Мультимедиа как результат творческих поисков ХХ века Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Ростовский Евгений Григорьевич, Санкт-Петербургский гуманитарный университет профсоюзов, кафедра режиссуры мультимедиа, кандидат искусствоведения, доцент, г. Санкт-Петербург

Мультимедиа как результат творческих поисков ХХ века

Немой кинематограф постепенно впитал в себя способы образного мышления, присущие другим искусствам, но при этом создал собственный, специфический, только ему присущий язык повествования и сформировал особую культуру восприятия фильма. Отсутствие звучащего слова компенсировалось сжатостью кинематографического изложения действия, быстро сменяющих друг друга планов, что требовало частого переключения внимания зрителей с одного плана на другой. Современному зрителю язык классических фильмов монтажного направления кажется слишком сложным и вместе с тем вычурным и архаичным. Сегодня ключевым средством интерпретации окружающей действительности стало уже не само событие (бесчисленные факты и явления), а осмысление тех категорий, вне существования которых событие немыслимо. Возникла художественная система, базирующаяся на категориях пространства и времени (пространственно-временном континууме) и лишь в их соотношении «восходящая» к интерпретации действия и его восприятию сознанием человека.

Художественное осмысление авторами меняющейся картины действительности, появившееся в связи с новым подходом к роли пространства и времени как элементов сюжетостроения - параллелизм, клиповость мышления, смена иллюзорного пространства объемным все больше и больше проявляются в искусстве, не только массовом, но и высоком. Сегодня возникновение целой энциклопедии визуальных компьютерных средств выражения позволяет художнику не только создавать неограниченное количество комбинаций и сочетаний, способствующих художественному осмыслению окружающего мира, но и активировать реакцию зрителя с целью использования данных обратной связи в дальнейшем творческом процессе.

Мультимедийность и интермедиальность объединяют всю культуру в некий нерасчленимый поток. «Человеческое сознание в наши дни уже не ищет связь между «отдельными составляющими» чего бы то ни было: оно с радостью приняло хаос как единственно возможную форму упорядоченности», - говорит по этому поводу Е. Клюев [1]. Темпоритм превращается в клиповую нарезку, быстрочтение, коллажность, возвращая нас к эстетике немого кино.

При этом постоянно меняются критерии и приоритеты, экранная культура расширяет свое пространство, вторгаясь в повседневную жизнь человека.

Наблюдаемый синтез различных видов и форм искусства, стирание и размывание граней, характеризующих то или иное направление в условиях использования сложной многоуровневой и сетевой структурной организации художественного продукта, включающих в состав выразительных средств пространство и время, значительно расширило границы массовости в искусстве. Расширение сегмента массовой культуры и, соответственно, сужение сегмента кино, производящего подлинно художественные произведения (fine arts) - характерная тенденция для экранного искусства начала XXI века. При этом оба эти сегмента вовсе не оказываются изолированными друг от друга, а постоянно заимствуют друг у друга определенные эстетические приемы. В целом постмодернизм старается стирать границы между «элитарной» и «массовой» культурами, размывает границы между эстетичным и неэстетичным, нравственным и безнравственным, профессиональным и непрофессиональным.

Бурное же развитие новых цифровых технологий вызвало к жизни появление совершенно новых явлений, активизировавших соучастие потребителя культуры, получающего в Интернете и мультимидейных программах познавательную и эстетическую информацию в результате интерактивного общения с программами Интернета.

Отдельно следует выделить так называемое «интерактивное искусство». Его адепты склонны воспринимать инновационные преобразования мультимедиа как некую новую киберкультуру, способную породить абсолютно новые формы искусства, где бесконечное число реципиентов сможет участвовать на равных в создании произведений искусства.

Тот язык, та система определений и понятий, которые возникнут с развитием «интерактивного искусства» и которые сегодня еще не поддаются идентификации, по их мнению, должны создать новую систему и новые семиотические структуры, новые знаковые определения. Замена окончательного результата, то есть самого продукта, процессом, его бесконечное тиражирование с неконтролируемыми изменениями позволяют определить автору роль стороннего наблюдателя, генерирующего только начальную стадию этого процесса.

Сторонники возникновения нового искусства основываются на тенденциях философии деконструктивизма, которая создает базовую философско-методологическую основу для интерактивного искусства, в частности на исследованиях Жака Дерриды. В своей работе «Интерактивность и проблемы коммуникаций в контексте философии деконструктивизма» известный польский теоретик Ричард Клусзински (Ryszard Kluszczynski), развивая теорию Ж.Дерриды, пишет: «Теория деконструктивизма Дерриды может рассматриваться как методологическая матрица, позволяющая нам подойти к рассмотрению киберкультуры и интерактивности с позиции, которая обеспечивает раскрытие основных свойств предмета обсуждения...Структура текста, его фактура становится важнее смысла, а сама интерпретация становится бесконечной, превращаясь в вид игры, свободной от привычных форм и создает собственный смысл, превращаясь в процесс творческий, создающий новые реальности и новые ценности. Хеппенинги и перформансы, вооруженные цифровыми мультимедийными возможностями, как никакие другие формы воздействия, прекрасно вписываются в эту парадигму и на данном этапе являются наиболее креативными» [2].

Этой же точки зрения в той или иной степени придерживаются многие приверженцы «интерактивного искусства», утверждающие, что сам бесконечный постоянно видоизменяющийся процесс и необычность и непредсказуемость результата (если он вообще будет достигнут) можно назвать произведением или актом искусства.

Сторонники менее восторженного восприятия новой киберкультуры, прослеживающие последовательно артефакты мировой культуры, считают, что ничего нового в искусстве не произошло (как мы видели, уже в немом кино предпринимались попытки активизации общения зрителя с экраном, а в театре примеров субъект-субъектных отношений можно привести еще больше) и что в новых опытах ничего, кроме возникновения гигантского публичного театра и возможности общения на другом уровне и с другим качеством, нет. Станет ли интерактивность, благодаря новым цифровым технологиям, действительно сочетаться со словом «искусство»?

Появление небывалого коммуникативного взаимодействия, использующего весь спектр мультимедийных открытий - от аудиовизуальных, до создания объемного, изменяющегося по нашему усмотрению пространства, возможно это создаст в недалеком будущем киберкультуру, отличную от всего, что ей предшествовало (пока меняются только форма представления и набор органов чувств, на которые воздействует художник-творец). Прежде всего, это привлечение зрителей/пользователей в любом количестве, учитывая мультимедийные возможности Интернета и телевидения, да и любых других коммуникационных систем как участников создания творческого продукта во всех его видах и формах, в границах, определяемых автором.

Существует немало способов создать иллюзию полноправного участия пользователей в творческом процессе или даже ощущения полной их самостоятельности, приведя пользователей к желаемому запланированному результату, имитируя их активное участие в процессе создания творческого продукта. Но в данном случае речь идет о настоящем участии пользователя в создании некого художественного продукта.

Попутно возникает вопрос - какие виды искусства займут главенствующее место в бесконечном пространстве Сети и многочисленных интерактивных средах? Останется ли место традиционным видам искусства или только иные формы способны заполнить пространство возникающей киберкультуры?

Некоторые художники допускают посредством интерактивной зоны разделение с реципиентами ответственности в создании произведений и признают независимое их

последующее существование. Но большинство авторов скептически относятся к экспериментам такого рода, на практике убедившись в существовании огромной пропасти между создателем и зрителем-реципиентом во всех аспектах творческого взаимодействия.

Чтобы ответить на вопрос, является ли интерактивное творчество искусством, вначале следует определиться с дефиницией, что же такое искусство. Существует множество самых разных определений искусства, но большинство исследователей сходятся на том, что это форма чувственного познания мира, концентрация творческих сил и материальное воплощение души человека. Произведение искусства предполагает наличие «образа» - видение мира и человека, пропущенное через сознание художника, его фантазию, воображение и эстетическое чувство.

Когда речь идет об «интерактивном искусстве», привычные критерии, применимые при оценке произведения искусства, становятся размытыми и неопределенными, поскольку интерактивность предполагает взаимодействие создателя с реципиентом/пользователем и участие пользователя или пользователей в создании окончательного продукта, а также возможность бесконечного видоизменения, предлагаемого художником материала. Кто и как может оценивать происходящее в этой виртуальной среде? Ведь акт искусства может оцениваться только со стороны, а никак не самими участниками творческого процесса.

Более того, любой художник знает по собственному опыту, что каким бы увлекательным и творческим ни был сам процесс создания, никогда не известен результат этого процесса. В этом заключается один из парадоксов творчества.

То, что интерактивное взаимодействие предлагаемого варианта произведения с пользователем несет в себе творческое начало для всех участников, несомненно. Также можно допустить, что процесс такого взаимодействия или его результат могут содержать элементы искусства. Но вряд ли на этом основании всякое творчество, включающее в себя элемент интерактивности, следует считать искусством.

В связи с этим возникают многочисленные вопросы: как в этом случае определить грань между искусством и неискусством, между профессиональным и любительским творчеством, между масскультом и высоким искусством? Ведь в создании интерактивного творения может принять участие любой пользователь Интернета, не говоря уж о том, каким образом можно интимный процесс познания и самовыражения заменить своего рода коллективным творчеством, и каким образом, запустив в глобальное виртуальное пространство начальный образ, можно получить в результате продукт высокого искусства.

Обозначить интерактивное искусство как отличное от традиционного (другое искусство) и наделить его абсолютно иными критериями в оценке представляет собой опасный и губительный для искусства путь. Настоящее искусство либо есть, либо его нет. Оно может быть разным - талантливым или менее талантливым, но механизм возникновения неизменен и массово-коллективным не бывает. Перформансы - цифровые они или нет, так же как и инсталляции, искусством назвать нельзя, это даже не субкультура, а своего рода «субискусство», хотя стремительное развитие и многообразие форм коллективного самовыражения в этом виде представления, склоняет многих специалистов к принадлежности перфоманса современному виду искусства.

Конечно, предугадать пути взаимодействия интеллектуальной среды на зрителя с помощью бурно развивающейся технологической составляющей невозможно, так же как невозможно предугадать, какие формы в этих условиях приобретет сам творческий процесс и будет ли он вообще существовать или станет уделом единиц интеллектуалов, создающих свои романы с помощью пишущей машинки, ставящих пьесы на домашних сценах и снимающих кино по старинке на пленку.

В своей статье «Современное телекоммуникационное искусство: становление новой парадигмы творчества» И.Н.Дубина отмечает, что в телекоммуникационном искусстве продукты креативной деятельности становятся не результатами, а документами, фиксирующими креативный процесс телекоммуникационного диалога. При этом резко смещаются акценты с объектно-субъектных отношений к субъектно-субъектному взаимодействию. В результате не только дематериализуется объект искусства, но и радикально изменяется представление о субъекте творчества. «В интерактивном творчестве, - пишет И. Дубина, - нет произведения, есть система создания и производства культуры в реальном времени, где пересекаются креативные потоки и нет постороннего зрителя, так как он тут же оказывается вовлеченным в креативное сообщество. В новой парадигме понятие автора заменяется понятием авторства общей задачей так называемых «художников» и так

называемых «реципиентов». Новые коммуникационные технологии способствуют решению этой задачи и расширению креативного сотрудничества и взаимодействия» [3].

Нельзя не согласиться и с Л.Мановичем, утверждающим, что Сеть - это действующая сила модернизации, так же как и прекрасная метафора для нее. «Так называемые проекты «сетевого искусства», - считает он, - это просто манифестации социальных, лингвистических и психологических сетей, созданных или хотя бы сделанных видимыми с помощью этих проектов людьми, входящими в современное пространство, пространство, где современные города платят за вхождение в глобальную экономику диснеефицированием самих себя, где каждый платит какую-то цену: меняя личный контакт на виртуальный контакт (телефон, факс, Интернет); меняя близкие группы на виртуальные сообщества, которые довольно часто похожи на вокзалы, где кто-то постоянно приходит и уходит...» [4].

Что касается интерактивности как таковой, то есть взаимодействия пользователя с произведением искусства, то, в сущности, любой продукт искусства, начиная от наскальной живописи, в известной мере является интерактивным, как только он становится достоянием широких слоев общества. Воздействие на массы и оценка ими любого произведения есть акт интерактивного участия, так как восприятие одного или точка зрения группы людей есть непосредственное участие в результате еще более определяющем и окончательном.

Подходом, конкретизирующим ряд операций герменевтики, является рецептивная эстетика. Это современное направление, зародившееся в западной критике и литературоведении, исходящее из идеи, что произведение искусства возникает и реализуется только в процессе встречи художественного текста и читателя. Последний, в свою очередь, с помощью обратной связи способен воздействовать на данное произведение.

По своим истокам рецептивная эстетика во многом была реакцией на «имманентную эстетику», то есть на идею автономности искусства, на понимание произведения искусства как самодовлеющего и самоценного произведения.

Об этом по-своему сказал однажды В.Набоков: «Главный шедевр любого писателя -это его читатели». Писатель предполагал, что те смыслы, состояния и значения, которые автор кодирует и «зашифровывает» с помощью приемов выразительности и образности в тексте, требуют от читателя некой адекватной конгениальности.

Центральную проблему ценностной актуализации художественного смысла рецептивная эстетика связывает с различием, существующим между горизонтом ожидания произведения и горизонтом ожидания читателя. Когда речь идет о горизонте ожидания произведения, мы фиксируем многомерность произведения искусства, его открытость для множества интерпретаций. Любые процессы художественной интерпретации выступают всегда как обменные процессы, отличающиеся движением с двух сторон: со стороны самого произведения и со стороны того «горизонта ожидания», который присущ каждой художественной эпохе [5].

Сейчас, когда еще идет живой процесс формирования новых отношений, проблем и категорий в современном искусстве, с определенностью можно говорить только о том, что это искусство представляет иной пласт сознания художника, другое отношение к субъекту и объекту художественного пространства. И прав Маршалл Маклюэн, непревзойденный мастер афоризмов: «Технологии - это не просто изобретения, которые используют люди, это средства, с помощью которых люди создаются заново.Будущее - адрес нашего проживания» [6].

Сегодня интерактивным является любой вид мультимедийного творчества, в котором реципиент или неопределенное количество пользователей получают возможность активно участвовать в процессе создания и видоизменять по своему усмотрению как сам процесс, так и конечный вариант продукта. Существенным и главным является одно условие: любое действие, любое направление или способы участия пользователей заранее продуманы и созданы режиссером, автором с тем количеством вариантов и путей создания, способов создания, по которым следует пользователь. Это и навигация, и различные символы, знаки, точки - все, что автор посчитает необходимым с целью сохранить при всей многовариантности свое авторство.

Но еще раз подчеркнем: сам процесс создания мультимедийной продукции является, безусловно, творческим актом, но лишь по окончательному результату творчества можно судить, является ли созданный аудиовизуальный продукт произведением настоящего искусства.

Литература

1. Клюев Е. Вам нарезать или куском? // Искусство кино. 2002. № 5.

2. Клусзински Р.В. Интерактивность и проблема коммуникации в контексте философии деконструктивизма // NewMediaLogia. M.: ЦСИС, 1996. С. 54-56.

3. Дубина И. Н. Современное телекоммуникационное искусство: становление новой парадигмы творчества // Известия АГУ.1999.

4. Лев Манович : интервью для журнала SWITCH Celand media Art Lab.

5. Кривцун О.А. Эстетика: учебник. М.: Аспект Пресс, 2000.

6. Маклюэн М. Внешние расширения человека [Understanding Mediathe Extensions of Man]. М. ; Жуковский : Центр фундаментальной социологии, 1967.