CC BY
66
УДК 94(430+438) "1930/35" ББК 63.3(4Фра+4Пол) «1930-1935» З 91
DOI:
Виктор Зубачевский
НАЧАЛО ГЕРМАНО-ПОЛЬСКОГО СБЛИЖЕНИЯ И КРУШЕНИЕ ПЛАНА «ВОСТОЧНОЕ ЛОКАРНО» (1930-1935)
АННОТАЦИЯ
Статья освещает предысторию и историю германо-польского сотрудничества после прихода Адольфа Гитлера к власти, приведшие к подписанию в 1934 году «Декларации о неприменении силы между Германией и Польшей». СССР и западные демократии пытались помешать сговору А. Гитлера и Ю. Пил-судского с помощью плана «Восточное Локарно», но безуспешно.
КЛЮЧЕВЫЕ СЛОВА
Советский Союз; Германия; Польша; германо-польская «Декларация о неприменении силы»; план «Восточное Локарно».
ЕМА СТАТЬИ актуальна в связи с территориальными изменениями на востоке Центральной Европы (Центральной-Восточной Европы — ЦВЕ) в конце ХХ века. Многие проблемы берут начало в геополитической трансформации региона в 1930-е годы. Но если в книге, изданной РОСС-ПЭН в 2019 г.1, главное внимание уделялось советско-германо-польским отношениям в 1920-е гг., то стержнем статьи является германо-польское сотрудничество на фоне нацистской экспансии в ЦВЕ и политика СССР в регионе. Германия заключала двусторонние договоры с соседними государствами, которые использовались для подрыва усилий СССР, направленных на создание системы коллективной безопасности. В статье на примере ЦВЕ анализируется роль Политбюро ЦК ВКП (б) по руководству внешней политикой и действия Наркомата иностранных дел. Автор приходит к выводу, что внешняя политика СССР имела в 1930-е гг. геополитическую направленность.
1 Зубачевский В.А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М.: Политическая энциклопедия, 2019.
Сегодня идет полемика вокруг дефиниции «Центрально-Восточная Европа». Петербургский историк В.В. Носков считает ЦВЕ идеологической конструкцией, оставшейся в наследство современной историографии от времен «холодной войны», и попыткой возродить миф о величии Речи Посполитой2. Мнение, что термин пришел в российскую науку извне, разделяют и другие историки3. Автор настоящей статьи использует концепт ЦВЕ как аббревиатуру в утилитарных целях (для сокращения ее объема). Ментальные карты ЦВЕ — предмет дискуссии в Германии, Польше, Литве.
Для понимания предыстории Второй мировой войны важно осветить переговоры и подписание советско-польского пакта о ненападении в 1932 г. в свете германо-польских отношений. Еще 24 августа 1926 г. полпред СССР в Варшаве П.Л. Войков вручил советский проект договора о ненападении между СССР и Польшей министру иностранных дел Польши А. Залесскому. В ходе беседы с Войковым 14 декабря Ю. Пилсудский назначил своего друга С. Патека посланником в Москву для ведения переговоров. Но, как писал 26 февраля 1927 г. член коллегии НКИД СССР Б.С. Стомоняков Войкову, польское правительство оттягивает переговоры4. Свою роль сыграло убийство 7 июня П.Л. Войкова белоэмигрантом Б. Ковердой.
Но раппальская линия еще продолжалась. Новый министр иностранных дел Германии Ю. Курциус сказал полпреду в Берлине Н.Н. Крестинскому: «Ни Вы, ни ваше правительство не оказываете непосредственной денежной помощи немецким коммунистам, не подстрекаете их на выступления против германского правительства. Но это делает Коминтерн, компартия вашего Союза. А нам так трудно провести грань между Советским Правительством и Коминтерном, при том огромном влиянии, которое и в Коминтерне, и в советском государстве имеют руководители вашей партии... нужно лишь, чтобы г. Сталин, который все-таки обладает почти диктаторской властью в ВКП, дал понять немецким коммунистам, что он большого интереса к их выступлениям не проявляет, этого было бы достаточно»5.
Режим Пилсудского опирался на помещичье-буржуазные круги, имевшие экономические интересы в отошедших Польше по Рижскому миру украинских и белорусских землях и не препятствовал усилению Германии. Однако польская печать писала о необходимости солидарности политических партий в противовес «единству политических партий в Германии по вопросу границ с Польшей». К началу сентября 1930 г., констатировал немецкий историк Х. Роос,
э
Носков В.В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010. С. 323, 342.
См., например.: Горизонтов Л.Е. Региональная терминология российского славяноведения // Славяноведение. 2019. № 3. С. 53.
Документы и материалы по истории советско-польских отношений (далее ДМИСПО). Т. V. М.: «Наука», 1967. С. 45, 59-62, 88-89, 101.
АВП РФ. Ф. 05. Секретариат Литвинова. Письма полпреда СССР в Германии Крестинского. Т. 1. 30 декабря 1929 г. — 17 апреля 1930 г. Запись беседы с Курциусом 5 марта 1930 г. // Оп. 10. П. 62. Д. 62. Л. 117, 126.
* * *
2
ссылаясь на приватное мнение дипломата А. Высоцкого, Пилсудский считал, что «гданьский вопрос может быть решен польским армейским корпусом»6.
Антипольская кампания лета 1930 г. повлияла на успех НСДАП по итогам сентябрьских выборов в рейхстаг. Однако посланник Австрии в Польше Н. Пост заявил В.А. Антонову-Овсеенко: «Победу гитлеровцев в Германии не надо переоценивать, если бы Гитлер пришел к власти, то он сразу умерил бы свой тон»7. Правящие круги Польши недооценили угрозу для страны прихода нацистов к власти. Официальная «Gazeta Polska» опубликовала 9 сентября статью «От Штреземана к Гитлеру», в которой говорилось: «В победном марше Гитлера проблема восточных границ представляется сравнительно малозначащим вопросом в сравнении с обращенным против бывших союзников боевым фронтом. Гитлер — это скорее "Дранг нах Вестен", чем "Дранг нах Остен"»8.
Однако в беседе с Антоновым-Овсеенко германский посланник в Варшаве 3 У. Раушер заметил 16 октября: «все, что делает Германия в отношении Данцига и коридора, имеет целью оттянуть время, ослабить темп польского натиска, для того. Чтобы не дать полякам окончательно полонизировать коридор. Вы не знаете, сколько нам стоит этот Данциг. Мы уже много денег всадили в поддержку Данцигских верфей и, конечно всемерно готовы содействовать экономическому развитию нашей работы»9.
Но А. Высоцкий, назначенный посланником в январе 1931 г. в Берлин, констатировал рост реваншистских настроений в Германии10. Министр иностранных дел Ю. Курциус в письме 17 марта немецкому послу в Лондоне К. фон Нейрату детализировал германские предложения о ревизии границ. Он предложил предоставить Польше «привилегированный транзит» к морю, порт в данцигской бухте и «вольные гавани» в германских портах11. Г. Геринг 10 мая заявил в рейхстаге, что Данциг не стал «добычей Польши» благодаря созданию там «сильного центра национал-социализма» и заявил, что державы не должны «доводить до крайности свои требования, иначе искра, вспыхнувшая» в городе «охватит пожаром ... Европу»12.
К концу 1931 г. барометр германо-польских отношений, по словам посланника в Варшаве Х. фон Мольтке, «опустился до нулевой точки»: во-первых, обострилась «таможенная война», во-вторых, в Польше возникло беспокойство, что после снятия оков репараций и «под возрастающим влиянием идеологии Гитлера ревизия границ как единственный нерешенный внешнеполитический вопрос станет объектом, на который будет направлена вся энергия Германии»13. Пилсудский в де-
Цит. по: Roos H. Polen und Europa: Studien zur Polnischen Aussenpolitik 1931-1939. Tubingen, 1957.
S. 39.
Дневник полпреда Антонова-Овсеенко. 13.10.30. // АВП РФ. Ф. 010. Оп. 1. П. 4. Д. 75. Л. 8.
Gazeta Polska. 1930. 9 wrzesien.
АВП РФ. Ф. 05. Секретариат Литвинова. Политические письма и дневники полпреда СССР
в Польше. Дневник Антонова-Овсеенко. Октябрь 1930 г. // Оп. 10. П. 68. Д. 116. Л. 28. Wysocki A. Tajemnice dyplomatycznego seifu. W., 1974. S. 76.
Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Aus dem Archiv des Auswärtigen Amts. Ser. B: 1925-1933.
Bd. XVII. Göttingen, 1982. S. 55-59.
Schulthess' Europäischer Geschichtskalender. Bd. 73. München, 1933. S. 77.
Цит. по: Holtje Ch. Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem 1919-1934: Revision oder Garantie der deutschen Ostgrenze von 1919. Wurzburg, 1958. S. 257, 258.
6
8
9
12
кабре 1931 г. назначил вице-министром иностранных дел Ю. Бека и выдвинул на первый план проблему Данцига14. По словам немецкого историка Х. Хёл-тье, «политическое и военное запугивание» Германии Пилсудским достигло в этот период высшей точки. Этому способствовало отвлечение внимания СССР на Дальний Восток в связи с оккупацией Маньчжурии Японией. Пилсудчики планировали овладение Данцигом и Восточной Пруссией, поскольку СССР не сможет занять активную позицию в случае германо-польской войны15.
Польские газеты обвинили в причастности к событиям вокруг Данцига СССР, который якобы заинтересован в разжигании германо-польского конфликта. Однако И.В. Сталин подошел к делу прагматично. 30 августа 1931 г. генсек направил письмо Л.М. Кагановичу в Москву: «Почему не сообщаете ничего о польском проекте пакта (о ненападении), переданном С. Патеком Литвинову? Дело это очень важное, почти решающее (на ближайшие 2-3 года) вопрос о мире, и я боюсь, что Литвинов, сведет его к пустышке. Обратите на это дело серьезное вни- з мание, пусть ПБ возьмет его под специальное наблюдение и постарается довести его до конца всеми допустимыми мерами. Было бы смешно, если бы мы поддались в этом деле общемещанскому поветрию «антиполонизма», забыв хотя бы на минуту о коренных интересах революции и социалистического строительства».
В тот же день Политбюро выразило недовольство руководству НКИД по поводу опровержения сообщений о переговорах с поляками. С точки зрения Сталина позиция Польши была ключевой для внешнеполитического положения СССР — без участия Польши антисоветская военная акция со стороны Запада не могла быть организована. Интересно, что, особую антипатию Сталина к Польше видный ученый М.М. Наринский отрицает, хотя ряд историков приписывает «антиполонизм» вождю в связи с его участием в советско-польской войне 1920 года. Получив проект Патека, Сталин дал категорическое указание начать переговоры с Польшей. В письме Кагановичу от 7 сентября он обвинил Карахана и Литвинова в том, что они «допустили грубую ошибку, для ликвидации которой необходимо более или менее продолжительное время». 20 сентября, отвергнув точку зрения Литвинова, Политбюро приняло решение: добиваться заключения пакта о ненападении с Польшей16.
Пилсудский же все активнее делал ставку на Берлин. Роос отметил, что политика маршала в отношении Германии опиралась на «внутреннюю разобщенность рейха и тяжелое политическое положение кабинета Брюнинга». Цель была в том, чтобы «парализовать дипломатически-пропагандистское наступление правительства Брюнинга» в вопросе ревизии германо-польской границы17. Для «санационного» режима советско-польские переговоры о пакте стали попыткой оказать давление на Германию и Францию, перестроив франко-польские отношения на «равное» партнерство.
14 Beck J. Pamietniki (Wybor). W., 1955. S. 39, 40.
15 Höltje Ch. Op. cit. S. 193, 194.
16 Цит. по: Наринский М.М. Политика СССР в Европе и Польша. 1933-1938 // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. статей. М.: Наука, 2001. С. 28-29.
17 Цит. по: Roos H. Op. cit. S. 37-39.
£ Переговоры проходили в нелегкой обстановке, но в январе 1932 г. советско-
7 польский пакт о ненападении парафировали в Москве, хотя с его подписанием
§ Пилсудский не спешил. Антисоветская истерия в Польше даже усилилась по-^ сле убийства 7 мая французского президента П. Думера русским белоэмигран-
2 том, которого объявили «агентом Коминтерна». Польские газеты публиковали
| сообщения французской прессы: Москва предлагает нацистам Данцига «пере-
„ резать охраняющих склады на Вестерплятте польских солдат» и, спровоцировав
германо-польский конфликт, перебросить 30 дивизий на Дальний Восток18. (з Ситуация, сложившаяся в германо-польских отношениях во второй по-
О
^ ловине 1932 г., обусловила сближение интересов СССР и Польши, заинтересо-| ванных в противодействии планам германской экспансии и диктату западен ных держав в международных вопросах. В результате 25 июля 1932 г. договор | о ненападении между СССР и Польшей был подписан. Пакт констатировал, |3 что обе страны отказываются от войны как орудия национальной политики * в их взаимоотношениях. Договор заключался на три года с автоматическим Л продлением на последующее двухлетие19. Однако решительного улучшения ф отношений между странами не произошло.
| 2 ноября 1932 г. франкофила А. Залесского на посту министра иностран-
£ ных дел сменил Ю. Бек, ставший второй после маршала фигурой в руковод-о стве внешней политикой. Это была не формальная перестановка, а попытка £ Пилсудского начать преодоление разногласий с Германией. Пилсудский, по [= словам Бека, «трактовал пакт о ненападении с СССР скорее как важную полити-| ческую декларацию, а не как юридический инструмент»20. Смысл пакта, по мне-1. нию Польши, состоял в тактическом укреплении ее позиций в отношениях о с Германией и западными державами, содействуя решению и более важных, ? с точки зрения пилсудчиков, задач.
х Высоцкий спросил у экс-канцлера Ф. фон Папена, «на каких условиях воз........... можно ослабление напряженности германо-польских отношений». Папен считал
ц необходимым предварительное урегулирование проблемы Коридора, но доба-™ вил, что это вопрос «меньшего значения в сравнении с грозящей Европе опасностью ^ социального переворота ... Большевизм грозит не только Германии, но и Польше».
В Варшаве восприняли эти слова как заинтересованность лидеров Германии ь в урегулировании на антисоветской основе германо-польских разногласий. ¿о В ходе новой беседы Папен сказал Высоцкому, что залогом возможного успеха является то, что во главе Германии и Польши стоят Гинденбург и Пилсудский, которые могут договориться «как солдат с солдатом», «без парламента, а может, даже вопреки ему». Встречи с Папеном, по мнению Пилсудского, показали, что окружение Гинденбурга не против германо-польского примирения21.
Подводя итоги, заметим, что позиция Сталина возобладала и советско-польские переговоры проходили на выдвинутых Польшей условиях. Согласо-
18 Kurier Warszawski. 1932. 29, 31 maj.
19 Документы внешней политики СССР (далее ДВП). Т. 15. М., 1969. С. 436-439.
20
21 Цит. по: WojcechowskiM. Polska i Niemcy na przelomie lat 1932-1933 // Roczniki Hist. 1963. Rocz. XXIX.
Beck J. Op. cit. S. 123. Цит. по: W S. 122, 123.
вывая положения договора о ненападении с Варшавой, советское руководство £
пошло на ряд уступок. Так, Москва согласилась включить в договор положение -у
о признании территориальной целостности и политической независимости §
другой стороны, определение их нарушения как акта агрессии. Текст догово- ^ ра включал в себя основные положения польского проекта Патека. Польская
пресса считала, что советско-польский пакт заставит фюрера пойти на некото- |
рые уступки. Было прервано советско-германское сотрудничество, начавшееся ^
о
в Рапалло. |=
о
Частью советско-польского договора явилась согласительная конвенция Ь
от 23 ноября 1932 г., закрепившая процедуру мирного разрешения двусторон- ^
них споров. Только Польше удалось получить от СССР широкие обязательства |
о взаимоприемлемом разрешении споров22. О перспективах советско-герма- с
но-польских отношений шла речь на Всемирной конференции по сокраще- Ц
ф
нию и ограничению вооружений, созванной по решению Лиги наций в Жене- Э
ве. Характерна беседа советского дипломата с немецким профессором Гетчем: ==
«Совершенно невозможно думать, сказал Гетч, что Германия могла бы выступить =
одновременно против Польши и против СССР. Точно так же невозможно предста- |
вить себе, чтобы Германия могла вместе с Польшей выступить против СССР или |
ЧО
участвовать в каких-либо враждебных комбинациях. В особенности нынешний со- £
став правительства и тот, который ему придет на смену, не допускает мысли о воз- °
можности соглашения с Польшей»23. £
о
Не отрезвил правящие круги Польши и приход к власти Гитлера. Пилсуд-ский полагал, что утверждение власти нацистов будет длительным процессом и в их интересах ослабление германо-польской напряженности. Газета
«Ехзргезэ Рогаппу» писала 24 ноября 1932 г.: «Польша, лишенная до сих пор соот- о
ветствующих кредитных предложений на международном рынке, нашла бы их скорее ? в случае прихода к власти правительства Гитлера в Германии». Польша может «с -с
полным спокойствием относиться к возможности триумфа Гитлера»24. ............
Эти взгляды отразил доклад 18 марта 1933 г польского сенатора Т. Катель- Ц
баха, в котором он заявил, что в Германии на смену умирающему прусско- 8
му национализму идет новый национализм. Для австрийца Гитлера главной 5
внешнеполитической задачей является аншлюс и, «может, в скором времени ™
Берлин станет "пограничным городом", а его место займёт другой город, переиме- £
нованный в "Гитлербург"?» «Гитлер, — заметил Кательбах, — понимает опас- ш ность агрессии против Польши и не пойдет на нее»25. Установление нацистской диктатуры в Германии Пилсудский рассматривал как важную положительную перемену. Гитлер воспользовался взглядами польских политиков и после краткой антипольской кампании пошел на сближение с Польшей. В мае 1933 г. канцлер, беседуя с Г. Дирксеном, заметил: «Если бы только мы могли
22 ДВП. Т. 15. С. 622-625.
23 9 августа 1932 г. Записка Штейна о беседе с профессором Гетч — Литвинову, Крестинскому // АВП РФ. Ф. 0415. Оп. 9. П. 7. Д. 12. Л. 5-6.
24 Польская печать. Ноябрь-декабрь 1932 г. // АВП РФ. Ф. 122. Оп. 15а. П. 75а. Д. 9. Л. 63.
25 КаЬеПасН Т. Шетсу па ргее1от1е // Stгaznica Zachodnia. 1932. № 4. S. 409-413 (в печать № вышел в 4.1933).
£ договориться с Польшей! Но Пилсудский — единственный человек, с которым это
7 было бы возможно»26.
§ Советские дипломаты обратили внимание на изменение политики Гит-
^ лера. Литвинов сказал 23 марта 1933 г. посланнику Польши в Москве Ю. Лука-севичу: «движение на юг для Гитлера представляет меньшую опасность ... военного § столкновения, чем на восток ... Сам Гитлер как австриец ... стремится ... скорее ин-ф корпорировать Австрию, чтобы таким образом стать рейхсдейче». Стомоняков писал 19 июня Антонову-Овсеенко: бросается «в глаза сдержанность Польши в от-Ь ношении дальнейшего сближения с нами», еще более бросается «в глаза за последнее ™ время смягчение отношений между Польшей и Германией и усиление тенденций в | Польше договориться с Германией ... Тенденция к сближению с Германией питается = в Польше из двух источников: из стремления авантюристических кругов пилсудчиков
ф
1 использовать возможную войну Японии с нами и поддержку гитлеровской Германии,
ф
Ц а с другой стороны, из классовых симпатий эндеков к гитлеровскому движению»27. = Пилсудский после выхода 14 октября 1933 г. Германии из Лиги наций на-
= чал встречное движение. 18 октября бывший кайзеровский офицер Ю. Лип-
| ский вручил верительные грамоты президенту Гинденбургу. 15 ноября Гитлер
| встретился с Липским, который поставил вопрос о последствиях выхода Гер-
£ мании из Лиги Наций для отношений с Польшей. Гитлер ответил: «Собствен-
§ но «восточные границы» Германии никогда не были вполне точно организованы, не
о
£ были закреплены «Версалем» и «Локарно»; оставлено место для того, чтобы само-
о
устраиваться». Гитлер и Липский достигли соглашения о германо-польских
¡г 28
¡5 переговорах28.
Советско-польские отношения оставались сложными. Литвинов писал Ка-о гановичу: «За последние месяцы ... усиливается бешеная антисоветская агитация вокруг «украинского вопроса» и мнимого голода на Украине... Эта кампания организо--с ванно направляется белоукраинскими организациями... не без содействия германских
........... кругов. Однако центр всей этой кампании находится в Польше ... Коллегия полага-
| ет, что можно ... в осторожной форме указать польскому правительству на недо-
8 пустимость попустительства такой специфической антисоветской кампании на чо польской территории, а, кроме того, поднять контр-кампанию в Советской Украине ™ против притеснений Польшей Западной Украины»29.
Ё Антонов-Овсеенко сообщил о беседе с Беком в НКИД 27 ноября. По его
ш мнению, «Польша всегда учитывала, что единого противогерманского фронта не существовало и нет... Изоляция фактически угрожала Польше, не Германии... Выход Германии из Л[иги] Н[аций] и разрыв ее с конференцией по разоружению создал новое положение вещей ... официальных предварительных политических переговоров после выхода Германии из Лиги, до беседы польского посла с Гитлером (15 ноября), не велось ... Со слов Бека передается, что беседа была почти односторонней. Гитлер... выразил-
Дирксен Г. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики. М.: ОЛМА-
ПРЕСС, 2001. С. 163-164.
ДВП. Т. 16. М., 1970. С. 182-183, 355.
ДМИСПО. Т. VI. М.: «Наука», 1969. С. 107-108.
АВП РФ. Ф. 05. Секретариат Литвинова. Письмо Литвинова секретарю ЦК ВКП (б) Кагановичу. 9 октября 1933 г. Оп. 13. П. 93. Д. 47. Л. 8-9.
26
ся — «я не пруссак»30. Учитывая обстоятельства, Политбюро ЦК ВКП (б) 1 декабря £
приняло решение, предусматривавшее вступление СССР в Лигу Наций и за- -р
ключение соглашения о взаимной защите от агрессии со стороны Германии. §
26 января 1934 г. глава МИД Германии Нейрат и Липский подписали «Де- ^
кларацию о неприменении силы между Германией и Польшей», известную ^
как «Пакт Пилсудский — Гитлер». По настоянию Гитлера пакт получил менее
обязывающие, чем договор, название и форму — декларация. В тексте не содер- ф
жалось признания Германией статус-кво восточной границы, было лишь заО
фиксировано обязательство решать спорные вопросы путем «непосредствен- Ь ных переговоров» и «не прибегать к применению силы», что на практике не ^ исключало давления на Польшу. Была свернута таможенная война, прекратилась взаимная критика в прессе. В выигрыше от договора осталась Германия. | Немецкие дипломаты обошли вопрос о германо-польской границе, внушив | Польше, что пакт является основой ее безопасности31. 3 Однако Стомоняков в письме 4 февраля Антонову-Овсеенко обратил вни- | мание на отсутствие «в пакте обычной клаузулы об утере пактом силы .., если = другая сторона нападет на какое-нибудь третье государство»32. Гитлер использовал | пакт для перевооружения против Польши. Польша рассматривалась как при- ^ крытие с тыла в случае интервенции западных стран и как барьер при напа- £ дении СССР. В перспективе Гитлер рассчитывал на более тесные отношения с | Варшавой и на подчинение ее немецким интересам на международной арене. | Нормализация отношений с Польшей являлась в расчетах Гитлера первым "г шагом к ее будущей зависимости от Германии. ¡5 7 февраля 1934 г. полпред в Праге С.С. Александровский сообщил о беседе ^ с министром иностранных дел Э. Бенешем: «Польско-германский договор являет- ° ся не больше чем дипломатической игрой, происходящей на основе полного взаимного ^ недоверия друг к другу партнеров. Раньше в Европе говорили, что вопрос польского
мммммм
коридора — это вопрос войны ... Во времена Штреземана последовательность острых вопросов между Германией и Европой была такая: 1) коридор, 2) аншлюс». Гит- | лер «перевернул эту последовательность: сначала аншлюс, потом коридор ... Меняя Э последовательность этих вопросов, Гитлер забыл одно: вопрос аншлюса стал ... не ч| германо-австрийским вопросом, а общеевропейским»33.
Декларация была лаконична и появились заявления, что к ней имеется Ё
секретное приложение. Советская разведка получила сведения, что к пакту 00 приложен секретный протокол: «В случае непосредственного или косвенного нападения на Германию, Польша соблюдает строгий нейтралитет и даже в том случае, если бы Германия вследствие провокации была вынуждена по своей инициативе начать войну для защиты своей чести и безопасности»34.
ДВП. Т. 16. С. 762.
См.: Kalisch J. Zur Genesis der deutsch-polnischen Nichtangriffserklärung vom 26. Jahnuar 1934 // Wiss. Ztschr. Rostock. 1976. Hf. 2. S. 171-180.
ДВП. Т. 17. М., 1971. С. 108.
Там же. С. 122.
Секреты польской политики 1935-1945 гг. Рассекреченные документы службы внешней разведки Российской Федерации / сост. Л.Ф. Соцков. М., 2010. С. 28.
30
31
32
33
£ Историк В.В. Соколов заметил, что польское правительство никогда не при-
7 держивалось «принципа равноудаленности» или «принципа равновесия», ко-
^ торые отражали лозунг «ни шага ближе к Берлину, чем к Москве». Вспомним,
^ сколько раз был Бек в Берлине и сколько раз он принимал германских гостей в Варшаве. В Москве Бек был с визитом в феврале 1934 г. и не дождался возвра-
§ щения в столицу Сталина, что явилось ошибкой Бека35.
ф Характерна беседа Литвинова с Беком, проходившая 13-15 февраля в Мот скве. Нарком сделал следующие выводы. «Сотрудничество с Польшей в отноше-
0
Ь нии Германии надо считать на ближайшее время отпавшим ... Польша считает
^ полезным для себя свою новую ориентацию или даже новые планы маскировать под-
^ держанием внешне хороших отношений с нами или даже улучшением». Результатом
^ визита Бека явилась договоренность о возведении миссий «в ранг посольств»
| и продление срока действия Договора о ненападении между СССР и Польшей
Ц до 31 декабря 1945 года36.
| 24 февраля 1934 г. в Варшаве германо-польская декларация была ратифи-
1 цирована и стороны подписали германо-польский протокол о прессе, по ко-| торому средства массовой информации должны были помогать новому курсу
на сближение Германии и Польши. 27 февраля телеграфные агентства двух
о стран опубликовали коммюнике, в котором декларировали решимость ис-
§ пользовать прессу, образование, радио, кинематограф, искусство в интересах
§ «дружественной атмосферы». Ликвидировали запрет на ввоз нацистских газет.
Особое значение это имело для Германии: немцы, живущие в Польше, мог-Ц ли беспрепятственно получать издания с идеологической начинкой НСДАП. ^ Польша заверила, что будет препятствовать распространению антифашист° ской прессы, выпускаемой немецкими эмигрантами37.
го Колебания в правящих кругах Польши были. На совещании бывших пре-................мьеров польского правительства 7 марта 1934 г. Пилсудский заявил, что «не
4 верит и предостерегает от того, чтобы считать, будто подобное состояние мир-
5 ных отношений между Польшей и обоими соседями будет длиться вечно», «добрые ? отношения между Польшей и Германией могут продолжаться еще года четыре». За >• «большее количество лет» он «ручаться» не может. Но маршал считал, что герма-о но-польское сближение вызовет изменения в психологии немцев и позволит
^ 38
^ преодолеть прусскую антипольскую традицию38.
12 апреля 1934 г. Пилсудский в Главном инспекторате вооруженных сил собрал совещание высших военных и дипломатов. Маршал заявил: самое важное в международном плане — «это довольно дружественные отношения с Росси-
Соколов В.В. Польский внешнеполитический узел в преддверии Второй мировой войны // Совет-
ско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия ... С. 88-89. ДВП. Т. 17. С. 139, 149-150, 315-317.
Kalisch J. Wirksamkeit und Grenzen des deutsch-polnischen Presseprokolls vom 24. Februar 1934 // Wiss. Ztschr. Rostock. 1976. Hf. 9. S. 1009, 1010.
См.: Корнат М. Польша между Германией и Советским Союзом (1938-1939). Политические концепции министра Ю. Бека и международная обстановка // Международный кризис 1939 года в трактовках российских и польских историков. Научное издание. М.: Аспект Пресс, 2009. С. 353, 352.
35
39 ДМИСПО. Т. VI. С. 192-193, 259-260.
40 ДВП. Т. 17. С. 508, 665.
41 Деникин А.И. Кто спас Советскую власть от гибели // Деникин А.И., Лампе А.А. Трагедия белой армии. М., 1991. С. 12.
42 Сталин И.В. Отчетный доклад на XVII съезде партии о работе ЦК ВКП (б), 26 января 1934 года // Сочинения. Т. 13. М., 1953. С. 301-303.
ей и Германией. Настоящее положение не является чем-то постоянным». Маршал потребовал от военных под угрозой дисквалификации представить в течение месяца в письменном виде ответ на вопрос: «Которое из этих государств является наиболее опасным для Польши и может стать опасным в первую очередь?». Большинство генералов ответили, что более опасен Третий рейх. Или стремление выиграть время, как говорил 17 марта 1935 г. премьер-министр Л. Козловский новому советскому полпреду Я.Х. Давтяну, чтобы больше укрепить военный потенциал Польши39.
Временный поверенный в делах СССР в Германии С.А. Бессонов писал о беседе 27 июля 1934 г. с заведующим IV отделом МИД Германии Р. Майером. По словам Майера, эвентуальный пакт превращает Германию «в проходной двор для французской, польской, чешской и русской армий ... Западные границы Германии защищены Локарнским договором и гарантированы итальянцами и англичанами. Что касается восточной границы Германии, то она защищена 10-летним договором Э с Польшей, а с Советским Союзом Германия не имеет общих границ». Восточный пакт — это «новый способ подтверждения французской гегемонии в Европе при помощи русских штыков». НКИД считал, что курс польской политики на сотрудничество с Германией диктуется спекуляцией пилсудчиков на японо-советской войне. Стомоняков писал 4 ноября 1934 г. Давтяну: «Растет близость между Польшей и Японией», идет подготовка «заключения союзного договора»40.
По мнению генерала А.И. Деникина41, «те круги, которые питают надежду на сотрудничество Германии в "восточных делах", могут жестоко обмануться. Данциг-ский коридор, Поморье, Верхняя Силезия... это реальность. Украина же — иллюзия». Генерал полагал, что «стратигему маршала Пилсудского» Гитлер использует «в отношении Польши так, как Пилсудский применял ее некогда в отношении России».
Чтобы не допустить ревизии версальских границ на востоке Центральной Европы, советские дипломаты стали разрабатывать проект «коллективной безопасности». Идею Восточного пакта (на Западе назвали его «Восточное Локар-но») выдвинул в декабре 1933 г. Литвинов в беседе французским министром иностранных дел Ж. Поль-Бонкуром. Однако Сталин занял промежуточную позицию. В отчетном докладе на XVII съезде ВКП (б) вождь разоблачал германский фашизм и его реваншистскую политику, но отнесся скептически к созданию системы «коллективной безопасности»42. С февраля 1934 г. к ведению переговоров о «Восточном Локарно» подключился новый министр иностранных дел Луи Барту.
Отношение Польши к «Восточному Локарно» наглядно показал визит Барту в апреле в Варшаву. 23 апреля, по словам Ж. Табуи, в ходе беседы с Барту Пилсудский старался «быть настолько неприятным, насколько это возможно». Диктатор заявил: «Мы восхищены нашими первыми соглашениями с Гитлером,
э
и мы убеждены, что ... французы никогда не испытывали достаточного уважения к польской нации». Польское правительство отказывается от «участия в Восточном Локарно, если в нем будет участвовать Россия». Показательны слова Бека, сказанные Барту в Кракове: «франко-польский союз больше не интересует Польшу ... Что касается России, то я не нахожу достаточно эпитетов, чтобы охарактеризовать ненависть, какую у нас питают по отношению к ней!»43. В мае Барту предложил включить в систему «Восточного Локарно» Германию, для того чтобы лишить ее повода заявлять, что Франция и СССР проводят «политику окружения» рейха. Но пакт не был подписан из-за отказа участия в нем Германии 11 сентября и Польши 27 сентября.
Немалую роль сыграл трагический фактор — убийство Л. Барту 9 октября в Марселе при встрече югославского короля Александра I. Террористический акт против Барту был подготовлен с личной санкции Гитлера и при активном участии Г. Геринга (среди прочего — создатель и шеф гестапо с апреля 1933 г.). Теракт получил кодовое название «Тевтонский меч». Советский историк В.К. Волков отметил, что гитлеровцы осуществили свой замысел «руками македонских террористов, прикрыв покушение усташским плащом»44 (усташи — хорватские боевики). После кончины Барту его преемник П. Лаваль переориентировал политику Франции на сотрудничество с Германией.
Германо-польский пакт о ненападении прорвал усилившуюся после выхода Германии из Лиги наций внешнеполитическую изоляцию «третьего рейха», ослабил систему французских союзов на востоке Европы и положил начало заключению Германией двусторонних договоров с соседними государствами, которые она использовала для подрыва усилий СССР и миролюбивых сил Запада, направленных на создание системы коллективной безопасности. Таким образом, Гитлер продолжил веймарскую политику маневрирования в отношении Польши и официально выдвинул притязания на Данциг и Польский коридор в октябре 1938 года. Именно этот субрегион стал поводом ко Второй мировой войне.
В 1934 г. выявилось отрицательное отношение Германии и Польши к заключению «Восточного Локарно» при двусмысленном отношении к проекту со стороны Англии. В июне 1934 г. СССР был признан Чехословакией и Румынией, в сентябре принят в Лигу наций и стал постоянным членом ее Совета. Вопросы сближения с Францией и заключения Восточного пакта занимали важное место в европейской политике СССР в 1933-1935 гг. Но советское руководство исходило при этом не из идеологии антифашизма и приверженности идее коллективной безопасности (хотя и придерживалось их в текущей риторике и дипломатическом зондаже), а из национально-государственных интересов СССР.
27-31 января 1935 г. под предлогом участия в охоте, в Польше находился Геринг. В советско-польских отношениях на фоне германо-польского сближения,
43 Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. М., 1960. С. 224-225, 227.
44 Волков В.К. Операция «Тевтонский меч». М., 1966. С. 143; Малафеев К.А. Луи Барту — политик и дипломат. М., 1988. С. 151-158.
по мнению историка А.В. Ревякина, своего рода моментом истины стала беседа Литвинова с Лукасевичем 10 февраля. Беседа привела к размолвке между СССР и Польшей, последствия которой ощущались долго. Посол обвинил СССР в том, что он «придает большее значение союзу с Францией, чем своим добрососедским отношениям с Польшей». Литвинова поразило заявление Лукасевича, что раз СССР не имеет «общей границы» с Германией, полякам приходится «подозревать, что его энергичное стремление к Восточному пакту имеет совершенно иное содержание». Нарком сказал послу, что тот «наивничает, когда просит нас не беспокоиться относительно Германии». Неужели Лукасевич не понимает, что литовская или латвийская «армии могут быть опрокинуты в 3 дня даже нынешним рейхсвером. Но допустим, что немцы остановятся у наших границ, захватив лишь Прибалтику. Разве Польша с этим готова мириться?». В итоге Литвинов сказал: мерилом польско-советских отношений «является реакция Польши на предложение о Восточном пакте»45.
Невнятность политики Польши подтвердил полпред Давтян в письме 24 февраля Стомонякову. «Все иностранные дипломаты (кроме, конечно, немцев) постоянно в разговорах твердят о том, что польская внешняя политика непонятна ... известное беспокойство по этому вопросу испытывают и сами немцы. Мольтке всегда очень настороженно воспринимает всякие намеки на возможные колебания и перемены в польской политике ... Говорят, что Геринг косвенно предлагал Пилсуд-скому военный союз, но тот это вежливо отклонил. Геринг будто бы сказал Пилсуд-скому, что в случае опасности Польша всегда может рассчитывать на помощь немецкой армии. Зашедшая далеко игра поляков с немцами, очевидно, предусматривает и возможность крутого поворота, если обстоятельства этого потребуют... Но пока Польша еще твердо держится прогерманской позиции во всех европейских вопросах ... целью польской внешней политики является — помешать нашему сближению с Францией и вообще изолировать нас от Европы». Даже отказ Германии от военных статей Версальского договора не вызвал беспокойства польских официальных лиц. 17 марта Давтян в неформальной беседе с премьер-министром Л. Козловским прямо спросил его мнение. «Козловский с обычной своей «солдатской откровенностью» сказал: «Я имею 30 дивизий, и неплохих дивизий, и я спокоен за Польшу»46.
Польский источник послал агентурное донесение ИНО ГУГБ НКВД, сообщившее 1 апреля Сталину об отношении к Польше в Англии: «Официальные круги Лондона ... считают, что польское правительство ведет детскую политику престижа, мешающую упрочению мира в Европе и не соответствующую ни политическому, ни военному и ни финансовому значению Польши ... Бека все влиятельные люди в Англии считают как опасного авантюриста, нисколько не подготовленного для занимаемого им поста и готового на все для собственных целей . Английское правительство понимает невыгодность для Польши французского проекта пакта о взаимной помощи ... оно считает, что негативная тактика Польши лишь путает и парализует переговоры, так как Польша во всем отказывает и ничего со своей стороны не предлагает, что бы могло облегчить реализацию желаемого Англией успо-
45 ДВП. Т. 18. М., 1973. С. 80, 81.
46 Там же. С. 136, 187.
Э
коения в Европе ... Англичане уверены, что между Польшей и Германией существует какой-то тайный договор, связывающий их в европейской политике и обязывающий их к взаимной помощи»47.
В политике режима после кончины 12 мая 1935 г. Пилсудского усилились кризисные тенденции. «Санация» потеряла лидера, что сказалось на единстве пилсудчиков. Президент И. Мосьцицкий, нарушив конституцию, поделился частью полномочий с новым генеральным инспектором вооруженных сил Э. Рыдз-Смиглы. В польском руководстве возникли разногласия и в сфере внешней политики, хотя Бека критике еще не подвергали. Для советско-польских отношений в 1935-1937 гг. были характерны недоверие, мелкие столкновения, отсутствие продолжения линии 1932 года. После смерти Пилсудского Гитлер приказал с 13 по 18 мая 1935 г. приспустить флаги на госучреждениях, а Геринг 21 мая выступил в рейхстаге с траурной речью о «великом маршале». 3 Польский источник оправил сообщение замначальника ИНО ГУГБ НКВД
А.А. Слуцкому: «1. Бек информировал Лаваля, что Польша откажется подписать Восточный пакт ... 2. Во время визита Геринга в Варшаву никакого соглашения подписано не было, но достигнуто устное джентльменское соглашение о том, что: а) Польша поддержит требования Германии о равноправии вооружений, а также относительно аншлюса; б) Германия, в свою очередь, поддержит Польшу в ее требовании в отношении договора о нацменьшинствах; в) Обсуждался вопрос о совместном противодействии усилению влияния СССР на европейские дела. 3. По мнению поляков, срок военного столкновения между СССР и Японией откладывается с весны на осень 1935 года»48.
Поскольку объем статьи ограничен, не буду выходить за ее рамки после кончины Пилсудского (1936-1939 гг. — отдельная тема), но позволю подвести некоторые итоги. Иллюзорное представление Бека о совпадении долгосрочных интересов Польши и Германии на Востоке оказалось роковым для польского народа. Варшава заняла позицию, исключавшую возможность заключения военного соглашения между СССР, Англией и Францией при участии польской стороны. Вряд ли всю политическую ответственность можно возлагать на Польшу, но именно ее руководство отвергло создание в 1939 г. антигитлеровского фронта. Для Германии важно было не просто изолировать СССР, но и сделать из него дружественную державу. Советско-германский пакт о ненападении и секретный протокол от 23 августа позволили СССР сохранить формальный нейтралитет с началом Второй мировой войны.
Оценка политики Советского Союза, Германии и Польши на Востоке Центральной Европы в 1930-1939 гг. идеологизируется историками и политиками как "дальнего" и "ближнего" Запада, так и Российской Федерации. Условно
47 [URL:] https://www.litres.ru/lev-sockov/sekrety-polskoy-politiki-1935-1945-rassekrechennye-dokumenty-sluzhby-vneshney-razvedki-rossiyskoy-federacii/ (дата обращения: 4.02.2020).
48 [URL:] https://www.litres.ru/lev-sockov/sekrety-polskoy-politiki-1935-1945-rassekrechennye-dokumenty-sluzhby-vneshney-razvedki-rossiyskoy-federacii/ (дата обращения: 4.02.2020).
* * *
их можно назвать «критики» и «традиционалисты». Для «критиков» действия £
сталинского руководства связаны с вопросом об оценке советско-германского -р
пакта о ненападении и секретных советско-германских протоколов, которые ^
остаются предметом ожесточенной полемики. ^
«Традиционалисты» отвечают, что секретные соглашения о возможном 2
разделе чужих территорий не новость в международной практике: достаточ- |
но вспомнить события Первой и Второй мировых войн. Они подчеркивают, ^
что после Мюнхена, когда Англия и Франция окончательно оформили отказ р
от политики коллективной безопасности, СССР должен был бы защищать чу- §
о
жие национальные интересы. Соглашение с Германией позволило СССР вер- ™
нуть территории, принадлежавшие Российской империи, и расширить свои |
геополитические пределы. На Нюрнбергском процессе было установлено, что с
11 апреля 1939 г. Гитлер утвердил план нападения на Польшу, а еще 3 апреля |
наметил его дату — «не позднее 1.09.1939 г.». 3
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
1. Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Aus dem Archiv des Auswärtigen Amts. Ser. B: 1925-1933. Bd. XVII. Göttingen, 1982.
2. Beck J. Pamietniki (Wybor). W., 1955.
3. Gazeta Polska. 1930. 9 wrzesien.
4. Höltje Ch. Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem 1919-1934: Revision oder Garantie der deutschen Ostgrenze von 1919. Würzburg, 1958.
5. Kalisch J. Zur Genesis der deutsch-polnischen Nichtangriffserklärung vom 26. Jahnuar 1934 // Wiss. Ztschr. Rostock. 1976. Hf. 2.
6. Katelbach T. Niemcy na przelomie // Straznica Zachodnia. 1932. № 4.
7. Kurier Warszawski. 1932. 29, 31 maj.
8. Roos H. Polen und Europa: Studien zur Polnischen Aussenpolitik 1931-1939. Tübingen, 1957.
9. Schulthess' Europäischer Geschichtskalender. Bd. 73. München, 1933.
10. Wojcechowski M. Polska i Niemcy na przelomie lat 1932-1933 // Roczniki Hist. 1963. Rocz. XXIX.
11. Wysocki A. Tajemnice dyplomatycznego seifu. W., 1974.
12. Архив внешней политики Российской Федерации (АВП РФ). Ф. 05. Секретариат Литвинова. Письма полпреда СССР в Германии Крестинского. Т. 1. 30 декабря 1929 г. — 17 апреля 1930 г. Запись беседы с Курциусом от 5 марта 1930 г. Оп. 10. П. 62. Д. 62.
13. АВП РФ. Ф. 05. Секретариат Литвинова. Письмо Литвинова секретарю ЦК ВКП (б) Кагановичу. 9 октября 1933 г. Оп. 13. П. 93. Д. 47.
14. АВП РФ. Ф. 05. Секретариат Литвинова. Политические письма и дневники полпреда СССР в Польше. Дневник Антонова-Овсеенко. Октябрь 1930 г. Оп. 10. П. 68. Д. 116.
15. АВП РФ. Ф. 010. Дневник полпреда Антонова-Овсеенко. 13.10.30. Оп. 1. П. 4. Д. 75.
16. АВП РФ. Ф. 0415. Записка Штейна о беседе с профессором Гетч — Литвинову, Крестинскому, 9 августа 1932 г. Оп. 9. П. 7. Д. 12.
17. АВП РФ. Ф. 122. Польская печать. Ноябрь-декабрь 1932 г. Оп. 15а. П. 75а. Д. 9.
18. Волков В.К. Операция «Тевтонский меч». М., 1966.
19. Горизонтов Л.Е. Региональная терминология российского славяноведения // Славяноведение. 2019. № 3.
20. Деникин А.И. Кто спас Советскую власть от гибели // Деникин А.И., Лампе А.А. Трагедия белой армии. М., 1991.
21. Документы внешней политики СССР (ДВП). Т. 15. М., 1969.
22. ДВП. Т. 16. М., 1970.
23. ДВП. Т. 17. М., 1971.
24. ДВП. Т. 18. М., 1973.
25. Документы и материалы по истории советско-польских отношений Ц (ДМИСПО). Т. V. М.: «Наука», 1967.
26. ДМИСПО. Т. VI. М.: «Наука», 1969.
27. Дирксен Г. Москва, Токио, Лондон. Двадцать лет германской внешней политики. М.: ОЛМА-ПРЕСС, 2001.
28. Зубачевский В.А. Политика России в Центрально-Восточной Европе (первая треть ХХ века): геополитический аспект. М.: Политическая энциклопедия, 2019.
29. Корнат М. Польша между Германией и Советским Союзом (1938-1939). Политические концепции министра Ю. Бека и международная обстановка // Международный кризис 1939 года в трактовках российских и польских историков. Научное издание. М.: Аспект Пресс, 2009.
30. Малафеев К.А. Луи Барту — политик и дипломат. М., 1988.
31. Наринский М.М. Политика СССР в Европе и Польша. 1933-1938 // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. статей. М.: Наука, 2001.
32. Носков В.В. Изобретая Центрально-Восточную Европу (к выходу в свет коллективного труда польских и французских историков «История Центрально-Восточной Европы») // Диалог со временем. Вып. 32. М., 2010.
33. Секреты польской политики 1935-1945 гг. Рассекреченные документы службы внешней разведки Российской Федерации / Сост. Л.Ф. Соцков. М., 2010.
34. Соколов В.В. Польский внешнеполитический узел в преддверии Второй мировой войны // Советско-польские отношения в политических условиях Европы 30-х годов ХХ столетия: Сб. статей. М.: Наука, 2001.
35. Сталин И.В. Отчетный доклад на XVII съезде партии о работе ЦК ВКП (б), 26 января 1934 года // Сочинения. Т. 13. М., 1953.
36. Табуи Ж. Двадцать лет дипломатической борьбы. М., 1960.
LIST OF SOURCES AND LIYERATURE
1. Foreign Policy Archives of the Russian Federation (AVP RF). F. 05. In. 10. P. 62. D. 62.
2. AVP RF. F. 05. In. 13. P. 93. D. 47.
3. AVP RF. F. 05. In. 10. P. 68. D. 116.
4. AVP RF. F. 010. In. 1. P. 4. D. 75.
5. AVP RF. F. 0415. In. 9. P. 7. D. 12.
6. AVP RF. F. 122. In. 15a. P. 75a. D. 9.
7. Akten zur deutschen auswärtigen Politik. Aus dem Archiv des Auswärtigen Amts. Ser. B: 1925-1933. Bd. XVII. Göttingen, 1982.
8. Beck, J. (1955), Pamietniki (Wybor), Warsaw.
9. Denikin, A. I. (1991), "Who saved the Soviet power from death" in Denikin A.I., Lampe A.A. The tragedy of the white army ["Kto spas Sovetskuyu vlast' ot gibeli" v Denikin A.I., Lampe A.A. Tragediya beloj armii], Moscow.
10. Dirksen, G. (2001), Moscow, Tokyo, London. Twenty years of German foreign policy [Moskva, Tokio, London. Dvadcat' let germanskoj vneshnej politiki], Moscow.
11. Documents and materials on the history of Soviet-Polish relations (DMISPO). Vol. i V [Dokumenty i materialy po istorii sovetsko-pol'skih otnoshenij (DMISPO). T. V.] (1967), Moscow.
12. DMISPO, Vol. VI, (1969), Moscow.
13. Documents of foreign policy of the USSR (DVP). Vol. 15. [ Dokumenty vneshnej politiki SSSR (DVP). T. 15], (1969), Moscow.
14. DVP, Vol. 16 (1970), Moscow.
15. DVP. Vol. 17. (1971), Moscow.
16. DVP. Vol. 18. (1973), Moscow.
17. Gazeta Polska (1930), 9 wrzesien.
18. Holtje, Ch. (1958), Die Weimarer Republik und das Ostlokarno-Problem 1919-1934: Revision oder Garantie der deutschen Ostgrenze von 1919, Würzburg.
19. Horizontov, L. Ye. (2019), "Regional terminology of Russian Slavic studies", Slavic studies ["Regional'naya terminologiya rossijskogo slavyanovedeniya", Slavyanovedenie], No. 3.
20. Kalisch,J.(1976),"Zur Genesis der deutsch-polnischen Nichtangriffserklärung vom 26. Jahnuar 1934", Wiss. Ztschr, Hf. 2, Rostock.
21. Katelbach, T. (1932), "Niemcy na przelomie", Straznica Zachodnia, No. 4.
22. Kornat, M. (2009), "Poland between Germany and the Soviet Union (19381939). Political Concepts of Minister Y. Beck and the International Situation" in The International Crisis of1939 in the Interpretations of Russian and Polish Historians. Scientific publication ["Pol'sha mezhdu Germaniej i Sovetskim Soyuzom (1938-1939).Politicheskie koncepcii ministra YU. Beka i mezhdunarodnaya obstanovka" v Mezhdunarodnyj krizis 1939 goda v traktovkah rossijskih i pol'skih istorikov. Nauchnoe izdanie], Moscow.
23. Kurier Warszawski (1932) 29, 31 maj.
24. Malafeev, K. A. (1988), Louis Bartou is a politician and diplomat [Lui Bartu — politik i diplomat], Moscow.
25. Narinsky, M. M. (2001), "USSR policy in Europe and Poland. 1933-1938" in Soviet-Polish relations in the political conditions of Europe in the 30s of the twentieth century: Collection of articles ["Politika SSSR v Evrope i Pol'sha. 1933-1938" v Sovetsko-pol'skie otnosheniya v politicheskih usloviyah Evropy 30-h godov HKH stoletiya: Sb. statej], Moscow.
g 26. Noskov, V. V. (2010), "Inventing Central-Eastern Europe (to the publication
7 of the collective work of Polish and French historians "History of Central-Eastern
g> Europe")", Dialogue with Time. Issue 32 ["Izobretaya Central'no-Vostochnuyu Evropu
^ (k vyhodu v svet kollektivnogo truda pol'skih i francuzskih istorikov «Istoriya
5 Central'no-Vostochnoj Evropy»)", Dialog so vremenem. Vyp. 32], Moscow.
| 27. Roos, H. (1957), Polen und Europa: Studien zur Polnischen Aussenpolitik 1931-1939,
^ Tübingen.
j= 28. Schulthess' Europäischer Geschichtskalender, (1933), Bd. 73, München.
b 29. Sokolov, V. V. (2001), "Polish foreign policy knot on the eve of World War II"
o
™ in Soviet-Polish relations in the political conditions of Europe in the 30s of the twentieth
| century: Collection of articles ["Pol'skij vneshnepoliticheskij uzel v preddverii Vtoroj
c mirovoj vojny", Sovetsko-pol'skie otnosheniya v politicheskih usloviyah Evropy 30-h godov
| HKH stoletiya: Sb. statej], Moscow.
3 30. Sotskov, L. F. (comp.) (2010), Secrets of Polish politics 1935-1945. Declassified
6 documents of the foreign intelligence service of the Russian Federation [Sekrety pol'skoj c politiki 1935-1945 gg. Rassekrechennye dokumenty sluzhby vneshnej razvedki Rossijskoj o Federacii], Moscow.
| 31. Stalin, I. V. (1953), "Report at the 17th Party Congress on the work of the
u Central Committee of the CPSU (b), January 26, 1934" in Works. Vol. 13 ["Otchetnyj
0 doklad na XVII s"ezde partii o rabote CK VKP (b), 26 yanvarya 1934 goda" in j Sochineniya. T. 13], Moscow.
iz 32. Tabouis,G.(1960), Twenty years of diplomatic struggle [ Dvadcat' let diplomaticheskoj
1 bor'by], Moscow.
H. 33. Volkov, V. K. (1966), Operation Teutonic Sword [Operaciya «Tevtonskij mech»], i®
0 Moscow.
!p 34. Wojcechowski, M. (1963), "Polska i Niemcy na przelomie lat 1932-1933",
1 Roczniki Hist, Rocz. XXIX.
....................35. Wysocki, A. (1974), Tajemnice dyplomatycznego seifu, Warsaw.
'| 36. Zubachevsky, V. A. (2019), Russia's policy in Central and Eastern Europe (first third
m of the twentieth century): geopolitical aspect [Politika Rossii v Central'no-Vostochnoj Evrope
S (pervaya tret' HKH veka): geopoliticheskij aspekt], Moscow.
^
CO
GL O
I-^
CO
ЗУБАЧЕВСКИЙ ВИКТОР АЛЕКСАНДРОВИЧ — профессор, доктор исторических наук, профессор кафедры всеобщей истории, социологии и политологии Омского государственного педагогического университета (zubachevskiy@mail.ru). Россия.
