CC BY
61
Таким образом, после первой российской революции в общественно-политической жизни татарского общества все большую роль стала играть идеология, которая возводила татарскую идентичность к тюрко-та-тарской истории. Причем татарская идентичность все большую роль играла как в среде политической и культурной элиты, так и в жизни простого населения. Характерно, что вопрос о национальной идентичности обсуждался в 1917 году на заседании Национального Собрания татар (Миллет меджлисе), проходившего в г. Уфе. По
сообщению Г. Исхаки большинством съезда в качестве самоназвания нации был утвержден термин «тюрко-татары» (2, с.156).
Литература:
1. Гибатдинов М. М. Преподавание истории татарского народа и Татарстана в общеобразовательной школе: история и современность. - Казань, 2003. - 158 с.
2. Давлетшин Т. Д. Советский Татарстан: теория и практика ленинской на-ционльной политики. Лондон - Мюнхен, 1974. - 392 с.
МУСУЛЬМАНСКОЕ ПРАВО - ИСТОРИЧЕСКИ СЛОЖИВШИЙСЯ В XVIII-XIX ВВ. ЭТНОКУЛЬТУРНЫЙ КОМПОНЕНТ ЮРИДИЧЕСКОГО ОБРАЗОВАНИЯ В ТАТАРСТАНЕ
Т. Р. Усманов
Мусульманское право в контексте юридического образования и его история в современном сложном, многополярном и разноконфессиональном обществе становится важным элементом в изучении истории становления и развития отечественного образования. Современное реформирование системы Российского образования предполагает изучение историографии вопроса в полном объеме во избежание повторения исторических ошибок прошлых лет. В статье рассматривается историко-педагогический аспект изучения мусульманского права как сложившегося на рубеже XIX- XX веков этнокультурного компонента юридического образования в Татарстане.
Ключевые слова: профессиональное образование, мусульманское право, история юридического образования, программа обучения, учебный процесс.
Muslim law in the context of legal education and its history in today's complex, multi-polar and multiconfessional society becomes an important element in studying the history of formation and development of national education. The current reform of Russian education involves the study of historiography in full, to avoid repeating historical mistakes of the past.
The article deals with historical and pedagogical aspect of the study of Islamic law as prevailing at the turn of the XIX - XX centuries of ethnic and cultural component of legal education in Tatarstan.
Key words: professional education, muslim law, history of legal education, course, the learning process.
Сведения о том, что в конце 1Х-начале X века на территории современного Татарстана проживал тюркский народ - булгары, являются хрестоматийными. Этот народ вел широкую торговлю с культурными странами всего мира. В начале X века христианской эры этот народ принял от арабов ислам, влившись, таким образом, в мусульманский мир. В Булгары приезжало много арабских купцов, ремесленников и ученых, от которых стали перениматься традиции мусульманской учености. В ХП-ХГУ вв. в Булгарии имелась разветвленная сеть мектебов и медресе, выпускники которых были способны развивать национальную культуру на уровне передовых цивилизаций своего времени. Культурное наследие древних булгар непосредственно перешло к казанским татарам. В свою очередь книги, изданные в Казани, распространялись среди мишар, башкир, киргизов. Молодежь всех северных тюркских племен училась в татарских медресе и потом несла мусульманско-татарскую грамотность и культуру своему народу. В начале XV века с падением Золотой Орды образовалось несколько ханств, одним из которых было Казанское. Несмотря на постоянные войны, внутренние распри, изолированность от главного мусульманского мира, оно представляло собой мощное экономическое, политическое и культурное образование. В книге татарского историка Хисамутдина Муслими «Та-варихе Булгария» («История Булгар»), относящейся, по некоторым данным, к 1584 г., приводится длинный пере-166
чень селений государства, прославленных мектебами и медресе, талантливыми учителями-наставниками и проповедниками. В самой Казани при центральной соборной мечети располагалось крупное медресе высшего типа, руководимое видным духовным лидером и педагогом Кул Шарифом. Казанцы времен Казанского ханства были книжниками, имели ученые или духовные сословия. Об этом говорят живые свидетели культуры казанцев ханского времени - археологические находки, надгробные надписи, остатки зданий, башня Сююмбеки. Интересы крупного феодального государства требовали подготовки кадров, способных трудиться в различных сферах политической и общественной жизни, что, в свою очередь, могло осуществляться только при дальнейшем развитии и становлении образовательных учреждений.
Однако этот этнокультурный процесс был прерван завоеванием Казани войсками Ивана Грозного 2 октября 1552 г. Так как мектебы и медресе по традиции, сохранившейся с булгар-ских времен, находились при мечетях, они прекратили свое существование, в том числе и медресе Кул Шариф [3, с. 88].
В конце XVIII века Екатерина II учредила Магометанское Духовное Управление, во главе которого был муфтий со своими помощниками. Муфтий был и царским чиновником, с содержанием от казны, и главой магометанского духовенства, приобщенного к духовному управлению и под-
чиненного через него Министерству внутренних дел.
Постепенно социально-политические, экономические и культурные взаимоотношения Москвы и Казани стабилизируются, выравниваются. И в 70-х годах XVIII в. в Казани открываются три медресе - Ахуновское, Апа-наевское и медресе при доме Амирха-новых [4, с. 58].
По исторически сложившейся традиции национальные татарские учебные заведения разделялись на два разряда - низший и высший, первый из которых назывался мектеб, а второй - медресе.
Традиционная программа медресе включала изучение морфологии (сарф) и синтаксиса (наху) арабского языка, логики (мантык), философии (хикмет), догматики (гакаид или калам), мусульманского права (фикх) и др. Кроме того, некоторые мугалли-мы вне программы преподавали отдельные светские дисциплины. Богатые библиотеки помогали пытливым ша-кирдам заниматься самообразованием.
Инспектор татарских, башкирских и киргизских школ Казанского учебного округа В. В. Радлов писал в 1872 г.: «Умственное развитие шакир-дов довольно значительно и, несмотря на всю односторонность их знаний, шакирды стоят гораздо выше наших учителей приходских городских школ» [5. - Ф. 92. - 56. Л. 15].
Из наук по мусульманскому праву в медресе преподавались следующие: «келям», «фикх», «усулу-фикх». Первая из них рассматривала религиозную сторону ислама (истикадат), а вторая и третья - его правовой аспект («Шариат» или «Хокук»).
Усулу-ль-фикх - специальная, сложная наука, изучающая теорию мусульманского права и богатая учеными трудами. Внутри этой науки рассматриваются четыре основы шариата с учетом их разновидностей: Китаб (собственно Коран); Хадис (слова и поступки Мохаммада); Иджмаг (собор ученых); Кияс (аналогия) [1, с. 21, 106].
После усулу-ль-фикха изучение переходило непосредственно к фикху (изучение мусульманских законоположений). По фикху существует большое количество книг, в которых рассматриваются всевозможные и даже невозможные случаи из жизни. Фикх состоит из трех больших частей, которые называются: «гибадат», «мугамалат» и «гукубат». Гибадат (хукук-улла -права Божьи), рассматривает обязанности людей, касающиеся их отношения к Богу. Из этих обязанностей выделяются четыре самых главных: намаз - пятикратная молитва, сиям -пост в месяц рамазан, зекат - выделение одной сороковой своего имущества в пользу бедных, хадж - путешествие раз в жизни в Мекку. Эти четыре обязанности, вместе с верой в существование единого Бога и в пророческий сан Мухаммада, составляют основы Ислама (бина-ислам). Но основой всех основ и гарантией спасения человека является пятая обязанность всех мусульман - вера в Аллаха и пророка. Без веры (имана) все обряды теряют смысл, и данный аспект ислама составляет одну специальную науку -калям.
Вторая часть фикха рассматривает всевозможные материальные и нематериальные отношения людей. Например, продажу и покупку, свиде-
167
тельства, бракоразводные и семейные дела и т.д. Мугамалат иначе называют хуку-куль-гибад (человеческие права). Они соответствуют современным гражданским правам.
Основы мусульманского права были разработаны четырьмя муд-жтагидами или имамами, людьми, умеющими черпать мысли из Корана и хадисов и, основываясь на них, создавать законоположения. Каждый из этих четырех великих имамов имеет свои особенности и развивает самостоятельное законченное направление, завоевавшее исключительное господство на территориях мусульманских государств.
Последователи этих имамов, а следовательно, первые теоретики и преподаватели мусульманского права относились к ним с огромным уважением и поклонением, учение которых не подлежит никакой отмене, хотя фа-кихи (юристы) могут подвергать их критике и коррекции. Факихи последующих времен пришли к заключению - «заману иджтагид мункариз», т. е. уже прошло время самостоятельного толкования Корана и хадисов.
В дореволюционный период большую роль среди учебных заведений высшего профиля играло медресе «Мухаммадия».
В медресе «Мухаммадия» соблюдалась строжайшая дисциплина и режим. За нарушения строго наказывали. Запрещалось беспричинное опоздание на занятия, азартные игры, курение и непристойное поведение. Даже за опоздание с каникул на один день учащийся исключался из медресе.
Данному медресе принадлежит ряд методических новшеств в области учебных программ. 168
В медресе уделялось большое внимание правовому воспитанию и обучению с позиций мусульманского права. В структуре фикха (юриспруденции) изучались две дисциплины -практическое учение о вере (правила по внешним религиозным обрядам, обязательным для всех мусульман), гражданское правоведение (постановления и правила по общему гражданскому быту мусульман) [8, с. 59, 99].
В 20-40-е годы XIX в. для мусульманского права в Казанском университете открывается новая страница.
Как уже указывалось, первые десятилетия существования университета эта проблематика была сосредоточена в «Восточном разряде» отделения философских наук, которое было закрыто в середине XIX века. Данный научный интерес возник в связи с большим представительством народов, исповедующих ислам в Казанском крае. Предмет разрабатывался в 40-50 гг. на новом камеральном отделении, но преимущественно - в статистическом плане. В 1872 г, при обсуждении проблем преподавания историко-правовых наук, по Уставу Российских университетов 1863 г, рассматривалось предложение о введении учебного предмета «История восточных законодательств» (на базе кафедры всеобщей истории права). Однако идея по ряду причин не была осуществлена, но научно-педагогический интерес к ней остался.
Впервые об этой правовой системе в Казанском университете заговорил ориенталист-филолог М. А. Казембек, издав в 1845 г. свой труд «Мюхтесе-рюль вигкает», или «Сокращенный вигкает» - курс мусульманского законоведения по школе ханифидов. Пос-
ле закрытия Восточного отделения в Казанском университете и открытия его в Петербургском университете Казембек переезжает в Петербург, где знакомится с другим российским исследователем мусульманского права Н. Е. Торнау. Труды этих двух исследователей составили основной фонд отечественной литературы мусульманского права в России XIX столетия.
В 90-е гг. в систему образования внедрялся новый университетский устав 1884 г. В связи с этим в одном из министерских указов поднимался вопрос об обязательном преподавании гражданского права Прибалтийских губерний, так называемого «остзейского права». Это положение обсуждалось учеными факультета, которые негативно отнеслись к этой рекомендации и выдвинули свое предложение о замене «остзейского права» мусульманским правом. Ученые были едины во мнении, что изучение русского гражданского права имеет первостепенное значение в университетах России, а изучение местных законов не столько требуется, сколько допускается. Они осознавали тот факт, что в России множество народностей, которые живут по своим законам и обычаям. Руководствуясь существующими потребностями управления Казанским краем с многочисленным мусульманским населением, ученые факультета высказались в пользу изучения именно этого права. «В Западном крае - пишут они, - нужны юристы, знающие кодекс Наполеона; в Туркестане и на Кавказе - знатоки местного права; что же касается юристов всего Среднего и Нижнего Поволжья и значительной части азиатских губерний, то для них
желательным является знакомство с мусульманским правом, ибо многочисленное мусульманское население, живя своей обособленной жизнью, требует нередко особо внимательного отношения к нему со стороны местной администрации и судебных деятелей. Для студента Императорского Казанского университета, несомненно, полезнее было бы ознакомиться с правовыми нормами, действующими среди местных татар, башкир и киргизского населения, и прослушать курс мусульманского права» [2, с. 137].
Несмотря на все доводы и высказывания правоведов, «мусульманское право», как несомненная часть «восточных законодательств», на факультете не прижилось.
Заслуживает внимания сочинение студента Н. Васильева, написанное в 1916 г. на основе анализа литературных и иных источников, отражающее взгляды автора на проблему, связанную с актуализацией мусульманского права. Н. Васильев отмечает, что «ученые юристы не заглядывали в скучную, унылую, бесплодную и низменную степь киргизского кочевья, а между тем этот край и его население живет по своему «народному право-воззрению» и не имеет однородной судебной организации. Единственный путь - считает автор, - поднятие культуры населения, а также умная реформа, которая была бы осуществлена в духе киргизского обычного права» [6, ед. хр. 9316]. Против этого высказывания возражения, конечно, неуместны.
В 1916 г. на юридическом факультете стал работать преподаватель Казанской Духовной Академии, исламовед и арабист П. К. Жузе, сириец по национальности, перешедший в пра-
169
вославие [11, с. 757]. Он представил Ученому Совету университета программу по мусульманскому праву [7, с. 71-72].
Значительный вклад в толкование мусульманского права внес другой преподаватель Казанского университета - Шайх-Аттар Иманаев (18751939 г. г.).
Его лингвистические и юридические познания нашли применение в издаваемом им журнале «Хукук ва хаят» (Право и жизнь), материалы которого, набранные арабским шрифтом, сочетались с материалами на русском языке; официально считаясь юридическим, в нем уделялось значительное внимание культурно-просветительским аспектам. Издание этого журнала в начале XX в. было знамением времени.
Правительство, хотя и разрешило издание этого журнала, но относилось к нему настороженно, потому что материалы о шариате, как правовой системе, могли ослабить существующую правовую систему в губернии, где большинство населения исповедовало ислам. Весьма определено высказался по этому поводу известный правовед Казанского университета Г. Ф. Шер-шеневич: «...предоставление татарам права пользования шариатом при наличии русского права было бы учреждением государства в государстве» [10, с. 85].
Изучение содержания материалов, помещенных в рубриках журнала, свидетельствует о том, что на страницах «Хукук ва хаят» печатались материалы о делении права на гражданское и уголовное, о гражданских правах населения, о юридических лицах, о волостном и мировом судах, о наследственном праве (в связи с изданием в 170
1912 г. нового закона о наследовании), об амнистии, о залоге и др.
Кроме частноправового аспекта, материалы журнала освещали вопросы брачно-семейного права - бракосочетания («никах») и развода («талак»), порядка расторжения брака и раздела имущества, отказа от наследства и выплаты долгов умершего наследодателя.
Особое внимание уделялось правам малолетних детей и женщин, о положении детей при раздельном проживании родителей, о воспитании молодежи.
Хотя журнал Иманаева официально был зарегистрирован как юридический, тем не менее это было издание широкой просветительской направленности. В нем освещались такие глобальные проблемы, как равенство наций, личные права человека, использование татарами своих собственных прав (со ссылкой на статью 1338 Х-го тома Свода законов Российской Империи, ч.1).
По проблемам несоответствия норм шариата и норм Российского законодательства Иманаев высказывается четко и однозначно: в случае неясности и разночтения норм шариата следует обращаться к русским законам (5. - Ф. 1337. - Оп. 27. - Д.11, Л. 13, 15).
Более того, он упрекает мусульманских законоведов за то, что они руководствуются литературными источниками, относящимися к первым векам ислама, методологией которых была мусульманско-правовая доктрина «иджтихад». В связи с этим Има-наев убедительно доказывает роль и значение татарского языка в обществе и непосредственно в юриспруденции. Он считает, что распростране-
ние юридической грамотности среди татар, должно заставить их изучать современную татарскую и русскую грамоту и науки, чтобы стать вполне сознательными гражданами наравне с русскими [10, с. 13].
В 1926 г. изыскания Ш.-А. Имана-ева по мусульманскому праву в завершенном виде вышли в свет. Это была работа «Мусульманский гражданский юридический строй как продукт общественности. Часть 1. Очерки по методологии истории права».
В этом труде Иманаев опирается на историю арабского средневековья. Свои методы исследования он характеризует как материалистический и социологический. Активно опровергая мнение о, якобы, застывшем характере норм шариата, об их противоречии с идеями социалистического строя, он видит в них некоторые черты социализма. Например, общность, об-щинность. «Мусульманское право, -пишет Иманаев, - носит в себе зародыш к дальнейшему эволюционному развитию в соответствии с естественными и социальными условиями жизни» (5. - Ф. 1337. - Оп. 27. - Д.11, Л.6, об.18). Все науки вообще, в том числе и «ильмхукук» (наука о праве) в конечном итоге преследуют одну цель: улучшение взаимоотношения людей, а следовательно, и всей человеческой жизни. Жизненность мусульманского права он видит в том, что оно заключено не только в источниках «акхемах», но и в тех юридических отношениях, которые, не будучи предусмотренными никакими законами, осуществляются в повсеместно и ежечасно совершающейся правовой жизни.
Вызывают интерес убеждения Иманаева по поводу того, что мусуль-
манское право - не религиозная догма, а этнокультурный опыт народа. Религиозные догмы, по его мнению, не только не защищают человека, а наоборот, загоняют его в прокрустово ложе формального закона.
В своей работе он сетует на то, что до сих пор нет специалистов по мусульманскому гражданскому праву -им занимаются либо знатоки восточной филологии, либо арабы, переменившие свою веру, либо сибирские татары-язычники, либо преподаватели церковного права.
Зная предысторию возникновения частного мусульманского права и его более позднее возникновение по сравнению с религиозным правом, которое первоначально регулировало отношения арабов Аравийского полуострова VII в. н. э., Иманаев обоснованно считает, что история права, как наука, должна строиться на базе социологических исследований, выявления общих социологических законов истории, учета роли экономического фактора. Только так может быть создана новая историко-правовая школа, пользующаяся материалистическим и социологическим методами исследования. В изучении мусульманского права он советует корректно относиться к нравственным ценностям мусульманского мира, его взаимодействию с правом, изменяющимся согласно процессам исторического движения, а заучивание Корана не должно быть мерилом учености.
Но позитивно-исторический подход к изучению мусульманского права, предложенный Ш. - А. Иманаевым, не получил должной оценки со стороны организаторов юридического образования. В его подходе не усмотрели
171
классовой и революционной необходимости, проявив тем самым большевистскую незрелую заданность в отношении к этнокультурным особенностям мусульманского народа.
Литература:
1. Валиди Д. Очерк истории образованности и литературы татар (до рев.1917 г.). // Казань. - 1992. - № 6.
2. Емельянова И. А. Юридический факультет КГУ (1805-1917 гг.). - Казань, 1998.
3. История деревни Тинчали (на татар. яз.). - Науч. Б-ка КГУ. Отдел редких рукописей и книг. - № 2389Т.
4. История Татарской АССР. - Казань, 1973.
5. Национальный Архив Республики Татарстан (НАРТ). - Фонд 92, 1337.
6. Отдел рукописей и редких книг (ОРРК) Научной библиотеки им. Н. И. Лобачевского, ед. хр.9316.
7. Усманов Т. Р. Юридическое образование в Татарстане: историко-педагоги-ческий аспект. - Казань, 2004.
8. Ханзафаров Н. Г. Мухаммадия медресе. - Казань, 1998.
9. Хукук ва хаят. - 1914. - № 1.
10. Шершеневич Г. Ф. Наука гражданского права в России. - Казань, 1893.
11. Энциклопедический словарь Д. Брокгауза и Ф. Эфрона. - Т. XVI. - СПб., 1905.
ИСТОРИЧЕСКИЙ ГНОСТИЦИЗМ И СОВРЕМЕННАЯ КУЛЬТУРОЛОГИЯ: ЭКЗИСТЕНЦИАЛЬНЫЙ ПОДХОД
Матурова Э. З.
Статья посвящена осмыслению места исторического гностицизма в системообразующих представлениях современной культурологии. В процессе исследования выявлено принципиальное сходство между гностическим мировоззрением и экзистенциальной концепцией культуры.
Ключевые слова: педагогическое сознание, исторический гностицизм, экзистенциальные представления, культура, система.
Historical gnosticism and modern cultural views: existential approach. The
article is devoted to realizing the significance of historical gnosticism in the system of modern cultural views. The similar; ty between the traditional gnostic concept and modern existential views was discovered in the process of scientific study.
Key words: historical gnosticism, existential views, culture, the system, pedagogical consciousness.
Общественно-исторические интересы страны в последние годы требуют оптимального сочетания всего многообразия интересов различных сфер бытия. Современные кризисные явления в социально-экономическом
развитии государства легче преодолеть путем гармонизации этих аспектов жизнедеятельности со сферой образования и науки, подготовкой кадров новой формации. В современных рыночных условиях хозяйствова-
