CC BY
22Ши
В блокнот историка. Архивный калейдоскоп
М
МУСУЛЬМАНСКОЕ ВОЕННОЕ ДУХОВЕНСТВО:
состав, порядок избрания и утверждения (конец XVIII — начало XX вв.)
В последние десятилетия усилился интерес общественности и историков к практически не изученной истории военного духовенства в Российской империи. Причем разрабатывается в основном история православного военного духовенства. Между тем военное ведомство допускало к исполнению духов -ных треб всех священников основных конфессий страны, и вторым по численности было именно мусульманское военное духовенство. Его возникновение относится к концу XVIII в. (в башкирско-меще-рякском войске мусульманское военное духовенство, возможно, возникло в более ранний период). Оно несло службу как в обычных военных формированиях, так и в особых мусульманских частях.
Конечно, изучение истории мусульманского духовенства в российской армии включает ряд направлений, таких как история его создания, функции, особенности исполнения треб в военных и мирных условиях, социальная роль. В данной статье мы попытаемся проанализировать способы и структуру формирования мусульманского военного духовенства. В процессе анализа мы использовали как опубликованные источники, так и не введенные в научный оборот документы
«
Центрального государственного исторического архива Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), содержащего важные сведения по вопросам награждения и поощрения священнослужителей, присвоения им званий и утверждения в должности, а также некоторые личные дела.
Мусульманское военное духовенство по составу не было однородным. В документах выделены следующие категории религиозных деятелей: ахун, мулла, имам и муэдзин.
Самой привилегированной группой являлись ахуны. В «Кратком религиоведческом словаре-справочнике» находим следующее определение: «Ахун (от персидского — «наставник»), духовный сан у мусульман, стоящий выше муллы и мух-тасиба; в отдельных регионах глава мусульманского духовенства. Известны у татар: Д. Абзгильдин, Ш. Марджани и др. В XVIII в. до создания Оренбургского духовного собрания — глава духовенства в городах (Казань, Астрахань, Тобольск, Каргала) и дорог Башкирии»1. Как видим, определение носит достаточно общий характер. Постараемся разобраться, что же представлял из себя военный ахун.
В ЦГИА РБ хранится «Дело об утверждении исполняющего обязанности
имама Кронштадтского порта Нигаметул-лина в звании имама, хатыпа и ахуна морского ведомства»2 и «Дело о присвоении имаму Абубакирову из г. Кронштадт звания ахуна»3. Из них следует, что ахун в данном случае есть звание. Это подтверждают и другие сведения. Так, полковой мулла 8-го гренадерского полка, расквартированного в 1901 г. в Твери, Хусаин Сеид-Бурханов был возведен в почетное звание «ахун» Оренбургским магометанским духовным собранием, при этом имел чин подполковника4. Известный краевед и историк из Санкт-Петербурга Дауд Аминов называет ахуна гвардии «высшим магометанским деятелем». При этом существовал и определенный возрастной ценз: ахун так же, как кадий (судья), мухтасип (глава мусульман отдельного региона) и мударрис (учитель) не должен был быть моложе 25-ти лет5. Присвоение звания ахуна Оренбургским магометанским духовным собранием было не повсеместной процедурой. В Санкт-Петербурге ахун гвардейского корпуса, самого привилегированного военного образования Российской империи, был выборной должностью.
Для начала претендент на занятие поста руководителя военного мусульманского прихода—ахуна гвардии — должен был получить рекомендацию от «общества лейб-гвардии офицеров, исповедующих мусульманство». Затем следовало приказание командира отдельного гвардейского корпуса о назначении даты и места избрания военного ахуна на вакантную должность. При этом «от всех полков, артиллерийских бригад и прочих частей гвардейского корпуса в Санкт-Петербурге [...] назначались из магометан по одному унтер-офицеру или по два рядовых «отличного поведения» в качестве выборщиков. В выборах не участвовали только чины лейб-гвардии татарского эскадрона собственного Е. И. В. конвоя»6. Далее избранный претендент подавал рапорт для окончательного утверждения в Департамент духовных дел иностранных исповеданий Министерства внутренних дел (см. документ № 1)7. После рассмотрения рапорта ахун уже окончательно утверждался в этой должности.
Таким образом, военный ахун — это мусульманское духовное лицо, состоявшее в военном ведомстве Российской империи, не моложе 25-ти лет, получившее религи-
озное образование и руководившее военными муллами и муэдзинами в пределах крупного города или округа. Ахун утверждался в звании, как уже отмечалось, через Министерство внутренних дел, Оренбургское духовное магометанское собрание и военное ведомство, а в гвардейском корпусе Санкт-Петербурга выбирался военнослужащими мусульманами.
Однако основной категорией мусульманских духовных кадров в армии являлись муллы и имамы. Один из известных русских миссионеров, попечитель Казанского учебного округа конца XIX в. Я. Д. Коблов так характеризовал эту группу мусульманского духовенства: «В исламе, по своему характеру не столько религиозной, сколько гражданской общине, нет иерархии в общепринятом смысле, как в других религиях, нет посвящения, нет и таинств. То, что исполняет мулла, — все религиозные обряды, может исполнять всякий мусульманин, если только он умеет это делать, т. е. если он грамотен, знает обряды и молитвы. Мулла — это то же, что наставник у наших старообрядцев-беспоповцев или пастор у протестантов. Каких-либо особенных духовных полномочий он не имеет. Исключительное же его положение среди мусульман обуславливается тем, что он знаток религии и может быть потому руководителем в религиозных делах мусульманской общины, на что уполномочивается и гражданской властью»8. И далее: «Другое наименование мухамеданских вероучителей — «имам», тоже не дает нам исчерпывающего понятия о муллах, как о священном лице, имеющем особые пол-номочия»9. Я. Д. Коблов фактически не делает различия между муллой и имамом.
В современной литературе встречаются следующие определения: имам (от арабского «амма» — стоять впереди, предводительствовать) — предстоятель в намазе, духовный руководитель, глава мусульманской общины. У мусульман так называют человека, руководящего намазом в мечети. В отдельной мечети функции имама может исполнять один и тот же человек, однако, имам не является ни саном, ни профессией. Для того, чтобы быть имамом, достаточно иметь элементарное теологическое образование и пользоваться авторитетом в округе10.
Мулла (русское заимствование из татарского, восходит через персидское «мол-ла» к арабскому «маула» в значении
.226:
В БЛОКНОТ ИСТОРИКА. АРХИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП
«господин, повелитель, владыка») — знаток мусульманского ритуала, служитель культа; учитель религиозной школы; грамотный, ученый человек. В Российской империи мулла был приравнен фактически к священнику, статус муллы определялся государственными постановлениями, а деятельность контролировалась чиновниками; мулла назначался специальным указом, и он состоял обычно при конкретной мечети11.
Очевидно, что функция муллы и имама во многом идентичны, но и тут есть свои нюансы. Мулла — это всегда имам, но не каждый имам — мулла. Имамом может быть любой мусульманин, знающий обряд намаза, а для того, чтобы стать муллой, необходимо религиозное образование, так как его обязанности не ограничиваются лишь ведением намаза. Между тем в Российской империи официальные власти не всегда видели существенную разницу между муллой и имамом. Например, в приказе главного командира Севастопольского порта от 22 сентября 1915 г. за № 625 говорится: «Потомственный почетный гражданин мулла Измаил Замалетдинов допускается к исполнению должности магометанского имама по исправлению духовных треб для низших чинов Черноморского флота магометанского испове-дания»12. Что касается возрастного ценза, то для имама и муллы возраст был одинаковым — не моложе 22-х лет13.
В документах отмечаются случаи, когда духовное лицо совмещало функции имама и муллы, при этом нося звание ахуна. Во многом зависело это от того, при каком роде войск мусульманский священнослужитель отправлял духовные требы. Даже порядок его избрания зависел от привилегированности военной части.
Первым известным законодательным актом о мусульманском военном духовенстве является «Именной указ данный генералу от инфантерии барону Игельст-рому» от 10 апреля 1798 г., содержащий «Ордер башкирским и мещерякским кан-тонным начальникам». В одном из пунктов этого ордера говорится именно об избрании военных духовных лиц. В нем, в частности, отмечается, что «в звание духовных, то есть в муллы и азанчеи (муэдзины), в пресечение вкравшегося злоупотребления, равномерно без ведома военного начальника и без крайней в том нужды, отныне впредь определяемы не будут».
Отсюда следует, помимо прочего, что мусульманское духовенство и ранее определялось в военные части, по крайней мере, в иррегулярные войска. Однако с данного момента «ежели б понадобилось кого определить в сие звание, такого представлять к военному начальнику, с подробным описанием надобности, для которой нужно необходимо определить его, и тогда военный уже начальник того удостаиваемого обществом в муллы и азанчеи, отправлять будет для экзамена и утверждения через губернское правление, в здешнее Духовное магометанское собрание»14.
Схема избрания мулл и азанчеев в части башкирско-мещерякского войска представляется следующим образом: претендент на должность выбирался отдельной мусульманской общиной (чаще в пределах конкретного села), далее он представлялся кантонному военному начальнику, при этом нужно было доказать необходимость избрания духовного лица. Затем претендент направлялся в губернское правление, а оттуда «для экзамена и утверждения в здешнее Магометанское собрание».
Немаловажным является вопрос о том, какое число военнослужащих должен был духовно «окормлять» один военный священник. В законодательном акте от 20 ноября 1808 г. речь идет о назначении мулл в крымско-татарские полки. На каждый полк приходилось по одному мулле15. Но следует иметь в виду, что крымско-татарские полки состояли исключительно из мусульман. Вероятно, в других частях, имевших смешанный религиозный состав, мулла приходился не на один конкретный полк, а, возможно, на дивизию. Это подтверждает приказ по военному ведомству от 1908 г. № 319, по которому учреждались должности магометанских мулл в Виленс-ком, Варшавском, Киевском, Московском и Приамурском военных округах16. Однако, к сожалению, в документе не указано сколько духовных лиц приходилось на каждый из означенных округов.
Военное время порождало свои особенности. Вот что писал с фронта Первой мировой войны татарин, солдат 105-го артиллерийского полка на родину, в Казань: «Для мусульман назначили в каждую армию по одному мулле. Назначенный в нашу, 3-ю армию, мулла увещевает нас»17. Этот факт говорит о наличии воинов-мусульман почти в каждой армии. В то же
МУСУЛЬМАНСКОЕ ВОЕННОЕ ДУХОВЕНСТВО: СОСТАВ, ПОРЯДОК ИЗБРАНИЯ И УТВЕРЖДЕНИЯ (КОНЕЦ XVIII - НАЧАЛО ХХ ВВ.)
Г227
время выглядит сомнительным наличие лишь одного священника в армии, видимо, солдат под армией понимал меньшее военное формирование.
Вернемся к порядку избрания и назначения мулл и имамов. 21 октября 1837 г. было утверждено мнение Государственного совета «О порядке избрания мулл и других духовных чинов к магометанским приходам». Согласно документу, для избрания духовных чинов необходима была поддержка двух третей старейшин прихода. Выборы проходили обязательно в присутствии кантонных начальников и юртовых старшин. На них не имели права голоса люди, не принадлежащие к обществу, а также младшие члены семейств (неотделимые от отцов сыновья, меньшие братья, племянники и т. п.). Приговор подписывался всеми избирателями и фиксировался у кантонного начальника, через которого документ представлялся в земский суд, а оттуда в губернское правление. Если губернское правление не находило причин для отказа, то приговор общества передавался для утверждения военному губернатору, который принимал окончательное решение18.
Таким образом, порядок избрания мусульманского духовенства к середине XIX в. претерпел значительные изменения. Произошла заметная бюрократизация процедуры.
В несколько измененном виде этот способ избрания духовенства существовал в Сибирском казачьем войске. Выборы проходили в присутствии станичных атаманов, в них участвовали, по крайней мере, две трети принадлежащих к мечети станичников. Право голоса имели и казаки, и представители других сословий, проживавших в данной станице. Приговор общества, подписанный всеми избирателями и засвидетельствованный станичным атаманом, представлялся на утверждение установленным порядком. Избранных в муллы и имамы надлежало перед утверждением в должности отсылать для испытания в Оренбургское магометанское духовное собрание19.
Следует отметить, что описанные процедуры избрания были характерны лишь для казачьего сословия или приравненных к ним групп населения (башкир и мещеряков). В армии, на флоте и в гвардейском корпусе муллы и имамы обычно выдвигались из среды нижних чинов и име-
ли равный срок службы с военнослужащими. Перед утверждением в должности мулла должен был пройти испытания (экзамен) в Оренбургском магометанском духовном собрании20.
Порядок отправления имамов для испытания был утвержден 27 ноября 1857 г. Ходатайство по этому поводу возбудил исполняющий должность имама Свеа-боргского порта Бикчантай Бикбов. Лично рассмотрев проблему, император Александр II «высочайше повелеть соизволил, постановить на будущее время постоянным правилом: при избрании кого-либо из среды нижних чинов в магометанские имамы, отправлять его для предварительного испытания в знании религиозных обязанностей в Оренбургское магометанское духовное собрание, с выдачею на 2 лошади прогонов от места отправления до места испытания и обратно, не испрашивая на это каждый раз особого Высочайшего разре-шения»21. Перед отправлением в Оренбург претендент утверждался приказом в качестве «исполняющего делами военного муллы». Так, в рапорте муллы Замалет-динова значится: «Министерство внутренних дел, и. д. морского и военно-магометанского муллы, октябрь 19 дня 1915 г.»22.
Кроме религиозного экзамена, каждый претендент на должность должен был выдержать испытание на знание русского языка. Здесь также не существовало единообразия. По инструкции 4 июня 1875 г. на должности мулл, состоящих в казачьих войсках (за исключением Оренбургского) и вообще по военному ведомству, определялись лица, выдержавшие испытание по русскому языку в объеме курса одно-классного начального народного училища. А вот от кандидатов на должность муллы Оренбургского казачьего войска требовалось лишь представление свидетельства о знании русской разговорной речи и умение читать. То же самое требовалось и от гражданских сельских мулл. Почему для Оренбургского казачьего войска делалось исключение, выяснить пока не удалось.
Пройти испытание можно было в любом городе Российской империи. Экзамен и выдача свидетельств производилась особыми комиссиями при учебных заведениях Министерства народного просвещения. Председателем комиссии определялся начальник заведения, а членами — два преподавателя светских предметов23. Если претендент на должность военного
.228:
В БЛОКНОТ ИСТОРИКА. АРХИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП
муллы имел свидетельство об окончании курса в одном из высших, средних и низших учебных заведений (уездное училище, городское училище или сельское двухклассное начальное народное училище), или же прошел курс четырех первых классов средних учебных заведений24, он освобождался от экзамена.
Наконец, низшей категорией военного мусульманского духовенства были муэдзины или азанчеи.
Муэдзин (от арабского «призывающий к намазу») — служитель исламского культа, призывающий мусульман к намазу через азан и икамат. Для него не было обязательным специальное религиозное образование, достаточным считалось лишь знание порядка религиозных ритуалов, слов азана и икамата25. Возрастной ценз составлял 21 год26. В конце XVIII в. избрание муэдзинов наравне с муллами происходило согласно упомянутому «Ордеру башкирско-мещерякским кантонным начальникам». Примерно такая же процедура сохранялась и в XIX в. для казачьих формирований и приравненного к ним башкирско-мещерякского войска. Однако в регулярных частях муэдзина не выбирали, а назначали. Так, в ЦГИА РБ хранится «Дело по отношению Санкт-Петербургского губернского правления о разрешении определить муэдзином рядового Низа-мутдинова»27. В указе от 1808 г. «О назначении в татарских полках, сформированных из крымских татар, по одному мулле» есть такие строки: «В мечетные же служители определять из татар рядовых по одному в полк»28. В данном случае «мечет-ный служитель» есть никто иной, как муэдзин. В документах можно встретить другое наименование муэдзина — азанчей. Это полностью тождественные понятия. В кон-
це XIX в. на это обстоятельство обратили внимание в Министерстве внутренних дел, куда доставлялись сведения об утверждении новоизбранного духовенства. В его документах отмечалось, что некоторые губернские правления «при замещении должностей низших магометанских лиц утверждают последних в звании азанчеев», хотя на основании Свода Законов т. XI ч. I ст. 1228: «приходское магометанское духовенство при соборных мечетях составляют хатыпы-муллы, имамы и муэдзины». В результате в 1892 г. вышел циркуляр, подписанный лично министром внутренних дел, статс-секретарем И. Н. Дурново, где разъяснялось, что «звание азанчея действующими узаконениями об управлении духовных дел магометан не установлено и что должностные лица низшего магометанского духовенства [...] должны быть именуемы муэдзинами, а не азанчея-ми»29. Однако слово «азанчы» употребляется в татарском языке до сих пор в качестве синонима или самого понятия «муэдзин».
К сожалению, в источниках можно почерпнуть немного информации о муэдзинах. Это и понятно: ахуны являлись привилегированной группой, имамы и муллы — основной, а муэдзины — лишь вспомогательной. В связи с этим исторические свидетельства о них носят в источниках фрагментарный характер. Военное духовенство предстает перед нами в виде сложного, неоднородного явления. Наличие института выборов для имамов, мулл и, в некоторой степени, ахунов позволяет говорить о демократичном характере выдвижения мусульманских священнослужителей на должности в армии, что способствовало их авторитету.
ПРИМЕЧАНИЯ:
1. Краткий религиоведческий словарь-справочник на русском и татарском языках. - Казань, 2000. - С. 108.
2. Центральный государственный исторический архив Республики Башкортостан (ЦГИА РБ), ф. И-295, оп. 4, д. 3220.
3. Там же, д. 5850.
4. Ислам на территории бывшей Российской империи. Энциклопедический словарь. - М., 1998. -
С. 90.
5. Сборник законов о мусульманском духовенстве в Таврическом и Оренбургском округах и в магометанских учебных заведениях. - Казань, 1902. - С. 23.
6. Аминов Д. А. Татары в Санкт-Петербурге. - СПб., 1994. - С. 16.
7. Там же. - С. 15.
8. Коблов Я. Д. О магометанских муллах. - Казань, 1898. - С. 12.
9. Там же. - С. 13.
10. Ислам. Краткий справочник. - Набережные Челны, 1992. - С. 66.
«
СУТ4! МУСУЛЬМАНСКОЕ ВОЕННОЕ ДУХОВЕНСТВО: СОСТАВ, ПОРЯДОК
ИЗБРАНИЯ И УТВЕРЖДЕНИЯ' (КОНЕЦ XVIII - НАЧАЛО ХХ ВВ.) \У~
11. Ислам. Энциклопедический словарь. - М., 1991. - С. 170.
12. ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 3, д. 14428, л. 44.
13. Сборник законов о мусульманском духовенстве... - С. 23.
14. Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). - Собрание I. - СПб., 1830. -Т. XXV. - № 18477. - С. 93.
15. Там же. - Т. ХХХ. - № 23362. - С. 692.
16. Справочник. Полный и подробный алфавитный указатель приказов по военному ведомству, циркуляров, предписаний и отзывов Главного штаба и прочих Главных управлений и приказов, приказаний с 1859-1911 гг. Кн. I. - СПб., 1911. - С. 99.
17. Климович Л. Ислам в царской России. - М., 1936. - С. 323.
18. ПСЗРИ. - Собрание II. - СПб., 1838. - Т. XII - Отд. I. - № 10594. - С. 801.
19. Сборник законов о мусульманском духовенстве... - С. 23.
20. Там же. - С. 24.
21. ПСЗРИ. - Собрание II. - СПб., 1858. - Т. XXXII. - Отд. I. - № 32478. - С. 933.
22. ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 3, д. 14428, л. 43 об.
23. Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений по округу Оренбургского магометанского духовного собрания (1836-1903 гг.). - Уфа, 1905. - С. 212.
24. Там же. - С. 213.
25. Ислам дине турында. Белешмэ-сузлек. - Казан, 1981. - С. 133.
26. Сборник законов о мусульманском духовенстве... - С. 23.
27. ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 4, д. 7657.
28. ПСЗРИ. - Собрание I. - СПб., 1830. - Т. ХХХ. - № 23362. - С. 692.
29. Сборник циркуляров и иных руководящих распоряжений... - С. 71.
№ 1. Рапорт Санкт-Петербургского гражданского муллы М. Кантемирова в Департамент духовных дел иностранного исповедания
Октябрь 1859 г.
Общество лейб-гвардии офицеров отдельного гвардейского корпуса, исповедующих магометанский закон, признавая меня достойным к занятию места ахуна отдельного гвардейского корпуса, остающегося вакантным по случаю смерти ахуна Камалетдина Абдул-лаева, последовавшей 10-го сего октября, оставили на сей предмет.
Законоучитель при петербургских кадетских корпусах тархан Мухамед Кантемиров.
Аминов Д. А. Татары в Санкт-Петербурге. - СПб., 1994. - С. 16.
№ 2. Приказ № 625 главного командира Севастопольского порта
Севастополь.
22 сентября 1915 г.
Потомственный почетный гражданин мулла Измаил Замалтдинов допускается к исполнению должности магометанского имама по исправлению духовных треб для нижних чинов Черноморского флота магометанского вероисповедания.
Основание: разрешение Командующего Черноморским флотом сообщенное в резолюции нач[альника] штаба на прошение муллы Замалтдинова и приложение к ст[атье] Свода военных постановлений.
Подписал: вице-адмирал Меньковский.
ЦГИА РБ, ф. И-295, оп. 3, д. 14428, л. 44.
Хал им Абдуллин,
аспирант КГПУ
В БЛОКНОТ ИСТОРИКА. АРХИВНЫЙ КАЛЕЙДОСКОП
