CC BY
263
Крыласова Н.Б.
(Отдел истории, археологии и этнографии ПНЦ УрО РАН, Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет, Пермь)
НАЧАЛО "ДРЕВНЕРУССКОЙ КОЛОНИЗАЦИИ" ПРИКАМЬЯ И ЕЕ РОЛЬ В ПОЯВЛЕНИИ НОВОЙ ТЕРРИТОРИИ ПОД
ИМЕНЕМ "ПЕРМЬ"*
и*
* Работа выполнена при поддержке гранта РФФИ 14-06-96002р_урал_а «Средневековое Пермское Предуралье: меняющееся население в изменяющейся среде»
Ключевые слова: Пермское Предуралье, эпоха Средневековья, Древняя Русь, культурно-экономические контакты, начало древнерусской колонизации
В археологической литературе утвердилась точка зрения о том, что русская колонизация пермского Предуралья началась в XV в., а более ранние предметы древнерусского происхождения проникали сюда путем опосредованной торговли через Волжскую Булгарию и Вымскую землю. Однако анализ имеющихся материалов позволяет предполагать, что стихийное переселение славяно-финских представителей древнерусского населения на Пермскую землю началось уже в XH-XIH вв. и, возможно, именно их появление привело к существенным изменениям облика материальной культуры.
Krylasova N.B. (Perm) THE BEGINNING OF THE "OLD RUSSIAN COLONIZATION" OF THE KAMA REGION AND ITS ROLE IN THE FORMATION OF A NEW TERRITORY UNDER THE NAME OF "PERM"
Key words: Perm Cis-Urals, Middle Ages, Old Russia, cultural and economic contacts, beginning of the Old Russian colonization
The viewpoint that Russian colonization of the Perm Cis-Urals started in the 15th century and earlier artefacts of the Old Russian origin reached the territory by trade routes via Volga Bulgaria and the Vym land is widely spread in the archaeological literature. According the analysis of the material, spontaneous migration of Slavic and Finnish representatives of the Old Russian population to Perm territory started in the 12th -13th centuries and it is probable that their arrival influenced the changes in the local material culture.
Благодаря археологическим исследованиям средневековых материалов Пермского Предуралья, особенно активизировавшимся с середины ХХ в., достаточно аргументированно доказано, что с Х в. население этой территории находилось в тесном взаимовыгодном сотрудничестве с крупным феодальным государством Волжская Булгария. Для Булгарии эта территория была привлекательна, прежде всего, как богатейший источник сырьевых (прежде всего, ценных мехов, металлов, соли) и людских ресурсов. Местное население через посредничество булгарских купцов получало разнообразные товары (предметы роскоши, оружие, продукты) из "дальнего зарубежья" (как это принято говорить сейчас), многочисленную продукцию ремесленных центров самой Волжской Булгарии, а главное, имело возможность приобщиться к культурным инновациям и политической жизни внешнего мира. Пока Волжская Булгария контролировала этот регион, для любых конкурентов, которых не в меньшей степени привлекали природные богатства Приуралья, доступ сюда был закрыт.
Тем не менее, первые древнерусские материалы начали появляться в Прикамье еще в период расцвета взаимоотношений с Волжской Булгарии - с начала XI в. Показательным в этом плане является Рождественский языческий могильник, сопровождающий одноименное городище, которое являлось булгарской торгово-ремесленной факторией, соотносимой с известным по письменным источникам городком Афкула (Белавин, Крыласова, 2008, с.499-501). На могильнике, изученная часть которого датируется Х-Х1 вв., обнаружено несколько предметов, отражающих наличие древнерусских связей. Показателен обломок серебряного денария, по определению Р.Ф. Вильданова, англосаксонского пенни с титулом и именем Этельреда II Неблагоразумного, чеканенного в г. Вилтон между 1009-1017 гг. Находки подобных монет на территории Пермского края относительно редки, источником их поступления сюда, по мнению Р.Ф. Вильданова, являлись Новгородские земли (Вильданов, 2008, с.537-539). В комплексах XI в. присутствуют отдельные экземпляры спиральновитых и разомкнутых пластинчатых широкосрединных перстней, подковообразных фибул, бубенчиков, зоо- и орнитоморфных подвесок западных форм (Крыласова, 2013, с.110) (рис.1). К более массовому материалу можно отнести бусы древнерусского производства, приток которых наблюдается с начала XI в. (Абдулова, 2008, с.535). Самой уникальной находкой, безусловно, является серебряная трапециевидная подвеска из погр. № 37, на лицевой стороне которой парадное изображение трезубца Владимира Святославовича, на оборотной - знак в виде соединения молота Тора и меча, соответствующего реальным прототипам Х в. (тип 9 по А.Н. Кирпичникову) (рис.1/9). Основываясь на наиболее аргументированной точке зрения А. А. Молчанова по поводу подобных подвесок (которых известно всего чуть более 2 десятков), подвеска с Рождественского могильника была истолкована как верительный знак, дававший право купцу торговать как на территории древнерусского государства, так и в скандинавских землях (Крыласова, 1995; Крыласова, 2000, с.234-236). Однако публикация этой находки вызвала в археологической литературе несколько неожиданный резонанс. К примеру, появились такие интерпретации: "Можно предполагать с большой долей уверенности, что данное погребение принадлежит княжескому дружиннику скандинавского происхождения... Его пребывание в данном регионе, когда колонизация северо-востока еще не началась, вряд ли объяснимо, если не учесть более ранние связи с верховьями Вятки и Камы" (Мельникова, 1999, с.85); "Прямых подтверждений о подчинении поволжских финнов Руси (исключая мери) равно как и даннических отношениях практически нет. Исключение составляет находка подвески с древнерусским княжеским знаком из Рождественского могильника, которая могла принадлежать представителю местной верхушки коми-пермяков, связанной торговыми и данническими отношениями с Русью" (Петрухин, Раевский, 1998, с.124). Но эти точки зрения пока никакими фактами из письменных источников не подтверждаются и являются вольными историческими фантазиями.
Разумеется, в это время еще вряд ли происходили какие-то инфильтрации западного населения, хотя нельзя исключать возможности появления здесь, к примеру, отдельных странствующих ремесленников. В частности, возможно, изделиями подобных мастеров могли быть наборные расчески с футлярами, относительно широко распространившиеся в Х-Х! вв. на прикамских городищах. Учитывая, что в целом древнерусские материалы в этот период представлены в Пермском Предуралье весьма скудно, сложно представить, что расчески являлись предметом импорта, поскольку продажа изделий из кости и рога не могла быть
выгодной, тем более на территории, где в изобилии имелись собственные изделия подобного рода. В связи с этим интересна точка зрения В.Е. Нахапетян (Флеровой), предположившей, что деятельность гребенщиков, судя по крайне незначительным остаткам производства, носила "коробейный" характер, свойственный для стадии перехода этого ремесла от домашнего к специализированному производству, являясь, по сути, частью импорта готовых изделий, а не собственно местным производством (Нахапетян, 1995, с.59), и деятельность странствующих ремесленников-гребенщиков привела к существенной нивелировке типов гребней и технологических приемов обработки рога по всей Европе (Флерова, 2001, с.144). При таком способе распространения составные расчески могли получить ту массовость, которую мы наблюдаем на памятниках Пермского Предуралья.
Вероятнее всего, единичные древнерусские изделия могли поступать либо через посредничество булгарских купцов, либо через представителей коренного населения, принимавших участие в торговле булгар по Волжскому пути. По мнению А.М. Белавина, болгары были основными торговыми партнерами жителей Предуралья в обмене с Русью и Севером Европы, а Камский торговый путь служил своеобразным ответвлением трансъевропейского Волжского торгового пути (Белавин, 2000, с.162). Находки характерных прикамских материалов к западу от Предуралья концентрируются преимущественно в местах, связанных с системой Волжского торгового пути. На основании этого можно предполагать, что определенные группы выходцев из Пермского Предуралья могли быть расселены в ключевых точках вдоль Волжского пути с целью обеспечения прохождения торговых караванов. Возможно, именно в результате непосредственного контакта с поволжско-финским населением в Предуралье распространились изделия, выполненные в подражание косоплетки, которые изготавливались по искаженной технологии, сочетающей плетение из проволоки и литье. Эта техника начинает превалировать в изготовлении прикамских украшений из цветных металлов с конца XI - начала XII вв. По мнению А.М. Белавина, распространение этой технологии могло быть связано не только с этнокультурным влиянием, но и с миграциями населения из волжско-финских земель в Пермское Предуралье (Белавин, 2000, с.148).
Очевидно, с последней четверти XI-XII вв. начинается постепенный приток в Пермское Предуралье западных переселенцев. Как отмечает Н.А. Макаров, уже в XI-XII вв. объектом древнерусской колонизации стали не отдельные компактные районы, а обширная территория между Финнмаркеном и Северным Приуральем с достаточно неопределенными границами (Макаров, 1997, с.15). Именно с этого времени первые сведения об уральских землях появляются в древнерусских летописных источниках. В.А. Оборин обобщил данные, полученные из этих источников, показав, что уже с конца XI в. новгородцы начали стремиться закрепить свое влияние в приуральских землях на территориях, в меньшей степени контролируемых Волжской Булгарией - к северу от Пермского Предуралья, в Перми, Печоре и Югре, и к западу на Вятке и Чепце. Северное Приуралье было обложено данью, в качестве которой новгородцы требовали пушнину и серебро (Оборин, 1990, с.61-63). На Вятской земле, судя по письменным источникам, в XII в. новгородскими ушкуйниками были основаны два городка - Никульчин и Хлынов (Оборин, 1990, с.61-63). Владимиро-суздальские князья, стремясь не только воспрепятствовать дальнейшей булгарской колонизации Поволжья и Прикамья и приобрести контроль над волго-камским торговым путем, но и сдержать проникновение на восток новгородцев,
начали создавать опорные пункты на северных подступах к Уралу. В 1173 г. в устье р. Юг был заложен городок Гляден, рядом с которым в 1212 г. основан г. Великий Устюг (Оборин, 1990, с.63).
Но письменные источники фиксируют только отдельные эпизоды истории освоения приуральских земель выходцами с древнерусских территорий. Археологические материалы показывают, что процессы эти происходили более оживленно. К примеру, по археологическим данным, приведенным В.А. Обориным, в Вятской земле в реальности появилось не менее десятка русских поселений городского типа, заселявшихся как новгородцами, так и выходцами из ростово-суздальских земель (Оборин, 1990, с.61-63). На Вымской земле выделено четыре древнерусских поселения XII-XIV вв., при этом Пожегское городище, по мнению исследователей, на раннем этапе функционирования представляло собой опорный пункт сборщиков дани (Археология республики Коми, 1997, с.662-666), на могильниках процент древнерусского импорта возрастал от 35-38% в XII в. до 50-56% - в XIII-XIV вв. (Археология республики Коми, 1997, с.657). Как считает Э.А. Савельева, многочисленные находки древнерусских изделий свидетельствуют не только о существовании тесных торговых связей Перми с Русью, но и проникновении и оседании русских на Выми и Вычегде уже с XII в. (Савельева, 1987, с.173).
На территории Пермского края в XII-XIII в. не произошло каких либо значимых событий, нашедших отражение в письменных источниках. Но это не означает, что сюда, как и на соседние земли, не начали проникать стихийные переселенцы из западных областей. Именно с XII в. начинает существенно меняться облик материальной культуры. Н.А. Макаров, исследуя процессы колонизации северных окраин Древней Руси в XI-XIII вв., выделяет территории распространения определенных инноваций в виде элементов культуры разного порядка, от типов погребальных памятников до деталей женского костюма и различных бытовых вещей (Макаров, 1997, с.27, 31-45). Некоторые из этих инноваций в Пермском Предуралье могли появиться равнозначно как из Руси, так и из Волжской Булгарии (круговая керамика, проушные топоры, замки и ключи). Но такие предметы, как западноевропейские денарии, стеклянные бусы древнерусского производства, шиферные пряслица, плоские и полые зооморфные подвески, подковообразные фибулы, кресты-тельники и образки, стеклянные браслеты, несомненно, являются элементами древнерусской культуры. Наиболее полно этот материал обобщен А.М. Белавиным (Белавин, 2000, с.144-157) (рис.4). Большинство аналогий этим предметам представлено в новгородских материалах, на основании чего можно предполагать, что основной поток переселенцев двигался с территории Северо-Западной Руси. Возможно, с древнерусским влиянием связаны и иные инновации, например, распространение пашенного земледелия, появление новых технологических приемов в различных ремеслах, начало использования горизонтального ткацкого станка и пр. Пожалуй, наиболее показательным фактом присутствия каких-либо переселенцев с территорий древнерусского Севера на территории Пермского Предуралья является широкое распространение с конца XI-XII вв. разнообразных украшений из легкоплавких сплавов (преимущественно, свинцово-оловянистых), а также формочек для отливки этих изделий (Вострокнутов, Крыласова, 2012) (рис.3). О.А. Щеглова в ряде статей показала, что традиция литья изделий из низкотемпературных сплавов была заимствована раннеславянским населением Поднепровья и Побужья в VI в. н.э. из Подунавья. Простота изготовления и, вероятно, дешевизна этих вещей, обеспечивающая их доступность, способствовали их массовому
распространению. Традиция изготовления мелких свинцово-оловянистых украшений распространялась с юга на север на волне славянского расселения, достигнув европейского Северо-Запада, где свинцово-оловянистые поделки стали производиться в массовом количестве (Щеглова, 2002, 2004, 2005; Егорьков, Щеглова, 2000). Появление некоторых видов украшений из легкоплавкого металла в Пермском Предуралье, к примеру, колечек-нашивок (рис.3/1, 5, 6-8, 1012, вряд ли можно объяснить распространением моды на них среди местного населения под влиянием западных импортов, поскольку сама традиция использования в костюме подобных нашивных украшений была чужда финно-уграм. В частности А.Е. Леонтьев, комментируя находки изделий и слитков из легкоплавких металлов на территории расселения мери, отметил, что их наличие отражает исключительно посредническую роль этой территории в торговле свинцом и оловом между странами Северной Европы и Балтии с Востоком, в то время как у финского населения Поволжья украшения из свинцово-оловянистых сплавов особой популярностью не пользовались (Леонтьев, 1996). По мнению О.А. Щегловой, распространение определенной технологии и сырья не тождественно переносу ремесленной традиции изготовления определенных изделий, которая иногда не может преодолеть этнических и культурных границ (Щеглова, 2002, с.138). Возникновение моды на украшения из свинцово-оловянистых сплавов обычно сопоставляется с волнами славянских переселенцев. Но в нашем случае речь идет о "древнерусской колонизации", которая, по выражению Н.А. Макарова, представляла собой "не расселение этнических славян, а движение колонистов, связанных с древнерусской метрополией, будь то славяне, финны или скандинавы" (Макаров, 1997, с.7). О.А. Щеглова подчеркивает, что изготовление изделий из свинцово-оловянистых сплавов не требует высокой специализации, поэтому появление формочек для их отливки на поселениях свидетельствует о движении населения, а не мастеров (Щеглова, 2002, с.146). При этом мало было наладить производство дешевых украшений, необходимо, чтобы они пользовались спросом (Щеглова, 2002, с.147). Следовательно, распространялись они либо в среде переселенцев, давно знакомых с подобными украшениями, либо, предположительно, среди местных жителей, испытывавших культурное воздействие переселенцев при непосредственном контакте с ними (Вострокнутов, Крыласова, 2012, с.106).
Н.А. Макаров, раскрывая причины начала древнерусской колонизации, отмечает, что в X-XI вв. наблюдался период быстрого роста населения на коренных новгородских и ростово-суздальских территориях, резервы для внутренней земледельческой колонизации в отдельных районах "центра" были исчерпаны, избыточное сельское население вынуждено было отходить на окраины, и земледелие становится важной составной частью хозяйственной деятельности на осваиваемых территориях (Макаров, 1997, с.162). Возможно, именно с этим связано появление в конце XI-XII вв. на землях Пермского края пашенного земледелия, которое, судя по распространению наконечников пашенных орудий, наиболее интенсивно развивалось в северных, как ни парадоксально, наименее пригодных для этого по природно-почвенным условиям районах (Сарапулов, 2011, с. 87), отражая вполне убедительно доказанное представление о том, что расселение проходило по северным речным путям с системой волоков, а древнерусские колонисты проникали в Прикамье через территорию Перми Вычегодской.
Еще более мощным стимулом для древнерусской колонизации являлись широкие перспективы пушного промысла. В условиях постепенного истощения
пушных ресурсов в центральных районах Руси, северная пушнина являлась мощной подпиткой для древнерусской торговли и существенным источником поступлений в государственную казну (Макаров, 1997, с.162). Но, вероятно, существовали и иные факторы, привлекавшие переселенцев в Прикамье. В частности, исследования средневековых поселений показывают обилие остатков медеплавильного и бронзолитейного производства. Сомнительно, что вся получаемая продукция была рассчитана только на местное потребление, хотя использование изделий из меди и медесодержащих сплавов в костюмном убранстве и в быту было чрезвычайно широким. На ряде крупных городищ и специализированных металлургических селищ обнаружены формы-изложницы для отливки слитков. Слитки как чистой меди, так и сплавов на ее основе могли представлять собой товарный металл, который использовался в качестве сырья литейщиками и выполнял функции денежного эквивалента. Результаты анализа серии образцов плавильных сосудов, исследованных в лаборатории кафедры археологии МГУ Н.В. Ениосовой, показали, что во всех тиглях и литейных формах представлен один вид сырья - свинцовая латунь. Латуни широко использовались в Древнерусском государстве, особенно в северо-западных областях (Ениосова и др., 2008, с.133). Но в поисках источников поступления латунных сплавов в Восточную Европу исследователи никогда прежде не обращались к Уралу. Уже первые выборочные анализы прикамских материалов показывают, что исследование цветной металлургии региона с помощью современных методик открывает широкие перспективы не только для изучения ее эволюции, но и для оценки особенностей и масштабов прикамской торговли, в которой важное место, очевидно, занимала не только продажа пушнины, но и поставка товарного металла на рынки Восточной Европы (Крыласова, 2013).
Как уже упоминалось, наиболее обоснованной к настоящему времени является точка зрения о том, что проникновение древнерусских переселенцев на территорию Пермского края происходило через земли Перми Вычегодской. Причем уже с XI-XII вв. в Пермском Предуралье, особенно на северных памятниках, в большом количестве начинают появляться вещи (в том числе, керамика), характерные для Перми Вычегодской, что отражает процесс проникновения сюда населения коми незадолго до древнерусских колонистов или одновременно с ними (Белавин, 2000, с.148). В. А. Оборин считал, что ранние древнерусские вещи могли проникать в Прикамье в результате опосредованного торгового обмена не только через булгарских купцов, но и через вымские земли или при миграции небольших групп смешанного славяно-финского населения (Оборин, Мельничук, 1989, с.79-80), при этом находки на одних и тех же памятниках древнерусских и вымских вещей и керамики могут свидетельствовать о проникновении вымских и древнерусских переселенцев в едином потоке.
Анализ особенностей материальной культуры, как привнесенной переселенцами, так и местной, трансформированной под воздействием инноваций, позволяет судить о том, что на протяжении XII-XV вв. среди населения края усиливался финский этнический компонент. Возможно, что уже именно тогда эта земля начала именоваться Пермь (Пера маа) - самая дальняя восточная земля, освоенная на тот момент финским населением (учитывая, что путь в нее лежал через Пермь Вычегодскую). При этом подавляющее большинство переселенцев составляли язычники. На территории Пермского края пока не выявлено ни одного христианского могильника, датируемого ранее XVI в., известны только единичные находки нательных крестиков и образков
(Белавин, 2004, с.20-26). Таким образом, одной из причин исхода переселенцев с обжитых территорий могло быть и бегство от насильственной христианизации.
Со временем на фоне заметного сокращения количества родановских археологических памятников, доля материалов западного облика существенно увеличивается. А.В. Вострокнутов на основе картографического анализа средневековых памятников Пермского Предуралья в исторической динамике показал, что на протяжении периода с XI по XV вв. уменьшается количество территориальных групп поселений и могильников, а внутри групп наблюдается заметное уменьшение количества памятников. От 147 учтенных памятников XI в. к XV в. остается 20. Особенно существенное сокращение обжитых территорий произошло на рубеже XIII-XIV вв., в период похолодания климата, последовавшего за малым климатическим оптимумом. Следствием этому могли быть голод, болезни. Материальная культура этого периода становится более бедной, утилитарной, упрощается погребальный обряд. Связать "запустение" прикамских территорий можно и с монгольскими походами (середина XIII в.), и с последствиями чумы 1346 - 1350 гг. (Вострокнутов, 2011, с.16-17), с сокращением интенсивных торговых операций булгар по Камскому торговому пути.
Одним из самых поздних хорошо изученных памятников является Плотни-ковский могильник XIII-XV вв., расположенный в самом центре компактного расселения коми-пермяков в 2 км от г. Кудымкар. Его, вероятно, можно связывать с формирующимся коми-пермяцким этносом. В погребальном инвентаре этого могильника выделяется значительная доля вещей, имеющих аналогии в новгородских землях, что дает основание предполагать участие выходцев из СевероЗападной Руси в этногенезе коми-пермяков. Возможно, именно этим можно объяснить наличие множества северорусских параллелей в этнографических материалах коми-пермяков и очень близкий к северорусскому варианту фольклор.
Таким образом, к моменту начала в XV в. активной русской колонизации территории современного Пермского края, эти земли, во-первых, были уже частично освоены древнерусскими переселенцами (имя в виду смешанное славяно-финнское население Русского Севера), что создавало базу для дальнейшего переселения и освоения этих земель, во-вторых, плотность населения к этому времени существенно снизилась, и огромные уже частично знакомые жителям Северной Руси пространства с богатейшими природными ресурсами были готовы принять новых жителей.
Литература:
Абдулова, 2008. - Абдулова С.И. Бусы Рождественского комплекса // Белавин А.М., Крыласова Н.Б., 2008. Древняя Афкула: археологический комплекс у с. Рождественск. Приложение. - Пермь: ПФ ИИиА УрО РАН, 2008. - С.515-135.
Археология республики Коми, 1997. - Археология республики Коми. - М.: "ДиК", 1997. - 758 с.
Белавин, 2004 - Белавин А.М. Археологические свидетельства проникновения христианства в Прикамье в 1 - первой половине 2 тысячелетий н.э. // Древность и средневековье Волго-Камья. Материалы 3 Халиковских чтений 27-30 мая 2004. Казань, 2004 . С. 20-26.
Белавин А.М., 2000. - Белавин А.М. Камский торговый путь: средневековое Предуралье в его экономических и этнокультурных связях. -Пермь: ПГПУ, 2000. - 201 с. с илл.
Белавин, Крыласова, 2008. - Белавин А.М., Крыласова Н.Б. Древняя Афкула: археологический комплекс у с. Рождественск. - Пермь: ПФ ИИиА УрО РАН, 2008. - 603 с., ил.
Вильданов, 2008. - Вильданов Р.Ф. Монеты из сборов и раскопок на Рождественском археологическом комплексе в Карагайском районе Пермского края // Белавин А.М., Крыласова Н.Б., 2008. Древняя Афкула: археологический комплекс у с. Рождественск. Приложение. - Пермь: ПФ ИИиА УрО РАН, 2008. -С.536-542.
Вострокнутов, 2011. - Вострокнутов А.В. Археологические памятники бассейна Верхней Камы Х1-ХУ вв. Опыт картографического исследования с применением климатических данных // Казанская наука. № 8. - Казань: Казанский издат. дом, 2011. - С.15-19
Вострокнутов, Крыласова, 2012. - Вострокнутов А.В., Крыласова Н.Б. Украшения ХП-ХГУ вв. из легкоплавких металлов на территории Пермского Предуралья // Вестник Пермского университета. История. № 1(18) - Пермь: ПГНИУ, 2012. - С.105-113
Егорьков, Щеглова, 2000. - Егорьков А.Н., Щеглова О.А. Состав свинцово-оловянистых сплавов раннесредневековых кладов "древностей антов" // Археометр1я та охорона юторико-культурноп спадщини. - №4. - Кшв, 2000. -С.56-61
Крыласова, 1995. - Крыласова Н.Б. Подвеска со знаком Рюриковичей из Рождественского могильника // РА, 1995. №2. - С.192-197.
Крыласова, 2000. - Крыласова Н.Б. Древнерусские изделия в материалах Рождественского могильника в Пермской области // Новгородская Русь: Историческое пространство и культурное наследие. Сборник научных трудов. -Екатеринбург: УрГУ, 2000. - С.232-241.
Крыласова, 2013. - Крыласова Н.Б. Хронологические особенности материальной культуры Х-ХГ вв. (по материалам Рождественского могильника в Пермском крае) // Вестник Пермского университета. Серия: История. - 2013. Вып.1 (21). - С. 104-115.
Леонтьев, 1996. - Леонтьев А.Е. Археология мери. К предыстории СевероВосточной Руси. - М.: Наука, 1996. - 411 с.
Макаров, 1997. - Макаров Н.А. Колонизация северных окраин Древней Руси в ХГ-ХГГГ вв. - М.: "Скрипторий", 1997. - 386 с.
Мельникова, 1999. - Мельникова Е.А. Балтийско-Волжский путь в ранней истории Восточной Европы/ Е.А.Мельникова //Международные связи, торговые пути и города Среднего Поволжья ГХ-ХГГ вв. Казань: Мастер Лайн, 1999. - С.80-94.
Нахапетян, 1995. - Нахапетян В.Е. Некоторые особенности степного ремесла по данным рогообработки // Культура степей Евразии второй половины Г тыс. н.э. - Самара: Сам. обл. историко-краев. музей, 1995. - С.59-62
Оборин, 1990. - Оборин В.А. Заселение и освоение Урала в конце ХГ -начале ХУГГ в. - Иркутск: Из-во Ирк. ун -та, 1990. - 168 с.
Оборин, Мельничук, 1989. - Оборин В.А., Мельничук А.Ф. Связи финнно-угорских племен Прикамья со славянами в ХГ-ХУ вв. // Материалы УГ международного конгресса финно-угроведов. Т.1. - М.: Наука, 1989. - С.79-81
Петрухин, Раевский, 1998. - Петрухин, В.Я., Раевский, Д.С. Очерки истории народов России в древности и раннем средневековье. - М.: Школа "Языки русской культуры", 1998 - 386 с.
Сарапулов, 2011. - Сарапулов А.Н. Возникновение пашенного земледелия на территории Западного Урала в эпоху средневековья (по археологическим данным) // Вестник Пермского университета. Серия "История". 2011. Вып. 1 (15). - С. 81-91.
Флерова, 2001. - Флерова В.Е. Резная кость Юго-востока Европы IX-XII веков: искусство и ремесло. По материалам Саркела-Балой Вежи из коллекции Государственного Эрмитажа. - СПб.: "Алетейя", 2001. - 352 с.
Щеглова, 2002. - Щеглова О.А. Свинцово-оловянистые украшения VIII-X вв. на Северо-Западе Восточной Европы // Ладога и ее соседи в эпоху средневековья. - СПб.: ИИМК РАН, 2002. - С.134-150
Щеглова, 2004. - Щеглова О. А. Изделия из свинцово-оловянистых сплавов с городища Никодимово // Славянский мир Полесья в древности и средневековье. Материалы международной научной конференции. - Гомель: НИИ ист. и культ. восточнославянских народов, 2004. - С .190-193.
Щеглова, 2005. - Щеглова О.А. Набор свинцово-оловянистых бляшек с городища Кудеярова Гора из раскопок А.Е. Алиховой 1961 г. // Ю.А. Липкинг и археология Курского края. Материалы межоегиональной научной конференции. -Курск: курский обл. музей археологии, 2005. - С.57-60
1 - Примеры находок Х-ХГ вв. древнерусского происхождения. Рождественский
могильник.
2 - Примеры костяных расчесок с футлярами Х-ХГ вв. 1-2 - Роданово городище, 3-6 - городище Анюшкар, 7 - Рождественское городище
3 - Каменные литейные формы для изготовления изделий из легкоплавких сплавов и примеры отливок из них: 1 - Чашкинское II селище, 2, 4-5, 8-9, 12, 1416, 19 - Рождественское, 3 - Купросское, 6, 13 - Саламатовское, 7, 20 -Кудымкарское, 10 - Шудьякар городища, 11 - Плотниковский могильник, 17 -селище Телячий Брод, 18 - могильник Телячий Брод.
4 - Примеры древнерусских изделий с памятников Пермского Предуралья (по А.М. Белавину): 1 - д. Модороб, 2 - д. Новосела, 3 - р. Лолог, 4 - д. Старица, 5,
11, 14 - селище Телячий Брод, 6 - Плотниковский могильник, 7-8, 16, 18 -Антыбарский могильник, 9 - Рождественское городище, 10 - Пермская губерния, 12 - м-к Телячий Брод, 13 - Аверинский могильник, 15 - д. Елева, 17 - городище
Анюшкар, 19 - городище Искар
