CC BY
26
УДК 82
Lamina A.T., Cand. of Sciences (Economics), doctoral postgraduate, Department of Literary Studies and Journalism, Elets State University n.a. I.A. Bunin
(Yelets, Russia), E-mail: Kamalovа82@inbox.ru
MOTIVES OF UNIFIED POWER, UNIFIED WORLD ORDER AND IMPOSED HAPPINESS IN THE NOVEL-ANTIUTOPIA AND IN THE WORKS OF RUSSIAN CYBERPANK. The work is dedicated to the disclosure of motives of unified power, a unified world order and imposed happiness in an anti-utopian novel and works of Russian cyberpunk. At the same time the world order that is common to all people is opposed to the focusing on a certain personality (anthropocentricity) - one of the main signs of both the anti-utopian novel and Russian cyberpunk. The elements of semantic structure of the motive of unified world order are similar to the dystopian novel are noted in A. Tyurin's novel "The Stone Age": imposing the society on a unified life regulation by cybernetic systems, following the society on imposed regulations, suppressing cybernetic system's attempts to go beyond a unified life regulation. Differences can be traced from the point of view of the elements of the motive performing certain functions (since the state is changing to cybernetic systems). The article concludes that the semantic structure of the motive of imposed happiness in a work has a semantic structure similar to the anti-utopian novels.
Key words: cyberpunk, motive, unified power, unified world order, imposed happiness.
А.Т. Ламина, канд. экон. наук, докторант, ФГБО ВО «Елецкий государственный университет имени И.А. Бунина», г. Елец,
E-mail: Kamalovа82@inbox.ru
МОТИВЫ ЕДИНОЙ ВЛАСТИ, ЕДИНОГО МИРОПОРЯДКА И НАВЯЗАННОГО СЧАСТЬЯ В РОМАНЕ-АНТИУТОПИИ И ПРОИЗВЕДЕНИЯХ РУССКОГО КИБЕРПАНКА
Статья посвящена раскрытию мотивов единой власти, единого миропорядка и навязанного счастья в романе-антиутопии и произведениях русского киберпанка. При этом единый для всех людей миропорядок противопоставляется направленности на определенную личность (антропоцентричности) - одному из главных признаков как романа-антиутопии, так и русского киберпанка. Отмечаются сходные с романом-антиутопией элементы семантической структуры мотива единого миропорядка в романе А. Тюрина «Каменный век»: навязывание обществу единого регламента жизни кибернетическими системами, следование общества навязанному регламенту, пресечение кибернетическими системами попыток выхода за единый регламент жизни. Отличия прослеживаются с точки зрения выполняющих определенные функции элементов мотива (поскольку государство меняется на кибернетические системы). В статье делается вывод, что семантическая структура мотива навязанного счастья в произведении имеет схожую с романами-антиутопиями семантическую структуру.
Ключевые слова: киберпанк, мотив, единая власть, единый миропорядок, навязанное счастье.
Мотив единой власти в романе-антиутопии и русском киберпанке следует рассматривать параллельно с близким ему мотивом единого миропорядка. При этом, основываясь на произведениях рассматриваемых жанров [1 - 14], а также теоретических положениях [15; 16; 17], можно сделать вывод, что единый для всех людей миропорядок противопоставляется направленности на определенную личность (антропоцентричности). Она является одним из главных признаков, как романа-антиутопии, так и русского киберпанка.
М. Эверстов пишет: «Мотив единой власти достиг качественного изменения в романе «1984» Оруэлла и вылился в монументальный образ всезнающего Большого Брата - собирательного конструкта тоталитаризма» [17].
В романе В. Войновича «Москва 2042», как и в произведении Оруэлла, присутствует образ вождя - Гениалиссимуса. Он пришел к власти в результате «заговора молодых разгневанных генералов КГБ». Всем коммунякам с детства прививается любовь к нему
Мотив единого миропорядка прослеживается в романе Е. Замятина «Мы». Само название этого литературного произведения уже сигнализирует о том, что речь пойдет о некой общности изображаемых в нем персонажей. Образы мира Единого Государства, рисуемые автором с помощью фантастики и гротескно изображаемой регламентации в обществе, - это одинаковая одежда, строгое расписание сна, работы, приема пищи. Даже для того чтобы провести наедине время с конкретным человеком, необходимо сначала записаться на него.
На первый взгляд, никто в Едином Государстве не может быть одинок, потому что любой человек - это часть единого целого. Однако становится очевидным, что любые попытки сделать всех людей в государстве одинаковыми приводят к уничтожению личности в каждом.
Рассматривая семантическую структуру мотива единого миропорядка в романе Замятина, мы выделяем следующие его элементы: навязывание со стороны государства единого регламента жизни, следование общества навязанному регламенту, пресечение государством попыток выхода за его пределы.
Проблема установления единого миропорядка поднимается в романе В. Аксенова «Остров Крым» и художественно выражается посредством приемов контраста и фантастики. Советский Союз и идея слияния с ним как единый миропорядок противопоставляется антропоцентричности - демократическому и независимому государству Крым, которое ориентировано на благополучие каждого проживающего в нем гражданина.
Противопоставляя советский социализм русскому капитализму, автор рисует фантастические образы городов процветающего Крыма. Среди них поражающие воображение небоскребы международных компаний Севастополя, американизированные Керчь и Джанкой, виллы Евпатории и Гурзуфа, бани и минареты Бахчисарая.
Для художественной экспрессии проблемы установления единого миропорядка важен и образ главного героя Андрея Лучникова, одержимого идеей слияния Крыма с Советским Союзом (исторической родиной), который решает во что бы то ни стало осуществить ее. Результатом данного решения, выражающим
негативное отношение автора романа к идее единого миропорядка, становится военная операция, разрушение налаженной жизни и гибель людей.
В романе В. Войновича «Москва 2042» мотив единого миропорядка, имеющий сходную с романом Замятина семантическую структуру (навязывание обществу единого регламента жизни государством, следование общества навязанному регламенту, пресечение государством попыток выхода за единый регламент жизни), также является одним из основных. В гротескно-фантастически представленной писателем Москве будущего люди живут по законам единого миропорядка, основанного на диктатуре, тоталитаризме и культе личности вождя (Гениалиссимуса).
Кроме того, в художественном мире Войновича, как и в романе Замятина, прослеживаются приемы фантастики и гротескно изображаемой регламентации в обществе (обряды приветствия «Слава Гениалиссимусу» и перезвездения (вместо перекреститься). Кроме того, поддержание единого миропорядка в описываемом автором обществе осуществляется через полное сращение партии и спецслужб.
Таким образом, проблему установления единого миропорядка, поднимаемую в романе-антиутопии, можно охарактеризовать следующим образом:
- художественное пространство, в котором устанавливается единый миропорядок - это территория определенного государства (или города);
- элементы единого миропорядка включают в себя фантастически и гротескно изображаемые писателями обряды и действия, производимые героями, которые связаны с регламентацией (одинаковая одежда, строгое расписание приема пищи, сна, работы);
- миропорядок поддерживается с помощью диктатуры и тоталитаризма государственных органов власти.
По сравнению с романом-антиутопией в произведениях русского кибер-панка мотивы единой власти и единого миропорядка приобретают несколько иной акцент. Так, в романе А. Тюрина «Каменный век» речь идет о единовластии кибернетических систем и едином кибернетическом миропорядке, которому покоряется вся планета Земля. Причиной этому является то, что живущие на ней люди, от которых не требуется никаких способностей, пребывают в умственном спокойствии и полном подчинении воле кибернетических систем.
Можно выделить сходные с романом-антиутопией элементы семантической структуры мотива единого миропорядка в произведении Тюрина: навязывание обществу единого регламента жизни кибернетическими системами, следование общества навязанному регламенту, пресечение кибернетическими системами попыток выхода за единый регламент жизни. Отличия прослеживаются с точки зрения выполняющих определенные функции элементов мотива (поскольку государство меняется на кибернетические системы).
Перенося рассматриваемый мотив в плоскость информационных технологий, автор в первую очередь заостряет внимание читателя не на проблемах тоталитаризма, диктатуры или общественно-политического строя. Он акцентируется на проблеме негативного влияния научно-технического прогресса.
Элементы миропорядка включают в себя гротескно-фантастические образы элементов технологического достижения «мира будущего», без которых уже не может обойтись человечество. Эти элементы сами начинают контролировать жизнь человека, пытаясь полностью управлять им.
В романе Л. Алехина «Падшие ангелы Мультиверсума» проблема установления единого миропорядка также переносится в плоскость информационных технологий. В качестве элементов технологического достижения «мира будущего» выступает гротескно-фантастически изображаемая виртуальная реальность (как часть художественного пространства) и приходящие оттуда убийцы. В контексте рассматриваемой проблемы большое значение имеет и гротескно-фантастически изображаемые транснациональные корпорации как художественный элемент жанра киберпанк.
В художественном мире А. Фролова (роман «Мытарь»), как и в романе Алехина, присутствуют гротескно-фантастически описываемые элементы технологических достижений, имеющие значение для установления единого миропорядка, который контролируют представители органов власти - налоговые полицейские третьего и более высокого уровня.
Итак, проблема установления единого миропорядка в произведениях русского киберпанка характеризуется следующим:
- рассматриваемый мотив может переноситься в плоскость информационных технологий и достижений научно-технического прогресса;
- миропорядок, как и в романе-антиутопии, может поддерживаться государственными органами власти (или транснациональными корпорациями).
Раскрывая связанный с мотивом единого миропорядка мотив навязанного счастья в романе Замятина «Мы», М. Эверстов пишет: «Счастье «номеров» строится на незнании, ограниченности интересов и прославлении строя. В «Дивном новом мире» Хаксли тенденция продолжает развитие: воспитание находится не в руках профессиональных педагогов, но запрограммировано изначально. От грусти и сомнений избавляет наркотик, синтезированный для решения психологических проблем («сомы грамм - и нет драм»)» [17]. В романе Д. Оруэлла навязанное обществу счастье также строится на гротескно выражаемых незнании и прославлении строя.
Мы разделяем точку зрения Эверстова, полагая, что художественно выраженные с помощью приема гротеска незнание, ограниченность интересов и прославление власти подчеркивают иллюзорность общественного благополучия в романе Замятина. При этом гротескно изображаемое прославление власти можно рассматривать не только как художественный элемент, делающий персонажей счастливыми, но и как «следствие» ограниченности интересов и незнания в художественном мире автора. Власть в контексте мотива навязанного счастья следует рассматривать как один из его элементов, который выполняет определенные функции.
Рассматривая семантическую структуру мотива навязанного счастья в романе Замятина, мы выделяем следующие его элементы: воспитание в обществе незнания и ограниченности интересов, восприятие обществом незнания и огра-
Библиографический список
ниченности интересов как всеобщего счастья, пресечение государством попыток приподняться над навязанным счастьем (ограниченностью интересов и незнанием). Такую же семантическую структуру мотив навязанного счастья имеет и в романе Хаксли. Так, воспитание в обществе незнания и ограниченности интересов заключается во внушении примитивных установок на потребление, гигиену и коллективизм, уроках сексуального воспитания. Как всеобщее счастье воспринимается в обществе употребление наркотика. А попытка Джона приподняться над навязанным счастьем (сорвать ежедневную раздачу наркотиков) заканчивается его избиением.
Итак, антиутопические представления о счастье, исходя из проведенного нами анализа произведений художественной литературы, можно охарактеризовать следующим образом:
- счастье в художественном мире антиутопии - это иллюзия;
- иллюзорное счастье навязывается обществу властью, исходя из собственных интересов;
- навязанное счастье строится на неведении и ограниченности интересов, которые закладываются воспитанием;
- попытки приподняться над навязанным счастьем оканчиваются неудачей.
Счастье в художественном мире русского киберпанка, как и в романе-антиутопии, тоже кажется иллюзорным. При этом иллюзорность общественного благополучия часто создается с помощью гротескно-фантастически представленной виртуальной реальности, определяющейся как незнание (например, потеря памяти в романе Л. Алехина «Падшие ангелы Мультиверсума»), так и ограниченность интересов.
В романе А. Тюрина «Каменный век» иллюзорное счастье на Земле заключается в умственном спокойствии и отсутствии необходимости в способностях. Семантическая структура мотива навязанного счастья в данном произведении имеет схожую с романами-антиутопиями семантическую структуру: установление в обществе и восприятие им незнания и ограниченности интересов как всеобщего счастья, пресечение попыток приподняться над навязанным счастьем (ограниченностью интересов и незнанием).
Как и в случае с ранее рассмотренными нами мотивами, государство как его элемент, выполняющий определенные функции, меняется на кибернетические системы (виртуальную реальность). Интересно, что в романе Т. Царенко «Бессистемная отладка. Реабилитация» навязанным главному герою счастьем является сама виртуальная реальность как художественное пространство, для которого собственное счастье означает реальность.
Таким образом, представления русского киберпанка о счастье подразумевают следующее:
- счастье в художественном мире русского киберпанка, как и в романе-антиутопии, - это иллюзия;
- иллюзорность счастья может создаваться с помощью гротескно-фантастически изображаемой виртуальной реальности, определяющей незнание и ограниченность интересов.
1. Аксенов В.П. Остров Крым. Москва, 2014.
2. Алехин Л. Падшие ангелы Мультиверсума: фантастический роман. Москва, 2003.
3. Бредбери РД. Сочинения: Романы и повести, рассказы. Перевод с английского. Москва, 2001.
4. Васильев В. Горячий старт. Available at: https://knijky.ru/books/goryachiy-start
5. Войнович В.Н. Москва 2042. Москва, 2004.
6. Замятин Е.И. Мы. Москва, 2008.
7. Зорич А. Сезон оружия: роман. Москва, 2001.
8. Оруэлл Дж. 1984. Перевод с английского В. Голышева. Москва, 2017.
9. Тюрин А.В. Каменный век. Available at: www.fan.lib.ru/t/tjurin_a_w/tyurin-stoneage.shtml
10. Фролов А.Е. Мытарь. Новосибирск, 2001.
11. Хаксли О. О дивный новый мир. Перевод с английского О. Сороки. Москва, 2010.
12. Царенко Т.П. Бессистемная отладка. Реабилитация. Москва, 2015.
13. Червяченко М. Лидеры войны (Проза в жанре криминальный киберпанк). Курск, 2014.
14. Эмдин А. Отпуск. Москва, 2018.
15. Стерлинг Б. Киберпанк в 90-х годах. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=69961&p=1
16. Зюзелько А.В. Теоретическое осмысление и художественно-образное отражение научно-технического прогресса в гуманитарной культуре XX века. Автореферат диссертации .... кандидата филологических наук. Ростов-на-Дону, 2013.
17. Эверстов М. Мотив социального подавления в романах-антиутопиях Стругацких. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/motiv-sotsialnogo-podavleniya-v-romanah-antiutopiyah-strugatskih
References
1. Aksenov V.P. Ostrov Krym. Moskva, 2014.
2. Alehin L. Padshie angely Mul'tiversuma: fantasticheskij roman. Moskva, 2003.
3. Bredberi R.D. Sochineniya: Romany i povesti, rasskazy. Perevod s anglijskogo. Moskva, 2001.
4. Vasil'ev V. Goryachijstart. Available at: https://knijky.ru/books/goryachiy-start
5. Vojnovich V.N. Moskva 2042. Moskva, 2004.
6. Zamyatin E.I. My. Moskva, 2008.
7. Zorich A. Sezon oruzhiya: roman. Moskva, 2001.
8. Oru'ell Dzh. 1984. Perevod s anglijskogo V. Golysheva. Moskva, 2017.
9. Tyurin A.V. Kamennyj vek. Available at: www.fan.lib.ru/t/tjurin_a_w/tyurin-stoneage.shtmlhttp://www.fan.lib.ru/tytjurin_a_w/tyurin-stoneage.shtml
10. Frolov A.E. Mytar'. Novosibirsk, 2001.
11. Haksli O. O divnyj novyj mir. Perevod s anglijskogo O. Soroki. Moskva, 2010.
12. Carenko T.P. Bessistemnaya otladka. Reabilitaciya. Moskva, 2015.
13. Chervyachenko M. Lidery vojny (Proza v zhanre kriminal'nyj kiberpank). Kursk, 2014.
14. 'Emdin A. Otpusk. Moskva, 2018.
15. Sterling B. Kiberpank v 90-h godah. Available at: https://www.litmir.me/br/?b=69961&p=1
16. Zyuzel'ko A.V. Teoreticheskoe osmyslenie i hudozhestvenno-obraznoe otrazhenie nauchno-tehnicheskogo progressa v gumanitarnoj kulture XX veka. Avtoreferat dissertacii .... kandidata filologicheskih nauk. Rostov-na-Donu, 2013.
17. 'Everstov M. Motiv social'nogo podavleniya v romanah-antiutopiyah Strugackih. Available at: https://cyberleninka.ru/article/n/motiv-sotsialnogo-podavleniya-v-romanah-antiutopiyah-strugatskih
Статья поступила в редакцию 04.11.20
УДК 811.351
Chapaeva R.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Dagestani Languages, Dagestan State Pedagogical University
(Makhachkala, Russia), E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
Muradova D.M., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Dagestani Languages, Dagestan State Pedagogical University
(Makhachkala, Russia), E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
Ragimkhanova L.K., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Department of Foreign Languages and Methods of Teaching, Dagestan State Pedagogical
University (Makhachkala, Russia), E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
COMPARATIVE ANALYSIS OF MIMEO-PICTORIAL WORDS IN DAGESTANI LANGUAGES. The article notes that a comparative analysis of mimeo-pictorial words has shown that these words differ in their characteristic phonetic and morphological features. Onomatopoeic words express names of the listening experience: they reproduce sounds made by animate and inanimate objects, as well as sounds heard in the environment around us. Such words convey various impressions about the appearance, facial expressions, emotions, state of mind of a person, about specific light phenomena. Mimeo-pictorial words are characterized by certain grammatical features, which is expressed in features of their combination with verbs (single-occurrence, duration, repeatability) of a phenomenon, action, process, sound, etc. They are divided into different types: root, primary, derived, and secondary. Secondary derivatives are obtained from the root ones by partial or complete reduplication. They form a large number of derived nouns, in which special affixes are distinguished. A comparative analysis of the mimeo-pictorial words of the Avar, Dargin, and Lezgin languages has shown that the onomatopoeia of related Dagestani languages are similar, since onomatopoeia is based on the same sounds.
Key words: comparative analysis, mimeo-pictorial words, Avar language, Dargin language, Lezgin language, Dagestani languages, verbs, nouns.
Р.М. Чапаева, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет, г. Махачкала,
E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
Д.М. Мурадова, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет», г. Махачкала,
E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
Л.К. Рагимханова, канд. филол. наук, доц., ФГБОУ ВО «Дагестанский государственный педагогический университет», г. Махачкала,
E-mail: raghimkhanoval@mail.ru
СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ МИМЕО-ИЗОБРАЗИТЕЛЬНЫХ СЛОВ В ДАГЕСТАНСКИХ ЯЗЫКАХ
В статье отмечается, что сравнительный анализ мимео-изобразительных слов показал, что они отличаются характерными для них фонетическими и морфологическими особенностями. Звукоподражательные слова выражают названия слуховых впечатлений. Они воспроизводят звуки, которые издают одушевленные и неодушевленные предметы, а также звуки, слышимые в окружающей нас среде. Такие слова передают различные впечатления о внешнем виде, мимике, эмоциях, душевном состоянии человека, конкретных световых явлениях. Мимео-изобразительным словам характерны определенные грамматические особенности, что находит свое выражение в особенностях их сочетания с глаголами (однократность, длительность, повторяемость) явления, действия, процесса, звучания и т.д. Они делятся на разные типы: корневые, первичные, производные, вторичные. Производные вторичные слова рождаются от корневых посредством частичной или полной редупликации. Они образуют большое количество производных имен существительных, в которых выделяются специальные аффиксы. Проведенный сравнительный анализ мимео-изобразительных слов аварского, даргинского и лезгинского языков показал, что звукоподражания родственных дагестанских языков обладают сходством, поскольку в основе звукоподражаний лежат одни и те же звуки.
Ключевые слова: сравнительный анализ, мимео-изобразительные слова, аварский язык, даргинский язык, лезгинский язык, дагестанские языки, глаголы, существительные.
Мимео-изобразительные слова занимают в лексической системе дагестанских языков важное место. Они отличаются характерными для них фонетическими и морфологическими особенностями. Сравнительный анализ данных слов в дагестанских языках еще не стал объектом специального исследования. Сравнительному анализу подвергаются мимео-изобразительные слова аварского, даргинского и лезгинского языков [1 - 10].
Мимео-изобразительные слова в дагестанских языках по своему лексическому значению распределяются на две группы:
1) звукоподражательные;
2) образоподражательные.
Звукоподражательные слова передают звуки различных явлений живой и неживой природы. Они выражают названия слуховых впечатлений. Словесно воспроизводят звуки, которые издают одушевленные и неодушевленные предметы, а также звуки, слышимые в окружающей нас среде. Приведем примеры: авар, чинхъизе - «чихнуть», ченхъезе - «чихать», ченхъей - «чихание»; дарг. г1емчбушес - «чихнуть», г1емчик1ес - «чихать», г1емчик1ни - «чихание»;
лезг. тиршун - «чихнуть», тирш ягъун - «чихать», тирш - «чихание»;
авар. хъури - «хруст», к1ут1и - «стук»;
дарг. гъярч1 - «хруст», гъярч1бик1ес - «хрустеть»;
лезг. ч1акьракь - «хруст», ч1акьракь авун - «хрустеть»;
авар. к1ут1и - «стук», к1ет1езе - «стучать»;
дарг. кьут1 - «стук», кьут1ик1ес - «стучать»;
лезг. т1анкь - «стук», хъуткьун - «стучать»;
авар. къуркъудиз - «ворчание», къуркъудизе - «ворчать»;
дарг. хъутурик1ни - «ворчание», хъутурик1ес - «ворчать»;
лезг. гъургъур - «ворчание», гъургъур авун - «ворчать»; авар. х1апи - «лай», х1апизе - «лаять»; дарг. гъям - «лай», гъямик1ес - «лаять»; лезг. къурвахъ - «лай», элуькьун - «лаять»; авар. кьвагьдей «стрельба», кьвагьизе «стрельнуть»; дарг. къяйк - «стрельба», къяйкаэс - «стрельнуть»; лезг. тфенгдай - «стрельба», тфенгдай ягъун - «стрельнуть»; авар. гьелчезабизе - «расплескать»; дарг. чябхъдухъес - «расплескать»; лезг. чук1урун - «расплескать»; авар. ч1валч1вали - «журчание», «журчать»; дарг. вихир - «журчание», вихирбик1ес - «журчать»; лезг. журжур - «журчание», - «журчать»; авар.звангъи - «звон», звангъизе - «звенеть»; дарг. зянгъ - «звон», зянгъбик1ес - «звенеть»; лезг. зенг - «звон», зенг ягъун - «звенеть» и т.д. Образоподражательные слова передают различные впечатления о внешнем виде, мимике, эмоциях, душевном состоянии человека, конкретных световых явлениях. Приведем примеры:
авар. кунч1и - «блеск», кенч1езе - «блеснуть»;
дарг. лямц1 / рягъ - «блеск», лямц1бухъес / рягъбик1ес - «блеснуть»;
лезг. ц1ар-ц1ар - «блеск», ц1ар-ц1ар ягун - «блеснуть»;
авар. ссорой - «дрожь», соройдезе - «дрожать»;
дарг. ружер - «дрожь», руржес - «дрожать»;
лезг. зурзун фул - «дрожь», зурзунар акъатун - «дрожать»;
авар. пирхи - «вспышка», перхезе - «вспыхнуть»;
