CC BY
142
11. Ильин И. А. Проблема современного правосознания // Собрание сочинений: Статьи. Лекции. Выступления. Рецензии (1906-1954). М., 2001.
12. Максимова И. М. Правосознание как источник правового поведения личности: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Н. Новгород, 2005.
13. Ильин И. А. Понятие права и силы // Сочинения: в 2-х т. М., 1993. Т. 1.
14. Алексеев С. С. Право. Опыт комплексного исследования. М., 1999.
15. Каминская В. И., Ратинов А. Ф. Правосознание как элемент правовой культуры // Правовая культура и вопросы правового воспитания. М., 1974.
16. Сальников В. П. Правовая культура // Теория государства и права: курс лекций / под ред. Н. И. Матузова и А. В. Малько. М., 2001.
17. Сальников В. П. Правовая культура // Об-
щая теория государства и права: академический курс / отв. ред. М.Н. Марченко. М., 2001. Т. 3.
18. Алексеев С. С. Общая теория права. М., 1981. Т. 1.
19. Фридмэн Л. Введение в американское право: пер. с англ. М., 1992.
20. Баранов П. П., Русских В. В. Проблемы теории правосознания и правовой культуры. Ростов н/Д, 1999.
21. Сафронов А. А. Правовая культура личности в механизме устойчивого развития Российского государства (теоретико-методологический анализ): автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2005.
22. Толпыкин В. Е. Правовая культура общества и личности как комплексная, системообразующая проблема философии права // Философия права. 2009. № 4 (35).
М. Б. Закиров
Н. А. БЕРДЯЕВ О ТАЙНЕ НАЦИОНАЛЬНОСТИ И МИССИИ РОССИИ
В статье раскрывается содержание теории национальности Н. А. Бердяева, определяется отношение русского народа и Российского государства к феномену национальности. Автором установлена корреляция национальной самобытности русских людей и своеобразия России.
Ключевые слова: нация, государство, Россия, национализм, русский.
В современном мире все сильнее проявляются процессы глобализации, сопровождающиеся всеобщей унификацией. Серьезной проблемой для многих развитых европейских стран становится уже практически не поддающаяся контролю иммиграция. Не менее острым остается вопрос национальных и межнациональных взаимоотношений на постсоветском пространстве. Одним из условий адекватного ответа вызовам современности является теоретическое осмысление ситуации с учетом опыта предыдущих поколений. Важную роль в решении поставленной проблемы играет теория национальности, разработанная видным представителем русского зарубежья Н. А. Бердяевым.
Его творчество стало предметом исследования как отечественных, так и зарубежных ученых. Так, подходы Н. А. Бердяева к проблеме соотношения национального и общечеловеческого анализирует В. В. Попков [1]. Особый интерес у исследователя вызывают теоретические основания критики Н. А. Бердяевым национализма
и космополитизма. В работе А. Ю. Шадже рассматриваются некоторые положения концепции национального [3]. Автор обращает внимание на актуальность идей русского религиозного философа, который сумел предугадать многие сегодняшние проблемы. Особенности понимания нации и национальных вопросов, выработанных русской религиозной философией, рассматривает Е. Г. Аванесова [2], акцентируя внимание на богатой традиции изучения национализма с позиций религиозного мировоззрения. Автор настаивает, что необходимым компонентом изучения феномена национализма является исследование религиозных оснований проблемы нации и национализма.
В своем творчестве Н. А. Бердяев неоднократно подчеркивал чрезвычайную сложность данной проблемы. Не случайно в большинстве своих работ, посвященных проблемам национального, он широко использует понятия «тайна», «таинственное», «мистическое». Для раскрытия таинственного и мистического содержания, сокры-
того в проблеме национальности, следует проанализировать некоторые аспекты теории национальности Н. А. Бердяева, определить сущность и особенности его понимания, отношения русского народа и Русского государства к феномену национальности, установить корреляцию национальной самобытности русского народа и своеобразия Российского государства.
В своей теории национального философ исходил из положения, что национальность есть индивидуальное бытие, вне которого невозможно существование человечества. Национальность есть ценность, творимая в истории. Однако, подчеркивает мыслитель, историческая необходимость и предопределенность существования человечества в формах национального бытия ни в коем случае не означает непременно зоологического и низшего состояния взаимной вражды и истребления. Обязательным условием гармоничного сосуществования народов должно стать признание того факта, что «всякая национальность есть богатство единого и братски объединенного человечества, а не препятствие на его пути» [4, с. 93, 94].
Проблему сущности и соотношения национального и общечеловеческого Н. А. Бердяев предлагает рассматривать не с точки зрения противопоставления, а с точки зрения иерархии. Философ отмечает, что весь мировой путь бытия есть сложное взаимодействие разных ступеней мировой иерархии индивидуальностей, творческое врастание одной иерархии в другую, личности - в нацию, нации - в человечество, человечества - в космос, космоса - в Бога. Причем национальность является своеобразной непреходящей константой общественного бытия. Мыслитель подчеркивает, что допустимо исчезновение классов и принудительных государств в совершенном человечестве, но невозможно предположить исчезновение национальностей. Нация есть динамическая субстанция, а не преходящая историческая функция. Национальное единство глубже единства классов, партий и других преходящих исторических образований в жизни народов [4, с. 97].
«Национальность, - подчеркивает Н. А. Бердяев, - сложное историческое образование, которое формируется в результате смешения рас и племен, неоднократного перераспределения земель, с которыми она связывает свою судьбу, и духовно-культурного процесса, создающего неповторимый духовный лик. Результатом всех исторических и психологических исследований является неуловимый "остаток", в котором и за-
ключена тайна национальной индивидуальности. Национальность таинственна, мистична, иррациональна, как и всякое индивидуальное бытие. Нужно быть в национальности, участвовать в ее героическом жизненном процессе, чтобы до конца знать ее тайну. Тайна национальности хранится за всей зыбкостью исторических стихий движениями, разрушающими прошлое и создающими будущее» [4, с. 98].
Таким образом, мы видим, что национальность, по мнению Н. А. Бердяева, таинственна и мистична. Но мистична и таинственна не только сущность русской нации. Великая тайна заключена и в самой России. О ней очень точно сказал Ф. Тютчев: «Умом Россию не понять, аршином общим не измерить...».
Внешним проявлением этой тайны и отличительной чертой исторического и духовного бытия России Н. А. Бердяев считает противоречивость, равно проявляющуюся и в ее литературе, и в философии, и в конечном счете в политике. Причем все ранее предпринимавшиеся попытки осмысления сущности русского народа и государственности не учитывали этой противоречивости и либо заходили в тупик, либо делали ложные выводы. Для адекватного восприятия мира, полагает философ, необходимо освободить русское самосознание от лживых идеализаций славянофильства и от космополитического и бесхарактерного западничества [4, с. 3].
Противоречиво не только духовное бытие России. Переполнена противоречиями и российская государственность. По утверждению Н. А. Бердяева, «Россия - самая безгосударственная, самая анархичная страна в мире. И русский народ - самый аполитичный в мире» [4, с. 4]. Однако аполитичность и безгосударственность обусловили неспособность и нежелание самим обустраивать свою землю. Бюрократия, пишет философ, занимавшаяся государственными делами, всегда казалась явлением иностранным. «Русский народ как будто хочет не столько свободного государства, свободы в государстве, сколько свободы от государства, свободы от забот о земном устройстве» [4, с. 5]. Причем это отношение в равной степени было свойственно всем без исключения течениям общественной мысли. Государство понималось как «они», а не «мы». Именно поэтому, подчеркивает Бердяев, власть всегда производила впечатление иноземной.
Однако само по себе явление анархичности и безгосударственности не таинственно. Оно доступно пониманию как критиков, так и аполо-
гетов российского своеобразия. Тайна заключается в том, что Россия - это одновременно и самая государственная страна в мире. В ней, по утверждению философа, все превращается в орудие политики [4, с. 6].
Считаем необходимым отметить, что и сегодня многие не до конца поняли, в чем заключается особенность России. Политизация не является сиюминутной прихотью конкретной власти в конкретный исторический период. Политизация всего и вся есть сущностная характеристика Российского государства, исторически и объективно предопределенная. Как отмечает Н. А. Бердяев, изначально «собирание» России и создание огромного государства требовало напряжения народных сил. И не меньшие усилия понадобились, чтобы удержать эту огромную территорию. Не только личность, но даже классы и сословия были раздавлены огромными размерами страны, а русская государственность превратилась в самодовлеющее отвлеченное начало, не желающее быть лишь функцией, средством обеспечения жизни народа [4, с. 7]. Таким образом, современная критика и обвинения, выдвигаемые как зарубежными партнерами, так и оппозицией, в экономическом давлении или излишней политизации организуемых и проводимых Россией международных мероприятий обусловлены непониманием этой особенности российской государственности. Не укладывается эта государственность в привычные рамки. Согласно уже упоминавшемуся нами Ф. Тютчеву, «.у ней особенная стать.», и с общим «аршином» подходить бессмысленно.
Однако это непонимание вполне предсказуемо, поскольку даже славянофилы и западники, которые «были в национальности, участвовали в ее героическом жизненном процессе», его осознать не смогли. Для них, указывает Н. А. Бердяев, так и осталось неразгаданной тайной то, как самый безгосударственный народ создал такую огромную и могущественную государственность, почему самый анархический народ так покорен бюрократией, почему свободный духом народ как будто не хочет свободной жизни [4, с. 5].
Следует особо подчеркнуть, что отношения России и русского сознания к национальности имеют характер антиномии. Причем эта антиномия не меньше по значению, чем отношение к государству [4, с. 8]. Философ описывает Россию как самую нешовинистическую страну в мире. Русским совсем не свойственен ни агрессивный национализм, ни стремление к насильственной русификации.
Как указывал выдающийся русский философ И. А. Ильин, «любой талант, творческий человек любой нации, врастая в Россию, прокладывал себе путь наверх и находил себе государственное и всенародное признание» [5, с. 119]. В аналогичном ключе оценивал национальное своеобразие Российского государства еще один выдающийся деятель русского зарубежья И. Л. Солоневич: «Ни одна нация в мире не строила такой государственности, при которой все нации, народы и племена были вовлечены в орбиту этого строительства, чувствовали себя одинаково удобно или одинаково неудобно, - но так же удобно или неудобно, как и русский народ. Если было удобно - было удобно всем, если неудобно - также всем» [6, с. 28].
На наш взгляд, отмеченная И. А. Ильиным пластичность русского государственного организма, который с легкостью принимает всех, несмотря на национальную принадлежность, и описанная И. Л. Солоневичем равнозначность общественного бытия уходят корнями в менталитет народа. Одним из внешних проявлений ментальных особенностей народа принято считать язык. Как отмечает А. Вежбицкая, отличительная черта русского характера - сосредоточенность на состоянии души и чувств - находит свое отражение в языке [7, с. 17]. Исходя из этого становится понятным, что использование в русском языке для обозначения национальности прилагательного «русский» (в отличие от существительных «француз», «немец», «поляк») совсем не случайно. Эта особенность наполнена глубоким смыслом. «Русский» - это обозначение национальности не как принадлежности к какому-то конкретному этническому образованию, а принадлежности к более сложной общности, имеющей духовную природу. Такая лингвистическая форма ставит качественное внутреннее содержание личности выше количественных внешних признаков. В своем же духовном развитии личность свободна от всяких ограничений, в том числе и национальных. Именно поэтому русская государственность отличается теми особенностями, на которые обращали внимание отечественные мыслители.
На наш взгляд, Н. А. Бердяев напрасно не учитывает эту лингвистическую особенность определения национальной принадлежности. Принадлежность человека к православной церкви определяется также прилагательным. И вновь содержание определяет форму. Указание принадлежности через прилагательное «православный» подчеркивает не формальную принадлежность к
определенной конфессии, а, прежде всего, состояние души, глубокое внутреннее служение, не нуждающееся в формальном определении внешнего качества. Прямо и непосредственно отражает сущность мировосприятия и определяет мировоззрение. В стремлении на уровне общих понятий закрепить приоритет содержания над формой заключается еще одна тайна России.
Как мы уже отмечали выше, Н. А. Бердяев указывает, что отношения России и русского сознания к национальности носят характер антиномии. Парадоксальным и таинственным образом универсализм сочетается с крайним национализмом. Россия, как подчеркивает философ, - самое националистическое государство, страна невиданных эксцессов национализма, угнетения подвластных национальностей русификацией, национального бахвальства [4, с. 9].
В этом, на первый взгляд, невозможном сочетании проявляется характерная для России двойственность. Русское самомнение является оборотной стороной русского смирения. «Русское есть праведное, доброе, истинное, божественное. Россия - Святая Русь .Достоевский, который проповедовал всечеловека и призывал к вселенскому духу, проповедовал и самый изуверский национализм .отрицал за Западом всякие права быть христианским миром» [4, с. 10]. И в то же время широкая популярность такого своеобразного явления общественной мысли, как западничество.
Н. А. Бердяев обращает внимание на то, что западничество долгое время господствовало в русской общественной мысли. Ни один народ не доходил до такого самоотрицания. Но даже в этом своем отрицании ценности и своеобразия русского проявилась двойственность. Идолопоклонство перед Европой, по мнению философа, и было самым настоящим проявлением азиатского. Западники, которые воодушевленно клеймили все неевропейское, сами на поверку оказывались азиатами. И как это ни парадоксально, но в то же время совершенно в духе российской двойственности и противоречивости, первыми европейцами, по мнению Н. А. Бердяева, были именно славянофилы, поскольку они пытались думать по-европейски самостоятельно, а не по-детски подражать западной мысли [4, с. 57].
Философ подчеркивает, что западническое идолопоклонство порождается ложным самоуничижительным совмещением русской самобытности с русской отсталостью. В этом смешении проявляются черты столь же неприемлемого отождествления темного, дикого азиатского Востока с древней культурой азиатского Востока, ставшей колыбелью всех мировых религий, а следователь-
но, и всех культур [4, с. 98]. Н. А. Бердяев предлагает четко различать не только отсталость от самобытности, но и «законнический официальный национализм» от свободного развития национальных культур и типов жизни. Иррациональная тайна национального бытия не терпит принудительной регламентации, оно не есть исполнение навязанного закона, оно свободно, в нем есть творческий произвол.
Характеризуя национализм, философ подчеркивает, что это явление новое, возникшее лишь в XIX веке, которое приходит на смену средневековому и древнеримскому универсализму. Национализм, дошедший в своих притязаниях до отрицания других национальностей, до невозможности положительного общения с ними, есть эгоистическое самоутверждение [4, с. 105].
Причем Н. А. Бердяев подчеркивает, что за-конничество национализма и законничество гуманизма одинаково угнетают творческий порыв, враждебны пониманию национального бытия как задачи творческой. Для России характерен ветхозаветный охраняющий национализм, боящийся «европеизации». Его сторонники опасаются, что европейские технологии, новые формы общественной жизни, формально схожие с европейскими, могут погубить своеобразие русского духа, обезличить Россию. В этом проявляется неверие в силу русского духа, в несокрушимость национальной силы. Это материализм, ставящий наше духовное бытие в рабскую зависимость от внешних материальных условий жизни [4, с. 98]. Таким образом, истинный творческий национализм не закрывается в узких рамках своих культурных границ и не возносится до высот эгоистичного утверждения своей исключительности.
Опасение «европеизации» может привести к культурной самоизоляции. Не следует избегать сегодня взаимодействия с культурой передовой, пусть и национальной, в надежде на будущую, общечеловеческую. Культура, подчеркивает Н. А. Бердяев, никогда не была и не может быть отвлеченно-общечеловеческой. Она всегда конкретно-человеческая, то есть национальная, индивидуально-народная, и лишь в таком качестве поднимается до общечеловеческого уровня. Греческая культура, культура итальянского Возрождения, культура французская и германская и есть пути развития мировой культуры, но в то же время все они глубоко национальны и индивидуально своеобразны [4, с. 97].
По мнению Н. А. Бердяева, «двоится» и мессианский образ России, в котором смешаны величайшие, взаимоисключающие противополож-
ности. Крайнее утверждение национализма нередко соединяется с отрицанием русского мессианства. Русский национализм может быть чистым западничеством, европеизацией России, явлением, не вмещающим никакой великой идеи о России, не видящим России как некоего великого Востока. И в то же время полное отрицание национализма может быть явлением глубоко русским, неведомым западному миру, вдохновленным вселенской идеей о России, ее жертвенным мессианским призванием.
Россия, как отмечает Н. А. Бердяев, - это огромный мир, объемлющий бесконечное многообразие, «великий Востоко-Запад», превышающий ограниченное понятие индивидуальности. Миссия России состоит в том, что она должна объединять. Объективность стоящей перед Россией сверхзадачи во все времена служила основанием и мотивом политики Российского государства, вне зависимости от формы государственного устройства и его официальной идеологии.
На основе проведенного анализа можно констатировать, что, по мнению Н. А. Бердяева, национальность есть непреходящая историческая ценность и обязательное условие существования человечества. Национальное и общечеловеческое не противостоят друг другу, а находятся в тесной иерархической связи. Главной отличительной чертой исторического, духовного и национального бытия России является противоречивость ее государственной и национальной сущности. Тайна
и мистика этой противоречивости раскрываются в мессианском образе России, которой предопределена роль «всеобъемлющего Востоко-Запада», выходящего за рамки индивидуальности и призванного вести к универсализму.
Безусловный интерес для дальнейших исследований в свете современных геополитических реалий представляет видение Н. А. Бердяевым возможностей, необходимых условий и путей реализации интеграционной роли России.
Литература
1. Попков В. В. Национальное и общечеловеческое в философской интерпретации Н. Бердяева // Вюник Одеського нацюнального ушверсите-ту. 2009. Вип. 13.
2. Аванесова Е. Г. Религиозное измерение национализма // Вестник Томского государственного университета. 2009. № 324.
3. Шадже А. Ю. Николай Бердяев о нации и национальных отношениях (по сборнику Н. А. Бердяева «Судьба России») // Вестник Адыгейского государственного университета. 2010. № 2.
4. Бердяев Н. Судьба России. Опыты по психологии войны и национальности. М., 1990.
5. Ильин И. А. Россия есть живой организм // Собрание сочинений: в 10 т. М., 1993. Т. 2. Кн. 1.
6. Солоневич И. Л. Народная монархия. М., 2010.
7. Вежбицкая А. Семантика грамматики. М., 1992.
Э. Г. Куликова
КУЛЬТУРА И ПАРАДИГМАТИЧЕСКОЕ МЫШЛЕНИЕ: ЭКСТРАЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ СПОСОБЫ ПОЛУЧЕНИЯ ВАРИАНТОВ
В статье говорится о том, что исторически стилистико-вариантное мышление произошло не от материала, не от самих вариантов, а от дедуктивных представлений о трех стилях, в основу разграничения которых были положены неязыковые признаки. Автор отмечает, что античные представления о стилях оказываются созвучными современным взглядам на «вертикальную норму», то есть некоторой стратегической линии нормирования.
Ключевые слова: стиль, стилистико-вариантное мышление, языковая норма, нормативность.
Античная наука выработала наряду с парадигмой, образцом, закрепляющим и узаконивающим аномалии в качестве риторических фигур, еще один способ сводить континуум речевых реализаций к ограниченному списку. Именно благодаря этому способу стал возможен переход от риторического («метаплазмическо-
го») мышления к стилистическому (селективному, вариантному).
Если античные риторические теории имплицитно содержали в себе отличное от сегодняшнего представление о норме, опирающееся не на дискретное варьирование, а на непрерывное преобразование, то античные теории стиля положи-
