CC BY
70
ИСТОРИЯ И СОВРЕМЕННОСТЬ
УДК 93(94) ББК 63.3
В.Г. Данченко
мундирное «строение» в русском флоте в хvш веке (по материалам фонда мундирной конторы)
Исследуются вопросы изготовления мундиров для чинов русского флота в XVIII в. на основании ранее не использованных материалов Мундирной конторы, находящихся в Российском Государственном архиве военно-морского флота. Мундирное довольствие, наряду с провиантским, являлось важной составляющей жизнедеятельности морских чинов: их форменный костюм уникален и интересен ввиду некоторых особенностей как во внешних признаках, так и в его пошиве. Интерес представляет также информация о деятельности одной из структур военно-морского ведомства, занимавшейся мундирным обеспечением, о котором известно сравнительно немного.
Ключевые слова:
морские чины, мундир, Мундирная контора, обеспечение, портные, поставщики.
Вопросы вещевого и, в первую очередь, мундирного обеспечения личного состава российского флота XVIII в. практически не привлекали внимание историков. В основном их интересы касались кораблестроения, событий, связанных с морской историей, отдельных сражений и экспедиций. Сюжеты о видах довольствия экипажей судов, кораблей, солдат морской пехоты за редким исключением оставались предметом ремарок, сделанных мимоходом, а о форменной одежде морских чинов судили на основании учредительных документов, императорских указов или распоряжений адмиралтейцев [1]. В связи с этим реальный, а не уставной гардероб морских служителей известен хуже, чем форменное платье гвардейских и армейских чинов, равно как и «мундирное строение» и обеспечение в целом. Вероятно, причины этому, помимо всего прочего, кроются в том, что сведения о действительном состоянии вещевого снабжения «морских и адмиралтейских служителей» в век неоднозначной судьбы русского флота составляли столь обширное делопроизводство адмиралтейских (и не только) структур, что нередко многое упускалось из виду. Важные документы просто не были востребованы, а со временем стали практически недоступны. Речь идет о нескольких фондах Российского Государственного архива военно-морского флота, которые в 60-ые годы прошло-
го столетия были вывезены в Тюменскую область и находились там до недавнего времени. В их числе имеются материалы Мундирной конторы, структуры, непосредственно связанной с изготовлением форменного платья для личного состава военно-морских сил и занимавшейся его хранением и доставкой или в мундирные «магазейны», или непосредственно на корабли [2].
Мундирная контора была учреждена в 1716 г., затем трансформировалась в Адмиралтейскую мундирных дел канцелярию, с 1 мая 1724 г. непосредственно мундирами снова занялась именно Мундирная контора, которую в 1732 г. упразднили. С 8 сентября 1751 г. она вновь начинает функционировать, однако в связи с реорганизацией флотской администрации при Екатерине II с 3 декабря 1763 г. окончательно прекращает свою деятельность. Несмотря на относительно небольшой объем сохранившегося делопроизводства этой структуры, его содержание весьма разнообразно и информативно. Оно дополняет, а нередко и открывает ранее неизвестные факты об изготовлении форменного костюма, закупки материалов для его пошива, содержание реального мундирного довольствия и пр. И если в первые годы Северной 0 войны основные усилия многих ведомств Е^ и отдельных порученцев Петра I были на- Ц правлены на решение материально-тех- ^
о
О
нических задач, связанных с флотом, то со временем вещевое обеспечение морских чинов стало предметом постоянной заботы адмиралтейской администрации, что и отразилось в сохранившихся конторских бумагах, большинство из которых впервые вводятся в научный оборот. Более того, эти материалы показывают «анатомию» мундирного «строения» и хранения, на что, применительно к флоту, никто из историков внимания не обращал и что в конечном итоге является самым главным в определении форменной одежды на конкретный период.
Хронологически они делятся на три части: петровское время, середина столетия и начало царствования Екатерины II.
Первая часть охватывает период с 1716 г до начала 1720-х гг. Здесь представлен весь спектр формирования гардероба морских служителей, его хранения, прейскурант материалов, в первую очередь сукон и полотен, которые использовались при его создании, сведения об их закупках, практика мундирного снабжения в военное время.
Штат Конторы, первоначально находившейся в Москве, состоял из офицера, призванного контролировать ведение «исправного» делопроизводства и одновременно оперативно решать едва ли не все вопросы, связанные с форменным платьем, а также помогавших ему подьячих, числом не более 8 человек. В помощь им определялись комиссары морского ведомства из офицеров или унтер-офицеров, которые нередко выходили на первый план при заключении подрядных сделок и собственно закупке мундирных «припасов».
Первое, что вменялось в обязанности перечисленным должностным лицам - это прием сукна, отвечающего всем необходимым кондициям. Дело в том, что морская одежда, постоянно испытывавшая влияние влажного воздуха и имевшая нередко непосредственно соприкосновение с водой, должна была обладать определенными качествами, которые в условиях войны и становления интендантских служб трудно соблюдать. Сукна для пошива морского мундира следовало отбирать плотные, хорошо уваленные, остриженные и промытые, без всякой апертуры, то есть добавлений крахмала, глюкозы и пр.
В Контору, как правило, загодя присылались образцы сукон, в соответствии с которыми и должна была происходить приемка материала, идущего или на хранение, или непосредственно на пошив [3, л. 1]. В условиях войны, недостатка
средств, недобросовестности подрядчиков нередко привозились сукна, далекие от того, что требовалось. Однако даже в такой обстановке определенный порядок в этом вопросе пытались соблюдать. В частности, предписывалось придерживаться определенных цветов и требуемых размеров. Надлежало следить за тем, чтобы куски сукна имели запрашиваемые параметры и были должным образом выкроены для шитья кафтанов для матросов и морских солдат [3, л. 4]. В этом отношении показательна деятельность капитана Шестакова, который активно участвует во всем, что касается «мундирного строения». В частности, он контролирует приемку сукна английского купца Гилда Эванса, который подрядился доставить к пошиву матросской формы все необходимое, включая роговые камзольные пуговицы, а также пуговицы оловянные для кафтанов или бостроков, традиционных матросских курток голландского образца, которые носились на многих европейских флотах [3, л. 114]. «Аглицкие» сукна традиционно шли на пошив морской форменной одежды, причем как для матросов, так и для офицеров.
Матросские мундирные сукна были различных цветов, что дает основание говорить о весьма относительной цветовой регламентации морской униформы при дефиците финансов и красителей. Более того, иногда переизбыток сукна одного цвета, присланного за неимением другого, приводил к тому, что использовались те материалы, что были в наличии, и тем самым нарушались все уставные предписания. Инспекция капитана Шестакова, например, в «магазейны» вахтера У Усачева показала наличие «аглицких» сукон красных, синих, васильковых, коричневых и черных, принятых по определенным номерам и размерам [3, л. 105]. Номер означал параметры кусков сукна, байки, полотна и каразеи в аршинах, вершках и четвертях, а размеры - готовых мундирных предметов, а также и кусков: они подразделялись на величины большой руки, средней и малой.
Время от времени от вахтеров, находившихся «у мундирного хранения», поступали сведения о нехватке или вообще отсутствии нужных для пошива сукон, что порождало неразбериху и в пошиве, и, главное, отправки их на корабли. В таких случаях в авральном порядке проверялись все мундирные «магазейны» в поисках излишков сукна или готового платья, которые, в случае удачных поисков, от-
правлялись по назначению, в экипажи и батальоны.
Участвуя в приемке сукон, Шестаков, в помощь которому определялись иногда и купцы, следил за тем, чтобы они соответствовали указанному в ведомости номеру. Более того, параметры кусков сукна фиксировались как до «мочки», то есть проверки сукна водой, так и после нее - этот показатель удостоверял его качество.
После всех проверок, в которых участвовали и командированные в Контору унтер-офицеры, сукно и другие материалы шли портным. Это могли быть иностранцы, находившиеся при швальнях в портах, в частности Кронштадте, Ревеле или Риге; в помощь им определяли солдат или матросов, которые на практике постигали нехитрое искусство пошива кафтана или камзола. Кроме того, в Москве, Санкт-Петербурге и других городах действовали швальные дворы, которые обеспечивали, как правило, крупные заказы.
Номенклатура материалов с номерами и размерами заносилась в специальную ведомость и только после этого передавалась портным. Например, на пошив форменной одежды для гребцов царя Петра I в 1719 г. имелось: зеленого сукна - 68 аршин, «галанского» полотна - 156 аршин, трипу красного - 120 аршин с четвертью, бархата черного - 10 аршин 9 вершков, ма-каровского полотна - 312 аршин, кисеи -107 аршин [3, л. 99 об.].
Делопроизводство любого ведомства показывает не только внешнюю сторону его деятельности, но нередко и то, что не выходит на первый план; в этом смысле документация Мундирной конторы не является исключением. Вполне видимые, заметные усилия ее сотрудников предстают в содержании «Книг записных», где подробно, с приведением многих фактов разной значимости расписаны статьи, связанные с пошивом флотского гардероба.
Так, например, здесь даются довольно полные сведения об отдельных операциях по изготовлению как мундирного платья в целом, так и отдельных его деталей. В этом документе даны размеры выкроек кафтанов и бостроков, обшлагов и воротников, представлены ведомости по материалам, идущим на их пошив, их количество и сорта [3, л. 243-244]. Кроме того, здесь имеется обширная информация о готовом платье, отправляемом на корабли и в расположение частей морской пехоты, а также и собственно сукна и парусины, которые там же и кроились [3, л. 247-260].
Информация несколько иного характера содержится в Книге расходной, которая фиксирует результаты закупок у купцов и действий подрядчиков: из этих цифр складывается картина поэтапного приобретения сукна, его проверки, отбора и описания [3, л. 269-271].
Закупка сукна производилась офицером Мундирной конторы, комиссарами морского ведомства, представителями купечества, которые приглашались магистратами. Все это сообщество обсуждало возможные поставки сукна, как внутри страны, так и из заграницы. С учетом того, что имена возможных поставщиков были в целом известны, разговор шел в основном о цене и подрядах, поскольку наиболее важным было «поставить» сукна или готовое платье в срок и в необходимом количестве.
В комплект флотского гардероба при Петре I помимо бостроков и кафтанов входили башмаки немецкого и английского образцов, остроносые и тупоносые. Часть из них закупалась в Европе, по крайней мере, на первых порах, а другая часть изготовлялась в России. В этой связи показательна инструкция, данная в Мундирной канцелярии сержанту А. Нармоцкому, в ведении которого находились 380 разных кож и чеботарных, то есть сапожных, припасов, в частности на набойки, подошвы, каблуки. Здесь также не обошлось без известного нам капитана Шестакова, который, согласно указам Петра I, составил для Нармоцкого своеобразное руководство к действию относительно изготовления башмаков. Собственно, это и было прописано в первом пункте, где говорится также, что сержанту придется «... принимать кожи и ... записывать в приход» [3, л. 383]. Во втором пункте речь идет о том, что сведения о принимаемых башмачных «припасах» необходимо еженедельно отсылать в мундирное ведомство [3, л. 383]. Кроме того, Нармоцкому вменялось в обязанности контролировать дисциплину чеботарей, чтобы они в «... пьянстве не пребывали и инструментов не утрачивали» - обо всех происшествиях следовало немедленно сообщать Шестакову.
Обязанности Нармоцкого выходили за рамки только сапожного дела - под его контролем находились также и мундирные припасы и инструменты, которые не должны были соответственно «... погнить от дождя и поржаветь» [3, л. 383 об]. Наконец, упомянутый сержант не должен был отпускать мастеровых людей без особого на то указа; кроме того, он отвечал
о
О
за исправное «строение» мундира и обеспечение его всем необходимым [3, л. 383 об.-384].
Доставка на корабли сукна, тика, парусины или уже пошитой форменной одежды осуществлялась разными путями, в зависимости от обстоятельств. В случае острой необходимости формальности соблюдались минимальные (шла война), однако и здесь не обходилось без представителей Мундирной канцелярии, комиссаров и вахтеров, которые собственно и находились у «хранения» мундирных припасов или бостроков и кафтанов в своих «магазейнах». Сведения по количеству и номенклатуре вещей составлялись в Экипажной конторе, оттуда поступали в мундирное ведомство и комиссарам, которые в сопровождении специальной команды отвозили материалы или форменное платье на корабли и в порты. Как правило, все это паковалось в тюки с адмиралтейской печатью, указанием содержимого, а иногда и названия корабля, куда данные вещи направлялись [4, л. 8-63].
Для вахтеров процедура отправки всегда была сопряжена с хлопотами, к которым примешивался и страх, поскольку учетная документация велась, мягко говоря, неаккуратно и могли вскрыться самые разные упущения, граничившие с воровством. Правда, в случае если кафтаны или бост-роки оказывались не тех размеров, то наказывался не только вахтер, но и подрядчик, отвечавший за поставку [5, л. 171-171 об]. Время от времени приходилось проводить и некоторые манипуляции. Так, в 1722 г. из Москвы в Санкт-Петербург были присланы кафтаны и бостроки, которые были заметно короче образцовых. Тогда было принято решение изменить размеры, посчитав одежду «большой руки» за «среднюю», а ее как «меньшую» [5, л. 171].
Материалы Мундирной конторы дают ценные сведения о разнообразии морской одежды, которая, как уже отмечалось, регламентировалась в петровскую эпоху весьма относительно. Цветовое разнообразие кафтанов и бостроков впечатляет: они могли быть черными, красными, васильковыми, зелеными, синими, серыми, суконными, канефасными (сделанными из парусины), еренковыми, каразейными, фризовыми, тиковыми, байковыми: матросы носили солдатские кафтаны, а солдаты бостроки - в дальнейшем в цветах и видах одежды присутствует большее единообразие, хотя и оно в отличии от облика сухопутных частей выглядело весьма относительно.
Отчасти свидетельством этому являются данные Мундирной конторы за период правления Елизаветы Петровны, весьма ценные, поскольку этот период с точки зрения заданной темы исследован довольно слабо. Хотя формально в мундирной сфере на флоте делались вполне конкретные шаги. Например, было учреждено форменное платье для учащихся основанного в это время Морского шля-хетного корпуса, в 1745 и 1748 гг. произошли изменения в гардеробе морских чинов. Офицерам надлежало носить белый кафтан с зеленым отложным воротником и зелеными обшлагами и такого цвета камзол. Форменная одежда флотских унтеров дополнилась определявшими их звания позументами на обшлагах и кафтанах, матросам же определили мундирное довольствие в виде канефасных бостроков с сермяжной подкладкой и зелеными воротником и обшлагами, а также зеленый кафтан. Гардероб дополняли шляпы или шапки с разноцветными околышами по дивизиям, чулки и, естественно, башмаки. Все это поставлялось на корабли и суда при активном участии все той же Мундирной конторы.
В основном сфера ее деятельности мало чем отличалась от того, чем она занималась еще в ходе Северной войны, хотя, безусловно, интенсивность ее усилий несколько снизилась. Сохранившиеся документы за этот период отличаются своим стилем - стали вестись протоколы, в которых с разной степенью подробностей освещается рутинная работа офицера и подьячих Мундирной конторы. События фиксируются по дням, но не подчинены одной рубрике. Например, протоколы за 1752-1754 гг. представляют весь спектр изготовления мундиров и снабжение ими личного состава. В документах 1752 г. на первый план выходит поручик Беликов, который взял на себя основные функции распорядителя «мундирных» работ едва ли не в полном объеме [6, л. 1-82]. Трудно даже сказать, на что более всего обращал внимание этот офицер. В июне, например, он отправляет на корабли тиковые бост-роки, а уже в июле руководит возведением для портных 6 светлиц на морском полковом дворе, начисляет жалованье портным за пошив канонирам мундира с черными петлями, расследует дело о пропажи у портного из солдат Беляевского недошитого бострока, составляет ведомости наличия сукна, каразеи, гаруса.
Протоколы 1753 г. представляют нам более концентрированную картину из
жизни флотских швален [7, л. 1-273]. Быт портных здесь предстает с исчерпывающей полнотой. Отметим, что речь идет скорее не о мастерах, а о подмастерьях и учениках в основном из солдат и матросов, чем объясняются многие происшествия, к коим, в первую очередь, можно отнести побеги, воровство, пьянство. К примеру, для гренадера Петра Пестова, работавшего в швальне, не существовало никаких преград, и он отлучился на неопределенное время [7, л. 131]. Также поступили солдаты Степан Степанов и Трифон Леговской, который еще и умудрился продать свой кафтан одному из часовых у Чернышева кабака [7, л. 51, л. 105-119]. Как правило, за подобные проступки наказывали шпицрутенами или заключали под стражу на разные сроки.
Несколько другая тематика присутствует в Протоколах 1754 г. Здесь речь идет непосредственно об изготовлении мундирного платья и его хранении, а также проверке сукна контролерами адмиралтейского ведомства. Как явствует из содержания протокольных статей, большое внимание уделялось обеспечению производственного процесса: сохранились запросы на закупки ниток, игл, ножниц, и, традиционно, материалов для пошива [8, л. 5-21]. Актуален был также и кадровый вопрос: не хватало даже тех, кто имел бы элементарные навыки в портновском деле. Мобилизация к «мундирному строению» солдат и матросов в целом себя не оправдывала, но другого выхода просто не предвиделось. Ученики и подмастерья по большей части в швальнях не задерживались - их обучение шло туго, а к своему делу они относились без особого желания. Под видом болезней некоторые вообще не по-
являлись на рабочем месте, а о нередких побегах уже говорилось.
Номенклатура мундирных вещей с годами не уменьшалась, а толковых портных не становилось больше, однако в целом, по крайней мере, в мирное время, запросы флотского мундирного ведомства удовлетворялись, хотя жалобы на портных и закройщиков не прекращались.
Журнал Мундирной конторы 1758 г. полон статистики, связанной с приемом и отпуском сукна, выдачи жалованья вахтерам и портным - за этим следил уже поручик Обухов, который вел реестр конторских дел. Дела эти касались, главным образом, закупки сукна за рубежом, по традиции в Англии и Германии - купцы Ренгольт, Пломон, а также у купца Попова, который подрядился доставить 2 089 аршин и 1 вершок [9, л. 12-14].
Наконец, бумаги екатерининского времени, весьма немногочисленные, фиксируют изменения в форменной одежде морских и адмиралтейских служителей. Речь идет об отделке галуном мундиров чиновников адмиралтейской канцелярии по рангам - в один и два ряда; кроме того, позументами отделывались камзолы канцелярских служителей, состоявших в штаб-офицерских чинах, а у унтер-офицерских чинов позумент нашивался по образу и подобию пехотных [10, л. 33, л. 113].
В целом, несмотря на довольно частые пертурбации в организации вещевого снабжения русского флота, по крайней мере, до екатерининских реформ, Мундирная контора, даже меняя свое название, оставалась едва ли не главной административной структурой, относительно успешно решая вопросы по изготовлению форменной одежды чинов флота и снабжении ею экипажей и морской пехоты.
Список литературы:
[1] Доценко В.Д., Гетманец Г.М. Русский морской мундир 1696-1917. СПб., 2008. - С. 428
[2] Российский Государственный архив военно-морского флота (РГАВМФ). - Ф. 187, оп. 1. Мундирная контора.
[3] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 1.
[4] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 3.
[5] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 12.
[6] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 23.
[7] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 24.
[8] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 27.
[9] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 31.
[10] РГАВМФ. - Ф. 187, оп. 1, д. 34.
