CC BY
61
Е. М. Кузьмина
Н. П. БЕХТЕРЕВА КАК ЯЗЫКОВАЯ ЛИЧНОСТЬ:
СУБЪЕКТИВНАЯ МОДАЛЬНОСТЬ В НАУЧНОМ ПОВЕСТВОВАНИИ
EKATERINA M. KOUZMINA NATALIA P. BEKHTEREVA AS A LANGUAGE IDENTITY: SUBJECTIVE MODALITY IN SCIENTIFIC NARRATION
В статье на примере анализа текстов выдающегося физиолога Н. П. Бехтеревой рассматриваются возможности описания прецедентной языковой личности путем исследования функционирования в текстах категории субъективной модальности. Представлены ценностный и поведенческий аспект языковой личности ученого, выраженные в текстах при помощи оценочных единиц, авторизующих конструкций, образных средств языка и средств экспрессивного синтаксиса.
Ключевые слова: языковая личность, субъективная модальность, оценка, рациональное поведение, эмоциональное поведение.
The possibilities of description of precedent language identity via subjective modality texts of Natalia P. Bekhtereva study are analyzed. Value and behavioral identity aspects of the scientist are represented in the paper. The following aspects are actualized via evaluating units, authorizing patterns, figures of speech and syntax.
Keywords: language identity, subjective modality, evaluation, rational behavior, emotional behavior.
Рассматривая языковую личность ученого, мы обнаруживаем черты, обусловленные спецификой научного дискурса: объективность, рационализм, последовательность, точность, логичность. Кажется, менее всего в этот ряд вписывается понятие субъективности. Однако, чем сложнее и масштабнее личность, тем менее предсказуемо и стандартно ее языковое поведение, тем более значимы и значительны ее субъективные качества. Отмечено, что в текстах крупных ученых больше индивидуального и меньше стандартизованного, чем в текстах среднего представителя научного сообщества [3: 21]. Это положение подтверждается при обращении к трудам Н. П. Бехтеревой (1924-2008). Профессор Бехтерева — нейрофизиолог с мировым именем, автор целого ряда научных открытий в области исследования головного мозга человека, первой среди советских учёных применила способ долгосрочного вживления электродов в мозг человека с целью диагностики и лечения. В трудах Н. П. Бехтеревой сочетаются глубокий профессионализм, адресуемый специалистам-физиологам, и эффективный популяризаторский пафос, последовательная ориентация на строгий научный стиль и целая система субъективно-модальных самовыражений автора. Попытаемся на основе анализа работ Н. П. Бехтеревой, посвященных методике исследований головного мозга человека*, выяснить, каким образом в научных текстах узкопрофессиональной направленности реализуется уникальная языковая личность.
Екатерина Михайловна Кузьмина
Аспирантка кафедры русского языка как иностранного и методики его преподавания Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
Представляется целесообразным описывать языковую личность исходя из трех аспектов, предложенных В. И. Карасиком: ценностного, познавательного и поведенческого. Первый аспект проявляется в закрепленных в языке н о р м а х поведения и отражается в использовании оценочных единиц, акцентуации информации, выражении уверенности / неуверенности. Второй аспект относится к когнитивному плану языковой личности и раскрывает концепты, понятия, проблемы, которые находятся в центре внимания автора текста. Третий аспект выражается в рациональном и эмоциональном поведении автора текста и раскрывается с учетом показателей уверенности / сомнения в достоверности информации, логичности суждения, показателях заинтересованности и средствах воздействия на адресата [4: 19-20].
Изучая прецедентную языковую личность, исследователь в первую очередь ищет субъективные проявления в созданных этой личностью текстах. Один из возможных путей такого поиска — функционирование в текстах категории субъективной модальности.
Лингвистическая категория субъективной модальности раскрывает позицию автора высказывания по отношению к содержанию созданного им текста при помощи подсистемы разноуровневых средств языка. Ядром категории считается значение оценки: именно оценка, характер и способ ее выражения с наибольшей адекватностью раскрывает образ автора-ученого. Кроме того, в круг значений субъективной модальности целесообразно внести и категорию авторизации, которая служит для указания на источник информации, выражает отношение к информации как к своей или чужой — это еще один эффективный способ экспликации языковой личности в созданном ею тексте. На функционирование субъективной модальности в научном тексте оказывает большое влияние жанр повествования, а также, разумеется, личностные качества автора текста.
Анализ функционирования оценочных средств субъективной модальности в тексте позволит выявить позицию автора по отношению к освещаемым им проблемам, методам исследо-
вания, результатам собственной работы и изысканий коллег. Выделив объекты и параметры оценки, можно сформулировать те нормы, которыми руководствуется ученый. Следовательно, изучение функционирования оценочных средств в текстах рассматриваемого автора позволяет получить представление о ц е н н о с т н о м аспекте его языковой личности. Объектами оценки неизбежно оказываются особенно важные для автора проблемы и понятия, что позволяет судить также и о п о з н а в а т е л ь н о м аспекте языковой личности.
Рациональное и эмоциональное поведение автора текста, которое реализуется при помощи средств выражения субъективной модальности — персуазивных, оценочных единиц, экспрессивного синтаксиса и образных средств языка, — раскрывает поведенческий аспект языковой личности.
Итак, обратимся, к функционированию в анализируемых текстах оценочных средств. Среди оценочных значений преобладает рациональная оценка объектов с точки зрения целесообразности («О мозге человека»), эффективности и необходимости («Здоровый и больной мозг человека»). Оценивается методика исследования, подход, собственные конкретные действия. Преобладает положительная оценка, что связано со стремлением продемонстрировать достоинства избранного подхода — именно его пропагандирует Н. П. Бехтерева. На втором месте разнообразные значения интеллектуальной оценки, наиболее частотным среди которых является значение важности (типология оценки дана в соответствии с классификацией Н. Д. Арутюновой [1: 75-76]). Если в первом тексте объекты оценки по данному признаку разнообразны, то во втором можно выделить в качестве основных задачу исследования и методику.
В фокусе интересов автора находится, таким образом, не столько объект, сколько методика исследования. Можно сделать вывод о том, что основной своей задачей автор видит внедрение испытанного на собственном опыте метода в более широкую исследовательскую практику, объясняя это достоинствами метода: эффектив-
ностью и способностью решать поставленные задачи. Показывая важность и необходимость метода, Н. П. Бехтерева косвенно убеждает читателя и в важности тех задач, которые можно решить с его помощью.
Использование оценочных единиц раскрывает ценности, которыми руководствуется ученый. Наиболее ярко это проявляется в «лирических отступлениях», которые Н. П. Бехтерева включает в текст монографии «О мозге человека». Здесь выражается нетипичная для научного текста эмоциональная оценка: автор при помощи образных единиц оценивает определенные ситуации в своей исследовательской практике.
Так, введение в главу «Почему ПЭТ?» содержит метафоры, раскрывающие нормы поведения ученого. Одна из таких норм — смелость исследователя и нежелание отступать перед трудностями (Труден или легок этот путь, но его <...> придется пройти <...> <Бехтерева1988: 32>). Такие наименования исследуемой области, как Зазеркалье, за той невидимой стеной <Бехтерева 1994: 106>, поход в неизвестное (об исследованиях в данной области) <Там же: 97>, должны показать сложность задачи и еще раз подчеркнуть смелость и решительность исследователя, который берется за ее решение. В противопоставлении построенной на простом накоплении фактов кирпичиковой науки и предвидений, озарений отражается ценность вдохновения как двигателя науки <Там же: 106-107>. Эти единицы приобретают в контексте оценочное значение и участвуют в формировании субъективной модальности текста.
Другое отступление посвящено конфликту с оппонентами. Поведение оппонентов, провоцирующих конфликт, осуждается с использованием лексических единиц, которые содержат оценочный компонент: агрессивность, в очень агрессивной форме, в прокурорском тоне, с очень явной и сильной жаждой крови. Отрицательная оценка конфликтного поведения свидетельствует о том, что норма поведения ученого по отношению к коллегам и оппонентам для Н. П. Бехтеревой — корректность и неконфликтность в полемике.
Автор использует оценочные единицы также для выражения увлеченности своим делом.
Наука, ее инструменты и методы рассматриваются как открывающие тайну жизни, вызывающие живой интерес и удивление, восхищение ученого: мозг назван удивительнейшим чудом природы <Бехтерева 1994: 121>, инструмент его изучения, ПЭТ, — современным чудом и объектом мечтаний <Там же: 106>.
Оценка раскрывает также п о в е д е н ч е -ский аспект языковой личности. С одной стороны, она выражает искренние эмоции (увлеченность) автора по отношению к возникающим в ходе исследования ситуациям, нормам поведения ученого, объектам и инструментам деятельности. С другой стороны, насыщенность текста оценочными единицами служит доказательством того, что намерением автора было воздействие на адресата, формирование положительного отношения к описываемому методу.
Поведенческий аспект раскрывают также такие явления, как средства выражения персу-азивности — категории субъективной модальности, выражающей значение уверенности / неуверенности автора в достоверности сообщаемой информации. В монографии «О мозге человека» умозаключения автора сопровождаются средствами выражения возможности, предположительности — вводными словами с соответствующим значением, а также модальным глаголом мочь и авторизующими конструкциями с глаголом думать. Это смягчает категоричность высказываний: Эта задача может оказаться с совершенствованием ПЭТ более простой, чем сейчас <Бехтерева 1994: 101>; Думаю, что технический прогресс в исследованиях мозга человека наряду с важностью задачи предопределяет ее решение в обозримом будущем <Там же: 104>.
Помимо выражения уверенности / неуверенности автора в передаваемой информации, данные средства служат так называемыми «дискурсивными маркерами», которые: «обеспечивают связность текста» и «отражают процесс взаимодействия» автора и адресата [2: 7], осуществляя контроль «над ментальными процессами адресата» [5]. Так, в предложении: Действительно, дифференцированная реакция в зависимости от характера «ошибок» фразы или ее правильности
может расцениваться как результат сравнения с эталоном или даже редакции, как следствие согласия или, наоборот, конфронтации с ним <Бехтерева 1994: 118> — действительно выражает не только уверенность в справедливости умозаключения, но и предполагаемое согласие адресата с этой оценкой, а также указывает на связь высказывания с предшествующей информацией в тексте.
В текстах отмечено использование такого средства эмоционального синтаксиса, как восклицание (в виде вставных конструкций и восклицательных предложений), которое выражает удивление перед открывающимися тайнами мозга: Нет, по-видимому, звена системы «функционального центра», который не был бы «центром» (одним из центров!) памяти данной функции <Бехтерева 1994: 119>; безусловно (к счастью!) не будут проводиться исследования здорового мозга с помощью вживленных электродов <Там же: 50>.
Основная функция таких конструкций — акцентирование внимания адресата на том, что представляется важным автору. Таким образом, в средствах выражения эмоций соединяются непосредственное выражение интереса автора и его интенция — направление внимания адресата на определенную информацию. В этом отличие восклицательных вставных конструкций от другого средства акцентуации, более характерного для стандартного научного текста — использования графических средств, таких как разрядка или курсив. Последние также широко применяются в монографии «Здоровый и больной мозг человека».
Самой яркой особенностью языковой личности Н. П. Бехтеревой в поведенческом аспекте можно назвать широкое использование вопросно-ответных конструкций.
Вопросно-ответные конструкции первой группы служат способом организации информации в тексте и задают ориентиры для ее восприятия адресатом. Такие конструкции предугадывают развитие мысли адресата (который следует в рассуждениях за автором), возникновение у него вытекающих из информации текста вопросов: Как и когда это удастся решить? <Бехтерева
1994: 104>; Что же такое — идеальное? Трудный и, пожалуй, страшноватый, хотя и вполне закономерный вопрос <Там же: 105>. Подобные вопросы в основном начинают или предваряют абзац, развивающий новую подтему.
Вторую группу образуют вопросно-ответные конструкции, которые воспроизводят предполагаемую полемику с оппонентом, имитируют непосредственное общение. Они позволяют привлечь адресата на свою сторону в споре, предугадав возможные возражения, или воспроизводят реальные возражения оппонентов в имевшей ранее место полемике, на которые автор представляет убедительные ответы. Они также помогают сохранить внимание адресата, заинтересовать его в представляемой информации: А почему страшновато? Да так недалеко и до души добраться, обязательно скажут оппоненты <Бехтерева 1994: 105>; Мы говорим и пишем — «диагностическая, лечебная стимуляция». А стимуляция ли? Может быть точнее — мягкое, повторное угнетающее воздействие <Бехтерева 1988: 42>.
Третья группа — вопросы, отражающие внутренние сомнения автора: А если не было поляризации? Что же — разрушать зону или, наоборот, всемерно оберегать ее? Или продолжать стимулировать для получения лечебного эффекта?; Повторные лечебные стимуляции положительных эмоциогенных зон у больных эпилепсией приводили к подавлению (угнетению? торможению?) большого количества разных собственно мозговых и организменных проявлений ... <Бехтерева 1988: 45>.
Для имитации непосредственного контакта с аудиторией используются два средства. Первое — непосредственное обращение к конкретному адресату (т. е. к более узкой, чем реальные читатели, группе лиц): Не обвиняйте меня, пожалуйста, в идеализме, философы <Бехтерева 1994: 105>. Второе — традиционные для научной речи формы императива второго лица, которые выражают совместное рассуждение автора и адресата, настраивают читателя на согласие с точкой зрения автора: вернемся <Там же: 36>, предположим <Там же, с. 49>, представим себе <Бехтерева 1994: 101>.
Для того чтобы акцентировать внимание читателя на определенной информации, а также передать собственное отношение к объекту описания, Н. П. Бехтерева прибегает к использованию метафоры, развернутого сравнения, фразеологизмов: ощущение «стены» в возможностях познания мозга <Бехтерева 1994: 106>; Как нумизмат любуется каждой своей добычей, как настоящий коллекционер по очереди влюбляется в каждую новую картину... так и исследователь ... по очереди (или сразу) «влюбляется» в возможности какой-то клинической и (или) научной линии <Там же: 126>. Ту же задачу выполняют средства разговорного языка в тексте монографии «О мозге человека»: Бывает <Бехтерева 1994: 115>; (слово-то какое!) <Там же: 124>; Взять хотя бы пример с лечением больных, принимавших участие в ликвидации чернобыльской катастрофы <Там же: 125>.
Еще одна сторона ценностного аспекта языковой личности Н. П. Бехтеревой раскрывается при помощи средств авторизации. Наряду с типичными для научного текста неопределенно-личными и безличными предложениями (Все шире . начинают записывать наиболее слабый сигнал <Бехтерева 1988: 14>), пассивными предложениями (Вопросы методики и техники . освещены <Там же: 14>; Здесь использован опыт... когда внимание было сосредоточено <Бехтерева 1994: 97>, для текстов Н. П. Бехтеревой характерно использование личных местоимений первого лица и притяжательного местоимения наш, реже мой: Наши исследования показали <Бехтерева 1988: 27>, В наших работах ... показано <Там же: 31>, связано с моим сорокалетним опытом исследования <Бехтерева 1994: 105>, полиэлектроней-рографа, созданного нашими сотрудниками <Там же: 98>. В авторизующих конструкциях, выраженных двусоставным предложением, в качестве субъекта выступает только автор текста, иногда вместе со своими сотрудниками: мы пока останавливаемся на данной рекомендации <Бехтерева, 1988: 32>, мы провели исследование, мы пришли к выводу, мы считаем целесообразным <Там же: 19>. Если пассивные конструкции представляют информацию объективированно, в отрыве от ав-
тора, что характерно для научного текста, то личное местоимение я или мы в роли подлежащего, напротив, подчеркивает участие автора в описываемых исследованиях, его личную роль в оформлении выводов.
То же значение в отдельных фрагментах текста передают контекстно-оценочные единицы, использование притяжательного местоимения, разговорные средства выражения эмоций: Вскоре появляются публикации, не наши (Petersen S.E. et al., 1988), но которые могли бы быть нашими, если бы прибор был у нас раньше. Ну ничего, здесь, в изучении мыслительных и, в частности, речевых процессов, мы свое возьмем, пусть как угодно далеко уйдут «богачи» — первые владельцы ПЭТ <Бехтерева, 1994: 108>. Можно сделать вывод о том, что особенностью нормы поведения ученого, характерной для Н. П. Бехтеревой, является подчеркивание личной роли, вклада в развитие проблемы и даже некоторая ревность к чужим достижениям и чувство соперничества.
Итак, мы обнаружили, что субъективная модальность функционирует в текстах Н. П. Бехтеревой гораздо активнее, чем можно было ожидать от научного повествования в письменной форме. Н. П. Бехтерева использует не только традиционные для научного стиля способы выражения модальности, графические средства выделения информации, единицы со значениями авторизации и персуазивности, но и прямые оценочные единицы, а также образные средства языка и средства экспрессивного синтаксиса.
Своеобразие стиля свидетельствует о своеобразии языковой личности ученого. С одной стороны, при помощи средств выражения субъективной модальности обнаруживаются ценности, которые характеризуют личность. Научная ответственность, сдержанность и неконфликтность в отношениях с коллегами и оппонентами, увлеченность делом, эмоциональность и творческое отношение к науке, упорство и смелость в работе, вера в свои силы и в роль «„пред"-видения» <Бехтерева 1994: 106>, — всем этим качествам Н. П. Бехтерева дает высокую оценку.
С другой стороны, наблюдая за средствами выражения субъективной модальности, мы
можем охарактеризовать речевое поведение Н. П. Бехтеревой как уникальной языковой личности. Главная особенность речевого поведения ученого заключается в том, что оно не только рационально, как того требует научный стиль, но и, вопреки его канонам, эмоционально. Так, вопросно-ответные и восклицательные конструкции, формы внутреннего или воображаемого диалога, императивные формы второго лица, разрядка и курсив обеспечивают управление вниманием адресата: помогают ему следить за логикой развития мысли, выделяют важную информацию. Но вместе с тем те же средства (обращение, восклицательные предложения и вопросы) выражают, наряду с образными средствами языка и иности-левыми (разговорными) элементами речи, эмоциональность автора.
Еще одной особенностью стиля Н. П. Бехтеревой является подчеркивание личной роли автора в разработке описываемой проблемы, что нетипично для научного стиля речи и, кажется, противоречит таким его качествам, как объективность и отвлеченность. Чем вызвано такое отступление от нормы? Вероятно, стремлением пропагандировать описываемую методику с опорой на собственный авторитет в научных кругах, но, кроме того, еще и особым отношением Н. П. Бехтеревой к работе ученого как к сфере его самореализации, оценкой личных достижений
и положительной роли амбиций в научной работе. Это яркий пример влияния ценностей языковой личности на ее речевое поведение.
Таким образом, общая субъективно-модальная окраска текстов крупного ученого и отдельные особенности функционирования категории модальности помогают раскрыть языковую личность автора в разных ее аспектах, а это значит, что изучение субъективной модальности в структуре тексте должно быть необходимой частью анализа его автора — прецедентной языковой личности.
ПРИМЕЧАНИЕ
* Материалом для последующих рассуждений послужили главы из книг: «О мозге человека: Размышления о главном» (СПб., 1994. С. 97-127) и «Здоровый и больной мозг человека» (Л., 1988. С. 14-50).
ЛИТЕРАТУРА
1. Арутюнова Н. Д. Типы языковых значений: Оценка. Событие. Факт. М., 1988.
2. Баранов А. Н., Плунгян В. А., Рахилина Е. В. Путеводитель по дискурсивным словам русского языка. М., 1993.
3. Дружинина В. В., Ворожбитова А. А. Лингворитори-ческие параметры идиостиля как выражение менталитета языковой личности ученого (А. Ф. Лосев). Сочи, 2005.
4. Карасик В. И. Языковой круг: личность, концепты, дискурс. Волгоград, 2002.
5. Воса1е Р. Дискурсивные слова в разговорной речи // www.russian.slavica.org 26.01.2009.
[предлагаем вашему вниманию]
Алефиренко Н. Ф. Лингвокультурология: ценностно-смысловое пространство языка: учеб. пособие. — М.: Флинта: Наука, 2010. — 288 с.
В учебном пособии представлена системная панорама становления лингвокультуроло-гической теории слова в рамках взаимодействия новых парадигм когнитивной семантики, семасиологии и лингвосинергетики. В соответствии с принципами двухуровневого обучения в высшей школе авторское видение ее методологических принципов и категорий дано в сопряжении с устоявшимися в лингвокультурологии традициями. Раскрываются истоки синергетического кодирования культурно-исторического опыта системой языка и системой мышления.
Для магистрантов направления «Языковое образование» Пособие может быть использовано в общеобразовательном курсе «Культурология», изучающемся во всех высших учебных заведениях. Оно также обращено к лингвистам-исследователям, преподавателям, аспирантам и всем, кто интересуется ценностно-смысловым пространствам слова.
