CC BY
250
ИСТОРИЯ ВОСТОКА
Волкова И.В.
(Комсомол ъ ск-на-Амуре)
УДК: 94+32.019.51
НАЧАЛЬНЫЙ ЭТАП ЯПОНО-КИТАЙСКОЙ ВОЙНЫ (1937-1941 гг.)
В МАТЕРИАЛАХ ПЕРИОДИЧЕСКОЙ ПЕЧАТИ
Статья посвящена событиям начального периода японо-китайской войны 19371941 гг. в зарубежной периодической печати. Исследование построено с привлечением архивных материалов - переводов публикаций мировых информационных агентств, подготовленных в рассматриваемый период корреспондентами ТАСС для служебного пользования, и, как следствие, не афишированных в советской прессе. В первой половине XX в. серьезно усилилось значение средств массовой информации как инструмента агитации и пропаганды. Особую роль СМИ играли в период вооруженных конфликтов, кода они приобретали возможность через трансляцию ннформацни из мест боевых действий влиять на восприятие обществом национального курса внешней политики. В связи с этим изучение материалов периодической печати начального периода японо-китайской войны позволяет оценить отношение ведущих мировых держав к событиям в Китае. Освегцается в прессе инцидент у моста Лугоуцяо, обсуждение вопроса об агрессивных действиях Японии в Китае Лигой Наций, отношение мирового сообгцества к бомбардировкам населенных пунктов в Поднебесной. Особое внимание уделено автором отражению в зарубежной периодической печати вопросов оказания СССР военно-технической поддержки вооруженным силам гоминьдана, участия советских летчиков-добровольцев в боевых действиях на территории Китая. Акцент сделан на сопоставлении позиций информационных агентств Западной Европы, США и Японии.
Ключевые слова: японо-китайская война, пресса, СССР, Китай, средства массовой информации, периодическая печать.
The article is devoted to the question of reflecting the events of the initial period China-Japanese war, 1937-1945, in the foreign media. The study is built with the assistance of archival materials - the translations of publications of the world informational agencies, composed in the period under review by the TASS News Agency correspondents for official use. During the first half of the XX century importance of media as an instrument of ideology has increased. Media played a special role in war-time, when it acquired the opportunity to affect the public perceptions of national foreign policy through the broadcasting of the information fi'om the places of warfare. In this regard, the studying of the materials of the periodic publishing of the initial period of the China-Japanese war allow sus to estimate the ratio of major world powers to the events in China. The article considers news media's attitude towards the incident at the Lugou Bridge, the approach of the League of Nations to the aggressive actions of Japan in China. The author analyzes the news media's attitude towards the military aid of USSR to Cuomintang. The article is also focused on the comparison of the positions of media fi'om the West European's states, the USA and Japan.
Key words: Japan-China war, USSR, China, media, periodic printing.
DOI: 10.24888 2410-4205-2018-15-2-145-153
В настоящее время функционирование ведущих экономик мира неотъемлемо связано с расширением и модернизацией информационного сектора. Его продукция успешно конкурирует на рынке с промышленным производством и сферой услуг. Постепенно это приводит к формированию единого информационного пространства, в рамках которого осуществляется накопление, обработка и обмен данными. В связи с этим, средства массовой информации, нередко называемые «четвертой властью», получают новый импульс для развития. Формируя и направляя массовое сознание, они способны оказывать влияние не только на внутригосударственные процессы, но и на международные отношения. Особую важность СМИ приобретают в период вооруженных конфликтов, когда информационное противостояние становится частью большой политики.
Так, события на Донбассе, в Сирии и других горячих точках планеты вызывают зачастую диаметрально противоположное расхождение мнений западных и российских информагентств. На этом фоне распространенными явлениями становятся фальсификация фактов, заведомо ложные экспертные оценки, трактовка событий в угоду политическим курсам, «вбросы» неподтвержденной информации. Учитывая все возрастающие возможности телекоммуникационных систем, расширение их аудитории, и чрезвычайно высокую скорость передачи данных через \уеЬ-ресурсы, СМИ могут с легкостью выйти за рамки агитации и пропаганды, став оружием для ведения войны нового типа -информационной [20, с. 394-398].
При особой остроте вопросов, вязанных со средствами воздействия на общественное сознание на современном этапе, противоборство в информационном пространстве было характерно и для первой половины XX в. Специфику освещения масштабного военного конфликта в периодической печати того периода достаточно ярко характеризует пресса начального этапа японо-китайской войны (1937-1941 гг.).
Инцидент у моста Лугоуцяо 7 июля 1937 г., быстро переросший в полномасштабные боевые действия и положивший начало японо-китайской войне, стал также отправной точной для информационной кампании в прессе. В ней нашло отражение отношение к событиям в Китае как сторон - участниц конфликта, так и западноевропейских держав, США и СССР, отстаивавших собственные интересы в дальневосточной политике.
Япония, ставшая инициатором конфликта, стремилась к оправданию агрессивных действий в Китае. 11 июля 1937 г. газеты страны Восходящего солнца разместили сообщения, что «причиной конфликта на Люкоузцяо (так в тексте - прим. И.В.) явилась агитация нанкинских и коммунистических агентов, вызвавших антияпонские чувства в рядах 29 армии» [2, л. 59]. Агентство «Домей Цусин» (здесь и далее названия газет приведены с сохранением орфографии источника - прим. И.В.) при этом отметило: «японские власти усиленно охраняют японскую концессию в Тяньцзине, в виду слухов, что антияпонские элементы, собираются атаковать ее» [2, л. 59]. Таким образом, посредством СМИ Токио была предпринята попытка не только обосновать усиление военной активности на материке, но и возложить ответственность за дальнейшую эскалацию конфликта на китайскую сторону.
Не осталась без внимания прессы и индифферентность стран Западной Европы и США к положению дел на Дальнем Востоке. Опасавшиеся за судьбу своих концессий и капиталовложений, они не были заинтересованы в оказании даже формальной, информационной поддержки Нанкину. Это позволяло Токио уверенно следовать занятой ранее линии. 16 июля 1937 г. агентство «Кокумин» сообщило, что США и Великобритания не намерены вмешиваться в кризис отношений Нанкина и Токио, подчеркнув свою уверенность в прояпонских позициях Германии и Италии [2, л. 74]. Это, можно рассматривать как следствие присоединения Японии (на момент рассматриваемых
событий) к антикоминтерновскому пакту. В данном контексте весьма характерным являлось заявление 13 июля 1937 г. редактора «Дейче алльгейне цейтунг» Силекса, что «европейцы являются сейчас лишь зрителями дальневосточных событий» и «что не следует опасаться вмешательства Англии и Америки» [2, л. 75].
Еще более радикально прозвучало заявление газеты «Иомури», согласно которому Англия, Германия и Италия «признают, что виновником конфликта является Китай». Газета «Мияко», в свою очередь, отмечала, что США, Англия, Франция и Германия «понимают нецелесообразность оказания помощи Китаю против Японии» [2, л. 74]. Единственной страной, которая не может проигнорировать развитие событий в Китае, издание называло СССР.
Внимание Москвы к данной проблеме было обусловлено стремлением к обеспечению безопасности собственных рубежей. Оккупация Японией Маньчжурии в 1931 г., последующее размещение на ее территории Квантунской армии, имевшей прямой выход к границам СССР, активное строительство укрепленных районов создавали серьезную угрозу вторжения императорских войск в дальневосточные регионы Советского Союза.
Уже в 1936 г. ряд китайских газет опубликовал сообщения, подтверждавшие ожидание в Поднебесной кризиса советско-японских отношений. 9 февраля 1936 г. китайская газета «Ченьбао» назвала СССР основным противником Японии на Азиатском континенте, указав, что действия Токио по установлению контроля над Северным Китаем и Внутренней Монголией направлены на «окружение Советского Союза» [1, л. 64]. 14 марта того же года газета «Дуганбао» сделала еще боле прямое заявление: «советско-японская война, очевидно, неизбежна и мы чувствуем, что время ее приближается» [1, л. 102]. Провокационные публикации японских периодических изданий так же не способствовали разрядке напряженности. В агентстве «Кокуцу» от 20 мая 1937 г. сообщалось: «За последнее время на маньчжуро-советской границе учащаются случаи перехода через границу советских солдат и обстрела ими маньчжурских пограничных застав» [2, л. 38].
Следствием ухудшения советско-японских отношений стало сближение позиций Москвы и Нанкина на международных дипломатических площадках. Начало острой фазы японо-китайского противостояния летом 1937 г. способствовало дальнейшей активизации диалога между СССР и Китайской Республикой, послужило толчком для подписания 21 августа 1937 г. договора о дружбе и ненападении, а также двустороннего сотрудничества в военной сфере. Журнал «Контемпорэри Ревью» видел причины повышенного внимания Москвы к Китаю в следующем: «Японское продвижение в Северном Китае и во Внутренней Монголии стратегически выгодно для японцев в случае войны против СССР. Поэтому Советский Союз сильно заинтересован в том, чтобы Япония встретила в Китае самое сильное сопротивление и была ослаблена» [6, л. 40].
Интервенция императорской армии в Китае была резко отрицательно встречена НКИД СССР. В аналитической статье газеты «Правда», характеризующей внутриполитическую ситуацию в Японии в первые месяцы войны, боевые действия в Китае оценивались как «серьезное испытание для японского милитаризма», проверка мобилизационной готовности страны Восходящего солнца к «большой войне» и степени устойчивости политического режима [13].
Наиболее отчетливо позиции стран, имевших прямое или косвенное отношение к развитию событий в Китае, проявились в ходе обсуждения осенью 1937 г. вопроса о японской агрессии в Лиге Наций и на Брюссельской конференции 3-24 ноября 1937 г. В ходе заседаний дипломаты Англии, Франции и США открыто продемонстрировали стремление к компромиссу с Токио, в целях защиты своих экономических интересов в Поднебесной. Советская делегация оказалась единственной, высказавшейся за применение к стране Восходящего солнца экономических и военных санкций [16]. Однако
западные делегации предпочли ограничиться лишь призывом к моральному осуждению бомбардировок китайских городов и мирному урегулированию конфликта.
Результатом этой нерешительной реакции мирового сообщества на обращение Китая за помощью, стала новая волна публикаций в периодических изданиях. Информационные агентства Японии одобрительно отреагировали на политику Лиги. В заявлении представителя японского министерства иностранных дел, сделанном в конце сентября 1937 г, содержалась ссылка на декларации правительства о том, что действия «японских вооруженных сил нацелены лишь против военных сил и учреждений, и что летчикам даны соответствующие строгие приказы» [3, л. 15]. 6 октября 1937 г. газета «Иомури» опубликовала сообщение о проекте резолюции под заголовком, утверждавшим, что Лига Наций не признает японские действия в Китае агрессией [3, л. 16]. Согласно справочной подборки ТАСС для служебного пользования от 8 октября 1937 г. в ответе Токио на заявление государственного департамента США и резолюцию Лиги Наций содержалось обвинение Нанкина в разжигании войны. В документе действия Японии назывались вынужденной мерой обороны, вызванной провокациями со стороны Китая. При этом подчеркивалось, что территориальных претензий Токио не имеет, а лишь стремится добиться отказа Китая от антияпонской политики [3, л. 18].
В то же время западные журналисты фактически игнорировали выпады японских коллег. В частности, газета «Нью-Йорк тайме» писала 29 сентября 1937 г., что резолюция Лиги Наций «демонстрирует всеобщее осуждение "кошмарной компании", проводимой японскими войсками в Китае и подкрепляет протест Советского Союза, направленный японскому правительству» [3, л. 14]. Вслед за дипломатами представители прессы считали принятые меры достаточными. Они предпочли занять нейтральную позицию, делая ставку на дальнейшее ухудшение советско-японских отношений и стремясь остаться в стороне от еще одного потенциального конфликта на Дальнем Востоке.
Более того, по мере расширения Японией зоны боевых действий в Китае и ухудшения положения гоминьдановской армии некоторые издания даже напрямую высказывались за согласительные процедуры между Токио и Нанкином. Так, в середине ноября 1937 г. английская «Дейли Мейл» советовала руководству Китая не полагаться на помощь со стороны стран-участниц брюссельской конференции, «а помня, что случилось с Абиссинией, не отвергать условий Японии, которые позднее станут более жесткими» [4, д. 184, л. 63].
В данных обстоятельствах страной, оказавшей действенную поддержку Китайской Республике в войне сопротивления Японии, был Советский Союз. Первое соглашение о предоставлении льготного займа на приобретение оружия и других военных материалов было подписано Москвой и Нанкином 14 сентября 1937 г. За ним последовали еще два кредита. Общая сумма по трем контрактам составила 250 млн. долл.
Даже при том, что кредит не был полностью исчерпан китайской стороной, объем советских поставок был весьма значителен. В 1937-1941 гг. на вооружение Национально-революционной армии Китая (НРА) СССР передал около 1300 самолетов, 82 танка, около 1550 орудий, свыше 15,3 тыс. пулеметов, около 180 млн. патронов, 31,6 тыс. авиабомб, около 2 млн. снарядов, 1850 автомашин и тракторов, а также другое вооружение и материалы [18]. Основной объем поставок приходился на период с октября 1937 г. по сентябрь 1939 г., когда в Китай было отправлено 985 самолетов, 82 танка, более 1300 артиллерийских орудий, свыше 14 тыс. пулеметов [22, с. 8; 19, с. 333]. Среди других грузов, поставлявшихся в Поднебесную, были медикаменты, авиамоторы, авиационный бензин, смазочные масла, боекомплекты для советской техники, заправщики и радиостанции [15, с. 90].
Особенно ценным является то обстоятельство, что помощь была предоставлена в самый тяжелый для армии гоминьдана период. Уже в первые месяцы войны отступающие части НРА понесли значительные потери в технике и вооружении. Превосходящие в
техническом оснащении силы интервентов практически полностью уничтожили авиапарк ВВС Китая. Воздушный флот гоминьдана, насчитывавший в начале войны по разным данным из 500-600 машин иностранных образцов, не мог оказать существенного сопротивления сухопутной и морской авиации Японии, суммарное количество самолетов в которой превышало 2000 единиц [21, с. 131; 12, с. 250, 270].
Согласно публикации шанхайского корреспондента «Ассошиэйтед пресс», к началу агрессии Японии Китай по официальным данным располагал 600 самолетами, из которых непосредственно в боевых действиях приняли участие только около 200. Практически все они были уничтожены в течение первых трех месяцев войны [8, л. 78].
По данным радиосообщения агентства «Домей Цусин» от 19 марта 1939 г., «японская армейская авиация с начала войны в Китае по 17 марта [1939 г.] уничтожила 476 китайских самолетов. 313 самолетов было сбито в воздушных боях, остальные уничтожены при налетах на китайские аэродромы. Японская морская авиация за это время уничтожила 400 китайских самолетов» [8, л. 73]. Даже с учетом вероятного завышения данных японским информационным агентством на начальном этапе японо-китайской войны складывалась ситуация абсолютного господства в воздухе императорских ВВС.
В этих условиях японская бомбардировочная авиация, имевшая в своем распоряжении обширную сеть аэродромов, могла практически беспрепятственно совершать атаки на города Китая, в том числе расположенные за линией фронта. При этом круг основных целей императорских ВВС не ограничивался объектами военной инфраструктуры, промышленными предприятиями и линиями коммуникаций. Объектами бомбардировок зачастую становились густонаселенные городские кварталы, вокзалы, медицинские и культурные учреждения, отряды Красного Креста.
25 сентября 1937 г. посольство Китайской Республики в Москве обратилось в НКИД СССР с нотой, в которой сообщалось «о бомбардировках японскими вооруженными силами мирного населения и культурных ценностей Китая и была выражжена просьбой о содействии прекращению бомбардировок». В тексте документа указывалось: «Бомбардировка беженцев, ожидающих поездов на Южной станции Шанхая, показывает, как мало считается Япония с невинными беззащитными женщинами и детьми. <...> Сильные бомбардировки Кантона разрушают целые кварталы, убивая тысячи людей» [17, с. 117-118].
Следует учитывать, что проблема разрушения объектов гражданской инфраструктуры была характерна не только в первые месяцы боевых действий. По данным, опубликованным 8 декабря 1939 г. газетой «Тайме», за первые 7 месяцев 1939 г. в результате бомбардировок в Китае было убито и ранено свыше 40 тыс. мирных жителей, разрушено 64 тыс. домов и 60 тыс. частично повреждено. За обозначенный период ВВС Японии совершили около 1200 налетов на населенные пункты Поднебесной. Только 4 мая в результате бомбардировки Чунцина было убито 4572 чел. и ранено 3637 чел. [9, л. 121]. Ранее, 7 мая 1939 г. газеты Чунцина сообщили, что после авианалета «до вечера 5 мая по предварительным подсчетам подобрано в разрушенной части города свыше 2000 трупов» [8, л. 125]. В ситуации, когда ВВС Китая были практически уничтожены, силы ПВО не могли обеспечить зенитное прикрытие населенных пунктов, оставшихся фактически идеальными мишенями для удара с воздуха.
Господство японской авиации в воздухе создавало угрозу для реализации программы поставок боевой техники и вооружения в Китай из СССР. Несмотря на удаленность Синьцзяна, через территорию которого осуществлялся основной трафик военных материалов, от линии фронта невозможно было гарантировать безопасность движения автокараванов. По сообщению из Шанхая от 22 марта 1939 г. «японская авиация усиленно бомбардирует крупные города провинций Шэньси и Ганьсу, стараясь разрушить автодорогу из Ганьсу в Синьцзян. По сведениям из Ханькоу, в феврале японцы совершили свыше 50 налетов на города северо-запада. Ланьчжоу был бомбардирован 3 раза, Сиань - 4, Тунгуань
- 4, Лоян - 2. За это время японцами было сброшено свыше 3000 бомб. Больше всего пострадал Ланьчжоу, где в свое время находились 150 самолетов» [8, л. 75].
В связи с этим, присутствие в Китае советских военных советников и летчиков-добровольцев приобрело особую важность. Деятельность советнического аппарата способствовала повышению боеспособности подразделений НРА, улучшению качества стратегического и тактического планирования военных операций. В то же время летчики-добровольцы приняли на себя основной удар военной авиации Японии. При этом, если фактическое бездействие Лиги Наций было безразлично встречено мировой прессой, то советско-китайское военное сотрудничество с первых дней привлекало к себе повышенное внимание репортеров.
В частности, еще до оформления договоренностей между Москвой и Нанкином об отправке в Поднебесную летчиков из СССР ряд периодических изданий разместил публикации о советском военном присутствии в Китае. По официальным данным первые добровольцы прибыли в прибыли в районы Наньчана и Ханькоу в ноябре-декабре 1937 г. [14]. Однако уже 3 сентября 1937 г. информагентства Токио распространили сведения о том, что в районе Шанхая в обстреле позиций японской армии задействовано 72 советских самолета [5, л. 17]. В тот же день бэйпинское отделение агентства «Рейтер» передало заявление представителя японской администрации в Бэйпине о том, что в пров. Шэньси в распоряжение китайской Красной армии передано 70 советских самолетов и ожидается доставка еще 144 машин. В Ханьчжоу прибыли 16 летчиков [5, л. 25]. 4 сентября 1937 г. агентство «Домей Цусин» сообщило об участии в боевых действиях на территории Китая 29 самолетов из СССР. В заметке указывалось, что один из советских летчиков «лейтенант ОКДВА на днях умер от ран, полученных в воздушном бою 18 августа» [5, л. 30]. Однако, если верить данной информации, то следует признать вероятность присутствия советских военнослужащих в Китае еще до подписания договора о дружбе и ненападении, а поставок военной техники до заключения кредитных соглашений, что, в принципе, нехарактерно для практики международных отношений.
Европейская и американская пресса также достаточно часто обращались к теме советско-китайского военно-политического сотрудничества. Небольшие заметки в периодической печати, как правило, касались вопросов доставки в Поднебесную военной техники из СССР, прибытия групп военных советников и летчиков-добровольцев, результатов воздушных боев с японцами.
22 июля 1938 г. газета «Нью-Йорк Геральд Трибюн» сообщила, что китайское правительство закупило в СССР 200 военных самолетов. Согласно данным статьи, в то время, как часть из этих самолетов находилась на пути в Ханькоу, другая часть собиралась и испытывалась в Синьцзяне. Газета отмечала, что «в числе закупленных самолетов имеется 11 четырехмоторных сверхмощных бомбардировщиков», способных преодолевать большие расстояния без посадки и оснащенных новейшим вооружением [6, л. 37].
14 декабря 1938 г. газета «Норт чайна дейли ньюс» опубликовала информацию из Токио, согласно которой в течение года в Китай прибыло от 600 до 700 советских авиационных инструкторов, летчиков и механиков. Назывались места их дислокации в районе Уханя, а после его падения - Чанша, отмечалось наличие 12 аэродромов в Синьцзяне. Указывалось на присутствие в китайской армии «под видом журналистов» нескольких советских военных экспертов, занятых изучением японской тактики ведения войны [7, л. 38].
14 января 1939 г. «Ивнинг Стандарт» заявила о наборе 500 иностранцев для пополнения китайской авиации. Шанхайский корреспондент сообщал, что «уже набрано 300 русских пилотов, а также много англичан, американцев, австралийцев, новозеландцев и французов» [8, л. 26]. 16 января того же года агентство «Трансоцеан» передало по радио,
что во время воздушного боя в районе Чунцнна 15 января было сбито 5 китайских самолетов советского производства [8, л. 29].
Эти примеры, являющиеся лишь частными случаями из достаточно большого числа публикаций подобного типа, подтверждают хорошую осведомленность западных журналистов. Однако особого внимания заслуживают статьи, не только характеризующие отдельные эпизоды реализации СССР и Китаем сотрудничества в области применения военной авиации, но позволяющие в целом оценить его масштабы и эффективность.
В выпуске газеты «Нью-Йорк Тайме» от 5 апреля 1938 г. было опубликовано изложение беседы корреспондента с группой англичан, прибывших в Шанхай в начале апреля из Ланьчжоу (административный центр провинции Ганьсу - прим. И.В.). Согласно данным статьи, Ланьчжоу в период боевых действий в Поднебесной стал важным центром для снабжения китайской армии оружием из СССР через провинцию Синьцзян. В городе построено 5 аэродромов, принимавших советские самолеты. Сообщалось, что по подсчетам живущих в Ланьчжоу иностранцев, в Китай через Ганьсу за время войны прибыло 300-400 советских самолетов. По дороге Урумчи-Ланьчжоу, до войны не пригодной для регулярных грузоперевозок, организовано автомобильное сообщение. Со ссылкой на свидетельство очевидцев в публикации указывалось, что с декабря 1937 г. в Ланьчжоу, без учета ночных рейсов, прибыло 1500 советских грузовиков с горючим, боеприпасами и другими военными материалами. На многих автомобилях перевозились авиационные бомбы, «которые порой настолько велики, что на грузовик помещается лишь 2 штуки» [11, д. 349, л. 37]. Корреспондент отметил, что в Синьцзяне коммунистам с согласия местных властей свободно разрешена пропаганда, направленная на призыв населения к сопротивлению Японии. Также сообщалось о пребывании в городе большой группы советских и китайских летчиков и инструкторов-механиков. По помещенному в статье заявлению опрошенных англичан, «они свободно разгуливают по улицам и очень свободно тратят деньги» [11, л. 38].
Этот материал, представленный в «Нью-Йорк Тайме», резко контрастировал с сообщением японской газеты «Асахи» от 8 августа того же года. «Асахи» следующим образом охарактеризовала рабочую обстановку в группе советских летчиков, располагавшейся в районе Ханькоу: «Они выходят на улицы группами в 4-5 человек, всегда носят ружья для защиты себя при любых непредвиденных обстоятельствах. <...>4 или 5 советских летчиков ежемесячно подвергаются казни, вследствие нарушения военной дисциплины. Сейчас им запрещено пользоваться парашютами, поскольку один из них был взят в плен, когда он спускался на парашюте во время боя с японской авиацией» [6, д. 250, л. 54]. Таким образом, при обращении к вопросу участия СССР в японо-китайском конфликте пресса страны Восходящего солнца стремилась подчеркнуть напряженность, атмосферу недоверия в среде советских специалистов, показать низкий моральный уровень потенциального противника.
Однако западные периодические издания рассматриваемого периода не подтверждали данную информацию. В частности североамериканскую прессу в большей степени интересовали объективные числовые данные. Так, 23 января 1939 г. агентство «Ассошиэйтед Пресс» сообщало о пребывании в г. Гуйлине большого количества советских военных инструкторов, направленных в Китай для демонстрации возможностей новой артиллерии и пулеметов. Отмечалось, что на территории Поднебесной присутствовали и другие группы специалистов из СССР: в г. Лючжоу - 70 летчиков и механиков, в Сычуане от 8 до 20 авиационных инструкторов, в Суйчжоу около 300 автомехаников и водителей и 40 летчиков, задействованных в обучении китайских пилотов. В целом, по подсчетам журналистов «Ассошиэйтед Пресс», общее количество советских инструкторов в Китае не превышало 800 чел. При этом подчеркивалось, что все они занимаются техническими проблемами, не вдаваясь в вопросы китайской политики [8, л. 41-42]. Позднее, в 1941 г., американский журналист Эдгар Сноу в статье «Борьба за
Азию» прямо указал: «Русские летчики принесли большую часть тех побед, которые были одержаны Китайской авиацией» [10, л. 150].
Таким образом, Китай, ставший в 1937-1941 гг. местом столкновения интересов целого ряда государств, привлек к себе внимание крупнейших информагентств того времени. Однако движущей силой информационной гонки стало не столько стремление к скорейшему объективному освещению действительности, сколько необходимость всех заинтересованных сторон в прессе как средстве агитации и пропаганды.
СМИ Японии использовали освещение вопросов советско-китайского военного сотрудничества для укрепления в общественном сознании ощущения угрозы со стороны СССР, создания понятного для широких масс населения образа врага. Тон публикаций западноевропейской и североамериканской прессы подстраивался под политические веяния. В отношении событий в Поднебесной он менялся от подчеркнуто безразличного до сочувственного, оставаясь настороженным в вопросах, касающихся помощи СССР Китаю. Однако для советской прессы данная тема в принципе осталась закрытой, а ажиотаж мировых информагентств по поводу сотрудничества Советского Союза с правительством Чан Кайши остался вне поля зрения подавляющего большинства граждан СССР. Исследование этого вопроса на сегодняшний день стало возможно, во многом благодаря сохранившимся архивным документам.
В целом же, пример анализа начального этапа японо-китайской войны в материалах периодической печати показывает возможности средств массовой информации влиять на восприятие в обществе объективных фактов. Это еще раз подчеркивает, что реальные события в журналистской аранжировке легко могут стать лишь фоном для отстаивания идей, обусловленных политической конъюнктурой.
Список литературы
1. Государственный архив Российской Федерации (ГАРФ). Ф.Р-4459. Оп. 28.
Д. 102.
2. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 178.
ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 181. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 184. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 222. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 250. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 251. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. ДЗ 29. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 330.
10. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 447.
11. ГАРФ. Ф.Р-4459. Оп. 28. Д. 349.
12. Демин A.A. Авиация великого соседа: в 2-х кн. Кн. 1: У истоков китайской авиации. М.: Фонд содействия авиации «Русские витязи», 2008. 544 с.
13. Жуков Е. Внутреннее положение Японии // Правда / газета. 1937. 13 июля // IIRL: http://www.oldgazette.ru/pravda/13091937'/index 1 .html
14. Иванов B.B. Советские летчики-добровольцы против военно-морского флота Японии в период японо-китайской войны 1930-е гг. //Современные проблемы науки и образования. 2015. № 2-3 //1IRL: https://www.science-education.ru/ru/article/view?id=23624
15. Калягин А. Я. По незнакомым дорогам. (Записки военного советника в Китае). М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1979. 445 с.
16. Кризис и война: Международные отношения в центре и на периферии мировой системы в 30 - 40-х годах / Е.Г. Капустян [и др.]; отв. ред. АД. Богатуров. М., 1998 // IIRL: http://militera.lib.ru/research/bogaturov/index.html
17. Русско-китайские отношения в XX в.: материалы и документы. Т. 4 Советско-китайские отношения. 1937-1945 гг. Кн. 1: 1937-1944 гг. /Отв. ред. С. Л. Тихвинский. М.: Памятники исторической мысли, 2000. 870 с.
18. Системная история международных отношений: в 4 т. Т. 1: События 19181945 гг. / Под ред. Д.А. Боготурова. М., 2000. 510 с. // URL: http: //www. obraforum. ru/lib/bookl
19. Тихвинский С. Л. Путь Китая к объединению и независимости. 1898-1949: По материалам биографии Чжоу Энълая. М.: Восточная литература, 1996. 575 с.
20. Требин М.П. Войны XXI века. (Военно-историческая библиотека). М.: ACT; Мн.: Харвест, 2005. 608 с.
21. Чудодеев Ю. В. Советские летчики в Китае // Проблемы Дальнего Востока. 1989. № 4. С. 131 139.
22. Чуйков В. И. Миссия в Китае. (Военные мемуары). М.: Воениздат, 1983. 252 с.
References
1. Gosudarstvennyj arhiv Rossijskoj Federacii (GARF). F.R-4459. Op.28. D. 102.
2. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 178.
3. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 181.
4. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 184.
5. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 222.
6. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 250.
7. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 251.
8. GARF. F.R-4459. Op. 28. D.3 29.
9. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 330.
10. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 447.
11. GARF. F.R-4459. Op. 28. D. 349.
12. DeminA.A. Aviacija velikogo soseda: v 2-h kn. Kn. 1: U istokov kitajskoj aviacii. M.: Fond sodejstvija aviacii «Russkie vitjazi», 2008. 544 s.
13. Zhukov E. Vnutrennee polozhenie Japonii // Pravda. 1937. 13 ijulja. // URL: http://www. oldgazette.ru/pravda/1309193 7/indexl.html
14. Ivanov V. V. Sovetskie letchiki-dobrovol'cy protiv voenno-morskogo flota Japonii v period japono-kitajskoj vojny 1930-e gg. // Sovremennye problemy nauki i obrazovanija. 2015. № 2-3 // URL: https://www.science-education.ru/ru/article/view?id=23624
15. KaljaginA. Ja. Po neznakomym dorogam. (Zapiski voennogo sovetnika v Kitae). M.: Glavnaja redakcija vostochnoj literatury izdatel'stva «Nauka», 1979. 445 s.
16. Krizis i vojna: Mezhdunarodnye otnoshenija v centre i na per if er ii mirovoj sistemy v 30 - 40-h godah / E.G. Kapustjan [i dr.J; otv. red. A.D. Bogaturov. M., 1998 // URL: http://militera. lib. ru/research/bogaturov/index. html
17. Russko-kitajskie otnoshenija v HH v.: materialy i dokumenty. T. 4 Sovetsko-kitajskie otnoshenija. 1937-1945 gg. Kn. 1: 1937-1944 gg. / Otv. red. S.L. Tihvinskij. M.: Pamjatniki istoricheskoj mysli, 2000. 870 s.
18. Sistemnaja istorija mezhdunarodnyh otnoshenij: v 4 t. T. 1: Sobytija 1918-1945 gg. / Pod red. D. . Bogoturova. M., 2000. 510 s. // URL: http://www.obraforum.ru/lib/bookl
19. Tihvinskij S. L. Put' Kitaja k ob#edineniju i nezavisimosti. 1898-1949: Po materialam biografii Chzhou Jen'laja. M.: Vostochnaja literatura RAN, 1996. 575 s.
20. Trebin M.P. Vojny XXI veka. M.: AST; Mn.: Harvest, 2005. 608 s. (Voenno-istoricheskaja biblioteka).
21. Chudodeev Ju. V. Sovetskie letchiki v Kitae // Problemy Dal'nego Vostoka. 1989. № 4. S. 131 139.
22. Chujkov V.l. Missijav Kitae. M.: Voenizdat, 1983. 252 s. (Voennye memuary).
