CC BY
182
Т. П. Самсонова
Музыкальные аллюзии в поэзии Иосифа Бродского
... ибо человек есть то, что он любит
И. Бродский
Жизнь, судьба и разнообразные аспекты творчества Иосифа Бродского (1940-1996), лауреата Нобелевской премии, в настоящее время стали объектом пристального внимания учёных, литературоведов, публицистов, кинематографистов и музыкантов. Биографические данные поэта широко известны, и, наверное, не будет чрезмерно пафосным утверждение, что Бродский был вскормлен и воспитан великой русской литературой. Примечательно, что в своей «Нобелевской лекции» в 1987 г. Иосиф Бродский прежде всего указал на свою родовую связь с предшествующей культурой, отмечая, что не будь Осипа Мандельштама, Марины Цветаевой, Анны Ахматовой «как писатель я бы стоил немного: во всяком случае, я не стоял сегодня здесь». Судьбоносную роль, безусловно, сыграло личное знакомство Иосифа Бродского с Анной Андреевной Ахматовой, которая до конца своих дней оставалась духовной наставницей Бродского. В этой связи проецируется и другая аналогия: « Старик Державин нас с заметил/ И в гроб сойдя благословил» (А.С. Пушкин). При всех трагических коллизиях жизни двадцатилетнего Бродского в Ленинграде поэт в своём творческом сознании навсегда впитал ещё одно искусство - музыку. Тому свидетельство музыкальный мир поэзии Бродского, который проявляется на разных уровнях: вполне зримо в автобиографическое эссе «Трофейное» (У!т. ПСС, с. 11-26), в многочисленных стихотворных аллюзиях, подтекстах и во всём корпусе своего поэтического творчества. По-видимому, музыкальная линия особого чуткого слуха поэта проявилась очень рано, ибо, как утверждала мать Иосифа Мария Моисеевна Бродская, её сын с детства « не мог жить без музыки». Однако играть его не учили, в отличие от получивших в детстве музыкальное воспитание Мандельштама, Ахматовой, Цветаевой, Пастернака. В доме Бродских было пианино, которое было продано в связи с наступающим неблагополучием семьи и возможной высылкой евреев на Дальний Восток. В эссе «Трофейное» Бродский немалое место уделяет музыке своего детства. Уже тогда для него «главным сокровищем были пластинки». Пластинки открыли поэту музыку Баха, Вивальди, Корелли, Моцарта, Керубини, Люлли, Гайдна, Пёрселла. Как видим, круг музыкальных пристрастий у Бродского достаточно широкий. Бесконечно притягательным для молодого Бродского стал музыкальный мир Большого зала Ленинградской филармонии, бывшего зала Дворянского собрания, торжественного и прекрасного, когда попадавший в этот зал становился причастным к «высокому» искусству, где в ту пору царил
дирижёр Евгений Мравинский и проходили премьеры симфоний Д.Д. Шостаковича в присутствии автора. Бродский стал завсегдатаем филармонических концертов, его привлекала «элитарная» классическая музыка, а постоянный опыт слушания музыки развил в нём тонкого ценителя музыки и меломана.
Ленинградский период жизни Бродского отмечен был интересными встречами в музыкальной среде. Так, осенью 1959 г. Бродский вместе с другими молодыми поэтами выступал в Ленинградской консерватории перед группой студентов-композиторов; среди них были Б. Тищенко, В. Успенский, Б. Архимандритов, Г. Фиртич, исполнявшие свои произведения. С тех пор началась дружба Иосифа Бродского и Бориса Тищенко, композитора и пианиста, аспиранта Д.Д. Шостаковича. Тогда же началось общение с композитором Сергеем Слонимским и органисткой Анастасией Браудо. Бродский любил ходить на ночные репетиции Анастасии в Большом зале филармонии. Также бывал Бродский и в доме её отца - Исайи Давыдовича Браудо, знаменитого органиста, профессора Ленинградской консерватории, выдающегося знатока старинной музыки. В 1970 г., уже в Америке, Бродский напишет стихотворение «Памяти профессора Браудо»:
Люди редких профессий редко, но умирают, уравнивая свой труд с прочими. Землю роют люди прочих профессий, и родственники назавтра выглядят, как природа, лишившаяся ихтиозавра.
Март - черно-белый месяц, и зренье в марте приспособляется легче к изображенью смерти;
снег, толчея колес, и поднимает ворот бредущий за фотоснимком, едущим через город.
Голос из телефона за полночь вместо фразы по проволоке передает как ожерелье слезы; это - немой клавир, и на рычаг надавишь, ибо для этих нот не существует клавиш.
Переводя иглу с гаснущего рыданья, тикает на стене верхнего "до" свиданья, в опустевшей квартире, ее тишине на зависть, крутится в темноте с вечным молчаньем запись.
Арест Бродского произошёл, когда поэт шёл в гости к композитору Сергею Слонимскому. Как известно, показательный суд «над тунеядцем Бродским» вызвал большой общественный резонанс. Ссылка в Архангельскую область не сломила поэта, он возмужал духовно и профессио-
нально. Под влиянием международной общественности пятилетняя ссылка была заменена досрочным освобождением: при этом заканчивалась «романтическая» юность. В этот критический момент жизни Бродский получил моральную поддержку от А. А. Ахматовой, Д.Д. Шостаковича, С.Я. Маршака. Далее последовала вынужденная эмиграция и начался путь к всемирной славе и признанию.
Поэзия Иосифа Бродского, наполненная сложной метафоричностью, концентрированной образной эмблематикой, философичностью, интеллектуализмом, обращается ко многим видам искусства: к кинематографу, архитектуре, живописи, музыке. Исследователи (Я. Платек, Б. Кац, Е. Петрушанская) уже обратили внимание на необыкновенно широкий «музыкальный словарь» в поэзии И.Бродского. Эта глубокая тема ещё до конца не исчерпана и может иметь различные уровни интерпретации. Музыку Иосиф Бродский считал лучшим учителем поэтической композиции. Об этом есть у него высказывание в интервью 1995 г., которое приводит Е. Петрушанская в своём исследовании «Музыкальный мир Иосифа Бродского»:
Самое прекрасное в музыке... Помимо всего прочего, она замечательный ...
Важно то, чему она вас научает Самое интересное, что если вы литератор, Она вас научает композиционным приёмам, -как ни странно.
Причём, разумеется, не в прямую, её нельзя копировать.
Но ведь в музыке так важно, что за чем следует и как всё это меняется, да?
Остановимся только на одном стихотворении Бродского, которое своей многоплановостью, сложной метафоричностью, аллюзиями, общей трагической тональностью весьма примечательно для творчества Бродского: это «Литовский ноктюрн Томасу Венцлова» (1974). В сложной взаимосвязи двадцати одного куплета выстраивается композиционная форма, близкая сонатному Allegro. Первый куплет являет собой как бы экспозицию формы, где названия звуков гаммы до-мажор представляют собой главную партию:
Взбаламутивший море
ветер рвется как ругань с расквашенных губ в глубь холодной державы, заурядное до-ре-
ми-фа-соль-ля-си-до извлекая из каменных труб.
Не-царевны-не-жабы
припадают к земле,
и сверкает звезды оловянная гривна. И подобье лица
растекается в черном стекле, как пощечина ливня.
Поэтические метафоры калейдоскопом сменяют одна другую, но «заурядная» гамма до-мажор даёт основную тональность всему произведению. «За кадром» первого куплета аллюзией встаёт история всей европейской музыки, когда монах XI в. Гвидо Аретинский взял начальные слоги гимна с текстом Святому Иоанну и создал европейскую нотацию:
ы1(до) Ut queant laxis Дабы могли рабы твои
re(re) Resonare fibis На слабых струнах
т1(ми) Mira gestorum Возглашать твои
fa(фа) Famuli tuorum Дивные деяния
эо|(соль) Solve poluti Очисти от грехов
1а(ля) Labii preatum Их бренные уста
ЭЦси) Sancte lohannes! Святой Иоанн!
Образ средневековой музыки звучит в последующих строках стихотворения:
Поздний вечер в Литве. Из костёлов бредут, хороня запятые свечек в скобках ладоней.
В дальнейшем модуляцией, подобно побочной партии, звучит повторение темы:
Поздний вечер в Империи в нищей провинции.
Полифоническое сплетение голосов, как известно, стало достижением средневековой хоровой музыки. В образах данного стихотворения Бродского и в его композиционной форме находим музыкальный подтекст, который в центральных куплетах (У-ХУ) представляет собой сонатную разработку с полифоническим сплетением голосов, с наслоением диссонансов, которые присутствуют в сонорике текста, с психологическим нагнетанием общей мрачной атмосферы:
«В паутине углов
микрофоны спецслужбы в квартире певца пишут скрежет матраца и всплески мотива общей песни без слов.
Настойчиво в полифонию голосов, неоднократно повторяясь, проникает тема «Манифеста» К. Маркса («Призрак бродит по Каунусу»), внося дисгармонию и предчувствие внешней угрозы.
Реприза и кульминация стихотворения (XVII) - это многозначный комплекс, в котором присутствует страстный призыв к музыкальной гармонии и к гармонии человеческих отношений:
Муза, прими
эту арию следствия, петую в ухо причине, то есть песнь двойнику, и взгляни на нее и ее до-ре-ми там, в разреженном чине, у себя наверху с точки зрения воздуха.
Поэзия И. Бродского представляет интереснейший пласт интертекстуальных связей, где заложена многозначность их интерпретаций. Словами И. Бродского из его « Нобелевской речи»: «Пока есть такой язык как русский, поэзия неизбежна» можно завершить этот небольшой этюд о взаимосвязи поэтического слова и музыки.
Список литературы
1. Петрушанская Е. Музыкальный мир Иосифа Бродского. - СПб.: Звезда, 2004.
2. Сочинения Иосифа Бродского: в 7т. - СПб.: Пушкинский фонд, 1997-2001.
И. В. Уварова, Т. П. Самсонова Петербургский композитор Сергей Баневич в зеркале Памяти
Сергей Баневич (1941) - известный петербургский композитор, заслуженный деятель искусств России, лауреат премии Правительства Санкт-Петербурга, кавалер ордена Дружбы, лауреат Национальной премии «Арлекин» «За великое служение театру для детей». Сергей Баневич родился 2 декабря 1941 г. в городе Оханске Пермской обрасти, куда вывезли его семью в 1941 г. во время блокады в городе Ленинграде. Как только сняли блокаду, семья вновь вернулась в Ленинград. Начиная с 1944 г., композитор живет в Ленинграде - Петербурге, не выезжая никуда более чем на неделю. С. Баневич в 1966 г. окончил Ленинградскую государственную консерваторию им. Н.А. Римского -Корсакова. Его учителями по композиции были Галина Уствольская и Орест Евлахов, которые в свое время были учениками Дмитрия Шостаковича. В 1969 г. С. Баневич стал выпускником аспирантуры, где так же преподавал ему О.А. Евлахов.
