Н. С. Гумилев - редактор журнала Сириус Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

от предельной ясности Спинозы, утверждавшем, что христианство самую веру превращает в суеверие, а Бог не может любить человека так, как человек любит Бога. Всего страшнее было увидеть в трудах философа Гоббса то эсхатологическое осмысление церкви, при котором она становилась только частью государства-Левиафана.

Уходя от подобного “книжного” знания, Тихон пытается “узреть живого бога” среди монахов-отшельников, вечных иноков и странников. У отца Сергия и отца Иллариона душа Тихона на время успокаивается, но вскоре он понимает, что божеское смирение и непротивление злу может сделать лицо старца Сергия жалким, а его сердце - недостаточно твердым в борьбе с Антихристом. В момент отчаяния к герою приходит Иоанн, сын Громов, и, так же, как и царевичу, предрекает скорый приход Христа. И, постигая великую тайну божию, Тихон навеки умолкает, словно утверждая, что Бог - это Тишина. Заключительные строки романа показывают победу Христа над Антихристом, провозглашенную “новообращенным”

в истинную веру Тихоном Запольским: солнце выходило из-за тучи, сияя в силе и славе своей, подобное лику Грядущего Господа. И небеса, и земля, и вся тварь пели безмолвную песнь восходящему солнцу: “- Осанна! Тьму победит Свет. И Тихон, спускавшийся с горы, как бы летевший навстречу солнцу, сам был весь, в немоте своей вечной, вечная песнь Грядущему Господу: -Осанна! Антихриста победит Христос”.

Итак, мы видим, что на протяжении трех романов трилогии “Христос и Антихрист” мировоззрение Мережковского меняется: от розановского неприятия христианства и стремления соединить правду земную и небесную писатель переходит к поиску вселенской гармонии и осознанию того, что царство земное и небесное уже явлены во Христе.

В.В. Розанов в работе “Апокалипсис русской литературы” написал своего рода гимн Мережковскому: «Потухает солнце...

О, Мережковский, это - ты в нем. Когда-нибудь вся русская литература будет названа “Эпохою Мережковского”»17.

Н.С. ГУМИЛЕВ - РЕДАКТОР ЖУРНАЛА “СИРИУС”

Селезнева Л.В.

Малоизвестен тот факт, что Николай Степанович Гумилев, поэт Серебряного века, мэтр и основатель одного из модных модернистских течений - акмеизма, был вдохновителем, редактором и издателем “Сириуса”. Несмотря на то, что жизнь журнала была недолговечна, он вошел в историю литературы и журналистики как первое русское периодическое издание

за рубежом и стал заветной мечтой библиофилов. Небольшой тираж и кратковременность издания уже в то время способствовали занесению его в разряд “редких” книг и журналов. А место издания и судьба самого поэта, расстрелянного в 1921 г. за подозрение в причастности к белогвардейскому заговору, исключили журнал, как и имя его редактора, из книг советского периода.

17 Розанов В.В. Апокалипсис русской литературы. М., 1999. С. 149. © Селезнева Л.В., 2006

Сведения о журнале сохранились очень скудные, в большей степени почерпнутые из воспоминаний и писем. Основываясь на них, мы и попытались воссоздать историю журнала, которая интересна и сама по себе, и как еще один штрих к портрету поэта.

После окончания гимназии в 1906 г. Гумилев уезжает в Париж для продолжения образования. Помимо занятий в Сорбонне, поэт активно включается в культурную жизнь, знакомится с русскими и французскими поэтами, художниками, изучает теорию живописи, архитектуру, увлекается оккультизмом, чтением старинных французских хроник, рыцарских романов. Интересен в это время ответ Гумилева на вопрос В. Брюсова о влиянии Парижа на его внутренний мир. Гумилев пишет, что город дал “сознанье глубины и серьезности самых мелких вещей, самых коротких настроений”1.

В октябре на художественной выставке русского искусства, организованной С. Дягилевым, поэт знакомится с молодыми художниками М.В. Фармаковским и А.И. Бо-жеряновым. У них возникает идея создания русского литературного и художественного журнала. По-видимому, настолько велика была жажда деятельности, стремление реализовать свои творческие силы, что даже отсутствие опыта в издательском деле, недостаток средств и нехватка сотрудников не остановили устроителей. В письме от 8 января 1907 г., адресованном В. Брюсову, Гумилев отмечает, что среди всех сотрудников журнала пишет только он один, поэтому “они (Фармаковский и Божерянов - Л.С.) уговорили меня взять заведование литера-

турной частью с титулом редактора-издателя”. Затея осуществилась очень быстро, уже в середине января 1907 г. вышел первый номер журнала, который был назван по имени самой яркой звезды на небе - Сириус. А. Ахматова в письме к С.В. Штейну от 13 марта 1907 г. насмешливо писала: «Зачем Гумилев взялся за “Сириус”. Это меня удивляет и приводит в необычайно веселое настроение. Сколько несчастиев наш Микола перенес, и все понапрасну. Вы заметили, что сотрудники почти все так же известны и почтенны, как я? Я думаю, что нашло на Гумилева затмение от Господа! Бывает!».

Сначала предполагалось, что журнал будет выходить еженедельно размером в один или два печатных листа, но впоследствии планы изменились. Журнал вышел объемом 1 печатный лист, и на его титульном листе было обозначено: “Двухнедельный журнал Искусства и Литературы”. Была объявлена подписка на три месяца на шесть номеров. Цена составила в Париже -5 франков, в России - 3 рубля, отдельный номер стоил в Париже 1 франк, в России -50 копеек. Редакция размещалась по адресу: Paris, 25, Rue de la Gaite.

Редакция журнала была представлена тремя отделами: литературным, которым заведовал Гумилев, критическим - М.В. Фармаковский, художественным - А.И. Божерянов. Количество отделов было неизменным, но в третьем номере редакторов осталось двое: Гумилев и Фармаковский.

Обложка для журнала была выполнена А. Божеряновым и оставалась неизменной даже после ухода художника из журнала.

1 Цитаты из писем Н. Гумилева приводятся по книге: Бронгулеев В.В. Посредине странствия земного: Документальная повесть о жизни и творчестве Н. Гумилева: Годы 1886 - 1913. М., 1995.

1.

I пит,*-51 им

ПАРЯЖЪ ХЭи/ РДКБ

В упомянутом письме В. Брюсову Гумилев обозначил направление журнала как новое, далекое от всякой политики (“политика тщательно изгоняема ”). Расшифровка этого нового направления дается в манифесте, которым открывается первый номер журнала. Его текст был составлен Гумилевым от имени редакции (представляем в первоначальном виде с сохранением написания и орфографии):

Издавая первый русскт художественный журналъ въ Парижа, этой второй Александры утонченности и просвлщешя, мы считаемъ долгомъ познакомить читателей съ нашими планами и взглядами на искусство.

Мы дадимъ въ нашемъ журнала новыя цлнности для изысканнаго м1ропонимаыя и старыя цлнности въ новом аспектл.

Мы полюбимъ все, что дастъ эстети-ческт трепетъ нашей душл, будетъ ли это развратная, но роскошная Помпея или Новый Египетъ, гдл времена сплелись в

безумьи и пляска, или золотое средневлко-вье, или наше время, строгое и задумчивое.

Мы не будемъ поклоняться кумирамъ, искусство не будетъ рабыней для домаш-нихъ услугъ.

Ибо искусство такъ разнообразно, что свести его къ какой-либо цлли хотя бы и для спасешя человлчества есть мерзость передъ Господомъ.

Манифест звучит, с одной стороны, претенциозно, с заявкой на значительность журнала, которая заключается и в обозначении его статуса - первый русский художественный журнал в Париже, (именно в Париже как столице утонченного вкуса), и в определении избранного пути - Мы дадим в нашем журнале новые ценности для изысканного миропонимания и старые ценности в новом аспекте, и в подборе материала, в котором проявляется апокалипсич-ность, кризисность времени: Помпея, Египетское царство, средневековье, время рубежа веков.

С другой стороны, манифест производит впечатление некоторой наивности авторов, использующих в качестве критерия при отборе материала для журнала “эстетический трепет ”, признающихся в неопределенности выбранного направления. Хотя по поводу последнего мы находим комментарий в письме Гумилева В. Брюсову от 14 января 1907 г.: “Но первый номер не может быть боевым, чтобы не напугать большой публики. Потому что каждый журнал является учителем какого-либо определенного мировоззрения, не единственно возможного и правильного, но только освещающего жизнь и искусство с новой, одному ему свойственной точки зрения.

И поэтому надо, подобно философам Александрийской школы, исподволь приучать публику смотреть на вещи глазами редактора”.

Однако текст манифеста позволяет говорить о тех эстетических принципах, которые формируются у Гумилева в подходе к искусству: для него чужд утилитарный подход, взгляд на искусство как на рабыню “для домашних услугискусство является делом Божественным, высшим проявлениям человеческого духа, недаром завершающим словом в манифесте является слово Господь. Такой взгляд на искусство Гумилев сохранил в течение всей жизни, и это нашло отражение в последней его книге “Огненный столп” (1921), которую считают вершиной творчества: Но забыли мы, что осияно / Только слово средь земных тревог / И в Евангелии от Иоанна / Сказано, что слово - это Бог.

В соответствии с названием “Журнал Искусства и Литературы” его содержание составили как литературные произведения, так и репродукции картин С. Данишевско-го, Я. Николадзе, А. Божерянова, М. Фар-маковского и А. Финкельштейна. Репродукции печатались на отдельных листах и помещались после завершения каждой литературной рубрики. Таких рубрик в журнале было четыре: в первой рубрике печаталась повесть Гумилева “Гибели обреченные”, во второй - стихи, в третьей - публицистика, в четвертой - художественная критика. За исключением этюда М. Фарма-ковского “Помпейя” (№ 1) и стихотворений А. Биска и А. Горенко, все остальные материалы были написаны Гумилевым. Нужно отметить, что стихотворение “На руке его много блестящих колец”, опубликованное в 178

“Сириусе”, было первой публикацией А. Ахматовой (Горенко).

Третий номер журнала полностью состоял из произведений Гумилева. Это было связано с тем, что у редакции “Сириуса” не было нужного числа постоянных сотрудников. Неоднократные обращения к В. Брюсову с просьбой дать в журнал какой-либо материал не увенчались успехом. И для поддержания авторитета журнала Гумилев вынужден был подписываться разными псевдонимами: Анатолий Грант, К-о. Под псевдонимом К-о публиковались стихи, и в частности “Франция”, поэма “Неоромантическая сказка”. Анатолий Грант был автором публицистических материалов, сашепе “Карты” и “Вверх по Нилу” (листы из дневника).

Художественная критика состояла из серии статей, рассказывающих о выставке русского искусства. Эта выставка получила название “Независимые” и была организована С. Дягилевым в помещении “Осеннего салона”. Статьи также были написаны Гумилевым (в журнале они идут без подписи), в них четкие характеристики, профессиональная оценка живописи, анализ подбора картин для выставки.

Нужно отметить, что предложение написать статью о выставке для “Весов” поступало Гумилеву от В. Брюсова за два месяца до выхода первого номера “Сириуса”. Обосновывая свой отказ, поэт заметил: “О выставке Дягилева я не напишу ничего: она слишком велика по замыслу. Русское искусство представлено с самого своего начала, с тех пор, когда оно, может быть, даже и не существовало: я говорю о некоторых иконах. Я не могу написать о ней в стиле Сологуба: я не мистик. Я не могу написать

в стиле Макса Волошина: я не художник... Простите меня за этот отказ: но мне казалось, лучше отказаться, чем брать работу, не соответствующую моим силам”. Все ссылки на молодость и незнание технических приемов прозы являются, с одной стороны, свидетельством неуверенности в собственных силах и благоговейного отношения к метру русской поэзии, которое особенно прослеживается в переписке с Брюсовым тех лет, а с другой стороны, проявлением требовательности по отношению к своему творчеству и скрупулезности в изучении законов искусства. Подтверждением этого являются выдержки из писем: “Только за последние полгода, когда я серьезно занялся писанием и изучением прозы, я увидел, какое это трудное искусство” (письмо Брюсову от 13 ноября 1906 г.), “Ия опять спешу в библиотеку: стараюсь выведать у мастеров стиля, как можно победить роковую инертность пера” (письмо Брюсову от 14 января 1907 г.), “сильно отвлекся от поэзии заботами о выработке прозаического стиля” (письмо В. Брюсову от 12 марта 1907 г.).

Уже после закрытия “Сириуса”, в декабре 1907 г., Гумилев осмелился предложить статью с оценкой Русской выставки в “Весы”, она понравилась Брюсову и была напечатана в последнем номере “Весов” за 1907 г. Эту статью поэт назвал первой напечатанной прозой, так как не принимал во внимание то, что печатал в “Сириусе”. Однако, на наш взгляд, это принижение роли “Сириуса” является показателем того, как высоко Гумилев оценивал журнал “Весы” и как недооценивал собственное детище.

2 Сириус. 1907. № 2. С. 4.

3 Там же. С. 11.

Именно “Сириус” стал тем периодическим изданием, в котором впервые были напечатаны прозаические произведения Гумилева.

Оттачивая свой прозаический стиль, Гумилев пробует себя в журнале в разных жанрах: повесть, эссе, путевые и критические заметки. С первого до последнего номера включительно печатается повесть “Гибели обреченные”, рассказывающая о первом человеке на земле Тремограсте, чье имя образовалось от звука падающего в пропасть камня. Тремограст осваивает мир и всем предметам, окружающим его, дает имена, “имена ароматные, звучные и красочные, как сами предметы. Одного только боялся он - луны”2. Повесть прерывается на кульминационном моменте, когда Тремограст готов бороться с силами зла, чтобы освободить луну и отвоевать Лейлу - первую женщину на Земле. И обещанное в журнале “Продолжение будет” не состоялось, повесть оказалась незавершенной.

Во втором номере Гумилев публикует сашепе “Карты”, отражающее его увлечение оккультизмом. Эссе погружает читателя в загадочный мир потустороннего, позволяет узнать значение некоторых карт. “Искусственный рай рождается скрытыми законами нашего тела, более мистического, чем это думают физиологи. И нам хочется наслаждений более тонких, более интеллектуальных, радующих своей насмешливой улыбкой небытия. Таким наслаждением являются карты, не игра в них, часто пошлая, часто страшная, нет они сами, мир их уединенных взаимоотношений и их жизнь прозрачная, как звон хрустальной пластинки”3.

7Ш

В третьем номере Гумилев публикует листы из дневника под названием “Вверх по Нилу”. Поэт давно мечтал побывать в Африке, тогда еще малоисследованной. Рассказ был написан до поездок в эту страну (первую поездку на Африканский континент поэт совершил осенью 1908 г.), и как бы предвосхищая их, он имитирует форму путевых заметок, к жанру которых впоследствии часто обращался.

У Гумилева было много замыслов по поводу журнала, но им не суждено было сбыться, у редакции не было средств на продолжение затеи, и “Сириус” после третьего номера прекратил свое существова-

ние. О своем отношении к “Сириусу”, тщательно скрываемом, поэт поделился с И. Одо-евцевойуже в конце жизни: «Но “Сириус”, к сожалению, вскоре лопнул... Ведь я плакал, плакал, как девчонка. Мне казалось, что я навеки опозорен, что я не переживу гибель своей мечты».

Литература

1. Гарин И.И.Проклятые поэты. М., 2003.

2. Бронгулеев В.В. Посредине странствия земного: Документальная повесть о жизни и творчестве Н. Гумилева: Годы 1886 - 1913. М., 1995.

3. Сириус. 1907. № 1, 2, 3.

КЛАССИЧЕСКАЯ МУЗЫКА В СТИХАХ ПОЭТОВ СЕРЕБРЯНОГО ВЕКА

Николай Гумилев

НА МОТИВЫ ГРИГА

Кричит победно морская птица Над вольной зыбью волны фиорда, К каким пределам она стремится? О чем ликует она так гордо?

Но дальше песня меня уносит,

Я всей Вселенной увижу звенья, Мое стремленье иного просит, Иных жемчужин, иных каменьев.

Холодный ветер, седая сага Так властно смотрят из звонкой песни, И в лунной грезе морская влага Еще прозрачней, еще чудесней.

Родятся замки из грезы лунной,

В высоких замках тоскуют девы, Златые арфы так многострунны,

И так маняще звучат напевы.

Я вижу праздник веселый, шумный, В густых дубравах ликует эхо,

И ты приходишь мечтой бездумной, Звеня восторгом, пылая смехом.

А на высотах столь совершенных, Где чистых лилий сверкают слезы, Я вижу страстных среди блаженых, На горном снеге алеют розы.

И где-то светит мне образ бледный,

Всегда печальный, всегда безмолвный...

.. .Но только чайка кричит победно И гордо плещут седые волны.

1905