CC BY
48МУЗЫКАЛЬНО-ПОЭТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ КАЛЕНДАРНО-ОБРЯДОВОГО ФОЛЬКЛОРА ОСЕТИН
Д.М. Дзлиева С. Аланкуш
Музыкальный фольклор осетинского народного календаря еще ни разу не становился предметом специального исследования. Настоящая статья относится к области этно-музыкознания, изучающего народную музыкальную культуру в широком этнокультурном контексте. В статье исследуется корпус песен, относящихся к различным обрядам народного календаря, в которых отражаются древние религиозные представления и верования народа. Источниками текстов послужили сборники «Ирон адхмон сфхлдыстад», «Памятники народного творчества осетин», а также материалы из Научного архива СОИГСИ и собственных полевых исследований. Целью статьи является выявление состава песенных циклов в рамках осетинского народного календаря, определение их жанровой классификации, а также систематизация имеющегося материала. В рамках исследования проведен анализ поэтических текстов, выявлены основные характеристики кален-дарно-обрядовой поэзии осетин. Общие наблюдения касаются динамики исторического развития исследуемых жанров, связанной со сменой аутентичных форм бытования на вторичные. Весь песенный репертуар осетинского календаря исполняется в традиционной осетинской вокальной манере опорного двухголосия с бурдонным басом. Музыкально-стилевые особенности каждого из календарно-обрядовых жанров однородны в типологическом отношении, что обусловлено схожестью их функций. Единство календарно-обрядовых песен обнаруживается не только в музыкальной стилистике, но и на других уровнях художественной организации. В каждом из трех, выделенных нами жанров, можно говорить о музыкально-поэтических закономерностях, характерных для всего корпуса обозначенного жанра, вне зависимости от привязки к сезону. На наш взгляд, календарно-обрядовый музыкальный фольклор может вернуться в структуру осетинской обрядности на новом витке ее исторического развития и в формах, адекватных природе фольклора. В этом видится возможная практическая ценность разработок, осуществленных в настоящем исследовании.
Ключевые слова: музыкальный фольклор, народный календарь осетин, календарно-об-рядовые песни, осетинская этномузыкология.
The Ossetian people's musical calendar folklore has never been the subject of a special study. This article probes into the ethnomusicological field, which studies folk music culture in a broad ethnocultural context. The article explores the corpus of songs related to various rituals of the national calendar, which reflect the ancient religious ideas and beliefs of the people. Text sources were collections of "Iron Adxmon Sfxldystad", "Ossetian Folk Art Monuments", as well as Scientific Archive NOIHSS materials and our own field researches. The article's aim is to reveal the composition of the song cycles within the framework of the Ossetian people's calendar, to determine their genre classification, and to systematize the available material. In the study, the poetic texts analysis identified the main characteristics of the Ossetian calendar-ritual poetry. General observations are related to the dynamics of the historical development of the studied genres associated with the change of the authentic forms of existence in the secondary. The entire Ossetian calendar's songs repertoire is performed in a traditional Ossetian vocal manner of basic two-part musical texture with Bourdon bass. Musical and stylistic features of each of the calendar ceremonial genres uniform typological relation, due to the similarity of their functions. The calendar and ceremonial songs' unity is found not only in the musical style, but also at other levels of artistic organizations. In each of the three
160 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
selected genres, we can discuss the musical and poetic regularities, characteristic for the entire corpus of the designated genre, regardless of the season. In our opinion, calendar and ritual musical folklore can be revived in the structure of Ossetian rituals on a new spiral of its historical development and in forms adequate to the nature of folklore. This seems to be the possible practical value of the developments carried out in this study.
Keywords: musical folklore, people's calendar of Ossetians, calendar-ritual songs, Ossetian ethnomusicology.
Календарные песни являются одним из наиболее ранних слоев народной музыкальной культуры. В разные годы народный осетинский календарь становился темой исследования различных исследователей (Вс. Миллер, В. Уарзиати, Л. Чибиров, В. Бекоев, и т.д.).
В контексте русской этномузыколо-гии календарные песни являются одной из наиболее привлекательных тем исследования. Что касается музыкального наполнения осетинского календаря, то стоит отметить, что проблематика кален-дарно-обрядового фольклора осетин не становилась темой музыковедческих исследовательских работ. В работах осетинских исследователей мы находим лишь отдельные замечания (Ф. Ш. Алборова, и К. Г. Цхурбаевой).
Основной задачей настоящей статьи является фольклорно-этнографическая систематизация имеющегося материала, разработка жанровой системы, выявление состава календарных песенных циклов и их этнографического контекста.
При рассмотрении календарно-об-рядового цикла мы опираемся на определение В. М. Щурова в учебнике «Жанры русского музыкального фольклора»: «Календарно-обрядовыми называют песни, приуроченные к определенным периодам или датам земледельческого календаря и выполняющие (или выполнявшие в первоначальном своем предназначении) определенную магическую функцию» [1, 9].
Представим проведенную нами структуризацию музыкально-поэтических форм обслуживающих обряд с ука-
занием обрядовых действ, основанную на разработках отечественных ученых в области восточнославянского фольклора с учетом подходов осетинских исследователей.
На осетинской этнической территории представлен единый тип календар-но-обрядовых традиций, в которой оказывается включен весьма обширный круг фольклорных жанров. В ходе исследования нами было выяяявлено три основные группы:
• первая группа - религиозно-мифологические песни. Их календарно-об-рядовая принадлежность раскрывается посредством рассмотрения функционального и семантического аспекта. Эти песни связаны единым сводом религиозно-мифологических представлений осетин и исполняются во время календарных праздников, посвященных определенным святым. Поэтическую основу этих песен составляют молитвы тому или иному святому (непосредственно виновнику обрядово-магических действ), а также просьбы о ниспослании всяческих благ и защиты от напастей и нечисти.
• вторая группа - земледельческие песни, исполняющиеся во время осенних или весенних обрядово-магических действ, направленных на защиту от злых духов и умилостивление высших сил.
• третья группа представлена об-рядово-поздравительными песнями обхода дворов. Особенностью осетинской традиции является немногочисленность группы календарно-обрядовых песен. Этим обстоятельством обусловлены сложности структурирования корпуса
песен и их жанровая группировка. Так, например, обрядово-поздравительные песни обхода дворов представлены как песнями, исполняемыми во время празднования нового года (басилтх), так и песнями в честь родившихся в течение года мальчиков (сой).
Как отмечал Вс. Миллер: «Осетины различают времена года следующим образом: 1) Зымжг, д. зумжг - зима; 2) Рагу-алдзжг - ранняя весна; 3) Уалдзжг - весна и первая половина лета, приблизительно май и июнь; 4) Фжззжг - лето, начиная с покоса и до листопада; 5) ^ржгфжззжг
- позднее лето, т.е. осень, с появления инея и с листопада до снега» [2, 446-447]. В историко-этимологическом словаре В. И. Абаева выделяются следующие обозначения времен года: зымхг - зима [3, 320]; рагуалдзхг - ранняя весна [3, 46-47]; уалдзхг - весна [3, 46-47]; схрд - лето [4, 80]; фхззхг - осень [5, 469]; хрхгфхззхг
- поздняя осень [5, 469]. Полевые работы, связанные с календарем, имеют также обозначения, включающие лексемы вре-
мен года. Так, озимые обозначаются как - фхззыгхнд, а яровые - уалдзыгхнд.
Таким образом, учитывая осетинские традиционные особенности членения календаря, все календарно-обрядовые песни систематизированы нами по временам года: зимние (обрядово-поздравительные песни обхода дворов) весенние (земледельческие, религиозно-мифологические) и летне-осенние (земледельческие, религиозно-мифологические, об-рядово-поздравительные песни обхода дворов).
В схеме ниже представлена реконструкция музыкально-поэтических жанров обслуживающих обрядовые практики осетинского народного календаря:
Отметим, что некоторые праздники в разных районах Осетии отмечали в разное время, более того, существовали праздники, которые отмечались несколько раз в год (см. праздник Тутыртх).
Зимние обрядово-поздравительные песни обхода дворов исполнялись во время празднования Ног бон/Анзи сар ('Но-
жанр праздник песня
Зимние
Религиозно-мифологические песни Тутыртх Тутыры зархг
Обрядово-поздравительные песни обхода дворов Ног бон ('Новый год') Басылтх Ххдзаронтх Ног боны зархг
Весенние
Религиозно-мифологические песни Аларды Алардыйы зархг
Фхлвхрайы ххсхв Фхлварайы зархг
Мыкалгабыр Мыкалгабыры зархг
Никкола Никколайы зар
Земледельческие песни Хоры бон/Хумидайхн Хуымгхнхны зархг Куывды зархг Дхлх быдыры нх гутхттх Хорхрцыды зархг
Летне-осенние
Религиозно-мифологические песни Уациллайы бхрхгбон Уациллайы зархг
Фхлвхрайы куывд Фхлвхрайы зархг
Фыдыуани Фыдыуанийы зархг
Уастырджийы къуыри Уастырджийы зархг
Земледельческие песни Хоры саеры куывд/Хуарисар Фхззхджы зархг Тыллхджы зархг
Обрядово-поздравительные песни обхода дворов Кххцгхнхн Сой
162 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
вый год'): Басылтх (нпрвд.), Ног боны зархг ('Песня Нового года') или Ххд-зронтх ('Домашние'). Одна из составляющих обряда празднования нового года состояла в том, что группа исполнителей обряда басылгуртх/басилгорта ходила от двора к двору, поздравляя хозяев с праздником и величая их особыми песнями. В благодарность за поздравления и добрые пожелания ряженые получали от хозяев гостинцы, особенно желаемы были обрядовые фигурные хлебцы в виде фигур людей или животных басылтх/ ба-силта. После исполнения этой песни, ко-лядовщики бросают на пол деревянные щепки, желая хозяевам столько счастья, сколько щепок было разбросано.
Поэтика обрядово-поздравительных песен связана с произнесением магически значимого текста, в котором исполнители обряда желают хозяевам всяческих благ: здоровья, богатства, хорошего урожая и приплода скота. Чаще всего встречается поэтическая формула: «Ух лхг саг амара, ух ус тырын/лхппу ныййара ('Чтобы хозяин оленя убил, чтобы хозяйка отрока / сына родила'). Заканчивается обрядовая песня чаще всего просьбами об одаривании в виде съестного:
Маххн басийлаг раттайтх, раттайтх! Цъхх авги дзаг цъхх арахъ, цъхх арахъ! Сау гъосини сау бхгхни, сау бхгхни! Цххцххгхнгх цххгун фарс, цххгун фарс! Не 'ртх къерей, не 'ртх къерей Радхттетх, радхттетх! [6, 64]
Нам же наши басилта отдайте, отдайте! В прозрачной бутылке прозрачной араки, прозрачной араки!
В черном кувшине черного пива, черного пива!
Хрустящие копченые ребрышки! Наши три пирога, наши три пирога Отдайте, отдайте! [6, 220]
Как отмечает В. Уарзиати, «указанные факты предсказывают глубокую архаику календарных песен "Хждзаронтж // Ба-
силтж". <...> текстовки этих песен, как и сама обрядность, восходят своими корнями к эпохе древних земледельцев и культу плодородия вообще" [7, 86].
Зимние религиозно-мифологические песни представлены песнями в честь Тутыра - покровителя волков, а также людей, ворующих скот. Согласно народным верованиям именно от него зависела безопасность домашних животных. В традиции существовал запрет на произнесение имени Тутыра женщинами. Обращаясь к нему, женщины употребляли эпитет «хфсхндзыхты бардуаг» (букв. 'покровитель тех, кто с железной пастью).
По верованиям осетин, скот, родившийся в дни праздника Тутырта, считался отмеченными высшей силой. Как отмечает В. Уарзиати «В этот праздник важная роль отводилась магическим действам. Кузнецы изготовляли железные крестики и треугольные апотропеи, которые по представлениям осетин считались лучшим средством от демонических сил. Детей водили в кузню и положив их руку на наковальню, кузнец маленьким молоточком ударял по ней два раза» [8, 54]. Апотропейную функцию выполняли также кресты из красной нити, нашиваемые в эти дни на внутреннюю часть одежды.
Праздник Тутыртх в традиционном сознании осетин знаменует конец зимы и начало весны. «Отмечая переход от зимы к весне, три дня Тутыртж олицетворяли собой космогоническое обновление, стремление обрести сакральную чистоту, свойственную изначальному состоянию мировоззрения» [8, 54-55].
Песня в честь покровителя волков исполнялась во время праздника Тутыры бонтх. Поэтические мотивы песни связаны с произнесением ритуально-значимого текста, в котором Тутыр выступает как защитник людей, их ходатай перед другими святыми:
Тотур маххн Жфсатийхй ракордзхнхй, Схргин схгтх нин ухд дхтдзхнхй. Фонси Фхлвхрайхй дхр ракордзхнхй, Фонсхфсес нх фхккхндзхнхй, Рохс Тхтхртуппхй дхр нин ракордзхнхй, Будури хуарздзинхдтх нин хуарз лхвхрттх ракхндзхнхй.
Рохс Алаурдийхй дхр нин ракордзхнхй, Схривулд нх фхккхндзхнхй. Хуари Уацеллайхй дхр нин ракордзхнхй, Хуархфсес нх фхккхндзхнхй [6, 40-41].
Тотур для нас у Афсати попросит: Ветвисторогих оленей даст он нам. У покровителя скота Фалвары тоже попросит: Обилье скота будет у нас. У светлого Татартупа тоже попросит: Из благ равнины наделит нас хорошей долей. У светлого Алаурди тоже попросит, Чтобы больше нас стало. У покровителя хлебов Уацелла тоже попросит:
Зерна нам даст вдоволь [6, 194].
В текстах достаточно развернуты также мотивы создания предметов во время празднования дней Тутыра, которые приносят счастье и удачу:
Амондджын лхг агъуыст кодта, Тутыры конд фхрхт йх фхсроны куы 'рсагъта,
Цыбыр къобортх куы 'рбаифтыгъта цыбыр тхбынгтыл,
Тутыры конд хфсондз цыбыр бхрзхйтыл куы бавхрдта,
Тутыры конд тхбынгх куы 'ртъыста,
Фарны коммх куы рарасти,
Фарны бхлас куы раласта,
Амондджын агъуыстытх дзы куы сархзта,
Амондджын лхг цардхй дзы куы бафсхсти [6,
40].
Счастливый человек строил дом.
Как заложил /он/ за пояс топор, сработанный
в неделю Тутыра,
Как впряг он могучих волов в ярмо с
короткими занозами,
Как надел на их мощные шеи ярмо,
сработанное в неделю Тутыра,
Как вдел в него занозы, сработанные в неделю
Тутыра,
Как отправился он в ущелье благодати, Как привез /оттуда/ благодатное дерево, Как построил из него счастливый дом И как насладился счастливый человек жизнью в нем [6, 194].
Весенний период календарного цикла был насыщен обрядовыми действиями, характерными для осетинской традиции, и включал как земледельческие
так и религиозно-мифологические песни.
Земледельческие песни исполнялись преимущественно во время праздника, посвященного началу весенне-полевых работ Хоры бон ('День зерна')/ Хумидайхн ('Начало пахоты'). Основной обрядовой функцией праздника являлось моление о богатом урожае и первая запашка, которую осуществлял устроитель праздника - хоры фысым (букв. 'хозяин зерна') одетый в шубу наизнанку. «По народным, представлениям, вывернутая наружу шуба должна была способствовать тому, чтобы всходы на полях были густыми, как мех» [7, 11].
Песни исполняемые во время праздника первой борозды представлены следующими видами: Хорхрцыды зархг ('Урожайная песня'), Дхлх быдыры нх гутхттх ('Вон там в поле наши плуги'), Хуымгхнхны зархг ('Песня пахоты').
По своему содержанию и функциям весенние земледельческие песни связаны с верой в вербальную магию, которая должна вызвать к жизни то, о чем поется в песне:
Даргъаухдзх фхтхн хумх. Йес хуар, йес, хуар! И хумгхнди хуар хрзайуй, Йес хуар, йес хуар! Идзаг нхмуг зхузхугхнгх. Йес хуар, йес хуар! Йеци хуархн хмбал, Йес хуар, йес хуар! Аци анз дхр аци адхмхн, Йес хуар, йес хуар, Сх хумтхбхл хрзайхд, Йес хуар, йес хуар! [6, 66]
Длинная борозда, широкая пашня.
Есть хлеб, есть хлеб!
На этой пашне хлеб вырастает,
Есть хлеб, есть хлеб!
Полное зерно /от тяжести/ колышется.
Есть хлеб, есть хлеб!
И в этом году у этих людей
Есть хлеб, есть хлеб!
На их пашнях пусть вырастает
Есть хлеб, есть хлеб!
Тому хлебу подобный.
Есть хлеб, есть хлеб! [6, 221]
164 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
Ключевое значение для поэтической системы весенних земледельческих песен имеют образы эпических героев и святых покровителей: Уастырджи/Уасгерги (святой, покровитель мужчин, путников, охотников, воинов) Никкола (покровитель хлебных злаков, всего, что произрастает на земле для пользы человека) Мады Майрам/Мада Майрам (покровитель женщин и детей) Тутыра/Тотур (властелин волков, покровитель людей ворующих скот; в дигорском фольклоре) Уа-цилла/Уацелла (громовержец, покровитель хлебных злаков и урожая; часто называется «хлебным Уацилла») Фхлвхра (покровитель мелкого скота) Тхтхртуп (покровитель равнинной Осетии и одновременно и аграрное божество, почитаемое всеми осетинами) Курдалагон (покровитель кузнечного дела) Аларды (покровитель оспы, кори и глазных болезней):
Уасгерги еунхгхн — готондархг.
Сугъдхг Никкола — схрбхлхухцхг.
Фхлвхра уомхн галдзорхг хй.
Уорссхр Тхтхртупп уомхн муггагххссхг.
Хуари Уацелла муггагтаухг хй.
Сугъдхг Узунхг муггагххсхг хй.
Еунхгхн ци хуар хрзадхй,
Йеци хуар аци анз дхр хрзайдзхнхй;
Сау гали фхдуати схдх 'фсери
ухд ку хрзадхй [6, 73].
Уасгерги одинокому направлял плуг, Святой Никкола держал волов за рога, Фалвара ему волов погонял, Седоглавый Татартуп ему семена нес, Покровитель хлебов Уацелла сеял их. Святой Узунаг перебирал семена, Пусть уродится такой хлеб в этом году, Какой уродился у одинокого; В следе от копыт черного вола сто колосков тогда взошло [6, 229].
Из числа персонажей нартовского эпоса в поэтических текстах упоминаются Сатана, Созруко/Сослан. В текстах земледельческих песен эти персоны выступают в качестве участников первой пахоты:
Аллирдиги схмх дзиллитх хмбурд кодтонцх. Хуаллаггхнхг син — нарти Сатана, Сехуардзау син — хнхцуд кизгуттх, Рхфтаддзау син — нхухгцуд киндзитх, Сх дууадхс готонебхл йефтигъд адтхй Жнхузхнхй уорссиух сау галтх [6, 72].
Со всех сторон к ним собирались люди. Припасы им заготавливала нартовская Сатана,
Полдник им готовили незамужние девушки, Обед — молодые невестки; В двенадцать их плугов были запряжены Одинаковые белорогие черные волы, тем хлебом [6, 226].
Схумон изхдтх ма изхйрон даугутх ба Галтхмх дзорхг, гъхй! Мадх Майрхм син къереххссхг, гъхй! Нарти Созрухъо син искувта, гъхй! Къеретхбхл фарни зартх никкодтонцх, гъей! [6, 73]
Утренние изэды и вечерние дауаги
Волов погоняют, ой!
Мада Майрам им пироги приносит, ой!
Нарт Созруко за них помолился, ой!
Над пирогами песню фарна запели, ой! [6,
229]
Религиозно-мифологические весенние песни представлены песнями в честь покровителей: Мыкалгабыр (изобилия, счастья, надежды), Никкола и Аларды. К сожалению, тексты и напевы песни в честь Мыкалгабыр ни в традиции ни в архивных материалах обнаружить не удалось. Песни в честь святых Никкола и Аларды продолжают существовать в традиции.
Праздник в честь повелителя кожных болезней. Поэтические особенности песен в честь Аларды связаны с восхвалениями святого, молениями о скорейшем выздоровлении заболевших и просьбы о сохранении здоровья молящихся.
Ца 'гасхй нх хрхййхфта, Уа 'гасхй нх куы ныууагъта, Зхдты ухлейх бадинаг, Нх сыгъзхрин сырх Аларды! [6, 44]
Как застал нас здоровыми, Так здоровыми оставил нас, О достойный сидеть во главе зэдов, Золотой наш, красный Аларды! [6, 198]
К числу традиционных формул обращения к святому, относятся эпитеты сызгъхрин/сугъзхринх ('золотой'), сырх/ сурх ('красный'), сызгъжринбазырджын/ сугъзхринхбазургин ('златокрылый'), рухс/рохс ('светлый').
Алы къуыппыл — дх кувхндон, Алы цхндыл — дх хуымхллхг, Хоры схртхй — дх бхгхны, Ух, сыгъзхрин сырх Аларды! [6, 42]
На каждом холме твоя молельня, На каждом бугре твой хмель, С первого урожая твое пиво, О золотой, красный Аларды! [6, 198]
Рохс Алаурди, табу дин кхнхн, Уой, табу, табу ххецхн, уой, табу! Сугъзхрийнх нхдтхбхл фххххтх! Уой, табу, табу ххецхн, уой, табу! [6, 44]
Светлый Алаурди, славим тебя! Уой, табу, табу ему, уой, табу! Золотыми тропами ходи, Уой, табу, табу ему, ой, табу! [6, 199]
Основой построения сюжета текстов является перечисление жертвоприношений с целью умилостивления и в знак благодарности за благожелательное отношение:
Бурхъус ухрыкк — дх кувинаг, Уалдзыгхндхй — дх луаси [6, 44].
Барашек с желтым ушком тебе для жертвоприношения,
Из яровой пшеницы твои лепешки [6, 198].
Встречаются также и тексты, построенные на диалоге святого Аларды с другими осетинскими покровителями:
Изгиди бхстхбхл рохс Алаурди рацхйцудхй. Хуарз Уасгерги йибхл уоми фенбалдхй:
— Ухй, дх фхндаг раст, сугъзхринхбазургин Алаурди!
— Ухй, дх гъуддаг раст, ухй, дх гъуддаг раст, хуарз Уасгерги!
— Кумх цхуис, рохс Алаурди?
— Дхлх будури и федтуйнхгтхмх хз ку цхун! [6, 46]
По Згидской земле прошел Алаурди. Добрый Уасгерги там ему повстречался.
— Ой, счастливого пути тебе, золотокрылый Алаурди!
— Ой, удачи тебе, ой, удачи тебе, добрый Уасгерги!
— Куда идешь, светлый Алаурди?
— Да вот на равнину к должникам ' я иду [6, 200]
Песни в честь святого Никкола встречаются локально в дигорском ущелье Северной Осетии и среди осетин Карельского района Грузии. Основой построения текста является конкретный сюжет, повествующий о помощи Никкола беднякам:
Мхгур адхм йеци раухн исавдхнцх. Уалдхн уонхй еу мхгур лхг ку никковуй:
— Ухй, Никкола, ку исхфхн аци раухн,
Дх хуарзхнххй нх фхуухд, фхннхйервхзун кхнх!
Ку нх фхййервхзун кхнай, ухд дин кувд-титх фхккхндзинан,
Уорс ухлитх дин, уорс каркитау, февгхрддзи-
нан.
<...>
Уордхмх Никкола мхгур лхги кувд ку фегъу-ста,
Йеци сахат изхдти астхухй фхййаууонхй, И денгизмх мхгур адхммх ниррххсбетуй, И денгизхй мхгур адхми и сормх ку 'рбай-ефххссуй,
Сх наухй дхр син фхйнхги хрхъез, зхгхли саст,
Исхфун нх бауагъта, табу йин ухд! [6, 41]
166 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
Бедный народ погибал на этом месте, Тем временем один бедняк из них взмолился: Ой, Никкола, ведь мы на этом месте погибаем,
Да будет на нас твоя милость, избавь нас, Если спасешь нас, то устроим в честь тебя пиры,
Будем резать в честь тебя белых барашков, подобно белым курам». <...>
Туда ведь услышал Никкола мольбу бедняка, В тот же час он исчез из среды ангелов, Опустился он на море к бедному народу, Вывел он из моря бедных людей на сушу, Из их корабля тоже ни куску доски, ни ломаному гвоздю,
Не дал пропасть, да будет ему табу! [6, 195]
Образ самого Никкола получает воплощение в формульных поэтических выражениях нх лимхн Никкола ('наш друг Никкола'), хуарз Никкола ('добрый Никкола').
Никкола ба хуарз хй, хуарз!
Дх рунтх дин бахухрхн, Никкола!
Хуарз хй Никкола! [6, 42]
Никкола ведь добр, добр!
Да съедим мы твои болезни, Никкола!
Добр Никкола! [6, 196]
Летне-осенний период календарного цикла представлен религиозно-мифологическими, земледельческими и обрядо-во-поздравительными песнями обхода дворов.
Среди праздников религизно-мифо-логческого характера необходимо отметить праздники в честь святых Уацилла, Фхлвхра, Фыдыуани (аграрное божество) и Уастырджи.
Праздник в честь Уацилла длился 5 дней и носил аграрный характер. В честь святого резали жертвенное животное и возносили молитвы. Как отмечает В. Уар-зиати «В первый день жрец святилища Илас Куццаты с группой помощников посещал святую пещеру в отрогах горы Тба-у-хох и традиционно проводил там ночь. По чаше с пивом, ежегодно меняемой в день праздника, священнослужитель
гадал о всех видах на урожай» [8, 87]. В каждый последующий день совершались определенные ритуальные действа.
Наиболее характерными мотивами для песен в честь Уацилла являются: восхваление святого, задабривание и просьбы о ниспослании благ. В приведенном ниже фрагменте песенного воплощен мотив умилостивления:
Алы къуыппыл — дх кувхндхттх, Мах — де уазхг, кадджын Уацилла, Ды — нх фхдзххсхг! Хъугомы хорхй — дх хуымиллаг,
Нх хоры схртхй дхухн куы кувхм, Нх фосы схрхй дхр дхухн куы кувхм! [6, 39] На каждом холме твои молельни, Мы под твоей защитой, славный Уацилла! Ты наш покровитель!
С ближней пашни зерно ' для жертвенных пирогов во имя твое, С первого урожая тебе молимся! Лучшим скотом тоже тебе молимся! [6, 193]
Кроме того, в текстах песен текста акцентируется внимание на том, что каждый член общины совершает действия во славу Уацилла согласно социальным нормативам традиционного поведения: муж-чины-молятся, женщины - готовят ритуальную пищу, молодые девушки ходят по воду, а юноши поют песни и веселятся:
Алы зхрхдтх — дх кувхг адхм, Зхронд устытх — кувинаг кхнхг, Чындздзон чызджытх дх дондзау куы сты, Фхсивхды ххрзтх — дх ном стаухг, Алы хъхлдзхгхй дх ном куы кхнынц [6, 39] Все старики — молящийся тебе народ, Старушки готовят тебе жертвенные пироги, Молодые девушки воду для тебя носят, Лучшие из юношей имя твое превозносят, Веселятся во имя твое [6, 193]
В более поздних вариантах текстов девушки предстают как основные исполнители на музыкальных инструментах во время пиршеств:
Ой, нх чындздзон чызджытх
Нх рхссугъд дзинхдты
Куывдты, чындзххсхвты
Сх фхндыры зхлтх хъхлдзхгхй куыд хъуы-
сой,
Аххм арфхракхн! [Дзлиева ЭВФ, 014- 021]
Ой, пусть молодые девушки, На красивых мероприятиях, Во время пиров и свадеб, Весело пусть играют на гармонике! Благослови на это! (пер. с ос. Д. Дзлиевой)
Некоторые поэтические мотивы используемые в текстах песен в честь Уа-цилла являются более характерными для молитвословий и заключаются в восхвалении и просьбами о хорошем урожае, приплоде скота и других благ:
Хор-Уацилла, дх хорзхххй, ух-ухй! Уацилла нын хор дхтдзхни, ухй! Фхлвхра нын фос дхтдзхни, ухй! Ухлх бхрзондыл бадгх кхныс, ухй! Ух-ухй хмх, дх хорзхх [нх уа] ухдх, Ух-ухй, ухдх, хорз Уацилла, ухй! Ух-ухй хмх, дх хорзхххй, ухй! Ракхс хмх ухд рафхлгхс, ух-ухй, Дх хорзхххй, Хор-Уацилла, ухй! [6, 39-40] Хор-Уацилла, обрати свою милость на нас! Уацилла нам зерно даст, уай! Фалвара нас скотом одарит, уай! Вон на вершине восседаешь, уай! Уа-ай, и да снизойдет на нас твоя милость Уа-уай, тогда, добрый Уацилла, уай! Уа-ай, обрати на нас свою милость, уай! Взгляни и огляди, уай, уай! Обрати свою милость на нас, Хор-Уацилла, уай! [6, 193]
Наряду с земледелием ведущей отраслью хозяйства у осетин было животноводство. Покровителем мелкого домашнего скота в осетинской мифо-религиоз-ной системе считается Фхлвхра. «В день праздника Фалвары, который бывает в августе месяце, осетинское семейство, у которого водятся овцы, режет барашка и готовит дзыкка. По приготовлении этих кушаний, старший в доме молится: "О, Бог богов! Тобою созданы мы и скот наш. Ты наделил Фалвару овцами и счастьем, надели ими и нас. О, Фалвара! Богу угодно было вручить тебе головы наших овец, а потому молим тебя, отврати от них всякую болезнь; умножая умножь их на столько, сколько на небе звезд. О, Фал-вара и Тутыр, просим вас — вкупе защитите головы наших овец от волков, коим заткни глотки каменьями"» [10, 180].
В обрядовой песне, исполнявшейся на празднике, сюжетный мотив связан с побуждением к труду и активной деятельности как залогу благосклонности святого Уацилла :
Гъей, хмх, йх тымбыл дзуг
Цхгатхн йх хуссхртты
Хъхлдзхгхн чи фххиздзхн.
Гъей, схлфынхг бон сх фхстх
Къуыззиттхй заргх чи араст уыдзхн,
Ой, йх фосхй та, дам, ын Фхлвхра ратдзхн
Бурххъус нхл фыс.
Уалдзыгон бонмх уырдыгстау
Галтх чи фхрхвдз кхна, уымхн
Хор зынаргъ нх уыдзхн [6, 39-40].
Гей, тот, кто тучную отару
На солнцем озаренных северных склонах
С радостью будет пасти,
Гей, тот, кто в моросящий дождь
Погонит их, насвистывая песню,
Ой, тому, говорят, Фалвара даст
Барана с желтым ушком.
Тому, кто быков справно
Подготовит к весне, тому
Зерно легко достанется [6, 193].
В приведенном фрагменте песенного текста встречается характерный образ-символ бурххъус нхл фыс (баран с желтым ушком). Как указывает Т. А. Гуриев В осетинских нартских сказаниях, в герических песнях встречается устойчивое сочетание «борж нжл фыс» (бурж нжл фыс) и почти всегда как объект заклания в честь гостя» [11, 28]. По мнению Гури-ева, слово бурхнхл/борхнхл, правильнее писать слитно, так как восходит оно к монгольскому бордмол - откормленный. На наш взгляд, семантическая особенность этого образа-символа в контексте календарных обрядовых песен связана с обозначением «откормленный» как «лучший», «особенный», «отмеченный свыше».
К летне-осеннему циклу относится также и праздник Фыдыуани/Фудиуа-не. Во власти этого святого была погода, благодаря которой «Во время праздника <...> молились о благополучии урожая и хорошей погоде, чтобы не было ливней, града и других стихийных явлений. Иными словами, данный праздник — типич-
168 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
ный из цикла охранительных ритуалов урожая в предверии и момент сбора урожая». Схожей лексемой в дигорском диалекте - фудуане также обозначается сильный порывистый ветер поздней осенью в горах [12, 622]. К сожалению, текст этой песни нам обнаружить не удалось.
Наиболее почитаемым во всей Осетии является праздник Уастырджийы къуыри ('неделя Уастырджи'). Помимо обрядовой трапезы и обрядовых молений исполнялись песни. Отобедав, богомольцы садятся на лошадей и, объехав на них вокруг молельни со словами: "Уастырджи, соблюди нас и лошадей наших" — возвращаются в аул. В ауле молодежь долго поет песни "Уастырджи: Ух! Св. Георгий! Да съедим мы твои болезни! Окажи помощь вот этому дому, умножь скот его и хлеба" и т. п. Пение и посещение отдельных саклей продолжается до утра». (2, 288).
Наиболее характерные поэтические мотивы календарно-обрядовых песен посвященных Уастырджи связаны с просьбами о защите, покровительстве и ниспослании благ участникам ритуала и примыкают к молитвословиям:
Ой, ой, табу дин хрбауа, цитгин Уасгерги, ой, дхумх ковхн!
Нх хуарздзинадх дхр дхухй ку корхн, гъей! <...>
Ой, ой, нх фхндаггон, Уасгерги,
Де уазхг; дх рахез базури буни
Фуд нхмугхй бхлццони йефххссх, гъей!
Ой, ой, нх уарзон Уасгерги,
Фуд хртаххй дхр нин нх тиллхг йефххссх,
гъей! [6, 38]
Ой, ой, табу тебе, славный Уасгерги, ой, тебе молимся!
Благополучия у тебя ведь просим, гей! <...>
Ой, ой, спутник наш Уасгерги, мы твои гости Правым крылом своим нас прикрой От злой пули путника, гей! Ой, ой, наш любимый Уасгерги, Оберегай наш урожай от злого ливня и града гей! [6, 192]
К числу традиционных образов-символов, характеризующих покровителя мужчин и путников, относятся, напри-
мер, формулы обращения, основанные на использовании постоянных эпитетов: сызгъхринбазыр (златокрылый); сызгъ-хрин (золотой); бхрзондыл бадхг (сидящий на вершине); байрагхй бххгхнхг, лхппуйх лхггхнхг (тот, кто из жеребенка коня делает, а из мальчика мужчину):
Гъхй, гъхй байрагхй бххгхнхг,
Лхппуйх лхггхнхг, Уастырджи!
О, табу дххицхн!
Гъхй, гъхй нх кхстхртх де уазхг,
Уастырджи.
Табу дххицхн сызгъхрин Уастырджи! [9, 014-024]
Гъжй, гъжй тот который из из жеребенка — коня делает
А из мальчика мужчину, Уастырджи! О, слава тебе!
Гъжй, гъжй, наши младшие под твоим покровительством, Уастырджи. Слава тебе, золотой Уастырджи! (пер. с ос. Д. Дзлиевой)
Благодаря тому, что образ Уастырджи чрезвычайно значим для осетинской культуры, песня, адресованная святому, сохранилась и продолжает бытовать в современной культурной практике. Будучи одной из самых распространенных песен, она может исполняться на самые разнообразные мотивы, располагающиеся в широком стилевом диапазоне от ранне-традиционных до новейших городских песен.
В цикле летне-осеннего периода земледельческого календаря в осетинской традиции особо выделяется праздник:
Хоры схры куывд/Хуарисар (праздник, посвященный началу уборки урожая). «Не менее важным и, возможно, более радостным для крестьянина был осенний праздник — снятие первого урожая. В каждой семье самые первые снопы зерна обмолачивались, зерно мололи (чаще всего дома на ручной мельнице), а потом устраивали застолье, на которое приглашали соседей, родственников. За столом произносили молитвы, в которых просили, чтобы собранный урожай пошел впрок, пошел бы на кувды (пиры) и свадьбы» [13, 9].
Нами было выделено два типа песен, связанных с праздником сбора урожая. Это песня Фхззхджы зархг ('Песня осени') и Тыллхджы зархг ('Урожайная'). В отличие от весенних песен, главными героями которых становились представители мифо-религиозной системы осетин, в осенних календарно-обрядовых земледельческих песнях воспевалась трудолюбивая молодежь, которая соберет богатый урожай.
Основные поэтические мотивы этих песен связаны с надеждой на хороший урожай:
Устур фхззхг хрцудхй, Ж ххццх амонд хрхаста. Ух, фхззхг, ци хуарз хй! Бхркадгун фхззхг, бхркадгун! [6, 74]
Великая осень настала, С собою счастье принесла. О осень, как хороша она! Обильна она, обильна! [6, 75]
Кроме того, осень предстает в текстах персонифицированной, по отношению к ней употребляются эпитеты: стыр / устур ('великая'), гъжздуг/хъжздыг ('обильная'), сызгъжрин / сугъзжрийнж ('золотая'):
Уо, устур фхззхг,
Уо, гъхздуг фхззхг,
Уо, храцо нин, храцо! [6, 74]
О великая осень,
О щедрая осень,
О, приди к нам, приди! [6, 75]
Встречаются тексты, где осень выступает как благо для трудолюбивых и подобна смерти для ленивых:
Фхззхг хвзхрхн — удххссхг, Хорзхн — цхлгхнхн.
О, фхззхг, фхззхг, сызгъхрин фхззхг! [6, 74] Осень для ленивого — погубительница, Для работящего — кормилица. Осень, осень золотая! [6, 74]
Кроме того, в текстах упоминаются и представители мифо-религиозной системы имеющие отношение к изобилию, такие как Уацилла и Фхлвхра, а также покровитель мужчин Уастырджи:
Сызгъхрин Уастырджи, Ратт нын алцыдхр, Сызгъхрин Уастырджи! Хордхттхг Уацилла! Фосдхттхг Фхлвхра! Сой, сой, Уастырджи! [6, 74]
Золотой Уастырджи, Дай нам все, Золотой Уастырджи! Зерно дающий Уацилла! Скот дающий Фалвара! Сой, сой, Уастырджи! [6, 74]
Все осенние земледельческие песни, так же как и весенние исполнялись с верой в магию слова, поэтому пелось в них о радости богатого урожая и щедрости, с которой осенние работы подарят людям изобилие.
Обрядово-поздравительные песни обхода дворов представлены в летне-осеннем цикле песней Сой (букв. 'жир', 'сало', 'масло' обощенно сытость, обилие, достаток) исполнявшейся во время обрядовых хождений по дворам перед праздником Кххцгхнхн ('справлять чашу'). Этот праздник устраивали в честь мальчиков, родившихся в течение года. «Суть его сводится к тому, что в этот день родители невестки с богатыми дарами посещают своего маленького племянника. <...> Как правило, практически все расходы на приобретение подарков и организацию стола несла семья родившей женщины. Более того, она обходила своих ближайших родственников по отцу и матери с целью оказания ей посильной материальной помощи. С этим связано и название праздника, ведь мать новорожденного обходила родственников с большой деревянной чашей кжхц, собирая всевозможные подарки и припасы для этого праздника» [8, 92].
Одним из составляющих обряда являлись молодежные обрядовые шествия по дворам с пением. Участники обходов ходили ряженными в вывернутых мехом наружу шубах. Ключевым моментом ритуала являлось их одаривание, что и отразилось в текстах:
170 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
Се 'фсины фарсыл — дидитх, Сой цхуы, сой! Радавут нын чъиритх, Сой цхуы, сой! Сх бхгхны — гарзы дзаг, Сой цхуы, сой! Радавут нын дзы авджы дзаг, Сой цхуы, сой! Се 'фсины нхй иу зонхг, Сой цхуы, сой! Радавут нын физонхг, Сой цхуы, сой! [6, 80]
На поясе у хозяйки побрякушки, Сой идет, сой!
Вынесите нам пироги-ватрушки,
Сой идет, сой!
У них пива бочка полная,
Сой идет, сой!
Бутылку из нее нам дайте,
Сой идет, сой!
Их хозяйку никто не знает,
Сой идет, сой!
Принесите-ка шашлыка
Сой цжуы, сой! [6, 236-237]
Песни, исполняемые во время обряда Кххцгхнхн, встречаются с двумя типа рефренов: магический, в знак пожелания домочадцам изобилия, Сой, цхуы сой, и не имеющей смысловой нагрузки припев Уасси уарада.
Характер песни веселый и шуточный усиливался благодаря глумным мотивам:
Ухлх ухлкъхсхр касутх, Ухсси-ухрхйдх! Се 'фсин басуртх, Ухсси-ухрхйдх! Мхнх дын мх дзабыр, Ухсси-ухрхйдх! Ххндыгмх бабыр, Ухсси-ухрхйдх! <...>
Джлж быдыры биржгъ ахстон, Ужсси-ужржйдж! Се 'фсины сын бирж уарзтон, Ужсси-ужржйдж! [6, 79]
Вон над порогом касута, Уасси-уарайда! Хозяйка дома в обмороке, Уасси-уарайда! Вот тебе мой чувяк, Уасси-уарайда! В кадку с рассолом влезь, Уасси-уарайда! <...>
Там в поле волка ловил,
Уасси-уарайда! Хозяйку я очень любил, Уасси-уарайда! (пер. с ос. Д. Дзлиевой)
Таким образом, музыкально-стилевые особенности осетинских календарных песен обусловлены функциональной направленностью. Религиозно-мифологические песни в календарной обрядности осетин, представлены двумя типологическими группами. Напевы первой группы отчасти близки группе истори-ко-героических и эпических песен. Прежде всего, эти напевы связаны с ярко выраженной декламационной манерой исполнения и отличаются развитыми формами песенной строфики, нежели свадебные. Напевы второй группы имеют заклинательно-магическую функцию и близки к свадебным песням инициаци-онной линии обряда.
В обрядово-поздравительных песнях обхода дворов наличие игрового начала делает музыкально-ритмические и композиционные особенности ведущими в организации песенной формы. Темп исполнения всегда довольно быстрый и имеет тенденцию к постепенному ускорению к концу. В музыкально-типологическом отношении они близки к игровым хороводам.
Земледельческие песни осетинского народного календаря достаточно разнообразны и в музыкально-типологическом отношении примыкают к трудовому обрядовому фольклору.
Как в прошлом, так и в настоящем осетинские календарно-обрядовые песни исполняются в традиционной вокальной манере опорного двухголосия, где солирующий голос исполняет декламационный напев в достаточно свободном ритмическом оформлении, а фхрсаг (букв. - 'втора'), хором подтягивает бурдонный бас. Его мелодика достаточно неразвита и развертывается в узком диапазоне интонирования вокруг основной ладовой опоры. Координация солирующего голо-
са и хорового бурдона осуществляется в интервалах квинты и октавного унисона в опорных точках песенной формы - на возгласах-маркерах «Ой» и «Гъэй». Однако в ранних записях зимних обрядо-во-поздравительных песен обхода дворов встречаются образцы совместного чисто унисонного исполнения.
Обобщая аналитические наблюдения, отметим, что календарно-обрядо-вый цикл у осетин представляет собой сложно организованную систему, включающую, наряду с вербальными, музыкально-поэтические образцы фольклора. Основная их функция - магическая, способная воздействовать на окружающий мир и менять его в лучшую сторону. Как отмечают исследователи, «Обрядовое пение - мощнейшее магическое средство,
при помощи которого в преставлении народа, можно управлять временем, менять его ход или намерено стягивать в одну точку. В критических ситуациях, люди сознательно использовали это свойство звука с целью магического воздействия особой силы, уместного лишь в экстраординарных обстоятельствах» [14, 126-127].
В современной ритуальной практике, осетинские календарные песни продолжают существовать во вторичных формах фольклора. Усилиями фольклорных ансамблей и особо инициативной молодежи, обрядовый музыкально-поэтический фольклор возвращается в контекст некоторых обрядовых действ, что является решающим фактором в вопросе сохранения песенно-обрядового компонента осетинского народного календаря.
1. Щуров В. Жанры русского музыкального фольклора М., 2007. Кн. 1.
2. Миллер Вс. Осетинские этюды // Ученые записки императорского Московского университета. Москва, 1881. Репринтное издание: Владикавказ, 1992. Вып. 1.
3. Абаев В. И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Л.: Наука, 1989. Т. 4.
4. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. Л., 1979. Т. 3. 358 с.
5. Абаев В.И. Историко-этимологический словарь осетинского языка. М.;Л., 1958. Т. 1.
6. Памятники народного творчества осетин: Трудовая и обрядовая поэзия осетин / Сост. Т.А. Хамицаева; пер. Г.А. Дзагурова, Т.А. Саламова, Д.Г. Тменовой, А.А. Хадар-цевой и Т.А. Хамицаевой (ПНТО). Владикавказ, 1992.
7. Уарзиати В.С. Народные игры и развлечения осетин. Орджоникидзе, 1987.
8. Уарзиати В.С. Избранные труды: Этнология. Культурология. Семиотика. Владикавказ, 2007.
9. Дзлиева Д.М. Личный архив. Экспедиционный видеофонд.
10. Периодическая печать Кавказа об Осетии и осетинах / Сост. Л.А. Чибиров. Цхинвали, 1987. Кн. 3.
11. Гуриев Т.Л. О происхождении и значении сочетания "бурж нжл фыс" в осетинском яз. // Известия СОНИИ. 1968. Т. XXVII.
12. Таказов Ф.М. Дигорско-русский словарь. Русско-дигорский словарь. Владикавказ, 2015.
13. Хамицаева Т. А. Предисловие // ПНТО. Владикавказ, 1992.
14. Пашина О.А. Календарно-песенный цикл у восточных славян. М., 1998.
172 ИЗВЕСТИЯ СОИГСИ 25 (64) 2017
