Наглядные представления в научной картине мира Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

Рахматуллин Рафаэль Юсупович

НАГЛЯДНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

В статье исследуется такая форма существования знания, как научная картина мира. Выделяется ее главная особенность: наличие в содержании наглядных представлений. Их присутствие в картине мира объясняется: а) важностью предметного представления объекта исследования, его онтологизации; б) необходимостью понимания сущности теоретического знания, сведения ее к привычным для понимания формам; в) значимостью образных представлений во внутрикультурных коммуникативных процессах. Адрес статьи: www.gramota.net/materials/372016/12-3738.html

Источник

Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики

Тамбов: Грамота, 2016. № 12(74): в 3-х ч. Ч. 3. C. 141-143. ISSN 1997-292X.

Адрес журнала: www.gramota.net/editions/3.html

Содержание данного номера журнала: www .gramota.net/mate rials/3/2016/12-3/

© Издательство "Грамота"

Информация о возможности публикации статей в журнале размещена на Интернет сайте издательства: www.gramota.net Вопросы, связанные с публикациями научных материалов, редакция просит направлять на адрес: [email protected]

УДК 111.1

Философские науки

В статье исследуется такая форма существования знания, как научная картина мира. Выделяется ее главная особенность: наличие в содержании наглядных представлений. Их присутствие в картине мира объясняется: а) важностью предметного представления объекта исследования, его онтологизации; б) необходимостью понимания сущности теоретического знания, сведения ее к привычным для понимания формам; в) значимостью образных представлений во внутрикультурных коммуникативных процессах.

Ключевые слова и фразы: наглядный образ; графическая наглядность; картина мира; теория; понимание.

Рахматуллин Рафаэль Юсупович, д. филос. н., профессор

Башкирский государственный аграрный университет, г. Уфа rafat54@mail. гы

НАГЛЯДНЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ В НАУЧНОЙ КАРТИНЕ МИРА

Сложный характер развития современного общества предполагает интеграцию социально-экономических, гуманитарных, технических и естественных наук, что порождает потребность в междисциплинарных исследованиях. Реализация этой задачи связана с активизацией системных методов исследования науки, философским осмыслением закономерностей ее формирования и функционирования. В связи с этим возрастает интерес к такой форме обобщенного знания, как научная картина мира (НКМ), представляющая собой синтез основных научных представлений эпохи.

НКМ является местом соприкосновения трех феноменов культуры: мировоззрения, науки и философии. Как научный феномен, она представляет собой важнейшую и, на наш взгляд, высшую форму организации научного знания. Как форма мировоззренческого знания, НКМ является предметной стороной научного мировоззрения: «Сциентизированное мировоззрение, как и всякое другое, нуждается в своей предметной основе, в качестве которой и выступает НКМ. Быть предметной стороной мировоззрения, пожалуй, - главное предназначение любой, в том числе и научной, картины мира» [6, с. 168]. Философские принципы, также являющиеся видом мировоззренческого знания, выполняют структурирующую функцию по отношению к содержанию научной картины мира, организуя знания из разных наук в единую картину. Таким образом, можно предположить, что единство наук, представленных в НКМ, является выражением единства мира [2, с. 12-14].

Одной из самых заметных особенностей НКМ является наличие в ее содержании наглядно-образных компонентов [5, с. 6-7]. Они представляют собой вид чувственных образов, созданных исследователем в процессе работы над теоретическими моделями [7, с. 133]. При этом «строительным» материалом для формирования наглядного образа НКМ является графическая наглядность - чертеж, график, эскиз, структурно-логическая схема и т.п. В теоретических науках этим трансформация научной идеи нередко и заканчивается. Однако перед пытливым исследователем всегда возникает вопрос: а что же в реальном мире соответствует этой теории? Как писал А. Эйнштейн, «человек стремится каким-то адекватным способом создать в себе простую и ясную картину мира <...>. Этим занимается художник, поэт, теоретизирующий философ и естествоиспытатель, каждый по-своему. На эту картину и её оформление человек переносит центр тяжести своей духовной жизни, чтобы в ней обрести покой и уверенность» [11, с. 9]. Решение этой проблемы приводит к онтологизации теории, включая и ее графические представления: возникает наглядный образ объекта исследования. Но до появления графического представления, как правило, происходит формализация теории или ее части. Например, идеи причинно-следственной связи и ее количественной измеряемости привели к появлению известной формулы у = / (х). Для визуализации этой связи Р. Декарт предложил прямоугольную систему координат, позволяющую строить график функции и наглядно представить степень зависимости у от х. Мы полагаем, что генезис наглядного образа НКМ представляет собой четырехступенчатый процесс: теория ^ формализация теории ^ графическая наглядность ^ наглядный образ. Наиболее отчетливо приведенная схема выражается в естественнонаучных теориях, но, как мы полагаем, она носит универсальный характер, проявляясь не так явственно в гуманитарных и социальных науках.

Правда, такое толкование эволюции научного знания порождает вопрос: разве теория не является высшей формой его развития? Ведь именно такое представление о теории бытует в современной эпистемологии. Например, известный специалист в области философии науки В. С. Швырёв считает, что теория есть «высшая, самая развитая форма организации научного знания, дающая целостное представление о закономерностях и существенных связях определенной области действительности - объекта данной теории» [9, с. 973]. Мы сомневаемся в оценке теории как высшей формы научного знания. И для этого есть несколько причин.

Первая причина - психологическая. Наша психика устроена так, что мы не можем говорить об объекте, не представив (пред-ставив) его каким-либо образом. Даже Платон, скептически относившийся к возможности наглядного изображения сущности, пишет, что рассуждать о небесных телах, «не имея перед глазами наглядного изображения, было бы тщетным трудом» [3, с. 480]. Как заметил К. Б. Батороев, «если теория - это объяснение явлений, то она должна отвечать некоторым требованиям человеческого интеллекта, по крайней мере,

142

Издательство ГРАМОТА

www.gramota.net

доставлять интеллекту удовлетворение и уверенность в том, что она дает адекватную интерпретацию наблюдаемых явлений в терминах наглядных моделей» [1, с. 151]. Скорее всего, это связано с тем, что наиболее надежными характеристиками окружающих человека предметов, выработанными в процессе эволюции, были их пространственные параметры. В науке известны случаи, когда невозможность чувственного представления ее объектов создавало ощущение их нереальности. Примером может служить «копенгагенская» интерпретация квантовой механики, принадлежащая Н. Бору и В. Гейзенбергу. Известно, что А. Эйнштейн относился к ней с недоверием именно из-за исключения из нее некоторых скрытых параметров квантовой реальности из-за их ненаблюдаемости [10, с. 604-611]. Получается, что после создания теории возникает потребность в ее онтоло-гизации - создании образа той реальности и её окружения, которые описываются теорией.

Вторая причина. Указанная выше причина тесно связана с семантической функцией образных представлений НКМ. Немалая часть современных научных теорий изложена с использованием логико-математических либо других символических языков, которые понимает только узкий круг специалистов. Как справедливо замечает профессор Л. Б. Султанова, «современные научные теории зачастую напоминают шифрограммы, посланные учеными самим себе» [8, с. 191]. Эта проблема стала наиболее ощутимой в ХХ веке вследствие активной математизации науки. Она породила потребность в разработке механизмов трансформации формализованного знания в иные, более понятные конфигурации. Мы уже писали, что именно эта потребность привела в ХХ веке к появлению новой формы знания - научной картины мира [4, с. 1475]. Образы НКМ представляют собой сконструированные человеческим разумом наглядные представления, являющиеся синтезом теории и чувственного опыта человека. Если теорию обозначить как то образ НКМ есть £ + е, то есть нечто большее, чем К примеру, образ Солнечной системы представляет собой результат синтеза астрофизических теорий с астрономическими наблюдениями за Солнцем, планетами и их спутниками. Планетарная модель атома была создана Резерфордом на основе синтеза существующих теоретических представлений об атоме и опытного знания, полученного в результате эксперимента по рассеиванию альфа-частиц в золотой фольге (опыты Гейгера и Марсдена). Получается, что теория как «высшая» форма существования знания, в процессе своей эволюции трансформируется в еще более развитые формы, включающие в себя чувственно воспринимаемый материал. И результат такого синтеза локализован в научной картине мира.

Третья причина. Семантическая функция наглядно-образных компонентов НКМ, в свою очередь, связана с потребностью трансляции теоретического знания в иные - вненаучные сферы культуры. Ведь наука существует не для самой себя, а чтобы решать человеческие проблемы: вылечить болезнь, получить новые строительные материалы, совершенствовать средства транспорта, связи и т.д. Но при помощи чистой теории невозможно сконструировать новый тип генератора переменного тока или робот нового поколения. Приходится сначала визуализировать теорию, а потом и онтологизировать ее в образе функционирующей материальной системы. И только затем начинается материализация тех идей, которые составляют содержание теории. Кстати, примерно такой же алгоритм творчества мы наблюдаем и в искусстве. Писатель мучительно ищет образ героя или антигероя, в котором он пытается как можно точнее выразить свои мировоззренческие убеждения, прежде всего, нравственные. Архитектор создает чертеж и рисунок, в котором выражает свои эстетические идеи, а затем пытается воплотить (во-плотить) их в строительном сооружении.

Вывод: научная картина мира является высшей формой существования знания, выражающей в обобщенном и доступном для понимания виде достижения научной мысли эпохи. Наглядно компоненты НКМ, будучи репрезентантами предметной области теории, служат средством выражения ее сущности в образной форме и помогают тем самым трансляции научного во вненаучные сферы культуры.

Список литературы

1. Батороев К. Б. Аналогии и модели в познании. Новосибирск: Наука (Сибирское отделение), 1981. 319 с.

2. Кудряшев А. Ф. Единство научного знания: методологические и социальные основания: автореф. дисс. ... д. филос. н. М., 1988. 32 с.

3. Платон. Сочинения: в 3-х т. М.: Мысль, 1971. Т. 3: в 2-х ч. Ч. 1. 687 с.

4. Рахматуллин Р. Ю. Гносеологические функции образа // Молодой ученый. 2015. № 9. С. 1474-1476.

5. Рахматуллин Р. Ю. Наглядные образы научной картины мира: природа и гносеологические функции: автореф. дисс. ... к. филос. н. Свердловск, 1986. 16 с.

6. Рахматуллин Р. Ю. Научная картина мира как особая форма организации знания // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2013. № 12 (38): в 3-х ч. Ч. 2. С. 166-168.

7. Рахматуллин Р. Ю., Семенова Э. Р. Место образа в научном познании // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2016. № 7 (69): в 2-х ч. Ч. 1. С. 132-134.

8. Султанова Л. Б. Космоцентичность мироощущения современного человека // Мировоззренческие основания человеческой деятельности на рубеже XXI века: материалы науч.-практ. конф. Уфа: Изд-во БашГУ, 1997. С. 190-192.

9. Швырёв В. С. Теория // Энциклопедия эпистемологии и философии науки / гл. ред. И. Т. Касавин. М.: Канон+; РООИ «Реабилитация», 2009. С. 973-975.

10. Эйнштейн А. Собрание научных трудов: в 4-х т. М.: Наука, 1966. Т. 3. 632 с.

11. Эйнштейн А. Физика и реальность. М.: Наука, 1965. 359 с.

VISUALIZATIONS IN SCIENTIFIC WORLDVIEW

Rakhmatiillin Rafael' Yusupovich, Doctor in Philosophy, Professor Bashkir State Agrarian University in Ufa rafat54@mail. ru

The article examines such form of knowledge as scientific worldview. The author identifies its basic distinctive feature: presence of visualizations in the content. Their presence in worldview is explained by: a) importance of visual presentation of a research object, its ontologization; b) necessity to understand essence of theoretical knowledge, to reduce it to understandable forms; b) importance of figurative images in intro-cultural communicative processes.

Key words and phrases: visual image; graphical visualization; worldview; theory; understanding.

УДК 908; 316.7

Исторические науки и археология

Статья посвящена изучению роли локальной идентичности бурят в деле сохранения этнической идентичности бурятской диаспоры в Монголии. Впервые выявлены основные элементы, характеризующие локальную идентичность бурятской диаспоры. Отражены особенности культурно-социальной жизни территориальных групп этноса, их роли в формировании самоидентификации родоплеменных групп бурятского сообщества.

Ключевые слова и фразы: диаспора; самоидентификация; локальная идентичность; этнос; буряты; Монголия.

Ринчинова Оюуна Санжимитуповна, к.и.н.

Институт монголоведения, буддологии и тибетологии Сибирского отделения Российской академии наук rinchinova. o@gmail. сот

ПРОБЛЕМЫ ЛОКАЛЬНОЙ ИДЕНТИЧНОСТИ БУРЯТ В МОНГОЛИИ

Историческая судьба бурятского народа сложилась таким образом, что он оказался рассечен государственными и административными границами. В настоящее время основная масса бурят проживает на территории трех субъектов Российской Федерации, крупные бурятские диаспоры сложились в соседних Монголии и Китае. Процесс их формирования, спровоцированный бурными политическими событиями в России и Восточной Азии первой трети XX в., был длительным и многофакторным.

Ключевой проблемой современной жизни бурятской общины в Монголии является сохранение и трансляция этнической идентичности. Бурятская диаспора Монголии - неоднородное явление, она состоит из представителей нескольких поколений, имеющих корни в разных районах этнической Бурятии, выходцев из различных родовых групп, расселившихся на значительной территории в северных аймаках и сомонах страны. В связи с этим наблюдается различная степень этнической идентификации монгольских бурят, которая зависит от многих социальных, культурных и исторических факторов.

Буряты в Монголии живут локальными группами, в основном в Дорнодском, Хэнтэйском, Булганском, Се-ленгинском аймаках, в городах Улан-Батор и Дархан. Бурятские эмигранты при переселении на территорию Монголии в первой четверти XX в. старались селиться территориально-родовыми группами. Как правило, такие группы далеко не откочевывали от родных земель, оставшихся по российскую сторону границы. Так, наиболее крупная по численности община бурят, проживающая в Дорнодском аймаке, принадлежит к хоринским родовым группам, та же структура представлена в Хэнтэйском аймаке. В Селенгинском аймаке проживают селен-гинские родовые группы бурят, за исключением выходцев из Байкало-Кудары. Несколько меньшую группу составляют представители «цонголо-сартульского» кластера (собственно цонголы и сартулы, ашебагаты, табангу-ты, атаганы, «осонголившиеся» селенгинские буряты). В Хубсугульском аймаке и Булганском сомоне Тэшиг живут потомки выходцев из Тункинской долины и Закаменского района. Большинство из них хонгодоры, причем в современной монгольской этнографии их называют бурятами олетского (ойратского) происхождения, некоторые являются булагатами, также издавна компактно проживающими в Тункинской долине. Хотя родопле-менная принадлежность хорошо известна местным бурятам, они предпочитают для самоопределения территориальную терминологию, определяя себя как закаменские или тункинские буряты. Представители этих групп проживают в одних сомонах, как, например, в сомоне Цагаан-Уур Хубсугульского аймака [7, с. 113].

Анализ характера современных взаимоотношений между разными территориальными группами бурят Монголии подтверждает факт сохранения значимости субэтнической принадлежности. Их административно-территориальная организация до настоящего времени сохраняет и воспроизводит старую родоплеменную структуру бурятского общества, которая является основой локальной идентичности. Контакты между этими группами до настоящего времени носят редкий характер.

Российский исследователь Д. Ц. Бороноева отмечает, что буряты Монголии остались вне «строительства» социалистической бурятской нации, развернутого в СССР. Поскольку большинство населяющих Монголию этнических групп находятся в языковом и культурном родстве при доминирующей роли халха, то концепт этнонаций с правом на их самоопределение не был востребован на государственном уровне. Это не способствовало формированию специфического национального самосознания монгольских бурят и проявления этнической сплоченности на этой почве. Исследователь делает вывод, что родоплеменные, территориальные