nikolskiy, P.A., Gro-mov, A.V., Khartanovich, V.I., Moiseyev, V., Grebenyuk, P.S., Fedorchenko, A.Yu., Lebedintsev, A.I., Slobodin, S.B., Malyar-chuk, B.A., Martiniano, R., Meldgaard, M., Arppe, L., Palo, J.U., Sundell, T., Mannermaa, K., Putkonen, M., Alexandersen, V., Primeau, C., Baimukhanov, N., Malhi, R.S., Sjögren, K.-G., Kristiansen, K., Wessman, A., Sajantila, A., Mirazon Lahr, M., Durbin, R., Nielsen, R., Meitzer, D.J., Excoffier, L., Willerslev, E., The Population History of Northeastern Siberia Since the Pleistocene, Nature, 2019, vol. 570, pp. 182-188.
Solodovnikov, K.N., Antropologicheskie materialy iz mogil'nika Firsovo-Kh k probleme formirovaniia naseleniia Verkhnego Priob'ia v epokhu bronzy [Anthropological Materials form the Firsovo-X Burial Ground on the Problem of Origin of the Bronze Age Populations of the Upper Ob], Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii, 2005, no. 6, pp. 127-147, (in Russian).
Wang, K., Yu, H., Radzeviciüte, R., Kirushin, Y.F., Tishkin, A.A., Frolov, Y.V., Stepanova, N.F., Kirushin, K.Y. Kungurov, A.L., Shnaider, S.V., Tur, S.S., Tiunov, M.P., Zubova, A.V., Pevzner, M., Karimov, T., Buzhilova, A., Slon, V., Jeong, Ch., Krause, J., Posth, C., Middle Holocene Siberian Genomes Reveal Highly Connected Gene Pool Throughout North Asia, Current biology, 2023, vol 33, no. 3, pp. 423-433.
Willerslev, E., Meltzer, D.J., Peopling of the Americas as Inferred from Ancient Genomics, Nature, 2021, vol. 594, pp. 356-364.
Yu, H., Spyrou, M., Karapetian, M., Shnaider, S., Radzeviciüte, R., Nägele, K., Neumann, G.U., Penske, S., Zech, J., Lucas M., Petrus, Le Roux, Roberts, P., Pavlenok, G., Buzhilova, A., Posth, C., Jeong, C., Krause, J., Paleolithic to Bronze Age Siberians Reveal Connections with First Americans and Across Eurasia, Cell, 2020, vol. 181, no. 6, pp. 1232-1245.
Zubova, A.V., The Dentition of the Alakul People with Reference to their Origin, Archaeology, Ethnology and Anthropology of Eurasia, 2011, vol. 39 (3), pp. 143-153.
Zubova, A.V., Proiskhozhdenie andronovskoi (fedorovskoi) kul'tury Zapadnoi Sibiri po odontologicheskim dannym [Origin of the People of the Andronovo (Fedorovo) Cultures According to Dental Data], Vestnik arkheologii, antropologii i etnografii, 2012, no. 2 (17), pp. 70-78, (in Russian).
Zubova, A.V., Naselenie Zapadnoi Sibiri vo II tysiacheletii do n. e. (po antropologicheskim dannym) [Populations of Western Siberian in the Second Millennium BC (According to Anthropological Data)], Novosibirsk: IAET SO RAN Publ., 2014, 228 p., (in Russian).
Zubova, A.V., Chikisheva, T.A., Nonmetric Dental Trait Distribution in the Neolithic Populations of Southwestern Siberia, Archaeology Ethnology and Anthropology of Eurasia, 2015, vol. 43 (3), pp. 116-127.
Поступило в редакцию: 01.09.2023 Рекомендовано в печать: 25.09.2023 Опубликовано: 15.12.2023
Submitted: 01.09.2023 Accepted: 25.09.2023 Article is published: 15.12.2023
