CC BY
557
ОБЗОР ЛИТЕРАТУРЫ
О КОЛЛЕКТИВ АВТОРОВ, 2014 УДК' 616.155.392.2-036.12-092
МУТАЦИИ ГЕНОВ ПРИ ХРОНИЧЕСКОМ ЛИМФОЛЕЙКОЗЕ: НОВЫЕ АСПЕКТЫ ПАТОГЕНЕЗА, ОТКРЫТЫЕ С ПОМОЩЬЮ ТЕХНОЛОГИЙ ПОЛНОГЕНОМНОГО СЕКВЕНИРОВАНИЯ
Северина Н.А., Бидерман Б.В., Никитин Е.А., Судариков А.Б.
ФГБУ Гематологический научный центр Минздрава России, Москва
Резюме. Технологии свкввнирования нового поколения, благодаря которым стало возможным определение нуклеотидной последовательности целых геномов и экзомов, позволили значительно дополнить имеющиеся данные о генетических нарушениях, лежащих в основе хронического лимфолейкоза (ХЛЛ). Частота несинонимичных мутаций при ХЛЛ значительно ниже, чем при эпителиальных опухолях. При значительном многообразии выявленных мутаций только некоторые из них повторяются более чем у 10% больных. Мутации затрагивают гены, продукты которых задействованы в реализации раз-ныхсигнальных путей клетки. Клиническое и функциональное значение некоторых из этих мутаций уже хорошо изучено. В обзоре суммированы данные по патогенезу ХЛЛ с учетом недавно опубликованных результатов экспериментов по полногеномному секвенированию.
Ключевые слова: хроническийлимфолейкоз;ТР53;SF3B1;NOTCH 1;MYD88;BIRC3.
GENE MUTATIONS IN CHRONIC LYMPHOCYTIC LEUKEMIA: NEW ASPECTS OF PATHOGENESIS DISCOVERED
BY NEXT GENERATION SEQUENCING
Severina N.A., Biederman B.V., Nikitin E.A., SudarikovA.B.
Hematological Research Center, 125167, Moscow, Russia
Summary. Next generation sequencing technologies have made it possible to identify the nucleotide sequences of whole genomes and exomes and supplemented our knowledge of the genetic events underlying the pathogenesis of chronic lymphocytic leukemia (CLL). The incidence of nonsynonymous mutations in CLL is significantly lower than in epithelial tumors. A significant variety of mutations has been identified, but only some of them are found in more than 10% of patients. These mutations are found in the genes involved in the different signaling pathways of the cell. Clinical and functional significance of some of these mutations have been amply studied by the present time. This review sums up the information about the molecular pathogenesis of CLL, based on the recently published next generation sequencing data.
Key words: chronic lymphocytic leukemia; TP53;SF3B1;N0TCH1; MYD88; BIRC3.
Хронический лимфолейкоз (ХЛЛ) - самый частый вид лейкозов у взрослых. Заболеваемость в Российской Федерации составляет 3:100 000 населения. ХЛЛ - болезнь преимущественно лиц пожилого возраста; всего у 10% заболевание выявляется до 40 лет [1].
Одним из ключевых механизмов онкогенеза при ХЛЛ является дефект апоптоза [2] - свойство, которое объединяет все зрелоклеточные лимфатические опухоли. Клетки ХЛЛ активно используют микроокружение периферических лимфоидных органов и создают особые ниши микроокружения, так называемые пролиферативные центры, обеспечивающие пролиферацию активной части клона ХЛЛ [3-5]. Выявление патогенетических путей развития ХЛЛ дает ключи к пониманию прогноза и лечения ХЛЛ,
Для корреспонденции:
Северина Наталия Александровна, научный сотрудник лаборатории молекулярной гематологии ФГБУ Гематологический научный центр Минздрава России.
Адрес: 125167, Москва, Новый Зыковский проезд, д. 4а. Телефон: +7(495)612-65-11. E-mail: siverinka@yandex.ru
Corresponding author:
Severina Natalia, researcher (siverinka@yandex.ru).
а также других зрелоклеточных лимфатических опухолей. Это объясняет большой интерес к изучению патогенеза этой болезни и интенсивность исследований в этой области. Появившиеся технологии полногеномного секвенирования открыли новые перспективы в исследовании патогенеза ХЛЛ и позволили иначе взглянуть на клональную эволюцию этого заболевания.
Два молекулярных варианта ХЛЛ
ХЛЛ характеризуется пролиферацией и прогрессивным накоплением специфической популяции зрелых лимфоцитов с характерной морфологией и иммунофенотипом в костном мозге, крови и лимфоидных тканях [1, 6]. Клиническое течение ХЛЛ гетерогенно. У некоторых больных ХЛЛ протекает медленно, а продолжительность жизни не отличается от общепопуляционной, в то время как в других случаях наблюдается быстрая прогрессия, нередко с плохим ответом на терапию. Продолжительность жизни таких больных может быть невелика (до 2 лет) [7]. У некоторых больных опухолевые клетки могут трансформироваться в более агрессивную диффузную В-крупноклеточную лимфому (В-ККЛ). Трансформация ассоциируется с быстрой прогрес-
Частота хромосомных аберраций (в %) при мутированном и немутированном вариантах I '//-генов у больных хроническим В-клеточным лимфолейкозом (по данным [17])
Аберрация Вариант с мутациями генов иммуноглобулинов Вариант без мутаций генов иммуноглобулинов
Делеция 13q 50 26
Трисомия 12 15 19
Делеция llq 4 27
Делеция 17р 3 10
сией клинической симптоматики и медианой выживаемости менее 1 года [8, 9].
Различия в клиническом течении частично объясняются двумя отдельными молекулярными подтипами этой болезни, различаемыми по наличию или отсутствию признаков перенесенной соматической гипермутации [10-12]. В ходе антигензависимого этапа развития нормальные В-лимфоциты развиваются в терминальном центре, где происходит соматическая гипермутация - физиологический процесс, смысл которого состоит в повышении аффинности антител. Мутационный механизм ограничен сравнительно небольшим участком генома. В-клетки, в которых нет мутаций 17/-гснов (гены тяжелой цепи иммуноглобулинов), не проходили соматической гипермутации. Это означает, что они не контактировали с антигеном и не проходили стадию развития в терминальном центре. Наоборот, В-клетки, в которых выявляются мутации Р77-генов, развивались по классическому пути и проходили этап терминального центра и соматической гипермутации.
ХЛЛ гетерогенен по этому признаку, и мутационный статус генов вариабельного региона иммуноглобулинов отражает происхождение клеток ХЛЛ из клеток разного уровня созревания или разных путей дифференцировки и ассоциируется с различным прогнозом [13]. Для больных, у которых Р77-гены опухолевых клеток не содержат мутаций, прогноз значительно хуже. Причина этих различий до конца не ясна, все больше данных свидетельствует о том, что в пролиферации клеток при различных вариантах ХЛЛ задействованы разные патогенетические пути.
Хромосомные нарушения при ХЛЛ
Примерно у 80% больных ХЛЛ выявляются приобретенные соматические геномные аберрации [14]. К ним относят трисомию хромосомы 12, деле-ции хромосом 13 - с1е1(13д14), 11 - <М(1Ц23), 17 -<М(17р) [14-16]. Частота этих хромосомных аберраций совершенно неравномерно распределена между вариантами ХЛЛ с разным мутационным статусом Р77-генов (см. таблицу). Хромосомные нарушения, ассоциированные с неблагоприятным прогнозом -с1е1(1Ц23) и с1е1(17р), - выявляются преимущественно при варианте ХЛЛ без мутаций 17/-генов.
Из перечисленных хромосомных нарушений только делеция 13д может быть «мутацией-водите-
лем». Все остальные мутации, по-видимому, «пассажиры» онкогенного процесса. Делеция хромосомы 13 выявляется у половины больных ХЛЛ и у 15-20% затрагивает обе хромосомы [18]. Независимо от длины делеции (от 1 до 40 Мб) в ее зону почти всегда попадает локус, в котором расположены гены miR15a/16-l [19, 20]. MiR15a/16-l содержат антисмысловые последовательности, комплементарные РНК BCL-2. Утрата этих микро-РНК в результате делеции приводит к нарушению регуляции BCL-2 и устойчивости к апоптозу. Нарушение регулятор-ного контроля экспрессии BCL-2 при сохранности локуса miR15a/16-l на гомологичной хромосоме объясняется гаплонедостаточностью (функциональной недостаточностью одного гена для реализации фенотипического эффекта) [18]. Однако в другом участке генома, на хромосоме 3, обнаружен локус, содержащий последовательности, высокогомологичные miR15b- и 16,2, которые потенциально могут компенсировать потери miR15a/16-l при del(13ql4). Возможно, для патогенеза ХЛЛ важен и другой ген DLEU7, расположенный в минимальном регионе делеции 13ql4 [21]. Представление о делеции 13ql4 как об одном из инициализирующих событий при ХЛЛ основывается на том, что у мышей штамма NZB спонтанно развивается опухоль, похожая на ХЛЛ. Эти мыши имеют врожденную делецию района, соответствующего 13ql4 у человека. В экспериментах с трансгенными животными показано, что удаление локуса miR15a/16-l приводит к развитию ХЛЛ [22].
Все другие хромосомные нарушения при ХЛЛ скорее всего вторичны. Делеция llq приводит к инактивации гена^ГМ, а также miR34 [23, 24]; делеция 17р - к утрате TP53 [25-27]. Гены на хромосоме 12, имеющие патогенетическое значение при ХЛЛ, пока не идентифицированы [28-30]. Все хромосомные аберрации, включая del(17p), могут выявляться при моноклональном В-клеточном лимфо-цитозе. Это может быть связано с селекцией клонов В-лимфоцитов, в которых активны определенные сигнальные пути [31]. О том, что делеции хромосом 11 и 17 вторичны, свидетельствует так же тот факт, что частота этих нарушений возрастает по мере прогрессии ХЛЛ [32, 33].
Истинный масштаб генетических изменений в клетках ХЛЛ
Сегодня для стратификации больных ХЛЛ на группы риска и даже терапевтические группы используют хромосомный анализ, как правило, с помощью флюоресцентной гибридизации in situ, а также мутационный анализ Р77-генов. Эти генетические данные, по-видимому, не отражают всего многообразия генетических изменений, свойственных ХЛЛ. Технологии секвенирования нового поколения позволили значительно повысить чувствительность и объем исследований. В настоящее время можно сек-
венировать целый геном, экзом (все аннотированные экзоны) или транскриптом (транскрипты РНК) отдельных опухолевых клонов [34].
Опубликованные исследования [35-38] по секве-нированию целого генома у больных XJ1J1 показали весьма гетерогенный ландшафт соматических мутаций. По данным этих исследований [35-38], около тысячи генов изменяются соматическими мутациями, которые потенциально могут иметь функциональные последствия. Эта мутационная нагрузка соответствует в среднем 0,9 мутации на 1 ООО ООО пар оснований и 10-20 не синонимичных мутаций на 1 случай (разброс от 2 до 76). Число мутаций статистически значимо выше при XJ1J1 с мутированными Р77-генами (12,8 ± 0,7), чем при XJ1J1 с немутированными Р77-генами (10,6 ± 0,7) [37]. Если говорить о повторяющихся мутациях, обнаруживаемых более чем у 2 больных, то таких мутаций всего около 100. Большинство из них встречается с частотой 3—5%. И только мутации нескольких генов выявляются в 10-15% случаев. Такой вариант распределения генетических повреждений не уникален для XJ1J1, а является наиболее частым при различных опухолях. Обратная ситуация, когда при опухоли выявляется доминирующий ген, содержащий мутации почти во всех случаях, встречается реже. В онкогематологии примерами таких опухолей могут быть волосатокле-точный лейкоз, при котором почти всегда обнаруживается мутация BRAFN600Е [39, 40], макроглобули-немия Вальденстрема, при которой у 86% больных выявляется мутация MY1)<S<S L265P [41, 42], лимфома Беркитта, при которой у 60-70% больных выявляются мутации гена ЮЗ [43]. В случаях выявления доминирующего гена с одной и той же мутацией, или химерного гена, как правило, речь идет о том, что функция этого гена имеет ключевое значение в онко-генезе. Таргетное воздействие оказывается летальным для клеток таких опухолей. Примером может быть эффективное применение ингибиторов специфической тирозинкиназы (продукта химерного гена BCR-ABL) при хроническом миелолейкозе.
Распределение и характер нуклеотидных замен в геноме различных опухолей неодинаковы. По характеру мутаций можно установить связь с определенным мутагенным механизмом, например, курением табака при опухолях респираторного тракта или ультрафиолетовым облучением при меланоме [44, 45]. Самым частым изменением при XJ1J1, как и при многих других опухолях, является замена С на Т в контексте CpG динуклеотидов, но характер мутаций отличается при вариантах XJ1J1 с разным мутационным статусом 17/-гс но в. Тип и контекст мутаций согласуются с частыми ошибками, совершаемыми ДНК-полимеразой eta (POLH), в норме обеспечивающей репарацию разрывов ДНК. ДНК-полимераза eta сильно экспрессируется в фолликулярных клетках терминального центра, и ее активность необходима для формирования разнообразия генов имму-
ноглобулинов. Различия, наблюдаемые при XJ1J1 с мутациями и без мутаций Р77-генов, могут быть связаны с влиянием микроокружения терминальных центров, что согласуется с клеточным происхождением этих двух вариантов XJ1J1 [35, 37].
Функциональный анализ кластерирования мутированных генов при ХЛЛ
Полномасштабные исследования генома ХЛЛ начали проводить недавно, но уже удалось идентифицировать 7 основных сигнальных путей, преимущественно повреждаемых в клетках ХЛЛ [35, 37, 46]. Идентификация некоторых из них неудивительна; критическая роль других путей в патогенезе ХЛЛ оказалась совершенной неожиданностью. К этим путям относятся:
- сигнальный путь NOTCH1 (NOTCH1, FBXW7);
- процессинг и транспорт мРНК (SF3B1XP01, DDX3X);
- врожденный воспалительный ответ (MYD88, RIPK1, DDX3X);
- ответ на повреждения ДНК, контроль клеточного цикла (ATM, ТР53, l'OTГ):
- гены сигнального пути Wnt {MED 12);
- путь передачи сигнала через В-клеточный рецептор (ITPKB, KRAS, NRAS);
- модификации хроматина (HIST1H1E, CHD2, ZMYM3).
Как и в случае с хромосомными нарушениями, мутации генов этих сигнальных путей неодинаково распределены при двух молекулярных подтипах ХЛЛ. Мутации генов NOTCH 1, пути транспорта мРНК и пути повреждения ДНК чаще выявляются при ХЛЛ без мутаций 17/-гснов. Мутации пути врожденного воспалительного ответа происходят преимущественно при ХЛЛ с мутациями Р77-генов. Это свидетельствует о различном патогенезе двух вариантов ХЛЛ и отражает активацию различных молекулярных механизмов [35, 37, 46]. Клиническое и биологическое значение большинства мутаций этих генов до сих пор неизвестно, поскольку их связь с онкогенезом (в том числе при ХЛЛ) продемонстрирована впервые. Клиническое значение некоторых из них, особенно NOTCH 1, SF3B1 и МПШ, уже исследовали в относительно больших выборках больных. Мы остановимся на характеристике этих генов.
Сигнальный путь NOTCH1
Мутации NOTCH 1 выявляют у 10-20% больных ХЛЛ [35, 47, 48]. NOTCH 1 кодирует трансмембранный протеин класса I, который действует как рецептор и транскрипционный фактор, контролирующий клеточную дифференцировку, пролиферацию и апоптоз. Семейство рецепторов NOTCH состоит из четырех трансмембранных белков, которые имеют внеклеточный домен для связывания с лигандом и внутриклеточный домен, который определяет передачу сигнала [49]. В покое рецептор представляет собой гетеродимер, состоящий из двух фрагментов:
Рис. 1. Путь активации NOTCH1. При связывании внеклеточной части NOTCH1 с его лигандом происходит протеолитическое отщепление внутриклеточного домена NOTCH1 и перемещение в ядро, где он связывается с кофакгорными молекулами и активирует транскрипцию генов-мишеней. После взаимодействия с ДНК внутриклеточная часть NOTCH1 подвергается деградации в протеосоме.
Клетка, несущая NOTCH 1-лиганд
NOTC! -лиганд:
Семейство ADAM-протеаз
у-секретазныи ;омплекс
внеклеточного фрагмента (NEC), который действует как рецептор, и трансмембранного и внутриклеточного фрагмента (NTM), который действует как сигнальный медиатор. Два фрагмента стабилизируются доменом гетеродимеризации (HD). Связывание ли-ганда с NEC запускает протеолитическое расщепление домена гетеродимеризации (рис. 1).
Образуется усеченная молекула, связанная с мембраной. Затем в результате внутримембранного протеолиза высвобождается внутриклеточный домен NOTCH 1 (ICN), который перемещается в ядро и опосредует сборку активного комплекса, взаимодействующего с транскрипционным фактором CBF1/ RBP-Jk, что приводит к активации CBF1-зависимых генов. Внутриклеточный фрагмент NOTCH1 содержит так называемый PEST-домен (последовательность, богатая пролином, глутаматом, серином и треониновыми остатками). Именно благодаря домену PEST белки подвергаются деградации в протео-сомах посредством убиквитин-лигазного комплекса FBXW7-SCF [50]. Таким образом, PEST-домен ограничивает функцию белка NOTCH 1, обеспечивая его деградацию. Подавляющее большинство мутаций NOTCH 1 при XJ1J1 приходятся на PEST-домен [36, 36, 51]. Обычно они приводят к образованию стоп-кодона. Таким образом, возникает измененный и
более стабильный белок, который не подвергается деградации в протеосомах и накапливается в опухолевых клетках. Активация NOTCH 1 играет очень важную роль в нормальном развитии Т-лимфоцитов. Мутации NOTCH1 выявляются примерно у 60% больных Т-клеточным острым лимфобластным лейкозом (Т-ОЛЛ) [50]. Но в этом случае большинство мутаций располагаются во внеклеточном домене NOTCH 1. В отличие от ХЛЛ, при Т-ОЛЛ мутации приводят к образованию лиганднезависимого или гиперчувствительного активного рецептора, который обычно обладает сильным онкогенным потенциалом.
Роль активации пути NOTCH 1 в патогенезе ХЛЛ подтверждается выявлением повторяющихся инак-тивирующих соматических мутаций гена FBXW7 [38]. FBXW7 - убиквитин-лигаза, которая связывает с убиквитином несколько онкопротеинов (среди которых NOTCH 1), предваряя их деградацию в протеосомах.
Функциональные последствия мутаций NOTCH 1 в клетках ХЛЛ не до конца изучены. Измененный белок NOTCH 1 не имеет полного онкогенного потенциала, поскольку не может полностью трансформировать Т-клетки в моделях у мышей. Для полной лейкозной трансформации в дополнение к мутации
Рис. 2. Активация сигнального пути NFkB опосредовано NOTCH1. Более стабильный за счет мутации домен NOTCH1 поддерживает активацию сигнального пути NFkB, что увеличивает выживаемость клеток ХЛЛ.
TN FR BAFF APRIL CD40
Цитоплазма
Ядро
NOTCH 1, необходимы другие онкогенные события [50]. Сигнальные пути NOTCH 1 и NOTCH2 постоянно активны в клетках ХЛЛ по сравнению с нормальными В-лимфоцитами [48]. Более стабильная за счет мутации внутриклеточная часть NOTCH 1 поддерживает активацию сигнального пути нуклеарного фактора kB (NF-kB) и как следствие BCL-2, C-MYC, что увеличивает выживаемость клеток (рис. 2).
По-видимому, NOTCH 1 играет существенную роль в обеспечении жизнеспособности клеток ХЛЛ [48]. При анализе профиля экспрессии генов установлено, что в клетках ХЛЛ с мутациями NOTCH1 повышена экспрессия генов нескольких метаболических путей, включая окислительное фосфорили-рование, гликолиз и глюконеогенез [35].
Мутации NOTCH1 чаще выявляют при ХЛЛ без мутаций Р77-генов (20 против 3,5%), с высокой экспрессией ZAP70 (30 против 5%) и CD38 (23 и 5%) [35, 36, 51-53], на поздних стадиях болезни. Они ассоциируются с другими факторами неблагоприятного прогноза - высоким уровнем лактатдегидро-геназы и fi, - м и к ро гл о бу л и на [51-53]. У больных с мутациями NOTCH 1 реже выявляется делеция 13q; наоборот, трисомия хромосомы 12 выявляется статистически значимо чаще. Ассоциация с трисомией хромосомы 12 показана не во всех исследованиях [47]. При мутациях NOTCH 1 ниже показатели общей выживаемости, короче период до начала терапии, беспрогрессивной (при использовании разных режимов химиотерапии) выживаемости [28, 51-54].
У больных с мутациями NOTCH1 чаще выявляется рефрактерность к терапии [36, 51, 53]. С другой стороны, мутации NOTCH 1 не коррелируют с частотой полных или частичных ремиссий [51]. Однако больные, у которых выявляются эти мутации, реже достигают полного молекулярного ответа с негативной минимальной остаточной болезнью. Важное и интересное наблюдение состоит в том, что мутации NOTCH1 ассоциируются с трансформацией в диффузную В-ККЛ (синдром Рихтера) [35, 36, 51, 52]. У больных с мутациями NOTCH 1 синдром Рихтера развивается статистически значимо чаще (23 против 1,3%) и быстрее [51]. При 10-летнем сроке диагноза кумулятивная частота трансформаций в диффузную В-ККЛ составила 6% в группе больных без мутаций NOTCH 1 и 31% в группе с мутациями NOTCH 1 [51].
Мутации SF3B1 и других генов процессинга РНК
Оба исследования, в которых проводили полное секвенирование экзомов, выявили относительно частые мутации SF3B1. Мутации SF3B1 обнаруживают у 10 - 15% больных ХЛЛ [37, 38]. Иными словами, этот ген имеет столь же важное значение в патогенезе ХЛЛ, как NOTCH 1 и ТР53.
Сплайсинг - процесс вырезания определенных нуклеотидных последовательностей из молекул РНК и соединения последовательностей, сохраняющихся в «зрелой» молекуле, в ходе процессинга РНК. Сплайсинг мРНК осуществляется сплайсо-
а
дик-
экзон 1 интрон 1 экзон 2 интрон 2 экзон 3
Нормальный сплайсинг|
экзон 1 экзон 2 экзон 3
Аномальный сплайсинг
снижение или повышение транскрипции РНК
пропуск экзона
задержка нитрона скрытый сайт сплайсинга
экзон 1 экзон 3
экзон 1 интрон 1 экзон 2 экзон 3
экзон 1
измененным экзон
Рис. 3. Схематичное изображение сплайсосомы (а) и вариантов сплайсинга (б).
сомой, комплексом из пяти небольших ядерных рибонуклеопротеинов (Ul, U2, U4/U6/U5). Ассоциация сплайсосомы происходит на каждой пре-мРНК, которая содержит специфические последовательности, запускающие и регулирующие этот процесс.
SF3B1 (Splicing factor ЗЬ) наряду с фактором За образует малый рибонуклеопротеидный комплекс (Ul snRNP), который распознает определенные последовательности на 5'-конце мРНК, связывается с ними и обеспечивает связывание с ней другого комплекса (U2 snRNP) с 3"-конца [55, 56]. Взаимодействие между этими комплексами на 5' - и 3'-концах приводит к удалению соответствующего интрона с высокой точностью [57].
Мутации генов, кодирующих элементы комплекса сплайсосомы, можно считать выдающимся примером плейотропии (явление множественных фено-типических проявлений действия гена), поскольку нарушение сплайсинга должно приводить к изменению результатов транскрипции тысяч генов. К таким нарушениям относятся сниженная транскрипция, пропуск экзонов, задержка интронов и активация скрытых сайтов сплайсинга с возникновением удлиненных или усеченных экзонов (рис. 3) [57]. Мутации генов, кодирующих элементы сплайсинга, могут быть связаны с онкогенезом [58].
Таким образом, SF3B1 играет ключевую роль в поддержании адекватного типа экспрессии генов. Структурно SF3B1 протеин разделен на два региона: N-концевой гидрофильный район, содержащий несколько белковосвязывающих мотивов, и С-концевой район, который состоит из 22 неидентичных НЕАТ-повторов (huntingtin-elongation-A subunit-TOR - выявляемые в различных участках генома последовательности, состоящие из 39 аминокислот). Все
идентифицированные при XJ1J1 мутации находятся в С-концевом домене, в пределах 4-9 мотивов повторов HEAT. Имеются «горячие точки» мутаций: в кодоне 700 (57% от всех случаев), в кодоне 662 (11%) и в кодоне 666 (10% от всех случаев). Большинство мутаций приводят к изменению структуры белка, определяющей связывание с мРНК [37]. Представляет интерес тот факт, что мутации SF3B1 не обнаруживались ни при каких других лимфатических опухолях [37, 38]. До сих пор единственными исключениями являются миелодиспластический синдром и рефрактерная анемия с кольцевыми сидеробластами, при которых часто выявляются повторяющиеся мутации SF3B1 и других генов механизма сплайсинга РНК [57, 59]. Механизм, посредством которого мутантный протеин SF3B1 содействует кло-нальной экспансии, неясен. Сравнивая транскрипто-мы XJ1J1 в случаях с мутациями и без мутаций SF3B1, V. Quesada и соавт. [37] удалось выявить множество транскриптов, в которых сплайсинг на 3'-акцепторном сайте проходил с нарушением, т. е. по альтернативным сайтам. Такие транскрипты обнаруживались в случаях с мутациями SF3B1. SF3B1 обеспечивает точность сплайсинга 3'-конца, поэтому изменение его функции приводит к активации скрытых 3'-сайтов сплайсинга. Среди измененных транскриптов оказался FOXP1. Аберрантная экспрессия этого гена связана с патогенезом диффузной B-KKJ1 [60].
Мутации SF3B1 ассоциируются с неблагоприятным прогнозом. Они чаще выявляются у больных с далеко зашедшими стадиями, с повышенным уровнем |32-микроглобулина, с 17/-генам и без мутации, более коротким периодом до начала терапии и худшей общей выживаемостью [37, 38, 54, 61]. Мутации SF3B1 также ассоциируются с рефрактерностью к флударабину, причем эта ассоциация не зависела от мутаций TP53 [53, 61]. У больных, получавших циклофосфан и флударабин, мутации SF3B1 достоверно предсказывали беспрогрессивную выживаемость: у больных с мутациями она составила 29,4 мес, у больных без мутаций - 46 мес. Мутации SF3B1 во время рецидива обнаруживаются чаще, чем на момент установления диагноза [38].
SF3B1 не единственный ген, контролирующий сплайсинг, подверженный мутациям при XJ1J1. A. Ramsay и соавт. [62] идентифицировали 46 соматических мутаций, касающихся 30 генов, продукты которых участвовали в процессинге РНК. Эти мутации были выявлены у 44 из 140 больных. Большинство мутаций, по-видимому, имели функциональные
последствия и включали несколько мутаций со сдвигом рамки считывания, стоп-кодоны и пропущенные сайты сплайсинга. Гены с мутациями участвовали в нескольких комплексах процесса созревания РНК, особенно комплекса U2, а также обеспечивали механизмы транспорта РНК.
Мутации MYD88
При XJ1J1 у 3-7% больных выявляют мутации MYD88 [35]. MYD88 (myeloid differentiation primary response gene 88) передает сигнал от То11-подобных рецепторов (TLR - Toll-like receptor) и рецептора к интерлейкину-1 (ИЛ-1) и соответственно является ключевой адапторной молекулой соответствующих сигнальных путей [63]. Оба класса рецепторов являются принципиальными компонентами врожденной иммунной системы. TLR распознают консервативные структуры микроорганизмов и активируют клеточный иммунный ответ. ИЛ-1, к семейству которого относятся 11 белков, является одним из главных провоспалительных цитокинов. Мыши с дефицитом MYD88 утрачивают способность продуцировать провоспалительные цитокины в ответ на большое число различных лигандов TLR. Рецепторы к ИЛ-1 и TLR имеются на клетках ХЛЛ и активно передают сигнал при стимуляции, этот сигнал содействует их жизнеспособности и пролиферативной активности [35, 64].
MYD88 связывается с цитоплазматической частью TLR и взаимодействует с белками IRAK4 и IRAKI. Последний взаимодействует с TNFR-ассоциированным фактором 6 (TRAF6) и вызывает олигомеризацию и активацию TRAF6. Передача сигнала по этому пути в итоге приводит к активации NF-kB. MYD88 в клетках ХЛЛ с мутациями этого гена интенсивно коиммунопреципитирует с IRAKI. Это говорит о том, что мутация приводит к конститутивной активации IRAKI. В клетках ХЛЛ с мутациями MYD88 выявляется активация эффекторных молекул - STAT3 и р65-субъединицы NFkB. Стимуляция рецептора к ИЛ-1 и TLR в клеточных линиях ХЛЛ приводила к секреции ИЛ-6, хемокиновых лигандов 2, 3 и 4 (CCL2, CCL3, CCL4) и антагонистов ИЛ-IR; в клеточных линиях с мутациями с MYD88 эта секреция была значительно выше, чем в клетках без мутаций MYD88 [35]. Эти цитокины привлекают к клеткам ХЛЛ макрофаги и Т-лимфоциты. Таким образом, создаются ниши, обеспечивающие жизнеспособность клеток ХЛЛ [65-67]. Мутации, активирующие MYD88, идентифицированы у 9 (2,7%) из 310 больных. Почти всегда эти мутации обнаруживали при ХЛЛ с мутированными 17/-гснами и низкой экспрессией ZAP70 и CD38 [68, 69].
Другие мутации
Перечень генов, не случайно повреждаемых мутациями при ХЛЛ, расширяется. Мутации этих генов встречаются редко, но играют важную роль в па-
тогенезе этой болезни у небольшого числа больных. Функция многих из этих генов неизвестна. Участие в онкогенезе при других опухолях у человека предполагает, что они могут обладать онкогенным потенциалом и при ХЛЛ.
Ген РОТ1 (Protection of telomeres protein 1) содержит мутации менее чем у 5% больных, но это всегда в случаях без мутаций Р77-генов [37]. Участие в протекции теломер предполагает, что мутации могут содействовать развитию хромосомных нарушений при ХЛЛ.
Kelch-подобный протеин 6 (KLHL6) участвует в формировании терминального центра при созревании В-клеток, а также в передаче сигнала, поступающего через В-клеточный антигенный рецептор. Мутации KLHL6 выявляются у 3% больных ХЛЛ, всегда в случаях с мутированными 17/-гснами [35].
BIRC3 (Baculoviral IAP repeat-containing protein 3) - это ингибитор неканонического пути NFkB. Мутации, инактивирующие этот ген, обнаруживаются в некоторых случаях ХЛЛ [70]. Они чаще выявляются при рефрактерности к химиотерапии. Мутации BIRC3 практически никогда не сочетаются с мутациями NOTCH 1, SF3B1 и ТР53. Больные с этими мутациями имеют такой же плохой прогноз, как и больные с мутациями ТР53.
Таким образом, эксперименты по полногеномному и полноэкзонному секвенированию показали высокую молекулярную гетерогенность ХЛЛ и позволили идентифицировать целый ряд новых генов, функция которых не случайно изменяется мутациями. Некоторые мутации имеют прогностическое значение, ассоциируются с факторами неблагоприятного прогноза, с риском трансформации и, возможно, смогут применяться для стратификации больных на группы риска. Характер изменения функции генов позволяет понять, какие метаболические и внутриклеточные сигнальные пути критически определяют жизнеспособность клеток ХЛЛ. Эта информация создает предпосылки для разработки новых таргет-ных лекарственных препаратов.
ЛИТЕРАТУРА [REFERENCES]
1. Никитин Е.А., Hallek М., Байков В.В., Бакиров Б.А., Бес-смельцев С.С., Загоскина Т.П. и др. Российские клинические рекомендации по диагностике и лечению хронического лим-фолейкоза (версия 2012 г). Современная онкология. 2012; 4: 10-14.
[Nikitin Е.А., Hallek М. Baykov V.V., Bakirov В.А., Bessmel'tsev S.S., Zagoskina T.P, et al. Guidelines on diagnostics and treatment of chronic lymphocytic leukemia (version of 2012 year). Sovremennaya onkologiya. 2012; 4: 10-14]. (inRussian)
2. Caligaris-Cappio F., Hamblin T.J. B-cell chronic lymphocytic leukemia: a bird of a different feather. J. Clin. Oncol. 1999; 17(1): 399^108.
3. Burger J.A., Kipps T.J. Chemokine receptors and stromal cells in the homing and homeostasis of chronic lymphocytic leukemia В cells. Leuk. Lymphoma. 2002; 43(3): 461-6.
4. Messmer B.T., Messmer D., Allen S.L., Kolitz J.E., Kudalkar P., Cesar D., et al. In vivo measurements document the dynamic
cellular kinetics of chronic lymphocytic leukemia В cells. J. Clin. Invest. 2005; 115(3): 755-64.
5. Herreros В., Rodriguez-Pinilla S.M., Pajares R., Martinez-Gonzalez M.A., Ramos R., Munoz I., et al. Proliferation centers in chronic lymphocytic leukemia: the niche where NF-kappaB activation takes place. Leukemia. 2010; 24(4): 872-6. doi: 10.1038Леи.2009.285.
6. Rozman C., Montserrat E. Chronic lymphocytic leukemia. N. Engl. J. Med. 1995; 333(16): 1052-7.
7. Никитин E.A., Лорие Ю.Ю., Меликян A.JI., Самойлова PC., Булычева Т.Н., Обухова Т.Н. и др. Факторы неблагоприятного прогноза у больных хроническим лимфолейкозом: ретроспективный анализ 206 случаев. Терапевтический архив. 2003; 7: 38^17.
[Nikitin Е.А., Lorie Yu.Yu., Melikyan A.L., Samoylova R.S., Bulycheva T.I., Obukhova T.N., et al. Factors of an unfavorable prognosis in patients with B-cell chronic lymphoid leukemia: a retrospective analysis of 206 cases. Terapevticheskiy arkhiv. 2003; 7: 38^17]. (in Russian)
8. Robertson L.E., Pugh W., O'Brien S., Kantaijian H., Hirsch-Ginsberg C., Cork A., et al. Richter's syndrome: a report on 39 patients. J. Clin. Oncol. 1993; 11(10): 1985-9.
9. Rossi D., Gaidano G. Richter syndrome. Adv. Exp. Med. Biol. 2013; 792: 173-91. doi: 10.1007/978-l-4614-8051-8_8.
10. HamblinT.J.,DavisZ., Gardiner A., OscierD.G., Stevenson F.K. Unmutated IgV(H) genes are associated with a more aggressive form of chronic lymphocytic leukemia. Blood. 1999; 94(6): 1848-54.
11. Damle R.N., Wasil Т., Fais F., Ghiotto F., Valetto A., Allen S.L., et al. IgV gene mutation status and CD38 expression as novel prognostic indicators in chronic lymphocytic leukemia. Blood. 1999; 94(6): 1840-7.
12. Никитин E.A., Пивник А.В., Судариков А.Б., Валова Г.М., Габеева Н.Г., Самойлова PC. и др. Сравнение форм хронического лимфолейкоза в зависимости от мутационного статуса генов вариабельного региона иммуноглобулинов. Терапевтический архив. 2000; 7: 52-6.
[Nikitin Е.А., Pivnik A.V., Sudarikov А.В., Valova G.M., Gabe-eva N.G., Samoylova R.S., et al. A comparison of the forms of chronic lympholeukemia in relation to the mutational status of the genes of the immunoglobulin variable region. Terapevticheskiy arkhiv. 2000; 7: 52-6]. (in Russian)
13. Darzentas N., Hadzidimitriou A., Murray F., Hatzi K., Josefsson P., Laoutaris N., et al. A different ontogenesis for chronic lymphocytic leukemia cases carrying stereotyped antigen receptors: molecular and computational evidence. Leukemia. 2010; 24(1): 125-32.
14. Dohner H., Stilgenbauer S., Benner A., Leupolt E., Krober A., Bullinger L., et al. Genomic aberrations and survival in chronic lymphocytic leukemia. N. Engl. J. Med. 2000; 343(26): 1910-6.
15. Malek S.N. The biology and clinical significance of acquired genomic copy number aberrations and recurrent gene mutations in chronic lymphocytic leukemia. Oncogene. 2013; 32(23): 2805-17. doi: 10.1038/onc.2012.411.
16. Ouillette P., Malek S. Acquired genomic copy number aberrations and survival in chronic lymphocytic leukemia. Blood. 2011; 118(11): 3051-61. doi: 10.1007/978-1 -4614-8051 -8_3.
17. Stilgenbauer S., Bullinger L., Lichter P., Dohner H. Genetics of chronic lymphocytic leukemia: genomic aberrations and V(H) gene mutation status in pathogenesis and clinical course. Leukemia. 2002; 16(6): 993-1007.
18. Ouillette P., Erba H., Kujawski L., Kaminski M., Shedden K., Malek S.N. Integrated genomic profiling of chronic lymphocytic leukemia identifies subtypes of deletion 13ql4. Cancer Res. 2008; 68(4): 1012-21.
19. Bullrich F., Veronese M.L., Kitada S., Jurlander J., Caligiuri M .A., Reed J.C., et al. Minimal region of loss at 13ql4 in B-cell chronic lymphocytic leukemia. Blood. 1996; 88(8): 3109-15.
20. Parker H., Rose-Zerilli M.J., Parker A., Chaplin Т., Wade R., Gardiner A., et al. 13q deletion anatomy and disease progression in patients with chronic lymphocytic leukemia. Leukemia. 2011; 25(3): 489-97. doi: 10.1038Леи.2010.288.
21. Hammarsund M., Corcoran M.M., Wilson W., Zhu C., Einhorn S., Sangfelt O., Grander D. Characterization of a novel B-CLL candidate gene-DLEU7-located in the 13ql4 tumor suppressor locus. FEBSLett. 2004; 556(1-3): 75-80.
22. Kasar S., Salerno E., Yuan Y., Underbayev C., Vollenweider D., Laurindo M.F., et al. Systemic in vivo lentiviral delivery of miR-15a/16 reduces malignancy in the NZB de novo mouse model of chronic lymphocytic leukemia. Genes Immun. 2012; 13(2): 109-19. doi: 10.1038/gene.2011.58.
23. Fegan C., Robinson H., Thompson P., Whittaker J.A., White D. Karyotypic evolution in CLL: identification of a new sub-group of patients with deletions of llq and advanced or progressive disease. Leukemia. 1995; 9(12): 2003-8.
24. Kalla C., Scheuermann M.O., Kube I., Schlotter M., Mertens D., Dohner H., et al. Analysis of 1 Iq22-q23 deletion target genes in B-cell chronic lymphocytic leukaemia: evidence for a pathogenic role ofNPAT, CUL5, andPPP2RlB. Eur. J. Cancer. 2007; 43(8): 1328-35.
25. Zenz T., Eichhorst B., Busch R., Denzel T., Habe S., Winkler D., et al. TP53 mutation and survival in chronic lymphocytic leukemia. J. Clin. Oncol. 2010; 28(29): 4473-9. doi: 10.1200/ JC0.2009.27.8762.
26. Malcikova J., Smardova J., Rocnova L., Tichy B., Kuglik P., Vranova V., et al. Monoallelic and biallelic inactivation of TP53 gene in chronic lymphocytic leukemia: selection, impact on survival, and response to DNA damage. Blood. 2009; 114(26): 5307-14. doi: 10.1182/blood-2009-07-234708.
27. Pospisilova S., Gonzalez D., Malcikova J., Trbusek M., Rossi D., Kater A.P, et al. ERIC recommendations on TP53 mutation analysis in chronic lymphocytic leukemia. Leukemia. 2012; 26(7): 1458-61. doi: 10.1038/leu.2012.25.
28. Shedden K., Li Y., Ouillette P., Malek S.N. Characteristics of chronic lymphocytic leukemia with somatically acquired mutations in NOTCH 1 exon 34. Leukemia. 2012; 26(5): 1108-10. doi: 10.1038/leu.2011.361.
29. Del Giudice I., Rossi D., Chiaretti S., Marinelli M., Tavolaro S., Gabrielli S., et al. NOTCH1 mutations in+12 chronic lymphocytic leukemia (CLL) confer an unfavorable prognosis, induce a distinctive transcriptional profiling and refine the intermediate prognosis of+12 CLL. Haematologica. 2012; 97(3): 437^11. doi: 10.3324/haematol.2011.060129.
30. Balatti V., Bottom A., Palamarchuk A., Alder H., Rassenti L.Z., Kipps T.J., et al. NOTCH1 mutations in CLL associated with trisomy 12. Blood. 2012; 119(2): 329-31. doi: 10.1182/ blood-2011-10-386144.
31. Rawstron A.C., Shanafelt T., Lanasa M.C., Landgren O., Hanson C., Orfao A., et al. Different biology and clinical outcome according to the absolute numbers of clonal B-cells in monoclonal B-cell lymphocytosis (MBL). Cytometry. Part B, Clin. Cytom. 2010; 78 (Suppl. 1): S19-23. doi: 10.1002/ cyto.b.20533.
32. Stilgenbauer S., Sander S., Bullinger L., Benner A., Leupolt E., Winkler D., et al. Clonal evolution in chronic lymphocytic leukemia: acquisition of high-risk genomic aberrations associated with unmutated VH, resistance to therapy, and short survival. Haematologica. 2007; 92(9): 1242-5.
33. Hallek M.; German CLL Study Group. Prognostic factors in chronic lymphocytic leukemia. Ann Oncol. 2008; 19(Suppl. 4): iv51-3. doi: 10.1093/annonc/mdnl96.
34. Meyerson M., Gabriel S., Getz G. Advances in understanding cancer genomes through second-generation sequencing. Nat. Rev. Genet. 2010; 11(10): 685-96. doi: 10.1038/nrg2841.
35. Puente X.S., Pinyol M., Quesada V., Conde L., Ordonez G.R., VillamorN., et al. Whole-genome sequencing identifies recurrent mutations in chronic lymphocytic leukaemia. Nature. 2011; 475(7354): 101-5. doi: 10.1038/naturel0113.
36. Fabbri G., Rasi S., Rossi D., Trifonov V., Khiabanian H., Ma J., et al. Analysis of the chronic lymphocytic leukemia coding genome: role ofNOTCHl mutational active. J. Exp. Med. 2011; 208(7): 1389^101. doi: 10.1084/jem.20110921.
37. Quesada V., Conde L., Villamor N., Ordonez G.R., Jares P., Bassaganyas L., et al. Exome sequencing identifies recurrent
mutations of the splicing factor SF3B1 gene in chronic lymphocytic leukemia. Nat, Genet. 2012; 44(1): 47-52. doi: 10.1038/ng.1032.
38. Wang L., Lawrence M.S., Wan Y., Stojanov P., Sougnez C., Stevenson K., et al. SF3B1 and other novel cancer genes in chronic lymphocytic leukemia. N. Engl. J. Med. 2011; 365(26): 2497-506. doi: 10.1056/NEJMoa1109016.
39. Tiacci E., Schiavoni G., Forconi F., Santi A., Trentin L., Ambrosetti A., et al. Simple genetic diagnosis of hairy cell leukemia by sensitive detection of the BRAF-V600E mutation. Blood. 2012; 119(1): 192-5. doi: 10.1182/blood-2011-08-371179.
40. Tadmor T., Tiacci E., Falini B., Polliack A. The BRAF-V600E mutation in hematological malignancies: a new player in hairy cell leukemia and Langerhans cell histiocytosis. Leuk. Lymphoma. 2012; 53(12): 2339-40. doi: 10.3109/10428194.2012.706289.
41. Treon S.P., Xu L., Yang G., Zhou Y., Liu X., Cao Y. et al. MYD88 L265P somatic mutation in Waldenstrom's macroglobulinemia. N. Engl. J. Med. 2012; 367(9): 826-33. doi:10.1056/ NEJMoa1200710.
42. Varettoni M., Arcaini L., Zibellini S., Boveri E., Rattotti S., Riboni R., et al. Prevalence and clinical significance of the MYD88 (L265P) somatic mutation in Waldenstrom's macroglobulinemia and related lymphoid neoplasms. Blood. 2013; 121(13): 2522-8. doi: 10.1182/blood-2012-09-457101.
43. Love C., Sun Z., Jima D., Li G., Zhang J., Miles R., et al. The genetic landscape of mutations in Burkitt lymphoma. Nat. Genet. 2012; 44(12): 1321-5. doi: 10.1038/ng.2468.
44. Colombino M., Sini M., Lissia A., De Giorgi V., Stanganelli I., Ayala F., et al.; Italian Melanoma Intergroup (IMI). Discrepant alterations in main candidate genes among multiple primary melanomas. J. Transl. Med. 2014; 12(1): 117. doi: 10.1186/14795876-12-117.
45. Pleasance E.D., Stephens P.J., O'Meara S., McBride D.J., Meynert A., Jones D., et al. A small-cell lung cancer genome with complex signatures of tobacco exposure. Nature. 2010; 463(7278): 184-90. doi: 10.1038/nature08629.
46. Landau D.A., Carter S.L., Stojanov P., McKenna A., Stevenson K., Lawrence M.S., et al. Evolution and impact of subclonal mutations in chronic lymphocytic leukemia. Cell. 2013; 152(4): 714-26. doi: 10.1016/j.cell.2013.01.019.
47. Mansouri L., Cahill N., Gunnarsson R., Smedby K.E., Tjönnfjord E., Hjalgrim H., et al. NOTCH1 and SF3B1 mutations can be added to the hierarchical prognostic classification in chronic lymphocytic leukemia. Leukemia. 2013; 27(2): 512-4. doi: 10.1038/leu.2012.307.
48. Rosati E., Sabatini R., Rampino G., Tabilio A., Di Ianni M., Fettucciari K., et al. Constitutively activated Notch signaling is involved in survival and apoptosis resistance of B-CLL cells. Blood. 2009; 113(4): 856-65. doi: 10.1182/ blood-2008-02-139725.
49. Allman D., Punt J.A., Izon D.J., Aster J.C., Pear W.S. An invitation to T and more: notch signaling in lymphopoiesis. Cell. 2002; 109(Suppl): S1-11.
50. Ferrando A.A. The role of NOTCH1 signaling in T-ALL. Hematology Am. Soc. Hematol. Educ. Program. 2009; 353-61. doi: 10.1182/asheducation-2009.1.353.
51. Villamor N., Conde L., Martínez-Trillos A., Cazorla M., Navarro A., Beà S., et al. NOTCH1 mutations identify a genetic subgroup of chronic lymphocytic leukemia patients with high risk of transformation and poor outcome. Leukemia. 2013; 27(5): 11006. doi: 10.1038/leu.2012.357.
52. Rossi D., Rasi S., Fabbri G., Spina V., Fangazio M., Forconi F., et al. Mutations of NOTCH1 are an independent predictor of survival in chronic lymphocytic leukemia. Blood. 2012; 119(2): 521-9. doi: 10.1182/blood-2011-09-379966.
53. Oscier D.G., Rose-Zerilli M.J., Winkelmann N., Gonzalez de Castro D., Gomez B., Forster J., et al. The clinical significance of NOTCH1 and SF3B1 mutations in the UK LRF CLL4 trial. Blood. 2013; 121(3): 468-75. doi: 10.1182/blood-2012-05-429282.
54. Rossi D., Rasi S., Spina V., Fangazio M., Monti S., Greco M., et al. Different impact of NOTCH1 and SF3B1 mutations on the risk of chronic lymphocytic leukemia transformation to
Richter syndrome. Br. J. Haematol. 2012; 158(3): 426-9. doi: 10.1111/j.l365-2141.2012.09155.x.
55. Folco E.G., Coil K.E., Reed R. The anti-tumor drug E7107 reveals an essential role for SF3b in remodeling U2 snRNP to expose the branch point-binding region. Genes Dev. 2011; 25(5): 440-4. doi: 10.1101/gad.2009411.
56. Corrionero A., Minana B., Valcarcel J. Reduced fidelity of branch point recognition and alternative splicing induced by the antitumor drug spliceostatin A. Genes Dev. 2011; 25(5): 445-59. doi: 10.1101/gad.2014311.
57. Visconte V., Makishima H., Jankowska A., Szpurka H., Traina F., Jerez A., et al. SF3B1, a splicing factor is frequently mutated in refractory anemia with ring sideroblasts. Leukemia. 2012; 26(3): 542-5. doi: 10.1038/leu.2011.232.
58. David C.J., Manley J.L. Alternative pre-mRNA splicing regulation in cancer: pathways and programs unhinged. Genes Dev. 2010; 24(21): 2343-64. doi: 10.1101/gad.1973010.
59. Yoshida K., Sanada M., Shiraishi Y., Nowak D., Nagata Y., Yamamoto R., et al. Frequent pathway mutations of splicing machinery in myelodysplasia. Nature. 2011; 478(7367): 64-9. doi: 10.1038/nature10496.
60. Brown P. J., Ashe S.L., Leich E., Burek C., Barrans S., Fenton J.A., et al. Potentially oncogenic B-cell activation-induced smaller isoforms of FOXP1 are highly expressed in the activated B celllike subtype of DLBCL. Blood. 2008; 111(5): 2816-24.
61. Rossi D., Bruscaggin A., Spina V., Rasi S., Khiabanian H., Messina M., et al. Mutations of the SF3B1 splicing factor in chronic lymphocytic leukemia: association with progression and fludarabine-refractoriness. Blood. 2011; 118(26): 6904-8. doi: 10.1182/blood-2011-08-373159.
62. Ramsay A.J., Rodriguez D., Villamor N., Kwarciak A., Tejedor J.R., Valcarcel J., et al. Frequent somatic mutations in components of the RNA processing machinery in chronic lymphocytic leukemia. Leukemia. 2013; 27(7): 1600-3. doi: 10.1038/leu.2012.344.
63. O'Neill L.A., Bowie A.G. The family of five: TIR-domain-containing adaptors in Toll-like receptor signalling. Nat. Rev. Immunol. 2007; 7(5): 353-64.
64. Muzio M., Scielzo C., Bertilaccio M.T., Frenquelli M., Ghia P., Caligaris-Cappio F. Expression and function of toll like receptors in chronic lymphocytic leukaemia cells. Br. J. Haematol. 2009; 144(4): 507-16. doi: 10.1111/j.1365-2141.2008.07475.x.
65. Quiroga M.P., Balakrishnan K., Kurtova A.V., Sivina M., Keating M.J., Wierda W.G., et al. B-cell antigen receptor signaling enhances chronic lymphocytic leukemia cell migration and survival: specific targeting with a novel spleen tyrosine kinase inhibitor, R406. Blood. 2009; 114(5): 1029-37. doi: 10.1182/blood-2009-03-212837.
66. Schulz A., Toedt G., Zenz T., Stilgenbauer S., Lichter P., Seiffert M. Inflammatory cytokines and signaling pathways are associated with survival of primary chronic lymphocytic leukemia cells in vitro: a dominant role of CCL2. Haematologica. 2011; 96(3): 408-16. doi: 10.3324/haematol.2010.031377.
67. Burger J.A., Quiroga M.P., Hartmann E., Bürkle A., Wierda W.G., Keating M.J., et al. High-level expression of the T-cell chemo-kines CCL3 and CCL4 by chronic lymphocytic leukemia B cells in nurselike cell cocultures and after BCR stimulation. Blood. 2009; 113(13): 3050-8. doi: 10.1182/blood-2008-07-170415.
68. Zenz T., Mertens D., Küppers R., Döhner H., Stilgenbauer S. From pathogenesis to treatment of chronic lymphocytic leukaemia. Nat. Rev. Cancer. 2010; 10(1): 37-50. doi: 10.1038/ nrc2764.
69. Zenz T., Mertens D., Stilgenbauer S. Biological diversity and risk-adapted treatment of chronic lymphocytic leukemia. Haematologica. 2010; 95(9): 1441-3. doi: 10.3324/haema-tol.2010.027151.
70. Rossi D., Fangazio M., Rasi S., Vaisitti T., Monti S., Cresta S., et al. Disruption of BIRC3 associates with fludarabine chemorefrac-toriness in TP53 wild-type chronic lymphocytic leukemia. Blood. 2012; 119(12): 2854-62. doi: 10.1182/blood-2011-12-395673.
Поступила 07.07.14 Received 07.07.14
