CC BY
44
УДК 94(470+571)
МОТИВЫ И ХАРАКТЕР ЭМИГРАЦИОННЫХ ПРОЦЕССОВ НА СЕВЕРО-ЗАПАДНОМ КАВКАЗЕ В КОНЦЕ 1820 - СЕРЕДИНЕ 1860-х годов
© 2009 г. Д.В. Жиляев
Армавирский государственный Armavir State Pedagogical
педагогический университет, University,
ул. Р. Люксембург, 159, г. Армавир, 352901, R. Luksemburg St., 159, Armavir, 352901,
main@agpi. itech. ru main@agpi. itech. ru
Рассматривается одна из самых дискуссионных проблем современного кавказоведения - переселение народов СевероЗападного Кавказа за границу в конце 1820 - середине 1860-х гг. Предлагается периодизация процесса горской эмиграции, анализируются политические, социально-экономические и психологические факторы влияния, дается определение её основной причины, раскрываются суть и отличительные черты различных периодов эмиграции.
Ключевые слова: миграции, паломничество, горцы, народы Северо-Западного Кавказа, Северо-Западный Кавказ, Российская империя, Османская империя, периоды эмиграции, политика, характер, основная причина, факторы, мотивы.
The article is devoted to one of the most debatable problems in the development of science about Caucasus - it is a problem of migration of the peoples of the Northern Caucasus abroad in the period from the end of1820's till the middle of1860's. The author proposes the division into periods of the process of migration of the peoples of the Caucasus and examines the political, social and economic and psychological factors influenced on that process. The author also defines the causes of the migration exposing the main point and the distinguishing features of different periods of migration.
Keywords: migrations, pilgrimage, mountaineers, the peoples of the North Western Caucasus, the North Western Caucasus, the Russian Empire, Osman Empire, the periods of emigration, politics, nature, basic reason, factors, motives.
Современная историография горского переселенческого движения отражает всю сложность и противоречивость конгломерата явлений, который составляет суть этого исторического процесса. Миграции народов Северного Кавказа, происходившие на протяжении XIX в., заключают в себе не только их уход за границу, но и внутренние передвижения, а также переселение на территорию, подконтрольную Российской империи. Кроме того, миграционные процессы неразрывно связаны с изменениями демографической ситуации, генезисом этно-конфессионального облика региона, социально-экономическими и прочими факторами. Разобраться в истории этого явления возможно только после тщательного анализа его отдельных структурных элементов и их взаимной связи. Изучая процесс горской эмиграции, необходимо осознавать его как часть общего переселенческого движения, учитывать все предшествующие и последующие события, внешние и внутренние воздействующие факторы и в этом контексте оценивать его причинно-следственные связи.
Переселение горцев Северо-Западного Кавказа за границу происходило в течение всей длительной истории этих народов. Период конца 1820 - середины 1860-х гг. характеризуется, на наш взгляд, теми своеобразными историческими реалиями, которые отразились на сущности происходивших миграционных процессов. Его начало связано с окончательным включением территорий Кубани и Причерноморья в состав Российской империи и международным признанием населения региона - подданными России (Адриано-польский мирный договор, 1829 г.). Именно с этого момента выезжавшие за границу официально считаются эмигрантами. Окончание выделенного периода связано с завершением фактического присоединения
Северо-Западного Кавказа. 1830-1864 гг. - время военных действий в ряде очагов Северного Кавказа. Это породило особую историческую ситуацию, в ходе которой и происходит ряд судьбоносных изменений в жизни северокавказских народов. Эмиграционные процессы, протекавшие в этот период, естественным образом связаны с распространением российской власти в регионе, международной ситуацией и внутренними изменениями в местных обществах. Увеличение масштабов переселения в период окончания Кавказской войны знаменовало собой обострение ранее существовавших противоречий и появление новых, поступательно преодолеваемых в границах России.
Рассматриваемый нами хронологический отрезок времени делится на три периода:
- домассовая эмиграция конца 1820-х гг.-1856 г.;
- относительно массовая эмиграция - 1857-1861 гг. -делится на два этапа: 1857-1859 гг. и 1859-1861 гг.;
- массовая эмиграция 1862 - середина 1860-х гг.
Все обозначенные периоды и этапы имеют свои особенности, связанные в первую очередь с теми факторами, которые в тот или иной отрезок времени в наибольшей степени предопределяли характер и мотивы миграционных процессов населения Северо-Западного Кавказа.
Множество путей формирования северокавказских общин, в частности на территории Османской империи (пленопродавство, военное наемничество, паломничество к святым местам, получение религиозного образования, торговля, свидание с родственниками и т.д.), устанавливали и укрепляли разнохарактерные связи горцев с Турцией, что значительно облегчало протекавшую параллельно «политическую» эмиграцию, включая массовое переселение 1857-1865 гг. Эмиграция по «политическим» причинам - понятие
достаточно условное, а сам процесс предопределялся различными мотивами, в том числе психологическими, религиозными, социально-экономическими и др.
Ставя перед собой задачу изучения «политической» эмиграции, необходимо прежде всего определиться с сущностью этого исторического явления. По нашему мнению, основной причиной «политических» миграций горцев Северного Кавказа, в том числе и массового ухода в 1859-1865 гг., был обусловленный внешними и внутренними факторами относительно свободный выбор покровительства (подданства), что способствовало не только эмиграции, но и иммиграции, т.е. выходу в Россию.
Ход исторических событий много раз ставил перед северокавказскими народами необходимость выбора власти, что проявлялось прежде всего в миграциях населения. Подобный взгляд на горскую эмиграцию уже нашел отражение в современной историографии [1], однако более или менее основательных исследований по этой теме пока, к сожалению, не существует.
В диссертационной работе А.Т. Керашева разрабатывается проблема перехода горцев под российское покровительство. Этот исторический процесс определялся генезисом традиционного института патроната, «корни которого уходят в первобытную эпоху и связаны с архаическими обычаями куначества и гостеприимства» [2, с. 10]. На наш взгляд, результатом поиска покровительства было не только переселение горцев на равнину, под защиту русских укреплений, существовало и обратное движение, в рамках которого мы будем рассматривать эмиграцию и переселение горцев на неконтролируемые российскими властями территории. Таким образом, процесс миграции определялся процессом выбора покровительства (подданства).
Особенности социально-экономического и политического устройства большинства горских обществ, специфика горского менталитета приводили к определенным трудностям во взаимопонимании между ними и государством-патроном. Как показывают факты, поиск покровителя в лице Российской империи, выражавшийся в переселении на равнину, к линейным укреплениям чаще всего носил конъюнктурный характер. Отсюда и принятие бесконечного числа постоянно нарушаемых присяг, в которые российская и горская стороны вкладывали совершенно разный смысл [3]. Если для горцев присяга - это способ приобрести сильного союзника-покровителя, то для российского правительства - это прежде всего правовой документ, из которого вытекает юридический статус гражданства (подданства) со всеми правами и обязанностями.
Отсутствие прочной оседлости приводило к постоянным перемещениям горских аулов, что служило «серьезнейшим фактором противодействия укреплению... российской администрации» [4, с. 8]. Такая ситуация не устраивала российские власти. Нестабильность в отношениях с «мирными» горцами и в то же время радикально-агрессивный настрой «партии войны» делали открытыми южные рубежи Российского государства. Стремление царского правительства ликвидировать неспокойный и опасный анклав независимых или
слабо контролируемых племен стало основной причиной Кавказской войны.
Миграционные процессы, определяемые поиском покровительства, зависели и от множества иных моментов, имевших в зависимости от времени и условий различное значение. Среди них можно выделить внутренние (социально-экономические взаимоотношения между различными слоями населения, политические межплеменные и внутриплеменные отношения и т.д.) и внешние факторы (международная ситуация, Кавказская война). Только тогда становятся понятными мотивы выбора власти и в конечном итоге миграции населения.
Обращаясь к хронологии миграционных процессов, следует отметить, что присутствие и доминирование Османской империи и Крымского ханства в регионе долгое время предопределяли стремление некоторой части северокавказских народов (в основном тюрко-язычных ногайцев) найти в их лице покровителя. Это выражалось главным образом в поступлении на военную службу в войска хана и султана.
Что же касается Российской империи, то её рубежи приближаются к границам расселения горских народов только в XVIII в., и именно с этого времени становится возможным переселение под защиту укреплений и вступление в российское подданство. А.Т. Керашев отмечает, что «в XVIII в. - нач. 60-х гг. XIX в. институт покровительства, перестав быть внутренним явлением адыгского общества, превратился в юридическое и идеологическое обоснование массовых переходов горцев Чер-кесии и Кабарды в пределы России» [2, с. 11]. На Северо-Западном Кавказе это время наступает после 1783 г.
При исследовании миграционных процессов на Северном Кавказе в ходе Кавказской войны (1830-1864 гг.) необходимо помнить, что присоединение этого региона к России шло различными путями, и война - лишь один из них. Переселенческая политика царского правительства никогда не носила характера депортаций по национальному или религиозному принципу. Идеи мирного взаимодействия с горскими народами и поиска альтернативных способов привлечения горцев на свою сторону отражались в целом ряде правительственных мер. В то же время, Кавказская война, безусловно, определяла жесткий характер миграционной политики Российской империи, что стало особенно очевидно в ходе её заключительного этапа на Северо-Западном Кавказе в 18591864 гг. Российская миграционная политика оказывала влияние на миграционные процессы, определяемые выбором власти. Основной её составляющей в ходе Кавказской войны были мероприятия, направленные на стимулирование выхода кавказских горцев в Россию. Проводя политику поощрения переселения в Россию, начиная еще с XVIII в. царское правительство преследовало несколько целей, среди которых выделяются желание силами горцев заполнить «пробелы» в оборонительных линиях, необходимость экономического освоения края, возможность обеспечить контроль над горскими народами, что гарантировало соблюдение правопорядка и стабилизировало межэтническую обстановку, и др.
Переходы северокавказских народов обусловливались целым рядом причин, среди которых и внутренние
социально-экономические отношения, и политическое противоборство, и стремление обезопасить себя от набегов соседей [5-7]. Интересные данные, относительно выходивших в Россию адыгов, приводит в своей работе А.Т. Керашев. С 1792 по 1864 г. он зафиксировал 1266 случаев выхода в Россию, в которых приняли участие 8530 человек. Основной интерес представляют коллективные переходы адыгов, которых А.Т. Керашев насчитал 125 (всего 4520 человек) [2]. Как правило, мотивы коллективных переходов на российскую сторону связаны с поиском покровительства. Примеров выхода горцев Северного Кавказа достаточно, чтобы делать выводы, что поиск горцами покровительства и подданства был не одномоментным актом, а историческим явлением, обусловленным, в частности, деятельностью и позитивной ролью Российской империи в регионе. В современной историографии, изучение данного направления активно разрабатывается в рамках теории «российскости», предложенной научной школой В.Б. Виноградова [8].
Экономическую составляющую переселения образовывала необходимость товарообмена, который компенсировал недостающие горцам продукты (хлеб, соль и проч.) и мануфактурные товары, а также нехватка земель и затруднительное развитие хозяйства в горной местности при постоянной угрозе набегов. Царское правительство использовало потребности горцев в некоторых видах товаров (особенно в соли) с целью привлечь переселенцев, что давало свои результаты [5].
Политический фактор сближения России с народами Северного Кавказа, выражавшегося в том числе и в выходе горских народов в Россию, заключался как в изначальной ориентации некоторой части горцев на Россию, так и в постепенном понимании возможностей империи по защите безопасности горских племен и феодальных привилегий верхушки. Позитивная роль прихода российской власти на Кавказ, безусловно, заключалась в силовом обеспечении порядка в регионе, что обеспечивалось «гарантией не только безопасности русских границ, но и мирного соседства различных горских народов» [4, с. 17].
Социальная структура обществ Северного Кавказа обусловливала стремление некоторой части населения искать более высокого статуса как гражданина российского государства. Это относится в первую очередь к зависимым крестьянам, а также к пленникам-ясырям. С другой стороны, российские власти поддерживали местную феодальную знать, лояльную к России. Этим пользовались горские феодалы для укрепления своих владетельных прав.
Весьма интересным может быть и развитие идеи о переселении в Российскую империю как о выражении стремления добровольного вхождения в состав государства. Проанализировав исторический опыт формирования государственного единства России и Северного Кавказа, В.А. Матвеев сделал вывод, что «добровольное вхождение ряда туземных обществ в состав империи было не менее массовым, чем движение тех, кто этому противостоял» [9, с. 18]. Если принять во внимание сложную геополитическую обстановку на Кавказе, а также ограниченные возможности России по
освоению региона и обеспечению постоянного военного присутствия, то переселение в границы Российской империи представляется попыткой добиться защиты российского государства путем непосредственного перехода на его территорию. Особенно очевидным этот факт становится в XVIII в.
Первый период горской эмиграции - конец 1820-х гг.-1856 г. не был массовым и затронул в основном ногайцев, кабардинцев и абхазов. Происходившие в этот период миграционные волны связаны с внешнеполитическими и внутриполитическими событиями, обострявшими необходимость самоопределения и выбора власти. Сравнительно многочисленная эмиграция некоторых северокавказских народов произошла после окончания российско-османской войны 1828-1829 гг. и подписания Адрианопольского мирного договора. Усиление присутствия России в регионе приводит к тому, что часть знати, недовольная ущемлением своих владетельных прав и пресечением практики пленопродавства, взяла курс на переселение в Турцию, увлекая за собой своих подданных.
После окончания Крымской войны среди определенной части народов Северного Кавказа вновь возникает стремление к переселению за границу. Происходит очередная волна эмиграции. Особую роль, которую сыграла Крымская война (1853-1856 гг.) в событиях на Кавказе, трудно не заметить. Прежде всего она выражается в сложившейся политической и международной ситуации: Порта в очередной раз проигрывает борьбу за геополитическое влияние на Кавказе, Россия на время теряет военный Черноморский флот и все свои силы направляет на скорейшее умиротворение Северного Кавказа. Усиление позиций Петербурга в Причерноморье в условиях официально заключенного мира активизирует невоенные, «неофициальные» методы борьбы европейских стран за влияние в регионе, а точнее, против влияния России. Среди них основную роль играют дипломатические методы борьбы, информационная война - «пиар» и дезинформация в западной прессе, контрабандные поставки оружия, боеприпасов и людей.
Через три года после окончания Крымской войны взят в плен Шамиль, а ещё через пять закончилась Кавказская война, длившаяся не одно десятилетие. Такая последовательность исторических событий неслучайна. Во многом решительные действия России и форсирование процесса присоединения северокавказских областей объясняется тем, что существовавшая в регионе дестабилизационная ситуация, отсутствие надежных южных границ крайне негативно влияли на обороноспособность страны. С момента окончания Крымской войны и до 1877 г. Россия живет в постоянном ожидании новой войны с Турцией и её европейскими союзниками. Во многом именно этим объясняется сосредоточение на Северо-Западном Кавказе огромной военной силы даже после того как завершилась Кавказская война и горские народы в основной своей массе либо эмигрировали, либо переселились на плоскость. Кроме того, на Западе активно обсуждалась тема российских прав на кавказские территории, и обстановка вокруг этого вопроса всячески накалялась. Для того чтобы не допустить нового витка противостояния, необходимо было как можно скорее прочно утверждаться на Кавказе.
Этап горской эмиграции 1857-1859 гг. непосредственно ассоциируется с историческим явлением паломничества. Факты подобных путешествий за границу отнюдь не единичны и их изучение дает интересный материал для понимания исторических процессов, происходивших в это время в регионе [10]. В современной историографии эмиграции северокавказцев присутствует мнение, что царское правительство прикрывало эмиграцию горцев благовидным предлогом религиозного обряда. «Характерной особенностью переселенческого движения первого этапа (подразумевается переселе-ние1859 г. - Д.Ж.) было то, что оно зачастую проходило под лозунгом "совершения хаджа в Мекку". Переселенцы опасались, что в противном случае им не дадут разрешение на выезд» [11, с. 86].
Некоторые радикально настроенные историки пишут об этом так: «Характерным являлось то, что переселение горцев в Турцию шло под флагом отправки на "богомолье" ... Данная мера была выработана царскими властями с той целью, чтобы, во-первых, скрыть перед Европой свои действительные намерения и показать свою непричастность к этому делу, и, во-вторых, обходным путем предотвратить некоторое противодействие со стороны Турции.» [12, с. 5; 13]. Складывается впечатление, что обряд паломничества, имевший огромное культурно-нравственное значение для мусульман, был всего лишь секретным оружием, разработанным в середине XIX в. российским правительством для того, чтобы изгнать горское население с родных земель.
На самом деле, изучая историю паломнического движения, существовавшего, как и эмиграция, и до и после Кавказской войны, мы видим процесс «перерастания» религиозного паломничества в переселение по политическим мотивам. В официальной и неофициальной переписке уезжавшие, теперь уже с семьями и имуществом горцы всё также именуются «богомольцами», и этот термин используется скорее по инерции, нежели от желания скрыть от общественности реально происходившие процессы. 12 марта 1861 г. главнокомандующий Кавказской армией «изволил разрешить: впредь выдавать таким лицам (горцам, просящимся в Мекку. -ДЖЖ) не отпускные годовые билеты, а увольнять их прямо на переселение в Турцию» [7, с. 61]. С этого момента горские эмигранты именуются не паломниками, а переселенцами. Впрочем, поклонение гробу пророка Мухаммеда продолжается и в ходе массовой эмиграции в последующие годы.
Следует отметить, что паломничество северокавказских народов в Мекку долгое время служило одним из формальных обоснований добровольной горской эмиграции. После резкого увеличения в 1857 г. числа желающих уехать за границу религиозный обряд поклонения гробу пророка Магомета по-прежнему служит основным гласным поводом для отъезда в Турцию. При этом анализ российской политики в отношении паломников позволяет утверждать, что царские власти по возможности ограничивали паломническое движение, ежегодно устанавливая квоты на количество горцев, которым разрешалось выехать за границу с этой целью. Основной причиной подобной политики было желание России оградить горские племена от сношений с Пор-
той, активно поддерживавшей антироссийское движение на Северном Кавказе. Со времени подчинения российскому управлению части народов Северного Кавказа выезд их за границу контролировался местными властями, которые руководствовались предписаниями, поступавшими сверху. Можно выделить несколько периодов, когда паломничество было «под запретом»: 1822-1834, 1853-1856 гг. Впрочем, даже в годы свободного совершения хаджа (1835-1852, 1857-1859 гг.) российское правительство старалось сдерживать паломническое движение различным косвенными мерами (разрешение общины, необходимость поручительства, выплата всех повинностей вперед на несколько лет, ограниченное количество заграничных паспортов и т. п.).
Первый этап горской относительно массовой эмиграции носил преимущественно добровольный религиозно-политический характер. Несмотря на то, что переселение 1857-1859 гг. было немногочисленным, массовая эмиграция начинается именно в это время.
После окончания Крымской войны, наращивая свое присутствие в северокавказском регионе и темпы его освоения, Россия в конце концов приблизилась к окончательному им овладению. Для народов Северного Кавказа настал тот исторический момент, когда выбор подданства должен был быть сделан окончательно и бесповоротно. Более или менее осознанная необходимость, неизбежность этого выбора и его осуществление является основной причиной массовой эмиграции горцев.
Парадоксальной на первый взгляд является та внутриполитическая обстановка, в ходе которой начинается массовая эмиграция. Первый всплеск махаджирства на Кавказе (1859-1861 гг.) произошел не в момент эскалации силового давления со стороны России, а напротив, в условиях относительной «мирной передышки». Традиционная связь в историографии между началом массовой эмиграции и окончанием Кавказской войны на Северо-Восточном Кавказе в августе 1859 г. явно не состоятельна, так как очевидно, что настроения к переселению возникли еще в 1857 г., а в конце 1858 г. уже поступали первые прошения на увольнение в Мекку с семьями. Все это еще раз подтверждает: причины переселения лежат в сложившейся внутриполитической обстановке именно после окончания Крымской войны и по её результатам. В своей основе массовый уход горцев за границу в 1857-1861 гг. есть следствие добровольно сделанного выбора.
Внимательно изучив документальные материалы, а также работы специалистов, можно сделать вывод, что эмигранты 1857-1861 гг. - это преимущественно те северокавказские народы, которые жили на подконтрольных Российской империи территориях и в массе своей уже принявшие подданство - ногайцы, кабардинцы, абазины. В контексте переселения горцев Кавказа необходимо рассматривать и параллельно протекавшую эмиграцию татарского населения Крымского полуострова. Тот факт, что в большинстве своем за границу уходили так называемые мирные горцы, не принимавшие активного участия в Кавказской войне, лишний раз доказывает, что не существует прямой зависимости между военными действиями и горской эмиграцией. Среди
факторов, влиявших на характер и направление миграционных процессов в это время, следует особо выделить внутренние факторы: социально-психологический, религиозный, социально-экономический и политический.
С 1861 г. в эмиграционный процесс начинают вовлекаться те народы Северного Кавказа, которые активно противостояли стремлению Российской империи умиротворить регион и закончить освоение данного геополитического пространства. С этого момента горская эмиграция меняет свой характер. В течение 1862-1865 гг. основным фактором, повлиявшим на процесс выбора подданства и массовую эмиграцию, становится российская политика. Переселенческое движение в 18631864 гг. достигает своего трагического апогея.
Период горской эмиграции 1862-1865 гг. отличается от всей предшествующей истории переселения прежде всего тем, что выбор власти народам Северо-Западного Кавказа приходилось делать в условиях проводимой Российской империей операции по «усмирению» народов, проживавших на неконтролируемой территории. Именно поэтому в обозначенный период жесткие, а подчас и жестокие силовые методы присоединения кубанских земель и Причерноморья предопределили и непосредственно послужили основной причиной ухода большей части горцев за границу. В то же время конечными целями политики Российской империи были не массовая депортация северокавказцев и, тем более, не геноцид местных племен, а скорейшее окончание Кавказской войны, умиротворение региона и обеспечение южной границы страны. Горские народы Северо-Западного Кавказа хотя и оказались заложниками ситуации, в большинстве своем имели возможность сделать осознанный выбор - переселяться в Турцию или на указанные им царским правительством Прикубанские равнины.
В то же время, несмотря на очевидные особенности и массовый характер горской эмиграции 1862-1865 гг., подчеркнем, что характер миграционных потоков в среде северокавказских народов Кубани остался прежним: выбор политической ориентации, как и ранее, делался не только в пользу Османской империи, но и в пользу России. Последнее выражалось в переселении на равнины, в места, определенные российским командованием. Численность иммигрантов, как достоверно известно, была значительно меньше численности эмигрантов, что, однако не опровергает вышеприведенного тезиса.
Кроме того, анализ источников позволяет сделать вывод о неоднородности переселенческого движения 1862-1864 гг. Особенность эмиграции горцев в этот период состояла в том, что одна их часть, теснимая российскими войсками, отходила в сторону Черноморского побережья, а другая - вначале переселялась на Прику-банскую плоскость и, прожив там какое-то время (в среднем 1-3 года), принимала решение отправиться за границу. Наличие второй группы мигрантов еще раз свидетельствует о предоставленной горцам возможности сделать свободный выбор и определить свою дальнейшую судьбу.
Оценивая результаты и последствия Кавказской войны и горской эмиграции, В.А. Матвеев отмечает, что переселение народов Северного Кавказа «относится к
числу крупнейших геополитических неудач России. Страна теряла своих потенциальных соотечественников, способных приумножить ее государственную силу и экономическое благосостояние» [9, с. 15]. Бесспорным является тот факт, что российские власти оказались бессильны против вспыхнувшего переселенческого движения, не сумели остановить массовую горскую эмиграцию, не предприняли для этого всех должных мер. Царизм был заинтересован в подавлении горского сопротивления и скорейшем окончании Кавказской войны. С этой целью использовалось горское переселение, получившее одобрение и материальную поддержку на государственном уровне. Стремление обезопасить южные рубежи Российской империи отвечало общенациональным, жизненно важным интересам страны, однако достижение этих целей подобными методами отражало кризисное состояние российской государственности и слабость геополитического положения в регионе.
Массовый уход горского населения в Турцию в 1862-1865 гг. привел к серьезным и во многом непоправимым последствиям. Особенно сокрушительно эмиграция сказалась на племенах Западного Кавказа: адыгах, абазинах, убыхах, ногайцах и абхазах. Урон, нанесенный демографическому и культурному развитию этих народов, вряд ли когда-нибудь сможет быть восполнен. В то же время почитание предков, скорбь по погибшим, а также многое другое, что составляет генетическую память и культуру народов, нельзя смешивать с деструктивными желаниями переписать историю в угоду сиюминутной конъюнктуре, найти виновных и отомстить мифическим врагам.
Литература
1. См., например: Кипкеева З.Б. Российский фактор в миграциях и расселении закубанских аулов XIX века (территория современной Карачаево-Черкесии) / под ред. и с предисл. В.Б. Виноградова. Армавир; Ставрополь, 2002. 32 с.; Клычников Ю.Ю. Российская политика на Северном Кавказе (1827-1840 гг.). Пятигорск, 2002. 494 с.; Матвеев В.А. Россия и Северный Кавказ: исторические особенности формирования государственного единства (вторая половина XIX - начало XX в.) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. Ростов н/Д, 2005.
2. Керашев А.Т. Русско-адыгские отношения в XVIII в. -начале 60-х гг. XIX в. (Переходы адыгов в Россию) : автореф. дис. ... канд. ист. наук. М., 1987. 16 с.
3. См.: Виноградов В.Б. Очерки этнополитической ситуации на Северном Кавказе в 1783-1816 гг. Краснодар; Армавир, 2004. С. 32.
4. Кипкеева З.Б. Указ. соч.
5. РГВИА Ф. 13454. Оп. 2. Д. 562. Л. 19.
6. Там же. Ф. 14257. Оп. 3. Д. 404. Л. 4.
7. Архивные материалы о Кавказской войне и выселении черкесов (адыгов) в Турцию. Ч. 2. Нальчик, 2003.
8. См., например: Российскость в истории Северного Кавказа : науч. сб. / под ред. В.Б. Виноградова. Армавир, 2002. 96 с.; Виноградов В.Б. Российский Северный Кавказ: факты, события, люди / под ред.
С.Л. Дударева. Москва; Армавир, 2006. 160 с.
9. Матвеев В.А. Указ. соч.
10. См., например: Бадаев С.-Э.С. Чеченское мухаджир-ство второй половины XIX века как следствие политики самодержавия на Северном Кавказе // Научная мысль Кавказа. 1999. № 4; Ибрагимова З.Х. Эмиграция чеченцев в Турцию (60-70 гг. XIX в.). М., 2000.
11. Документальная история образования многонационального государства Российского : в 4 кн. Кн. 1.
Россия и Северный Кавказ в ХУТ-ХГХ вв. / под общ. ред. Г.Л. Бондаревского и Г.Н. Колбая. М., 1998.
12. Ибрагимова З.Х. Указ. соч.
13. Панеш А.Д. Военные действия в Черкесии на последнем этапе Кавказской войны и выселение адыгов // Информационно-аналитический вестн. Вып. 6,7. Майкоп, 2003.
Поступила в редакцию
6 мая 2008 г.
