CC BY
27
Н.П. КРОХИНА
Шуйский государственный педагогический университет
H.A. БЕРДЯЕВ О НОВОЙ ДУХОВНОСТИ: СОФИЙНАЯ (БОГОЧЕЛОВЕЧЕСКАЯ) ТЕМА В РАБОТАХ
30 - 40-Х ГОДОВ
В итоговых работах 30-40-х гг.1 H.A. Бердяев обращается к ключевым темам русской мысли о соотношении Бога, человека и мира, эсхатологическому переживанию истории. Вслед за Вл. Соловьевым Бердяев ставит проблемы новой духовности, Богочеловечества, новой мистики. Пожалуй, из всех русских мыслителей XIX - начала XX века Бердяев ближе всего Ф.М. Достоевскому своим экзистенциальным антропоцентризмом, своей верой в человека как носителя высшего, божественного начала: «человек есть целое», «высшая человечность божественна», «связь человека с Богом - не природно-бытийственная, а духовно-экзистенциальная», «центром мира является человек как нумен, человек как феномен - ничтожная песчинка в мире», «или человек подчиняет себя миру как часть его, или человек вбирает в себя мир, и мир делается как бы частью человека»2.
Человек - существо двойственное, принадлежащее двум мирам - феноменальному миру необходимости, отчуждения, вражды, бессмысленности и нуменальному миру духа, свободы, смысла, любви. В космосе и истории, в природном и социальном мире доминирует вражда, распад, абсурд и бессмысленность. Это падший мир объективации, порождающий в человеке тоску, отчаяние, недовольство, но которому противостоит преображенный мир духа - свободы, творчества, любви, создаваемый творческой энергией человека.
Традиционная духовность, платоновский дуализм духа и тела понимает дух как отрешенность от мира. Дух для Бердяева - не отвлеченное отрешение от мира, но прежде всего творческая энергия, преображающая мир. Духовное начало - активное, творческое начало, призванное к преображению мира. «Дух есть
„ 3
энергия, действующая внутри всех реальностей» , он конкретен
и целостен. В духовном опыте человек встречается с Богом, ибо «Бог есть не бытие, Бог есть Дух». Духовное, творческое, начало в человеке божественно. «Дух есть неустанное трансцендирова-
4
ние, выход за свои границы» .
Бердяев говорит об омертвении старой духовности в секу-лярную эпоху - аскезы как ухода от мира. Нужна «совершенно новая форма монашества» - концентрации и укрепления духа. Необходима «аскеза в миру», ибо дух призван к реальному изменению человека и мира. Мысль Бердяева обращена к «революции сознания» (с. 382), «персоналистической революции»5. В мире должна раскрыться «новая христианская духовность». Эта духовность отвергает самые разнообразные формы традиционной духовности: космическую мистику язычества - погружение в безличную космическую стихию и слияние с ней; стоическое примирение с миром таким, каков он есть; буддийское стремление, чтобы мир угас, рассеялся, как мираж и призрак; платоновский и гностический интеллектуальный уход от падшего мира.
Ставя проблему «новой творческой духовности»6, Бердяев опирается на мистику восточного христианства - мистику воскресения и просветления: «Мистика Востока есть по преимуществу мистика Воскресения. Мистика Запада по преимуществу мистика Распятия»; «На Востоке человеческий элемент пропитывается божественным, в то время как на Западе человеческий элемент поднимается до божественного»7. Но также подчеркивает, что возможности новой духовности были заложены и эпохой Возрождения, сочетая два Возрождения, византийское и западноевропейское. Новый человек, человек духа стремится к целостному преображению. Дух не противостоит телу, но преображает его. Духовность есть «психосинтез»: «возрастающая духовная жизнь синтезирует душевную и даже телесную жизнь человека». Результатом этого «психосинтеза» является рождение целостной личности: «Личность реализуется через победу духа над хаотическими душевными и телесными элементами»8.
Онтологическое ядро этой «духовно-душевной целостности» - сердце: «Познание смысла прежде всего сердечное». «Христианство видит в сердце онтологическое ядро человеческой личности, ее целость»9. Новая духовность требует от человека духовного - богочеловеческого усилия преображения, в
духе транцендентное делается имманентным. «Дух есть прорыв в этом отяжелевшем мире, динамика, творчество, полет... Дух есть божественный элемент в человеке». Самое значительное в истории, по Бердяеву, - «прорыв нуменов в феномены, мира невидимого в мир видимый, мира свободы в мир необходимости» - метаистории в историю. «Реально священным может быть лишь экзистенциальное - свобода, творчество, любовь... Потому так ничтожно и суетно всякое величие в истории»10. Бердяев называет важнейшую истину русской литературы.
Новая духовность - эсхатологическая духовность. Христианство как «религия свободы и любви» - эсхатологическая религия. Метафизика становится эсхатологией, и необходимо активное, творческое понимание самой эсхатологии («эсхатологизм должен быть активным и творческим».) Конец истории - это не ожидание мировой катастрофы и страшного суда. По Бердяеву, «не существует никакой пропорциальности между страданиями людей и их греховностью. Больше всего страдают не худшие, а лучшие»11, о чем свидетельствует уже Книга Иова. В новой творческой эсхатологии Бердяева, если страдание не раздавливает человека и народ, то оно является источником страшной силы. В экзистенциальной диалектике Бердяева «объяснение страшных катастроф в жизни людей Божьим гневом и наказанием невыносимо», ибо «в этом мире управляет не Бог, а князь мира сего... Этот мир более подчинен царству Кесаря, а не царству Духа»12. Конец истории - это «прохождение через смерть, но для воскресения». Сущность христианства как религии Богочелове-чества - созидание Царства Божьего. «Царство Божие - царство свободы и любви»13, наступление иного, преображенного мира. Конец мира - богочеловеческое дело преображения мира. Бердяев зовет человека «излучать свою творческую энергию в познании, в любви, в общении, в свободе, в красоте» - в «мистерии духа»14. По сути бердяевская новая духовность пассионарна и обращена к пассионарной активности духа.
Ад для Бердяева «посюсторонен, а не потусторонен, феноменален, а не нуменален; он во времени, а не в вечности»15. И из этого неподлинного существования человек страстно стремится к раю - радости, свободе, красоте, творческому полету и любви; будь то воспоминание о золотом веке в прошлом или мессиан-
ские ожидания, обращенные в будущее. В конечном счете эсхатологическая перспектива вне категории прошлого и будущего -перспектива каждого мгновения жизни. «В каждое мгновение жизни нужно кончать старый мир, начинать новый мир»16. Существует лишь вечно творимое настоящее. Переживания божественной полноты мгновения есть величайшая мечта человека и величайшее его достижение. Таковы задания этой «персонали-стической революции», о которой грезил Серебряный век нашей культуры.
Эсхатологическое христианство - это «признание религиозного значения опыта истории и культуры». Во всех великих исторических свершениях есть глубинный метаисторический смысл. «Смысл истории за пределами истории»17. Неудача поражала всякое большое историческое строительство, ибо результаты всякого творческого горения невыразимы в феноменальном мире. Но культурное творчество готовит преображение мира, все его плоды созидают метаисторию - Царство Божие.
H.A. Бердяев связывает искусство с «творческим даром преображения», который исчезает из современного дегуманизи-рованного искусства, разлагающего человека на подсознание и интеллект. «В творческой гениальности есть что-то пророческое». Гений обличает ложь своего времени. Творческий акт для Бердяева эсхатологичен: «Творческий экстаз есть выход из времени этого мира, времени исторического и времени космического, он происходит во времени экзистенциальном»18. Творения великих творцов приготовляют Царство Божие. И пророки, и творческие гении - посланники Духа, приходят из мира нуме-нального. «В творчестве есть элемент профетический, оно пророчествует об ином мире, об ином, преображенном состоянии мира»19. Новая духовность - новый гуманизм, она должна вновь гуманизировать человека, общество, культуру, мир.
Но культура символична. В истории и культуре даны лишь символы, знаки, прообразы реального преображения. Творческая активность духа не только создание продуктов культуры, всегда символических.
Творческая активность духа - это «реальное изменение мира и человеческих отношений, т.е. создание новой жизни, нового бытия»20. Бердяев обращается к центральной теме русской
культуры Серебряного века: символическое обоснование культуры и искусства вело к проблеме творчества жизни. Это творчество новой жизни реализуемо прежде всего в человеческом общении, любви. «Любовь есть творческое состояние человека». Пол - один из главных источников одиночества человека. Человек - существо половое, т.е. половинчатое, разорванное, не целостное. Целостное я - андрогин, мужеженственное существо, овладение женственной стихии мужественным смыслом. Физическое соединение полов принадлежит общей, родовой жизни и одиночества не преодолевает. Подлинное общение возникает сверху, а не снизу. Только в любви есть целостное соединение одного с другим и преодоление одиночества. «Тайна любви связана именно с тем, что личность не тождественна другой, что другая личность есть «ты», восполнение «я». «Любовь означает прорыв за объективированный мир и проникновение во внутреннее существование». Другое «я» открывается как «ты». Духовная жизнь двуедина, она есть встреча, диалог. «Поэтому во всякой подлинной любви непременно приходит Царство Божье»21. Окончательное торжество духа означает переход к подлинному существованию. Такой переход совершается в настоящей любви. Поэтому для Бердяева история культуры есть в конечном счете история любви.
Онтологию Бердяев заменяет пневматологией. Его экзистенциально-эсхатологическая метафизика отрицает стабилизированное бытие. Дух «выше бытия», «дух творит новое бытие»22. Эта сфера подлинного существования носит дискретный, прерывистый характер. «Божий мир лишь прорывается в этот мир». «Метафизическая сущность мира есть творческий порыв и жизнь». Творческий порыв и жизнь требуют от человека усилия и горения: «огонь есть физический символ духа», преодоления данности мира. «Человеческая личность есть прорыв и разрыв в этом природном мире, в котором господствует родовое и общее»23. Человек - конечное существо, заключающее в себе бесконечность, временное существо, заключающее в себе вечность. Есть мгновения приобщения к вечности, когда в космическое и историческое время прорывается экзистенциальное время, ме-таистория. «Тайна творчества есть тайна преодоления данной действительности, детерминированности, мира». Почему в мире
доминирует родовое, детерминизм, вражда, абсурд? Потому что существует добытийная бездна, Ип§гипё, «первичная свобода, которая коренится в ничто, меоне»24. Мысль Бердяева можно продолжить. Дух не может пребывать только в перманентном состоянии творческого экстаза. Эта добытийная бездна выявляет себя в иррациональных феноменах погасания духа, сна, смерти. Космическая жизнь для Бердяева - борьба полярно противоположных начал.
Бердяев видит четыре периода в отношении человека к космосу. 1. Магическая и мифологическая эпоха, когда человек погружен в космическую жизнь. Бердяев справедливо подчеркивает конечность (телесность) античного космоса, связанного с птолемеевской системой. 2. Мировые религии, и прежде всего христианство, освобождают человека от власти космических сил, духов и демонов природы. Аскеза требует ухода от мира. 3. Новое время механизирует природу, начинается научное и техническое овладение силами природы. 4. Современное разложение традиционного космического порядка - в открытии бесконечно большого и бесконечно малого. «Человек теряет сознание своего центрального положения в мироздании... Человек окружен космической бесконечностью». Бердяев подчеркивает, что космос в античном смысле слова, космос Аристотеля и Данте больше не существует. Природа не есть больше установленный Богом иерархический порядок. Это изменение начинается с Коперника. Уже Паскаль испытывал ужас перед бесконечностью пространств и остро почувствовал потерянность человека в чуждом и холодном бесконечном мире. «Центром мира является лишь человек как нумен, человек как феномен - ничтожная песчинка в мире»25. В мир входит машина. Наступает эпоха дегуманизации. Человек открывается для всякого рода одержимости.
В своем утверждении новой духовности Бердяев верил в новую эпоху Духа, подчинение техники Духу и созидание нового (софийного) космоса. «Космос должен быть еще создан, он явится как преображение мира. Этот мир терзается злобной ненавистью и жестокой враждой. Всякая красота в этом мире, красота человека, природы, произведения искусства есть частичное преображение мира, творческий порыв к иному миру. Мировую гармонию, мировой порядок возможно мыслить лишь
эсхатологически, как наступление Царства Божьего»26. Космос созидается человеческим духом. Экзистенциология Бердяева обращена (вслед за Ф. Ницше) к тому седьмому дню творения, когда человек продолжает божественное дело созидания мира. Новизна мыслителя - в духовно-экзистенциальном понимании религиозных вопросов. Экзистенциально-эсхатологическая метафизика Бердяева превращает человека в творца софийного космоса.
1 Бердяев H.A. Дух и реальность. М., 2003. - Я и мир объектов: Опыт философии одиночества и общения (1934). С. 23-156; Судьба человека в современном мире: К пониманию нашей эпохи (1934). С. 157-226; Дух и реальность: Основы богочеловеческой духовности (1937). С. 227-378; Опыт эсхатологической метафизики: Творчество и объективация (1946). С. 379-564; Царство Духа и Царство Кесаря (1951). С. 565 - 671.
2 Там же. С. 588, 583, 585, 561, 556.
3 Там же. С. 254.
4 Там же. С. 582, 262, 263.
5 Там же. С. 222, 351, 382.
6 Там же. С. 358.
7 Там же. С. 347, 345.
8 Там же. С. 348, 257.
9 Там же. С. 133.
10 Там же. С. 251, 431, 369.
11 Там же. С. 563, 586.
12 Там же. С. 586.
13 Там же. С. 534, 528.
14 Там же. С. 564.
15 Там же. С. 552.
16 Там же. С. 564.
17 Там же. С. 532.
18 Там же. С. 173, 516, 510.
19 Там же. С. 511.
20 Там же. С. 358.
21 Там же. С. 151 - 152.
22 Там же. С. 455, 252.
23 Там же. С. 494, 465, 473.
24 Там же. С. 507, 461.
25 Там же. С. 561.
26 Там же. С. 489.
