CC BY
174
ТЕМА ДНЯ / TOPIC OF THE DAY
ОРИГИНАЛЬНАЯ СТАТЬЯ
(CC) ]
DOI: 10.26794/1999-849Х-2020-13-6-23-33 УДК 339.5+339.99(045) JEL F02, F52
«Мягкая сила»: экономические оценки и перспективы, позиции Китая
А. И. Погорлецкий
Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия
https://orcid.org/0000-0003-4495-5557
АННОТАЦИЯ
Предмет исследования — компоненты «мягкой силы», важные для оценки глобального экономического влияния страны, включая технологический и образовательный потенциалы, а также культурную индустрию. Цель статьи - на примере Китая как одной из ведущих экономик мира выявить возможности воздействия через инструментарий «мягкой силы» на систему мирохозяйственных связей в условиях радикальной неопределенности, характерной для коронакризиса 2020 г. В исследовании на основании экспертных оценок, количественных методов анализа и кейс-метода с использованием статистики и аналитики международных организаций подтверждается гипотеза о том, что если выбрать стратегическим ориентиром Китай, интегрирующий потенциал «мягкой силы», то за сравнительно небольшое время (10-15 лет) можно стать авторитетным субъектом мировой экономики. Оказание глобального «мягкого» воздействия на другие страны помогает государству занимать лидирующие позиции в научно-технической и образовательной областях, а также в сфере торговли и инвестиций. Сделаны выводы о том, что обладание передовыми информационными и управленческими технологиями, включая эффективные механизмы контроля за распространением коронавирусной инфекции COVID-19 вкупе с инициативной предпринимательской культурой и набирающей международное признание системой образования, представляя собой составляющие «мягкой силы», усиливают позиции страны, о чем свидетельствует опыт Китая, в посткоронавирусном мире. Ставка на несиловые методы решения проблем в мировой политике, подкрепленные экономическим потенциалом и стремлением к сотрудничеству, делают Китай желанным партнером для упрочения взаимовыгодного сотрудничества по всем направлениям, в то время как прежний мировой лидер (США) вносит в глобальное экономическое развитие деструктивный вклад, следствием которого становятся деглобализация, разрыв сложившихся производственных систем, торговые конфликты и технологические войны. Практическая значимость работы состоит в обозначении направлений развития внешнеэкономических связей России и Китая, соответствующих взаимным интересам обеих стран в сферах применения «мягкой силы», включая перспективные направления экономического сотрудничества, а также обмен опытом в области технологий, культуры и образования.
Ключевые слова: Китай; коронакризис; мировой экономический порядок; «мягкая сила»; экономика Китая; пандемия СОУ.\D-19
BY 4.0
Для цитирования: Погорлецкий А. И. «Мягкая сила»: экономические оценки и перспективы, позиции Китая. Экономика. Налоги. Право. 2020;13(6):23-33. DOI: 10.26794/1999-849Х-2020-13-6-23-33
ORIGINAL PAPER
"Soft Power": Economic Evaluation and Prospects, China's Positions
A. i. Pogorletskiy
Saint Petersburg State University, Saint Petersburg, Russia https://orcid.org/0000-0003-4495-5557
ABSTRACT
The subject of the research is the components of "soft power" that are important for assessing the country's global economic influence, including technological and educational potentials, as well as the cultural industry. The purpose of the article is to use the example of China as one of the world's leading economies to identify opportunities for influencing the system
© Погорлецкий А. И., 2020
of world economic relations through the tools of "soft power" in the conditions of radical uncertainty characteristic of the 2020 coronacrisis. The study, based upon expert assessments, quantitative analysis methods, and a case study using statistics and Analytics of international organizations, confirms the hypothesis that if you choose China as a strategic reference point, integrating the potential of "soft power", then in a relatively short time (10-15 years) you can become an authoritative subject of the world economy. The provision of global "soft" impact on other countries helps to take a leading position in the scientific-technical and educational spheres, as well as in the sphere of trade and investment. It is concluded that the possession of advanced information and management technologies, including effective mechanisms for controlling the spread of COVID-19 coronavirus infection, together with an initiative entrepreneurial culture and an internationally recognized education system, which are components of "soft power", strengthen the country's position, as evidenced by the experience of China, in the post-coronavirus world. Relying on non-violent methods of solving problems in world politics, supported by economic potential and a desire for cooperation, makes China a desirable partner for strengthening mutually beneficial cooperation in all areas at a time when the former world leader (the United States) makes a destructive contribution to global economic development, which results in deglobalization, disruption of existing production systems, trade conflicts and technological wars. The practical significance of the work is to identify areas of development of foreign economic relations between Russia and China that correspond to the mutual interests of both countries in the areas of "soft power", including promising areas of economic cooperation, as well as the exchange of experience in the field of technology, culture and education.
Keywords: China; coronacrisis; world economic order; "soft power"; China's economy, COVID-19 pandemic
For citation: Pogorletskiy A. i. "Soft power": Economic evaluation and prospects, China's positions. Ekonomika. Nalogi. Pravo = Economics, taxes & law. 2020; 13(6):23-33. (in Russ.). DOi: 10.26794/1999-849X-2020-13-6-23-33
ВВЕДЕНИЕ
Начало третьего десятилетия XXI в. характеризуется сложной ситуацией, сложившейся в системе мирохозяйственных связей: пандемия COVID-19 привела к существенному замедлению экономической активности на планете, разрыву хозяйственных связей, закрытию границ, приостановке транспортного сообщения и туризма. Подобная разбалансировка мировой экономики, характеризуемая как радикальная неопределенность, с одной стороны, наносит ущерб всем национальным экономикам, затрудняя долгосрочное прогнозирование развития, но в то же время, с другой стороны, делает возможным обретение рядом государств новых конкурентных преимуществ, модель развития которых оказалась наиболее приспособленной к быстрой реакции на пандемию и ее последствия. К числу таких стран, бесспорно, относится Китай.
Коронавирус SARS-CoV-2 (С№Ю-19) первоначально возник в китайской провинции Хубэй. КНР, таким образом, стала первой страной, испытавшей на себе его губительные экономические и социальные последствия. Однако система реагирования на массовые инфекционные заболевания в Китае на сегодняшний день оказалась одной из самых эффективных в мире. Кроме того, неспособность ведущих развитых стран сначала в Европе, а затем в Северной Америке взять пандемию С^Ю-19 под контроль, нейтрализовав ее ущерб для национальных хозяйственных систем, обусловила тяжелые репутационные потери США и ряда
европейских стран, которые перестали восприниматься в мире как государства, способные диктовать свое технологическое, интеллектуальное, управленческое и культурное превосходство над другими странами.
Концепция «мягкой силы» (soft power), которая была призвана упрочить геополитические позиции стран Запада (в первую очередь США) на международной арене путем доминирования западных рыночных ценностей и императивов свободы и толерантности в условиях распространения COVID-19 в глобальном мире, обернулась скептическим отношением к прежним мировым лидерам. Вместо прежней глобализации, ориентированной на США, посткоронавирусный мир может вступать в новую эру глобализации, в центре которой будет находиться Китай1. Соответственно роль технологий и управленческих моделей, культуры и ценностей китайского общества в качестве инструментов «мягкой силы» будет увеличиваться в обозримом будущем.
«МЯГКАЯ СИЛА»: КОНЦЕПТУАЛЬНЫЕ ПОСТУЛАТЫ И РОЛЬ В РАЗВИТИИ КНР
Идея оценки силы влияния государства в международных отношениях возникла в 1970-х гг., когда Р. Клайн впервые предложил использовать для это-
1 Stiglitz J. E. et al. How the Economy Will Look After the Coronavirus Pandemic. URL: https://foreignpolicy.com/2020/04/15/ how-the-economy-will-look-after-the-coronavirus-pandemic.
□ 2000 □ 2010 □ 2019
30% 25% 20% 15% 10% 5% 0%
Л
Глобальный ВВП / Global GDP
ril Л
Глобальная добавленная стоимость промышленного производства / Global value added in manufacturing
Глобальный экспорт товаров и услуг / Global export of goods and services
Глобальный чистый приток
прямых иностранных инвестиций / Global net inflow of foreign direct investments
Глобальные расходы туристов
/ Global expendutures of tourists
Рис. / Fig. Роль Китая в мировой экономике в XXI в. (доля в % от соответствующих глобальных показателей) / China's role in World economy in the XXI century (share in % of the respective global indicators)
Источник/Source: Всемирный банк / World Bank. URL: https://data.worldbank.org).
го такие показатели, как совокупность материальных (ресурсы, экономика, военная сила) и духовных (стратегические замыслы и воля к их осуществлению) факторов государственной мощи [1]. В 1990-х гг. данная концепция в части нематериального воздействия на окружающий мир была усовершенствована Дж. Наем, инициировавшим новый подход к развитию системы международных отношениях в условиях глобализации и взаимозависимости, стержнем которого стала «мягкая сила» влияния [2].
Таким образом, «мягкая сила» — это невоенные и неидеологические способы обретения стратегических преимуществ в мире, позитивное позиционирование образа данной страны для ее внешнеполитических и внешнеэкономических партнеров через культуру, искусство, язык, образование и иные общественные ценностные установки. «Мягкая сила», интегрируясь в ненасильственное взаимодействие, способствует получению желаемых результатов путем кооперации с другими участниками глобальных политических процессов. Демонстрирование преимуществ модели хозяйствования и жизненных ценностей — важная составляющая «мягкой силы». В процессе копирования опыта, заимствования технологий (в том числе управленческих) и привития позитивных настроений элитам и обществу в отно-
шениях со страной-партнером происходит упрочение политических, идеологических, экономических и военных взаимозависимостей. В итоге «мягкая сила» способствует материальной привязанности тех стран, на которую она воздействует [3].
Концепция «мягкой силы» возникла в США с целью укрепления американского культурно-идеологического влияния в мире в тот момент, когда начала распадаться мировая социалистическая система хозяйствования. Завуалированной целью этой концепции было расширение геополитического пространства, на котором укоренялись основополагающие для американского общества неолиберальная рыночная идеология и культура массового потребления, западные демократические ценности и предпринимательские стандарты, а также интеграционная деловая среда, предполагающая интенсивность торговых и инвестиционных отношений.
По мере информатизации и цифровизации системы мирохозяйственных связей, ее перехода на новый технологический уклад, ценности глобальной безбарьерной прозрачной деловой среды находили свое отражение и в дальнейшем развитии концепции «мягкой силы» [4]. Ее действие предполагалось распространить на другие страны мира, включая Китай [5]. Кроме того, эта концепция в первом десятилетии XXI в.
оказалась интересной и самому Китаю, который на XVII съезде Коммунистической партии Китая (далее — КПК) в 2007 г. уделил достаточно много внимания позиционированию КНР в мире, в том числе с позиций «мягкой силы» [6]. Растущая экономическая мощь Китая в XXI в. (см. рисунок), повышение степени влияния КНР в международных экономических отношениях достигались не только посредством политических, военных и экономических средств, но и благодаря применению инструментария «мягкой силы».
В работах китайских исследователей, опубликованных сразу после XVII съезда КПК, концепция «мягкой силы» была доработана с учетом национальной специфики [7, 8]. Важными инструментами «мягкой силы» Китая, интегрирующими Поднебесную в мировые процессы, становились культура и спорт [9], а также гуманитарные технологии стратегического мышления, разработанные с учетом собственного социально-культурного опыта. Наличие таких технологий позволяет считать «мягкую силу» Китая еще и «умной силой», направленной на современное долгосрочное развитие [10].
ОЦЕНКА «МЯГКОЙ СИЛЫ»: ПОЗИЦИОНИРОВАНИЕ КНР
Сравнительная оценка «мягкой силы» влияния страны в мире — непростая задача (см, например. [11]). Особенно трудно сравнивать силу влияния небольших экономик мира, политический вес которых в глобальном сообществе невысок (например, Новой Зеландии или Ирландии), с авторитетом существенно больших по населению и масштабам экономики государств (Китая или России). Мировые рейтинги «мягкой силы» влияния, очевидно, страдают субъективностью параметров оценок, не отражающих весь потенциал «мягкой силы» данной страны. В ряде случаев принцип small is beautiful, а не экономическая, политическая и военная сила крупных государств планеты, определяет позитивный имидж стран в глазах туристов, любителей национальной кухни, фанатов спорта и ценителей культуры, ставя на более высокие позиции по «мягкой силе» влиятельности, скажем, традиционно нейтральные в своем статусе Швецию или Швейцарию, чем богатые историей и достопримечательностями Республику Корея или Турцию.
В специализированном рейтинге «мягкой силы» The Soft Power 30 index, составляемом консалтинговым агентством Portland совместно с Центром общественной дипломатии университета Южной Калифорнии
(USC Center on Public Diplomacy), ежегодно приводятся соответствующие показатели для 30 наиболее влиятельных, по мнению экспертов, стран мира. Среди параметров, которые включены в оценку, фигурируют такие важные для «мягкой силы» компоненты, как цифровая среда (digital), культура (culture), предпринимательство (enterprise), вовлеченность (engagement), образование (education), правительство (government) и общественное мнение (polling). Общественное мнение учитывает отношение, сложившееся в мире по отношению к данной стране по ее вкладу в глобальное культурное наследие и мировое производство товаров люксовых брендов, весомость технологических инноваций и авторитетность национальной кухни, комфортность среды проживания в данном государстве, дружелюбие населения2.
В глобальном рейтинге «мягкой силы» стран позиции Китая за последнее пятилетие выглядят не очень убедительно (табл. 1). Лидерами рейтинга в 2019 г. являлись Франция, Великобритания, Германия, Швеция, США. Китай в данном рейтинге по общей оценке «мягкой силы не поднимался выше 25-го места из 30 ежегодно ранжируемых государств, хотя по отдельным компонентам оценивался неплохо.
Можно согласиться с высокими позициями Китая в оценке его национальной культуры (вхождение в топ-10 в 2015-2019 гг.) и степени вовлеченности в мировые процессы (рубеж первой и второй десятки мест: несомненное влияние глобального проекта КНР «Один пояс — один путь», а также высокая инвестиционная активность и интегрированность в глобальные производственные процессы). Следует признать успехи китайской образовательной системы (середина списка рейтинга) и сильный предпринимательский дух населения, в том числе конъюнктурную гибкость и адаптацию к глобальной среде (граница второй и третьей десяток). Объективен преимущественно негативный настрой общественного мнения в мире к правительству КНР (последние строчки рейтинга), действующему в отношении населения по тоталитарным рецептам (особенно в Синьцзян-Уйгурском автономном районе3), а также с учетом поведения туристов из КНР за рубежом и закрытости информации о коронавирусе COVID-19 в начальной стадии его возникновения.
2 The Soft Power 30. A Global Ranking of Soft Power 2019. URL: http://softpower30.com/wp-content/uploads/2019/10/The-Soft-Power-30-Report-2019-1.pdf.
3 См.: Концлагерь на 10 миллионов уйгуров. URL: https:// meduza.io/feature/2018/09/18/kontslager-na-10-millionov-chelovek.
Таблица 1 / Table 1
Место Китая в глобальном рейтинге «мягкой силы» / China's place in the global «soft power» ranking
Рейтинг «мягкой силы» и его компоненты / "Soft power"" ranking and its components Год и место в рейтинге / Year and rank Комментарий / Comment
2015 2016 2017 2018 2019
Общий рейтинг / Overall 30 28 25 27 27
Цифровая среда / Digital 30 28 30 30 30 Серьезная недооценка передовых позиций КНР в цифровых технологиях
Культура / Culture 9 9 8 9 8 Высокая оценка вклада КНР в глобальную культуру
Предпринимательство / Enterprise 24 16 18 22 21 Высокий уровень гибкости и адаптации к глобальной среде
Вовлеченность / Engagement 10 11 10 9 10 Высокий уровень вовлеченности в глобальные процессы и проекты
Образование / Education 16 28 20 13 17 Растущие позиции
Правительство / Government 30 29 28 30 29 Негативная глобальная оценка действий правительства КНР
Общественное мнение / Polling 29 29 27 28 29 Отрицательное глобальное общественное мнение в отношении КНР
Источник/Source: составлено по / compiled by URL: https://softpower30.com.
В то же время вызывает сомнение справедливость очень низких оценок Китая по параметрам цифровой среды: являясь одним из мировых лидеров в электронной коммерции, занимая флагманские позиции в технологиях 5G, предлагая инновационные цифровые бизнес-платформы, масштабно внедряя мобильные платежные системы и приложения аренды транспортных средств, а в условиях пандемии коронавируса еще и первым предложив цифровые методы контроля за эпидемической обстановкой, Китай по праву заслуживает лучшего места в рейтинге. Скорее всего, «мягкая сила» КНР в данном тематическом рейтинге существенно недооценена, особенно в части разработок мобильных приложений контроля передвижений людей и социального рейтингования [12].
ТЕХНОЛОГИИ, ОБРАЗОВАНИЕ, КУЛЬТУРА И СПОРТ: ПОТЕНЦИАЛ «МЯГКОЙ СИЛЫ» КИТАЯ
Как нам представляется, наилучшие возможности реализации «мягкой силы» влияния Китая в мире сконцентрированы в таких областях, как технологии, образование, культура и спорт. Именно на развитие
данных сфер экономики должен быть направлен интегрирующий внешнеэкономический потенциал КНР.
В области технологий можно обратить внимание на заметно возросшее финансирование сферы научных исследований и опытно-конструкторских разработок (далее — НИОКР) в Китае в период 2000-2018 гг. Из представленных в табл. 2 стран и групп государств мира только Китаю удалось нарастить долю расходов на НИОКР в ВВП в 2,5 раза, обогнав при этом одного из прежних лидеров мирового технического прогресса — Великобританию, вплотную приблизившись к Франции и Японии.
Скоростные железные дороги, строительные и информационно-коммуникационные технологии, а в последнее время передовые технологии управления и контроля за социальными процессами (актуально в период пандемии СОУЮ-19) — все это вызывает не меньший интерес в мире, чем прежние инновационные продукты Китая (шелк, бумага, порох, фарфор).
Непосредственно связана с технологиями и сфера образования, прагматично ориентированная в Китае на естественные науки как фундаментального, так
Таблица / Table 2
Доля расходов на НИОКР в ВВП (в %): сравнительная характеристика Китая и ведущих стран мира / Share of R&D expenditures in GDP (in %): comparative characteristics of China and the World's leading
countries
Страны и группы стран / Countries and group of countries Год / Year
2000 2005 2010 2015 2018
Республика Корея / Republic of Korea 2,13 2,52 3,32 3,98 4,53
Тайвань / Taiwan 1,91 2,32 2,80 3,01 3,46
Япония/Japan 2,91 3,18 3,14 3,28 2,26
Германия / Germany 2,41 2,44 2,73 2,93 3,13
США / USA 2,63 2,52 2,74 2,72 2,83
В среднем для стран ОЭСР / Average for OECD countries 2,12 2,14 2,28 2,33 2,40
Франция / France 2,09 2,05 2,18 2,27 2,20
Китай / China 0,89 1,31 1,71 2,07 2,19
Великобритания / United Kingdom 1,62 1,58 1,65 1,65 1,71
Россия / Russia 0,98 0,99 1,05 1,10 0,99
Источник/Source: составлено по / compiled by URL: https://data.oecd.org/rd/gross-domestic-spending-on-r-d.htm.
и прикладного характера. Данные последних из доступных по состоянию на середину лета 2020 г. рейтингов, по которым оцениваются позиции системы высшего образования страны в мире, представлены в табл. 3. Как можно заметить, Китай с учетом Гонконга уже прочно входит в мировую тройку лидеров университетского образования. Кроме того, один из трех ведущих мировых рейтингов университетов — Шанхайский — ведется непосредственно в самом Китае.
Учеба в университетах Китая в настоящее время популярна для студентов из других стран Азии, а также Африки и Европы4. Овладев китайским языком, восприняв в процессе обучения китайскую культуру, технологическую, деловую и социальную среду, выпускники китайских учебных заведений становятся субъектами «мягкого» влияния Китая в своих странах
4 В 2018 г. в Китае обучалось почти 500 тыс. зарубежных студентов, 60% которых приходилось на страны Азии (здесь лидируют Республика Корея, Таиланд, Пакистан и Индия), 17% — на государства Африки, 15% — на европейские страны (включая 19,2 тыс. студентов из России) (см. Statistical report on international students in China for 2018. Ministry of Education of the People's Republic of China. 18.04.2019. URL: http://en.moe.gov.cn/documents/reports/201904/ t20190418_378692.html).
и в мире в целом. Кроме того, большое число китайских студентов в университетах зарубежных стран5, в свою очередь, передают культурным код Китая тем государствам, в которык длительное время находятся они сами.
Важным компонентом «мягкой силы» является культурная индустрия Китая, передающая свои ценностные установки различными способами [13]. С учетом популярности дистанционные технологий погружения в культурную среду, в том числе из-за ограничений в туризме и деятельности учреждений культуры в условиях локдаунов пандемии COVID-19, стриминговые платформы, на которых демонстрируется контент, включающий культурный код, завоевали всемирное признание. Китаю при этом удалось успешно интегрировать свою коммерческую составляющую в успешные западные и российские глобальные культурные онлайн-проекты. Сопутствующие товары, такие как сувениры и игрушки, канцелярские
5 В 2018 г. за рубежом проходило учебу свыше 660 тыс. граждан КНР. По этому показателю Китай как поставщик студентов в иностранные университеты занимал первое место в мире (см. Textor C. Number of Chinese students studying abroad 2008-2018. Statista. 27.05.2020. URL: https:// www.statista.com/statistics/227240/number-of-chinese-students-that-study-abroad).
Таблица / Table 3
Рейтинг университетов Китая в сравнении с ведущими странами мира / Ranking of universities in China
in comparison with the leading countries of the World
Страна / Country Число национальных университетов в топ-100 ведущих университетов мира (для Китая -названия и позиции университетов в рейтинге) / The number of national universities in the top 100 leading universities in the World (for China -the names and positions of universities in the ranking)
OS World University Rankings "" (2021) Times Higher Education (2020) Academic Ranking of World Universities, ARWU (Шанхайский рейтинг, 2019)
США / USA 27 40 45
Великобритания / United Kingdom 18 11 8
Германия / Germany 3 8 4
Китай / China 6 Tsinghua Univ. (15); Peking Univ. (23); Fudan Univ. (34); Shanghai Jiao Tong Univ. (47); Zhejiang Univ. (53); Univ. of Science and Technology of China (93) 3 Tsinghua Univ. (23); Peking Univ. (24); Univ. of Science and Technology of China (80) 4 Tsinghua Univ. (43); Peking Univ. (53); Zhejiang Univ. (70); Shanghai Jiao Tong Univ. (82)
Гонконг / Hong Kong 5 Univ. of Hong Kong (22); Hong Kong Univ. of Science and Technology (27); Chinese Univ. of Hong Kong (CUHK) (43); City Univ. of Hong Kong; Hong Kong Polytechnic Univ. (75) 3 Univ. of Hong Kong (35); Hong Kong Univ. of Science and Technology (47); Chinese Univ. of Hong Kong (57) 0
Швейцария / Switzerland 3 4 5
Япония / Japan 5 2 3
Франция / France 3 3 3
Россия / Russia 1 0 1
Источник/Source: составлено по / compiLed by URL: https://www.topuniversities.com/university-rankings/worLd-university-rankings/2021; https://www.timeshighereducation.com/worLd-university-rankings; http://www.shanghairanking.com/index.htmL.
принадлежности и видеоигры, разные формы визуализации главных героев и их костюмов, изготавливаются китайскими предпринимателями у себя в стране и быстро доставляются клиентам в любую точку мира. Креативность китайской индустрии культуры, создающей интеграционный эффект взаимодействия с представителями бизнеса и потребителями из других государств (см., например, [14]) — очень важный компонент «мягкой силы» КНР.
Еще одним значимым элементом «мягкой силы» Китая является спорт. Успехи китайских спортсменов на международных соревнованиях, а также опыт проведения летних Олимпийских игр 2008 г. [15] и организация зимней Олимпиады в 2022 г. в Пекине, несомненно, оказывают заметное влияние на мир спорта и его болельщиков, благожелательно настраивая последних к стране-организатору, формируя при этом позитивный имидж КНР [16].
ТРАНСФОРМАЦИЯ «МЯГКОЙ СИЛЫ» ВЛИЯНИЯ В УСЛОВИЯХ ПАНДЕМИИ COVID-19: ПРОБЛЕМЫ И ВОЗМОЖНОСТИ КИТАЯ
Пандемия COVID-19 нанесла Китаю существенный репутационный и экономический ущерб. Промедление с закрытием границ на выезд и с уведомлением других стран мира и Всемирной организации здравоохранения об опасности нового инфекционного заболевания ухудшили восприятие Китая в глобальном сообществе как надежного партнера. Кроме того, после введения карантинных мер и приостановки производств в Китае из-за высокой взаимосвязанности и взаимозависимости глобальных производственных систем мировая экономика столкнулась с перебоями поставок готовой продукции, полуфабрикатов и компонентов, выпускаемых в КНР6. Ряд стран, в том числе США, Великобритания и Австралия, высказали в адрес Китая и его политического руководства претензии, обвинив КНР в распространении вируса7. В ответ на срывы поставок промышленных товаров made in China предприниматели и власти многих государств, включая Россию, в попытке уменьшить зависимость от Поднебесной принимают решения о переносе ранее размещенных в Китае производств, в том числе жизненно важных для национальных экономик, к себе на ро-дину8.
Обострение торговых и технологических противоречий с западным миром на почве коронакри-зиса, курс американского президента Д. Трампа на деглобализацию и исключение Китая из глобальных стоимостных цепочек, поддерживаемый в некоторых
6 Serie A., Görg H., Mösle S., Windisch M. Managing COVID-19: How the pandemic disrupts global value chains. URL: https:// iap.unido.org/articles/managing-covid-19-how-pandemic-disrupts-global-value-chains
7 См.: Твердов П. Китай рискует утратить доверие // Независимая газета. 28.04.2020. URL: http://www.ng.ru/ world/2020-04-28/1_7855_china.html; Рушев Г. Австрало-китайская «война» // Эксперт. 30.04.2020. URL: https://expert. ru/2020/04/30/kitaj-i-avstraliya.
8 См.: Falletti S. Coronavirus: relocaliser la production, un défi pour l'industrie pharmaceutique // Le Figaro. 13 avril 2020. URL: https://www.lefigaro.fr/international/coronavirus-relocaliser-la-production-un-defi-pour-l-industrie-pharmaceutique-20200413; Куликов С. Исход из Поднебесной // Эксперт. 06.04.2020. URL: https://expert.ru/ expert/2020/15/ishod-iz-podnebesnoj/; Сытых И. Как коро-навирус стимулировал бизнес переносить производства из Китая в Россию // Eurasianet. 10.07.2020. URL: https://russian. eurasianet.org/как-коронавирус-стимулировал-бизнес-пе-реносить-производства-из-китая-в-россию.
европейских и азиатских странах, неприятие последовательной интеграции Гонконга в состав КНР — все это, конечно, отрицательно влияет на авторитет Китая в разгар пандемии COVID-19. Более того, главный идеолог «мягкой силы» Дж. Най утверждает, что Китай, несмотря на мнения о радикальном пересмотре мирового порядка в условиях коронакризиса9, не сможет из-за своей не слишком высокой репутации в глазах мирового сообщества и стран-соседей, а также по причине энергетической и технологической зависимости от Запада стать равнозначным противовесом США10. Но насколько все это мешает укреплению «мягкой силы» Китая в начале 2020-х гг.?
Сравнительные характеристики Китая и ведущих стран мира в середине лета 2020 г. приведены в табл. 4. Очевидно, что позиции Китая с точки зрения реальных оценок влиятельности его «мягкой силы» не так слабы.
Китай, имея самый низкий относительный уровень инфицирования и смертности от COVID-19 среди всех стран мира, показывает наибольшую эффективность мер противодействия пандемии. Поэтому предложения Дж. Ная о «медицинском плане Маршалла» со стороны США — текущего мирового лидера по абсолютным показателям заражений и смертности от COVID-19, выглядят спорно: Китай в глазах мирового медицинского сообщества обладает достаточным авторитетом для того, чтобы тиражировать свои методы борьбы с пандемией в глобальных масштабах11.
Первым столкнувшись с эпидемией COVID-19 и ее экономическими последствиями, Китай стал первопроходцем на пути выхода из коронакризиса. Уже во II квартале 2020 г. в КНР отмечен рост ВВП и промышленного производства, а прогнозы экономической динамики ставят Китай много выше ведущих стран мира (см. табл. 4). На наш взгляд, это достаточно серьезный экономический аргумент в пользу укрепления «мягкой силы» Поднебесной
9 Kissinger H. The Coronavirus Pandemic Will Forever Alter the World Order // The Wall Street Journal. 3.04.2020. URL: https:// www.wsj.com/articles/the-coronavirus-pandemic-will-forever-alter-the-world-order-11585953005.
10 Nye J. No, the Coronavirus Will Not Change the Global Order // Foreign Policy. 16.04.2020. URL: https://foreignpolicy. com/2020/04/16/coronavirus-pandemic-china-united-states-power-competition.
11 См., напр.: Швейцарский кардиохирург профессор Пауль Фогт анализирует ситуацию с COVID-19 // Swiss Health Magazine. URL: https://swisshealthmagazine.ch/ru/paul-fogt-analiziruet-situaciju-s-covid-19; КОВИД-19 — продолжение // Swiss Health Magazine. URL: https://swisshealthmagazine.ch/ ru/kovid-19-prodolzhenie/?fbclid=IwAR 1-8V3cWOTcrP5ooHi-rOT6-hBldGN-pwVF1jZEXdaVbljRWjBkZ7yjHIs.
Таблица / Table 4
Китай и ведущие страны мира: сравнительная характеристика «мягкой силы», пандемических показателей COViD-19 и динамики экономического развития в 2020-2021 гг. / China and the World's leading countries: comparative characteristics of "soft power", COViD-19 pandemic indicators, and economic
development dynamics in 2020-2021
Страна / Country Место в рейтинге «мягкой силы» 2019 / "Soft power" 2019 rank Пандемические показатели / Pandemic Indicators COVID-19 (на / as of 20.07.2020) Рост ВВП / GDP Growth (%) Рост промышленного производства / industrial Production Growth (%)
Общее число случаев на 1 млн населения / Total cases per 1M population Число смертей на 1 млн населения / Deaths per 1M population Фактические данные / Actual Data Прогноз МВФ / IMF Evaluation
1 кв. / 012020 2 кв. / 022020 2020 2021 Май / May 2020 Июнь / June 2020
Франция / France 1 2676 462 -5,3 -12,5 7,3 -23,4
Великобритания / United Kingdom 2 4341 667 -2,2 -10,2 6,3 -20
Германия / Germany 3 2421 109 -2,2 -7,8 5,4 -19,3
США / USA 5 11 777 433 -5 -37 -6,6 3,9 -15,4 -10,8
Канада / Canada 7 2922 234 -2,1 -8,4 4,9
Япония / Japan 8 195 8 -0,6 -5,8 2,4 -26,3
Италия / Italy 11 4043 580 -5,3 -12,8 6,3 -20,3
Испания / Spain 13 6 573 608 -5,2 -12,8 6,3 -24,5
Бразилия / Brazi 26 9876 374 -1,5 -9,1 3,6 -21,9
Китай / China 27 58 3 -10 11,5 1 8,2 4,4 4,8
Россия / Russia 30 5328 85 0,3 -6,6 4,1 -9,4 -9,6
Весь мир / World 1883 78 -4,9 5,4
Источник/Source: составлено по / compiled by URL: https://www.worldometers.info/coronavirus/#countries; https://tradingeconomics.com/ country-list/gdp-growth-rate; https://www.imf.org/en/Publications/WEO/Issues/2020/06/24/WEOUpdateJune2020; https://www.imf.org/en/ News/Articles/2020/07/17/mcs-071720-united-states-of-america-staff-concluding-statement-of-the-2020-article-iv-mission.
в посткоронавирусном мире. Можно ожидать, что недооцененные ранее технологические возможности КНР, включая опыт социального управления в условиях контроля массовых инфекционных заболеваний, станут широко востребованными инструментами «мягкой силы» Китая, оказывающими глобальное влияние в 2020-е гг.
В сфере применения «мягкой силы» Китай пока следует тактике малых дел, завоевывая всемирную лояльность у покупателей интернет-магазинов, любителей аниме-сериалов (дунхуа), комиксов (маньхуа) и исторических фильмов, почитателей национальной кухни, ценителей инновационных цифровых продуктов и стратегических игр. Охва-
тывая соответствующую нишу на глобальном рынке, Поднебесная поступательно двигается дальше медленно, но неуклонно расширяя свое долгосрочное влияние в системе мирохозяйственных связей и международных отношений.
ВЫВОДЫ
Проведенное исследование позволяет сделать следующие выводы.
1. «Мягкая сила» глобального влияния Китая, став стратегическим приоритетом для руководства страны немногим более десятилетия назад, в настоящий момент претерпевает существенные изменения: пандемия COVID-19 поставила китайский опыт борьбы с ней и ее экономическими последствиями в центр интересов прогрессивного мирового сообщества.
2. Технологии, образование, культура и спорт, будучи инструментами «мягкой силы» Китая, постоян-
но совершенствуются, распространяя свое влияние во внешнюю среду, а также принося доходы от расширения соответствующей внешнеэкономической деятельности.
3. Невысокие в прошлом оценки «мягкой силы» Китая в посткоронавирусном мире могут изменяться в лучшую сторону, в особенности в информационных и социальных управленческих технологиях.
4. Можно ожидать, что в посткоронавирусном мире характер влияния Китая в области «мягкой силы» возрастет, включая демонстрирование опыта первопроходца по выходу из пандемии COVID-19 и сопутствующего ей экономического кризиса.
5. Взаимодействие Китая и России, построенное на взаимном уважении интересов в сферах приложения «мягкой силы» обеих стран, может стать хорошей платформой для расширения двухсторонних внешнеэкономических контактов в сфере технологий, образования, культуры и спорта.
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ
1. Cline R. World power assessment. - Westview Press, 1975.- 173 p. - ISBN 978-0-89158-011-9.
2. Nye J. Bound to lead: the changing nature of american power. — New York: Basic Books, 1990. — 320 p. — ISBN 9780-46500-743-1.
3. Nye J. Soft Power: the Means to Success in World Politics. — New York: Public Affairs, 2004. — 208 p. — ISBN 9781-58648-306-7.
4. Nye J. Power in the global information age: from realism to globalization. — London: Routledge, 2004. — 240 p. — ISBN 978-0-20350-729-2.
5. Kurlantzick J. Charm offensive: how china's soft power is transforming the world.—New Haven; London: Yale univ. press, 2007.— 306 p.— ISBN 978-0-300-11703-5.
6. Лю Цзайци. «Мягкая сила» в стратегии развития Китая // Полис. Политические исследования. — 2009.— № 4.— С. 149-155.— ISSN 1026-9487.
7. Ding Sh. The dragon's hidden wings: how china rises with its soft power. —Lanham, MD: Lexington Books, 2008. — 210 p.— ISBN 978-0-739-12393-5.
8. Mingjiang Li. Soft power: china's emerging strategy in international politics. — Lanham: Lexington Books, 2009. — 275 р.— ISBN 978-0-73913-377-4.
9. Соловьёва Е. В. «Мягкая сила» — инструмент интеграции Китая в мировые процессы // Россия и АТР.— 2012. — Т. 75.— № 1.— С. 85-95.— ISSN 1026-8804.
10. Podyapolskiy S. A. "Soft power" and "smart power" of modern china // Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences.— 2014.— No. 7(2). — Р. 347-358.— ISSN 1997-1370.
11. Харитонова Е. Эффективность «мягкой силы»: проблема оценки // Мировая экономика и международные отношения.— 2015.— № 6.— С. 48-58.— ISSN 0131-2227.
12. Майбуров И. А., Леонтьева Ю. В. Перспективы формирования национальных рейтингов налогового доверия (опыт Китая) // Финансы.— 2019.— № 6.— С. 24-28.— ISSN 0869-446X.
13. Шуфан Янь, Абрамов В. А. Культурные индустрии как механизм реализации ценностного потенциала «мягкой силы» Китая // Вестник Читинского государственного университета.— 2011.— № 7 (74).— С. 14-20.— ISSN 1999-9976.
14. Погорлецкий А. И., Дай Сяофэн. Опыт развития и перспективы сотрудничества Китая и России в сфере креативной экономики // Вопросы инновационной экономики. — 2020.— Т. 10.— № 2.— С. 75-772.— ISSN 2222-0372.— DOI: 10.18334/vinec.10.2.100928
15. Варфоломеев В. П., Ди Чжао. Олимпийские игры в Пекине как крупномасштабный проект: методы верификации и проблемы социально-экономической эффективности // Экономический анализ: теория и практика.— 2010.- № 11.— С. 42-46.— ISSN 2073-039X.
16. Корчагина Е. В., Варнаев А. В. Олимпийские игры как инструмент формирования имиджа страны // Журнал социологии и социальной антропологии.— 2013.— № 5.— С. 189-202.— ISSN 1029-8053.
REFERENCES
1. Cline R. World power assessment. Westview Press; 1975. 173 p.
2. Nye J. Bound to lead: the changing nature of american power. New York: Basic Books; 1990. 320 p.
3. Nye J. Soft power: the means to success in world politics. New York: Public Affairs; 2004. 208 p.
4. Nye J. Soft power: the means to success in world politics. New York: Public Affairs; 2004. 208 p.
5. Kurlantzick J. Charm offensive: how china's soft power is transforming the world. New Haven; London: Yale univ. press, 2007. 306 p.
6. Liu Zaiqi. «Soft power» in China's development strategy. Polis. PoliticheskieIssledovanija. 2009;4:149-155. (In Russ.).
7. Ding Sh. The dragon's hidden wings: how china rises with its soft power. Lanham, MD: Lexington Books; 2008. 210 p.
8. Mingjiang Li. Soft power: china's emerging strategy in international politics. Lanham: Lexington Books; 2009. 275 р.
9. Solovyeva E. V. The mild power — the means of chinese integration. ROSSIJAI ATR. 2012;75(1):85-95. (In Russ.).
10. Podyapolskiy S. A. "Soft power" and "smart power" of modern china. Journal of Siberian Federal University. Humanities & Social Sciences. 2014;7(2):347-358.
11. Kharitonova E. M. Soft power effectiveness: problem of evaluation. Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya = World economy and international relations. 2015;6:48-58. (In Russ.).
12. Majburov I. A., Leont'eva Ju. V. Prospects for the formation of national tax confidence ratings (China's experience). Finansy = Finance. 2019;6:24-28. (In Russ.).
13. Shufang Yan, Abramov V. Cultural industries as a chinese "soft power" value potential's realization mechanizm. Vestnik Chitinskogo gosudarstvennogo universiteta = Chita State University Journal. 2011;74(7):14-20. (In Russ.).
14. Pogorletskiy A. I., Dai Xiaofeng. Development experience and prospects of cooperation of China and Russia in creative economy. Voprosy innovatsionnoy ekonomiki = Issues of innovative economy. 2020;10(2):757-772. (In Russ.). DOI: 10.18334/vinec.10.2.100928
15. Varfolomeev V. P., Di Chzhao. The Beijing Olympic games as a large-scale project: verification methods and problems of socio-economic efficiency. Jekonomicheskij analiz: teorija i praktika. 2010;11:42-46. (In Russ.).
16. Korchagina E. V., Varnaev A. V. Olympic games as a tool for a country's image development. Zhurnal sotsiologii i sotsial'noi antropologii = The Journal of Sociology and Social Anthropology. 2013;5:189-202. (In Russ.).
ИНФОРМАЦИЯ ОБ АВТОРЕ
Александр Игоревич Погорлецкий — доктор экономических наук, профессор кафедры мировой экономики,
Санкт-Петербургский государственный университет, Санкт-Петербург, Россия
a.pogorletskiy@spbu.ru
ABOUTTHE AUTHOR
Alexander I. Pogorletskiy — Dr. Sci. (Econ.), Prof., Department of World Economy, Saint Petersburg State University,
Saint Petersburg, Russia
a.pogorletskiy@spbu.ru
Статья поступила 20.07.2020; принята к публикации 10.11.2020. Автор прочитал и одобрил окончательный вариант рукописи. The article was received20.07.2020; accepted for publication 10.11.2020. The author read and approved the final version of the manuscript.
