CC BY
73
12. Ito N., Tanaka M., Kazuma K. Health-related quality of life among persons living in Japan with a permanent colostomy // J. Wound Ostomy Continence Nurs. — 2005. — Vol. 32, N 3. — P. 178-183.
13. Jess P., Christiansen J., Bech P. Quality of life after anterior resection versus abdominoperineal extirpation for rectal cancer // Scand. J. Gastroenterol. — 2002. — Vol. 37, N 10. — P. 1201-1204.
14. Khalil S.A., El-Zohairy M., El-Shahawy M. Sphincter sparing procedures: is it a standard for management of low rectal cancer // J. Egypt Natl. Canc. Inst. — 2004. — Vol. 16, N 4. — P. 210-215.
15. Kopp I., Lorenz W., Rothmund M., et al. Relation between severe illness and non-completion of quality-of-life questionnaires by patients with rectal cancer // J R Soc Med. — 2003. — Vol. 96, N 9. — P. 442-448.
16. Lange M.M., den Dulk M., Bossema E.R., et al. Risk factors for faecal incontinence after rectal cancer treatment // Br. J. Surg. — 2007. — Vol. 94, N 10. — P. 1278-1284.
17. Matzel K. E., Bittorf B., Gunther K., et al. Rectal resection with low anastomosis: functional outcome // Colorectal Dis. — 2003. — Vol. 5, N 5. — P. 458-464.
18. Morris E., Quirke P., Thomas J.D., et al. Unacceptable variation in abdominoperineal excision rates for rectal cancer: time to intervene? // Gut. — 2008. — Vol. 57, N 12. — P. 1690-1697.
19. Rockwood T.H., Church J.M., Fleshman J.W., et al. Fecal Incontinence Quality of Life Scale: quality of life instrument for patients with fecal incontinence // Dis. Colon Rectum. — 2000. — Vol. 43, N 1. — P. 9-16.
20. Rothbarth J., Bemelman W.A., Meijerink W.J., et al. What is the impact of fecal incontinence on quality of life? // Dis. Colon Rectum. — 2001. — Vol. 44. — P. 67-71.
21. Sailer M., Fuchs K.H., Fein M., et al. Randomized clinical trial comparing quality of life after straight and pouch coloanal reconstruction // Br. J. Surg. — 2002. — Vol. 89, N 9. — P. 1108-1117.
22. Sideris L., Zenasni F., Vernerey D., et al. Quality of life of patients operated on for low rectal cancer: impact of the type of surgery and patients' characteristics // Dis. Colon Rectum. — 2005. — Vol. 48, N 12. — P. 2180-2191.
23. Szczepkowski M. Do we still need a permanent colostomy in XXI-st century? // Acta Chir. Iugosl. — 2002. — Vol. 49, N 2. — P. 45-55.
24. Vironen J.H., Kairaluoma M., Aalto A.M., et al. Impact of functional results on quality of life after rectal cancer surgery // Dis Colon Rectum. — 2006. — Vol. 49, N 5. — P. 568-78.
25. Ware J.E., Sherbourne C.D. The MOS 36-item Short-Form Health Survey 1. Conceptual framework and item selection // Med. Care. — 1992. — Vol. 30. — P. 473-483.
Адрес для переписки: г. Новосибирск, г. Новосибирск, Красный проспект, 52, Андрееву А.В. Тел. (383) 222-32-04.
© ермаков а.е., антипов с.а., дамбаев г.ц., кокорев о.в., сваровская л.и., уймин м.а., федущак т.а., хлусов и.а. — 2009
наноразмерные носители противоопухолевых препаратов. новые возможности в онкологическом лечении
А.Е. Ермаков2, С.А. Антипов1, Г.Ц. Дамбаев1, О.В. Кокорев3, Л.И. Сваровская4, М.А. Уймин2, Т.А. Федущак4, И.А. Хлусов1 ('Сибирский государственный медицинский университет, г. Томск, ректор — д.м.н., проф. В.В. Новицкий; 2Институт физики металлов УрО РАН, г. Екатеринбург, директор — акад. РАН В.В. Устинов; 3НИИ медицинских материалов и имплантатов с памятью формы Сибирского физико-технического института при Томском государственном университете, г. Томск, директор — А.И. Потекаев; 4Институт химии нефти СО РАН, Томск, директор — д.т.н., проф. Л.К. Алтунина)
Резюме. Выполнены физико-химические исследования нанопорошков железа в углеродной оболочке, полученных методом газофазного синтеза. Выявлена противоопухолевая активность фосфолипидных композитов, содержащих химически инертные нанопорошки Fe(C), относительно клеток аденокарциномы Эрлиха. ключевые слова: нанопорошки, онкология.
NANosizED piRocARBoN iRoN powDERs As BioFERRoMAGNETics
A. Ermakov2, S. Antipov1, G. Dambayev1, O. Kokarev3, L. Svarovskaya4, M. Uymin2, T. Fedushchak4, I. Khlusov1
('Siberian State Medical University, Tomsk; 2Institute of Physics of metals UB RAS, Ekaterinburg; 3Research Institute of medical materials and implants with shape memory attached to Siverian physical-technical institute
at Tomsk State University, Tomsk; 4Institute of Oil Chemistry, Tomsk)
Summary. Physical-chemical research of iron nanopowders in a carbon cover obtained by method of gas-phase synthesis has been carried out. Antineoplastic activity of phospholipids composites containing chemically inert Fe(C) nanopowders against Erlikh carcinoma cells is found. Key words: nanopowders, oncology.
В настоящее время одним из приоритетных направлений экспериментальной и клинической онкологии является разработка нанотехнологий адресной доставки лекарственных препаратов при комбинированном лечении опухолей [1]. Реализация указанных подходов возможна с использование наноразмерных ферромагнетиков, частности, наноразмерных порошков железа и его оксидов или гидроксидов, полученных химическими методами [2]. Следует отметить, что наноферро-магнетики обладают токсичностью в отношении здоровых тканей и компонентов биологических жидкостей [3]. Кроме того, обнаружено блокирующее действие наноразмерного оксида Ее304 на передачу электрического импульса по нейронной сети, и возможность перехода его у-формы в среде изотонического раство-
ра в а-модификацию, приводящее к потере магнитных свойств.
Известно, что нанопорошки металлов, синтезированные физическими методами обладают существенной метастабильностью, энергонасыщенностью и высокой реакционной способностью в различных химических превращениях [4]. Представляется вполне резонным опробовать для медицинских целей магнитные нанопо-рошки с поверхностью, химически инертной в биологических условиях. С этой точки зрения эффективными могут оказаться нанопорошки металлов, покрытые защитной пироуглеродной оболочкой, которая надежно защитит металлическое ядро от воздействия внешних реагентов. Литературные сведения о применении такого рода объектов в составе биологических систем весь-
ма ограничены и касаются, в основном, химической модификации их поверхности [5].
Цель исследования: изучить физико-химические свойства газофазного нанопорошка железа в углеродной оболочке и его активность в отношении бактерий, культур здоровых и опухолевых клеток.
материалы и методы
Нанопорошки магниевого феррита MgFe2O4 и оксида железа Fe O4 были получены методом газофазного синтеза. Устойчивость нанопорошков на воздухе определяли на дериватографе Q-1500 D; форму и размер частиц — на электронном микроскопе JEOL-840; инфракрасные (ИК) и спектры комбинационного рассеяния (КР-спектры) записывали на ИК-Фурье спектрометре Nexus Nikolet N5700 (образцы были запрессованы в таблетки KBr). Каталитическую активность нанопорошков относительно реакций, протекающих по свободнорадикальному механизму, оценивали в соответствии с методиками, разработанными в ГУ Институте химической физики РАН (Москва), на модельной реакции радикального инициированного окисления кумола при 60 °С (инициатор АИБН, C8H12N4, азо-бис-изобутиронитрил). Измерения проведены на микрокалориметре МКДП-2 (изготовлен в НИИ химии нефти СО РАН, г. Томск, чувствительность регистрации теплового потока 10-6 Дж/см). Наличие кислотных центров на поверхности наноферромагнетиков определяли методом термодесорбции газообразного аммиака [6]. Магнитные свойства нанопорошков выявляли с помощью весов Фарадея. При исследовании биологической активности наноферромагнетика на модельных клеточных структурах, в качестве дисперсионных сред использовали изотонический (0,9%) раствор хлорида натрия и фосфатный буферный раствор, а также раствор противоопухолевого препарата Цисплатин-ЛЭНС.
Методы оценки биологической активности. Нано-дисперсии Fe(C) готовили в 0,9% р-ре NaCl и с раствором цитостатика (Цисплатин-ЛЭНС, в дозе 0,5 мг/мл) в присутствии фосфолипидного концентрата из растительного лецитина, содержащего 98% фосфатидил-холина, в ультразвуковом поле (12 кГц). Стерилизацию образцов осуществляли на бетатроне СИНУС-2 (НИИ сильноточной электроники СО РАН, г. Томск). В работе использовали мышей линии С57В1/6 лаборатории биомоделирования ГУ НИИ фармакологии ТНЦ СО РАМН. В цитостатическом тесте in vitvo. В качестве клеток-мишеней применяли культуры спленоцитов мышей и клеток перевиваемой карциномы Эрлиха. Техника постановки цитостатического теста соответствовала международному стандарту ISO 10993-5. Свежевыделенные спле-ноциты мышей (5х105 клеток на лунку) инкубировали совместно с представленными композитами в течение 24 часов в 96-ти луночных планшетах в полной культураль-ной среде при 37 °С при 100% влажности с 5% С02. Для исследований использовали популяции клеток, исхо2 дная жизнеспособность которых составляла не менее 90%.
Для определения числа клеток в суспензии и их жизнеспособности использовали 0,4% раствор трипаново-го синего. Число клеток в камере Горяева определяли по формуле:
Х = А х В х104, где А — число клеток в 25 исчерченных квадратах камеры Горяева, В — разведение.
Удельный вес жизнеспособных клеток вычисляли по формуле:
Х = (Ах100%)/В, где А — трипаннегативные клетки, В — все клетки в просчитанных квадратах камеры Горяева. Влияние нанопорошка Fe(C) на рост микрофлоры исследовали на примере ассоциации углеводородокис-ляющих бактерий Micrococcus (вегетативные, округлые неподвижные клетки размером около 0,5 мкм) и Bacillus (спорообразующие, подвижные клетки) в услови-
ях периодического культивирования на минеральной среде Раймонда с добавлением 0,5% н-гексадекана в качестве единственного источника углерода и энергии. Нанопорошок вносили в количестве 0,07%. Продолжительность эксперимента составила 20 суток при 30 °С и встряхивании на термокачалке при 120 об/мин. Численность микрофлоры определяли посевом на агаровую мясо-пептонную среду (МПА) [7].
Методы статистической обработки. Статистическую обработку результатов проводили методами вариационной статистики с использованием стандартного пакета программ «^аИзИса-б». Значимость различий между выборками оценивали с помощью непараметрического критерия Вилкоксона-Манна-Уитни для случая двух независимых выборок, если распределение изучаемого признака ненормально или неизвестно.
Результаты и обсуждение
Наноразмерные порошки железа Бе(С) в углеродной оболочке и его оксидов были приготовлены путем испарения металла с последующей его конденсацией в потоке инертного газа, содержащего углеводороды. В процессе газофазного синтеза на поверхности частиц происходит высокотемпературный пиролиз определенного углеводорода. Образующийся в результате этого углерод осаждается на поверхности наночастиц. Средний размер частиц нанопорошка железа в углероде, использованных в данной работе, не превышал 10 нм (рис. 1), а магниевого феррита М§Бе204 и оксида железа Бе304 — 18 нм.
Хорошо известно, что любое химическое взаимодействие в гетерогенной системе начинается на границе раздела фаз. Именно поэтому представлялось важным получить как можно более полную информацию о физико-химических свойствах нанопорошка и, особенно, о состоянии его поверхности.
В соответствии с ИК спектрами, на поверхности нанопорошка железа в углероде отсутствуют функциональные группы. Согласно результатам термодесорбци-онного анализа, молекулы-зонды NH3 на гетерогенной поверхности нанопорошка Бе(С) не сорбируются. Это свидетельствует об отсутствии как протонных, так и кислотных центров Льюиса.
В отличие от Бе(С), ИК спектры нанопорошков Ре304 и М§Бе04 содержат полосы валентных колебаний в области 400-600 см-1, характерные для связей металл— кислород и полосы хемосорбированных молекул воды в области 3400 см-1.
Рис. 1. Электронная микрофотография нанопорошка Fe(C).
Кривые намагничивания исследованных ферритов (рис. 2) характеризуются довольно крутым начальным участком, что свойственно магнитомягким веществам, к которым и относятся эти соединения в массивном состоянии. Для Бе(С) начальный участок кривой на-
магничивания более пологий, что связано с малостью размеров частиц и обусловленным этим явлением суперпарамагнетизма.
В Рамановском спектре нанопорошка Бе(С) (рис. 3) присутствуют два больших пика, что дает возможность предположить для углеродной оболочки присутствие в ней двух гибридных состояний — зр3 и зр2. Толщина внешнего защитного слоя не превышает 1-2 нм.
Из спектра дифференциального термического анализа (ДТА) следует, что нарушение сплошности углеродного слоя на поверхности нанопорошка железа происходит только при температуре свыше 180 °С (рис. 4), что свидетельствует о надежном капсулировании металлического ядра от воздействия окружающей среды.
С целью оценки химического состояния активных центров на поверхности добавляемого компонента и для сравнения тепловых эффектов нанодисперсий (нанопорошок + изопропилбензол) относительно холостого образца — (изопропилбензол + гомогенный инициатор АИБН) использовали кинетический метод микрокалориметрии основан на регистрации выделения или поглощения теплоты в модельной реакции инициированного окисления изопропилбензола, протекающей в присутствии гомогенных или гетерогенных добавок.
Было обнаружено, что тепловые эффекты (О), зарегистрированные для образцов Бе(С) и ?е304, по уровню значений соответствовали физическим процессам смачивания и адсорбции (значения О=11х105 Дж/сек и — 44х105 Дж/сек соответственно), но не связаны с протеканием основной реакции. В то же время, нанораз-мерный магниевый феррит М§Бе204 катализирует (или инициирует) собственно реакцию окисления изопро-
____—---
С--/ — • —FeO 1 040907 ---FeC 1150408 - MgFe204 _11 21006
/
0 5000 10000
н, э
Рис. 2. Кривые намагничивания, для нанопорошков Бе(С) и Mg-Бе О Бе О
1200 1600 2000 2400 2800 3200 Raman shift (m3)
Рис. 3. Рамановский спектр нанопорошка Fe(C).
пилбензола, о чем свидетельствует высокое значение теплового эффекта О=1209х105 Дж/сек, почти вдвое превышающее тепловой эффект для холостой реакции (О=660х105 Дж/сек), инициированной АИБН (1=60 °С; скорость инициирования ■^б^хЮ-8 л/моль-с ).
Электронный спектр поглощения цисплатина после контакта с нанопорошком Бе(С) остается неизменным в течение 24 часов (рис. 5), что является еще одним подтверждением химической индифферентности данного наноферромагнетика.
Таким образом, результаты физико-химического тестирования поверхности нанопорошка Бе(С) свидетельствуют об отсутствии центров, которые могут обусловливать проявление химической активности в реакциях, протекающих по кислотному и свободнорадикальному механизмам.
После подтверждения химической инертности нанопорошка железа в углеродной оболочке и надежности капсулирования его металлического ядра, было изучено влияние наноразмерных частиц Бе(С) на активность углеводородокисляющих ассоциации бактерий. В ходе эксперимента был зарегистрирован рост бактерий, окисляющих н-гексадекан, который отражается нор-
0 200 400 600 800 1000
Т, °С
Рис. 4. ДТА-спектр Fe(C).
2D0.D 250.0 3DD.D 350.0 400.0 Testscan KONTRON UV1K0N 900 nm
Рис. 5. Электронный спектр поглощения цисплатина.
мальной 8-образной кривой (рис. 6). При этом установлено, что присутствие нанопорошка не влияло на продолжительность адаптационной фазы (0-1 сутки), но существенно удлиняло фазу экспоненциального роста (в контроле 2-3 суток, в опыте 2-8 суток).
Время, сут
Рис. 6. Влияние нанопорошка Бе(С) на рост микроорганизмов.
Вследствие этого, максимальная численность микроорганизмов в присутствии Бе(С) превышает контрольный уровень в 4 раза и составляет на 8-е сутки около 80х106 клеток/мл. Вполне правомерен вопрос: является ли наблюдаемый эффект отражением специфичности поверхности наноразмерных частиц?
Ранее авторы уже сообщали о стимуляции роста бактерий в аналогичных условиях в присутствии на-норазмерных порошков на основе оксидов железа, синтезированных способом механохимической активации [8]. При этом нанопорошки были взяты в большем количестве (в 15 раз), чем Бе(С). Их рассматривали как наносорбенты в системе (нанопорошок + субстрат + бактерии), способные аккумулировать питательные вещества, создавать особые условия для обмена между минеральными, органическими, газообразными компонентами и стимулировать рост микроорганизмов.
Что же может являться причиной наблюдаемого эффекта увеличения численности клеточных культур в данном эксперименте с использованием Бе(С)? Прежде всего, необходимо учитывать тот факт, что использованные микроорганизмы имеют размер около 0,5 мкм. Это в значительной мере превышает собственный размер частиц нанопорошка (менее 10 нм). Согласно принципам сродства и аддитивности, в первую очередь бу-
дет происходить взаимодействие двух гидрофобных компонентов гетерогенной системы, а именно, смачивание нанопорошка н-гексадеканом, который является питательным субстратом. Правомерно предположить последующую адгезию [Бе(С)+гексадекан] на поверхности бактерий, обволакивание клеточных структур наночастицами порошка и образование на мембране микробов конгломератов до 100-200 нм. Для бактерий это будет равнозначно возрастанию площади поверхности гетерофазного контакта с питательной средой, и, как результат — наблюдаемый рост численности микроорганизмов.
Определение противоопухолевой активности композитов. Предварительные тесты показали, что добавление водных сред к газофазному нанопорошку Fe(C), сопровождается его коагуляцией. Причиной является гидрофобная углеродная оболочка на поверхности нанопорошка, препятствующая образованию устойчивых водных нанодисперсий. Вследствие этого, противоопухолевую активность в условиях экспериментов in vitro определяли для нанопорошка Fe(C) в составе соответствующих композитных систем. Эти композиты могли содержать цитостатик, нанопоро-шок в сочетании с фосфолипидным концентратом, фракцию жира или компоненты в отдельности (табл. 1). Образующиеся нанодисперсии сохраняли устойчивость в течение суток. В качестве биологических моделей использовали селезеночные клетки (норма) и опухолевые клетки аденокарциномы Эрлиха (патология).
Графические результаты тестирования на опухолевых клетках карциномы Эрлиха представлены на рис. 7. Как следует из таблицы 1, композит № 1 соответствует холостому эксперименту (на рис. 7 точка 1). Положение точки 2 отражает действие исключительно цисплатина растворенного в 0,9% р-р NaCl. При добавлении к этому раствору фосфолипидного концентрата, его цитостатическая активность увеличивается, число жизнеспособных опухолевых клеток снижается до 21% (композит № 3). При последующем добавлении жировой фракции, количество жизнеспособных опухолевых клеток снижается до 13% (композит № 4). Не наблюдается существенных различий после введения в композит № 4 наночастиц Fe(C) (композит № 5).
Значительное уменьшение (практически до нуля) жизнеспособности опухолевых клеток происходит для композитов с Fe(C) (композит № 6) и с цисплатином (композит № 7), не содержащих жировую компоненту.
Таблица 1
Цитотоксическая активность в отношении опухолевых и нормальных клеток in vitro в зависимости от состава композита (n = 8)
№ груп пы Состав компонентов Количество жизнеспособных опухолевых клеток, % Достоверность в сравнении с предыдущей группой, р Количество жизнеспособных селезеночных клеток, % Достоверность в сравнении с предыдущей группой, р
1 0,9% раствор ЫаС! 100 ± 7 - 100 ± 8 -
2 Цисплатин + 0,9% раствор ЫаС! 77 ± 5 Р1 < 0,05 72 ± 6 Р1 < 0,05
3 Фосфолипидный концентрат + Цисплатин + 0,9% раствор ЫаС! 20 ± 4 р2 < 0,05 44 ± 5 р2 < 0,05
4 Фосфолипидный концентрат + Цисплатин + 0,9% раствор ЫаС! + жир 13 ± 3 - 27 ± 4 Р3 < 0,05
5 Фосфолипидный концентрат + Цисплатин + 0,9% раствор ЫаС! + жир + Ре(С) 12 ± 2 - 34 ± 4 -
6 Фосфолипидный концентрат + 0,9% раствор ЫаС! + Ре(С) 3 ± 1 Р5 < 0,05 54 ± 5 Р5 < 0,05
7 Фосфолипидный концентрат + Цисплатин + 0,9% раствор ЫаС! + Ре(С) 0 р3 < 0,05 Р5 < 0,05 рб < 0,05 22 ± 3 р3 < 0,05 Р5 < 0,05 рб < 0,05
Примечание: n ствующий номер.
— число проведенных экспериментов; р1—р(
— указаны значимые различия с величинами в группе, имеющей соответ-
100 90 80 70 60 50 40 30 20 10
Рис. 8. Цитотоксическая активность композитов на нормальные селезеночные клетки мышей С57ББ/6. По оси абсцисс — номер группы композитов согласно таблице.
композит
0
Рис. 7. Цитотоксическая активность композитов содержащих наночастицы БеС на опухолевых клетках аденокарциномы Эрлиха. По оси абсцисс — номер группы композитов согласно таблице.
Анализ результатов данного эксперимента свидетельствует о том, что в присутствии фосфолипидного концентрата частицы Бе(С) как сами по себе, так и в комплексе с цисплатином, оказывают наиболее выраженное цитотоксическое действие на опухолевые клетки, понижая их жизнеспособность в течение 24 часов до 0-2%.
Определение токсичности композитов в отношении здоровых селезеночных клеток. Результаты по цитоток-сическому тестированию композитов для нормальных клеток селезенки мышей С57БЪ/6 приведены на рис. 8. Как следует из графика, композит № 2 (с цисплатином, 0,0001 мг/мл; без наночастиц и прочих компонентов) незначительно снижает жизнеспособность нормальных селезеночных клеток (до 72%).
При добавлении к этому раствору фосфолипидной фракции цитотоксическая активность увеличивается, число жизнеспособных спленоцитов падает до 44% (композит № 3). При добавлении жировой фракции число жизнеспособных селезеночных эффекторов снижается до 27% (композит № 4).
Интересно, что частицы Fe(C) повышают статус жизнеспособности спленоцитов по сравнению с предыдущими композитами (уровень жизнеспособных клеток составляет 54%, композит № 6), менее выраженной в сравнении с опухолевыми клетками. Добавление цисплатина к композиту наночастиц (суспензия № 7) вызывает умеренный цитотоксический эффект на спленоциты по сравнению с опухолевыми клетками (рис. 7, 8).
Таким образом, впервые обнаружено, что животная жировая и растительная фосфолипидная фракции, а также наночастицы Fe(C) могут оказывать собственное цитотоксическое действие на опухолевые клетки. Фосфолипидный композит, содержащий цисплатин и нанопорошок Fe(C), обеспечивает 100% гибели опухолевых клеток карциномы Эрлиха in vitro при сохранении фракции жизнеспособных сплено-цитов.
Полученные данные представляют несомненный фундаментальный и практический интерес для разработки и испытания эффективных, наноразмерных, магнитоуправляемых систем доставки цитостатиков для лечения опухолевых заболеваний in vivo.
литература
1. Восмериков А.В., Ермаков А.Е., Восмерикова Л.Н. и др. Превращение низших алканов в присутствии наночастиц металлов, нанесенных на цеолитную матрицу // Кинетика и катализ. — 2004. — Т. 45, N 2. — С. 232-236.
2. Сергеев Г.Б. Нанохимия. — М.: Изд-во МГУ, 2003. — 287 с.
3. Романенко В.И., Кузнецов С.И. Экология микроорганизмов пресных водоемов. — Л.: Наука, 1974. — 193 с.
4. Сваровская Л.И., Филатов Д.А., Алтунина Л.К. Нано-размерные материалы для сорбции микроорганизмов // Сб. тр. VI межд. конф. «Высокие технологии». — СПб.: Изд-во политех. универ-та, 2008. — Т. 2. — С. 149-151.
5. Babincova M., Cicmanek P., Babinec P., et al. Magnetolipo-somes mediated local electromagnetic hyperthermia // Radio Eng.
— 2000. — Vol. 9. — P. 12-13.
6. Grass. R.N., Athanassiou. E.K., Stark W.J. Covalently Func-tionalized Cobalt Nanoparticles as a Platform for Magnetic Separations in Organic Synthesis // Angew. Chem. — 2007. — Vol. 46.
— P. 4909-4912.
7. Oberdorster G., OberdorsterE., Oberdorster J._Nanotoxicology: an emerging discipline evolving from studies of ultrafine particles // Environ. Health Perspect. — 2005. — Vol. 113 (7). — P. 823-839.
8. Torchilin V.P Targeted Pharmaceutical Nanocarriers for Cancer Therapy and Imaging // The AAPS Journal. — 2007. — Vol. 9 (2). — Article 15.
Адрес для переписки: 634050, г. Томск, Московский тракт, 2, СибГМУ, Антипов Сергей Анатольевич — к.м.н., докторант кафедры госпитальной хирургии СибГМУ; Дамбаев Георгий Цыренович — д.м.н., профессор, член-корр. РАМН, зав. кафедрой госпитальной хирургии СибГМУ; Ермаков Анатолий Егорович — д.ф.-м.н., профессор, зав. лабораторией института физики металлов УрО РАН; Кокарев Олег Викторович — к.м.н., с.н.с. НИИ медицинских материалов и имплантатов с памятью формы при Томском государственном университете, научный сотрудник лаборатории иммунологии НИИ онкологии ТНЦ СО РАМН;
Сваровская Лидия Ивановна — доцент, старший научный сотрудник института химии нефти СО РАН; Уймин Михаил Александрович — к.ф.-м.н., старший научный сотрудник института физики металлов УрО РАН; Федущак Таисия Александровна — к.х.н., научный сотрудник Института химии нефти СО РАН; Хлусов Игорь Альбертович — д.м.н., профессор кафедры морфологии и общей патологии СибГМУ
