CC BY
62
филологические Швецова Татьяна Васильевна
науки МОТИВЫ ПОСТУПКА ГЕРОЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ...
УДК 821.161.1
МОТИВЫ ПОСТУПКА ГЕРОЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ПОВЕСТИ А.А. БЕСТУЖЕВА-МАРЛИНСКОГО
© 2016
Швецова Татьяна Васильевна, кандидат филологических наук, доцент кафедры литературы и русского языка Северный (Арктический) федеральный университет имени М.В. Ломоносова
(164500, Россия, Северодвинск Архангельской области, улица Капитана Воронина, 6, e-mail: tavash@yandex.ru)
Аннотация. В статье рассматривается вопрос о своеобразии мотивов поступка героя повести «Ревельский турнир» А.А. Бестужева-Марлинского. Особое внимание уделяется понятиям «герой» и «поступок», которые являются фундаментальными категориями онтологической концепции отечественного философа и литературоведа М.М. Бахтина. Автор обращается к некоторым научным и критическим работам, посвященным исследованию отдельных аспектов повести А.А. Бестужева-Марлинского «Ревельский турнир»: Ю.М. Лотмана, В.Э. Вацуро, Т.Г. Лазаревой, Г.М. Завгородней и др. Отмечается, что в целом данное произведение изучено в достаточной степени. Однако исследователями не были детально рассмотрены модель мира и поступок героя в повести Марлинского. Мотивы поведения, актуальные для героя Марлинского, раскрываются на фоне литературных открытий Вальтера Скотта. При этом в центре внимания оказываются различия мотивов поступков героев исторического романа В. Скотта и исторической повести А.А. Бестужева-Марлинского в сходных ситуациях. Автор статьи считает, что своеобразие поступка русского литературного героя связано со спецификой концепции мира, архитектоникой мира, в котором совершается поступок их героя.
Ключевые слова: русская литература XIX века, русская историческая повесть, литературный герой, поступок героя, компаративистика, мотив поступка, А.А. Бестужев-Марлинский, ментальность, кризис.
PROTAGONIST'S ACTS MOTIVES IN THE A.A. BESTUZHEV-MARLINSKY'S HISTORICAL SHORT NOVEL
© 2016
Shvetsova Tatiana Vasilievna, candidate of philological scieces, associate professor, associate professor of the department of "Literature and russian language" Northern (Arctic) Federal University named after M.V. Lomonosov (164500, Russia, Severodvinsk, Arkhangelsk region, Voronin st, 6, e-mail: tavash@yandex.ru)
Abstract. The article discusses peculiarity of protagonist's acts motives in the short novel The Revel Tournament by A.A. Bestuzhev-Marlinsky. Special emphasis is put on the concepts of hero and act since those are fundamental categories of ontological approach elaborated by M.M. Bakhtin, the Russian philosopher and theorist of literature. The author addresses certain theoretical and criticism studies of various issues related to the A.A. Bestuzhev-Marlinsky's novel in question: by U.M. Lotman, V.E. Vatsuro, T.G. Lazareva, G.M. Zavgorodnaya et al. It is noted that the novel is studied sufficiently. However, the world model and protagonist's act in the novel have not been discussed in details before. The motives of behaviour that are specific to the protagonist of the novel are described with regard to novelties introduced by Walter Scott. At that, the article focuses on difference in Scott's and Bestuzhev-Marlinsky's protagonists under similar circumstances. The author believes that peculiarities of acts by the Russian protagonist are determined by specific model of the world the protagonist acts in.
Keywords: the 19th century Russian literature, the Russian historical novel, protagonist in literature, protagonist's act, comparativistics, motive of act, A.A. Bestuzhev-Marlinsky, mentality, crisis.
Современная наука о литературе все чаще обращается к вопросу о литературном герое и мотивах его поступка [1]. Поступок - понятие, определяющее «осевое положение» героя в пространстве художественного текста; деяние, определенным образом структурирующее художественное пространство.
В данной статье делаем попытку рассмотреть обозначенный вопрос на материале исторической повести А.А. Бестужева-Марлинского. Стоит отметить, что историческая проза А.А. Бестужева-Марлинского неоднократно выступала предметом анализа литературоведов, лингвистов, историков, культурологов (З.Ф. Канунова, С.Г. Исаков, М.Г. Степанова [2] и др.). В полном смысле слова исторической повестью называют повесть «Ревельский турнир». Историки литературы рассматривают эту повесть как «эталон исторической повести среди произведений А.А. Бестужева-Марлинского» [3, с. 159], как «самую «вальтерскоттовскую» из всех повестей Бестужева» [4]. Уже А.С. Пушкин отмечал влияние Вальтера Скотта в «Ревельском турнире».
Аналогичные современные исследования в филологической науке, предполагающие сопоставление романа В. Скотта «Айвенго» и повести А.А. Бестужева-Марлинского, устанавливают, как правило, черты сходства двух произведений. Ю.М. Лотман [5, с. 6173] довольно подробно описал присутствие на различных уровнях текста в цикле «Ливонских повестей» А.А. Бестужева-Марлинского следа Вальтера Скотта. На этом фоне очевидные, весьма значимые концептуальные различия сочинений В. Скотта и А.А. Бестужева-Марлинского не обращают на себя никакого внимания.
События романа «Айвенго» отнесены к раннему Средневековью - 1190-е годы, на которые приходится конец царствования Ричарда Львиное Сердце. Норманны завладели Англией, но вражда между ними и саксами не прекратилась. Национальный конфликт в произведении осложняется конфликтом социальным. Рыцарь Айвенго - представитель английской знати, сакс по происхождению, становится верным слугой и другом норманнского короля Ричарда Львиное Сердце. «Опираясь на скупые факты, - отмечает А.Н. Шохина, - В. Скотт предпринял попытку воскресить на страницах своего произведения дух и нравы эпохи, показать людей прошлого, которые мыслили иначе, чем его современники, и иначе воспринимали мир» [6, с. 169].
В центре повести А.А. Бестужева-Марлинского -рыцарский турнир, происходящий в Ревеле в 1538 году. Именно здесь проживает стареющий рыцарь - отец прекрасной дочери, девушки на выданье. Она любит молодого купца. На турнире купец выбивает из седла знатного рыцаря, претендующего на руку Минны, спасает положение ее отца и женится на своей возлюбленной.
Свою целевую установку русский писатель сформулировал в эпиграфе первой главы: «Вы привыкли видеть рыцарей сквозь цветные стекла их замков, сквозь туман старины и поэзии. Теперь я отворю вам дверь в их жилища, я покажу их вблизи и по правде» [7]. Иными словами, он предлагает совсем другой взгляд на рыцарство, непривычный и незнакомый читателю. И в этом можно прочитать сознательное дистанцирование от известного западного образца. Произведение Вальтера Скотта ему интересно как точка отсчета, как способ в русском тек-
Швецова Татьяна Васильевна
МОТИВЫ ПОСТУПКА ГЕРОЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ .
сте раскрыть свои уникальные национальные черты.
Оба автора в своих сочинениях обратились к эпохе Средних Веков. В. Скотт выбирает раннее средневековье, А.А. Бестужев-Марлинский - позднее средневековье. Предмет изображения у обоих - рыцарская культура. Й. Хёйзинга пишет о рыцарской культуре - это «грандиозная игра в прекрасную жизнь», «греза о благородной мужественности и верности долгу», имеющая форму вооруженного состязания, а также рыцарские ордена [8, с. 90]. Времена рыцарства не мыслимы без кодекса куртуазии, без «веселой науки любви», идеи долга и служения сюзерену и Прекрасной Даме.
В. Скотт повествует о времени средневекового рыцарства, которое как социальный институт было порождением феодального государства и католической церкви. «После крестовых походов, которые затевались внешним образом для освобождения гроба Господня, на окраинах христианских государств стали создаваться ордена - военно-религиозные организации, рекрутировавшие в свои ряды вернувшихся с палестинских равнин «паладинов». Таким образом, первыми рыцарями стали вооруженные монахи, вчерашние крестоносцы, привычно отождествлявшие меч с крестом <...>» [9, с. 71]. Первые рыцарские ордена «возникли как чистейшее воплощение средневекового духа в соединении монашеского и рыцарского идеалов» [8, с. 90]. После XII столетия появляется светское рыцарство.
Автор «Айвенго» рассказывает о Средневековье как об эпохе, без остатка растворяющей человека в коллективе, в социальной группе, сословии, цехе и т.п. Русский писатель представляет время, когда складывается новая формация, построенная на ином типе отношений. А.А. Бестужев-Марлинский показывает светское рыцарство времени упадка.
Т.Г. Лазарева в своей статье поясняет, чем был вызван интерес В. Скотта к Средневековью: «Интерес писателя к той далекой эпохе обусловлен не столько его любовью к «готическим» романам, сколько участием в антикварном движении и работой с древними рукописями. В них он нашел неизвестные большинству его современников произведения» [10, с. 84]. В. Скотт относится к Средневековью, как ученый: «Скотт был одним из самых активных и трудолюбивых антиквариев своего времени и прекрасно знал тексты всех известных на то время рыцарских романов. Применив в работе с рукописями открытия шотландской философской школы историков, он оказался у истоков научного подхода к исследованию средневековых памятников культуры. Наряду со знаменитыми антиквариями Томасом Перси, Томасом Уортоном, Джозефом Ритсоном и Джорджем Эллисом, он создал классификацию средневековых романов и всей древней литературы, которой ученые пользуются до сих пор» [10, с. 84]..
По наблюдению Г.Ю. Завгородней, обращение А.А. Бестужева-Марлинского к Средневековью является специальным художественным приемом: «пор-третирование стиля различных, как правило, отдаленных эпох» [11, с. 17]. В повести «Ревельский турнир» Средневековье стилизовано - это обращение к западноевропейской культуре и старине сквозь призму литературности [11, с. 20].
В середине 20-х годов, как раз тогда, когда была написана повесть «Ревельский турнир» А.А. Бестужевым-Марлинским, в писательских кругах постепенно вызревает идея обретения самобытного пути в литературе и отказа от иноземного влияния: «все двигало нас к самостоятельности литературной, которая, кажется, начинает образовываться» [11, с. 28].
В.Г. Белинский рассматривал первую половину 1820-х гг. как «эпоху совершенного переворота в русской литературе, когда новые понятия вооружились против старых, новые славы и знаменитости стали противопоставляться авторитетам, которые до того времени считались непогрешительными образцами и далее которых идти в
мысли, или в форме, строжайше запрещалось литературным кодексом, получившим имя классического и по давности времени пользовавшегося значением Корана. движение, произведенное так называемым „романтизмом", развязало руки и ноги нашей литературе. оно все продолжалось и продолжалось: новое сегодня становилось завтра если еще не старым, то уже и не новым; на место одной забытой знаменитости являлось несколько новых, в литературу беспрестанно входили новые элементы, содержание ее расширялось, формы разнообразились, характер становился самобытнее» [12].
После смерти А.А. Бестужева-Марлинского критик подвел итог его деятельности в следующих словах: «Как Сумароков, Херасков, Петров, Богданович и Княжнин хлопотали из всех сил, чтобы отдалиться от действительности и естественности в изобретении и слоге, - так Марлинский всеми силами старался приблизиться к тому и к другому. Те избирали для своих. песнопений только героев, исторических и мифологических: этот -людей <.> Посему очень понятно, что тех теперь никто не станет читать, кроме серьезно изучающих отечественную литературу, а Марлинский еще долго будет иметь читателей и почитателей» [13]. Как человек проницательный, Белинский ставит в заслугу Бестужеву-Марлинскому появление иного героя. Великий русский критик остро ощущает особенности нового этапа в истории русской литературы, когда прежние герои утрачивают свою привлекательность, а на смену им идут иные герои.
Повесть «Ревельский турнир» А.А. Бестужева-Марлинского возникает в тот момент, когда в русской литературе обнаруживает себя глобальная проблема -отсутствие героя [14]. В этом вопросе заключается основное размежевание Бестужева-Марлинского и В. Скотта. Степанов обратил внимание на то, что в «Ревельском турнире» Бестужев «демонстративно делает центральным героем повести купца, побивающего на турнире рыцарей-феодалов» [15]. Введение такого героя диссонирует с привычным представлением о герое рыцарского романа. И это противоречит творческой установке английского современника. «Герои романов Скотта, -пишет Т.Г. Лазарева, - очень много заимствуют у героев рыцарского романа <...>» [10, с. 85]. Исследовательница, следуя рассуждениям Е.М. Мелетинского, устанавливает типологическое сходство героев В. Скотта и героев сказочного или рыцарского эпоса: «Совершенно ясно видна перекличка в судьбе Айвенго и артуровских героев. И Артур, и его рыцари знают наперед весь ход событий и их трагическое завершение, знают, но не отказываются от начертанного судьбой и законом чести пути. <...> Айвенго, еще не вылечившись от раны, отправляется на поединок с сильнейшим противником, подчиняясь слову чести и воле Провидения, и также не предполагает его исхода» [10, с. 87]. Айвенго подчинен воле Провидения, его поступки и исход предначертаны, он, следуя терминологии М.М. Бахтина представительствует в мире [16, с. 189]. Это вполне укладывается в средневековую логику мышления. «Средневековье мыслило мир как замкнутое, завершенное в себе и антропоморфное всеединство, как целесообразно устроенный Космос, органической и лучшей частью которого является человек. Оно не знало идеи самодостаточной природы, управляемой естественными законами, исходило из презумпции телеологического креационизма, согласно которой природа управляется волей ее творца. Основу средневековой картины мира составляла так называемая «качественная онтология» - теория закрытого иерархического пространства, где место и ценность любой вещи определяются ее близостью или удаленностью от Бога, где нет этически нейтральных предметов, точек или направлений движения» [17].
А.А. Бестужев рисует героя - носителя сознания Нового времени, суть которого «в полном и бесповоротном разрушении этого средневекового Космоса и в
Швецова Татьяна Васильевна МОТИВЫ ПОСТУПКА ГЕРОЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ ...
его замене представлением об однородном, ценностно недифференцированном пространстве - безграничной Вселенной, где все объекты принадлежат к одному и тому же онтологическому уровню и подчиняются не сверхъестественным «причинам», а вполне естественным законам, познаваемым в эксперименте. <.. .> человек утрачивает то иллюзорное центральное положение, которое отводило ему религиозно-мифологическое мировоззрение, с тем чтобы получить новое ценностное обоснование, новое достоинство и новую власть над предметным миром, вытекающие из его реальной природы и познавательных возможностей» [17].
Эдвин - молодой купец у Бестужева-Марлинского. Он - самозначимая личность, активно вершащая собственную судьбу. Он пытается занять то место в мире, которое не было предназначено для него по рождению. Случай помог осуществлению его желания: жениться на дочери рыцаря, значит, встать на один уровень с рыцарским сословием. Личностные природные качества юноши (молодость, красота, талант, предприимчивость) помогают осуществить задуманное.
Как пишет И.С. Юхнова, в повести Бестужева-Марлинского на первые позиции выдвигается деятельный герой: «.люди не являются пассивными участниками безликого течения времени; освобожденные от повседневности, они существуют как исторические персонажи, избирая для себя манеру поведения, активно воздействуя на окружающий мир, и либо проигрывают либо побеждают (...) <...> Человек у Бестужева всегда активно и деятельно откликается на происходящее вокруг него, потому что такова его природа: он не может оставаться в стороне, особенно если нужны его помощь, защита ум. Реакция на течение времени проявляется в поступке и слове <...>» [18, с. 29]. «Поступок» - своеобразная призма, высвечивающая «архитектонику мира». Герой литературного произведения всегда совершает «активно-ответственный поступок» [1], что позволяет ему занимать «осевое положение в произведении» [19].
По утверждению Н.И. Николаева, основное содержание литературного произведения в строго теоретическом плане составляет событие поступка (поступка чувства, поступка мысли, поступка дела), а особый статус литературного героя художественного произведения определен тем, что он «в отличие от иных персонажей и является центром исхождения поступка» [1]. «Нравственные истоки (мотивы) долженствования поступающего находятся в сфере его переживания (понимания) единственности своего места в мире» [20].
Однако в русской литературе вплоть до первой трети XIX века понимание единственности места поступающего героя определено его особой связью с божественным волеизъявлением, представителем которого он и переживает себя в мире своего поступка. К 30-м годам XIX столетия эта связь перестает быть безусловной.
Поступок Эдвина в повести Марлинского обусловлен участием его в турнире. Однако он - не рыцарь: «Перед Минною стоял белокурый статный юноша, сын одного из богатейших купцов в Ревеле: он принес ей вчера заказанную богатую цепочку. Синий бархатный шпензер его вышит был золотою нитью; частые сквозные пуговицы висели, как ягоды, по полам, золотая бахрома украшала цветные отвороты замшевых сапожков, и только недостаток шпор показывал, что он не рыцарь; хотя смелая осанка и умное лицо его давали ему над многими из них преимущество» [21, с. 131]. Герой повести Марлинского руководствуется исключительно личным устремлением и личной волей.
Настоящие рыцари у Бестужева представлены в ироническом свете. И этому есть вполне обоснованные причины. Повествование следует за событиями XVI века. К этому моменту рыцарский орден перестал выполнять свою первоначальную функцию. Шестая главка посвящена в повести «Ревельский турнир» характеристике ордена ливонских крестоносцев: «Орден крестоносцев
ливонских недавно потерял тогда главу свою в прусском Ордене, преданном Сигизмунду, и уже дряхлел в грозном одиночестве. Долгий мир с Россиею ржавил меч, страшный для ней в руке Плеттепберга. Рыцари, вдавшись в роскошь, только и знали, что полевать да праздничать, и лишь редкие стычки с новогородскими наездниками и варягами шведскими поддерживали в них дух воинственный. Впрочем, если они не наследовали мужества предков, зато гордость их росла с каждым годом выше и выше» [21, с. 152]. Бестужев-Марлинский следовал за изображением исторически переходного момента, фазы смены культур. Турниры к XVI столетию становятся игрой, забавой. «Со второй половины XV столетия, с ростом централизованных государств, куртуазная претенциозность окончательно поглотила турниры. Ценности станут иллюзорными, джостры будут разыгрывать подобно спектаклям, на сюжеты знаменитых рыцарских романов с сентиментальными названиями «Фонтан слез», «Дерево Карла Великого»... А после страшной гибели короля Генриха II, приключившейся на турнире в 1589 г., последние проблески героического средневековья угаснут сами собой. Мир вступит в новую эпоху, где не найдется места турнирам» [22].
Ключевое событие у Марлинского - турнир, в котором сын купца побеждает рыцаря. Этот турнир не есть реконструкция обряда инициации или демонстрация воинской доблести, силы, мужества. У него вполне земные цели: добиться успеха, приобрести социальный статус, позволяющий мещанину жениться на дворянке.
А.А. Бестужев-Марлинский не копирует рыцарский роман и рыцарскую эпоху. Автор русской повести представил своих рыцарей в земных делах и заботах, существенно изменив картину мира и мотивы совершаемых в нем поступков.
А.А. Бестужев-Марлинский в своей повести, учитывая опыт Вальтера Скотта, вместе с тем внес весьма важные сюжетные и смысловые изменения: изменил время (эпоху), провел существенную переакцентировку в художественной картине мира, и, как следствие, предложил принципиально иного героя, демонстрирующего иные мотивы своего поступка. Все это, как представляется, укладывалось в общую тенденцию наступающего в русской литературе кризиса поступка героя.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ:
1. Николаев Н.И. Литературный герой в мире его поступка // Дискуссия. Екатеринбург, 2012. № 3 (21). С. 173-178; Монхбат И. Философия поступка античного героя в романе Алессандро Барикко «Гомер. Илиада» // Национальные коды в европейской литературе XIX-XXI веков: Коллективная монография / Отв. ред.: Т.А. Шарыпина, И.К. Полуяхтова, М.К. Меньщикова; Национальный исследовательский Нижегородский государственный университет им. Н.И. Лобачевского. Нижний Новгород, 2016. С. 110-115.
2. Канунова Ф.З. А.А. Бестужев-Марлинский и его Кавказские повести // LibreBook. - Режим доступа: http:// librebook.ru/kavkazskie_povesti/vol12/1 (дата обращения 18.11.2016);. Исаков С.Г. О «ливонских» повестях декабристов (К вопросу о становлении декабристского историзма) // Ученые записки Тартусского университета. 1965. Вып. 167; Степанова М.Г. Взаимодействие научного и художественного дискурсов в исторической прозе А.А. Бестужева-Марлинского (на примере повести «Роман и Ольга») // Русское слово: литературный язык и народные говоры: материалы Всероссийской научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения д-ра филол. наук, проф. Г.Г. Мельниченко. Отв. ред. Т.К. Ховрина. Ярославль, 2008. С. 412-420 и др.
3. Вишина Г.В. Романтизм Бестужева-Марлинского: оригинальность жанров его повестей // Вестник Воронежского института высоких технологий. 2015. № 15. С. 157-161.
4. Дмитриева Е.Е., Капитонова Л.А., Коровин В.И. и др. История русской литературы. Часть 2: 1840-
Швецова Татьяна Васильевна
МОТИВЫ ПОСТУПКА ГЕРОЯ ИСТОРИЧЕСКОЙ .
1860. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.studfiles.ru/preview/63o6127/ (дата обращения 18.11.2016)
5. Лотман Ю.М. Отражение этики и тактики революционной борьбы в русской литературе конца XVIII века [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// www.nauka.x-pdf.ru/17filologiya/663420-4-trudi-russkoy-slavyanskoy-filologii-literaturovedenie-iiii-h-f-iff-fill-shshsh-rirrrrc-tarto-tartu-trtu-riikliku.php (дата обращения 18.11.2016).
6. Шохина А.Н. Эпоха Средневековья в интерпретации В. Скотта и М.Н. Загоскина // Вестник Вятского государственного гуманитарного университета. 2009. № 2. Т. 2. С. 166-169. - Режим доступа: http://cyberleninka.ru/ article/n/epoha-srednevekovya-v-interpretatsii-v-skotta-i-m-n-zagoskina (дата обращения 18.11.2016).
7. Бестужев-Марлинский А.А. Сочинения: В 2 т. М.: Гос. изд-во художественной литературы, 1958. Т. 2. 700 с.
8. Хёйзинга Й. Рыцарские ордена и рыцарские обеты // Хёйзинга Й. Осень средневековья. М., 1988. С. 90-101 [Электронный ресурс] - Режим доступа: http://ec-dejavu. ru/o/Ordre_knight.html (дата обращения 18.11.2016)
9. Федотов О.И. История западно-европейской литературы средних веков. М.: Флинта, 1999. 160 с.
10. Лазарева Т.Г. Мотивный инструментарий рыцарского романа в романах Вальтера Скотта о Средневековье // Вестник пермского университета. Российская и зарубежная филология. 2010. Вып. 5 (11). С. 84-88. - Режим доступа: http://www.rfp.psu.ru/archive/5.2010/lazareva.pdf (дата обращения 18.11.2016).
11. Завгородняя Г.Ю. Стилизация и стиль в русской классической прозе. М., 2010. 276 с. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: https://books.google.ru (дата обращения 18.11.2016).
12. Белинский В.Г. Сочинения князя В.Ф. Одоевского // Белинский В.Г. Собрание сочинений. В 9-ти томах. Т. 7. Статьи, рецензии и заметки, декабрь 1843-ав-густ 1845 / Ред. Г.А. Соловьев; подготовка текста
B.Э. Бограда. Статья и примечания Ю.С. Сорокина. М., 1981. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// az.lib.ru/b/belinskij_w_g/text_3230.shtml (дата обращения 18.11.2016).
13. Белинский В.Г. Взгляд на русскую литературу. М., 1988. [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http:// az.lib.ru/b/belinskij_w_g/text_0350.shtml (дата обращения 18.11.2016).
14. Николаев Н.И., Швецова Т.В. Русская литература 30-40-х годов XIX в. «Ожидание героя» // Вестник Томского государственного университета. Филология. 2014. № 3 (29). С. 125-142.
15. Степанов Н.Л. Бестужев-Марлинский // Фундаментальная электронная библиотека. - Режим доступа: http://feb-web.ru/feb/irl/il0/il6/il6-5632.htm?cmd=2 (дата обращения 18.11.2016).
16. Бахтин М.М. Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С. 121-190.
17. Косиков Г.К. Средние века и Ренессанс. Теоретические проблемы // Зарубежная литература второго тысячелетия. 1000-2000: Учеб. пособие / Л.Г. Андреев, Г.К. Косиков, Н.Т. Пахсарьян и др. М., 2001. С. 8-39 [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://svr-lit.ru/svr-lit/articles/kosikov-teoreticheskie-problemy.htm (дата обращения 18.11.2016).
18. Юхнова И.С. Диалог в структуре повестей А.А. Бестужева // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского: Филология. 2005. № 1. С. 2833. - Режим доступа: http://elibrary.ru/download/24115731. pdf (дата обращения 08.11.2016) (дата обращения 18.11.2016).
19. Бахтин М.М. К философии поступка // Бахтин М.М. Собрание сочинений в семи томах. М., 2003. Т. 1.
C. 7-68.
20. Николаев Н.И. Русский литературный герой в
контексте этических исканий XVIII-XIX веков: монография. Часть 1: Архитектоника мира поступка русского литературного героя первой трети XVIII века. Архангельск, 2009. 172 с.
21. Кулешов В.Н. Александр Бестужев-Марлинский // Бестужев-Марлинский А.А. Сочинения. В 2-х т. М., 1981. Т. 1. Повести; Рассказы / Сост.; подгот. текста; вступ. статья и коммент. В.И. Кулешова. 487 с. -Режим доступа: http://az.lib.ru/b/bestuzhewmarlins_a_a/ text_1981_kuleshov.shtml (дата обращения 18.11.2016).
22. Элитный спорт средневековья // Сайт рыцарского ордена «Братья ветра». - Режим доступа: http:// brothersofwind.clan.su/index/0-19 (дата обращения 18.11.2016).
