CC BY
67
Бажанов В. А. Н. А. Васильев и его воображаемая логика. Воскрешение одной забытой идеи. М.: Канон+, 2009.— 240 с.
В. А. Бажанов не новичок в истории логики в России, тем более в истории, затрагивающей разработку логики в Казанском университете. Об этом он писал уже неоднократно, как неоднократно писал и о Н. А. Васильеве. Достаточно обратить внимание на богатую библиографию вопроса, приводимую в его монографии. Однако как в его предшествующих публикациях, так и в публикациях других авторов, например у П. В. Копнина и В. А. Смирнова, Н. Васильев не был представлен столь полно и обстоятельно, как в последней монографии В. Бажанова. Данную работу отличает восстановление не только забытой идеи Н. Васильева, его незаурядные замыслы и предложения, но и восстановление всего жизненного и творческого пути этого скромного, отдающего себе отчет в том, что он может подпасть за свои идеи под обвинение в логической ереси, мыслителя. Впервые жизненный путь ученого освещен столь подробно, впервые имеется возможность проследить зарождение в специфических условиях Казанского университета, в специфических условиях семейного и университетского окружения Н. Васильева столь необычных, по-своему революционных его логических идей. В университете «воображаемой геометрии» появляется и «воображаемая логика». Это знаменательно.
Прижизненных логических публикаций Н. Васильева не так уж много, и они написаны лапидарным языком. Язык этот, на наш взгляд, как и оригинальность идей, высказанных Н. Васильевым, тоже способствовал тому, что идеи эти потребовали нескольких десятилетий, чтобы быть не просто воспринятыми, но и понятыми, осмысленными и даже использованными. В монографии В. Бажанова этот момент особо выделен, обстоятельно рассмотрен, а также прослежены пути движения идей Н. Васильева.
Надо отдать должное последовательности и настойчивости автора, собравшего уникальный материал о жизни Н. Васильева. Материал этот хорошо вписался в структуру монографии. Я имею в виду первые главы — о родословной Н. Васильева и его жизненном пути. Уверен, что мало кому известна поэтическая увлеченность Н. Васильева. Удивительное дело, но поэзия, логика и психология, а также попытки создать новую логику, в частности логику «рядов отношений», были свойственны и другому современнику Н. Васильева, правда, из другого университета — С. И. Поварнину. В этом
Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2009. Том 10. Выпуск 2
277
проявлялся дух эпохи, идеи, витающие в ней, и, прежде всего, неудовлетворенность традиционной логикой.
Конечно, драма этих российских мыслителей заключалась в том, что они несколько опережали время, а оно — время социально-политических преобразований — было против них, против слишком абстрактных научных исканий, если на первое место выдвигалась практика, конкретное действо.
Специфика становления российских профессионалов-логиков того времени связывается с заграничными командировками тех, кого готовили к профессорскому званию. В этой особенности был большой смысл, и жаль, что он мало используется в наше время. Заграничные командировки не только знакомили отечественных логиков с оригинальной профессиональной литературой западноевропейских специалистов; они способствовали знакомству с носителями новых идей, авторами тех или иных работ по логике. Все это стимулировало самостоятельные изыскания русских ученых. Автор это и показал на примере Н. Васильева. Так, например, общепризнано, что Г. Ительсон, Л. Кутюра и А. Лаланд первыми стали применять лейбницевский термин «логистика» к математической логике. Вполне уместно допустить, что общавшийся с Г. Ительсоном в Берлине Н. Васильев тоже может быть включен в число пионеров данного использования термина.
Излагая взгляды Н. Васильева на логику и ее историю, В. Бажанов стремится возможно более точно воспроизвести оригинальные замыслы этого ученого. И это, надо признать, ему удалось. Читатели, следуя ему, убеждаются и в оригинальности интерпретации Н. Васильевым суждений, суждений о фактах и суждений о понятиях с их различными логиками, иллюстрируемые то квадратом, то треугольником противоположностей. Конечно же, это новая логика.
Еще более интересно по содержанию публичное выступление Н. Васильева с докладом «Неевклидова геометрия и неаристотелева логика». То, что такой доклад состоялся и что он имел резонанс далеко в широкой, не только профессиональной среде — это очень важно и мало кому известно. Оказывается, широкой аудитории, живущей в мире «положительных» ощущений, было крайне небезынтересно уяснить, как может существовать иной мир с «отрицательными» ощущениями, мир логики без закона противоречия, мир трехзначной логики. Понятно, что все подпитывалось известной параллелью с неевклидовой геометрией. Понятно и то, что этот доклад не мог иметь последователей; слишком уж специфичными были идеи Н. Васильева, но то, что он вызвал такой интерес, представляется очень ценным. Это явное свидетельство того, что духовное развитие непрофессиональной аудитории значительно продвинулось вперед.
Идеи, высказанные Н. Васильевым, получают дальнейшее развитие в дальнейших его работах. Его первая логическая публикация в «Ученых записках императорского Казанского университета» 1910 года. «О частных суждениях, о треугольнике противоположностей, о законе исключенного четвертого» будет через два года продолжена им уже в журнале Министерства народного просвещения под названием «Воображаемая (неаристотелева) логика». К сожалению, особого резонанса в отечественной среде она тогда не вызвала, что и понятно,— ведь публикация состоялась накануне Первой мировой. А дальше тем более было не до неаристотелевой логики. Да и Н. Васильев, заболев психически, проживает очень тяжелый период в своей жизни. Слава Богу, что он успел направить свои оригинальные тезисы на 5-й Международный философский конгресс в Неаполе и что они были замечены.
Да, воистину жизнь великих ученых начинается с момента их смерти.
Конечно, я не буду спорить и возражать, что «отличительной чертой научного познания» XX века является математизация, но я никак не могу согласиться с уважаемым автором, как и с другими, разделяющими такую же точку зрения, что «современная логика есть, по сути, математическая» (с. 168). Традиционная, или классическая, Аристотелева логика, конечно же, всегда современна, как современна и арифметика, при всей «продвинутое™» высшей математики. С чего начинает новое поколение знакомство с математикой? Определенно, с арифметики! Разве так необходимо стремление к крайностям? Неужели такая позиция — показатель принадлежности к «своим»? Но не об этом речь.
Речь должна идти о том предельно широком понимании логики, пионером которого выступил Н. Васильев. Выводы из этого широкого понимания и привели к тому обилию пионерских идей, которые В. Бажанов обнаруживает у Н. Васильева. Это и неаристотелева логика, это и многочисленные многозначные системы логики, это и паранепротиворечивая логика. Мне представляется, что автор книги о Н. Васильеве создал интересную и полезную работу, дающую возможность как профессионалам, так и широкой аудитории поближе познакомиться с таким интересным логиком нашей страны, как Н. Васильев.
В. И. Кобзар,
