CC BY
28
Статья посвящена анализу влияния действующей системы экспортных пошлин и предлагаемых мер по их изменению на российскую нефтепереработку.
Ключевые слова: нефтеперерабатывающая промышленность, экспортные пошлины на нефть и нефтепродукты, инвестиции в модернизацию НПЗ, маржа нефтепереработки
Налогообложение в нефтепереработке: сумбур вместо музыки
Я.Л. РУДЕРМАН, генеральный директор ООО «Исследовательская группа "Петромаркет"», Москва. E-mail: ruderman@petromarket.ru
Последние 7 лет для российской нефтеперерабатывающей промышленности были лучшими в ее новейшей истории. Отрасль демонстрировала экономическое благополучие, а объемы переработки нефти (в объемы добываемой и перерабатываемой нефти включен газовый конденсат) росли год от года, исключением был только кризисный 2009 г. Высокая маржа переработки понуждала нефтяные компании решать вопрос -«добывать нефть, чтобы экспортировать» или «добывать, чтобы перерабатывать» (в тех случаях, когда такая альтернатива существовала) в пользу переработки. В результате в 2011 г. в стране было переработано 257,9 млн т нефти, что на четверть больше, чем в 2005 г., а конкурирующий с переработкой экспорт нефти в западном направлении за пределы СНГ сократился в объеме на 36,2 млн т, или на 17%.
«Золотой век» российской нефтепереработки наступил благодаря счастливому сочетанию двух факторов: высоких мировых цен на нефть и, самое главное, благоприятной и остававшейся стабильной в 2005-2010 гг. системе экспортных пошлин на нефть и продукты ее переработки. Эта система, более чем приемлемая для нефтепереработки, но имевшая определенные недостатки в других отношениях, в 2011 г. была многократно модифицирована. В одних случаях для этого были более или менее разумные, а в других, как представляется, иррациональные основания. С какого-то момента
ЭКО. - 2012. - №8
РУДЕРМАН Я.Л.
экспортные пошлины стали восприниматься как универсальный инструмент достижения самых разных, зачастую противоречивых целей. При этом каждый раз речь шла не о концептуальном пересмотре системы в целом, а лишь об очередном ее «усовершенствовании», которое сводилось к изменению одного или нескольких коэффициентов в формулах, применяемых для исчисления пошлин. Хаотичный пересмотр экспортных пошлин в одних случаях не дал ожидаемого эффекта, а в других - эффект мог быть достигнут и без их изменения. Хотя благодаря бурному росту цен на нефть нововведения пока не слишком отразились на экономике нефтеперерабатывающих заводов (НПЗ), однако перспективы выглядят тревожными.
Анализу причин и возможных последствий для российской нефтепереработки, случившихся в 2011 г. (и ожидаемых) атак на пошлины, и посвящена настоящая статья.
Экскурс в историю
Система экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты, установившаяся в августе 2004 г. и просуществовавшая до февраля 2011г. без изменений, создала чрезвычайно благоприятные условия для нефтеперерабатывающей промышленности. При экспортных ценах на российскую нефть Urals1, превышающих 25 долл./барр., для исчисления пошлин применялись очень простые линейные формулы, хотя и с очень непростыми, на первый взгляд, коэффициентами: D . =29,2+k *7,3ЧР-25,0), (1)
crude crude к / к ' white white
HP-15,0), (2)
^l^W7,3^15,0) (3)
где Dcude, Dwhite, Dblack, - ставки экспортных пошлин в долл./т соответственно на нефть, светлые и темные нефтепродукты;
Р - цена на Urals в долл./барр.; kcrude; rwUe rtlack=0,23625'' 7,3 -
принятое число баррелей в тонне Urals.
Каким образом были рассчитаны эти коэффициенты, сейчас уже не имеет значения, а важно то, что при ценах на Urals более 30 долл./барр. пошлины на все без исключения нефтепродукты оказывались ниже, чем на нефть. Кроме того,
1 Здесь и далее под ценой на Urals понимается среднее значение цен спотового рынка на условиях СИФ порты назначения Северо-Западной Европы и Средиземноморья.
разница в пошлинах на сырье и продукты линейно увеличивалась вместе с ценой на нефть на мировом рынке. Подорожание Urals на 1 долл./барр. приводило к росту разницы в ставках вывозной пошлины на нефть и светлые нефтепродукты на 0,77 долл./т; для темных нефтепродуктов разница в ставках росла почти вдвое быстрее - на 1,51 долл./т. Эта закономерность имела важное рыночное следствие: чем больше становилась разница в пошлинах на нефть и нефтепродукты, тем больше нефтепродукты выигрывали в цене в сравнении с сырьем, и тем больше становилась маржа переработки.
Сначала новая система пошлин лишь несколько улучшила экономику нефтепереработки, в сторону которой развернулись потоки нефти с наиболее затратных экспортных маршрутов. Однако затем стремительное подорожание нефти на мировом рынке (рис. 1) создало условия, при которых российские НПЗ (без каких-либо усилий с их стороны, а исключительно благодаря растущему разрыву в пошлинах на нефть и нефтепродукты) смогли вступить в эпоху очень высокой маржи.
$/bbl
140
120
100
80
60
40
20
ОООООООООООООООООООООООО^^^^^^^^
Источник: ИГ "Петромаркет" на основании данных Argus Media
Рис. 1. Средняя цена на российскую нефть Urals cif NWE в 2004-2011 гг., долл./барр.
Переработка стала заметно более прибыльной в сравнении с экспортом нефти по любым, даже самым экономически привлекательным направлениям. С течением времени рост транспортных и производственных затрат негативно влиял на уровень маржи переработки, но рост цен на нефть компенсировал все потери. К моменту пересмотра системы пошлин в 2011 г.
средняя чистая маржа переработки российских НПЗ при стоимости Urals в 90 долл./барр. оценивалась2 в 8 долл./барр., возрастая примерно на 0,2 долл./барр. с ростом цены на нефть на каждый 1 долл./барр. Такая эффективность переработки нефти могла бы быть предметом зависти даже лучших европейских НПЗ, для которых более чем удовлетворительной считается маржа в 3-4 долл./барр.
Скорее всего, разработчики рассматриваемой системы пошлин не слишком задумывались об этом эффекте. В 2004 г. средняя цена на российскую нефть Urals составляла всего 34,5 долл./барр., и нужно было обладать очень большой фантазией, чтобы вообразить ее удвоение и утроение, хотя именно это и произошло в последующие годы.
При тех ценах на нефть, которые сложились в 2005-2010 гг., относительно низкие экспортные пошлины на нефтепродукты обеспечили высокую конкурентоспособность российской нефтеперерабатывающей промышленности на внешних рынках. Объемы переработки нефти стали расти как на дрожжах, обгоняя рост потребности в нефтепродуктах внутри страны. Если в 2005 г. загрузка мощностей первичной переработки нефти составляла 76%, то в 2010 г. она вплотную подошла к 90%-му уровню (рис. 2). При этом на внешний рынок поставлялось уже более 50% всех производимых в России нефтепродуктов.
Тот факт, что экспорт нефти стал понемногу замещаться экспортом нефтепродуктов, может быть, давал повод для удовлетворения тем, кто ратовал за переход «от экспорта сырья к экспорту продукции хотя бы первого передела», но наверняка огорчал тех, кто следил за наполнением государственного бюджета, поскольку продукты облагались более низкими пошлинами, чем сырье. Этот побочный эффект введенной в 2004 г. системы экспортных пошлин тоже вряд ли прогнозировался ее разработчиками. И уж точно никто не анализировал, какое влияние на цены внутреннего нефтепродуктово-го рынка могло оказать сочетание высоких цен на нефть на мировом рынке и сравнительно низких экспортных пошлин
2 Оценки получены путем усреднения маржи 13 ключевых НПЗ европейской части России и Западной Сибири при переработке трубопроводной западносибирской нефти.
на нефтепродукты. Иными словами, задачи гармонизации интересов в треугольнике «производители - потребители - государство» в широком диапазоне цен на нефть разработчики перед собой не ставили, да и не могли ставить, поскольку основной целью модернизации таможенного регулирования нефтяного экспорта было в первую очередь разумное (на тот момент) снижение фискальной нагрузки на нефтепереработку.
250
200
100 207
50
95 90 85 80 75 70 65 60
2005 2006 2007 ^^ Переработка нефти |-
2008 2009 2010 □ "Свободные" мощности —[
2011 - Загрузка
Источник: ИГ "Петромаркет" Рис. 2. Загрузка мощностей первичной переработки нефти на НПЗ РФ (без нового Нижнекамского НПЗ "ТАНЕКО"), млн т
При этом у системы экспортных пошлин, представленной зависимостями (1)—(3), оказались не только приятные для нефтепереработки, но и весьма опасные свойства, которые, к счастью, до сих пор не имели случая проявиться. Дело в том, что ровно так, как маржа переработки растет с ростом цен на нефть на мировом рынке, она убывает вместе с их падением. Для некоторых российских НПЗ с низкой глубиной переработки нефти и высоким выходом топочного мазута риски убыточности при средних для 2010 г. транспортных затратах возникали бы при цене на Urals 50-60 долл./барр. Если учесть, что в 2010 г. в России на заводы, не имеющие углубляющих процессов, приходилось примерно 30% мощностей первичной переработки нефти (не считая мини-НПЗ и заводов «Газпрома»), то проблема могла бы носить отнюдь не локальный характер.
150
0
Следует отметить, что система пошлин, просуществовавшая до 2011г., отчасти нивелировала потенциальную разницу в экономической эффективности между высокотехнологичными предприятиями с развитой вторичной переработкой нефти и самыми примитивными НПЗ. Пошлины на нефтепродукты были установлены таким образом, что наиболее дешевый (остаточный) продукт переработки - топочный мазут - облагался более низкими пошлинами, чем отвечающие современным стандартам светлые нефтепродукты (в частности, автобензин, дизельное топливо, авиакеросин), производство которых требует хотя бы минимального набора вторичных процессов. Это не только создало весьма комфортные условия для технологически отсталых НПЗ, но и вызвало бум строительства мини-НПЗ и даже средних по мощности заводов (Антипинский, Ново-шахтинский, Ильский НПЗ), на которых вся переработка нефти сводилась к атмосферной перегонке. Эти заводы нащупали свою рыночную нишу, успешно сочетая экспорт прямогонного бензина (нафты) и мазута с реализацией той же нафты и низкокачественного дизтоплива на внутреннем рынке - как правило, для дальнейшего не вполне легального «преобразования» в товарное моторное топливо. Определенные возможности для размещения дополнительных объемов топочного мазута внутри страны создавал растущий рынок бункерного топлива, чем также пользовались НПЗ «новой волны».
Рост объемов переработки нефти, не сопровождавшийся вводом конверсионных процессов, имел следствием увеличение среднего по России выхода мазута, а снижение на внутреннем рынке спроса на мазут в качестве котельного топлива стало дополнительным фактором масштабного роста объемов его экспорта (рис. 3).
Экономическое благополучие российской нефтеперерабатывающей промышленности парадоксальным образом возникло на фоне ее технологической отсталости. Средний индекс сложности Нельсона отечественных НПЗ на начало 2012 г. был равен примерно 4,5, притом что значение индекса выше более-менее достойного уровня в 8 единиц имели только 4 завода (рис. 4).
Необходимость модернизации действующих НПЗ, развития на них углубляющих процессов, перехода к выпуску
2005 2006 2007 2008 2009 2010 2011
Источник: ИГ "Петромаркет"
Рис. 3. Выход и экспорт топочного мазута в 2005-2011 гг.
1,0 2,0 3,0 4,0 5,0 6,0 7,0 8,0 9,0 10,0 11,0 12,0 Индекс сложности Нельсона Источник: ИГ "Петромаркет"
Рис. 4. Мощность российских НПЗ в 2011 г., млн т в год
современных экологичных топлив признавалась практически всеми без исключения участниками рынка, отраслевыми специалистами, руководителями нефтяной отрасли. Тем не менее процесс обновления нефтепереработки вплоть до 2011 г. шел очень медленно при явно недостаточной инвестиционной активности владельцев НПЗ. Причин здесь было несколько:
• система экспортных пошлин создала экономическую «подушку безопасности» для наиболее слабых в технологическом отношении заводов в широком диапазоне цен на нефть, тем самым ослабив стимулы к их модернизации;
• дифференциация экспортных пошлин, предполагавшая их более низкий уровень для темных нефтепродуктов по сравнению со светлыми, снижала эффективность инвестиций в углубление переработки;
• рынки современных моторных топлив в России находились в стадии становления, медленно формируясь по мере обновления парка автотранспортных средств. Это не сулило быстрой отдачи от вложений в строительство установок вторичной переработки нефти (гидроочистка, изомеризация, алкилирование), необходимых для производства таких топлив3;
• у производителей отсутствовала уверенность в стабильности существовавшей налоговой системы: «все было слишком хорошо, чтобы продолжаться очень долго». Это существенный момент при сроках окупаемости крупных проектов в нефтепереработке на уровне 5-7 лет, а нередко и больше;
• формировавшуюся в переработке прибыль нефтяные компании были вынуждены, по крайней мере, отчасти инвестировать в добычу, экономика которой была гораздо хуже, чем экономика переработки.
Немного о налогообложении в нефтедобыче
На последнем тезисе следует остановиться особо. Если рассматривать нефтедобычу как самостоятельный бизнес, который заканчивается реализацией нефти на экспорт, то обнаружится, что в диапазоне цен на Urals от 60 до 150 долл./барр. государство присваивает себе от 66 до 80% экспортной цены. Сюда входят рентные платежи, включающие НДПИ и
3 Отсутствие экономических стимулов к выпуску экологически чистых топлив должно было компенсироваться введением Технического регламента «О требованиях к автомобильному и авиационному бензину, дизельному и судовому топливу, топливу для реактивных двигателей и топочному мазуту». Однако в отсутствие четко прописанных санкций за нарушение его требований не все производители приняли всерьез предусмотренные этим документом сроки перехода на выпуск топлив более высоких экологических классов.
экспортную пошлину, а также налог на прибыль. Еще 6-10% экспортной цены приходится на транспортные затраты. В итоге, если взять, например, средние условия добычи на месторождениях Западной Сибири в 2010 г., то в рассматриваемом интервале цен на Urals производителю после покрытия производственных затрат и расходов на эксплуатационное бурение доставалось бы всего 4-7% экспортной цены (4-6 долл./барр.), а если приходится оплачивать услуги трейдеров, то еще меньше.
При этом НДПИ и экспортная пошлина на нефть устроены крайне неудачно, поскольку они никак не связаны с реальным финансовым результатом добывающего предприятия, а зависят исключительно от экспортной цены на Urals. Это означает, что рост удельных затрат в добыче, является ли он следствием истощения месторождений или носит чисто инфляционный характер, сокращает прибыль экспортеров нефти независимо от того, сколько за нефть платят на внешнем рынке. С течением времени неизбежно возникают риски падения добычи и сокращения доходов государственного бюджета от нефтяной отрасли - и об этих рисках всерьез заговорили специалисты в 2009-2010 гг.
Что касается перспективных месторождений на суше и на шельфе, то для их разработки налоговая нагрузка в виде комбинации НДПИ и экспортной пошлины оказалась совершенно неприемлемой. Правительству пришлось пойти на установление специальных льгот по НДПИ и пошлинам для месторождений Заполярья, Восточной Сибири, морского шельфа, для сверхвязкой нефти, для выработанных и малых месторождений. Налоговая система стала терять универсальность и целостность. В конце концов, у производителей и руководителей отрасли, казалось бы, возникло общее понимание в отношении того, что следовало бы перейти от точечного «подвинчивания» налоговой системы к пересмотру ее основополагающих принципов, которые бы сделали налогообложение нефтяной отрасли более гибким и адаптивным к конкретным условиям добычи. Обсуждались различные варианты модернизации налогового режима, в частности, введение налога на дополнительный доход (НДД). Однако налоговых новаций такого рода отрасль до сих пор не дождалась и неизвестно, дождется ли. По крайней мере, последние (на момент
2 ЭКО №8, 2012
написания статьи) заявления на этот счет руководителей Министерства финансов4 и Министерства энергетики5 носили диаметрально противоположный характер.
В плену простых решений
Пока шли дискуссии вокруг радикального изменения налоговой системы, на поверхность вышла более простая идея: перебросить часть налоговой нагрузки с добычи на переработку, снизив экспортные пошлины на нефть и увеличив их - на нефтепродукты. В окончательном виде эта система пошлин получила название «60-66» по значениям коэффициентов в формулах исчисления пошлин. Формула (1) сохранила свой вид, но с более низким коэффициентом kcmJ<=0,60, а зависимости (2) и (3) предельно упростились:
DwUt=kwUte-DcmJe , (4)
Dblack=kblack'D crude , (5)
где k =k =0,66.
white black '
Система «60-66» предполагала выравнивание ставок экспортных пошлин на темные и светлые нефтепродукты при незначительном снижении пошлин на светлые и существенном увеличении - на темные продукты. Это должно было создать для производителей стимулы инвестировать в углубление переработки, однако радикально снижало доходы (и инвестиционные ресурсы) как раз тех НПЗ, которые в наибольшей степени нуждались в такой модернизации.
Правда, идея выравнивания пошлин на темные и светлые нефтепродукты вызрела еще раньше, но сначала она носила более щадящий для нефтепереработки характер. В полной мере унификация пошлин должна была произойти только в 2013 г.6 с коэффициентами kwhite=kblack=0,60. Предшествующие годы должны были стать переходными. В частности, на 2011 г. устанавливались значения коэффициентов kwhite=0,67;
kbiack=0,467 (таблица).
По расчетам разработчиков системы «60-66», потери бюджета от снижения экспортной пошлины на нефть должны
4 URL: http://www.minfin.ru/ru/press/speech/index.php7id4-16472
5 URL: http://www.vedomosti.ru/companies/news/1847907/pilotiruemyj_ dohod?from=newsletter-editor-choice
6 Постановление Правительства Российской Федерации от 27 декабря 2010 г. № 1155.
Значения коэффициентов в формулах для расчета экспортных пошлин на нефть и нефтепродукты в 2011 г.
^эффициент до 1 февраля с 1 февраля с 1 мая с 1 июня с 1 октября
kcrude 0,65 0,65 0,65 0,65 0,60
kwhtte -0,7 0,67 0,67 0,67 0,66
kgasoline -0,7 0,67 0,90 0,90 0,9
knaphtha -0,7 0,67 0,67 0,90 0,9
kblack -0,4 0,467 0,47 0,467 0,66
были быть компенсированы не только увеличением доходов от экспорта топочного мазута, но и ростом объемов экспорта нефти. Ожидалось, что наиболее одиозные НПЗ, существовавшие только благодаря низким пошлинам на мазут, будут вынуждены уйти с рынка, освободив нефть для экспорта.
Введение системы «60-66» подавалось как первый этап налоговой реформы в нефтяной отрасли, но выглядело, скорее, как некое паллиативное решение, рассчитанное на период «дозревания» иных, более комплексных предложений.
Понятно, что от новой системы пошлин должны были выиграть те нефтяные компании, у которых объемы добычи превосходят мощности их перерабатывающих предприятий на территории России. Компании же, у которых соотношение между добычей и переработкой является противоположным, наоборот, проигрывали. Из числа «неудачников» только двум российским шарге - «Башнефти» и «Татнефти» - обещаны компенсации. В конце концов, кажется, получила только «Башнефть» - 10 млрд руб. в течение пяти лет, тогда как все независимые (т.е. не входящие в состав ВИНК) НПЗ7 просто махнули рукой.
Пока заинтересованные стороны обсуждали необходимость и сроки введения режима «60-66», правительство России в начале 2011 г. своими собственными руками сотворило в стране бензиновый кризис. В соответствии с Техническим регламен-
7 Без так называемых «самоваров» это семь НПЗ, на долю которых приходится примерно 8% всей мощности российской нефтепереработки. Кроме того, формально независимым можно считать и принадлежащий «ТАИФ-НК» крупный НПЗ в Татарстане (Нижнекамск, мощность 8 млн т/год), несмотря на его тесную сырьевую связь с «Татнефтью».
том «О требованиях к автомобильному и авиационному бензину, дизельному и судовому топливу, топливу для реактивных двигателей и топочному мазуту» с 1 января 2011 г. в России под запретом оказывался автобензин экологического класса ниже 3-го. Руководству отрасли наверняка было известно, что часть НПЗ технологически не готовы к выпуску топлива такого качества, тем не менее процесс был пущен на самотек. Те компании, которые отстали с модернизацией своих НПЗ (прежде всего «Роснефть» и «Газпром»), дисциплинированно отреагировали на запрет и стали непригодный для России продукт, по мере возможности, отправлять на экспорт.
Одновременно, т.е. тоже с начала 2011 г., были повышены ставки акцизов на автобензин и дизельное топливо. Существовала опасность, что розничная торговля воспользуется малой эластичностью спроса и постарается рост налогов максимально переложить на покупателей. Это, естественно, очень заботило правительство, которое хотело, чтобы и нефтяные компании ощутили эту озабоченность. Нужен был сигнал, и сигнал был дан. На совещании 9 февраля 2011 г. по проблемам ТЭК председатель правительства поручил ФАС провести расследование необоснованного повышения цен на топливо. Служба возбудила по этому поводу третью волну антимонопольных дел против крупнейших нефтяных компаний страны - «Роснефти», «ЛУКОЙЛа» и «Газпром нефти»8. Сигнал нефтяными компаниями был услышан, и цены встали. Но, как назло, весной начали расти цены на автобензин на внешнем рынке, возникший положительный дифференциал между ними и зафиксированными ценами внутреннего рынка стал дополнительным стимулом для экспорта автобензина.
Снижение предложения топлива на внутреннем рынке на фоне фиксированных цен не могло не вызвать дефицит продукта, который стал довольно остро ощущаться, по крайней мере, в отдельных регионах страны. В этой ситуации, наверное, самым правильным решением для правительства было бы быстро «сдать назад», скорректировав невыполнимые требования Технического регламента (что было все равно сделано, но только в сентябре 2011 г.) и отказаться от «ручного
8 иЯЬ: http://www.putin.ru/russiannews/67-putin-news-lines/17893-putin-poruchil-prodoljat-monitoring-cen-na-gsm-i-posle-ih-stabilizacii.html
управления» ценами (что фактически произошло в мае). Вместо этого правительство решило «запереть» автобензин внутри страны, повысив экспортную пошлину на него, а затем и на нафту до 90% от пошлины на нефть (см. таблицу).
Введение запретительной пошлины на автобензин, по крайней мере, на дефицитное высокооктановое топливо, выглядело довольно сомнительным мероприятием по ряду причин. Во-первых, автобензин АИ-95 и так практически не экспортируется за пределы СНГ, поэтому от повышения пошлин его предложение внутри страны не увеличивается. Во-вторых, автобензин АИ-92 на внутреннем рынке торгуется, как правило, с премией к экспортному нетбэку, поэтому специально удерживать этот продукт на внутреннем рынке не требуется. Если не вмешиваться в рыночное ценообразование, то для производителя внутренний рынок оказывается более привлекательным, чем внешний. И наконец, рост пошлин не способен остановить экспорт бензина в страны СНГ. При этом правительство, блокируя поставки на внешний рынок, фактически закрыло глаза на то, что в страну вернулось топливо, вроде бы официально запрещенное к обороту.
Введенная в чрезвычайных обстоятельствах конструкция экспортных пошлин просуществовала 4 месяца, пока не вступила в силу долгожданная система «60-66», превратившаяся по дороге в «60-66-90»9, поскольку бензин и нафта не были реабилитированы и не удостоились коэффициента 0,66 (см. таблицу). Эта модификация системы «60-66» гораздо сильнее, чем изначально предполагалось, ударила по марже НПЗ (средняя кривая на рис. 5). Кроме того, высокие пошлины на автобензин, несомненно, снизили эффективность инвестиций в модернизацию НПЗ.
Но даже если бы система «60-66» вступила в силу в первозданном виде, она бы не оправдала тех ожиданий, которые с ней были связаны. Рассчитывать на запланированный эффект при введении системы «60-66» можно было бы при ценах на Urals порядка 70-90 долл./барр., характерных для 2010 г. (среднегодовая цена 78,2 долл./барр.). Но в 2011г. цены в очередной раз улетели вверх (среднегодовая цена -
9 Постановление Правительства Российской Федерации от 26 августа 2011 г. №716.
© С 1 февраля 2011 г.© С 1 октября 2011 г.© С 1 января 2015 г.
Цена на Urals, S/bbl
Источник: анализ ИГ «Петромаркет ависимость курса доллара от цены на нефть -ИНП РАН
Рис. 5. Влияние экспортных пошлин на среднюю валовую маржу переработки в РФ
109,6 долл./барр.), а такой рост цен восстанавливает маржу переработки. НПЗ-аутсайдеры остались на рынке, объем переработки нефти в очередной раз вырос, а расчеты государства на рост доходов за счет увеличения экспорта нефти не оправдались.
Следует также отметить, что с введением системы «60-66-90» критический уровень цен на Urals, ниже которого средний российский НПЗ рискует получить убытки, повысился до 70-80 долл./барр. Хотя в настоящее время падение цен на нефть ниже этого уровня большинству аналитиков представляется неправдоподобным, тем не менее необходимо констатировать, что линейные зависимости, используемые для исчисления экспортных пошлин, обладают органическим свойством создавать необоснованно высокую доходность переработки нефти при относительно высоких ценах на нефть и обрушивать ее - при относительно низких.
Интересно, что тем же самым постановлением правительства, которым была введена система «60-66», предусматривается, что она просуществует до 1 января 2015 г., а на смену ей придет новая, при которой автомобильный и прямогонный бензины будут по-прежнему облагаться пошлиной по ставке, составляющей 90% от нефтяной, а мазут, кокс и, что совсем
странно, смазочные масла- 100%. Как показывают модельные расчеты (см. рис. 5), если бы такая система пошлин была введена в 2011 г., средний российский НПЗ оказался бы убыточным во всем разумном диапазоне цен на нефть. Представленные на рисунке оценки маржи были получены, исходя из существующих технологических схем НПЗ и закономерностей ценообразования, имеющих место на внутреннем рынке нефтепродуктов в условиях стабильной загрузки предприятий сырьем. Если отказаться от мысли, что эксплуатация НПЗ в условиях их безнадежной убыточности будет поддерживаться внеэкономическими методами, то картина, скорее всего, будет другой и весьма неприятной: закроются наиболее уязвимые НПЗ, упадет предложение нефтепродуктов на внутреннем рынке, и все мы станем свидетелями беспрецедентного роста цен.
Но, может быть, за оставшиеся два с половиной года все НПЗ успеют провести столь глубокую реконструкцию, что грядущие пошлины им будут не страшны? Ответ - нет, не успеют или, по крайней мере, успеют далеко не все. Представляется необходимым синхронизировать темпы увеличения налоговой нагрузки с темпами модернизации НПЗ - и сделать это загодя, а не постфактум, как это произошло в истории с Техническим регламентом.
Резюмируя, необходимо констатировать, что манипулирование экспортными пошлинами (точнее, коэффициентами в расчетных формулах) является бесперспективным занятием. Никакой альтернативы пересмотру всей концепции налогообложения нефтяной отрасли нет. При этом следует подчеркнуть, что любые изменения налоговой системы - и экспортных пошлин, в частности - должны анализироваться не только с точки зрения отраслевой эффективности и фискальных интересов государства, но и с точки зрения их потенциального влияния на стоимость нефтяных топлив и других продуктов переработки нефти для российских потребителей.
Хотелось бы надеяться, что уяснение будущими разработчиками новой налоговой системы (кто бы они ни были) механизмов ценообразования на внутреннем рынке нефтепродуктов позволит гармонизировать интересы всех заинтересованных сторон и избавит ФАС от сомнительной функции «пожарного» регулятора цен.
