CC BY
148
И. В. Аладышкин
НА «ОКРАИНЕ» ОБЩЕСТВЕННО-ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ (к истории становления анархо-индивидуализма в первое десятилетие ХХ в.)
История отечественного анархо-индивидуализма, формы его развития, эволюция теории неразрывно связаны с индивидуалистической и анархистской традициями в западноевропейской культуре второй половины Х1Х — начала ХХ в. Теоретический фундамент анархо-индивидуализма был заложен немецким философом М. Штирнером в 1844 г., когда увидело свет основное произведение мыслителя — «Единственный и его собственность». Как автономное общественно-политическое течение индивидуалистический анархизм в Западной Европе и Соединенных Штатах Америки оформился позже, в конце
Х1Х — начале ХХ в. В России первоначальное распространение граничащих с анархизмом идей крайнего индивидуализма следует отсчитывать с конца 40-х — начала 50-х гг. Х1Х в., когда в интеллигентской среде были отмечены первые факты «знакомства» с только что появившимся на свет учением «чистого эгоизма» М. Штирнера. Однако во второй половине Х1Х в. «Единственный...» не был «принят» в среде отечественной интеллигенции. Даже первые анархистские (Н. В. Соколов, Н. Д. Ножин, М. А. Бакунин, П. А. Кропоткин, Л. Н. Толстой), персоналистские и субъективистские теории (А. А. Козлов, Н. К. Михайловский) развивались в России в ином русле и практически независимо от наследия «Святого Макса». Лишь атмосфера хаоса и неопределенности общественно-политических настроений в условиях первой русской революции, расцвет индивидуализма как в западной, так и в российской философии, художественной литературе и, наконец, возрождение анархизма в России создали условия для становления отечественного анархо-индивидуализма.
В России начало теоретическим поискам, лежащим в русле анархо-индивидуали-стической традиции, было положено уже в 1902 г., когда П. Д. Турчанинов, в дальнейшем известный под псевдонимом Л. Черный, приступил к разработке собственной доктрины «ассоциационного анархизма»1. С 1904 г. обоснованием оригинальной теории в рамках анархо-индивидуализма был занят научный сотрудник Московского университета А. А. Боровой2. Первое точно зафиксированное выступление российских апологетов анар-хо-индивидуализма датируется 5 апреля 1906 г., когда А. Боровой в одной из аудиторий Московского Исторического музея выступил с публичной лекцией « Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм»3. Философ, юрист, историк и талантливый публицист А. Боровой (1875-1935), ставший ключевой фигурой отечественного анархо-индивидуализма в период первой декады ХХ в., разработал собственную, как он считал более последовательную в отличие от своих предшественников, анархистскую концепцию индивидуализма. Отталкиваясь от эгоцентристской теории М. Штирнера, автор «Общественных идеалов.» главным считал решение центральной проблемы анархизма — «осуществление абсолютной свободы индивида, не прекращая общественной жизни». Ключевым элементом в разрешении данной проблемы выступал технический прогресс, который создаст условия для потенциальной возможности
© И. В. Аладышкин, 2009
самообеспечения каждого отдельного индивида. Проанализировав социально-политическое и экономическое развитие общества, А. Боровой пришел к выводу, что «царству абсолютной хозяйственной независимости человека, а следовательно, его полной эмансипации» должен предшествовать «социалистический строй». В том же 1906 г. А. Боровой прочитал лекцию «Общественные идеалы.» повторно, а текст ее вышел отдельным изданием в виде небольшой брошюры4. В последующие несколько лет А. Боровой, воззрения которого в области тактики революционной борьбы эволюционировали в сторону анархо-синдикализма, неоднократно выступал с лекциями в Москве и провинции, будучи приват-доцентом Московского университета, он занимался пропагандой и в среде учащейся молодежи5.
Самой верной традициям, заложенным М. Штирнером, оказалась небольшая группа московской интеллигенции, объединившаяся в годы первой русской революции вокруг издательства «Индивид». Центральной фигурой данного объединения стал О. Виконт (В. Н. Проппер), юрист по образованию, среди его сподвижников следует назвать также Н. Бронского (Н. И. Бронштейн), не раз выступавшего в печати по проблемам анархизма. Документальных сведений о деятельности данной группы сохранилось немного, известно, что вся работа ее сторонников была сосредоточена на издательстве и распространении как собственных произведений, так и работ зарубежных классиков индивидуалистического анархизма6. О. Виконт, опубликовавший в 1906 г. свое первое, программное произведение «Анархический индивидуализм»7, выступал за ничем не ограниченную свободу каждой отдельной личности, против любых ограничивающих ее социально-политических институтов и организаций. Следом за А. Боровым, О. Виконт считал, что к торжеству индивидуалистических начал приведут: 1) умственный и технический прогресс; 2) дальнейшее усовершенствование форм человеческого общежития. О. Виконт соглашался с А. Боровым и по вопросу о переходных этапах, рассматривая социализм в качестве необходимого, но последнего рубежа на пути к идеальному, безгосударствен-ному обществу. Соответственно, перспектива достижения индивидуалистических идеалов вырисовывалась лишь в неопределенном будущем, современному же человеку предлагалось «жить и наслаждаться жизнью, сохранять свою самобытность», по возможности расширяя границы своей свободы в существующем обществе.
Связующим звеном между индивидуалистическим и иными течениями в российском анархизме оказался «ассоциационный анархизм», идеологом которого выступил Лев Черный, или П. Д. Турчанинов (1878-1921). Принцип, на котором он строил свой социально-политический идеал, тот же, что и у всех отечественных анархо-индивидуали-стов, — возможность достижения наиболее полной свободы, независимости, автономности, своеобразия индивида. Однако отправной точкой теоретических построений Л. Черного стал не штирнеровский эгоцентризм, как у О. Виконта или А. Борового, а своеобразное понимание справедливости и равноправия членов общества. Для Л. Черного потенциальное поле самореализации отдельного индивида, его свобода не безграничны, а приемлемы лишь при условии неприкосновенности пределов свободы других членов общества. Теория ассоциационного анархизма оказалась более близкой американской школе анархо-инди-видуализма, представленной в России того времени философией Б. Такера. Типом организации общества в «ассоциационном анархизме» становился договор, формой же организации и социальным идеалом Л. Черного была «Великая конфедерация», «Союз союзов местных ассоциаций», глобальная общественная организация, покоящаяся на основе принципов федерализма, широкой автономии и безвластия. Именно она, по мысли русского
ассоциационера, должна была создать все условия для экономической и социальной гармонии общества. В федеративном проекте Л. Черного не допускалось и малейших элементов централизации, субъектами общественной и хозяйственной жизни должны были стать «ассоциации потребителей», т. е. некие трудовые объединения людей на основе однородных потребностей. Подобные ассоциации не должны будут иметь ни территориальных, ни национальных ограничений, а единственной формой собственности выступит собственность ассоциационеров в качестве потребителей. В отличие от О. Виконта и А. Борового, Л. Черный призывал к немедленной социальной революции, считая современное ему общество готовым к переходу к новому «ассоциационному» государственному строю. В результате он был более склонен к практической революционной деятельности, выбрав основными средствами борьбы экспроприации и систематический террор, что сближало его с представителями ультрареволюционных течений в анархизме, представленных в Москве различными вариантами анархо-коммунизма. В конце 1905 г. Л. Черный в Москве создал из членов анархо-коммунистических объединений, действовавших в этом регионе, небольшую группу «анархистов-ассоциационеров», просуществовавшую до апреля 1907 г.8 Тогда же, в 1907 г., теория «ассоциационного анархизма» получила четкое свое выражение на страницах основного труда Л. Черного — «Новое направление в анархизме: ассоциа-ционный анархизм»9.
Процесс становления в России анархо-индивидуализма пришелся буквально на несколько лет, с 1906 по 1907 г., когда это течение стало одним из трех основных в рамках отечественного анархизма (наряду с коммунистическим и синдикалистским). Именно в произведениях московских апологетов анархо-индивидуализма первого десятилетия
ХХ в. были обозначены основные специфические черты, характерные для этого явления в России, как автономного и довольно обособленного течения в анархизме, с одной стороны, и как общественно-политического движения с определенным кругом своих апологетов, с другой. Что же представлял собой отечественный анархо-индивидуализм? Так же как и анархизм в целом, анархо-индивидуализм провозгласил своей целью освобождение личности от всех разновидностей экономической, политической и духовной власти. Для анархо-индивидуализма в согласии с общеанархистскими установками характерны враждебное отношение ко всем формам государственной власти, неприятие политической борьбы (как борьбы за власть); идеалом его является либертарное общество в виде федерации производственных и иных ассоциаций. Вразрез с иными анархистскими течениями анархо-индивидуализм в своей теории и практике провозгласил неприятие коммунистических идеалов (как правило, социализм воспринимался лишь как «переходный» этап к обществу «неограниченной свободы индивида»); отстаивал различные эгоцентристские или крайне индивидуалистические философские системы, выступил (с некоторыми исключениями) за отказ от требования немедленной социальной революции, в защиту частной собственности, за более широкое толкование вопросов тактики.
Ключевыми идейными источниками, образовавшими фундамент российского анархо-индивидуализма, на котором стали возможны все дальнейшие теоретические построения и поиски отечественных сторонников этого течения общественно-политической мысли, следует признать учения М. Штирнера и западных мыслителей конца Х1Х в. Дж. Г. Маккая и Б. Такера. Однако безоговорочное следование западным образцам не было свойственно всем отечественным представителям анархо-индивидуализма, в большей или меньшей степени они стремились к определенной теоретической самостоятельности, что нашло отражение в оригинальных элементах их поисков и построений. Одной
из характерных черт отечественного анархо-индивидуализма было стремление к демократизации идеалов учения. У А. Борового и О. Виконта демократизация штирнериан-ского эгоцентризма выразилась в отстаивании общечеловеческого фактора, уповании на повсеместное распространение в будущем индивидуалистических идеалов, у Л. Черного — в приспособлении теории анархо-индивидуализма к насущным проблемам рабочего движения и непосредственной революционной борьбе масс.
И, наконец, еще одной немаловажной характерной чертой развития российского анархо-индивидуализма в обозначенный период следует признать его оппозиционный характер, прежде всего, на идеологическом уровне. Ведь сама суть учения противоречила не только существующему строю государства, но и государственности вообще, что повлекло за собой цензурные запреты на анархо-индивидуалистическую литературу, конфискацию экземпляров произведений идеологов анархо-индивидуализма с полок книжных магазинов, административное и уголовное преследование авторов10. Примечательно, что восприятие российской цензурой и департаментом полиции анархо-индивидуализма было в сильной степени искаженным и зачастую не соответствовало действительности. Это объясняется, прежде всего, тем, что он ставился в один ряд с иными течениями в анархизме (тогда как анархо-коммунизм и синдикалистские его ответвления характеризовались, в первую очередь, нескончаемой чередой различных антиправительственных выступлений, террористических актов, экспроприаций и т. д., в отличие от довольно мирного, кабинетного анархо-индивидуализма)11. Как следствие, правоохранительные органы значительно преувеличивали революционную активность апологетов анархо-индивидуализма и опасность явления в целом12.
Н. А. Бердяев уже в 1907 г. отмечал, что «анархо-индивидуализм, в частности штирнеровский, очень близок к мистике, к анархической мистике»13, и он был прав, но только относительно анархизма российского. Действительно, в России рассматриваемого периода анархо-индивидуализму оказались созвучны теоретические поиски отдельных представителей столичной художественной интеллигенции, объединенных в рамках символизма и «нового религиозного сознания». В первую очередь необходимо указать на теорию мистического анархизма Г. Чулкова и Вяч. Иванова, а также на «родственные» этому общественно-литературному течению «соборный индивидуализм» М. Гофмана, иннормизм К. Эрберга (К. А. Сюннерберга), солипсизм Ф. Сологуба, религиозно-философские поиски А. Мейера и Н. Бердяева, А. Э. Мирногорова (А. Э. Фриденберг) в период первой русской революции14. При всех различиях между взглядами указанных поэтов, писателей и мыслителей в 1906-1908 гг., их объединяло стремление к синтезу эстетики и философии символизма, «нового религиозного сознания» и доведенного до признания антиэтатистских заветов анархизма, индивидуалистического пафоса «последнего освобождения личности»15.
Таким образом, первая русская революция ознаменовала собой качественно новый этап в распространении и развитии крайне индивидуалистических воззрений в стране. Период наиболее активной деятельности отечественных апологетов анархо-индивидуа-лизма — 1906 г. — практически совпал с общероссийским подъемом анархистского дви-жения16. Именно тогда, наряду с успешным функционированием издательства «Индивид», А. Боровой выступает с многочисленными публичными лекциями, в легальной печати, сотрудничает с издательством «Логос», тогда же с расширением пропаганды ассоциаци-онного анархизма возросла численность сторонников течения17. Вместе с тем, в России произошла и переоценка идейного наследия М. Штирнера, к 1907 г. насчитывалось уже
более десятка исследований его философии на русском языке, а всего за два года первой русской революции «Единственный» переиздавался семь раз. Были переведены и опубликованы, нередко сразу в нескольких издательствах, произведения других известных зарубежных теоретиков индивидуалистического анархизма (Дж. Г. Маккай, Б. Такер). Однако уже весной 1907 г. происходит арест практически всей группы анархистов-ассоцианистов, прекращает свою деятельность предприятие «Индивид», а в 1908 г. А. Боровому из-за преследований со стороны властей пришлось отойти от активной общественно-политической деятельности18. Соответственно, отечественные апологеты анархо-индивидуализма обрели возможность отстаивания своих воззрений лишь в очень ограниченный промежуток времени, укладывающийся в рамки завершающего этапа развития первой русской революции (1906-1907 гг.).
Благодаря акценту на мирную пропаганду путем публичных лекций, сотрудничества с легальной печатью, издательского дела, отстраненности от непосредственной революционной борьбы (исключением стала лишь революционная практика Л. Черного) и, вместе с тем, отрицания необходимости участия в легальной политической (прежде всего, парламентской) жизни российского общества, анархо-индивидуализм так и остался в области кабинетных теоретических поисков, слабо связанных с реальными событиями. Последнее, в совокупности с нежеланием российских сторонников анархо-индивидуа-лизма сотрудничать с иными политическими силами и организациями, предопределило замкнутость явления, его неспособность выйти на «большую сцену» общественно-политической жизни российского общества. Замкнутость эта сказалась и на распространении анархо-индивидуализма в России, ведь на основе известных современным исследователям источников определенно можно говорить лишь о деятельности московских апологетов данного течения в анархизме. Согласно архивным источникам, изысканиям отечественных и зарубежных исследователей в 1905-1907 гг., кружки и группы анархо-индивидуалистов существовали не только в Москве, но и в некоторых других городах страны: Санкт-Петербурге, Киеве, Варшаве, Екатеринославе, Белостоке. Тем не менее, документальные сведения настолько скудны, что определенная доля вероятности характерна даже для самого факта существования сторонников анархо-индивидуализма вне пределов Москвы в первое десятилетие ХХ в. Сыграла свою роль и незначительная социальная база возможного распространения анархо-индивидуализма в стране. Если «действенный» анархизм (коммунистические и синдикалистские его ответвления), заявивший о себе в России буквально в первые годы ХХ столетия, получил распространение в первую очередь среди широких, как правило, низших слоев населения и отдельных национальных меньшинств, то индивидуалистическое течение в анархизме благодаря специфике своей теории изначально было ориентировано на образованные слои населения. Анархо-индивидуализм всегда был более литературным, философским, нежели «действенным» течением в анархизме, и в России ХХ века он появился, прежде всего, в виде политико-теоретических изысканий сначала зарубежных, а затем и отечественных идеологов крайнего индивидуализма. Тем более, что отечественные сторонники индивидуалистического анархизма не создали, да и не собирались, ни партии, ни сколько-нибудь стройного движения, что вполне соответствовало их взглядам.
Анархо-индивидуализм с его четким акцентом на интересы отдельной, независимой, полноправной, творческой личности, а не народа или отдельных социальных слоев и групп вряд ли вообще мог претендовать на сколько-нибудь серьезный успех в России того времени. Будучи наиболее последовательной формой анархизма, анархо-индивидуализм доводит
эту доктрину до теоретически обоснованного логического конца, делает ее, с одной стороны, логически трудно уязвимой, а с другой, труднодоступной для широких масс. Именно крайностью своих теоретических построений, оторванных и в теории от масс, российский анархо-индивидуализм отталкивал от себя большую часть даже радикально настроенных представителей отечественной интеллигенции. Специфика социального и экономического развития дореволюционной России способствовала тому, что необразованная экономически и политически, практически бесправная большая часть населения могла ощущать себя лишь как несамостоятельная частица, непосредственно принадлежащая социальному целому. В подобных условиях большее распространение получают различного рода коллективистские концепции развития общества. Тем более если учитывать тот факт, что менталитету российского общества, в частности интеллигенции, всегда были присущи коллективизм, стремление к целостности, поиск объединяющих ценностей. Общественно активная, образованная часть населения, идя вслед за «чаяниями» народа, не могла брать на вооружение индивидуалистические лозунги. В результате анархо-индивидуализм в России остался на «окраине» общественно-политической жизни страны, являясь лишь продуктом размышлений, в меньшей степени практических действий, небольших групп или отдельных теоретиков из среды радикально настроенной отечественной интеллигенции.
1 ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. 1907. Оп. 237. Д. 12ч.34 (2). Л. 50, 60; Саша-Петр. Лев Черный. Биографический очерк // Черный Л. Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм. 2-е изд. Нью-Йорк, 1923. С. 6-10.
2 Боровой А. А . Моя жизнь: воспоминания // РГАЛИ. Ф. 1023. Оп. 1. Ед. хр. 167.
3 Боровой А. А. От автора // Боровой А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М., 1906. С. 3.
4 Боровой А. А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. М., 1906; Боровой А. А. Общественные идеалы современного человечества. Либерализм. Социализм. Анархизм. 2-е изд. М., 1917.
5 ГАРФ. Ф. 280. Оп. 5. Д. 5000 (17). Л. 12, 44^4 об; ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 237. Д. 12ч. 34(2). Л. 151-153(об). Другие работы А. Борового по вопросам теории и тактики анархизма в период первой декады ХХ в.: Боровой А. А. Революционное миросозерцание. М., 1907; Боровой А. А. Реформа и революция (Очерки) // Перевал. 1907. № 7. С. 4-11; Боровой А. А. Реформа и революция (Очерки) // Перевал. 1907. № 8/9. С. 60-67; Боровой А. А. Реформа и революция (Очерки) // Перевал. 1907. № 11. С. 50-61; Боровой А. А. Реформа и революция (Очерки) // Перевал. 1907. № 12. С. 53-60. Боровой А. А. [Рецензия] // Перевал. 1907. № 5. С. 55-56. Рец. на кн.: Ященко А. С. Социализм и интернационализм. М., 1907; Амон. А. Социализм и анархизм: социологические этюды / пер. с фр. С. Б. Ш.; под ред. и с пред. прив.-доц. А. А. Борового. М., 1906.
6 Произведения, увидевшие свет в издательстве «Индивид»: Штирнер М. Единственный и его достояние: в 5 вып. / с пред. О. Виконта. М., 1906-1907; Штирнер М. Единственный и его достояние / с пред. О. Виконта; пер Л. И. Г. М., 1907; Индивидуалист. Сб. статей анархистов-индивидуалистов. М., 1907; Сб. статей анархистов-индивидуалистов: в 2 вып. М., 1907. Вып. 2; Тэкер В. Социализм, Коммунизм, Методы / пред. О. Виконта. М., 1907.
7 Виконт О. Анархический индивидуализм. М., 1906.
8 ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 253. Д. 334. Л. 42-43(об); ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 253. Д. 6. Л. 40(об); ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 237. Д. 12ч. 34 (2). Л. 121 (об).
9 Черный Л. Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм. М., 1907; Черный Л. Новое направление в анархизме: ассоциационный анархизм. Нью-Йорк, 1923.
10 Например, уголовное дело издательства «Индивид» длилось шесть лет. Первое дело, касающееся работы данного издательства, было возбуждено в июне 1906 г. (ЦГИАМ. Ф. 131. Оп. 71. Т. II. Д. 2290. Л. 2, 2(об)), а последние относятся к 1911 г. (ЦГИАМ. Ф. 131. Оп. 71. Т. II. Д. 2380. Л. 20), хотя к тому времени издательство не существовало уже более трех лет.
11 Для этого имелись свои объективные причины. Одной из них следует считать стремление различных, не имеющих прямого отношения к рассматриваемому явлению объединений как анархистов иных течений, так и чисто уголовных элементов, прикрывать свою деятельность лозунгами индивидуалистического анархизма, под которым они понимали подчас лишь вульгарную апологию вседозволенности. Примером может служить история т. н. «группы М. Н. Чеботаревского», действовавшей в Москве с конца 1905 до весны 1906 г. (ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 237. Д. 12ч. 34(2). Л. 121, 127(об)).
12 Ярким примером могут служить отдельные документы Департамента полиции: ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 237. Д. 12ч. 1(1). Л. 91-91(об).
13 Бердяев Н. А. Новое религиозное сознание и общественность. М., 1999. С. 203.
14 Кроме того, на идеи Г. Чулкова и Вяч. Иванова в годы первой русской революции откликнулись С. Городецкий, А. Блок, И. Давыдов и другие представители русского модерна. Подробнее о мистическом анархизме и «родственных» этому общественно-литературному течению явлениях см.: Аладышкин И. В. Анархо-индивидуализм в среде отечественной интеллигенции второй половины XIX — первой декады ХХ в. (на материалах гг. Москва и Санкт-Петербург): Дисс. ... канд. ист. наук / Ивановский гос. ун-т. Иваново, 2006. С. 165-215.
15 С явлением мистического анархизма косвенно оказалась связана и попытка создания некоего литературного объединения. Пристанищем для писателей, разделявших теоретическую платформу мистического анархизма, на некоторое время стал издаваемый в 1906-1908 гг. Г. Чулковым альманах «Факелы».
16 Ермаков В. Д. Российский анархизм и анархисты. СПб., 1996. С. 86.
17 В некоторых исследованиях можно встретить точку зрения о существовании в Москве сразу нескольких групп анархистов-ассоциационеров в 1906 г. (Орчакова Л. Г. Анархисты в Москве и Московской губернии: 1905 — февраль 1917 г.: Дисс. ... канд. ист. наук. М., 2004. С. 82).
18 В ночь с 31 марта на 1 апреля 1907 г. была ликвидирована группа «анархистов-ассоциационеров»: ГАРФ. Ф. 102. ДП-00. Оп. 237. Д. 100. Т. 2. Ч. 2. Л. 279-279(об). Судебные репрессии сыграли ключевую роль в завершении функционирования издательства «Индивид». В течение 1909-1910 гг. А. Боровой был дважды арестован и неоднократно вызывался на допросы (ЦГИАМ. Ф. 142. Оп. 17. Т. II. Д. 2427. Л. 1-2, 7-7(об); Боровой А. А. Моя жизнь: воспоминания // РГАЛИ. Ф. 1023. Оп. 1. Ед. хр. 167. Л. 197-204). В феврале 1911 г. А. Боровой был вынужден покинуть страну, его отъезд можно рассматривать как конечный рубеж дореволюционной (до февраля 1917 г.) истории развития анархо-индивидуализма в России.
