CC BY
36
УДК 94(55)| 19 |:930+929 Хомейни
«МЫ, ВОЗМОЖНО, ТАК НИКОГДА И НЕ ПОЙМЕМ ЕГО»: ОБРАЗ ИМАМА ХОМЕЙНИ В СОВРЕМЕННОЙ ИСТОРИОГРАФИИ
А.В. Баранов1
СГУ им. Н.Г. Чернышевского кафедра всеобщей истории e-mail: baranovav@mail.ru
В статье делается попытка анализа состояния современной историографии в отношении формирования образа имама Рухоллы Хомейни, его роли в истории Ирана. Выделяются основные направления и тенденции в освящении неординарной и неоднозначной личности основателя Исламской Республики Иран, которые превалируют в западной историографии, а также иранской, которая представлена работами официальных историков и представителями эмигрантских кругов. Отдельно затрагивается и российская историография по данной проблеме.
Ключевые слова: Хомейни, Иран, Исламская революция, вопросы историографии.
"WE MAY NEVER UNDERSTAND HIM": THE IMAGE OF IMAM KHOMEINI IN MODERN HISTORIOGRAPHY
A.V. Baranov
(Saratov, Russia) e-mail: baranovav@mail.ru
The article attempts to analyze the state of modern historiography in relation to the formation of the image of Imam Ruhollah Khomeini, his role in the history of Iran. The main directions and trends in the consecration of the extraordinary and ambiguous personality of the founder of the Islamic Republic of Iran, which prevail in Western historiography, as well as Iranian, which is represented by the works of official historians and representatives of emigrant circles, are highlighted. Russian historiography on this issue is also touched upon separately.
Key words: Khomeini, Iran, Islamic revolution, questions of historiography.
1 Баранов, Алексей Владимирович (Саратов), к.и.н., доцент кафедры всеобщей истории Саратовского национального исследовательского государственного университета имени Н.Г. Чернышевского; руководитель НОЦ «Изучения стран Ближнего Востока» ИИиМО.
Рухолла Мусави Хомейни... Было бы не корректно говорить о том, что каждый, кто хоть не много знаком с современной историей, человек, не слышал этого имени. На сегодняшний день написаны с десяток его биографий, сотни томов по истории Исламской революции, с которой и связывают восхождение данного человека на Олимп мировой известности. Кстати, портрет имама Хомейни был помещён на обложке январского номера журнала «Time» за 1979 год! Вроде уже не должно было остаться никаких «белых пятен» в биографии, но, когда начинаешь знакомиться с ней, понимаешь, что слова Эдди Стоуна, одного из первых исследователей жизненного пути имама Хомейни, могут оказаться пророческими: «Мы, возможно, так никогда и не поймем его, но мы должны предпринять попытку хотя бы узнать его»2.
Сложности у исследователей возникают, буквально, с самого начала, взять хотя бы расхождения в дате рождения Рухоллы Хо-мейни. Причем разница довольно существенная, речь идет не о днях, и даже не месяцах, а годах! Например, Стоун в своей работе указывает 17 мая 1900 года3, Фархан Раджаи говорит о дате 28 августа 1902 года4, Метью Гордон5 и Амир Тахери6 сходятся на дате 9 ноября 1902 года. Тогда как официальная иранская историография, в лице Али Кадири7 и Хамида Ансари8, называет датой рождения 24 сентября 1902 года. Российский исследователь и автор
2 Stone E. Khomeini: the Shah, the Ayatollah, the Shi'ite explosion. Los Angeles: Holloway House, 1980. Р. 18.
3 Ibid. Р. 151.
4 Rajaee F. Islamic values and world view: Khomeyni on man, the state, and international politics. Lanham: University Press of America, 1983. Р. 25.
5 Gordon M. Ayatollah Khomeini. New York: Chelsea House Publishers, 1988. Р. 25.
6 Taheri A. The Spirit of Allah: Khomeini and the Islamic revolution. Bethesda: Adler & Adler, 1986. Р. 26.
7 Qadiri S.A. The life of Imam Khomeini. Vol. 1. Tehran, Published by The Institute for Compilation and Publication of Imam Khomeini's Works, 2008. Р. 61.
8 Ансари Х. Имам Хомейни. Политическая борьба от рождения до кончины. М.: Палея, 1999. С. 15.
биографии имама Хомейни - Дмитрий Жуков9, также придерживается иранской точки зрения.
Основной объем историографии, что не удивительно, приходится на американскую, и более широко - на западную ее части. Причем, что характерно, четко прослеживаются два пика повышенного внимания - это начало 1980-х и «нулевые» 2000-х годов. Первый пик интереса связан непосредственно с революционными событиями в Иране и последовавшим обострением американо-иранскими отношениями, вызванными захватом американского посольства и дипломатов 4 ноября 1979 года. А второй был вызван активизацией внешней политики США на Ближнем Востоке при президенте Джордже Буше-младшем, когда после вторжения в Ирак и свержения Саддама Хуссейна в 2003 году, стали обсуждать возможный план по свержению легитимного правительства Ирана в рамках построения демократического «Большого Ближнего Востока». Это логично привело к новому витку напряженности в двусторонних отношениях, осложнившихся дискуссиями вокруг иранского «ядерного досье». Надо признать, что политическая ангажированность американской историографии в этом отношении, проявилась очень четко.
Показательной в первом случае является работа Эдди Стоуна, которая вышла в свет в самый разгар кризиса с американскими заложниками. Стоун пишет об активном сотрудничестве между США и иранским шахом Мохаммедом Резой Пехлеви, который рассматривался «как один из самых сильнейших правителей в свободном мире и наиболее лояльный из друзей (США - Б.А.). На протяжении полвека шах и его отец стремились модернизировать свою страну и привести ее к современному уровню технологического развития»10. Американское правительство в этом всячески поддерживало и оказывало всемерную помощь Ирану на пути его прогресса. И лишь «одна часть иранского социума продолжала придерживаться традиционных ценностей и образа жизни - это шиитские муллы»11. Во главе мулл, по словам Стоуна, оказался
9 Жуков Д. Небо над Ираном ясное // Имам Хомейни. Путь к свободе. Речи и завещание / Ред. Е.Д. Громова. М.: Палея, 1999. С. 29.
10 Stone E. Op. cit. P. 12.
11 Ibid. P. 13.
аятолла Рухолла Хомейни, который «потратил большую часть своей жизни на призывы против династии Пехлеви», и в целом, весь его жизненный путь - это «крестовый поход за образование Исламского государства»12. Стоун рисует мрачный и грозный образ имама Хомейни, который стал «ночным кошмаром для Запада». Главная цель, которой фанатично предан он, по убеждению Стоуна, заключается в уничтожении Америки, в разжигании ненависти к ней в мире, и в призывах к войне, не считаясь с возможными многочисленными жертвами. «Он стал тиранической фигурой, способной сгенерировать ужасающие разрушения, и не только в Иране, но и во всем мире»13. Необходимо сделать все возможное, чтобы не допустить подобного развития событий, приходит к заключительному выводу Эдди Стоун, предвосхищая тем самым, последующее жесткое противостояние между США и Ираном.
Продолжением данного дискурса стала работа английского исследователя и журналиста Кона Кафлина, кстати, ярого русофоба, вышедшая спустя тридцать лет после монографии Стоуна. В своей книге «Призрак Хомейни», Кафлин утверждает, что имам Хомейни терпеливо ждал своего часа, чтобы прийти к единоличной власти все годы жизни как в Иране, так и в изгнании. Хомейни целеустремленно шел к своей цели через консолидацию под своим влиянием верхушки шиитского духовенства14. К победе Хомейни, как это не парадоксально звучит, по мнению Кафлина причастна политика американских демократов, пришедших к власти в США после избрания в 1976 году Дж. Картера. Это стало отправной точкой по изменению внутренней ситуации в Иране, т.к. американская администрация, в отличие от правивших до них республиканцев, стала проводить политику по защите демократических прав и свобод в мире. Шах Ирана был вынужден под нажимом Вашингтона, ослабить контроль над ситуацией в стране и пойти навстречу требованиям иранской оппозиции. Это, по мнению Кафлина, и открыло путь к власти имаму Хомейни15. Триумфальное возвращение в Иран прошло
12 Stone E. Op. cit. P. 16.
13 Ibid. P. 18.
14 Coughlin C. Khomeini's ghost. L.: Pan Books, 2010. P. 19.
15 Ibid. P. 19.
под прикрытием лозунга защиты демократии, но, на самом деле Хомейни сражу же сосредоточился на построении исламистского фундаменталистского государства. И если до событий 1979 года противостояние в регионе носило исключительно политический характер, то после революции в Иране, оно было окрашено в религиозные тона радикального ислама, что «стало потенциальным вызовом господству западного влияния в регионе и за его преде-лами»16.
Мрачную картину имама-фанатика, дополняет исследование Эдварда Уиллетта, в котором он отмечает, что имама Хомейни никто за пределами Ирана до 1979 года, вообще не знал и никогда о нем не слышал. Однако именно Хомейни стал духовным лидером радикальной оппозиции за пятнадцать лет до революционных событий. Его фанатизм, склонность к диктаторским методам управления, превратили его в несгибаемого антагониста Запада и всего, с чем он ассоциируется в мире. Приход имама Хомейни к власти в Иране, стал огромной трагедией для страны и мира. По словам Уиллетта, Хомейни «превратил Иран из острова стабильности Ближнего Востока в спонсора террора и экспортера исламской ре-волюции»17.
Таким образом работы Кафлина и Уиллета были призваны дать идейное обоснование по внесению Ирана в число «государств-спонсоров мирового терроризма», что оправдывало администрацию Дж. Буша-младшего, причисливших страну к «оси зла» наряду с Ираком и Северной Кореей.
Помимо явно политически ангажированных работ, преследующих определенные цели, в западной историографии присутствуют и работы исследователей, которых сложно заподозрить в работе «на заказ». Речь, в первую очередь, должна идти о известной фигуре в кругу иранистов американской исследовательнице Никки Кедди, чья классическая работа об исследовании причин Исламской революции под названием «Современный Иран: корни революции», впервые была издана в 1981 году. Впоследствии работа несколько раз переиздавалась. В 2006 году вышла уже дополненная и расширенная версия под названием «Современный
16 Ibid. Р. 18.
17 Willett E. Ayatollah Khomeini. NY: The Rosen Publishing Group, 2004. Р. 5.
Иран: Корни и результаты революции», при подготовке которой принял участие Ричард Янн, написавший параграф о шиитской философии в предреволюционном Иране.
Кедди исходит из того положения, что произошедшее в Иране в 1978-1979 году было революцией, причем в ее религиозной, экономической, политической и социальной форме. Она была вызвана объективным ходом истории Ирана на протяжении ХХ века. По своей сути революция была окрашена в антимонархические, демократические и антиимпериалистические тона, где исламисты были лишь частью этого массового протеста. На этом фоне фигура аятоллы Хомейни, стала объединяющим основанием для сторонников исламского и светского строя будущего Ирана. Кедди обращает внимание на то, что сам имам Хомейни, в частных беседах перед и сразу после февральских событий 1979 года, не упоминал о своих идеях о построении исламского правления в виде велаят-е факих. Складывалось впечатление об отказе от идей построения в Иране исламского государства18. Тем более, что именно активная поддержка Хомейни представителей светской интеллигенции при выдвижении на руководящие посты - Мехди Базаргана и Абольхасана Бани Садра - подтверждало идею, что улемы не будут править напрямую.
По мнению Кедди, становление системы исламского правления проходило постепенно с 1979 по 1983 год. Конечная победа сторонников Хомейни, смогших одолеть намного сильного противника в лице разнородной антиклерикальной оппозиции, была возможна не только благодаря внутренним факторам, но и благодаря объединительному импульсу национального единства в противостоянии с США в ходе «кризиса с заложниками» 1979-1981 года и ирано-иракской войны 1980-1988 годов19. Следовательно, не надо приписывать имаму Хомейни того, чего он не планировал совершать. Обладая лидерскими качествами, имам Хомейни смог в критический период истории ИРИ объединить и возглавить борьбу иранского народа за независимость.
18 Keddie N.R., Richard Y. Modern Iran: Roots and Results of Revolution. Yale University Press, 2006. P. 240.
19 Keddie N.R., Richard Y. Op. cit. P. 241.
Другая американская исследовательница - Ванесса Мартин, попыталась проанализировать имама Хомейни, в первую очередь, как религиозного философа, ставшего активным политическим деятелем в конкретных исторических условиях Ирана. Мартин констатирует, что взгляды Хомейни формировались в рамках исламистских движений, в особенности, движений в Индии и Египте, начиная с Джамаль ад-Дина аль-Афгани и заканчивая египетскими «братьями-мусульманами»20. Помимо деятелей и теоретиков политического ислама, Мартин анализирует и воздействие на взгляды имама Хомейни мистической философии ислама (¡т/ап) в его ранние годы. Исламский гностицизм, берущий свои корни от неоплатоников, оказал влияние на Хомейни, особенно через труды Ибн Араби и Муллы Садра. Мартин обращает внимание на тот факт, что ирфан очень важен для понимания взглядов Хо-мейни на мир, его концепцию лидерства, власти и природу государства. Именно в кумский период своей жизни, Хомейни обосновывает идею о едином духовном лидере - марджаа для всех шиитов, которым вначале должен был стать аятолла Боруджерди. Однако впоследствии Хомейни приходит к осознанию о необходимости создания массового организованного движения (паНгаЬ), как пути взаимодействия с традиционными сетями21.
Опираясь на создаваемые в Иране ячейки структурированного движения в рамках исламских обществ, составивших «движение» (паНшЬ), имам Хомейни, как их духовный лидер, смог возглавить данное движение, и впоследствии, встать во главе Исламской революции. Мартин в своей книге концентрируется на идеологии и организационных методах акций протеста, происходивших на конкретном историческом фоне основных событий в истории Ирана, начиная с последнего десятилетия правления Реза шаха Пехлеви и заканчивая 1979 годом, когда была принята Конституция ИРИ. Нижняя хронологическая рамка работы определяется первым фактом проявления Хомейни как политического деятеля, выступившего против реформ шаха 1930-х годов22.
20 Martin V. Creating an Islamic state: Khomeini and the making of a new Iran. London; New York: I.B. Tauris, 2003. P. XII.
21 Ibid. P. XI.
22 Ibid. P. XI.
Переходя к характеристике иранской историографии, посвященной вопросам, связанными с биографией имама Хомейни, следует иметь в виду, что после Исламской революции многие иранцы либо остались заграницей после окончания обучения там, либо переехали туда как сторонники антиклерикальной оппозиции. В данном случае среди иранской диаспоры, при общей для нее антихомейнисткой направленности, также существуют различающиеся подходы в трактовке «феномена Хомейни» и его роли в истории Ирана.
Пожалуй, самой радикальной характеристики деятельности имама Хомейни придерживается в своей работе Амир Тахери. По его мнению, Хомейни - популист и демагог, игравший на чувствах полуграмотного народа, так как его проповеди не пользовались одобрением со стороны иранской просвещенной интеллигенции. Хомейни намеренно разжигал ненависть народа против шаха, его власти и государственной системы, манипулируя полуграмотными народными массами, обещая им лучшую жизнь не сейчас, а после смерти. Для завоевания доверия у простого народа, Хомейни искусственно создавал о себе миф, выстраивая вокруг себя культ личности как непогрешимом имаме, руководителе общины верующих в их борьбе против несправедливости и угнетения со стороны власть имущих. При этом игнорируя действительно острые экономические и политические вопросы, от которых зависит развитие страны23.
Тахери уверен, что Хомейни полностью посвятил себя одному делу, одной идеи. И эта идея не созидательная, а разрушительная. Тахери признается в том, что не видел логики в том, что творилось в ходе коллективного безумия масс. Революция стала трагедией, наподобие войны, которое пережило общество. Исламская революция, во главе которой встал имам Хомейни, положила конец любой свободе и равенству между людьми24. И то, что произошло в 1979 году, это только начало, так как революция имама -это мусульманское восстание против прозападного правительства в Иране и западного влияния в мире, в целом. Имам Хомейни не зря называл революцию не иранской, а исламской, полагая, что в
23 Taheri A. Op. cit. Р. 17.
24 Ibid. P. 20.
результате ее над первой «частью земли» было восстановлено правление Аллаха. Иран, таким образом, должен стать первым «куском земли», за которым должны последовать и другие, убежден Тахери25.
Поэтому Тахери рисует образ религиозного фанатика, грезящего идеей восстановления Халифата. Хомейни у Тахери лишен каких-либо естественных чувств, присущих простому человеку. Хомейни не испытывает никаких чувств личной привязанности к родному городу Хомейну, своей стране или своему народу. Он привязан только к Аллаху, и ему только служит. Для него патриотизм и национализм - это ширк (Бквтк). Он не может любить ни родителей, ни детей, ни друзей. Он - религиозный фанатик, делает заключительный вывод Тахери26.
Фархан Раджаи в своей работе не разделяет радикальных выпадов против имама Хомейни. По его словам, революция в Иране вознесла к вершине власти человека, чьи взгляды и принципы были мало кому известны за пределами страны. Раджаи поставил перед собой задачу освятить своей работой основные политические взгляды и моральные принципы имама Хомейни, которые стали определяющими для формирования внутренней и внешней политики нового Ирана. В частности, принцип «велаят-е факих» стал краеугольным камнем в основании всей структуры ИРИ. Его лозунг «Ни Запад, ни Восток», являясь коранической фразой (Коран, 24:35), стал основанием для формирования внешней политики Исламской республики27.
По словам Раджаи, имам Хомейни не был ни «святым человеком», ни «самовлюбленным мистиком». Ни первое, ни второе определение не помогает нам понять политические идеи Хо-мейни. Необходимо обратить внимание на него как на политического мыслителя. Большинство работ Хомейни касаются вопросов религии, морали и этики. Без понимания этой составляющей важную часть мировоззрения Хомейни, трудно будет понять его политические взгляды. Политика в исламе не независимое поле для исследования, отделенное от вопросов религии. Религия охватывает
25 Такеп А. Op. ей. P. 22.
26 Г^. Р. 24.
27 Ка]авв ¥. Ор. ей. Р. 1.
все аспекты жизни человека, включая и его политические действия28.
Например, взгляд Хомейни на государство, которое напрямую происходит из шариата, полностью отличается от западной концепции. Западная концепция территориального государства отличается от трактовки исламского общества, т.е. уммы. Умма является обществом, основанное на общей идеологии (божественной схеме), где территориальное государство трактуется как временный элемент, объединяемое общей памятью, языком, расой. Хо-мейни определяет территориальное государство и национализм как продукт западного империализма. Он верит, что Запад разрушил солидарность мусульман, насаждая национализм в мусульманском мире. Поэтому национализм и территориальное государство являются преградами для продвижения ислама29.
С этой точки зрения, Хомейни трактует международные отношения как отношения, присущие традиционному мировоззрению мусульман, когда весь мир делиться на Дар аль-ислам (dar alislam) и Дар аль-харб (dar al-harb). В этом плане, он применяет термины мостазафан (mostaz'afan) и мостакбаран (mostakbaran), взятые из Корана, и означавшие «угнетенные» и «угнетатели», соответственно. Хомейни расширил понятия, перенеся отношения между двумя индивидуумами на межгосударственный уровень. Таким образом, под термином «мостакбаран», Хомейни подразумевал две сверхдержавы Востока и Запада30. Под термином «мостазафан», Хомейни, вслед за Джамал ад-Дином аль-Афгани (1833-1889), видел всех мусульман, объединенных лозунгом панисламизма. Отсюда и концепция, предусматривавшая формирование единого исламского мирового правительства, включавшего все население Земли31. Таким образом, согласно выводам Раджаи, все концепции имама Хомейни напрямую вытекают из теории и практики шиитского ислама. С этой точки зрения Хомейни исламский традиционалист, выступающий за активное реформирование иранского общества на основах шариата.
28 Rajaee F. Op. cit. Р. 4.
29 Ibid. Р. 71.
30 Ibid. Р. 75.
31 Ibid. Р. 87.
Раджаи не мог не коснуться в своем исследовании и такой важной проблемы как экспорт исламской революции за пределы Ирана, в чем активно обвиняли имама Хомейни, трактуя эту концепцию как свидетельство экспансионистских намерений властей ИРИ по отношению к соседним государствам по региону Ближнего Востока. Согласно выводам, сделанным Раджаи, не стоит преувеличивать агрессивность имама Хомейни, так как для него этот экспорт, прежде всего, несет мирные формы пропаганды исламских ценностей и принципов Исламского правления - велаят-е фа-ких. И эта борьба будет продолжаться до тех пор, пока в мире «угнетатели» притесняют народ в каком-нибудь уголке земли32.
Работа Бакера Моина, по словам самого автора, призвана развеять слухи и мифы вокруг фигуры имама Хомейни. Моин - по профессии журналист, родом из Ирана, который покинул страну еще до революции. Особый интерес представляет тот факт, что он происходит из семьи муллы, и сам получил первое образование в медресе Мешхеда. После поступления в Тегеранский университет по американской образовательной программе уехал учиться в США, где и остался из-за произошедшей на родине революции. По словам Моина, он начал писать биографию Хомейни после его смерти в 1989 году из-за огромного интереса к фигуре этого политического деятеля в мире. Моин попытался подойти к теме без лишней публицистики и популизма в характеристике Хомейни, исправляя существующее недопонимание в мире и стараясь объяснить культурный контекст, в котором существовал Хомейни33.
В своей книге Моин, на фоне солидного фактологического материала, попытался изобразить имама Хомейни не только как лидера, но и как человека, которому свойственны человеческие чувства и привязанности. По убеждению Моина, многие радикальные шаги, которые был вынужден предпринять имам в начальный период постреволюционной истории Ирана, были им сделаны под давлением со стороны его более радикального окружения или из-за требований жертв шахского режима о кровавой мести. Поэтому, например, чтобы не потерять их поддержку, был создан революционный
32 Rajaee F. Op. cit. P. 83.
33 Moin B. Khomeini: life of the ayatollah. New York: Thomas Dunne Books, 2000. P. VII.
исламский суд во главе с шейхом Садегом Халхали, названным «кровавым судьей» 34. Также имам Хомейни разделял многие идеи Мехди Базаргана, который при его поддержке, стал первым премьер-министром революционного Ирана. Однако при этом Хомейни, хотя и говорил о необходимости контролирования революционных сил, был больше озабочен реализацией своей повестки построения в Иране Исламского правления, «в которой еще не достигнута окончательная победа»35. Моин призывает не выделять в биографии имама какую-то одну сторону или черту, так как Хомейни воплощает в себе более сложный образ, в котором одновременно сочетаются образы юриста (факиха), мистика и политика36.
Переходя к характеристике официальной иранской историографии, посвященной биографии имама Хомейни, следует иметь в виду, научная деятельность на данном направлении является в Иране государственной политикой по сохранению исторической памяти. В Тегеране действует специальный институт по сбору и публикации трудов имама Хомейни, который и формирует официальный образ основателя ИРИ как в Иране, так и за его пределами. В частности работа Хамида Ансари, переведенная на русский язык, является ярким тому подтверждением. Стоит лишь уточнить, что сам Хамид Ансари занимал пост директора этого самого института.
Образ имама Хомейни, изображенный в работе Ансари, является «классикой жанра» в написании официальной истории апологетического характера. Основатель ИРИ еще с детских лет унаследовал выдающиеся способности предков, включая навыки к руководству людьми и к священным знаниям37. Рано потеряв отца, Рухолла воспитывался матерью, привившей ему чувство справедливости, сочувствие к обездоленным и борьбе против тирании со стороны гос-ударства38. С детства Рухолла проявил свои исключительные способности к науке и знаниям, не щадя сил служил идее возрождения богословского центра в Куме, оставаясь прочной опорой великих
34 Moin B. Op. cit. P. 208.
35 Ibid. P. 209.
36 Ibid. Р. 295.
37 Ансари Х. Указ. соч. С. 15.
38 Там же. С. 16.
аятолл Хаери и Боруджерди39. Выступая за сохранение исламских принципов и уважения к шиитским муллам, как хранителям этих принципов, Хомейни активно выступает против антиисламской политики шахов Пехлеви, становясь их заклятым врагом.
Имам Хомейни не был консерватором, он был в курсе всех происходивших событий в стране и мире, не мог не видеть куда ведет Иран антинародная политика шахских властей, которые активно продают страну США и сионистскому Израилю40. Поэтому как истинный мусульманин и представитель улемов, имам Хомейни развернул активную кампанию протеста против ущемления достоинства мусульман, за что был неоднократно арестован, а затем и выслан из страны. Но, как это водится с истинными лидерами, все преследования и оскорбления со стороны властей, не сломили волю имама, который продолжал призывать к активным действиям и из-за границы. И события 1979 года оказались вполне логичным исходом той кампании протеста и сопротивления, которую начал имам Хомейни за освобождение иранского народа от тирании шаха и американского империализма. Поэтому не удивительно, что и после смерти имама Хомейни у него много врагов и завистников. Но «для тех, кто познакомился с незапятнанной жизнью Хомейни, его личностью и читал его послание, нет сомнения, что факел, зажженный имамом, не погаснет и не будет чадить среди всего этого вражеского вздора»41, заявляет в заключение Ансари.
Монография Ансари, как следует из ее названия, главным образом касается политической биографии имама Хомейни. Труд Али Кадири задумывался как солидное исследование жизненного пути имама. Однако вышел только первый том, который был доведен автором до военного переворота Реза-хана и, следовательно, обучения Рухоллы в медресе Кума. В очень подробном предисловии, автор описывает, как он шел к написанию этого труда. Ка-дири признается, что прежде, чем согласиться написать биографию имама, он посетил мавзолей Хомейни, где испросил у своего героя разрешения и духовного благословения на работу. После этого он встречался с сыном имама - Хадж Ахмадом Ага Хомейни,
39 Ансари Х. Указ. соч. С. 22.
40 Там же. С. 50.
41 Там же. С. 388.
чтобы получить согласие и дополнительную информацию о жизни героя в кругу семьи. Составленный предварительный план монографии, был рассмотрен и утвержден Институтом по сбору и публикации трудов имама Хомейни, получив тем самым, официальное разрешение на публикацию42. Работа Кадири специально предназначалась для тех, кто не говорит по-персидски, т.е. иностранных граждан, живущих заграницей Ирана.
Работа Кадири опирается на предоставленные фонды Института имама Хомейни. Он также использовал воспоминания людей, живших во время жизни самого Хомейни, но при этом явно апологетического характера, где отсутствует критический анализ жизненного пути имама Рухоллы Хомейни. «Он наиболее известная личность в истории прошедшего века, он - герой нашего вре-мени»43, заявляет автор и следует своему кредо на протяжении всей книги. Кадири, являясь представителем иранского духовенства, применяет при изложении материала специфический язык менторского наставления, часто используя ссылки на Коран и высказывания имама Али и других праведных шиитских имамов.
Отличительной чертой изложения материала у Кадири является то, что он проводит прямые параллели, делает четкие ассоциативные линии между жизнью имама Хомейни и жизнью имама Али и его сына Хоссейна, досконально разрабатывая идею о происхождении фамилии Хомейни от одного из праведных имамов, а именно от имама Мусы аль-Казими. Например, Кадири описывает момент рождения Рухоллы как знамение свыше. Якобы Хаджие Ханум не могла быстро разродиться, роды затягивались, и Мостафа поднялся на плоскую крышу своего дома, т.к. двор и комнаты были заполнены гостями. На крыше он вознес молитву, и когда молитва закончилась, подул ветер, и Хаджие Ханум родила сына, которого отец назвал Ру-холла (дух бога)44. Хотя первоначально мальчика должны были назвать Исмаил, а если бы родилась девочка - Зухра.
В изложении Кадири, образ Рухоллы Хомейни предстает в ярких и героических красках. Перед нами любящий сын, прилежный ученик, скромный и аскетичный молодой человек, жаждущий
42 Qadiri A. Op. cit. Р. 16.
43 Ibid. Р. 9.
44 Ibid. Р. 81.
знаний, способный студент медресе, патриот своей страны, защитник обездоленных и искренне верующий в бога мусульманин. Всю работу Кадири буквально принизывает главная мысль, согласно которой имам Хомейни посланный самим богом спаситель не только Ирана, но и всего человечества от злокозненных заговоров шахских властей и их западных патронов против ислама.
В заключение необходимо сказать и несколько слов об отечественной историографии, в которой образ имама Хомейни не получил такого пристального внимания в сравнении с западной, и тем более, иранской, историографией. Хотя надо признать, что имя самого имама Хомейни простым обывателям в Советском Союзе было известно из творчества В. Высоцкого, у которого в песне «Лекция о международном положении» есть такие слова:
Ну как мы место шаха проворонили?!
Нам этого потомки не простят!
Шах расписался в полном неумении —
Вот тут его возьми и замени!
Где взять? У нас любой второй в Туркмении —
Аятолла, и даже Хомейни.
В целом, в советский период имаму Хомейни было посвящено лишь несколько статей по случаю его смерти или очередной годовщине Исламской революции. Речь в данном случае идет о публикациях Агаева С.Л.45, Беляева И.46 и Сажина В.47 в разных изданиях разных лет. Основной причиной данного феномена может служить объяснение превалировавшего подхода, в основе которого лежала вера в классовый подход в осуществлении социальных революций в мире. Отход от наследия советского прошлого стал наблюдаться лишь в 1990-е годы, когда в российской историографии появилась
45 Агаев С.Л. Рухолла Мусави Хомейни // Вопросы истории. 1989. № 6. С. 79-100.
46 Беляев И. Хомейни. Политический портрет // Азия и Африка сегодня. 1988. № 10. С. 10.
47 Сажин В. Аятолла Хомейни - теоретик, практик и организатор исламской революции в Иране (К 40-летию исламской революции в Иране) - [Электронный ресурс] - URL: https://interaffairs.ru/news/show/21531 (Дата обращения: 22.11.2021).
первая монография, посвященная политической деятельности имама Хомейни под авторством Д.А. Жукова.
При ознакомлении с работой Д.А. Жукова возникает устойчивое ощущение, что за легкостью и складностью изложения, кроется явная симпатия к герою повествования. Иначе как можно трактовать слова, которыми характеризуется имам Хомейни: «Чистота его помыслов, неподдельная искренность, безыскусная гениальность его посланий и речей, всем известный аскетизм и неуклонность в соблюдении религиозного долга, совершеннейшая неспособность замечать жизненные неудобства, презрение к политиканству и уважение к политике, если она полностью подчинена Божественному праву, вселяли надежду на приход царства справедливости и духовного очищения»48.
Обращает на себя внимание и факт того, что предисловие к книге написано тогдашним послом Ирана в Москве г-ном Мехди Сафари, а в своей работе автор часто ссылается на Хамида Ансари и его труд об имаме Хомейни. Складывается впечатление, что основная канва изложения книги полностью вписывается в официальную трактовку иранской историографии деятельности имама. Такое положительное и не критичное восприятие главного героя вызвано, видимо, тем фактом, что Жукову импонируют взгляды Хомейни как сторонника независимого развития Ирана, сбросившего засилье американской эксплуатации страны при шахе. Не стоит забывать, что книга вышла в 1998 году и Жуков явно видит параллели между шахским Ираном и современной Россией, когда описывает шаха Мо-хаммеда Резу, действующего «в собственной стране как мародер, опираясь на компрадорскую буржуазию, тайную полицию и армию, руководимую американо-израильскими советниками»49. Жуков отзывается о Хомейни как об исторической личности, которую можно оценить только в сравнении с вождями великих революций50. А сами взгляды имама «содержат потенциал для перемен и принятия современности с ее техническим прогрессом, умеренным равенством, защитой прав личности и социальной демократией»51.
48 Жуков Д. Указ. соч. С. 12.
49 Там же. С. 102.
50 Там же. С. 160.
51 Жуков Д. Указ. соч. С. 159.
Подводя краткие итоги обзора современной историографии, посвященной деятельности имама Хомейни, можно говорить о наличии огромного интереса со стороны научной и политической общественности в мире. Многочисленные работы говорят о продолжающейся дискуссии о политических взглядах и деятельности имама Хомейни, его роли и влиянии на современную историю не только Ирана, но и остального мира, т.к. Исламская революция, действительно стала мировым феноменом ХХ века. В современной историографии сложилось много полярных трактовок в отношении характеристики образа имама Хомейни - от крайне негативных и политизированных - до апологетических, изображающих имама в качестве святого или махди. Большую роль в популяризации образа Хомейни как негативного героя сыграли работы западных авторов, явно преследовавшие цель идеологически обосновать неизбежность и необходимость противостоянию иранской угрозе. Это стало мощным пропагандистским оружием в кампаниях по дискредитации имиджа Ирана в современном мире. К сожалению исследования, стремящиеся объективно объяснить феномен имама Хомейни ссылками на исламскую культуру, религию и менталитет, пока не являются мейнстримом в современной историографии. К тому же и официальная иранская историография активно создает и пропагандирует крайне официозный образ имама Хомейни, далекий от реальной первоосновы, что не способствует достижению компромисса в научном дискурсе, который, видимо, ждет продолжение...
