CC BY
244
УДК
И. В. Андреева
канд. пед. наук, доцент, Челябинский государственный институт культуры E-mail: andreevairina7@gmail.com
МУЗЕОЛОГИЯ ДЛЯ МУЗЕОЛОГОВ: УЧЕБНАЯ ЛИТЕРАТУРА КАК «ЗЕРКАЛО» МУЗЕЙНЫХ РЕВОЛЮЦИЙ
Обоснована методика парадигмального анализа учебной литературы по музееведению/музеологии, на основе которой рассматривается теоретическое содержание российских учебников середины 1950-х -2000-х гг. Выделены качественные критерии анализа источников, позволяющие выявить регулятивы доминирующей парадигмы и границы периодов стабильного развития и революционного обновления музейной науки. К данным критериям относятся: 1) существенные революционизирующие события, социально-политический и культурный контекст подготовки учебного издания, основные достижения науки; 2) особенности локальной (специально-научной) картины мира; 3) характеристика субъекта исследования (профессионального научного форума и авторского коллектива); 4) концептуальное ядро парадигмы; 5) характеристика специфики парадигмы. Анализ показал, что базовые учебные труды по музееведению/музеологии отражают не только стабильные периоды в развитии науки. В момент коренных преобразований издаются учебники, пересматривающие основания науки с разных философских и методологических позиций. И в этом случае они становятся не презентантами признанной парадигмы, а «зеркалом» научной революции.
Учебная литература позволяет диагностировать симптомы трех научных революций в развитии отечественной науки XX - XXI в. Первая резюмировала этап развития преднауки. Сложившаяся в итоге классическая - музеецентристская - парадигма музееведения нашла воплощение в издании «Основ советского музееведения» (1955). Революционные изменения в науке следующего этапа отрефлексировало «Музееведение. Музеи исторического профиля» (1988). Его авторы представили гибридную форму теории, в которой классические образцы познания сосуществовали и взаимодействовали с неклассическими - доку-ментационным и коммуникационным подходами.
В конце 1980-х гг. начался генезис неклассической «музеологической» парадигмы. Учебные пособия третьего поколения (2000-е гг.) предложили мультиконцептуальную теорию, опирающуюся на новые философские основания (гносеология, аксиология; социокультурный, культурологический, антропоцентристский, информационно-семиотический подходы) и нормы междисциплинарности. Таким образом, в развитии отечественной музеологии можно выделить три основных этапа: преднауки - до середины 1950-х гг., классический (музееведение) - середина 1950-х - 1990-е гг. и неклассический (музеология) - с 2000-х гг. по настоящее время.
Ключевые слова: музееведение, музеология, история музееведения, парадигма, парадигмальный подход, научная революция, учебное пособие, классическая рациональность, неклассика
Для цитирования: Андреева, И. В. Музеология для музеологов: учебная литература как «зеркало» музейных революций /И. В. Андреева //Вестник культуры и искусств. - 2016. - № 4 (48). - С. 29-43.
Специфика основных видов вузовской традиции нормальной (курсив мой. - И. А.) нау-
учебной литературы - учебника и учебного по- ки» [12, с. 93]. Кун видел в этом ограничен-
собия - позволяет ставить и решать исследова- ность традиционной предметно-онтологической
тельские задачи, выходящие за рамки педагоги- модели обучения, раскрывающую процесс на-
ческих проблем и образовательного процесса. учного познания как постепенное накопление
Несколько десятилетий назад американский знаний, лишая его историю дискуссионного
философ-науковед Т. Кун размышлял о том, что контекста, генезиса идей, характеристики осо-
учебники «описывают установившиеся дости- бенностей становления и смены парадигм.
жения... и раскрывают основу современной Анализ истории науки привел философа-
29
науковеда к выводу о скачкообразном характере процесса научного познания - чередовании периодов нормальной науки (спокойной эволюции) и научных революций. При традиционном изложении идей и теорий этот процесс выглядит однозначным и линейным. В предметно-онтологическом описании научные революции становятся, по словам Куна, «невидимыми» [Там же, с. 94], а история науки подчиняется схеме кумулятивного развития.
То, что представлялось Куну недостатком учебной литературы, содержит определенный ресурс познания для исследователя зрелой парадигмы в чистом виде. В рамках конкретной исследовательской процедуры корпус теоретического знания учебного издания может быть рассмотрен как модель нормальной науки, функционирующей в рамках общепринятой парадигмы в исторически конкретный период. Куном было замечено, что выход в свет учебников или книг, их заменяющих, сопутствует утверждению первой парадигмы, последующие характеризуют итоги революционного обновления науки и обращаются к структуре проблем и теорий согласно вновь утвердившимся стандартам новых парадигм. Таким образом, пара-дигмальный анализ учебников и учебных пособий (как основных видов учебной литературы [14, с. 16]) может выступить в качестве реконструктивной практики, выявляющей регуляти-вы доминирующей парадигмы и границы периодов стабильного развития и революционного обновления.
Современная дидактическая теория учебника трактует его специфику как вид педагогического средства, с помощью которого осуществляется обучение основам науки [Там же, с. 24-26]. Иными словами, учебное пособие должно отличаться от научной литературы устойчивым па-радигмальным статусом и знакомить студентов в доступной форме с актуальным состоянием науки, опираясь на уже изложенные в научных монографиях и статьях парадигмы.
В отличие от уже сложившихся, зрелых наук, музеология не располагает авторитетным и представительным массивом трудов по теории науки и использует жанры учебной лите-
ратуры для обобщения этапных достижений в этой области. В данной статье обосновывается методика парадигмального анализа музеевед-ческо-музеологических учебных текстов и на его основании характеризуются парадигмаль-ные особенности трех поколений учебной литературы как проекция основных этапов развития отечественной науки.
Эмпирическую выборку изданий составили учебники и учебные пособия, выпущенные центральными издательствами в 1955-2000-е гг. [18-21; 30; 35; 36]. Издания региональных вузов этого периода в круг изучаемых источников не входили. Приспособленные, как правило, к программам учебных заведений, они в большинстве своем содержат изложение базовых учебников и не отличаются оригинальностью теоретической концепции. При обосновании выборки было отдано предпочтение пособиям с грифом УМО. Корпус проанализированных изданий с видовой точки зрения включает один учебник [36] и 6 учебных пособий комплексного характера [18-21; 30; 35]. В системе дидактической литературы учебное пособие имеет с учебником общую цель (изложение «основ научных знаний по определенному предмету в соответствии с целями и задачами обучения, сформулированными учебной программой»), но осуществляет изложение основ дисциплины «с определенных авторских позиций» [14, с. 17-18] (курсив мой. - И. А.).
Издания прошлого столетия в настоящее время, безусловно, представляют собой историографическое явление, так как их содержание актуально для парадигм, ставших достоянием истории. Созданию учебников в контексте развития советского музееведения и воплощению в них обобщающих парадигм посвящен ряд статей В. Ананьева, Е. Вакулиной, Л. Скрипкиной. Сегодня в состоянии активного использования пребывает учебная литература, вышедшая в течение последних полутора десятилетий, о чем свидетельствуют неоднократные переиздания некоторых пособий. Факт переиздания также является косвенным подтверждением их релевантности парадигме, признанной профессиональным сообществом в настоящее время.
30
Первоначально исходная гипотеза исследования строилась на предположении о том, что теоретический базис учебных пособий по музееведению и музеологии фиксирует модель нормальной науки, функционирующей в рамках общепринятой парадигмы. Однако в процессе исследования мы пришли к выводу, что базовые учебные труды отражают не только стабильные периоды в развитии науки. В момент коренных преобразований издаются учебники, пересматривающие основания науки с разных философских и методологических позиций. И в этом случае они становятся не презентантами признанной парадигмы, а «зеркалом» научной революции.
Основные характеристики парадигмы и нормальной науки были определены Т. Куном в контексте учения о научных революциях и получили дальнейшее развитие в трудах его последователей и оппонентов. Современная нау-коведческая литература трактует парадигму как общепризнанную концептуальную схему, выполняющую нормативную функцию по отношению к научному сообществу в течение определенного исторически ограниченного периода. Смена парадигм - кульминационная точка научных революций, приводящих к новым правилам и стандартам научной практики, которые надежно обосновывают новые принципы, методы и нормы исследования, а потому признаются научным сообществом в качестве образцов, идеалов и ценностей. Развитие науки в рамках качественно новой парадигмы до той поры, пока учеными не осознаются новые необъяснимые противоречия и не возникают конкурирующие с парадигмой новые концепции, было названо Т. Куном «нормальной наукой». Не стоит забывать, что теория Куна верифицировалась данными естественных наук, что же касается социальных и гуманитарных наук, то для них «нормальным состоянием является такое, при котором сосуществуют различные версии, каждая из которых предлагает свое "заключение к наилучшему объяснению"» [11, с. 61]. Таким образом, полипарадигмальность в рамках стабильных периодов социально-гуманитарных наук может быть признана «нормальным» явлением.
В контексте парадигмального подхода в комментарии нуждается тезис о революционном обновлении науки, получивший в терминологии Куна и современном науковедении название «научной революции». Философы науки сходятся во мнении о том, что «не существует четкой структуры, в рамках которой можно было бы рассматривать эволюционные и революционные стадии в развитии науки» [23, с. 206]. В литературе отмечается многоас-пектность подлинных революций в науке и отсутствие четких критериев революционных изменений. Бесспорной характеристикой таких изменений является «перерыв постепенности в развитии, сопровождающийся не только возникновением принципиально нового знания, но и перестройкой оснований прежнего знания» [23, с. 209]. В типологии научных революций выделяются внутридисциплинарные механизмы преобразований и междисциплинарные взаимодействия. Внутридисциплинарные революции обусловлены обращением к новым объектам исследования, требующим формирования новых методов и объяснительных теорий, преобразующих в итоге основания науки. Междисциплинарные революции - «своего рода "прививки" парадигмальных установок одной науки на "древо" другой» [15, с. 210].
Современная зарубежная музеология оперирует понятием музейная революция. Концепция трех «музейных революций», выдвинутая голландскими учеными П. ван Меншем и Л. Мейер-ван Менш, датирует первую началом XX в. и связывает ее с профессионализацией музейного сектора - появлением национальных ассоциаций и специальной периодики. Вторая «музейная революция» ассоциируется с качественно новыми процессами осмысления музейной теории и практики в период кризиса культуры 1960-1970-х гг. Третья приходится на последние десятилетия и обусловлена формированием «новой», социально ориентированной музеологии [13, с. 24-25; 5, с. 4-5]. Эта схема качественных преобразований музейного мира корреспондируется с периодизацией музейной теории, обоснованной чехословацким ученым З. Странским, выделившим в ее развитии дона-
31
учную стадию (XVI - конец XIX в.), эмпирически-описательную (первая половина XX в.) и стадию теории и синтеза (1960-е гг. по настоящее время) [6]. Экстерналистский подход супругов ван Менш и интерналистская концепция науки З. Странского создают модель поступательного движения науки, в которой нет места анализу структуры и механизмов коренных, качественных преобразований. Кроме того, понятие музейная революция в трактовке ученых ван Менш скорее отражает явления отраслевого порядка, а не тенденции научных исследований.
Разработанные в системе парадигмального подхода методы исследования [9] позволяют осуществить анализ теоретических блоков учебных пособий по музееведению/музеологии на основе следующих качественных критериев:
- существенные революционизирующие события, социально-политический и культурный контекст подготовки учебного издания, основные достижения науки (музееведения/ музеологии);
- особенности локальной (специально-научной) картины мира (НКМ); НКМ - схематизированный познавательный образ исследуемой реальности, в рамках которого определяется стратегия познания (проблематика, мировоззренческие принципы, язык и стиль мышления);
- характеристика субъекта исследования -особенности профессионального форума и специфика авторского коллектива учебника как фактор признания парадигмы научным сооб-ществом1;
- концептуальное ядро парадигмы - концептуальные основы теории музея и музейно-сти (теории, гипотезы, концепции, идеалы и нормы научного познания, ценности, философские основания науки); в иерархии музейного знания санкт-петербургским ученым О. С. Са-панжой данный уровень научных исследований был определен термином музеология [24, с. 201]
1 Включение Куном научного сообщества в структуру модели развития науки знаменовало выход за рамки интернали-стской концепции и перспективы изучения взаимодействия науки с обществом, культурой.
и введен в структуру науки наряду с музееведе-нием/музеографией и музейным делом2;
- характеристика специфики парадигмы.
Первое систематизированное изложение теоретических основ музейного дела в нашей стране было предпринято в 1955 г.в учебном пособии «Основы советского музееведения» [21]. Авторство пособия характеризовало авторитетный и представительный, но жестко централизованный форум - довольно многочисленный коллектив ученых НИИ музееведения и десяти крупнейших музеев страны (они представляли самый многочисленный и идеологически значимый сегмент музейного мира - музеи краеведческого профиля), где пособие прошло предварительную апробацию.
Впервые в пособие, в котором традиционно превалировали прикладные аспекты музейной деятельности, была введена теоретическая глава «Музей и его специфика» [7]. К этому времени, главным образом благодаря развитию музееведческой мысли в первой трети XX в., сложилось предпосылочное знание - картина музейной реальности, направлявшая эмпирический поиск, формировавшая основной круг проблем. Он концентрировался, во-первых, вокруг причин возникновения музея, сущности музейного отражения законов природы и общества, роли музейных предметов на разных этапах его развития, а во-вторых, вокруг возможностей научно-просветительской деятельности, заложенной в специфике музея.
В пособии были обозначены контуры парадигмы, чей объяснительный потенциал базировался на положениях марксистско-ленинской теории познания. Сущность музея определялась как исторически сложившаяся форма реализации общественной потребности в чувственном познании предметов, которые вне музея и в данном месте не встречаются. Музей воссоздает материалистическую (и атеистическую) кар-
2 В дискуссионной статье, опубликованной в журнале «Вопросы музеологии» в 2013 г., О. С. Сапанжа обосновала тождественность трех уровней методологии исследований в пространстве музейного дискурса трем разделам научного знания: концептуальный уровень формирует проблемное поле музеологии, синтетический - музееведения и музео-графии, технологический - музейного дела [24, с. 201].
32
тину мира, дает представления о многообразии отношений и связей, чем способствует формированию диалектико-материалистического мировоззрения. Базовый концепт парадигмы -«музей» - фигурирует в теории как идеальный эмпирический объект, отождествляющийся с культурно-просветительским учреждением. Этим объясняется отсутствие необходимости в концептуализации понятия. Музей-учреждение анализируется как замкнутая малая система, что объясняет доминирование технологического подхода в структуре учебного пособия. Закономерно, что идеалы и ценности парадигмы формируются вокруг директив культурной революции - «воспитания в духе коммунистических идеалов», «помощи народному хозяйству через пропаганду техники, передовых методов труда», практического использования коллекций «в интересах народа». Как частное теоретическое следствие теории оформляется позитивистское понятие музейного предмета через параметры достоверности, проверяемости опытом («первоисточник знаний и несомненное (вещественное) доказательство как данного предмета, так и ему подобных» [7, с. 20]).
Музееведение (с обязательной приставкой «советское») эмансипируется от профильных наук, но еще не позиционируется как самостоятельная дисциплина, а рассматривается как теория практики, которая формируется индуктивно - «...только на основе обобщения передового опыта советских музеев» [Там же, с. 7]. В пособии четко прослеживается характерный для этапа классической рациональности идеал единой стратегии построения теории, полученной как обобщение опыта. Объект изучения - музейное дело (т. е. система отраслевых процессов и взаимодействий) - мыслится как система с жестко детерминированными связями. Нормы познания стремятся преодолеть случайность, объяснить развитие как поступательное движение, подчиненное объективным законам. Познание осуществляется через формы абстрактных субъект-объектных отношений.
Таким образом, в «Основах советского музееведения» прослеживаются регулятивы клас-
сической парадигмы отечественной музеоло-гии, генезис которой пришелся на первое послевоенное десятилетие. Она носила выраженный музеецентристский характер: фиксировала связи теории с музеем как учреждением на основе марксистско-ленинской методологии. Ее особенности характеризуются типичными для классической рациональности познавательными установками: эмпиризмом методов, линейностью, жестким детерминизмом, субъект-объектной направленностью познания. Вместе с тем в определении сущности музея авторы пособия выходили за рамки институциональной формы, делая шаг от эмпирических к теоретическим построениям и намечая переход к новой парадигме, знаменовавшей оформление музееведения как научной дисциплины.
Последовавший за выходом «Основ советского музееведения» период был связан с существенными изменениями в структуре музейной сети, появлением новых организационных форм музея, оживлением общественной инициативы, «музейным бумом». В мировой музейной практике 1960-1980-е гг. принято характеризовать параметрами активной вовлеченности музеев в социальную жизнь. «Движение за музейную модернизацию» в периодизации супругов ван Менш тождественно «второй музейной революции». Аналогичные процессы происходят не только на Западе, но и в России; и не только в развитии музейной отрасли, но и музейной теории. Последнему обстоятельству способствовала динамичная деятельность специализированных музееведческих центров в СССР, организованные ими конференции, научные дискуссии и комплексные исследования, введение музееведения в реестр научных специальностей, открытие профильных кафедр. Дисциплинарное оформление науки нашло отражение в сочетании ее познавательных и социальных форм организации: ни до, ни после этого периода музейная наука не была в такой степени институциализирована и централизована. Принципиальное значение для развития музееведческого дискурса имело международное сотрудничество (представительство СССР в Международном совете музеев - ИКОМ - с 1957 г.,
33
участие в работе симпозиумов Международного комитета по музеологии - ИКОФОМ - с момента его основания в 1977 г.). Перемены в жизни отрасли и общества потребовали пересмотра оснований музейной науки. Следующим шагом было ее статусирование в качестве научной дисциплины. Свидетельством вновь назревших фундаментальных проблем, которые не могут быть решены средствами институциональной -музеецентристской - парадигмы, стал выход учебного пособия «Музееведение. Музеи исторического профиля» (1988), написанного многочисленным авторским коллективом в сотрудничестве с музеологами Восточной Европы.
В отличие от учебника 1955 г., адресованного широкому кругу профессионалов, осваивавших музеологическую специфику непосредственно в практической деятельности, пособие конца 1980-х гг. имело в виду целевую группу студентов исторических факультетов, в чьи учебные планы была введена соответствующая дисциплина. Это был следующий шаг на пути эмансипации профессии от профильных дисциплин. Перед учебным курсом ставилась задача специализации на этапе получения базового исторического образования. Учебное пособие открывал раздел с симптоматичным названием -«Музееведение как научная дисциплина» [22].
Несмотря на международное признание музееведения самостоятельной наукой со своим предметом, языком, структурой, авторы пособия констатировали скорее переход от «советского» к «марксистско-ленинскому» музееведению, нежели состояние «нормальной науки». Издание, по сути, знаменует вторую революцию, которая при сохранении классических познавательных установок и стиля мышления вводит понятие сложного объекта. Аспектами его изучения становятся динамические состояния - процессы развития и изменения.
Объектом исследования музееведения провозглашается музей, музейное дело как общественное явление, а музееведение определяется как «общественная наука, изучающая процессы сохранения социальной информации, познания и передачи знаний и эмоций посредством музейных предметов; музейное дело, музей как
общественный институт, его социальные функции и формы их реализации в различных общественно-экономических условиях» [22, с. 9]. В музееведении сохраняется однозначное главенство диалектико-материалистической методологии, а теоретическим фундаментом новой парадигмы становится универсальная концепция экономического детерминизма. С одной стороны, это открывает перспективу информационного анализа, так как в то же время и на этих же основаниях формируется теория информации и информационный подход к истории. С другой - глубоко идеологизированная общенаучная методология накладывает серьезные ограничения. Так, на основе принципа историзма, ограниченного рамками исторического материализма, авторы пособия объясняли причины происхождения музея реальными историческими условиями «во взаимосвязи с различными социально-экономическими факторами, классовой борьбой» [22, с. 25]. Музейные предметы рассматривались как свидетельства исторического развития общества, поэтому теория отбора предметов в коллекции опиралась на принцип партийности - выявление до-кументационной связи с классами, социальными слоями, общественными группами. Отношения музея и общества укладывались в простую схему: «Музей исходит из требований общества, а требования общества выражены в решениях партии» [18, с. 60]. Ядерная проблематика исследований по-прежнему концентрировалась вокруг центральных категорий музейный предмет и музей.
В поисках метода отечественные музееведы обратились к смежным документо-коммуникационным наукам, которые в это время также находились в стадии становления. В результате в теории музейного предмета наметился поворот к документоцентричности, характерный в то время и для зарубежной музеологии [3, с. 14]. Методология документо-коммуникационных наук открывала перспективу анализа музейного предмета как документа, что в свою очередь проясняло и сущность музееведческого подхода, отличного от методологии профильных дисциплин, ранее лежав-
34
шей в основе изучения коллекций. Представление о предмете «как неисчерпаемом источнике информации» и его структуре [13, с. 151] в исследованиях отечественных музееведов воплотилось в обосновании его свойств и функций. Авторы пособия оперировали термином доку-ментационная ценность предмета [18, с. 59] и фактически вводили дискутируемое на форумах ИКОФОМ понятие музеальность (в отечественной традиции - музейность), рассматривавшее феномен музейного предмета как воплощение особой потребности в сохранении и использовании предметов, «обладающих свойством отражения действительности и являющихся источниками ценной семантической и эстетической информации или представляющих этическую ценность» [22, с. 14]. В теории научно-фондовой работы во главу угла ставилось познание ценности и материальной (субстанциональной) сущности документа. Фонд рассматривался как «документальная система, особая модель реального мира, новое качество в сравнении с единичными предметами», что актуализировало познание ценности предмета как части фонда.
Новый подход к анализу музейного предмета был принципиально важен не только для развития теории, но и для реализации социальной миссии музея, уже отказавшегося от политико-просветительской доктрины и развивавшегося в образовательно-воспитательном направлении. Идеалы научного познания артикулировались в учебном пособии в терминах «активного влияния на более полное и глубокое приобщение трудящихся к сокровищам духовной и материальной культуры» [18, с. 3], гармоничного развития человека. А музейные предметы в итоге рассматривались «не только [как] первоисточники знания, но и [как] культурно-исторические ценности, [которые] являются... специфическим средством прямой коммуникации и отсюда - средством образовательного, в том числе эмоционального, эстетического воздействия, воспринимаемого главным образом зрительно» [22, с. 14].
Таким образом, в дидактическом повествовании был обозначен парадигмальный пово-
рот, связанный с принципиально новым объектом исследования - музейностью. Представление о музейности как способе реализации особого ценностного отношения к миру посредством отбора, коллекционирования и дальнейшего изучения тезауруса артефактов и натурфак-тов принципиально меняло основания музее-центристской парадигмы. Категория музей уже не могла отождествляться с учреждением, так как, воплощая саму суть музейности, предполагала все возможные формы коммуникации музейного документа. В теоретических главах учебного пособия намечался абрис документо-коммуникационной парадигмы, но он лишь трансформировал научную картину мира и позволил сформулировать, но не решить новые проблемы. Концептуальное ядро музееведения конца XX в. сохранило в качестве доминирующей музеецентристскую парадигму. Фаза революционного обновления науки не получила завершения: познанию были предъявлены сложные самоорганизующиеся объекты (не «музейный предмет», а «документ»; не «музей-учреждение», а «музей - социальный институт»; музейность), но не был сформирован необходимый инструментарий для их изучения. В результате были определены, но так и не разработаны ни основные категории музееведения, ни частные теории, такие как теория музейного предмета, документирования, научно-фондовой работы, коммуникации. Авторы учебника к числу нерешенных проблем относили своеобразие музейного предмета в сравнении с другими видами документов, отличие музея от других документальных институтов, документальные свойства музейного предмета. При отсутствии единства в понимании документа в профессиональном сообществе, инте-гративных связей со смежными науками и зарубежной музеологией становление качественно новой, неклассической парадигмы в рамках документо-коммуникационного подхода не состоялось1. В отличие, например, от опыта ев-
1 Косвенным свидетельством тому стало и отсутствие, например, научных монографий по данной теме. Сборники научных статей, которые в это время активно издаются [1; 16; 17; 32], не могут рассматриваться как альтернатива монографиям, потому что статья как жанр научной публикации в социогуманитарных
35
ропейской музеологии, где в это же время получили импульс к развитию холистские подходы и, в частности, был проведен структурно-функциональный анализ музейного предмета как носителя данных, позволившего представить предмет в качестве информационного генератора и тем самым обосновать музеологическую специфику его изучения и использования [4]. Дефицит методологии, важность формирования теории «с верхних этажей» осознавалась авторами пособия. «Важно не только обобщение практического опыта, но и разработка новых моделей музейно-специфических классификаций», - писали коллеги из ГДР [34, с. 63]. Это давало надежду на формирование новой неклассической парадигмы в ближайшем будущем. Надежда осуществилась, однако вектор научных поисков в последующие десятилетия резко изменил свое направление.
«Музееведение. Музеи исторического профиля» увидело свет на изломе эпох. Уже следующее после его выхода десятилетие стало новым этапом в развитии страны и отрасли. Смена приоритетов культурной политики, переориентация на демократические ценности, рост глобализации и, как следствие, возникновение угрозы исчезновения локальных культур; войны, межнациональные конфликты и угроза безопасности культурного наследия; адаптация к новым экономическим условиям, технологический бум и становление техногенной цивилизации; экологический кризис и ориентир на экоустойчивое развитие; новые форматы музея и обновление типологической структуры музейного мира; стремительное устаревание музейных экспозиций, созданных в доперестроечный период; колебания спроса на музейные услуги - далеко не исчерпывающий перечень внешних координат развития музейной отрасли. На рубеже тысячелетий музейная институция ответила на внешние «вызовы» инновациями, которые существенно трансформировали научную картину музейной реальности. В ней появились представления о музее как
науках чаще ориентируется на постановку проблемы или результаты научного исследования, отличается дискуссионным характером и не содержит стройного изложения теории.
институте социальной инклюзии, открытом к проблемам местного сообщества, локальным культурам, социально незащищенным группам населения. Смещение акцентов с коллекционирования к музеефикации проявило себя в интересе к городской этнографии, быту XX в., истории повседневности. Кризис исторической науки откликнулся пересмотром сущности принципов идейности и научности в комплектовании коллекций и проектировании экспозиций. Ведущий исследователь истории музейного дела России А. А. Сундиева отметила тенденцию отражения истории «не как процесса, а как времени, наполненного символическими вещами, - истории, понятой как развитие культуры "без войн и революций"» [19, с. 190]. Подобные изменения на Западе были осмыслены в формате новой критической/общинной му-зеологии [13, с. 84-86].
Внешние обстоятельства сами по себе еще не являются событиями, революционизирующими развитие отраслевой науки. Перечисленные трансформации были попытками преодоления нарушений, возникших в связи с нелинейными процессами в системе «музей - общество», новыми источниками неравновесности, ведущими к кризисам. Внутренние кризисы неизбежно влекут за собой смену музейных парадигм, так как музей, с точки зрения синергетики, - система, принципом которой является саморазвитие, т. е. «процесс, детерминированный изнутри, а не извне» [Цит. по: 2, с. 39]. Данный тезис справедливо экстраполировать и на отраслевую науку. Учебные пособия по музееведению/музеологии, вышедшие в 2000-х гг., не только дают возможность в этом убедиться, но и датируют третью музейную революцию.
Странным и удивительным может показаться тот факт, что происходит она на фоне снижения интереса к теории в связи с децентрализацией науки и необходимостью решения музеями экономических и управленческих проблем1. Однако в это же время спустя не-
1 Музеолог О. С. Сапанжа в публикации 2010 г. справедливо отмечала, что «в своеобразном "рейтинге" исследовательского интереса музееведов теоретическим работам отводится последнее место» [29, с. 102].
36
сколько десятилетий в стране возобновляется практика регулярной подготовки музейных кадров. Для студентов вузов, обучающихся по музееведческим и музеологическим специальностям и профилям, издаются по-прежнему комплексные, но отличающиеся авторским составом и структурным разнообразием учебники и учебные пособия. Сохраняя традиционную связь с предметным знанием (главным образом с историей), образовательные программы вузов на протяжении полутора десятилетий стремились реализовать новые нормы научного познания в музееведении, связанные с переходом от интердисциплинарности (тесной связи с профильной методологией) к междисципли-нарности (системному подходу к изучению наследия в контексте целостного бытия человека и человечества и, соответственно, в контексте социогуманитарных наук). Данный переход отражал и трансформацию самой науки (дифференциацию научного музейного дискурса и выделение концептуального ядра теории -музеологии), и динамику профессиональных компетенций специалиста музейного дела, отразившуюся в наименованиях квалификаций: сначала - «историк-музеевед», затем - «музеевед», в настоящее время - «бакалавр/магистр по направлению "музеология"».
Авторство учебников запечатлело основные черты профессионального форума первых десятилетий нового века - дискретность его коммуникационного пространства, лидерство вузовских научных центров в создании обобщающих трудов, децентрализацию науки. Из пяти проанализированных пособий два созданы авторитетными научно-исследовательскими коллективами - Российским институтом культурологии [20] и Академией переподготовки работников искусства, культуры и туризма [19], авторство трех пособий индивидуально [30; 35; 36].
Симптоматикой нового качественного состояния науки стала попытка ее отнесения к определенному классу наук. Учебное пособие, вышедшее под грифом Российского института культурологии (2005), отнесло музееведение к дисциплинам историко-культурологического
цикла, а также к более широкому комплексу -гуманитарных наук [20, с. 29]. Это не бесспорное утверждение, но оно тем не менее характеризовало значимый процесс самоопределения науки и вновь актуализировало проблему поиска ее идентичности. Преодолев границы классической рациональности и выйдя на просторы концептуального плюрализма неклассики, музеология должна была опереться не на одну доминирующую парадигму, а на комплекс взаимодополняющих концепций, которые открывали перспективу теоретического познания сложных самоорганизующихся объектов. Не случайно в учебниках появились обширные разделы истории музеев и музейного дела; а удельный вес технологически-описательных глав почти сравнялся с теоретическими, при этом появились самостоятельные разделы, посвященные музейному предмету, музейному источниковедению, теоретическим моделям музея, музейной коммуникации.
Концептуальное ядро теории в анализируемых источниках опирается (а в большинстве случаев пока только стремится опереться) на новые философские основания:
1. Социокультурный подход - основополагающий в анализе истории музеев и музейного дела.
2. Культурологический подход, заявивший о музее как о «неком культурном тексте» [20, с. 10] и определивший музейный предмет как знак коммуникативной системы, родственной тексту. В рамках культурологического подхода сформировалось представление о музее как «культурной форме» и были открыты перспективы системного изучения феномена музейности.
3. Теорию социального взаимодействия и концепции коммуникации, заимствованные из социальной информатики и позволившие обоснованно изложить теорию музейной коммуни-кации1.
1 Именно развитие коммуникационных представлений было осознано как поворотный пункт в развитии музееведения, обозначившийся еще в начале 1980-х гг. [8]. В учебнике 1988 г. они были только намечены, так как не получили еще устойчивого признания и не были структурно оформлены. В пособиях 2000-х гг. теория коммуникации стала выступать в качестве фундаментального основания в изложении основ науки. Пособия воспроизводят динамику научных исследований,
37
4. Идеи целостного системного изучения человека и природы, позволяющие воссоздать единый образ мира (концепция идеального музея Н. Ф. Федорова, биосферно-ноосферная концепция В. И. Вернадского), рассматривающиеся как методологическое обоснование междисциплинарности [30].
5. Гуманитарный, антропоцентристский подход.
6. Гносеологию, перед которой ставится вопрос о познаваемости исторической действительности [20, с. 76], от его решения в свою очередь зависят возможности объективной экспертизы ценности музейных предметов и моделирования исторического процесса.
7. Аксиологию, также требующую в перспективе развернутой музеологической интерпретации, так как именно она позволяет оценить не только степень выраженности основных свойств музейных предметов, но и воплощение в них идеального человеческого духа, степень интеграции социального и культурного, чувственного и сверхчувственного (идеаци-онного) компонентов [2, с. 36].
8. Информационно-семиотический подход и герменевтику в описании частных теорий музейного источниковедения и музейного предмета.
Некоторые учебники оперируют понятием модели и обосновывают эмпирические схемы, что также свидетельствует о более высокой степени обобщения и введении в образовательную практику неклассических образцов познания. В ряде случаев сохраняются прежние, классические основания, но и они существенно
в которых «коммуникационные представления выступали одновременно как теоретическая "рамка" и как исследовательский инструмент, позволяющий по-новому ставить и решать проблемы, традиционно относящиеся к области экспозиционной и образовательной работы музеев. Иногда эта "рамка" расширяется и до границ предмета музееведения в целом, захватывая также фондовую работу и комплектование» [8, с. 424]. Данный пласт исследований, безусловно, способствовал возможности компактного и стройного изложения сути теории музейной коммуникации в пособии «Основы музееведения» одним из пионеров этого направления в отечественной музеологии - М. Б. Гнедовским. Доминирующая роль коммуникационного направления в последние годы была подтверждена не только многочисленными статьями, но и диссертационными исследованиями, изданием научных монографий и учебных пособий [25]. Вместе с тем теория музейной коммуникации носит частнонаучный характер и не может претендовать на парадигмальный статус.
корректируются. Так, теория музейного предмета ранее однозначно опиралась на марксистскую теорию отражения. В учебниках нового поколения теоретическим базисом выступает теория музейности. Несмотря на то что к моменту выхода учебников третьего поколения она не получила должной разработки, а «термин остановился на уровне методологической констатации» [26, с. 185], в понимание музейного предмета были внесены существенные уточнения: «Историческая действительность не только отражается в музейном предмете -она в нем воплощается»; он сам является частью этой действительности, непосредственным свидетелем состояния культуры своей эпохи» [20, с. 46-47]. Именно вещевые предметы - наиболее полное воплощение музейности. Материальный носитель заключает в себе черты «воплощения», что существенно повышает значимость ранее не называемого свойства фактурности музейного предмета.
Учебные издания показали, что феномен музейного предмета - может быть, одна из самых динамично развивающихся категорий музеологии и реалий практики, для осмысления которой необходимы методы неклассической рациональности. Фундаментальные характеристики музейного предмета в изменившемся музеологическом контексте стали дополняться, а то и вытесняться принципиально новыми качествами - символизации реалий жизни и культуры конкретных эпох, включенности в коллективную память. «Осовременивание» музейного предмета сделало его легко заменяемым и даже подлежащим практике мягкой музеефикации с сохранением утилитарной функции. Совершенно очевидно, что выработка сущностного понятия уже не может опираться на позитивно наблюдаемые свойства и качества предмета. Не исключено, что возвратное движение к термину документ в этих изменившихся условиях вновь окажется продуктивным. В понятие наследия вошли аспекты нематериальной культуры и уникальные памятники природы. Появилась практика сохранения и демонстрации живых экспонатов ex situ.
38
Эти терминологические проблемы артикулируются в учебных пособиях, но, разумеется, не решаются ими, как и многие другие, связанные, в частности, с сущностной разработкой таких фундаментальных категорий музеологии, как музей - социальный институт, музей-организация, музеефикация, нематериальное культурное наследие. Структурному изложению теории мешает отсутствие структурно-функциональной модели музея, аналогичной, например, широко известной модели «библиотеки Столярова», разработанной в библиотековедении [31]. Не снят с повестки дня и вопрос о развитии теорий документирования и тезаврирования [28, с. 102-103], которое тормозится слабой разработкой в музеологии гносеологических и аксиологических аспектов. О. С. Са-панжой было справедливо замечено, что «за пределами разделов учебников обнаруживается пространство неисследованных проблем и нераскрытых формулировок» [26, с. 182].
Таким образом, парадигмальный анализ учебной литературы по музееведению/ музеологии позволяет диагностировать симптомы трех научных революций в развитии отечественной науки XX - XXI вв. Первая резюмировала этап развития преднауки, накопления эмпирического материала и эмансипации музееведения от профильных дисциплин к середине XX в. Она носила внутридисципли-нарный характер. Сложившаяся в итоге классическая - музеецентристская (музейно-институциональная) парадигма музееведения нашла воплощение в издании «Основ советского музееведения» в 1955 г. «Революционную ситуацию» в науке следующего периода, связанную с концепциями восточноевропейской музеологии 1970-1980-х гг., отрефлексировало «Музееведение. Музеи исторического профиля» (1988). Его авторы не сумели преодолеть «элементаризм»1 классических парадигм и
1 Элементаризм - доминирующий в классической физике подход, согласно которому свойства физических систем описываются характеристиками составляющих их элементов. В контексте статьи данный термин употреблен как противоположность холистскому подходу, исходящему из представлений о нередуцируемости свойств целого к свойствам элементов и их взаимодействиям.
представили гибридную форму теории, в которой классические образцы познания сосуществовали и взаимодействовали с неклассическими - документационным и коммуникационным подходами. Оказавшись на пороге междисциплинарной революции, музееведение, тогда еще советское, не сумело разрешить ее в пользу новой - неклассической - парадигмы. Музееведение продолжало развиваться в рамках му-зеецентричности, однако воспроизведение старых образцов в изменившихся условиях неизбежно приводит к генерированию новых идей и открытий [23, с. 202]. Генезис новой парадигмы начался практически сразу после выхода пособия 1988 г. «Переключение гештальта» запечатлели учебные пособия третьего поколения, вышедшие в 2000-е гг. и ставшие «зеркалом» третьей - «музеологической» - революции. Их авторы предложили мультиконцепту-альную теорию, опирающуюся на новые философские основания и нормы междисциплинар-ности. Музеология стала динамично развиваться в координатах культурологии. Это позволило убедительно обосновать теорию музейной коммуникации и сфокусировать проблематику дальнейшего научного поиска на область категорий, воплощающих самоорганизующиеся объекты. Становление данного этапа относится к 1990-м гг., его сущность О. С. Сапанжой была определена как «этап системного осмысления феномена музея и музейности» [24, с. 203].
Таким образом, в развитии теоретической музеологии к середине 2000-х гг. можно выделить три основных этапа: преднауки - до середины 1950-х гг., классический (с опорой на музеецентристскую парадигму) - середина 1950-х - 1990-е гг. и неклассический - музеология - с 2000-х гг. по настоящее время. Соответственно, начало 1950-х, рубежи 1970-1980-х и 1990-2000-х гг. могут быть признаны условными датами научных революций в отечественном музееведении/музеологии. Вместе с тем избранный в данном исследовании метод парадигмального анализа учебной литературы не является достаточным для окончательных выводов. Для получения репрезентативных данных исследование должно быть продолже-
39
но в отношении всех видов источников научного характера, тогда будет снято (или подтверждено) парадоксальное наблюдение: революции (или их видимость?) есть, а уверенности в статусе науки нет, и все размышления о смене парадигм - всего лишь иллюстрация «методологической спирали», на витках которой уже более чем полстолетия циклически возобновляется и не находит решения обсуждение одних и тех же проблем [26, с. 185].
Хронологической границей последнего из проанализированных поколений учебников является 2006 г. Прошедшее с этого времени десятилетие было отмечено выходом определенного количества дифференцированных
учебных пособий, посвященных отдельным дисциплинам учебного плана и курсам по выбору [5; 25; 29; 33]. Думается, эта тенденция будет укрепляться и далее, и в следующем поколении учебной литературы общая теория музеологии приобретет формат развитой науки, в контексте чего получат теоретическое обоснование границы науки, ее категории и оригинальная методология. Хочется надеяться, что прошедшее с 2006 г. десятилетие - время зарождения новой парадигмы постнеклассиче-ской науки, в которой будут синтезированы не только когнитивные, но и ценностные аспекты, а теоретический синтез возобладает над слоем эмпирических фактов и технологических схем.
1. Актуальные проблемы советского музееведения: сб. трудов / Центр. музей революции СССР. - Москва, 1987. - 121 с.
2. Акулич, Е. М. Музей как социальный институт: моногр. / Е. М. Акулич. - 2-е изд., доп. и испр. - Тюмень: РИЦ ТГАКИ, 2009. - 280 с.
3. Андреева, И. В. Парадигмальный подход в музеологии и интегративная методология П. ван Менша / И. В. Андреева // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2016. - № 1 (45). - С. 7-19.
4. Андреева, И. В. П. ван Менш об информационной структуре музейного предмета / И. В. Андреева // Культура - искусство - образование: XXXVII науч.-практ. конф. проф.-преподават. состава вуза. - Челябинск: ЧГИК, 2016. - С. 97-100.
5. Ананьев, В. Г. История зарубежной музеологии: учеб.-метод. пособие / В. Г. Ананьев. - Санкт-Петербург, 2014. - 136 с.
6. Ананьев, В. Г. К вопросу о периодизации музеологии / В. Г. Ананьев // Вестник Челябинской государственной академии культуры и искусств. - 2013. - № 2 (34). - С. 38-42.
7. Галкина, П. И. Музей и его специфика / П. И. Галкина, И. П. Иваницкий // Основы советского музееведения. - Москва: Гос. изд-во культурно-просветительной литературы, 1955. - С. 10-38.
8. Гнедовский, М. Б. Музейная коммуникация / М. Б. Гнедовский // Основы музееведения. - Москва, 2005. - С. 421-437.
9. Ермолаева, О. А. Основные принципы, методы и уровни современного парадигмального подхода / О. А. Ермолаева // Вестник Нижегородского университета им. Н. И. Лобачевского. Серия Социальные науки. - 2008. - № 1 (9). - С. 163-168.
10. Каулен, М. Е. Теоретические основы музееведения / М. Е. Каулен, Н. Г. Самарина // Основы музееведения / под ред. Э. А. Шулеповой. - Москва: Едиториал УРСС, 2005. - С. 13-37.
11. Клюканов, И. Э. Феномен коммуникации и гуманитарные науки / И. Э. Клюканов // Вопросы философии. - 2016. - № 2. - С. 56-63.
12. Кун, Т. Структура научных революций [с вводной статьей и дополнениями 1969 г.] / Т. Кун. - Москва: Прогресс, 1977. - 300 с.
13. Менш, П. ван. К методологии музеологии / П. ван Менш // Вопросы музеологии. - 2014. - № 1 (9). - С. 15-291.
14. Меретукова, З. К. Основы построения учебника и учебного пособия для вузов / З. К. Меретукова. -Майкоп: Аякс, 2008. - 128 с.
15. Микешина, Л. А. Философия науки. Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учеб. пособие / Л. А. Микешина. - Москва: Прогресс-Традиция: МПСИ: Флинта, 2005. - 493 с.
16. Музееведение. На пути к музею XXI века: сб. науч. тр. / НИИ культуры. - Москва, 1989. - 224 с.
40
17. Музееведение. Вопросы теории и методики: сб. науч. тр. / НИИ культуры. - Москва, 1987. - 168 с.
18. Музееведение. Музеи исторического профиля: учеб. пособие для вузов по специальности «История» / под ред. К. Г. Левыкина, В. Хербста. - Москва: Высшая школа,1988. - 431 с.
19. Музейное дело России / под ред. М. Е. Каулен, И. М. Коссовой, А. А. Сундиевой. - 3-е изд., испр. и доп. -Москва: ВК, 2010. - 676 с.
20. Основы музееведения: учеб. пособие / отв. ред. Э. А. Шулепова. - Москва: Едиториал УРСС, 2005. - 504 с.
21. Основы советского музееведения / НИИ музееведения. - Москва: Гос. изд-во культурно-просветительной литературы, 1955. - 374 с.
22. Разгон, А. М. Музееведение как научная дисциплина / А. М. Разгон // Музееведение. Музеи исторического профиля. - Москва, 1988. - С. 7-34.
23. Рузавин, Г. И. Философия науки: учеб. пособие для студентов высших учебных заведений / Г. И. Руза-вин. - Москва: ЮНИТИ-ДАНА, 2012. - 400 с.
24. Сапанжа, О. С. Историография музеологии, музееведения, музеографии: К вопросу разделения понятий / О. С. Сапанжа // Вопросы музеологии. - 2013. - № 2 (8). - С. 197-205.
25. Сапанжа, О. С. Основы музейной коммуникации: учеб. пособие / О. С. Сапанжа. - Санкт-Петербург, 2007. - 115 с.
26. Сапанжа, О. С. Современная российская музеология: тактические итоги и стратегические форсайты / О. С. Сапанжа // Весшк Беларускага дзяржаунага ушверсггэта культуры i мастацтвау. - 2015. - № 2 (24). -С. 182-189.
27. Сапанжа, О. С. Теория музея и музейности: историографический обзор и историческая типология: мо-ногр. / О. С. Сапанжа. - Санкт-Петербург, 2011. - 98 с.
28. Сапанжа, О. С. Перспективы развития научных теорий музееведения / О. С. Сапанжа // Вестник КГУ им. Н. А. Некрасова. - 2010. - № 2. - С. 100-103.
29. Сотникова, С. И. Музеология естественноисторическая / С. И. Сотникова. - Томск: Изд-во Томск. ун-та, 2011. -304 с.
30. Сотникова, С. И. Музеология: пособие для вузов / С. И. Сотникова. - Москва: Дрофа, 2004. - 192 с.
31. Столяров, Ю. Н. Библиотека: структурно-функциональный подход / Ю. Н. Столяров. - Москва: Книга, 1981. - 255 с.
32. Терминологические проблемы музееведения: сб. науч. трудов / Центр. музей революции СССР. - Москва, 1986. - 136 с.
33. Философия музея: учеб. пособие / под ред. М. Б. Пиотровского. - Москва: ИНФРА-М, 2014. - 192 с.
34. Хербст, В. Исследовательская деятельность исторических музеев / В. Хербст, К. Лазер // Музееведение. Музеи исторического профиля. - Москва, 1988. - С. 53-72.
35. Шляхтина, Л. М. Теоретические основы музейного дела / Л. М. Шляхтина // Основы музейного дела: теория и практика. - Москва: Высшая школа, 2005. - С. 5-67.
36. Юренева, Т. Ю. Музееведение - музеология / Т. Ю. Юренева // Музееведение: учебник для высш. шк. -Москва, 2006. - С. 3-12.
Получено 07.09.2016 I. Andreeva
Candidate of Pedagogic Sciences, Docent, Chelyabinsk State Institute of Culture and Arts E-mail: andreevairina7@gmail.com
MUSEOLOGY FOR MUSEOLOGISTS: EDUCATIONAL LITERATURE AS "MIRROR" MUSEUM REVOLUTIONS
Abstract. In the article considered the paradigm approach of Russian educational literature for museology mid.
1950s - 2000s. Criteria analysis highlighted periods of stable development of science and its revolutionary renewal.
Data are the criteria: 1) significant revolutionizing events, socio-political and cultural context of the preparation of
textbooks, basic scientific achievements; 2) features local (specially-scientific) picture of the world; 3) description of
41
the object of study (professional scientific forum); 4) the conceptual paradigm of the core; 5) characterization of the specificity paradigm. The main Russian textbooks on psychology reflect not only stable period in the development of science. During the period of radical transformation of science textbooks reflect the peculiarities of the museum revolutions. Textbooks can diagnose the symptoms of three scientific revolutions in museology. In the development of national museology can be divided into three main stages: before science - up to the middle of 1950s, the classic - the middle of 1950-1990, and nonclassical - from the 2000s to the present time. Classical museological paradigm concentrates on studying of the purposes andfunctions, basic directions of museum activities, the specifics of its organization. Museology is an independent theory of practice, but still not a scientific discipline, developed in isolation from international practices. Non-classical paradigm based on new philosophical foundation (epistemology, axiology, socio-cultural, cultural, anthropocentric, information and semiotic approaches) and standards of interdisciplinarity.
Keywords: museology, history of museology, paradigm, paradigmatic approach, textbook, classical science, non-classical
For citing: Andreeva I. 2016. Museology for museologists: educational literature as "mirror" museum revolutions. Culture and Arts Herald. No 4 (48): 29-43.
References
1. Aktual'nye problemy sovetskogo muzeevedeniya [Current problems of Soviet museology]. 1987. Moscow. 121 p. (In Russ.).
2. Akulich E. 2009. Muzey kak sotsial'nyy institut [The Museum as social institution]. Tyumen: Publishing center of Tyumen State Academy of Culture. 280 p. (In Russ.).
3. Andreeva I. 2016. Paradigmatic approach in museology and an integrative methodology in the works of P. van Mensch. Herald of the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. № 1 (45): 7-19. (In Russ.).
4. Andreeva I. 2016. P. van Mensch about the information structure of the museum object. Kul'tura -iskusstvo - obrazovanie [Culture - art - education]. Chelyabinsk: Chelyabinsk State Institute of Culture. P. 97-100. (In Russ.).
5. Ananiev V. 2014. Istoriya zarubezhnoy muzeologii [The history of foreign museology]. Saint Petersburg. 136 p. (In Russ.).
6. Ananiev V. 2013. Due to the topic of museology periodization. Herald of the Chelyabinsk State Academy of Culture and Arts. No 2 (34): 38-42. (In Russ.).
7. Galkina P., Ivanitskii I. 1955. The Museum and its specifics. Osnovy sovetskogo muzeevedeniya [The foundations of the Soviet museology]. Moscow: State publishing house of cultural and educational literature. P. 10-38. (In Russ.).
8. Gnedovskii M. 2005. Museum communication. Osnovy muzeevedeniya [Fundamentals of museology]. Moscow. P. 421-437. (In Russ.).
9. Ermolaeva O. 2008. Basic principles, methods and levels of contemporary paradigmatic approach. Vestnik of Lobachevsky State University of Nizhni Novgorod. Series: Social Sciences. No 1 (9): 163-168. (In Russ.).
10. Kaulen M., Samarina N. 2005. The theoretical foundations of museology. Osnovy muzeevedeniya [Foundations of museology]. Shulepova E., ed. Moscow: Editorial URSS. P. 13-37. (In Russ.).
11. Klyukanov I. 2016. The phenomenon of communication and the humanities. Voprosy filosofii [The problems of philosophy]. No 2: 56-63. (In Russ.).
12. Kun T. 1977. Struktura nauchnykh revolyutsiy [The structure of scientific revolutions]. Moscow: Progress. 300 p. (In Russ.).
13. Mensch P. van. 2014. To the methodology of museology. Voprosy muzeologii [The problems of Museology]. No 1 (9): 15-291. (In Russ.).
14. Meretukova Z. 2008. Osnovy postroeniya uchebnika i uchebnogo posobiya dlya vuzov [The basics of the textbook for high school]. Maykop: Ayaks. 128 p. (In Russ.).
42
15. Mikeshina L. 2005. Filosofiya nauki. Sovremennaya epistemologiya. Nauchnoe znanie v dinamike kul'tury. Metodologiya nauchnogo issledovaniya [The philosophy of science. Contemporary epistemology. Scientific knowledge in the dynamics of culture. The methodology of scientific research]. Moscow: Progress-Traditsiya: Moscow Psychology-Social Institute: Flinta. 493 p. (In Russ.).
16. Muzeevedenie. Na puti k muzeyu XXI veka [Museology. On the way to the museum of 21st century]. 1989. Moscow. 224 p. (In Russ.).
17. Muzeevedenie. Voprosy teorii i metodiki [Museology. Questions of theory and methodology]. 1987. Moscow. 168 p. (In Russ.).
18. Muzeevedenie. Muzei istoricheskogo profilya [Museology. The museums of historical profile]. Levykin K., Kherbst V., ed. 1988. Moscow: Vysshaya shkola. (In Russ.).
19. Muzeynoe delo Rossii [Museology of Russia]. 2010. Kaulen M., Kosovaia I., Sundieva A., ed. Edition 3rd, revised. Moscow: VK. 676 p. (In Russ.).
20. Osnovy muzeevedeniya [The basics of museology]. 2005. Shulepova E., ed. Moscow: Editorial URSS. 504 p. (In Russ.).
21. Osnovy sovetskogo muzeevedeniya [The foundations of the Soviet museology]. 1955. Moscow: State publishing house of cultural and educational literature. 374 p. (In Russ.).
22. Razgon A. 1988. Museology as a scientific discipline. Muzeevedenie. Muzei istoricheskogo profilya [Museology. The museums of historical profile]. Moscow. P. 7-34. (In Russ.).
23. Ruzavin G. 2012. Filosofiya nauki [Philosophy of science]. Moscow: YUNITI-DANA. 400 p. (In Russ.).
24. Sapanzha O. 2013. Historiography of museology, museum management, museographie: Division of concepts. Voprosy muzeologii [The problems of Museology]. No 2 (8): 197-205. (In Russ.).
25. Sapanzha O. 2007. Osnovy muzeynoy kommunikatsii [Basis of museum communications]. Saint Petersburg. 115 p. (In Russ.).
26. Sapanzha O. 2015. Modern Russian museology: tactical results and strategic foresights. Herald of the Belarus-ian state University of culture and arts. No 2 (24): 182-189. (In Russ.).
27. Sapanzha O. 2011. Teoriya muzeya i muzeynosti: istoriograficheskiy obzor i istoricheskaya tipologiya [The theory of the museum and museum quality: review of historiography and historical typology]. Saint Petersburg. 98 p. (In Russ.).
28. Sapanzha O. 2010. Prospects of development of scientific theories of museology. Vestnik of Nekrasov Kostroma State University. No 2: 100-103. (In Russ.).
29. Sotnikova S. 2011. Estestvennoistoricheskaya muzeologiya [Natural history museology]. Tomsk: Publishing house of Tomsk University. 304 p. (In Russ.).
30. Sotnikova S. 2004. Muzeologiya [Museology]. Moscow: Drofa. 192 p. (In Russ.).
31. Stoliarov IU. 1981. Biblioteka: strukturno-funktsional'nyy podkhod [Library: the structural-functional approach]. Moscow: Kniga. 255 p. (In Russ.).
32. Terminologicheskie problemy muzeevedeniya [Terminological problems of museology]. 1986. Moscow. 136 p. (In Russ.).
33. Filosofiya muzeya [The philosophy of the museum]. 2014. Piotrovskii M., ed. Moscow: INFRA-M. 192 p. (In Russ.).
34.Kherbst V., Lazer K. 1988. Research activities historical museums. Muzeevedenie. Muzei istoricheskogo profilya [Museology. The museums of historical profile]. Moscow: Vysshaya shkola. Moscow. P. 53-72. (In Russ.).
35. Shliakhtina L. 2005. Theoretical foundations of Museum studies. Osnovy muzeynogo dela: teoriya i praktika [The foundations of museum studies: theory and practice]. Moscow: Vysshaya shkola. P. 5-67. (In Russ.).
36. Iureneva T. 2006. Muzeevedenie - museology. Muzeevedenie [Museology]. Moscow. P. 3-12. (In Russ.).
Received 07.09.2016
4з
